Мы просидели в пивной до закрытия, беседуя о влиянии Хаима Соломоновича Сутина на Модильяни, Винсента – на Климта и прочих глупостях, возникших из-за импрессионизма. За это время мы выпили море пива и отведали весь ассортимент холодных и горячих блюд. А главное подружились с нашей очаровательной официанткой.
Надя обладала низким прокуренным голосом и грудью пятого размера. Спереди её фигура походила на песочные часы, а сзади – на гавайскую гитару. Это будоражило всех посетителей и подавляющую часть наёмных работников.
Узнав, что Надежда живёт рядом в женской общаге, я предложил по-соседски:
– Лапочка, позволь проводить, чтобы оберечь твою красоту от стай шпаны и одиноких насильников.
Она согласилась с радостью, зная, что по ночам творится у нас на районе. Я тоже обрадовался, надеясь на нечто большое, чистое и быстрое. Надя пообещала познакомить нас со своими прекрасными соседками и дала в аренду полиэтиленовую канистру.
Мы расплатились по-царски и последними вышли из пивной в тёплую летнюю ночь. Вокруг благоухала полынь и пели цикады, занесённые душным южным ветром. Проштрафившийся товарищ нёс тяжёлую тару с пивом, а я легонько придерживал умопомрачительную талию. Мириады звёзд наблюдали из космоса за моей рукой и мерцали от зависти.
В каждой комнате общежития жили по три барышни или семья с детьми. Надя представила нас соседкам. Мы сразу сблизились после брудершафта и остались ночевать. Гадкий Ванька захватил целую кровать и захрапел в вонючих носках. На другой койке сладко обнимались две красотки, и мне пришлось делить третье ложе с подавальщицей.
Утром невыспавшаяся, но счастливая Надежда ушла на работу, полная надежд. Ваня уехал покупать тёще соковыжималку, а я продолжил банкет и ещё ближе сблизился с соседками.
Выпив, они каминг-аут и признались топлес, что души друг в друге не чают. Весь день я постигал нетрадиционный мир, а вечером мы сбежали от призрачной Надежды к их подруге. У неё были реальные прелести и прекрасная подружка, имеющая своих ласковых подруг, у которых тоже были нежные подружки с подруга-ми…
В то время конь сексуальной революции ещё не валялся в столице и методичек на сей счёт не печатали. Недоверчивые провинциалки были вынуждены сами проверять на себе: годен ли мужчина им в мужья или нет.
Мне тоже хотелось поближе узнать и понять женщину. Я старательно изучал различия их анатомии и общность мыслей на трёх этажах пятиэтажной общаги, потому что на 1-ом и 5-ом висел замок. В каждом длиннющем коридоре находилось более полусотни комнат, а в них менее четверти семейных ячеек. Количество одиноких жиличек пусть вычисляет тот, кто в школе зубрил проценты, а не думал о всеобщем благе коммунизма.
Когда кончились деньги, я покинул общежитие и со слезами на глазах оглянулся. Здание утопало во тьме и только на втором этаже горели окна общей кухни. Там, как всегда, курила здоровенная толстуха с чёрными густыми бровями и редкими усиками. Их она дёргала пинцетом из школьной готовальни, игнорируя всю остальную растительность.
В халате на голое тело великанша каждую ночь караулила залётных гостей с улицы и семейных соседей. Женатиков гнали из-под теплого бока курить на кухню их вечно беременные половинки. Озлобленные токсикозом, они не выносили дыма Примы, Беломора и даже Явы. Хитрая и наглая богатырка умело этим пользовалась, порой по пять раз за ночь. За бутылку, а по симпатии и за стакан, она пересаживалась со стула на стол и распахивалась без лишних слов.
Страна тоже не сидела на месте, а семенила глиняными ногами следом за Эволюцией. Период поголовного застоя постепенно сменило раннее возрождение. В пивную пришёл Проторенессанс, а официанты ушли по собственному желанию. Вместе с ними исчезли скатёрки, пепельницы и перечницы с солонками. Пиво подешевело на копейку и популярность заведения выросла в разы.
Гости валом валили на поклон к бармену и сами тащили через весь зал тёплое балованное пиво и закуски. Они сократись до чахлых бледных креветок длинной с полмизинца и жареной картошки в пакетах.
Сейчас эта тощая фря поднялась и перестала лазить в пасти задёшево. Живя в шоколаде, она сменила имидж и запрещает называть себя в женском роде. Теперь все поклонники величают её, как Императора, во множественном числе на Мы: Чипсы.
Вместе с Проторенессансом в пивняк протиснулось Дученто. Оно растащило колонки и кондиционеры по Кавказу, а столы и стулья – по дачам Подмосковья. Вместо сидячих мест, поставили плотные ряды стоек и упразднили все закуски. Но главное: Дученто воплотил древнюю сакральную мечту человечества, освободив его от работы.
Разлив пива перешёл от живого примата к бездушным автоматам. К ним выросли огромные очереди, а деловые сразу стали продавать места близкие к крану. Так, задолго до наступления всеобщего капитализма, в пивной начал развиваться Малый бизнес.
Наши люди привыкли с малых лет стоять часами впритирку друг к другу. Они смиренно отдавали очередям часть своей коротенькой жизни. Но им не нравилось, что роботы недоливают и разводят пивасик по-чёрному, а претензий не принимают.
Постучав по бесчувственному железу, обманутые покупатели озирались по сторонам и кидали предъявы друг-другу. Забыв о приличиях, они на повышенных тонах переходили на «ты» и на непечатные слова и выражения. То тут, то там вспыхивали споры и ссоры. Они часто перерастали в месиловку с битьём морд, кру-жек и стеклянных стен.
Администрации постоянно латала фасад фанерой и оргалитом, пока не забила заведение по всему периметру. Полезная площадь сократилась, а поток гостей опять увеличился.
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/05/18/8