1. Я начну эту главу с того, чтобы вкратце суммировать ход рассуждений в предшествующих главах. Я начал эту книгу о судьбе европейского проекта и истоках его нынешнего кризиса с того чтобы обратиться к известному вопросу Иисуса: “что пользы человеку, если он весь мир приобретет, а душе своей повредит” . Затем мы выяснили, что европейские общества в течение последних 500 лет ориентировались главным образом на мироприобретательство в его различных формах: от колониальных захватов до развития мирового рынка и глобализации (которая кстати говоря по французски прямо называется mondialisation).
2. Используя разработанный мною метод контекстного анализа (сжатое описание этого метода можно найти в документе Наброски КП1 прежде всего в статьях “контекстограмма”, “контекстные поля” и “месономный цикл”) мы проанализировали ностальгическое описание звездного часа предшествующего нынешнему этапа глобализации в начале 20 века знаменитым английским экономистом Джоном Майнардом Кейнсом в его книге (1919), посвященной критике Версальского мирного договора.
3. Центральное место в этом описании занимает ярко обрисованный Кейнсом образ лондонского инвестора, покупающего по телефону товары со всего мира, прихлебывая утренний чай, и раздумывающего в какую страну наиболее выгодно вложить свои деньги и куда еще отправиться в туристическую поездку, где ему не будет нужно знакомство с обычаями и языком жителей, поскольку туго набитый кошелек везде обеспечит ему уважение и комфортабельный образ жизни, к которому он привык.
4. Это наглядное изображение типа европейского мирообретателя заставило нас переосмыслить исходный вопрос о душевном вреде от мирооприобретательства, поскольку не было ясно, есть ли вообще у этого лондонского обитателя душа и как к ней подступиться, чтобы выяснить насколько ей повредило мироприобретательство. Может быть душа у него есть, но в том же виде немого предметного присутствия, в каком в квартире стареющего человека 40 лет находится пианино, на котором он немножко играл в молодости, когда увлекался музыкой, а в последние десятилетия уже почти никогда не играет. Ну стоит оно там, место занимает, но при виде его становится хорошо, наплывают воспоминания, так что пусть стоит, вреда от него никакого.
5. А поскольку на пианино он не играет, мы не можем выяснить повредило ли этому пианино отсутствие внимания хозяина на протяжении стольких лет. Вот на этом месте вдумчивый серьезный читатель должен меня остановить: “Позвольте, скажет такой читатель, душа ведь не пианино, сравнение неудачное, от души так просто не отделаешься” . “Верно” откликнусь я на упрек читателя, “ в таком случае видно пришла пора нам разобраться в том, что такое душа”.
6. Однако такое философское изыскание могло бы завести нас в дебри отвлеченных рассуждений, имеющих очень мало общего с повседневной действительностью исторического европейского проекта, на котором мы решились сосредоточиться. Поэтому я предложил вместо этого попытаться найти внутри общественного дискурса ключевых фигур самого этого проекта некую зацепку, которая позволила бы нам поставить вопрос о душе не отвлеченно, а конкретно, как проблему общественного развития.
7. Оказывается, что критика бездушия капиталистической цивилизации мироприобретательства это точка, на которой сходятся романтические мыслители, такие как Томас Карлейль и Джон Рескин, писатели, такие как Толстой и (на совсем иной лад) Достоевский, экзистенциальные философы, такие как Кьеркегор и Ницше, и даже основатели марксизма в таком классическом документе как Коммунистический Манифест.
8. “Как же так, скажет мне мой неумолимый читатель и критик, о душе почти никакой речи нет, а о бездушии так много? “ . “Согласен с Вами, отвечу я своему собеседнику, действительно в этом есть некая логическая несообразность. Но не будем мы ее пока трогать, а вместо этого попробуем наглядно представить себе, как в категориях контекстного анализа осмыслить само это бездушие и понять, что так угнетало этих столь разных и несхожих между собой знаменитостей.”
9. Замечательный американский историк второй половины 20 века Барбара Такмен, известная русскоязычному читателю прежде всего по переведенной еще в советскую эпоху книге “Августовские пушки” о начале Первой мировой войны, создала еще несколько книг. Нам здесь понадобится ее яркое описание истории Запада и России конца 19- начала 20 века в книге “Гордая Башня. Портрет мира накануне войны 1890-1914.” (Barbara W. Tuchman, The Proud Tower. A Portrait of the World before the War 1890-1914, NY: Ballantine Books, 1994).
10. Среди многих тем, затронутых Такмен в этой книге, она упоминает также и об обуржуазивании английского рабочего класса, который в эту эпоху в лице своих профсоюзов стремился работать внутри существующей общественной системы и утратил прежний пафос революционного миростроительства, еще присутствовавший в первой половине 19 века у многочисленных сторонников Роберта Оуэна, чартистов и организаторов рабочих кооперативов. Коммунистический Манифест, опубликованный впервые в 1848 г, ориентировался на эту более раннюю революционно настроенную публику. На смену этому поколению теперь пришло новое, более зажиточное (в связи с быстрым ростом заработной платы в ходе второго этапа Промышленной революции, с развитием трудового законодательства и фабричной инспекции и с улучшением условий жизни ), наделенное избирательными правами (с 1867 г.) расчетливое и прагматическое поколение, где многие интересовались спортом, домашними животными и дешевым отдыхом на побережье Франции. Идеи мировой революции у них никакого энтузиазма не вызывали и даже вообще какие бы то ни было универсальные идеи не привлекали к себе их внимание.
11. Такмен цитирует в этой связи замечание Клемансо о том, что “Английский рабочий класс это буржуазный класс” и продолжает уже от себя: “ Товарищи с материка находили сьезды английских профсоюзов скучными и не вызывающими вдохновения, поскольку их участники не были заинтересованы в том, чтобы обсуждать идеи, но только в непосредственной выгоде.” (Tuchman 1994, 360).
12. Однако Такмен указывает, что встречались и исключения из этого правила, например пламенный лидер шотладских горняков Кейр Харди (впоследствии он сыграл видную роль в создании Лейбористской партии). Она рассказывает о его биографии. По ее словам Харди был одним из 9 детей в семье шахтера, жившей в однокомнатном домике. Он кое как выучился у матери читать и в 7 лет пошел работать рассыльным к одному пекарю. Когда отец потерял работу, а мать лежала в постели с новорожденным ребенком, мальчик остался единственным кормильцем семьи. До работы нужно было идти 2 мили и в этот день шел дождь. Мальчик опоздал на 15 минут. К сожалению это было уже вторым опозданием подряд и хозяин счел такое поведение недопустимым. (там же 361)
13. Придя в дом пекаря Харди застал всю семью за завтраком. На столе дымился кофе и лежали горячие булочки. Ему обьявили, что он уволен и в качестве наказания за повторное опоздание лишили его последнего недельного заработка. Когда мальчик выходил из дома, сострадательная служанка протянула ему булочку. (там же 361).
14. Когда способный мальчик вырос и получил образование, он сделался журналистом и политическим активистом. Сотрудничать с либеральной партией, рассчитывавшей на рабочие голоса и предложившей ему в обмен за отказ от выдвижения своей кандидатуры в парламент теплое парламентское место на следующих выборах и солидную зарплату, он отказался. По словам Такмен: “Харди верил в классовую войну до конца...он был выбран в качестве независимого депутата...Во время дебатов по поводу безработных он сидел, с нарастающей яростью слушая, как не прозвучало ни одного слова сочувствия к голодающим, и наконец разразился восклицанием: “Вы, раскормленные звери” (там же)
15. Попробуем теперь осмыслить этот пример с помощью категорий контекстного анализа. Пекарь (верхнее правое контекстное поле В обладателя ресурсов и носителя совершенных жизненных форм), который нанял мальчика (среднее левое контекстное поле Е “чужих”, аутсайдеров и рекогнитивная/признавательная полугоризонталь ВЕ, выражающая акт найма и следующее из него отношение между работодателем и работником) , сделал это потому, что ему нужен был добросовестный рассыльный, который приносил бы пользу бизнесу и тем самым участвовал в создании ценностей (нижнее центральное контекстное поле ценностей/обьектов Н и угловая супплементальная/снабжающая диагональ ЕН). Таким образом основной парадигмой идентичности для пекаря в данном случае была хреономика ВЕН (от греческого слова chreia нужда, необходимость).
16. С точки зрения пекаря, увольняя Харди он был совершенно прав: от неорганизованного и ненадежного сотрудника, дважды подряд опаздывающего на работу, нужно было избавиться как можно скорее, ведь он не справлялся со своими обязанностями и на него тратились деньги. Тот факт, что перед ним семилетний мальчик, мать которого только что родила, а отец потерял работу, его совершенно не заботил. Это его никак не касалось. Горизонтальная рыночная роль (одна из многих возможных) в данном случае полностью вытеснила горизонтальное человеческое отношение.
17. Использование таких обесчеловеченных рыночных ролей для оценки положения безработных парламентскими депутатами возмутило взрослого Харди. В этом примере можно видеть конкретную иллюстрацию известного места из первой главы Коммунистического Манифеста, которое я цитировал в предыдущей главе:
“Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его "естественным повелителям", и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного "чистогана". В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности. Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой. Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности, которые до тех пор считались почетными и на которые смотрели с благоговейным трепетом. Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников. Буржуазия сорвала с семейных отношений их трогательно сентиментальный покров и свела их к чисто денежным отношениям.”
18. Но опять мы натыкаемся на некую двусмысленность в этом классическом тексте: из него следует, что не только прежние полугоризонтальные феодальные и патриархальные отношения, но и сама попытка Харди пристыдить своих парламентстских коллег за их бездушие являются напрасной и устаревшей иллюзией. В качестве горизонтальной альтернативы этим иллюзиям и сменившей их рыночной бесчеловечности классики марксизма предлагают не создание новой переосмысленной системы горизонтальных межчеловеческих отношений, а классовую войну, такую же расчетливую и бесчеловечную, как и рыночные роли, и еще более жестокую, беспощадную и разрушительную.
19. В ходе же этой войны ведущая ее захваченная революционерами властная вертикаль, гигантское усиление которой было неизбежным результатом перманентного военного положения, разрушит и свободу и робкие попытки развития новой горизонтальности и создаст в лучшем случае усовершенствованный идеологический эквивалент старинного полувертикального авторитарного патернализма. А на смену ему в полном соответствии с описанной в Коммунистическом Манифесте исторической логикой, как завершение процесса разложения неофеодальной идеологической элиты и утраты так успешно разоблаченных уже самими марксистскими классиками “сентиментальных” идейных иллюзий, придет...да да тот самый капитализм. Его выгнали в дверь, а он вернулся в окно.
20. Я описываю этот всем нам теперь знакомый исторический цикл вовсе не с тем, чтобы утверждать его неизбежность. Совсем наоборот. Речь идет о том, чтобы переосмыслить экзистенциальный общественный кризис и найти выход из этого порочного круга. Это наше переосмысление только начинается и оно конечно будет включать в себя и новую постановку вопроса о душе, отсутствие которого, как мы видим, приводит к таким печальным последствиям.