Одинокая звезда молча сияла на ночном небе, ярко озаряя скромный мир вокруг. Вдруг небо слегка качнулось, и она сорвалась с места, чтобы уже в следующее мгновение очутиться на ладони, родной и волнующей. Твоё прикосновение к трепещущим лучикам способно подарить ей совершенно иной свет, пробуждая к новой сверхжизни, особой и драгоценной, заставляя играть и переливаться ослепительным пульсом, сверкать и вспыхивать, биться с невероятным желанием освободиться от разрывающей энергии.
Одинокая звезда в небесах к себе манит,
А уставшая душа с каждым днём сильней болит.
День прожить, чтобы опять ночью просто не уснуть,
Больше нечего терять, вдруг поняв простую суть.
А дорога не длинна, хоть и тяжело идти,
Над тобою глубина ярким светом впереди.
Превращается в полёт, что так лёгок и лучист,
Глубина не предаёт, если светел ты и чист!
Аромат чайных роз, свежий и тягуче-сладкий, окутал Джейн, как только за Майклом закрылась дверь. Женщина очутилась в объятиях любимого мужчины. Алчущие губы соединились в упоительном поцелуе, сплетаясь и вальсируя языками в трепетной встрече. Она подалась к нему, молча прося о большем. Цветы с тихим шорохом скользнули на пол, не решаясь отвлекать от взаимного притяжения этих двоих. Прохладные бутоны лишь едва соприкоснулись с ногами женщины, одарив их пьянящим ароматом лепестков.
На пару любовников взирали картины в тяжёлых золотых рамах. Казалось, выстроенные в ряд портреты предков строго глядели из самой сердцевины веков. Сильные пальцы мужчины заблудились в высокой причёске Джейн. Волосы оставляли открытыми шею и глубокий вырез бархатного платья кофейного цвета. Забранные на затылке, они забавными кольцами обрамляли по бокам худое лицо с большими глазами. Блеск этих озёр плескал сквозь пушистые ресницы и свивался с тем, что исходил от взгляда напротив. То и дело цепляясь за края сознания, волны эйфории отрывистыми бросками пробегали по женщине. Достигнув пика, чувственная лавина раз за разом обрушивалась вниз, обдавая её жаром до самых пят. Прерывистое дыхание вырывалось из полуоткрытых губ молниеносными фонтанами.
В замутнённом сознании роилось множество мыслей. Каждая последующая вытесняла предыдущую, безжалостно разрывая сердце своими когтями. Жизнь даёт не так много шансов встретить настоящую любовь. Зачем же упускать этот шанс? Джейн ни о чём не жалела. Напротив, она ясно осознавала, что её влечёт к этому мужчине, и всяческая борьба с собой, со своими желаниями не будет ни целесообразной, ни возможной. Однажды она добровольно отдала своё тело, а он разбудил в ней страсть и тем самым привязал к себе. Чёрный глаз бриллианта взирал с пояса её платья с мистическим блеском, а золотая цепочка амулета словно бы делала эти узы окончательными и неотвратимыми. Майкл ни на минуту не выходил из головы. Она ни о чём другом просто не могла думать. Никому неведомо, сколько изысканного наслаждения женщина чувствовала в нежных объятиях своего любимого мужчины. Когда он держал её в руках, суровая правда исчезала, оставалась лишь ласка его прикосновений.
Джейн метнула возбуждённый взгляд в сторону узкого окна. Небесное покрывало было усеяно яркими звёздами. За толстыми стенами замка стояла полная тишина. Время от времени царящее безмолвие нарушал разве что неожиданный вскрик ночной птицы. Где-то поодаль равномерно стучали часы, отсчитывая время свидания. Женщина не могла толком определить, не её ли собственное сердце так бьётся в груди. Снаружи луна купалась в тихих водах озера. Воздух, казалось, был сладким от аромата тысяч цветов в саду.
На мгновение Майкл отстранился, переводя дух. Чуть помедлив, порывисто обхватил лицо женщины обеими ладонями и провёл большим пальцем по чуть приоткрытым ждущим губам. В его карих глазах была нежность. В воздухе тяжёлым сгустком энергии повисли невысказанные чувства. Одна часть её — та, которая давно хотела быть любимой, со всей искренностью отвечала на молчаливый вопрос. На всю ночь она могла забыться в магии его прикосновений и не беспокоиться о своём одиноком сердце до самого утра. Однако она знала, что ночь в его объятиях лишь усилит её душевные смятения. Майкл окунулся в темнеющий омут её взгляда, словно бы стараясь проникнуть в душу. Его движения просили о близости, прогоняя напрочь все волнения и пробуждая в ней желание раствориться в этих объятиях, позабыв обо всём на свете. Он вновь поцеловал её. Её тело всё ещё дремало, но сладкое влечение неспешной волной уже поднималось в её душе.
Джейн вплела свои пальцы в его мягкие волосы и тесно прижалась к мужчине. Чувства, разбуженные его терпким запахом и в то же время розовым сладким, завибрировали. Её разум освободился от всего, что не касалось этого мужчины, оставив в сознании только пыл прикосновения и его вкус. Родные губы пленили её. Жар в теле разрастался, желание пульсировало внизу живота. Она чувствовала, что нуждается в нём, и будь на то воля женщины, ни за что не отпустила бы этого мужчину.
Руки Майкла опустились на круглые пуговицы платья и начали медленно расстёгивать одну за другой. Выпростав нежные плечи любимой из бархата, он тронул их лёгким поцелуем. Джейн таяла от волшебного прикосновения Майкла. Утопая в его объятиях, она верила, что по-настоящему любима, и совершенно искренне отвечала на упоительные ласки, практически переставая воспринимать окружающую действительность. Испарина разбуженного желания увлажнила тонкое бельё, которое моментально прилипло к коже, соблазнительно обрисовав её полную, чувственную грудь. Когда его пальцы танцующим движением неторопливо двинулись по упругим выпуклостям, женщине показалось, что он проник глубоко внутрь её, дотрагиваясь до самых чувствительных местечек тела.
— Когда ты так смотришь на меня, мне хочется только одного — погрузиться в тебя на несколько часов, — выдохнул он.
Джейн тоже отчаянно хотелось слиться с ним, с этим сильным мужчиной, в единое целое. Она положила свою ладонь ему на грудь, ощутив пальчиками биение сердца.
Что будет, когда он снова уйдёт, когда она снова останется одна?
И вот волшебство закончилось, тяжёлая дверь с грохотом закрылась, оставив нас по разные стороны: в разных странах, в различных мирах. Пустой дом, пустота с картин, пустыня в сердце... Холодная постель, измятые простыни, смятение внутри, растерянность в глазах... И одиночество, опять одиночество!
Я тебя хочу... Очень... До слез, до мороза по коже...
До искусанных губ, до скулящей от боли тоски...
Но живу как жила, улыбаюсь случайным прохожим,
И мечтаю — несбыточно — просто коснуться руки.
Я хочу тебя так, будто жизни осталось — неделя,
Будто несколько дней — и уже ничего не успеть.
Я с ума не сошла, просто нервы давно на пределе,
Легче вспыхнуть — и в пепел, чем долго, мучительно тлеть.
Я хочу тебя, я по тебе невозможно скучаю,
А тоска изнутри разъедает похлеще любой кислоты.
Каждый вечер свиданья во сне я тебе назначаю,
За пятнадцать минут до рассвета, у пятой звезды...
Приходи, нам обоим, обоим нужна эта встреча!
Дай мне шанс рассказать тебе то, что нет силы скрывать.
Я хочу тебя очень. От этого время не лечит.
Только я и сама ничего не хочу забывать...
Едва ли не бессознательно иду в просторную ванну. По дороге вытаскиваю шпильки из разметавшейся причёски. Невидящие глаза широко раскрыты. Всматриваюсь в себя в зеркало напротив, тщась разглядеть в нём ускользающего тебя. Струящиеся по лицу слёзы, будто множат раздевающуюся меня. Наряд бабочки слетает один за другим, складываясь на кафельном полу в бархатную кучку...