Моя мама была удивительно красивой женщиной, но к сожалению не имела образования, т. е. закончила только 8 классов и курсы воспитателей детского сада. Однако ею интересовались и предлагали дружбу и прочее очень важные люди, но она не хотела использовать свою красоту в корыстных целях. С моим отцом она разошлась – он был офицер, демобилизованный после войны и немного контуженный, поэтому был не сдержан и ударил её. Она этого не стерпела и развелась. Вот и жили мы с мамой и младшим братом в деревянном доме без удобств на окраине города.
Одна из соседок была врач психиатр и не очень привлекательной наружности, и тоже без мужа. Она пыталась как то сблизиться с мамой, но та не приняла её дружбу и соседка отстала, но обиду затаила. Конечно она завидовала красоте моей мамы, завидовала тому вниманию мужчин, которым была окружена моя мама, хотя это внимание порой было просто невыносимо. Я полгода проучился в МГУ и меня отчислили, поэтому после приезда в родной город мне не хотелось никого видеть, чтобы не пришлось рассказывать за что меня выгнали из института. Поэтому я быстро устроился на корабль матросом и ушел в море.
Мама оставалась с младшим братом, которому уже было почти 6 лет. Дом, в котором мы жили был 12 ти квартирный, 2х этажный деревянный, где у нас была комната в квартире на первом этаже. В то время многие семьи жили так, да собственно и многие живут так до сих пор. Не знаю точно, что случилось, но произошел пожар и наша комната сильно пострадала – многое сгорело, когда пожарники вытаскивали вещи через окно, то поражались большому количеству книг – это была моя первая библиотека, которую я собирал несколько лет. Некоторые обгоревшие книги я сохранил до сих пор, а так же некоторые обгоревшие фото.
По рассказу мамы – она покрасила полы в комнате, а потом ставила банки младшему брату, он кашлял и она хотела его полечить. Брат нечаянно толкнул маму в тот момент, когда она зажгла спичку, чтобы поставить очередную банку, она покачнулась и пролила спирт, а потом упала спичка и спирт загорелся, а за ним пол, который ещё не совсем высох. Они с мамой еле выскочили из комнаты, когда всё загорелось. Пожарные приехали быстро и потушили пожар, но комната оказалась непригодна для жилья. По поводу пожара возбудили уголовное дело и следователь Пантелеев решил, что это поджог, поэтому отправил маму на экспертизу в психушку, чтобы проверить не страдает ли она пироманией.
Когда я пришел с моря, то сразу же направился к этому следователю, который и меня пытался приплести к этому делу – он потребовал мой паспорт, но я ему его не дал – сказал, что дома оставил – он отправил меня за паспортом, а я, как вышел от него, нашел телефон автомат и позвонил в Обком комсомола и сказал, что меня притесняет какой то следователь Пантелеев и шьёт мне дело. В Обкоме сказали, что разберутся и я пошел в городскую психушку, чтобы увидеть маму. Там на первом этаже были большие зарешёченные окна, где содержались больные и другие подозреваемые.
Меня увидела одна симпатичная девушка и спросила, что надо, я сказал, что ищу такую то, она сказала, что позовет и попросила меня купить ей какое то лекарство, вроде димедрол. Я сказал, что куплю, и она позвала маму. Она выглядела неважно и рассказала, что встретила в больнице эту врачиху-соседку, та её вызвала к себе в кабинет и сказала, что теперь она в её власти и может с ней сделать, что захочет, поэтому лучше с ней дружить. Мама согласилась и спросила, что от неё требуется. Врачиха ей все объяснила и пообещала вскоре её выпустить. Я сообщил маме, что пожаловался на Пантелеева в Обком комсомола и мне пообещали разобраться.
На следующий день я пришел к Пантелееву – он был уже совсем другой, вежливый, но продолжал гнуть свою линию и пожаловался: «Ну зачем же сразу в Обком?», на что я ответил: «Не надо невинных людей сажать в психушку!» Так мы поговорили некоторое время и я ушел. Через пару дней маму освободили и встречать её пошла моя бабушка. Когда они вышли из ворот больницы мама попросила бабушку держать её крепче, т. к. ей казалось, что если она её отпустит, то она улетит в небо. Она была на грани жизни и смерти.
Как мне сообщили впоследствии следователя Пантелеева перевели в Сибирь, в какой то маленький городок. Дело закрыли за отсутствием состава преступления. Однако из психиатрии пришло неожиданное предложение – они предлагали устроить маме отдельную благоустроенную квартиру, если она признает, что она душевно больная и будет у них на учете. Мама естественно отказалась, но квартиру все таки дали, правда однокомнатную в пятиэтажном доме на окраине города. Мама никак не хотела переезжать в эту квартиру, но деваться было некуда и мы переехали. Хотя по закону нам была положена 2х комнатная. Вскоре я уехал поступать в институт в Москву и поступил, но об этом в другом рассказе.