Сыну «Ивана-да Марьи» - Ивану Тхоржевскому посвящается.
Быть в Париже и непобывать на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, этом знаменитейшем из русских зарубежных некрополей, что километрах в двадцати к югу от Парижа, - это кощунство.
Русское кладбище под Парижем – истинный некрополь ушедшего XX века.
У иных из могильных надписей я простаивал подолгу, вспоминая, откуда мне это имя знакомо. А когда удавалось вспомнить, появлялось чувство какой-то близости. И ещё чувство выполненного долга: вот и помянул кого-то всеми забытого. Несправедливо забытого, конечно, потому что всякий человек достоин поминовения и сожаления.
Многие ли поминают похороненого здесь Ивана Тхоржевского, устами которого уже три четверти века так славно глаголет великий таджик Омар Хайям?
Побывав на Сент-Женевьев-де-Буа, уже в гостинице, я представлял Ивана Тхоржевского, от стихов которого «бесился» Иван Бунин! Он конкурентов живых не терпел и вцеплялся в него мёртвой хваткой:
«Да кто он такой, этот Тхоржевский?»
А Иван, как мне представлялось, отвечал:
- Я тот, для которого «Земная жизнь, - в лучах плывущий сон»,
И даже «Холм над моей могилой – даже он! –
Вином душистым будет напоён.
И подойдёт поближе путник поздний:
И отойдёт, невольно опьянён»
P.S. Иван Тхоржевский, родившийся в Ростове-на-Дону, в силу трагических обстоятельств Гражданской войны в России, жил в Париже, где: -
«Закат сиял улыбкой алой,
Париж тонул в лиловой мгле.
В порыве грусти день усталый
Прижал свой лоб к сырой земле.
И вечер медленно расправил
Над миром сизое крыло....»*
В вечном городе любви для Тхоржевского-Хайяма сияли зори. Текли дугою звёзды, а под ними, как он писал:-
«Каких я только губ не целовал!
Каких я только радостей не знал!
И всё ушло! Какой-то сон бесплотный!
Всё то, что я так жадно осязал!»
Любовник страстный, Иван Тхоржевский, как и Максимилиан Волошин, служил в Париже до своей смерти чисто, преданно и нежно царевне Таиах (Музе).