Случай в больнице.
(вариант первый)
Я в больнице.
Мне предстоит операция на кисти руки.
Медсестра перед операцией предписывает мне обязательную процедуру: побрить мою под мышку.
Слово медиков в медучреждении – закон.
Под мышка? Да это – тьфу. Волосы на ней – тьфу-тьфу-тьфу, вырастут за месяц.
Что не сделаешь ради того, чтобы медики, в руках которых ты сейчас находишься, на тебя не злились, были к тебе лояльны.
Я беру бритву и скребу ею свою под мышку.
Ура! Готово!
Ура! Я готов к исцелению!
Через некоторое время меня со всеми медицинскими ритуалами привозят в операционную.
Пока наркоз не лишил меня последнего человеческого сознания, пока я – всё еще человек, я слышу разговор медперсонала:
– Непорядок. Рука не побрита. Да и борода на лице. И волосы – вон их сколько – на груди, на голове.
– Да, будет тебе. В первый раз делаем что ли? Сойдет и так. До обеда бы успеть.
– Тогда – начали…
…………………………………………………………………………..
После операции, когда я после наркоза пришел в себя, я осознал, что не потерял за время операции ни бороды, ни усов, ни бакенбардов, ни волос на груди или руках-ногах, и я тогда подумал:
«Если все волосы мною сбритые под мышкой сложить в одну кучку, то они не потянули бы и одной сотой доли того мехового материала, что я (желая исцеления) по велению медиков сам готов был сбрить со всего своего тела.
Стало быть, бритьё моей под мышки с медицинской точки зрения являлось лишь обыденной медицинской практикой: унизить пациента.
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Случай в больнице.
(вариант второй)
Я в больнице.
Мне предстоит операция на кисти руки.
Медсестра перед операцией предписывает мне обязательную процедуру: побрить мою подмышку.
Слово медиков в медучреждении – закон.
Подмышка? Да это – тьфу. Волосы на ней – тьфу-тьфу-тьфу, вырастут за месяц.
Что не сделаешь ради того, чтобы медики, в руках которых ты сейчас находишься, на тебя не злились, были к тебе лояльны.
Я беру бритву и скребу ею свою подмышку.
Ура! Готово!
Ура! Я готов к исцелению!
Через некоторое время меня со всеми медицинскими ритуалами привозят в операционную.
Пока наркоз не лишил меня последнего человеческого сознания, пока я – всё еще человек, я слышу разговор медперсонала:
– Непорядок. Рука не побрита. Да и борода на лице. И волосы – вон их сколько – на груди, на голове.
– Да, будет тебе. В первый раз делаем что ли? Сойдет и так. До обеда бы успеть.
– Тогда – начали…
…………………………………………………………………………..
После операции, когда я после наркоза пришел в себя, я осознал, что не потерял за время операции ни бороды, ни усов, ни бакенбардов, ни волос на груди или руках-ногах, и я тогда подумал:
«Если все волосы мною сбритые подмышкой сложить в одну кучку, то они не потянули бы и одной сотой доли того мехового материала, что я (желая исцеления) по велению медиков сам был готов сбрить со всего своего тела.
Стало быть, бритьё моей подмышки с медицинской точки зрения являлось лишь обыденной медицинской практикой: унизить пациента.