Женька заехала ко мне на работу в конце дня без звонка, совершенно неожиданно, вся такая взъерошенная, как петух после драки. Ее роскошные рыжие волосы казались горящим костром в светлых стенах моего кабинета. Я даже зажмурилась при ее появлении!
- Жень! Что-то случилось? - с тревогой спросила я, как всегда, не ожидая ничего хорошего от такого ее настроения.
- Ну, как тебе сказать? Вроде ничего страшного и не случилось. Подумаешь, тебя немного разыграли, но настроение почему-то поганое! - ответила Женька и оглянулась на столик с чайником. - У тебя кофе есть? Налей чашечку!
Я включила чайник — он был горячий, моментально закипел, и заварила кофе в чашке. Женька взяла чашку, понюхала аромат, сделала глоток и удовлетворенно откинулась на спинку дивана.
- Хорошо здесь у тебя! Ишь, устроилась с каким комфортом! Редко, у кого в кабинетах такие диваны стоят! - сделав блаженное выражение лица, изрекла Женька и сделала еще один глоток кофе.
Мое терпение иссякло, и я опять спросила:
- Женька, не тяни! Что случилось? Кто тебя разыграл и почему ты так бесишься?
- Я? Я вовсе не бешусь, но пытаюсь понять, зачем нужно было три часа вводить в заблуждение комиссию, когда можно было попросить по-человечески любого члена комиссии или всех по очереди прочитать и оценить свое сочинение! Никто бы ему не отказал! А он устроил тут целое представление для одного зрителя!
- А конкретнее? Кто «Он», и что все три часа обсуждали?
Наконец, Женька немного успокоилась и принялась излагать.
- Иногда меня приглашают на некоторые рабочие мероприятия, куда обычным смертным входа нет. Потом, если мне это интересно, я пишу об этом в журнале или делаю передачу. На этот раз меня пригласили посмотреть, как работает конкурсное жюри одного литературного журнала.
Как только я открыла дверь, стало понятно, что разговор начался задолго до моего прихода и сейчас был в самом разгаре. На меня никто даже не взглянул, и я тихонько села на свободный стул при входе, рядом с женщиной с блокнотом, где она делала какие-то пометки, и стала наблюдать за происходящим. Обсуждали очередное конкурсное произведение молодого автора М. Горина, который появился на сайте всего несколько месяцев назад, но уже удостоился быть номинированным на премию «Писатель года». И сейчас именно вокруг его произведения с мудреным названием «Нетрадиционный взгляд на роль души в развитии и гибели вселенной» и велся этот горячий спор.
- Да вы поймите! – возбужденно говорил Леонид Марков, главный критик и противник всего нового и нетрадиционного. - Это же немыслимо! Такого не может присниться даже в кошмарном сне! Неужели вы не видите?! Это же бред сумасшедшего!
- Леонид Николаевич! Да не возмущайтесь Вы так! Никто ведь и не пытается Вам возражать! Да это было бы и бесполезно. Но, дайте же и другим высказать свое мнение! - пытался успокоить его председатель.
- Да ну вас! – махнул рукой Марков и отвернулся к окну.
Моя соседка по ходу диспута стала давать мне краткие характеристики членов жюри, так что через десять минут я уже примерно представляла кто есть кто.
- Знаете, а меня все-таки задело! Заставило задуматься, проанализировать! – подал голос молчун и умнейшая голова – Игорь Семенович Кудрин. – Может, здесь много вымысла, но что-то такое … м-м… привлекательное есть в его теории. И это значит, можно…
- Да что можно? Что? – опять взорвался Марков. – Одна глупая душа залетела не по адресу, и вселенная прекратила свое существование? Вы что, все тут с ума сошли? Неужели вы, действительно, собираетесь серьезно обсуждать эту чушь? Нет уж! Как хотите, а меня увольте! Сразу ставьте минус от моего имени, и я больше рта не раскрою!
- Вот и славно! А то мы так и не закончим с одним произведением до вечера! – вклинился Сергей Никонов, самый молодой рецензент. Он вошел в состав жюри недавно, и очень хотел быть замеченным и отмеченным как бескомпромиссный судья, справедливый и грамотный рецензент. Но даже его железное терпение, видимо, было на исходе, поэтому все дружно поддержали эту реплику. Обиженный Марков встал и, буркнув что-то вроде: «Пойду, покурю полчасика», вышел за дверь. Все облегченно вздохнули и продолжили обсуждение.
- Я вот что хочу сказать, - продолжал Сергей, - Фантазии здесь, конечно, много, но рассказ и не претендует на научную работу. Причем сказано, что это написано под впечатлением от фантастического романа, как его развитие в одном из направлений. Поэтому такое видение событий вполне имеет право на существование! И, честное слово, мне читать было любопытно!
- Ваша точка зрения мне ясна! Спасибо, Сергей! – завершил его речь председатель жюри, мэтр и долгожитель конкурсного клуба Марк Яковлевич Гофман.
– А Вы что скажете, любезнейшая Ольга Сергеевна? – обратился он к сидящей у окна немолодой симпатичной женщине в очках и светлом костюме.
- Вы, конечно, как хотите, мальчики, но у меня этот рассказ вызвал такие яркие ассоциации с событиями из моей жизни, что я даже не знаю, как сказать, чтобы не вызвать смех или иронические высказывания в свой адрес. Если можно, я не буду вдаваться в подробности своих ощущений и воспоминаний, но я голосую «за», примите мои 10 баллов этому автору.
- Интересно! Может, все-таки хоть немного проясните Вашу оценку? – зашумели присутствующие.
- Нет! Это слишком личное и, пожалуй, женское. Мужчины могут этого просто не понять! Не обижайтесь, но все свое оставлю при себе! – Ольга Сергеевна смущенно улыбнулась, но не сдалась.
Оставался «не охваченным» последний член жюри – Олег Рябинин. Он почти всегда оставлял за собой последнее слово. И не потому, чтобы потом примкнуть к большинству или к руководству. Просто он должен был составить свое мнение, выслушав всех присутствующих, как судья выслушивает все стороны процесса, а потом выносит свой вердикт.
Сегодня он сидел на отшибе, в единственном кресле в комнате, внимательно наблюдал за всем происходящим, в дебаты не вступал, вертел в руках карандаш и иногда что-то помечал им в блокноте. Когда Гофман обратился к нему:
- Ну, а Вы, Олег, что скажете? – он встал с кресла, окинул каким-то виноватым взглядом всех присутствующих и произнес:
- Насколько я понимаю, настала моя очередь высказать свое мнение о данном произведении.
Он немного помолчал.
- Я не знаю, насколько я правомочен высказать свое мнение в данной ситуации, но я должен вам признаться, что автором этого рассказа являюсь я! А М. Горин – мой псевдоним. Народ безмолвствовал и с удивлением и любопытством взирал на самозванца.
- Олег Григорьевич! Как же так? Вы же знаете, что члены жюри не оценивают свои произведения! А Вы даже не соизволили поставить нас в известность, что Вы еще и под псевдонимом что-то пишите! – пыхтел Гофман и грозил Олегу пальцем. - Мы тут распинаемся, переругались все, а он сидит и ухмыляется! Нехорошо-с!
- Марк Яковлевич! Вы поймите! Если бы я сразу сказал, что это моё, Вы бы и обсуждать не стали. А если бы даже и стали, то предвзято, вовсе не так искренне, как было сейчас. А мне хотелось, чтобы от души было, а не по блату. В это время в комнату вернулся Марков и с недоумением взирал на происходящее.
- Господа! Что произошло в мое отсутствие? У меня нашелся сторонник критики этого сумасшедшего? – заинтересованно спросил он.
- Да нет , Леонид Николаевич! Здесь нечто интереснее произошло! К нам заглянул автор этого шедевра, чтобы посмотреть на нашу кухню «изнутри» так сказать! – ехидно произнес Гофман и взглянул на Олега.
- Не понял! – растерянно оглянувшись, произнес Марков.
- Да Вы сюда взгляните! – Марков указал на Олега. - Знакомьтесь! Это и есть М. Горин, автор этого необычного творения!
- Как? – выдохнул Марков, - Вы? Да как можно! Нет, Вы шутите!
- Да какие уж тут шутки! Мы третий час тут на ушах стоим, а он сидит и полемикой наслаждается! Я-то никак не пойму, чего это он такой смирный? А он вот что отколол! – все еще ворчал Гофман, но уже не так сердито, как вначале.
- Марк Яковлевич! Я приношу тысячу извинений за этот спектакль, но я все же прошу Вас вынести свой вердикт этому рассказу. Пусть и неофициальный. Мне нужно знать Ваше мнение. Только честно, от души! – настойчиво проговорил Олег.
- Если честно, от души, - выдрать бы тебя сейчас как сидорову козу! – сказал Гофман. – Ну, а если по делу – проглотил, не отрываясь, а потом еще всю ночь вертел в уме и так и этак. Очень забавная вещица получилась, но… Коль раскололся – премии не будет!
- Да и не надо! Спасибо Вам! – с чувством сказал Олег и подмигнул Ольге Сергеевне.
- Всё! До 4-х – перерыв! Все свободны. Пока, - с интонацией Мюллера произнес Гофман, погрозил пальцем Олегу и пошел на выход.
Остальные, в глубоком раздумье, потянулись следом. Через пару часов им предстояло снова собраться в этом зале для обсуждения очередного литературного шедевра — закончила свой рассказ Женька.
- Представляешь, никто даже не заметил моего присутствия: что за посторонняя тетка сидит в зале?Странное какое-то жюри!
- Ну, и что же здесь такого ужасного случилось? - не поняла я такой ее реакции на этот безобидный эпизод.
- Вот и я говорю, что вроде ничего не случилось, но потеряно три часа времени, а рассказать читателям нечего, поскольку в конкурсе это произведение не участвует, а я должна была написать именно о тех шедеврах, которые будут соревноваться за первую премию, и это было названо одним из лидеров в этой гонке! Просто удивляюсь, как можно так бесцеремонно распоряжаться чужим временем! - опять начала заводиться Женька.
- Постой! Не кипятись! - попыталась остудит я ее. - Вот если бы ты не пошла на это мероприятие, ты бы не зашла ко мне, не выпила чашечку чудного кофе, не поплакалась бы мне на свою несчастную жизнь…
- Почему это — несчастную? - вскинулась Женька, - очень даже счастливую!
- Вот и я говорю: нечего Бога гневить! Подумаешь, время у нее украли! Да в такую жару только в хорошем зале с кондиционером и сидеть, а не бегать по жаре за очередной сенсацией!
- А, может, ты и права! - выпустила пар Женька! - Пошли по-мороженому?
- А пошли!
Я сложила документы в сейф, время приближалось к пяти, так что и отпрашиваться не пришлось, и мы отправились в соседнее кафе есть мороженое.
Хорошо, что Женька пришла ко мне, а то кипела бы сейчас где-нибудь одна, и непременно вляпалась бы в очередную историю, а я спасла мир от нее хотя бы на сегодняшний вечер!