(Начало:
1 ч.
http://www.proza.ru/2018/03/26/1189)
Предыдущая 11 часть
http://www.proza.ru/2018/05/13/1688
Выходные дни – это было прекрасное, светлое время со своими любимыми. По воскресеньям Григорий водил детишек в Оперный театр на дневные спектакли. Смотрели чаще всего балеты – для восприятия малышей они были понятнее, чем опера. Дети до пяти лет допускались на спектакли бесплатно, разумеется, без занятия места. Малышей наряжали в одинаковые симпатичные бежевые костюмчики, которые Григорий им привёз из Даугавпилса, он их брал за ручки и отправлялся в театр. По дороге рассказывал о предстоящем спектакле, так, что к началу представления дети уже имели понятие о спящей красавице, Одетте и Оддилии, прекрасном Принце и других бессмертных персонажах. Спектакли дети смотрели, сидя у папы на коленях, таким образом, малыши пересмотрели весь репертуар Оперного театра и очень полюбили классическую музыку. В антрактах шли в буфет угоститься вкусным розовым лимонадом, прохаживались по нарядному фойе, где всё казалось таким роскошным по сравнению с их скромной квартиркой. Рассматривали музыкантов в оркестровой яме, слушали, как они настраивают инструменты, а папа объяснял малышам, как называются все эти виолончели, контрабасы, арфы … Представления в то время шли в сопровождении симфонического оркестра театра под руководством выдающегося дирижёра профессора Хаима Поташинскаса, а на всех спектаклях неизменно присутствовал выдающийся в прошлом оперный тенор Кипрас Петраускас, который в 1911-1920 годах был солистом Петербургского Мариинского театра, где под фамилией Пиотровский пел в спектаклях вместе с Шаляпиным, Собиновым, Неждановой, а затем, вернувшись в Литву, стал у истоков литовского национального оперного театра. В начале 60-х Петраускас жил на улице Чюрлёнё недалеко от Оперы и пешком приходил к началу театрального представления. По этой улице он ежедневно не спеша прогуливался в любую погоду в своем черном пальто, традиционно заложив руки за спину. В театре все уже привыкли к его неизменной высокой худощавой фигуре в первом ряду.
Спектакль заканчивался, Гриша с малышами возвращался домой. А дома всегда ждала мама с вкусным обедом, по воскресеньям на десерт часто готовились блинчики с вареньем и клюквенный кисель.
А зимой Гриша со своими малышатами отправлялся на горки вокруг стадиона кататься на лыжах. Он купил им маленькие лыжики, и они быстро научились бегать на них и кататься с горок. Бесстрашная Майка ловко справлялась со многими крутыми и трудными спусками, Алик же ещё побаивался залезать высоко. У детей была любимая горка, с которой они съезжали втроем, обнявшись с папой – Гриша посередине, дети по бокам. Это называлось съезжать «чучелом». В конце спуска «чучело» расцепляло руки, и с криками разъезжалось в стороны. После катания на лыжах у детей щеки были розовые, а их бодрый и пушистый вид радовал родителей. После обеда малыши укладывались на диван и, подперев мордашки ручонками, смотрели телевизор.
Осенью отправлялись на те же горки «шуршать» по багряному осеннему ковру, собирали опавшие кленовые листья и плели из них длинные канаты. Это было очень красиво. Гриша рассказывал детям удивительные сказки, которые на ходу сочинял сам. Дети торопили его: «А что дальше?», а папа-сказочник ещё не успевал придумать, что.
Детям купили детский столик и два стульчика, которые поставили в кухне. Рядом со столиком на стене укрепили большой табель с оценками, который Гриша расчертил на большом листе бумаги. Оценки выставлялись за разные дела – за еду, мытьё ручек, подметание комнаты, ведь у детей уже были обязанности по уборке, поведение на прогулке и т.д. Каждый старался сделать что-то полезное и получить хорошие оценки, а двойки в табеле очень огорчали и обижали.
К тому времени уже удалось пристроить детей в садик, хотя им полагалось быть в разных группах, определили их в одну группу, потому что разлучить их было невозможно. Заводилой во всех делах была Майка, а Алик, как младший, во всем полагался на старшую. После дневного сна он неизменно спросонья начинал плакать, к этому времени дед Веньямин, который как раз в это время приехал погостить в Вильнюс, приносил в садик бутылочку с теплым молоком, и это успокаивало малыша. В остальных случаях дети в саду ревели вдвоем во время вечерней прогулки. У Лены уроки в тот год заканчивались поздно, когда зимой уже было темно, и она, не заходя домой, забирала детей из садика. Но стоило ей хоть немного задержаться, как малыши начинали плакать, и рёв их был слышен издалека.
Наступало лето, учительские каникулы, и Лена с детьми отправлялась в Белоруссию. Когда Григорию удавалось выбраться в отпуск, он присоединялся к своим. Много времени проводили на Днепре, река тогда ещё была чистая. А какой был свежий запах днепровской воды, особенно это чувствовалось во время ныряния в воду. Гриша был прекрасным пловцом и не раз переплывал довольно широкую в этом месте реку. Лена тоже неплохо плавала, как и все, выросшие на Днепре. Гриша сажал обоих детей на плечи с двух сторон и нёс на пляж, а они, сидя «на папе», горланили какие-нибудь песни. Купаться ходили на пляж или на «обрывы», так называлось место, где паслось городское стадо. Пастбище это было скудным, коровы за лето там всё объедали и вытаптывали. В полдень хозяева приходили доить коров и коз, в том числе и Авром, когда он возвращался с полным ведром парного молока, малыши бежали ему навстречу по полю со стаканчиками, и он им непременно процеживал через марлечку вкусное, ещё тёпленькое молочко.
В погожие дни брали лодку, переплывали на другой берег. Там было тихо, безлюдно, чистейшая прозрачная вода. В протоках росли жёлтые кувшинки и белые лилии, на берегу – заросли ежевики. Пахло свежим сеном, лозой, которую местные жители заготавливали для плетения корзинок. Все жители городка, проживавшие в городской черте вдоль Днепра, имели свои лодки, на лодках перевозили на другой берез коз – там было много сочного корма. Лодку также можно было взять напрокат на лодочной станции. Для детей это было праздником, который был возможен только с папой. С мамой они ходили купаться каждый день, но лодка была только с папой. Свежий воздух, скрип вёсел в уключинах, скользящая по воде лодка, лучи восходящего солнца или багровый закат… Всё казалось таким безмятежным и прекрасным.
Затем возвращались домой, обедать. У Златы в печи традиционно поспевала картошка с мясом или фаршированная рыба, холодный свекольный борщ, горячая кукуруза. Всё это казалось таким вкусным. В саду можно было побродить по кустикам в поисках ягодок. Рассудительный Алик разобрался, что у бабы с дедом лучше, чем в Вильнюсе – в Вильнюсе нужно за всё деньги платить, а здесь всё можно брать бесплатно.
Иногда к Злате и Аврому приводили Асиного мальчика и оставляли на целый день. Он вместе со всеми ходил на речку, играл с Майкой и Аликом. Авром купил всем трём красивые болгарские костюмчики – рубашки в розовую клеточку и голубые комбинезончики с такой же, как рубашки, отделкой. Но главное – на грудках были вышиты аисты с сумкой Доктора Айболита в клюве. Наряд дополняли соломенные шапки с козырьками, и малыши выглядели, как тройняшки. Майка и Алик уже всё понимали про двоюродного братишку и старались ему уступить самое лучшее. При этом они ни разу не проговорились о том, что знают о его сиротстве. Они очень рано всё начали понимать и были весьма смышлеными малышами.
Из Вильнюса для детей привезли игрушку – большой металлический грузовичок, в его кузов вполне мог усесться Алик. Во дворе у деда лежал песок, который дети использовали для игр. Гриша садился с ними и учил их строить дороги, мосты, тоннели. Песок к месту «строительства» подвозили грузовичком, иногда, подцепив грузовик за веревку, отправлялись в конец улицы к полотну железнодорожной насыпи, там можно было набрать камешков, которые шли на укрепление откосов мостов. Кусок доски использовали, как пролетное строение моста. Дороги получались замечательные, прекрасно спроектированные, по ним можно было катать тот же грузовичок. Дети так полюбили эту игру, что когда Гриша уезжал, играли уже и без него не один год.
Конечно, Гриша с Леной у родителей не только отдыхали, забот хватало. Надо было помочь старшим поклеить обои, покрасить полы, заготовить на зиму торф, дрова, сено, обработать урожай яблок. Авром ещё работал, рабочий день у него начинался ни свет, ни заря, но часам к трем он уже был дома. Возвращался он усталый, распотевшийся, переодевался, немного спал, а потом выходил в сад, обходил каждое дерево и буквально оживал. И потом он уже целый вечер хлопотал по хозяйству, приводил корову, кормил и доил её.
Погоды традиционно стояли сухие и тёплые, дети все лето бегали в легких одежках, а в огороде все вызревало без парников – климат в Южной Белоруссии был гораздо теплее, чем в Вильнюсе. Но месяц пробегал, отпуск кончался, и опять надо было возвращаться на работу. Лена с детьми оставалась у родителей до конца лета.
Трест и Бядиловский наседали на Григория, чтобы он быстрее полностью перебрался в Даугавпилс. Гриша же этого переезда не очень хотел по нескольким причинам Прежде всего, этот город был маленьким, круг организаций очень узкий и случись что, если бы по каким-то обстоятельствам пришлось бы сменить работу, то это было бы серьёзной проблемой. Кроме того, во все дела в Даугавпилсе очень вмешивался горком партии. Они буквально командовали всем, и это было уж слишком. Даже по вопросу переброски экскаватора с локомотиворемонтного завода на другой объект приходилось объясняться в горкоме. Секретарь горкома Василий Иванович Быков был выходцем с завода и старался во всём поддерживать директора завода А.И.Иунихина. А это часто шло вразрез с интересами управления – ведь у управления кроме локомотиворемонтного завода были и другие объекты, за которые с них спрашивали не меньше. Даугавпилс не привлекал и тем, что там всё было на низком уровне в смысле культурной жизни и наличия учебных заведений. Тем не менее, Гриша с Леной ещё в то время, когда Григорий был в отпуске, посоветовавшись, решили, что она на один день съездит в Даугавпилс и сама там разузнает о положении с педагогической работой. Гриша остался с детьми в Белоруссии. Встретить Лену в Вильнюсе и сопровождать её в Даугавпилсе он попросил своего нового коллегу Игоря Левина. После этой поездки ребята окончательно убедились, что переезжать из Вильнюса не следует. Жизнь показала, что решение это было верным, это была всё же глухая провинция, несмотря на то, что после ввода ЛРЗ в эксплуатацию там жизнь оживилась.
Новый коллега Игорь Левин работал старшим прорабом в Рижском управлении треста, потом был временно переведен в технический отдел. В Даугавпилс он приехал в командировку, где и познакомился с Григорием и произвёл на него неплохое впечатление – был достаточно энергичен, эрудирован. Он был несколькими годами старше Григория, высокий, довольно красивый, с постоянной застенчивой улыбкой на лице. Он происходил из зажиточной рижской семьи, ни в чём не знал нужды. Семейная жизнь у Игоря не сложилась, он не так давно разошелся с женой, дочь осталась жить с бывшей, а сам он находился в свободном поиске. В Гришином управлении было вакантное место управленца, и Григорий пригласил Игоря занять это место. Он подумал, что из Игоря может получиться хороший товарищ, надёжный помощник, ему так не хватало таких людей в управлении. Ведь с Улманисом они стали на всю жизнь верными друзьями, готовы были друг за друга в огонь и воду. Доверчивый Григорий ожидал того же и от Левина, но не сумел правильно его оценить. Жизнь потом показала истинные намерения нового «друга»
Продолжение 13 часть
http://www.proza.ru/2018/06/07/1489