Двое мужчин сделали несколько шагов вперед, и, оглянувшись, уверенно махнули остальным рукой. И тут в сугроб тихо осела девушка, которая вышла с последней группой и осталась стоять у входа. К ней протиснулся мужчина, расстегнул верхнюю пуговицу пальто, и, мягко похлопав ее по щекам, поднес к носу пузырек. Девушка пришла в себя, поднялась, отряхнулась от снега, и тихо поблагодарила мужчину. И тут всех прорвало: заохали и запричитали женщины, мужчины переходили от не нормативной лексики к нормальному языку.
От былого веселья не осталось и следа. Люди стояли на дороге в полном недоумении: всего несколько минут назад они пили за Новый год, за исполнение желаний, за все то, что обычно пьют люди в такую ночь. Хмель вылетела во время метели, в головах людей варьировался (в зависимости от воспитания и привычки) один вопрос – что происходит, какого черта, хрена и так далее. Но никто не решился задать этот вопрос вслух. И тут раздался мужской голос: - Зашибись, отель горит.
Обернувшись на здание, женщины испуганно охали, мужчины стали протискиваться вперед – над крышей поднимался столб дыма.
Человек стоял в толпе и ругался про себя. Ему четко сказали – уходи первым, и если бы у него получилось, все закончилось бы иначе. Он хотел увести Карру с Михаилом, знал, как их заинтересовать, вернее - ее, Мишка своего рода ширма, отвлекающее внимание от девушки. А теперь что? Дело не в осиннике, тот не злился, не ругался, а удовлетворенно замер. И не в том, что Вера с Михаилом выжили - осинник забирал людей, не выбирая.
Его интересовала Натали, остальные шли в связке, все дело в этой чертовой Натали, далась она ему. Человек злился, он должен был наблюдать все от и до, и клял себя и тех людей, которым срочно понадобился, и от которых не смог уйти, иначе его бы не поняли. Впервые за многие годы ему было страшно. Осинник сказал, что ему не под силу забрать столько людей, что с Натали ушло слишком много, а тут еще толпа, он же не враг себе. Возникло теплое чувство к тем, кто остановил осинника, и это была не Карра, она бы одна не справилась Он вдруг понял, что мог умереть вместе со всеми, и хотя прилесок уверял, что не хотел забирать людей на дороге, в душу закралось недоверие. Спрашивается, зачем тогда рвался?
Все дело в Натали. Зачем она осиннику, он пока не разобрался, но весь вечер прилесок контролировал девушку, не дал уйти, когда та хотела сбежать, а она хотела, Натали превзошла самые невероятные ожидания, когда увела гостей на глазах свидетелей. Что заставило ее так поступить? Он не защищал Осинника, тот мог бы не забирать всех, но не устоял. Ситуация на дороге спровоцирована страхом, Каррой и прилеском.
Он слышал, как гости собирались прогуляться к лесу, а от него до прилеска рукой подать. И девушка выбрала единственно правильно решение – встала на дороге. Кому нужен лес, если есть выпить? Человек выругался.
Зато теперь эти двое выяснили отношения, и им не ужиться вместе. Человек четко уловил его растерянность в тот момент, когда прилесок почувствовал угрозу, исходящую от девушки. Она вновь ушла от него, сначала с помощью Дарьи, теперь ей вновь кто-то помог, и это раздражало. Что теперь будет?
Она вернется, и теперь он должен знать все о ее планах, хотя бы ради себя, и выругался. Он редко прибегал к великому и могучему, владел с детства – среда соответствующая, но не ругался, не осуждал других, просто не любил. Пожалуй, он единственный в городе, кто точно знал, что прилесок не питается людьми, он забирает их с собой, куда – вопрос, однажды он перешел эту черту, выжил и вернулся, но ничего не понял. И ему очень повезло.
Человек прислушался, но осинник молчал, и усмехнулся. Теперь он должен наблюдать, быть в курсе происходящего, и при возможности внушать людям, что осинник ушел и не препятствовать перепахиванию и даже завалу прилеска строительными плитами. Черт возьми, что он задумал?
… Город почти спал: в четыре утра продолжали праздновать самые стойкие. Группе подростков надоело бродить по улицам. Они искали уединения, чтобы выпить и покурить в тишине, вспомнили об отеле и пошли посмотреть, что там происходит. Заметив толпу людей, стоявшую около отеля, повернули назад. Один из них оглянулся и увидел отблески пламени, и все тут же побежали к пансионату.
Мужчина, помогавшей Лене прийти в себя, взглянул на протрезвевших гостей, и громко произнес, привлекая к себе внимание: - Товарищи, минуту внимания! Меня зовут Владимир, я врач. Сейчас для тех, кто остался в отеле и нуждается в помощи дорога каждая минута. Предлагаю следующее. Женщины уходят в город, кому плохо и не дойти – подождите здесь, я уверен, что скоро приедут машины…
Несколько девушек заворчали, недовольные предложением, но доктор покачал головой: - Это не обсуждается, останутся врачи и Карра…
- А почему ей можно? – наиболее упорные не хотели отступать.
- В отличие от остальных она трезвая, и может понадобиться, может позвонить надо будет, или что – не сделать, - не смутился врач. - Остальным советую уйти, поверьте, вид раненных и погибших не для вас. Говорю как врач, это зрелище вредно для вашей нервной системы, и скажется на здоровье. Вы только что испытали огромный стресс, этого мало? – и вновь раздался негромкий голосов, но доктор только покачал головой.
- Вам необходим отдых, а некоторым еще и медицинская помощь, а у меня не будет времени заниматься вами. И еще, - он выдержал небольшую паузу, - пожалуйста, не высказывайте в городе предположений о том, кто пропал или мог пропасть, хорошо? Иначе нам придется не спасать выживших, а сдерживать несчастных родственников. Думаю, что объяснять больше ничего не надо, а сейчас прошу вас, идите в город… и пригласите с собой гостей из области, пусть отдохнут у вас до утра. Мужчин прошу пройти в отель, возможно, есть раненные и погибшие, - при этих словах в толпе раздались едва сдерживаемые всхлипы, и доктор кивнул головой, - вот о чем я и говорю. Поверьте, такие встряски могут не сразу отразиться на вашем здоровье.
Женщины нерешительно переглянулись, разрываясь между желанием уйти подальше от страшного места и остаться и увидеть воочию последствия нападения прилеска. Пример подала Лена с Надеждой, они пробормотали «с нас хватит», переглянулись, и двинулись в сторону города, за ними двинулись и остальные женщины. Мужчины торопливо пошли к зданию, за ними нерешительно двинулись подростки, боясь гнева взрослых.