Николай Яковлев
Три камня
Николай Яковлев кроме своей основной работы в акционерном обществе "Корпорация Скорпион" занимается сбором и коллекционированием мине¬ралогических образцов. В его коллекции собраны редкие, уникальные экземпляры, с каждым из ко¬торых связана какая-либо удивительная история. Говорят: молчит, как камень. Николай Васильевич опровергает это решительно: камни не только имеют свой, особый язык, они хранят события веков, они излучают космический свет, они исце¬ляют и не зря сопутствуют человеку с древних времен.
Николай Яковлев - инженер-механик по профессии и прозы никогда до этого не писал. Но однажды его словно озарило - камни заговорили как бы его устами. Так появились эти истории.
Немало прекрасных историй и легенд хранит человечество о драгоценных камнях. Да и сама история человечества начинается с эпохи камня. Многочисленные данные, полученные геологами, археологами, палеонтологами, не оставили сомнений в том, что уже десятки, а то и сотни тысячелетий назад люди, обрабатывая камни, использовали их не только как орудия труда и охоты, но и как украшения или культовые знаки. Своеобразные каменные изваяния полулюдей и полуживотных, изображавшие воображаемых полубогов предков и божественных героев, использовались древним человеком в религиозных и мифических обрядах, колдовских церемониях. Отшлифованные, покрытые гравировкой камни и кости становились знаками отличия и символами власти. В культурных слоях, относящихся к позднему палеолиту - эпохе расцвета родового строя, были найдены камни, украшенные узорами зверей и охотников. Всевозможные рукоятки ножей и копий, гребни, застежки, фигурки женщин «Венер», представляя искусство
позднего палеолита, удивляют и изумляют нас проявлением фантазии и творческого интеллекта уже на первой ступени истории человека. В следующие за каменной эпохи бронзы и железа количеством драгоценных камней и металлов определялось богатство и могущество фараонов Египта, султанов, радж и царей Азии и Европы. Из зависти к богатству, жажды обладания сокровищами, прикрытые религиозными догмами, идеологическими учениями, разыгрывались грязные интриги, развязывались кровавые войны между родами, княжествами, государствами. В считанные десятилетия «рыцарями» средневековья - конкистадорами Испании и Португалии - в погоне за золотом, драгоценными камнями и другими драгоценностями были уничтожены яркие и самобытные цивилизации Мексики и Перу. Культура почти что целого континента, культура ацтеков, исчезла как сон. Дворцы, храмы, хранилища были разграблены и разрушены, превращены в груды бесформенных камней. В наше время за обладание провинциями с месторождениями драгоценных металлов и камней так же вспыхивают войны, не прекращаются всевозможные стычки. Поэтому собранные в государственных фондах, музеях и частных коллекциях эксклюзивные камни несут на себе печать не только забавных и таинственных историй, но и кровавый след прошлого. Связанные с ними легенды отдалены от нас столетиями, а то и тысячелетиями, покрыты толстыми слоями вековой пыли. Сегодня благодаря развитию физики, химии, минералогии, кристаллографии в цехах крупнейших производств сотнями килограммов, а то и тонн получают искусственные драгоценные камни. Казалось бы, ну вот мы и у порога тайн удивительных кристаллов. Но?!. Все ли мы узнали о них, выросших в огнедышащих недрах земли за миллиарды лет до появления жизни на Земле?..
Передо мной три камня, три минералогических образца прекрасной природной огранки и с такими же прекрасными историями их находок. И сияние этих самоцветов не покрыто ни тенью обмана, ни следами крови. Три камня - символы трех религий: изумруд "Рука Пророка Мухаммада", берилл "Пресвятая Дева Мария", топаз "Триединый Бог Нараяна".
Фотографии самоцветов воспроизведены на 3-й странице обложки.
Изумруд
"Рука Пророка Мухаммада"
Эта история положила начало триаде интереснейших историй. Начало ее уходит в первые годы последнего десятилетия двадцатого века. В тот год Малышевскому рудоуправлению "Изумрудные копи Урала" была разрешена самостоятельная продажа ювелирного сырья изумрудов. Уральские друзья заранее предупредили меня о предстоящей международной ярмарке в Екатеринбурге.
Отказать себе в удовольствии посетить ярмарку я не мог, да и по работе посещение выставки дало бы мне немало необходимой информации. На выставку я прибыл вовремя, и меня в числе первых повели к стенду с образцами изумрудов. В большинстве это были флагопитовые валунчики от одного до нескольких килограммов, в которых в одно или несколько окошечек, очищенных от слюды, виднелись зеленые зонки кристаллов. Покупать такие образцы - все равно, что кота в мешке. О том, что может находиться за непроницаемым слоем флагопитовой слюды, можно только гадать. Я стоял и молча смотрел, а начальник сбыта показывал то один, то другой образец, убеждая меня, что внутри него можно найти изумрудные сокровища. Собираясь было уже отойти к другим витринам, манящим к себе кристаллами самоцветов, я обратил внимание на очередной весом в несколько килограммов образец. Светло-голубая жилка флюорита, окаймляя по контуру весь образец, словно спаяла его из двух половинок. Надежда, что внутри этого образца могут оказаться неплохие изумруды, все больше и больше охватывала меня. Срядившись в цене, я расплатился и сказал: "На все воля Аллаха - воля Бога. Пусть рука Пророка Мухаммада коснется это¬го камня". Собравшиеся вокруг с любопытством и улыбкой наблюдали за нами. Тогда, взяв образец, я спустился в туалетную комнату и подставил камень под горячую воду. Просовывая лезвие ножа в трещину, стал все больше и больше увеличивать ее, наконец, лезвие, заскрежетав, вошло в слюду по самую рукоятку. Еще немного, и сердце остановится от волнения. Закрыл глаза - Господи, благослови! - и резко нажал на нож. Камень медленно развалился на две части. Под рукой, придерживающей половину образца, сверкнули зеленые искры. Смыв крошки слюды, поднял влажную половинку из раковины и ахнул. На темном фоне блестящего флагопита сияли зеленые пальцы кристаллов изумруда -изумрудное солнце! В законченном виде кристаллы образовывали ладонь. Название явилось тут же-"Рука Пророка Мухаммада". Сияющий, я поднялся в торговый зал. Рядом с начальником сбыта стоял председатель Государственного хранилища бывшего СССР. Подойдя поближе, поднял образец:
- Ну как, что я вам говорил, вот она, "Рука Про¬рока Мухаммада"!
- Д-а-а, - только и произнес начальник отдела.
- Прекратите торговлю изумрудами и разберите все образцы, - нервно приказал председатель Гохрана.
Стеллажи и столы с изумрудами опустели, и я отошел к другим витринам. Там, приобретя дополнительное нужное сырье других драгоценных камней, поехал в гостиницу. В этот же день, не дожидаясь самолета, отбыл в Алма-Ату поездом. Казалось бы, на этом и закончилась история, но она только начиналась.
Войдя в свое купе, я увидел женщину лет пятидесяти и с ней десяти-одиннадцатилетнюю девочку. Бабушка с внучкой возвращались домой. Печальные глаза девочки и нездоровый румянец говорит о недобром.
- Простыла немного, - сказала бабушка, заметив, что я положил руку на лобик девочки. Девочка температурила.
"Чудо с камнем не должно быть разовым", - подумал я и решился на следующий шаг. Я посадил девочку к себе на колени и стал рассказывать о ярмарке драгоценных камней, о прекрасных ювелирных украшениях, о том, какая удача сопутствовала мне на этой ярмарке, при этом осторожно спрашивал девочку:
-Ты слушаешь?
Привлекая ее внимание, не спеша, рассказывал ей то, что сам знал о Пророке Мухаммаде. Видя, что девочка увлеклась рассказом, сказал ей:
- Я достану изумруд "Рука Пророка Мухаммада", а ты положи свою ручку на этот кристалл и попроси Пророка вылечить тебя.
Девочка радостно улыбнулась. Бабушка, пожав плечами, не стала нам мешать. Положив руку на кристалл изумруда, девочка несколько минут что-то шептала, а потом тихо заснула у меня на руках. Уложив ее, я забрался на верхнюю полку. "Пусть чистая детская вера поможет ей", - подумал я.
За окошком в померанцевом свете заходящего солнца горел золотистым отливом снег, лежащий на мохнатых ветвях елей. Поезд шел по высокой на-сыпи. Лес в низинах между холмами тонул в сумраке, а на вершинах холмов растекался зеленовато-желтыми волнами. Словно песчаные барханы... Монотонный стук колес и тихое покачивание убаюкивали. И вот уже, будто не на поезде, а между горбов верблюда - корабля степей, я медленно плыву по сыпучим пескам Аравийской пустыни.
...Солнце клонилось к закату, спала невыносимая жара. Легкие мои, обожженные полуденным зноем, не могли надышаться вечерней свежестью и прохладой. Поднявшись на очередной бархан, я заметил вдалеке одинокий огонек костра. Приблизившись к костру, различил шатер, освещенный отблесками огня. На кочевое племя арабов-бедуинов это не походило. Не было это похоже и на купеческий караван, остановившийся на ночевку в песках. Не стояло у шатра воткнутое в песок копье, говорящее о принадлежности к тому или иному роду племени. Верблюд уверенно нес меня в сторону костра. Возле костра, повернувшись лицом к востоку, сидел араб и, делая поклоны, самозабвенно читал нараспев молитву. Закончив молиться, он поднялся с колен, повернулся в мою сторону и, освещенный последними лучами заходящего солнца, пошел мне навстречу. В это время из шатра вышла юная девушка. Ее светлую накидку игриво развевал ветерок. В перекрестном свете костра и солнца, переливаясь радужными красками, накидка, как крылья ангела, трепетала у нее за спиной. Мужчина что-то сказал ей, и девушка, откинув полог шатра, снова скрылась в нем. Красивый лицом, с черными, ниспадающими на плечи волосами и черной окладистой бородой, продолжал идти мне навстречу удивительный человек. И казалось, он не шел, а плыл над песком. Не узнать его было невозможно. Даже среди многотысячной толпы он один выделялся бы, затмевая всех. Пророк Мухаммад! Это мог быть только он. Мы сошлись. Верблюд преклонил голову и встал на передние колени. Я сошел на землю. Пророк, приветствуя, поднял руки к плечам. Было видно, что он ждал меня и в благодарность за встречу вознес молитву Богу:
"Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Хвала - Аллаху, Господу миров
милостивому, милосердному,
царю в день суда!
Тебе мы поклоняемся и просим помочь!
Веди нас по дороге прямой,
по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал,
- не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших".
Для Мухаммеда это были минуты одухотворения и восторга. Румяное лицо разгорелось и засияло сверхъестественным светом. В воздухе повеяло тонким запахом весенних цветов. Я крест накрест прижал руки к груди:
"Слава великому Богу!
Приветствую тебя, Пророк,
Основатель Ислама,
Великий глашатай воли Бога.
Приветствую тебя,
Очищающий религии,
Протоптавший тропинку
Между верами Востока и Запада,
Приветствую тебя, Мухаммад!
Слава великому Богу!"
Радость встречи переполняла мне грудь. Словно после долгой разлуки встретил я самого дорогого и верного друга. Друга, которого знал с детства, с которым прожил плечо к плечу не одну жизнь и не на одной планете.
-Откуда ты теперь, идущий сквозь время и пространство? - спросил Мухаммад.
-Из-за пелены четырнадцати веков, - ответил я.
-Каков же он, путь в веках? - заинтересовался Пророк.
-Для Бога -
Это меньше, чем миг. Для людей -Путь сотен поколений. Путь, полный подъема и падений, радости и горя, Созидания и разрушений, Мира и войн. Вместе с мудрецами Приходили недоумки. Вместе с достойными Приходили подлецы. Кричали:веруем! Верующих жгли на кострах. Звали к свету, Раздавливали тьмой. Трубили: строим Рай! Трубы их были горнилом Ада. Приглашали к Богу приводили к Сатане. Покупали знания -Приобретали вопросы.
По прекрасному, еще не тронутому войнами лицу Пророка пробежала тень печали.
- Не огорчайся, - сказал я, - есть, есть люди, в чьей душе, как и в твоей, горит божественная искра. Искра истины, искра духовной чистоты. И свет этой искры разливается по лицам этих людей, притягивая к ним.
Мы подошли к шатру. Откинув полог шатра, навстречу нам вышла прелестная девушка, та, которая с бархана казалась ангелом. Ну конечно, это была она! Кто еще это мог быть!
- Хвала Аллаху за то, что он создал тебя! Такую красоту! - восторженно сказал я.
- Приветствую тебя, Аеша! Приветствую тебя, ангел во плоти. Приветствую тебя, дочь Абу Бекра, дочь верного приверженца Пророка.
Аеша слегка смутилась и от этого стала еще краше. Ее черные, словно ягоды смородины, глаза вопросительно посмотрели на Мухаммада. -Друг, - шепнул он ей.
От волнения или от лучей заходящего солнца лицо ее засияло нежнейшим румянцем.
- Приветствую тебя, проходи, - сказала она, плавным движением руки указывая на вход в шатер. Ее голос, словно десятки серебряных колокольчиков, зазвенел над песками.
- Солнце село, - сказал Пророк, - накрой нам у
костра.
Поднявшийся на востоке месяц наполнил ложбину мягким и плотным светом, таким, словно его можно было потрогать руками. Пока мы омывали руки, Аеша вынесла две циновки, обшитые шелком, и низенький столик. Финики, хурма, виноград, оливки и многие другие восточные фрукты украсили стол и источали аромат. Мы пробовали и то и другое, ведя неторопливую беседу. Аеша подошла к костру и открыла крышку казана. Повеяло таким запахом, что, вдохнув его, я в восторге закрыл глаза. И вот уже на расписанном арабской вязью блюде будут в руках ангела к нам плыл плов. Мы раздвинули посуду с фруктами, и плов опустился в центре стола. Длинные зернышки пропаренного риса и нежные кусочки мяса были посыпаны изюмом и пряностями, от запаха которых рот наполнился слюной. Я не мог говорить, лишь смотрел, как тонкие пальчики Аеши серебряной ложкой перекладывали с расписного бпюда плов в тарелки-нимча. И пока не съел плов, я не мог сказать ни слова и лишь, покачивая головой, восклицал: "Вах! Вах! Вах!" Пророк, довольный, улыбаясь, наблюдал за мной. Покончив с пловом, я похвалил Аешу.
-Да, храбрые потомки племени корейш не только великие воины и купцы, но и прекрасные кулинары. Это о тебе, - сказал Пророк, обращаясь к Аеше.
Аеша, сияющая и счастливая, стесняясь похвалы и прикрыв личико концом шелкового платка, побежала к шатру. Минута - и она уже несла в медном чайнике душистый чай. Запивая курагу и кусочки сушеной дыни чаем, я млел от удовольствия. Закончив трапезу и поблагодарив Бога, мы продолжили беседу. Пророк не задавал вопросов, а я все рассказывал и рассказывал ему, что помнил, что знал. Наконец наступило время рассказа об изумруде. Мухаммад стал самим вниманием. Ободренный этим, я с удовольствием поведал ему историю, связанную с покупкой камня, рассказал и о том, как попытался помочь больной девочке. Закончив рассказ, подошел к верблюду, на котором приехал, и из мешка достал камень.
- Прошу тебя! Я, пришедший в свой мир после
тебя через четырнадцать веков, прошу тебя! Положи руку свою на изумруд. Пусть Всемогущий оставит свет твоей чистой души в камне, и камень этот пусть творит чудеса от имени твоего. Пусть загорается верой сердце прикоснувшегося к нему, пусть телу прикоснувшегося изумруд дарует здоровье!
Мухаммад положил руку на изумруд. Яркое зеленое сияние покрыло руку Пророка и камень. Прикрыв глаза, Пророк завораживающим голосом заговорил нараспев:
"Во имя Аллаха милостивого, милосердного!
Поистине, Мы ниспослали его в ночь могущества!
А что даст тебе знать, что такое ночь могущества?
Ночь могущества лучше тысячи месяцев.
Нисходят ангелы и дух в нее с дозволения Гос¬пода их для всяких повелений.
Она - мир до восхода зари!"
- Аминь! - произнес я. - Прощай, Мухаммад! Прощай, очищающий веру! Прощай, проложивший тропинку между христианством и индуизмом. И только Бог знает, когда люди поймут это. Благослови тебя Аллах и твое подвижничество. Истинно говорю тебе, придет время и причислен будешь ты христианами к святым апостолам, а индусами - к великому посланнику Бога Нараяны. За чистоту души твоей, за любовь твою к женам и детям твоим будешь приближен ты к Матери Небесной - символу несокрушимых законов мироздания! Прощай, Мухаммад!
Я низко поклонился Пророку. Подошла Аеша. Этот ангел во плоти все слышал. По прекрасному и грустному ее лицу текли слезы. Они капали крупными каплями на песок, и на этом месте тут же вырастали ослепительно белые тюльпаны, разрывая сумрак ночи нежным матовым светом. Прощай, Аеша, люби Пророка! И пусть никогда не погаснет в вашем доме зажженный благородством ваших чувств огонь!
Положив камень в мешок и крепко завязав его, я сел на припавшего на передние ноги верблюда и направился, не оборачиваясь, между закатом и восходом на север. Нежно позванивал колокольчик на шее верблюда, словно подыгрывал завораживающей молитве Пророка:
"Во имя Аллаха милостивого, милосердного.
Клянусь посылаемыми поочередно,
и веющими сильно,
и распространяющими бурно,
и различающими твердо,
и передающими напоминание,
извинение или внушение!
Ведь то, что вам обещано, - готово случиться.
И когда звезды померкнут,
и когда небо расколется,
и когда горы развеются,
и когда посланникам будет дан срок, -
до какого дня будет отложено?
До дня различения!
А что тебе даст знать, что такое день различения?
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
Разве Мы не погубили первых?
Потом отправим Мы за ними вслед позднейших.
Так поступаем Мы с грешниками.
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
Разве Мы не создали вас из воды ничтожной
и поместили ее в прочном месте
до известного срока?
Мы распределили, и как прекрасны распре¬деляющие.
Горе в тот день обвиняющим во лжи! Разве Мы не сделали Землю вместилищем живым и мертвым,
и устроили на ней прочно стоящие, гордые, и напоили вас водой пресной?
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
Ступайте к тому, что вы обзываете ложью!
Ступайте к тени с тремя разветвлениями,
не тенистой, и не спасает она от пламени!
Ведь оно бросает искры, как замки,
точно они желтые верблюды.
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
Это - день, когда не заговорят.
И не будет дано позволения, чтобы им оправдаться.
Горе в тот день обвиняющим во лжи! Это-день разделения; собрали Мы вас и первых. И если есть у вас хитрость, то ухитритесь против Меня!
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
Богобоязненные ведь среди тени, и источников,
и плодов, каких ни пожелают.
Ешьте и пейте во здравие за то, что вы творили!
Поистине, так Мы вознаграждаем добродеющих!
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
Ешьте и пользуйтесь немного: ведь вы - грешники.
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
И когда скажут им: "Поклонитесь", - они не кланяются.
Горе в тот день обвиняющим во лжи!
В какой же рассказ после этого вы уверуете?"
Позади за барханом затихал голос Пророка. "Ну вот, - подумал я, - и сбылось пророчество, ниспосланное Мухаммаду в пещере Мина". Громче и громче звенел колокольчик. Бесследно гасли на востоке звезды. Первые лучи восходящего Солнца заставили раскрыть глаза...
Верхняя полка, купе, монотонный стук колес и звонкий детский смех. Я посмотрел вниз. Вчера еще печальная и больная, а теперь радостная и здоровая девочка что-то оживленно рассказывала бабушке. В памяти промелькнуло ночное видение, ярмарка камней, вечер в поезде. Я задумался. Каково же было мое удивление, когда после утреннего туалета, войдя в купе, я увидел незнакомых мне людей.
Они извинялись и просили разрешения и им при¬коснуться к изумруду "Рука Пророка Мухаммада". Отказать страждущим людям я не мог, но, чувствуя, что через некоторое время начнется паломничество, на следующей же остановке сошел с поезда, сел на автобус, доехал до Целинограда и первым же самолетом улетел в Алма-Ату. Вера ли человека в его деяния, волшебные ли свойства камня или еще что-то, или все вместе, что можно назвать словом Нечто некоторая сила, но именно это подарило мне удачу на ярмарке и прекрасное ночное видение, а девочке здоровье.
16 декабря 2001 г. Рамазан-Байрам