Европа встречала поздней весной. Началом яркого цветущего мая. Алекс глубоко втянула в легкие прохладный бодрящий воздух. С ума сойти, прошло каких-то полгода, а, кажется, она не была здесь целую вечность!
Сразу в аэропорту решила позвонить Марку. Стояла долго с телефоном в руках, собиралась духом. Тяжело было.
Услышала знакомый голос. Как с того света.
- Мне нужно с тобой встретиться, - сказала.
- Приезжай в кафе напротив моего офиса к четырем.
Да, раньше бы расправил крылья и летел в аэропорт быстрее ветра. Она посмотрела на часы. Два. Ничего, багажа нет. Надо сразу отдать паспорт на визу, консульство еще открыто.
Когда вошла в кафе, он уже сидел у окна. Хотя она опоздала всего на минуту. Знакомая пунктуальность.
Она подошла и села напротив.
Постарел как резко. Виски поседели.
А ведь это все она с ним сделала. В глазах набирались слезы. Хотелось сказать: «Прости». Поцеловать его руку – любимую все-равно руку. Он отвернулся.
Алекс быстро смахнула сбежавшую по щеке слезу.
- Так что ты хотела? – спросил отстраненно.
- Марк. Я знаю, что виновата. И не имею права ни о чем тебя просить. – Она вздохнула. – И не попросила бы никогда, если б не было особой нужды.
- Твои особые нужды меня теперь мало волнуют. Если ты собираешься делить со мной имущество, я тебе обещаю жестокую битву, которую ты вряд ли выиграешь. – Он взял в руки стоящий перед ним бокал с пивом.
Алекс с трудом держалась. Хотелось к Ричарду, затереться под мышку. Под любовь и заботу.
- Я не собираюсь с тобой драться, Марк.
Подошел официант. Она заказала чай. Жасминовый.
- Я просто рассчитываю на твое благородство. Мы прожили семь лет. Ты ведь понимаешь, что я имею на что-то право.
- На что? – жестко спросил он.
- Хоть на какое-то жилье.
- Уже негде жить? – Глянул он на нее острым цепким взглядом.
«Проверяет, не бросил ли меня герой-любовник Ричард»
- Я хочу иметь свое жилье, чтобы в будущем ни от кого не зависеть.
- Где? – уточнил Марк.
- Это имеет значение?
- Это определяет стоимость.
Она подумала. Но решила сказать правду.
- В Тайланде.
- Домик у моря? – горько усмехнулся он.
И замолчал. Вспоминая, видимо, что именно с этой ее мечты все и началось. А, может, продумывал, во сколько ему это обойдется.
- Хорошо. – У Алекс отлегло от сердца. – Цены я знаю. Получишь сумму в размере достаточной для среднего жилья.
То есть, теперь он так определяет ее ценность. «И коронованные головы летели с плеч» - откуда это? Откуда же это?»
- Я переведу тебе деньги на днях. Номера твоих счетов у меня сохранились. – Он повел неопределенно рукой.
«Завтра выброшу» - хотел сказать, наверное. Чтоб больше не приставала. Но не стал мелочиться. Это же – Марк.
- И еще. Я хочу забрать свои вещи.
- Забирай. Все твои вещи в пентхаузе. То, что было в загородном доме, я тоже перевез в город. Я живу теперь там, ближе к земле.
«Подальше от воспоминаний», - додумала за него Алекс.- « И все мои фотографии, наверное, сжег» «...И головы летели с плеч»
- А что с моей машиной?
- Стоит в гараже. Я прибавлю эти деньги к общей сумме. Не знаю, за сколько я ее продам. Только оформи доверенность у нотариуса на мое имя.
- А как я тебе ее передам?
- Занесешь в офис в любое время. Отдашь кому-нибудь, если меня не будет.
Значит, не один теперь. Наверняка с бизнесом все в порядке. Хоть с этим хорошо.
- Да, а как я попаду в квартиру? – подумала она вслух.
Он снял со связки ключ.
- Положишь потом в почтовый ящик.
- Могу я там переночевать? А после попрошусь к какой-нибудь подруге.
- Да живи ты там, какая разница, - сказал, как отмахнулся устало.
Ну вот, казалось, все обговорили. Как грустно. Почему муж и жена, расставаясь, не могут остаться друзьями? А может и могут, если расстаются не так, как они. А по встречному и взаимному желанию. Хотя, разве такое бывает? Все бывает, наверное...
Не хотелось просто так уходить. Что-то нежное просилось с языка. Чтобы он понял, что пусть Та любовь и победила, эта тоже осталась – просто немного изменилась, стала спокойнее и теплее. Как любовь к отцу или брату. И ее не выбросить из сердца, как мусор. Потому что женское сердце огромно. Женское сердце и есть любовь.
- Как ты? – вдруг спросила она.
Он поднял на нее тяжелый взгляд.
- Живой, как видишь.
- Марк...
- А что тебя интересует? Как я все это пережил? Или каково сейчас? - Он взял в руки бокал и допил пиво. - Я тебе скажу. - Посмотрел в стол.
- Я вряд ли кому-то еще поверю, и вряд ли когда-нибудь женюсь. – Помолчал. – Скорей всего, я больше никогда не полюблю. – Он поднял на нее глаза. – Но тебя я выплакал, вырыдал, выхаркал с кровью. Похоронил, и могилу засыпал землей.
Алекс встала, отделила себя от его ненависти и пошла к выходу. Она шла по проходу, прощаясь с одним из лучших мужчин своей жизни. И с одним из лучших ее периодов.
Она шла и не знала, что он тоже прощается с ней. Со своей единственной любовью, своей бедой, жизнью...
Не знала, что этот сильный мужчина сидит за столом и, глядя на образовавшуюся пустоту напротив, плачет, как ребенок.
2.
В квартире все было, как прежде. Чистота кругом. В зимнем саду растения свежие, ухоженные. Только клетки с попугайчиками нет. Странно, что он продолжает поддерживать здесь жизнь. И не сдает. Видно дела идут настолько хорошо.
Жутко хотелось спать. После длинного перелета, после тяжелого разговора. И маленькому надо дать отдохнуть, - она погладила себя по животу. Он так от нее сейчас зависим. Но вначале пойдем искупаемся. Воды в ванну набирать не стала, еще заснет случайно. Встала под горячий душ. Посмотрела вниз на ноги – отекли. Скорей всего, из-за длинного перелета. Тут же стояли ее крема в баночках. «Надо забрать», - подумала она, закутываясь в халат. Таких кремов в Тайланде нет, а кожа в ее возрасте требует особого ухода. Еще в «Tax-free» надо докупить что-нибудь по дороге обратно.
Алекс зашла в спальню, прошлась босыми ногами по пушистому ковру и с наслаждением легла под легкое пуховое одеяло. Потом встала, измерила давление и снова легла, блаженно растянувшись на широкой кровати.
Засыпая, Алекс думала о Ричарде. Она так по нему соскучилась. Лежал бы сейчас рядом, обнимая целиком, как плод обнимает ядрышко, и было бы тепло, защищено, уютно. И уснули бы все втроем.
Утром, проснувшись, первым делом подошла к компьютеру. Пришло десять! писем от Ричарда. Сидел там, наверное, и строчил, наплевав на работу. Как скучает, как волнуется, как хочет ее в свои руки. Чтобы берегла себя и маленького, не забывала следить за давлением и ногами, много не бегала, не переутомлялась, аккуратно переходила через дорогу и не засматривалась на мужиков. Алекс смеялась. Ответила, правда, одним посланием. Но все-равно, как душами соприкоснулись. Теперь можно и действовать!
Она сходила в кафе, позавтракала. Купила по дороге обратно продуктов и чай.
Потом раздвинула зеркальные дверцы огромного, во всю стену платяного шкафа. Только ее одежда. (То есть Марк забрал отсюда свое, и перевез из загородного дома все ее вещи.) Боже мой! Что она будет со всем этим делать?! Шубы, пальто, дубленки, жакеты, костюмы, платья, полки с трикотажем, шелком, джинсами, бельем и прочим барахлом. Внизу все забито обувью и сумками.
Она села на пуфик перед шкафом, понимая, что им с маленьким предстоит непочатый край работы. «Придется потерпеть, малыш». Надо хотя бы во всем этом разобраться.
Пошла заварила себе чай, смотрела, думая: «Зачем мне нужно было столько одежды? Какой-то шопинг –психоз!» Наверное, после России никак не могла «наесться» этим добром.» И сидит смотрит сейчас на это богатство, как на проблему, которую сама себе создала. Взять бы волшебную палочку, прикоснуться, чтоб все превратилось в деньги. Ясно одно. Ей нужно вернуться с одним чемоданом вещей. И больше дорога сюда не лежит. Может, и жаль со всем расставаться, но придется.
Прошлась еще раз вдоль шкафа, и, наконец, определилась.
Шубы – рысь, соболя и две норки нужно как-то продать, хоть за половину того, что стоит. Жакет из шиншиллы она заберет с собой, он легкий. На случай зимних перелетов в Европу. Возьмет джинсы от «Версаче», пару легких джемперов, белье, шелка, батист и тонкий хлопок - на жару. Еще обувь. Пару самых дорогих и шикарных босоножек. Любимую сумку от «Шанель». Все. Чемодан будет полон. Бриллианты и золото в сумку. Подошла к сейфу, проверила. Естественно, все на месте.
Ничего разбирать она, конечно же, не будет, это – безумие. Просто вытянула то, что решила взять с собой, отложила в сторону. В другую сторону- то, что хотела продать.
Потом позвонила Ларе и попросила ее приехать.
Ларка примчалась с вытаращенными глазами.
- Ты куда пропала на полгода? Тебя все потеряли.
- Потом расскажу. Сначала по делу. – Она подвела ее к отложенным вещам. – Лара, тут куча денег. Продай, что сможешь, деньги – пополам. Мою половину отнесешь Марку в офис. Остальное – она показала на практически полный шкаф – раздай девчонкам. Они, думаю, будут рады. Что не возьмут, просто выброси.
- Боже! Сколько ж мне ходок придется сделать?! - Глаза ее горели. Кто бы мог подумать, что за один день на голову свалится столько добра!
- Извини, помочь я тебе с этим не смогу. Мне нельзя сильно суетиться. У тебя есть три дня. Перевезешь.
- Господи, да конечно! А почему тебе нельзя суетиться? – вдруг остановилась она.
- Потому что я беременна, - Лара ахнула, прикрыв рот рукой.
Алекс даже не замечала раньше, какие у Лары большие глаза.
После сидели в гостиной, пили чай.
Алекс изменилась. Стала вся какая-то туманная и далекая, будто спустилась с Андромеды.
- Ну, рассказывай, - как обычно потребовала Лара.
Но почему-то рассказывать не хотелось. Доставать из души, перебирать, перетряхивать. Все стало настолько ценным и целостным, принадлежащим только им. И хотелось не выставлять напоказ, а прятать глубоко внутри. Как Кащей из сказки прятал свое яйцо. И вообще, все здесь стало каким-то чужим. Так тянуло обратно в свою жизнь, к Ричарду, к морю...
- А что рассказывать? Ты же помнишь. Так и случилось – катастрофа.- Просто сказала Алекс.
- Я догадывалась. Значит – любовь?
- Ага, - легко отозвалась Алекс.
И подлила обеим чаю.
Лара потрясенно качала головой.
- У тебя ведь все было!.. - дивилась она.
Алекс только улыбнулась.
Вот это она и знала наперед.
Что ей рассказывать? Какое это счастье – любить? Она все-равно сейчас не поймет. Не влюбленный не поймет влюбленного. Так же, как здоровый не понимает больного. Теоретически, вроде все ясно, но до сердца не доходит. Она бы и сама, может еще год назад, услышав такое, повертела бы пальцем у виска и сказала: «Чур меня, чур меня».
А теперь они просто - как жители разных планет. Все разное. И мироощущение и язык. О чем и как тогда общаться?