Старик (быль)
--
Утром в «Магнолии» покупателей немного. Понедельник, начало рабочей недели. У касс переминалось с ноги на ногу четыре человека, включая меня. … В магазин вошел, точнее – заковылял, с трудом опираясь на клюку, очень пожилой мужчина. Небольшого роста, худой, неимоверно худой и сгорбленный. Кожа на лице его съежилась, как старая мочалка, и цвет имела какой-то невыразительно желто-серый. Впалые глаза его как будто утонули где-то внутри черепа. В морщинистой, скрюченной руке была пустая авоська. Многие, наверное, не помнят что такое «авоська», сетчатая веревочная сумочка. Рука, держащая авоську, постоянно вибрировала мелкой, непрекращающейся дрожью очень больного человека. Несмотря на жаркую погоду, на мужчине был плащ. Изрядно потертый, заштопанный в нескольких местах, сильно помятый и грязный. Брюки имели такой же вид.
Взяв бутылку молока и пачку творога, он подошел к кассе. Кассирша смотрела на него с плохо срываемой брезгливостью. «Восемьдесят три рубля», - процедила она сквозь зубы. Он начал искать что-то в карманах плаща. Искал и не находил. Через пару минут мужчина произнес тихим и дрожащим голосом: «Дочка! Кошелек дома забыл! Идти мне недалеко, но шагать-то очень трудно. Может быть, ты отпустишь мне их, а деньги я завтра занесу? Я паспорт могу показать». Повелительница кассы в следующий же момент буквально взорвалась: «Что! Отпустить! Здесь тебе магазин, а не богадельня! А ну пшшшел вон, оборванец! Много вас, бомжей, тут околачивается! Охрана!».
На трубный зов кассирной матроны нарисовался бравый молодец. Он без лишних церемоний схватил старика за шиворот плаща и рванул на себя, пытаясь выдворить того из зала. Не застегнутый плащ практически слетел с худого мужчины и остался в руках охранника. Пиджак мужчины был такой же потертый и мятый. На пиджаке слева колыхались около двадцати медалей. Справа были два ордена боевого красного знамени. Молодец от неожиданности выронил плащ из здоровенных рук и отшатнулся назад, произнеся что-то нечленораздельное. Тут мы все вчетвером, практически одновременно достали из карманов по сотне и протянули сидевшей за кассой мордатой хабалке: «Отпустите ему продукты!». «Столько не надо», - прошипела та, быстро выхватила одну купюру и пробила чек.
Бравый молодец незаметно растворился, даже не удосужившись поднять плащ. Старик запихнул немудреную провизию в авоську. Девушка, стоящая ближе всех к нему, подняла плащ: «Возьмите, пожалуйста! И извините!». «Спасибо вам! Большое!», - голос старика дрожал еще сильнее. Опираясь на клюку, с трудом передвигая ноги, он очень медленно пошаркал к выходу.
Честно говоря, в тот момент мне не хотелось ничего. Точнее почти ничего. Хотелось подойти к охраннику и дать ему с размаху по лоснящейся морде. А еще хотелось, очень хотелось задать много вопросов. Только все равно они останутся без ответа. Без ответа. Как и многие другие вопросы. К сожалению.