Светлой памяти друга В.С. посвящаю.
От любви до ненависти – один шаг.
Аристотель
Предисловие
Нет человека, которого миновали бы в жизни взлеты, успехи, счастье, любовь, радости, падения, разочарования… Сущность того или иного события раскрывается и исчезает, путается в памяти, меняется и забывается.
Неизменно одно — время, определяющее этапы жизни. Человек рождается и умирает в конкретный день, час, минуты, которые неизменны. И так во всем!
История, изложенная в повести, может показаться вымыслом, однако именно так всё и было, и тоже есть у этой истории своё начало и свой конец.
Начало.
Вчерашние школьники, а теперь студенты Авиационного техникума, впервые собрались на урок и по просьбе преподавателя знакомились друг с другом, поднимаясь с места и называя свое имя. Из-за последнего стола привстала худенькая девочка и негромко назвала себя.
— Громче! — Крикнул белокурый мальчик за первым столом.
— Римма! — Выкрикнула, не вставая, девочка в сторону сокурсника.
Было 1 октября 1940 года, 9 утра 10 минут.
Время пошло!
Это был не совсем обычный дружеский тандем, вызывавший недоумение не только у студентов, но и у преподавателей всего техникума. Стройный, красивый, сероглазый, белокурый Виктор, всегда модно одетый, из обеспеченной семьи, и Григорий, бесшабашный, с признаками неуважения ко всем общепринятым нормам, в том числе и к своей собственной персоне, зимой и летом одетый в штаны из ноской «чертовой кожи». Летом в залатанных рубашках, зимой в телогрейке и валенках, Гришка выглядел как большинство тогдашних пацанов. Виктор — отличник. Гришка — беспросветный троечник, постоянно пребывающий на грани исключения из техникума и комсомола. Активный участник художественной самодеятельности, со сцены он смешил зрителей рассказами своего любимого Зощенко, а в компаниях пел под гитару с треснутой декой, которую повезло ему подобрать на помойке. В такие минуты он тоже был неотразим!
Но если фотография Виктора красовалась на доске почета, то на Гришку в деканат нередко поступали письма из милиции — за участие в очередной драке. Зато на авиационном заводе во время производственной практики, которая занимала большую часть учебного процесса, Григорий брал реванш. От его бесшабашности и наплевательского отношения ко всему на свете не оставалось и следа. У стапелей с будущими самолетами он с жадностью осваивал навыки строительства боевых машин. Дело это увлекало его настолько, что он нередко пропускал обеденный перерыв и, казалось, работал бы по нескольку смен, если б студентов не возвращали в аудитории за учебные столы. Мастера и рабочие по сборке оценили способность школяра налету осваивать их непростые уроки и стали поручать ему выполнение пока не основных, но немаловажных работ. Если за теоретические знания Григорий едва заслуживал слабенькую тройку, то за производственную практику — твердую пятерку. Это и было крепким якорем, удерживающим его на плаву в техникуме. Преподаватели прочили друзьям разные судьбы: Виктору — инженера — конструктора самолетов, а Григорию — специалиста по их производству.
Шла война.
Тысячи советских граждан уходили добровольцами на фронт. Ушли воевать и некоторые старшие студенты техникума. Друзьям в военкомате отказали: по возрасту, и, главное, кому-то нужно было строить боевые самолеты для фронта.
Война с ее невероятными трудностями, страданиями, потерями близких, слезами не могла совладать только с одним возвышенным чувством — любовью!
Где молодость, там и влюблённость… Несмотря на взаимную непохожесть, а, может быть, частично и благодаря ей, друзья пользовались уважением однокурсников и повышенным вниманием студенток всего техникума. И всё же по части любви, которая не подчиняется никаким законам и обстоятельствам, Виктор был удачливее Григория, но это нисколько не омрачало их дружбу.
И была еще их однокурсница с именем Римма. В отличие от других поклонниц, она была не просто воздыхательницей Виктора, она была влюблена в него с первого взгляда, когда ещё на первом уроке громко назвала ему свое имя. Долговязая девочка, подросток, худенькая, с тонкими ножками, с торчащими коленками, без всякого намека на женскую привлекательность, Римка прекрасно понимала, что не сможет тягаться с девушками, окружавшими ее любимого. Ее большие черные глаза были наполнены нескрываемой болью от того, что Виктор не замечал ее. Он знал, что есть на курсе девочка Римма, и все.
И вот тогда в ее умной головке созрел план. Стать равной с ним хотя бы в учебе. Будучи твердой хорошисткой, она теперь все свободное время, даже ночами, штурмовала науку по самолетостроению и на втором курсе стала круглой отличницей. От непосильного труда она еще больше похудела, осунулась, стала еще менее привлекательной, но зато ее фотография была размещена рядом с Виктором на доске «Наши отличники». Теперь они вместе! Они участвовали на мероприятиях по обмену опытом, на форумах, выступали перед школьниками, призывая их посвятить себя интересному и такому нужному Родине делу — созданию крылатых машин.
Зная, что Виктор и Григорий большую часть времени проводят вместе, Римма взяла шефство над Гришей, помогая ему усваивать теоретические знания, хоть Виктор и утверждал, что ее порывы — бесполезная трата времени, в чём он сам когда-то убедился. Римма с настойчивым терпением помогала другу возлюбленного выполнять домашние задания, решать теоретические задачи. Иногда она, в тайне от Виктора, подкармливала вечно голодного Гришку. Изматывающие девушку старания не пропали даром. Она добилась того, что стала удобным для Виктора «приложением», почти его подружкой, на которую всегда можно положиться, которая никогда не подведет и не предаст. Ее любимый теперь не только был рядом, но даже обращался к ней, как к равной. Возможно, он даже знал, что она влюблена в него. Впрочем, трудно было этого не заметить. При встрече с ним ее огромные глаза излучали влюбленный свет. Виктор, однако, оставался по-прежнему равнодушным к ней и воспринимал её всего лишь как хорошего товарища в юбке.
Претендентки на более близкие отношения с Виктором вначале не чувствовали опасности в этом «гадком утенке», сновавшем вокруг приятелей. Но, когда на последнем курсе троица стала все чаще появляться вместе, решили оградить себя от слишком настырной девицы. По их мнению, юношам от неё было просто невозможно отвязаться. Шел последний год учебы. Время поджимало, надо было определиться, кому из претенденток достанется белокурый красавец. А тут эта долговязка!
Когда-то Римма неосторожно открылась одной из подруг, и это признание ждало своего часа. Время настало. По техникуму пополз слух о том, что Римка безумно влюблена в Виктора.
Во все времена юные девушки бывали безжалостно жестоки ко всему, что было не по ним, тем более, если дело касалось любви. Началась настоящая травля. «Цапля», «Надоедливая муха», «Прилипалка» — это были самые безобидные клички, которыми наделяли Римму представительницы женского студенческого коллектива.
Отношения к этому в техникуме были разные. Одни просили злопыхательниц оставить девушку в покое, другие осуждали ее за столь откровенную привязанность к парню, третьи были равнодушны к любовным дрязгам.
Гришка грозил ноги повыдергивать любому, кто затронет честь их товарки. Зная его характер, при нем девушку не трогали, но гонения на нее не прекратились. И только Виктор оставался равнодушным к этой суете и делал вид, что эта вакханалия его не касается. В подтверждение, что Римма лично для него никакого интереса не представляет, он стал ухаживать за самой симпатичной и упорной студенткой из числа его поклонниц, хотя прекрасно знал, что именно она была одной из инициаторов гонений на Римму.
Затравленная девушка была на грани нервного срыва. Спасло её время.
Окончание техникума. На торжественный вечер, посвященный этому событию, Римма не пришла. Наутро Гриша, обеспокоенный отсутствием подруги на выпускном вечере, бросился на поиски и наткнулся на запертую дверь ее квартиры. Поговорил с соседями и тут же побежал к Виктору. Он застал друга за починкой велосипеда.
— В городе ее нет, — влетев в комнату друга, крикнул он. — Соседи рассказывали, что мать, опасаясь за здоровье дочери, увезла ее в деревню, куда — не знают.
Виктор, колдовавший над люфтом велосипедного колеса, молчал.
— Вить, ты слышал, что я тебе сказал?
— Да, слышал. Это хорошо, что в деревню. Воздухом свежим подышит.
— Разыскать бы, может помочь чем. Знаю, плохо ей.
— Ну, поищи, помоги. Времени у тебя навалом, на завод без проблем примут, мастерить самолеты станешь. Там твои золотые руки нужны. Теорией забивать голову ни к чему. А мне готовиться к экзамену для поступления в авиационный институт надо. Так что не до сантиментов. Подай-ка гаечный ключ.
— Скверно ты поступаешь, не по-человечески, не по-дружески. Жалко Римму.
Гришка вышел, громко хлопнув дверью.
*
После получения дипломов Виктор и Григорий были приглашены в городской комитет комсомола. Вопрос заместителя первого секретаря был предельно лаконичен:
— На фронт хотите?
Друзья одновременно сказали: «Да!».
— Иного не ожидал. Комсомол направляет вас на службу в Комитет Государственной Безопасности. Явиться в управление ровно в десять ноль-ноль. Не опаздывать! Желаю удачной службы. Свободны.
В комитете приняли решение, как в песне: «На север поедет один из вас, на Дальний Восток — другой». Виктору достался восток, Григорию — север. Первый занимался обслуживанием секретных, в том числе и авиационных, объектов, а второй, окончив курсы летчиков боевых планеров, выполнял задания, при которых нужно было бесшумно пролетать через линию фронта.
*
Кончилась война. Постепенно повседневные заботы стали стирать из памяти события, имена, лица бывших сокурсников по техникуму. Не миновала эту участь и «гадкого утенка» Римму.
Виктор продолжал службу по месту назначения, а Григорий служил в пограничных войсках на северной границе страны.
Во время одного из отпусков в родном городе он познакомился со студенткой медицинского института. У неё было красивое необычное имя — Снежана. Молодые люди полюбили друг друга и договорились, что когда девушка закончит учёбу в институте, они сыграют свадьбу.
Виктор холостевал. Ждал своего часа.
Все эти годы друзья не теряли друг друга из виду и были очень рады, что наконец их отпуска совпали, и они через много лет вновь окажутся вместе в родном городе. А тут как раз случился выпускной вечер студентов мединститута, теперь уже молодых врачей. Снежана пригласила обоих лейтенантов на торжество.
Виктор, как всегда, был великолепен: сшитая на заказ парадная форма подчеркивала его стройную фигуру, на погонах сверкали звездочки. Григорий выглядел попроще, но гвардейский знак и медали «За отвагу» и «За боевые заслуги» не могли не вызывать уважения. Компания немного запоздала и вошла в зал во время вальса, под который кружились юные пары.
Танец окончен. К Снежане направились разгорячённые вальсом парень и девушка. Однако, увидев столь внушительную компанию, партнер затерялся в праздничной толчее.
— Знакомьтесь: моя подруга Римма, — представила девушку Снежана. И тут, как говорят в театре, случилась немая сцена. Перед друзьями стояла черноглазая красавица, стройная и обольстительно сложенная.
— Римма! — воскликнули офицеры в два голоса так, что все на них обернулись. Этот возглас полетел по залу, путаясь среди танцующих, кружась между люстр и колонн, и вернулся назад, принеся с собой яркие воспоминания из прошлого.
Римма, пренебрегая правилами приличия, стала неистово обнимать и целовать одного из лейтенантов. И в порыве радости повторять:
— Гриша, Гришенька, мой чудесный, мой милый, верный друг Гриша! Как я рада видеть тебя снова!
— Да ладно, чего уж там, — бубнил озадаченный такой встречей Григорий. Ты молодец, ты умница, ух какой стала красавицей — докторшей! А вот и Виктор, не узнаешь?
— Да, да, конечно же узнаю. Здравствуй Виктор, сказала девушка и протянула ему руку.
Попытка Виктора пригласить Римму на танец потерпела неудачу. Сославшись на то, что у нее есть постоянный партнер, она танцевала с тем, и с ним же ушла, когда закончился бал.
Не успело раннее утро следующего дня посеребрить гладь ещё дремавшей реки, как Виктор явился расталкивать мирно спящего Гришу, повторяя, как заезженная пластинка:
— Что делать? Что делать? Что делать? Я влюблён до безумия. Гриш, ну скажи, ведь когда-то она любила меня, а сейчас просто не замечает! Неужели в ее сердце ничего не осталось?! Понимаю, сам виноват, но то дело прошлое...
— Прошлое то прошлое... Но ты никогда не относился к ней по-человечески. Римка была для тебя пустым местом. Тебя просто устраивало, что она безропотно исполняла все твои прихоти. Ничего не требующая взамен и ничего не получившая, кроме унижения, стыда и позора. В те тяжелые времена ты отказался от нее, а теперь слюни распускаешь, что потерял игрушку, которую когда-то бросил. Я уже не говорю о тех душевных переживаниях, которые перенесла из-за любви к тебе беззащитная по существу-то еще девочка.
— Гриш, поговори с ней! Скажи прямо, что я люблю ее и чтоб она простила меня!
— Я был свидетелем ее позора перед сокурсниками, ее любовных страданий, и ты думаешь, что я вправе оправдывать тебя?!
— Ну, что делать?! Что делать?! У меня осталось мало дней отпуска — дальше тупик! Ты видел, как обхаживают ее поклонники? А может, кто-то из них уже сделал ей предложение?
— Да, Римма в девках не засидится.
— Гришка, — закричал Виктор, соскакивая со стула, — я без нее жить не буду!
Это было серьезно. Виктор никогда ни перед кем не раскрывался. Даже перед ним. Всегда упрямо сам добивался любой своей цели, какая бы ни втемяшивалась в его белобрысую башку. Это плохо!
— Может, Снежана… — промолвил будто про себя Григорий.
— Снежаночка! Близкая подруга! Гриш, беги к ней, поговори, а я побуду неподалеку, вдруг понадоблюсь!
— Ты что, одурел? Время семь утра! Она еще спит. Хотя мы вроде бы сосватаны, но не настолько, чтобы вытаскивать ее из-под одеяла.
— Ну давай подождем, пока она проснется?
— Хватит дурью маяться! Иди домой. Проспись! При первой же встрече со Снежаной я расскажу ей о твоих стенаниях. Женщины лучше кумекают в этих делах. Но надежды, скажу тебе откровенно, мало.
Пока за Виктором не закрылась дверь, было слышно, как он повторял: «Что делать? Что делать?»
Находясь на грани полного отчаяния, Виктор, набрав спиртного, заперся в своей комнате и запил, не желая никого видеть и слышать. Его родственники и Григорий, ни разу не видев его в подобном состоянии, ломали головы, как вытащить близкого человека из этого омута пьянства.
Григорий встретился с Риммой в одном из кафе.
Не вдаваясь в подробности, начал разговор с главного.
— Виктор из-за любви к тебе гибнет. Ты знаешь его характер. Еще немного и может случиться непоправимая беда. Спасти его можешь только ты.
— А почему ты думаешь, что я обязана его спасать?! У него есть родители, брат, сестра, — вот пусть и спасают своего самовлюбленного индюка, когда-то расклевавшего мне душу.
— Еще раз повторяю, спасти, пусть даже не Виктора, а просто человека, попавшего в беду, сможешь только ты.
— Что? Настолько серьезно?!
— Более чем! Ты меня хорошо знаешь, я никогда не кривлю душой, а сейчас умоляю — помоги!
На лице девушки мелькнула озабоченность.
— Что я должна сделать, чтобы, как ты говоришь, спасти человека? Тем более, что завтра я уезжаю на два дня в дом отдыха.
— Сделаем так. После твоего возвращения все встретимся в кафе по поводу нашего отбытия к месту службы. Чтобы сохранить между собой связь, обменяемся адресами. Ты на своем листочке, кроме адреса и номера телефона, напишешь ни к чему не обязывающую фразу, типа: «Не забывай!». Для Виктора, я уверен, это станет спасательным кругом. Ты ничем не рискуешь, изредка отвечая на его письма. Об одном лишь тебя прошу: не отказывай ему навечно в своем внимании. А там, глядишь, все и уладится.
— Хорошо, Гриш. Я выполню твою просьбу ради нашей дружбы, — поставила точку в этом неприятном для нее разговоре Римма.
Сообщение Григория о предстоящей встрече с Риммой в одно мгновение преобразило Виктора. Остатки спиртного – на помойку! Он затащил Григория в баню и просил хлестать себя веником в парилке до полного изнеможения. И никакого пива!
Через два дня Виктор стоял в полном своем блеске перед другом. Как и намечалось, после возвращения Риммы из дома отдыха встреча четверки состоялась. Она резко отличалась от первой. Все выпили, много шутили и танцевали, девушки меняли партнёров. Обменялись телефонами и адресами. Григорий заметил, как просветлело лицо друга, когда он прочел Риммину приписку.
— Спасибо, Римма, — сказал Виктор и поцеловал ей руку.
*
Прошел год.
Снежана работала по распределению в одном из районов области, а Римма, благодаря ходатайству матери — главного бухгалтера в Управлении государственной безопасности областного центра, трудилась в одной из больниц в родном городе. Виктор в переписке к другу сообщал, что поддерживает с ней переписку «ни о чем», но девушка стала, вроде, более терпимо относиться к его ухаживаниям.
Тем временем Григорий и Снежана обговаривали детали регистрации своего брака и свадьбы, намеченной на время его очередного отпуска. В конце мая Григорий вновь прибыл в родной город.
График движения автобуса в район, где работала невеста, не совпадал с датой его приезда, и у него целых два дня оказались свободными. Он позвонил Римме. Девушка была искренне рада ему и пригласила на спектакль с участием московских артистов в театр оперетты, на который она приобрела билеты заранее для себя и мамы. Мама подарила свой билет Грише.
Перед представлением они посидели в кафе, поделились прошедшими за год новостями. Девушка посетовала, что до сего времени одна, ибо ее многочисленные поклонники не достойны того, чтобы создавать с ними серьезные отношения. Глядя ей в глаза, словно прямо в сердце, Григорий с твердой уверенностью произнес:
— Лучше не найдешь!
— Кого ты имеешь в виду? — не поняла Римма, не отводя взгляда.
Под бурные аплодисменты зрителей по окончанию спектакля начался сильный дождь.
— Бежим ко мне, — предложила девушка. — Всё небо в тучах, и теперь это надолго.
Дом, в котором жила Римма, бил недалеко, но пока добежали до подъезда, промокли до нитки. Мама Риммы, хорошо знавшая Григория по давним годам, ахнула, засуетилась, помогла дочери быстро переодеться в сухое и усадила их на кушетку в комнате дочери и накрыла им ноги большим шерстяным пледом.
— Мам, дай нам что-нибудь согреться, а то простуды не миновать.
— Ну, ты же у нас доктор, тебе виднее, — сказала родительница, ставя на стол графинчик с рябиновой настойкой и вазочку с фисташковыми орешками, и вышла на кухню готовить ужин.
После второй рюмки разговор «за жизнь» стал принимать более откровенный, доверительный характер, и девушка, стараясь согреться, стала все теснее придвигаться к молодому человеку. Григорий, не зря почувствовав опасность такой близости, сделал попытку отстраниться, но она цепко обхватила его и вдруг с необузданной страстью зашептала на ухо:
— Гришенька, возьми меня замуж! Я буду тебе верной женой, нарожаю тебе прекрасных, красивых детишек, как я, и порядочных, честных, как ты. Я поеду за тобой хоть на край света, и ты будешь гордиться умницей красавицей женой.
Парень потерял дар речи. А девушка все сильнее прижималась к нему, умоляя взять ее в жены. Наконец Гриша, оторвавшись от соблазнительницы, смог прийти в себя.
— Римма, да ты что, с ума сошла?! Ты же знаешь, что я женюсь на Снежане! Через два дня она будет здесь, мы оформим брак и сыграем свадьбу.
— А ты не езжай за ней, откажись! Мы по-быстрому с помощью моей мамы оформим брак, и ты увезешь меня к себе.
— Но я очень люблю Снежанку!
— За что?! За то, что она хорошо играет в шахматы или по утрам умеет наводить макияж под Циалковскую, от которой все мужчины страны без ума?! А вот представь, ты будешь по утрам просыпаться рядом с ней, пока она еще не накрасилась, и видеть курносую женщину с бигудями на голове. Она расположена к полноте, она скоро превратится в толстую бабу, с которой показываться в обществе будет неприятно! А посмотри на меня!
И тут она соскочила с кушетки, сбросила халатик и предстала полуобнаженная во всем великолепии своей женской красоты. За всю жизнь Григорий не видал подобного совершенства! Немного успокоившись, девушка накинула халатик и снова заняла место рядом с Гришей.
— Римма, ты же подруга моей невесты! Ну, разве можно так?! Это же подло!
— Подло?! А помнишь, как унижали, оскорбляли, топтали меня, совсем еще девочку, подростка, мои сокурсницы, чтобы заполучить красивого мальчика? Теперь я сильная, смелая, и действую их бабскими методами, чтобы заполучить тебя!
Григорий окончательно опомнился только когда оказался на улице, кое- как одетый в мокрую ещё одежду и в не зашнурованных ботинках.
Перед отъездом к Снежане он все же позвонил Римме.
— Ты как?
— Да все в порядке. Ты извини за вчерашнее. Выпила лишнее. И знаешь, я за ночь подумала и решила, что исполню твое желание. Выйду замуж за Виктора. А ты запомни: за чистую поруганную девичью любовь, как и за отвергнутую, женщины никогда не прощают, и я не исключение!
В телефоне зазвучали короткие гудки.
*
Римма сдержала слово и вышла замуж за Виктора, который в письме к другу сообщал, что беспримерно счастлив. Опять-таки, не без помощи Римминой мамы, он был переведен для прохождения службы в родной город, и молодые поселились в трехкомнатной квартире, где жили Римма с мамой.
Григорий был рад за своего друга и очень сожалел, что связь между ними стала постепенно ослабевать, а после и совсем прервалась. Теперь редкие сведения о Викторе и Римме он получал от своей мамы, которая знала Риммину еще по техникуму, и при случайных встречах они обменивалась новостями. Она и сообщила, что Римма родила сыновей-двойняшек. Григорий со Снежаной поздравили друзей со столь знаменательным событием, но никакого ответа не получили.
А Снежана подарила супругу девочку, шуструю с первого дня появления — всю в отца.
*
Прошло несколько лет.
Из Свидетельских показаний уголовного дела вырисовывается
картина последующих событий.
С первых дней совместного проживания Виктора и Риммы между ними наблюдалась некая отчужденность. Их никогда не видели ходившими под руку. Рима, как правило, шла впереди супруга, а он тащился за ней с полными сумками. В первое время они вели себя скромно и тихо. Спустя полгода между молодыми начали возникать мелкие ссоры, которые со временем перерастали в перебранки, а затем и крупные столкновения. Было очевидно, что инициатором ссор была Римма, голос ее мужа был почти не слышен. После рождения сыновей супруги стали вести себя спокойнее, однако в процессе их взросления ссоры стали набирать прежнюю силу. Известно, что по настоянию жены, так как якобы повзрослевшим мальчикам нужна отдельная комната, Виктор переехал жить к своим родителям. Встречи супругов стали редки, а в последствие отец встречаться с детьми только по субботам и воскресеньям.
Засвидетельствовано, что Римма, отправив Виктора к родителям, часто по вечерам исчезала из дома, оставив детей на попечение бабушки. Соседями было замечено, что за ней стал приезжать роскошный ЗИЛ, неизвестно куда её увозивший. Иногда она появлялась домой поздним вечером, а порой и вовсе в этот день не возвращалась.
Виктор, будучи чекистом, через коллег по работе мог узнать все о поведении жены. До безумия влюбленный в Римму, он прощал ей многое, а слухам старался не придавать значения. И в то же время он просил Римму одуматься. Она в ответ пеняла ему, что он опустился до того, что собирает о ней нелепые сплетни. Ссоры продолжались. По показаниям матери Риммы дочь все чаще ставила вопрос о разводе. Она предлагала супругу оформить всё без огласки, чтобы не вызывать лишних пересудов и не повредить его карьере.
Виктор на это пойти не мог, и все долго оставалось, как есть. Но когда он окончательно понял, что ни Римму, ни любовь к ней ему не удержать, а отдать её другому он не мог, он открыл брату своё намерение убить ее и покончить с собой. Однако при этом добавил, что не сможет пойти на убийство матери своих сыновей, потому что тогда он станет для рих злодеем, и они от него отрекутся.
Был воскресный день, когда Римма вернулась домой за полночь и наутро, заспанная, в халате, открыла дверь мужу, который пришел за сыновьями, чтобы сводить пацанов в зоопарк. Римма была явно не в настроении и, видимо, отпускать ребят гулять не собиралась. Не пустив Виктора в квартиру, она со свойственной ей грубостью заявила, что дети к прогулке не готовы и встреча их с отцом переносится на следующее воскресенье. Никакие просьбы Виктора позволить ему погулять с сыновьями результата не дали. Началась очередная перепалка. Из квартиры слышался плачь мальчиков. Жена перед носом мужа захлопнула дверь.
Продавщица магазинчика, расположенного неподалёку от дома Риммы, показала, что примерно в одиннадцать часов дня у нее купил чекушку водки и плитку шоколада красивый светловолосый мужчина, одетый в песочного цвета хорошо сшитый костюм. Он был явно чем-то расстроен. Пройдя в скверик у магазина, он сел на скамейку и, оглянувшись по сторонам, выпил водку прямо из горлышка. Закусил шоколадкой, немного посидел и ушел. Дежурный офицер учреждения показал, что Виктор прошел в здание и поднялся на второй этаж, видимо в свой кабинет.
Не прошло и получаса, как Виктор снова стоял в дверях своей супруги и просил разрешения погулять с сыновьями. На этот раз Рима, нарядно одетая к выходу, в щель закрытой на цепочку двери заявила, что дети ушли с бабушкой гулять и когда вернуться она не знает. Это была ложь. И соседка, и отец детей слышали их плачь в квартире. На этот раз был грандиозный скандал! Жена снова обвиняла мужа во всех грехах. Стыдила за его трусость, бессилие бороться за свою любимую женщину. Римма кричала, что будь на его месте другой (имя соседи не расслышали), то при малейшем намёке о ее непорядочности он сразу набил бы ей морду, а воображаемому любовнику ноги б повыдергал. Виктор со своей стороны настаивал, что имеет право, как отец, видеться со своими детьми. «А почему ты так уверен, что это твои дети?», — кричала Римма, и что она бы никогда не позволила себе родить детей от такого бесхарактерного, ничтожного труса, который когда-то не защитил влюбленную в него девочку, а сейчас не имеет мужества, чтобы защитить свою жену! Она тут же заявила, что уже подала на развод, и скоро он и для нее, и для детей будет просто никто!
Виктор, видимо, понял, что это конец, и смолчал. Потом спокойно сказал своей любимой, что он убьет ее, ее любовника и сам сведет счеты с жизнью. Римма, казалась, совершенно искренно расхохоталась, и заявила, чтобы он не строил из себя героя. Может у него и хватит храбрости, по пьяни, убить ее и ее мнимого воздыхателя, но поднять руку на себя, любимого, у него не хватит ни смелости, ни сил, ни мужества.
Последнее, что слышала соседка, это когда Виктор сказал, что
пройдет время и жена, если не пожалеет, то хотя бы вспомнит о его загубленной жизни. Последними его словами были: «Прощай! Береги сыновей!».
Он спустился на следующий пролет лестницы, сел на подоконник, достал пистолет, приставил его к виску и нажал курок. Звук выстрела разлетелся по всему дому. Жильцы, выбежавшие из квартир, увидели в одном из пролетов лестницы прислонившегося к косяку окна мужчину в светлом костюме, залитого кровью. Римма выскочила вслед за соседями и забилась в истерике, повторяя одну и ту же фразу: «Новый костюм к крови, новый костюм в крови».
В протоколе о самоубийстве офицера стояла дата: 16 августа 1955 года. 11 часов 30 минут.
Точное время начала и развязки трагической любви определено!
Григорий, получив известие о гибели закадычного друга, пришел в ярость. Он грозился убить черноглазую гадюку. Если бы он был рядом, то наверняка мог бы наделать немало глупостей.
Побушевав месяц, он смирился с мыслью, что больше никогда не увидит своего друга.
Семья Риммы переехала в другой город, следы ее затерялись. И только старушки на скамейке у дома, в котором ранее проживала Римма, еще долго судачили о коварной женщине, погубившей своего мужа.
Скоро время стерло из памяти историю о двух друзьях и девушке по имени Римма.
Друг и мой так глупо скрылся,
Не оставив мне плеча.
Он под утро застрелился
Из-за женщины – врача.
Поэма «Болезнь без боли»
Герман Кузнецов-Валин
Имена в повести изменены.
11.09—19.09 2017, Профилакторий «Старая Руза»