Нечем дышать. Песок затягивал меня всё глубже и глубже, обволакивал мою кожу, пытался наполнить мои лёгкие, забивался в нос и уши. Я почувствовал, что это конец. Нельзя просто сдаться, делаю рывок из последних сил, и в глаза мне ударяет свет.
Медленно поднимаю голову, я всё ещё на уроке. Опять уснул в самом начале. Учитель стоит у доски и рассказывает про Французскую революцию. Хотя, вряд ли это можно назвать рассказом, больше похоже на предсмертную исповедь. Он завывает своим гнусавым голосом вновь и вновь, я пытаюсь уловить суть темы, но из-за обилия метафор и похабных шуток, мне этого не удаётся.
В классе слишком душно, по спине градом льётся пот. Кровь в висках начинает стучать, и я почти не осознаю, что происходит вокруг. В голове тяжёлым сгустком пульсирует боль. Я раз за разом пытаюсь делать глубокие медленные вдохи, но из-за спёртого воздуха и кислого запаха от трёх десятков окружающих меня учеников, это делается почти невозможным. В последнее время такие приступы случаются всё чаще. Возможно, именно они являются причиной моих постоянных прогулов.
Нет, больше я этого не выдержу, поднимаю руку. Закончив предложение, Миронин уставился на меня безразличным взглядом.
- Можно выйти?
Около двадцати секунд Андрей Николаевич смотрел на меня и продолжил гнусавить: «Таким образом, о душевных метаньях французов прослышали в Туманном Альбионе…». Ну что же, сочту это за разрешение. В любом случае, если ответ был отрицательным, то меня бы это не остановило. Я окинул взглядом несчастных одноклассников, сгрёб вещи в рюкзак, повесил его на плечо и медленно поплёлся к выходу под недоумевающие взгляды окружающих. Возвращаться я, естественно, не собирался. Всем было интересно, как далеко я могу зайти в пропуске учёбы. Я в своих силах был уверен на все сто процентов.
- Ты домой? – шёпотом окликнула меня Даша, когда я уже готовился повернуть ручку двери.
- После химии встречу, – бросил я.
Выйдя из класса, я направился в туалет. Будучи неимоверно брезгливым в плане сортиров, я посещал только крайний, на четвёртом этаже. Туда почти никто не захаживал, так как на последнем этаже были в основном служебные помещения, кабинет директора и медпункт. Учителя пользовались специально предназначенными для них уборными, а ученики чаще посещали центральные. К слову, убирались во всех одинаково часто, так что этот почти всегда был всегда в моём распоряжении, чистый и безлюдный. Идти приходилось не спеша, не издавая лишних звуков, дабы не привлечь случайно проходящего учителя или ещё кого-то, кто может задать лишний вопрос или отправить обратно в класс. Уходил я систематически, но в конфликты с взрослыми старался не вступать. Через несколько минут я дошёл до цели моего путешествия, никого не встретив.
Зайдя внутрь, передо мной красовалась раковина, небольшое зеркало и несколько закрытых кабинок. Я быстро осмотрел каждую. Кабинки были почти в идеальном состоянии: никаких надписей на стенах, никаких окурков. Выглядели они как новые. Скорее всего, они таковыми и являлись, учитывая недавний ремонт. С начала учёбы не прошло и нескольких месяцев, так что нескончаемые толпы юных вандалов ещё не успели обезобразить этот уголок спокойствия. Убедившись, что все кабинки пусты, я вернулся к раковине. Мои руки окропила ледяная вода. Я закрыл глаза и представил, что сижу глубоко в лесной чаще, а руки опустил в ручей. Боль начала отпускать, сердце уже не пытается вырваться из грудной клетки. Тем временем, руки почти онемели от холода. Не открывая глаза, я набрал воду в ладони и умылся. Теперь из зеркала на меня смотрело мокрое, худощавое лицо. Грязно-светлые волосы, зачёсанные набок и почти закрывающие уши, узкое лицо с непримечательными чертами и голубые глаза. Сам я себе никогда не нравился, но пару раз меня называли красивым, возможно в шутку. Я повторно смочил руки водой и попытался зачесать волосы назад. Вышло ещё хуже, чем было до этого. Потряс головой. Волосы вернулись в прежнее состояние, только теперь мокрые. Несколько капель холодной воды упало на пиджак. Нет, так не пойдёт. Сняв пиджак и убрав его в сумку, в зеркале передо мной предстал худущий человек в белой футболке и чёрных джинсах. Подумать только, ещё несколько лет назад я был толстяком, а теперь остались только кожа да кости. Сам не понял, как это произошло, но результат меня удовлетворял. Облокотившись на раковину, я уставился в зеркало. Детальное рассматривание лиц всегда меня увлекало, неважно, своего или чужих. В тысячный раз пробежавшись по скулам, я уставился в глаза. Если долго смотреть в отражение своих глаз, то возникает чувство, будто на тебя смотрят в ответ. Смотришь ты, но из зазеркалья. Я простоял так до звонка, а потом решил прогуляться. Надо же было скоротать время до конца занятий. По пути на первый этаж я не встретил никого из знакомых. За 11 лет в школе, я знал только своих одноклассников и ещё пару человек с параллели. Поэтому меня всегда удивляло, когда со мной здоровались и называли по имени те, кого я отродясь не знал. Накинув лёгкую чёрную куртку, я направился к выходу.
Выйдя на улицу, я вдохнул прохладный осенний воздух. Осень я всегда любил. Но только сухую, как эта. Если осень выдавалась с постоянными дождями, то это означало, что куда бы я ни пошёл, приходить я буду по колено в грязи. Порой я сам удивлялся, как мне удаётся так запачкаться, казалось бы, при лишь слегка влажной дороге. Дойдя до угла школы меня громко окликнули:
-Морган!
Вот проклятье, теперь придётся выкручиваться. – подумал я оборачиваясь. У меня наготове была сотня правдоподобных причин, по которой я не на уроках. Главное не растеряться, пока выбираешь подходящую. Обернувшись, передо мной предстала тучная фигура Филиппа. Глядя на его ухмылку, мне захотелось вцепиться в его горло и задушить, что неминуемо бы увенчалось провалом, так как он был раза в три тяжелее меня.
-Что? Обделался, малыш?
-Лип? Ты чего тут забыл? Ты же лет 5 назад школу закончил. – спросил я, прекрасно зная причину его визита в столь нелюбимое им учебное заведение. Просто было интересно, как он будет выкручиваться.
-Занёс грамм одному из постоянных. – ответил он так, будто мы говорим про торговлю ручками.
-Ну ладно, я пошёл.
-Слушай, ты же сейчас всё равно без дела мотаться будешь. Поехали ко мне, а то я со скуки подыхаю.
-Поехали, – только после ответа я осознал, что направляюсь к наркоторговцу, которого знаю только через общих знакомых других своих знакомых. Эта мысль начала слегка меня тревожить, но засунув руку в карман и нащупав небольшое лезвие, я успокоился. По правде говоря, лезвие это было настолько тупое, что им и яблоко не порежешь, но само наличие чего-то похожего на средство самозащиты подавляло моё волнение ровно настолько, чтобы не попытаться сбежать сию же секунду.
Выйдя за пределы школьной территории, мы сели в новенький «Форд» и не спеша тронулись. Ещё с раннего детства я не проявлял никакого интереса к автомобилям, но сидя в этом «Эксплорере» я получал огромное удовольствие. Кожаные сиденья, обогрев и охлаждение всего, что можно представить. Не разбираясь в машинах, я оценивал только внешний вид и комфортабельность. Исходя из этих критериев, мне показалось, что это ужасно дорогая машина. Надеюсь, хоть когда-нибудь я смогу позволить себе такую.
Ехали мы молча. Для меня это абсолютно не проблема. Признаться, молчать я люблю намного больше, нежели говорить только ради того, чтобы прервать тишину. Спустя несколько минут толстяк понял, что разговор я не начну и включил музыку. Заиграла «Smells like teen spirit» Нирваны. Я уставился в окно и погрузился в свои мысли.
Я очнулся только после того, как машина остановилась, из динамиков доносилось что-то абсолютно мне неизвестное. Я хотел было спросить название или исполнителя, так как песня мне понравилась. Это было что-то из классического рока, но голос вокалиста не был похож ни на одного из тех, что мне приходилось слышать. Однако Лип меня опередил.
-На выход, – скомандовал он.
Я лениво открыл дверь и кряхтя вылез из машины. В лицо мне ударил холодный осенний ветер. Жил Филипп на последнем этаже десятиэтажного дома. Квартира была небольшая, но ремонт был шикарный.
-Твоя?
-Снимаю. Недавно переехал. До этого была трёшка, но вид из окон был ужасный, а соседи шумели круглые сутки. В общем, никакого удовольствия от собственного жилья. А тут и мебель вся есть, и район элитный, и звукоизоляция такая, что хоть во всю глотку ори – тебя не услышат. Бывает, целыми ночами напролёт музыку слушаю и ни разу никто не жаловался.
Да уж, стоит такая не мало, – подумал я.
- Пиво? Виски?
- Ребёнка решил споить? – съязвил я.
Лип скорчил гримасу, в его глазах читалась просьба больше так не шутить.
- Давай пиво, только не много, у меня ещё дела сегодня. – сдался я и развалился в кресле.
Отдав мне заказанное, он налил себе виски и напополам разбавил его водой. Всё это он делал абсолютно молча. Закончив, он не спеша дошёл до дивана напротив и развалился на нём. Приступив к напиткам, мы просидели около десяти минут в абсолютной тишине, а затем Лип начал:
- Я тут подумал, мы ж с тобой толком не знакомы, так?
- Ну… так, – промямлил я.
- Я даже имени твоего не знаю, только фамилию Морган. Кстати, что за фамилия такая? Ты откуда вообще?
Меня насторожило такое количество вопросов, я решил ответить на всё по порядку.
- Зовут меня Алекс. Отец у меня частично британец, оттуда и фамилия. Сам всю жизнь жил здесь.
- Британец? Как кот что ли? – ухмыльнулся Лип. Шутка мне показалась глупой и абсолютно неуместной.
- Я про тебя тоже не много знаю. Только имя и то, чем ты занимаешься.
- Фамилия моя тебе, я уверен, не интересна. А вот то, чем я занимаюсь…
- Тоже нет.
- Ну и прекрасно.
После этой фразы в воздухе повисло молчание. Я лениво встал с кресла и подошёл к письменному столу. С виду он был сделан из очень хорошего дерева и, как всё в этой квартире, казался безумно дорогим. Я окинул взглядом стол. На столе лежало несколько книг. Из Авторов я узнал только Паланика. Остальные авторы были русскими, если судить по фамилиям. Также, на столе лежал толстая тетрадь формата А4 и какая-то плоская коробка. Пока я разглядывал стол, ко мне подошёл хозяин квартиры. Я почувствовал лёгкое смущение и решил прервать молчание, чтобы снять растущее в воздухе напряжение.
- Читаешь Паланика? – спросил я.
- Нет. Сестра дала. Очень советовала прочитать, но я так и не могу за неё взяться.
- Правильно советовала, Паланик прекрасно пишет, хоть и грязновато.
- А сам что читаешь?
- Всё подряд. Но только иностранных авторов. Наших на дух не переношу.
- Почему же? Я вот наоборот, предпочитаю наших.
- Я заметил.
Собеседник поднял брови и вопросительно на меня посмотрел.
- Книги на столе. Паланик единственный зарубежный писатель.
-Ну да, – промямлил Лип.
Затем, подойдя вплотную к столу, он взял тетрадь и коробку. Тетрадь зажал подмышкой и принялся открывать коробку. Сначала она не желала открываться, но затем сдалась и я увидел около десятка сигарет. Лип вытащил пару. Одну зажал в зубах, а другую протянул мне. Достав из кармана спички, он несколько раз чиркнул, и медленно затянулся. Я дождался, когда придёт моя очередь и проделал тот же ритуал. Табак был прекрасным. Вероятнее всего, сигареты самодельные. Мало кто будет перекладывать в портсигар сигареты из пачки, с самокрутками же другое дело.
После того, как я прикурил, Филлип вручил мне тетрадь и вновь расположился на диване.
- Что это? – спрашиваю.
- Открой.
Открыв первую страницу, передо мной предстала надпись «Шелест и скрежет». Я бросил непонимающий взгляд.
- Я написал рассказ. Небольшой.
- Хочешь чтобы я его прочёл?
Автор молча кивнул. Получив согласие, я оперся на стол и начал читать. Рассказ был очень странным. Описывались два события, происходящие одновременно, из-за этого я несколько раз терял нить повествования и мне приходилось возвращаться на несколько строчек назад. Однако, написано было прекрасно. Хорошо подобранные слова украшались замысловатыми метафорами и сравнениями. Произведение было довольно коротким и обрывалось на середине слова, но мне понравилось.
- Ты отлично пишешь, – вынес я свой вердикт.
- Правда? Тебе понравилось?
- Да, но лучше упорядочить повествование и дописать концовку.
- Нет.
- Нет? – его ответ слегка выбил меня из колеи. – Почему?
- Я написал всё, что хотел и больше не смогу выдавить из себя ни слова, – в его словах не чувствовалось грусти. Он говорил об этом как о чём-то естественном.
- Знаешь, я тоже иногда пишу, и когда у меня возникает такое ощущение, то я…
Я не успел закончить, как меня прервал возглас – Что пишешь?
- Ну, в основном небольшие стихи. Ещё пытался написать роман, но дальше пятидесяти страниц у меня не вышло. – Он был первым человеком, которому я рассказал о своём увлечении поэзией.
- Давай что-нибудь из своего!
- Блокнот с написанным дома лежит. Может как-нибудь в следующий раз. – Соврал я. Блокнот действительно был дома, но добрую часть своих творений я знал наизусть.
- Жаль.
На несколько минут мы вновь погрузились в молчание. Внезапно я почувствовал сильное жжение. Сигарета дотлела почти до конца и кончиками пальцев я держался за угли.
- Чёрт! Мать твою! – заорал я больше от испуга, чем от боли. В несколько шагов я добежал до пепельницы и бросил сигарету. Ещё полминуты я осматривал пальцы. Ничего серьёзного, только небольшая краснота.
- Живой? – ухмыльнулся Филипп.
- Типа того. – улыбнулся я в ответ.
После этого мы пошли в кухню и немного перекусили. Не то чтобы разогретая пицца была вкусной, но к тому моменту я изрядно проголодался и уплетал обед за обе щёки. За едой мы говорили о музыке. Лип усердно пытался меня убедить, что современные музыканты и гроша не стоят, приводя в качестве аргумента то, что запись всех инструментов отдельно и игра на гитарах, барабанах и прочем является намного более сложным, нежели зачитывание текста под бит. Я же протестовал, пытаясь убедить его, что композиция не обязательно должна быть сложной, чтобы считаться хорошей. Конечно, я вообще не особо любил рэп и творчество современных музыкантов, и спорил только ради спора, однако, доказывал я свою позицию вполне оживлённо, размахивая руками и периодически срываясь на крик. В какой-то момент мне это надоело.
- Раз у тебя больше ничего не осталось… – заявил я, ссылаясь на фразу Винни-Пуха из советского мультика.
- Ну что же, давай... – с грустью сказал толстяк.
Выйдя из дома, я пошёл на автобусную остановку. Приятнее было бы вызвать такси, но до конца уроков оставалось ещё более сорока минут, а мне ещё надо было зайти за Дашей. Поездка на автобусе позволит меньше времени стоять у школы и бездельничать, да и деньги сэкономлю.
Долго ждать не пришлось. Я залез в заполненную наполовину рухлядь и уселся на заднее сиденье, искусственная кожа на котором была протёрта. Ехать до школы минут тридцать, если без пробок. А их, учитывая время, быть не должно. Идти от остановки до школы ещё десять минут. Итого, ждать мне почти не придётся. Хорошо, что я урвал сидячее место, так как середине пути, все прочие места уже были заняты. На остановке в наш сарай на колёсах, кряхтя, залезла престарелая клуша. Быстро окинув взглядом салон и осознав, что придётся ехать стоя, она устремилась ко мне, как к самому молодому из присутствующих, в надеже на то, чтобы отвоевать место. Заметив это, я с невинным видом надел наушники и устремил свой взгляд в окно. Возмутившись моим поведением, тётка замерла, но очухавшись через несколько секунд и решив, что я её не увидел, незаметно, но довольно сильно пнула меня носком своего сапога. В этот момент я решил держать оборону похлеще Панфиловцев. Увидев моё безразличие, она предприняла вторую попытку, но уже гораздо сильнее. После её пинка нога у меня заныла, на мгновение, переведя взгляд на неё, я вновь уставился в окно. Изрядно раскрасневшись то ли от злости, то ли от неспособности держать свою массу на ногах, она вновь замахнулась для удара ногой в мою лодыжку, но в этот раз я был готов. Когда её носок уже почти достиг цели, я резко отвёл ногу назад и её удар пришёлся аккурат в ногу деда, сидящего рядом со мной. Старик подпрыгнул на месте от неожиданной боли и начал таращиться на клушу.
Лучше момента для наступления и представить нельзя.
- Женщина, что вы себе позволяете? – начал я с возмущением. Говорил я специально громко, чтобы привлечь внимание окружающих. – Что вам сделал этот уважаемый пожилой человек? Зачем вы его пнули?
- Я… Я… – мямлила корова.
- Да ничего страшного. – попыталось было вставить дед, но в этот момент он был лишь игрушкой в моих руках и сбросить на тормозах я ему не позволю.
- Хотите чтобы он уступил вам место? Этот пожилой мужчина? Позорно думать только о себе, уважаемая! – проговорил я громко, но не переходя на крик, чтобы не дать повода остальным обвинить меня в неподобающим отношении к старшим.
Тётка не выдержала всеобщего давления и, раскрасневшись, вылетела из автобуса на ближайшей остановке.
Выглядел я спокойно, но в душе я ликовал. Поступок не из геройских, но кому захочется ехать стоя? В общественном транспорте действует закон джунглей – либо ты, либо тебя.
Оставшаяся часть маршрута прошла без происшествий.
Выйдя на своей остановке, я не спеша пошёл к школе. Подходя, я услышал звонок и, спустя мгновение, из дверей вырвалась толпа детей, наконец освобождённых. Я опёрся на стену и принялся ждать. Не прошло и несколько минут, как я увидел в толпе светло-рыжие волосы. Шла она совсем в другом направлении, пытаясь найти меня в толпе. Я вздохнул и прибавил шаг. Подойдя почти вплотную, я приобнял её за талию и незаметно поцеловал в щёку.
- Привет.
- Я уже начала думать, что ты не придёшь. – сказала она с облегчением. Глаза её всегда искрились, и говорила она весьма громко, на улыбке.
- Я бы не посмел.
Мы направились в сторону её дома.
История нашего знакомства не отличалась какой-то изысканностью. Мы учились в одном классе с начальной школы, но никогда не общались. Как-то раз, мы оба оказались на вечеринке у нашего общего знакомого. И так получилось, что из всех присутствующих, мы знали только друг друга, не считая хозяина квартиры, который буквально за час успел напиться и уснуть в душевой кабинке.
Ту ночь мы провели вместе. Пили дешёвый алкоголь, общались, но не более. С тех пор мы начали встречаться. Хоть мы и виделись каждый день, проводили вдвоём кучу времени, мне казалось, что нашим отношениям не хватает одной очень важной детали. Даша так не считала и обрубала все мои попытки на корню. Меня это всегда раздражало, но учитывая её ангельский характер, я готов был потерпеть.
Вернёмся от воспоминаний к реальности. Я провожал Дашу.
- Как прошли уроки? – спрашиваю.
- Ничего особенного. На химии братья довели учителя. Их он выгнал и поставил по двойке.
- Поделом придуркам. Постоянно что-то чудят. Как тогда, помнишь?
- Да уж. – неуверенно ответила Даша. Мне показалось, что она понятия не имеет, о чём я говорю.
- Я про…
- Ты так и собираешься уходить с уроков? – перебила она.
- А почему бы и нет?
- Я не хочу, чтобы ты уходил.
- А в чём проблема? Я же каждый раз за тобой захожу.
- Проблема в том, что у меня ощущение, будто ты меня бросаешь каждый раз. – это заявление меня очень удивило. Полминуты я усиленно думал, что можно ответить, но на ум ничего не приходило.
- Можешь уходить со мной. – с трудом выдавил я. Скорее, я сказал это, чтобы ликвидировать образовавшееся молчание.
Даша посмотрела на меня как на идиота – нет спасибо.
Мы снова шли молча. Не знаю, что на неё нашло, раньше мы никогда не ругались. Чувствую, если сейчас не уступить, то все наши отношения накроются медным тазом. Я их особо не ценю, но они вносят некоторое разнообразие в мою унылую жизнь.
- Ладно, я больше не буду.
- Спасибо. – она чуть заметно улыбнулась.
Ну что же, пару недель потерплю, а там она уже всё забудет. Тем более, никто не отменял возможность не уходить после второго урока, а приходить к четвёртому.
Дальше мы шли и болтали о всякой ерунде. Мы проходили мимо кальянной.
- Давай зайдём, посидим . – предложил я. Любовью к кальяну я не славился, но мне хотелось растянуть момент нашего пребывания вдвоём.
- Нет, на завтра уроков много. – оборвала она. Как я мог забыть, она же ещё старается хорошо учиться. Я уроки не делал с седьмого класса.
- Ну ладно.
- Ты не обижаешься? – к этому моменту мы подошли к её дому.
- Нет. Просто хотел подольше побыть с тобой.
- И ты мог бы, если бы не прогуливал.
Я промолчал.
- Прости. Но ты же понимаешь… – сказала она. Ничего я не понимал.
После этих слов я приобнял её и прижался к её губам. Всё такие же нежные. Она ответила взаимностью. После продолжительного поцелуя она слегка улыбнулась и пошла к двери.
- Пока. – тихо сказал я.
- До завтра. – ответила она и вновь подарила мне улыбку.
Я развернулся и поплёлся домой. По пути я обдумывал произошедшее. Я так до конца и не понимал, что на неё нашло и почему она была против моих прогулок. На мгновение мне показалось, что не самым худшим вариантом было бы расстаться с Дашей и найти другую, особенно учитывая, что сделать это не так трудно, как многим может показаться. Но эта идея сразу была отвергнута, так как я подумал, что у другой девушки тоже будут свои тараканы, а Даша, в свою очередь, ещё и стремилась к идеалу красоты в моём понимании. Невысокая, стройная, рыжеволосая и с ангельским личиком. Формы её не выдающиеся, но оно и ни к чему. Размышляя об этом, я дошёл до дома, так ничего и не решив.
Я достал ключи и открыл входную дверь. По количеству обуви у порога, я понял, что оба родителя дома. В последнее время отец начал приходить с работы раньше. Мне это казалось странным, но не настолько интересным, чтобы спрашивать у него причину. Они сидели на кухне, обедали и что-то обсуждали. Я вошёл, поздоровался с ними, налил себе пол стакана воды, выпил и направился в свою комнату. Но когда я выходил из кухни, ко мне обратился отец.
- Как дела в школе? – он часто это спрашивал и даже иногда дослушивал мой ответ до конца.
- Как обычно, скучно. – ответил я и снова направился на выход.
- Ты снова прогуливаешь уроки. – продолжил он более настойчиво, будто не заметив, что я собираюсь уходить.
- Ага. – говорю, зная, что этот диалог не приведёт ни к чему хорошему.
- «Ага» это всё, что ты можешь ответить? Год только начался, а мне уже звонит Татьяна Васильевна!
- И что говорит? – продолжил я без какого-либо энтузиазма.
- Говорит, что ты в школе не появляешься.
Вот же лживая клуша. Я каждое утро прихожу к первому уроку без опозданий, и каждый раз прихожу на её, даром никому не нужную, историю. Я не отрицаю, что частенько ухожу после второго урока, но заявлять, что я вообще не появляюсь в школе… Это уже выходит за все рамки.
- Что-то она путает. Я каждый день приходу в школу и она это знает.
- Тебе в этом году экзамены сдавать! Как ты вообще поступать собираешься? – не унимался отец. Мою реплику он, видимо, проигнорировал.
А ведь он прав. В этом году школа заканчивается и надо придумать, чем я буду заниматься после её окончания. Если я не поступлю в институт, а делать я этого не собираюсь, папка не упустит возможность вышвырнуть меня из дома.
- Экзамены легче, чем принято о них думать. Сдам без проблем. – попытался я его успокоить, но вышло не очень удачно.
- Ну смотри сам. Не сдашь – пойдёшь в армию. – меня всегда передёргивало, когда он упоминал армию. Сам не служил, а меня пугает.
Отвечать я ему не стал. Мама за всё это время не проронила ни слова. Я знал, что она довольно лояльно относится к моим пропускам, и верит, что я смогу сдать экзамены.
Я ушел в свою комнату. В ней, как обычно, был лёгкий беспорядок. Иногда на меня накатывает желание отдраить комнату до блеска, но делаю я это отнюдь не так часто. Я лёг на кровать, надел наушники и включил первую попавшуюся мне запись. Начало было незнакомым. Просто как-то раз скачал себе на телефон целую кучу классической музыки и слушаю всё подряд. Я взглянул на экран. Густав Малер. Надо запомнить, композиция мне нравилась.
Я оценил ситуацию.
У меня есть восемь месяцев, чтобы придумать, что делать после школы. Также, за это время надо каким-то образом сделать себе военный билет, а для этого нужны деньги. Ещё было бы неплохо найти денег на аренду квартиры. Если будет квартира, то смогу приводить туда Дашу, и никто не будет нам мешать. Если я не буду уходить с занятий, как пообещал Даше, то отец тоже расслабится и поменьше будет на меня давить. Постепенно мысли в голове начали путаться. Я проваливался в сон.