*** V. Гудаута - Як-28П и Су-27 ***
В августе 1983 года посетил наш аэродром Главком ВВС Маршал П. С. Кутахов. Личность во всех отношениях знаменитая и легендарная. К большим начальникам обычно относятся настороженно, по принципу – лучше держаться подальше, мало ли что взбредёт в «высокую» голову. К Павлу Степановичу Кутахову это не относилось, его уважали. Готовились к встрече. Заранее прибыла куча начальников и из Москвы, и из Тбилиси. Устроили построение личного состава, проверку формы одежды, причёсок и прочего. Кому-то из прибывших начальников взбрело в голову проверить соответствие фотографии в удостоверении и фактической наружности. Выяснилось, что у моего командира звена, Володи Баскакова не соответствует фото в удостоверении его «личности» - на фото он без усов, а в суровой реальности усы в наличии. Пришлось Володе сбривать усы, растил которые он не один год. Смотрелся он без усов не очень привычно. Московские начальники инструктировали лётный состав, что и как отвечать, если Маршал спросит.
Выстроились на стоянке, ждём. Вот садится долгожданный Ту-134 Главкома ВВС Вооружённых Сил Советского Союза. Заруливает на стоянку, подруливает прямо к строю личного состава. Почему-то на борту написано «Аэрофлот». Видимо, соблюдается секретность. Подают трап, по нему спускается Павел Степанович Кутахов и направляется к строю. Сразу же вокруг него образовалась многочисленная свита. Поздоровался, мы дружно ответили. Сказал Маршал несколько слов личному составу, потом прошёл вдоль строя. Лётный состав был построен отдельно. Он подошёл к нам. Каждый, к кому он подходил громко представлялся. Кутахов задавал самые простые вопросы о жизни, о службе. Подошёл ко мне почти вплотную, взялся за пуговицу на кителе и стал её вертеть. Я думал - открутит. Что-то спросил, я ответил. Генералов и полковников в его свите, наверное, не меньше, чем лётного состава в нашем полку. К тому же, там были и, как было принято говорить, партийные и советские руководители из Сухуми и Тбилиси. Потом мы с Главкомом сфотографировались. Лётчики и техники. На память осталось фото с Маршалом Кутаховым на фоне его Ту-134.
В начале сентября прилетел к нам из Тбилиси Ан-26 с врачами, это ЛАМ – Лаборатория Авиационной Медицины. Будем проходить ВЛК. Как обычно, в санчасти организовали прохождение разных врачей, а вместо барокамеры устроили подъём на Ан-26 с незагерметизированной кабиной. Где-то с полчаса болтались в воздухе под присмотром доктора и в результате, получил я очередной допуск докторов к полётам ещё на один год – «…без ограничения».
В сентябре интенсивно летал ночью. Из 33 –х полётов, выполненных за месяц, 30 были ночными. Летал я в сентябре, можно сказать, всё – зоны, маршруты, перехваты, в ПМУ, в СМУ, на малой, средней, большой высоте и на потолке. Интересно, что на потолок и сверхзвук слетал 12 полётов, на высоту от 12 до 14 км. Да ещё установил «личный рекорд» - налетал за месяц 26 часов 36 минут! При таком месячном налёте трудно не вспомнить мизерный налёт на Чукотке. Освоил полёты ночью в «минимуме», заход на посадку при нижнем крае облачности 350 метров и видимости 4 километра. Потихоньку количество переходит в качество – по Программе «подошёл» ко второму классу.
В октябре слетал шесть полётов, так называемых, контрольных и специальных проверок на второй класс. Летал с замом командира полка Веником и с Чайковым, нашим бывшим начальником штаба эскадрильи, а ныне лётчиком-инспектором дивизии. Отправили документы на присвоение «второго класса», ждать придётся не один месяц. Но я уже, по «достигнутому уровню», могу приступить к несению Боевого Дежурства.
Получил необходимый допуск «К взлётам при взлётном минимуме погоды». Как пишется в лётной книжке – «…высота нижней границы облаков – 70 метров и горизонтальная видимость - 1000 метров». Всё, могу нести Боевое Дежурство!
Впервые заступил на Боевое Дежурство. Днём, естественно. Перед этим изучил кучу приказов, как пишут – «регламентирующих несение Боевого Дежурства в истребительной авиации ПВО». С утра «проходим» доктора, потом завтрак в столовой, получаем в «оружейке» пистолеты и автобусом едем в Дежурное Звено. Всегда и везде звучит по-разному – ДЗ – Дежурное Звено, ДС – Дежурные Силы, БД – Боевое Дежурство, и просто – «Дежурка». Заступаем двумя экипажами, один будет полсмены в готовности №2, это значит в «костюме», то есть облачёнными в ВКК – Высотный Компенсирующий Костюм, другой в готовности №3 – без «костюма». Есть ещё «усиление» - это два экипажа, не отвлекаясь от повседневной жизни, готовы в любое время, по команде, прибыть в Дежурное Звено.
Есть ещё одно «хитрое» дежурство – «по АДА». Сейчас это большая редкость, а в своё время на территорию Советского Союза с «запада» запускались АДА – Автоматические Дрейфующие Аэростаты. На большой высоте двигался в воздушном потоке аэростат с подвешенным шпионским оборудованием, снимал на нашей территории различные объекты, записывал самую разную информацию и тут же передавал куда надо. Вот и дежурил один экипаж на всех ПВОшных аэродромах по таким аэростатам, в задачу которого входило сбить «шпиона». Приезжаем в Дежурное Звено, принимаем самолёты, опробываем двигатели, проверяем самолётное оборудование. Потом проходит Ритуал заступления на Боевое Дежурство. Есть так называемая, «ритуальная площадка» с обязательным пограничным столбом и флагштоком. Приезжает кто-нибудь из полковых командиров, на площадке выстраивается весь личный состав заступающей смены – солдаты-механики, техники, лётный состав, штурманы КП, представители от ОБАТО и ОБС РТО. Докладывают о готовности к несению Боевого Дежурства. Начальник зачитывает приказ о заступлении на дежурство. Под звуки государственного гимна поднимается флаг, и состав дежурной смены строем проходит мимо флага, отдавая ему честь.
Заступление произошло. Если в процессе дежурства объявляется готовность №1, то экипаж, который находится в готовности №2, переходит в эту «первую» готовность – занимает места в самолёте и готовится к команде «Воздух», то есть к вылету. Экипаж из готовности №3 переходит в готовность №2. Если даётся команда «Воздух», то экипаж, находящийся в готовности №2, занимает в своём самолёте готовность №1. И в Дежурное звено прибывают экипажи «усиления». Занимают соответственно готовности №2 и №3.
Вот мне и довелось первый раз вылететь из Дежурного Звена. Произошло это 18 ноября 1983 года. Погода была несложной - десятибалльная облачность с нижним краем в три с половиной тысячи метров и толщиной тысяча метров. А это значит, что хотя небо и затянуто тучами, всё мрачно как-то, но за облаками море солнца, яркое синее небо. Как обычно, обстановка в «дежурном домике» будничная – кто-то смотрит телевизор, кто-то гоняет шары в бильярд на улице, кто-то играет в «Шеш-Беш» (для кого-то более знакомо название этой игры – «Нарды»), обязательный и даже «классический» атрибут Дежурного Звена от Калининграда и до Угольных Копей, и от Новой Земли до Маров. С КП по громкой связи поступает команда: - Готовность №1. Из сонного царства «дежурный домик» превращается в гудящий улей. Без лишней суеты, хорошо зная свои привычные действия, состав дежурной смены готовит самолёт – механики снимают чехлы и заглушки с самолёта, двигателей и ракет. Запускается АПА. Техник готовит самолёт к занятию кабины лётчиками. Мы с лётчиком-оператором одеваем ЗШ, «поплавки» и бежим к самолёту. Садимся в кабину, пристёгиваемся привязной системой к катапультному креслу (или как принято говорить – привязываемся) и я докладываю на КП:
- Готовность один занял!
Теперь в кабине можно просидеть и час. Или до команды «Воздух», или до отмены Готовности №1. Дежурный «по приёму и выпуску» бежит на СКП и тоже устанавливает связь с экипажем. По какой причине дали готовность, что за цель, где она – ничего неизвестно. КП молчит. Это может быть реальный самолёт-нарушитель, а может и просто контрольная цель для проверки сил ПВО. Сидим, скучаем. Минут через двадцать с КП дают команду – «Воздух». Техник кричит механикам:
- Запуск!
Снимает с катапультных кресел, моего и лётчика-оператора, предохранительные чеки, забирает их с собой. Убирает стремянку от самолёта, проверяет, что убраны заглушки с двигателей и колпаки с головок ракет. Снимает с ракет предохранительные чеки. Я в это время запускаю двигатели. Пока выходит правый двигатель на обороты, одеваю кислородную маску и закрываю фонарь. Лётчик-оператор в задней кабине докладывает о готовности. Запускаю левый двигатель, после его выхода на обороты малого газа, включаю все необходимые тумблера, и показываю технику, что готов вырулить. Он показывает чеки от катапультных кресел и ракет. Дежурный по приёму и выпуска докладывает с СКП, что полоса свободна, можно её занимать, даёт условия на взлёте – направление и силу ветра. Увеличиваю обороты, самолёт страгивается с места.
Рулим на полосу. Не останавливаясь, увеличиваю обороты двигателей до «максимала», самолёт сначала нехотя, потом всё энергичнее разбегается по полосе. Стучат колёса по стыкам бетонных плит всё чаще и чаще, самолёт отрывается, убираю шасси. Докладываю штурману КП:
- Взлёт произвёл!
Набираю высоту и разворачиваюсь влево в сторону моря. Наконец, штурман даёт информацию о цели:
- Высота цели шесть тысяч, азимут 180 градусов, дальность 250, движется с курсом 280 градусов, занимайте курс 200, высоту 5000!
Это означает, что цель в районе турецкого берега, реальная - не контрольная. Это также означает, что подняли меня не по нарушителю, а так, для профилактики «вероятного противника», чтобы знали, что мы не дремлем! И скорее всего летит из пункта А в пункт Б какой-то турецкий самолёт, может даже рейсовый.
В наборе пробил я облачность, набрал пять тысяч метров. Доложил на КП. Штурман даёт мне дальнейший курс. Лётчик-оператор уже доложил о готовности прицела к работе. Мы готовы хоть сбивать цель. Нужна только команда. Штурман наведения с КП информирует о цели, о меняющихся всё время азимуте и дальности. Понятно, что мы сближаемся с целью. Под нами нейтральные воды, можем приблизиться к турецкому берегу до двадцати двух с половиной километров, то есть 12 миль. Но мы, конечно, делать этого не будем. Мы даже не сопровождаем цель, а так, находимся невдалеке – на всякий случай! Хотя, турки обычно никак и не реагируют на наше приближение к их берегу. Подозреваю, что они и не смотрят за нами. Не утруждают себя. Так и ходим галсами вдоль берега, пока цель не покинула, по мнению нашего КП, опасной зоны. Штурман даёт команду возвращаться домой. Беру курс на точку, снижаюсь. В воздухе никого близко нет, только слышу радиообмен гражданских экипажей в районе аэропорта Адлер. Правда, для этого надо перейти на первый канал, так называемый «перелётный». На нём работают все гражданские экипажи и военные при перелётах. Заходим на посадку, садимся. Полёт длился один час и две минуты! Поскольку полётов в полку нет, после пробега и сброса тормозного парашюта, разворачиваюсь прямо на полосе и по ней возвращаюсь на стоянку ДС. После остановки двигателей и установки всех предохранительных чек вылезаем из самолёта. Лётчик-оператор, Володя Архаров, поздравил меня с первым Боевым вылетом. Да, формально вылет из Дежурных Сил считается Боевым вылетом.
Снова в полк прибыло пополнение молодых лётчиков из училища, на этот раз из Качинского. Миша Старченко, Вася Прокопчук и другие. Раньше, до 80-го года, до перехода в ВВС, в полку лётчики все были выпускники только двух ПВОшных училищ - Армавирского и Ставропольского. А теперь разнообразие.
В декабре командиры дали мне полетать, продвинуться по Программе подготовки на Первый класс, отдаю должное. А могли бы «засунуть» в «дежурку», как это бывает иногда. И сидел бы я безвылазно в «дежурке», имея более двадцати дежурств в месяц. И «выпускают» в таком случае на полёты только для того, чтобы поддержать уровень подготовки, чтобы сроки в «минимуме» не вышли, то есть – «поддержать штаны», как это называлось. Командиры наши полковые себя не «обижали» - три дежурства в месяц и хватит. Платили за несение боевого дежурства дополнительно при условии наличия не менее трёх дежурств в месяц. Три дежурства у тебя или двадцать три – получали одинаково. Выполнил я в декабре аж 23 полёта, налетал 18 часов! Летал в основном ночью в СМУ и получил допуск к полётам ночью в «минимуме»! Получился у меня в 1983 году «сумасшедший» налёт - 132 часа!
15 декабря 1983 года был я назначен старшим лётчиком, это значит, что я теперь ведущий пары а ещё получил право на присвоение очередного воинского звания капитан.
В январе погода позволила двигаться по Программе - летал только ночью в СМУ на малой высоте. Все полёты в «клеточку»! Выполнил Упражнение №100 – зачётный полёт на воздушный бой на малой высоте. Этим упражнением заканчивается одиночная подготовка лётчика на Як-28П! Вот меня и отправили в отпуск. Хоть отпуск в январе никогда не приносил большой радости, но в данном случае я никаких претензий, так сказать, не имел! Доктор «выдал» семейную путёвку в Судакский санаторий. Сразу вспомнилась присказка, что «…тот Чудак, кто едет в Судак…». Правда, я так и не заметил в Судакском санатории чего-то особенного в отрицательном смысле, что отличало бы его от других. Провели с женой почти весь февраль в Судаке. Пытался один доктор привлечь меня к утренней зарядке, проводимой в санатории с лётным составом, угрожал всякими карами, рапортами начальникам всех рангов. Но я сразу «упёрся рогом» - «Жалуйтесь куда угодно, но я хочу отоспаться». Он и отстал. Бродили по пустынному берегу, да и сам Судак не был переполнен отдыхающими. Пожалуй, кроме Генуэзской крепости, там и смотреть особо нечего. Но, - отпуск есть отпуск!
В начале марта вышел я из отпуска и сразу узнал, что Приказом Главкома ВВС присвоена мне классификация «Военный лётчик второго класса». Такой я был не один. Естественно, организовали в гаражах «чествование» повышения выучки лётного состава. И делалось это «немножко тайно». Всё время крутилась «дурная» мысль – почему нельзя устроить официальное торжество в лётной столовой, поздравить лётчиков с очередной ступенькой в лётной службе, посидеть за столом? Но, это на корню пресекалось. В первую очередь политотделом. Хорошо, персонал лётной столовой не подчиняется политотделу. Там, по какой-то старой и очень доброй традиции, на каждый праздник на столы графины с вином ставили.
После отпуска начал я с контрольных полётов на спарке. В нашей эскадрилье появился новый лётчик, замкомэска майор Сагановский. Пришёл к нам с Як-28Р, с разведчиков. Я с ним слетал один контрольный полёт ночью. В течение марта летал, можно сказать – интенсивно, налетал 16 часов.
Восстановился после отпуска и в апреле уже стали ставить меня в Дежурное Звено. Давали командиры и полетать - надо теперь готовиться к сдаче на первый класс.
Командир полка на построении зачитал выписку из приказа Командующего Войсками Краснознамённого Закавказского Военного Округом от 09.04.1984 о присвоении мне звания капитан и поздравил. Есть ещё один повод собраться в гаражах.
В мае снова я вылетал из ДС, на этот раз по контрольной цели. Всё как-то буднично и размеренно. Взлёт по команде «Воздух», набор восемь тысяч, сближение с целью по командам КП, доклад – «Цель наблюдаю, к работе готов!» И тут же команда – «Цель контрольная, работать запрещаю. Возвращение на точку».
* - аэр.Гудаута - 08.83г. Личный состав 529 иап с Маршалом П.С.Кутаховым.
Следующее:
http://www.proza.ru/2018/05/17/1779