Сегодня, как обычно по субботам, я собирался на дискотеку, на тусу с друзьями, чтобы жадно глотать выпивку и трясти головой под очередной крутой хит – в общем виселица. Надев свой синий джинсы и, модно закатив рукава своей полосатой кофты, я взял несколько тысяч из неприкосновенного запаса, зачесал волосы как когда-то Элвис Пресли, я отправился покорять танцполы подвалов и ночных клубов моего небольшого городка. Но тут, когда я уже мысленно был в обители порока и исполнял свой самый извращённые желания, ко мне пристала моя старая бабушка. Она что-то бормотала про чердак, кажется, она хотела его разобрать, навести порядок. Но я отмахнувшись, под предлогом что очень устал и съёжив кислую мину, быстро накинул жёлтые кроссовки и дорогущую кожаную куртку, схватил из вазочки ключи от дома и громко хлопнул дверью, даже не заметив недоумевающего и грустного лица бабушки.
Не долго пройдя по тёмной, будто покрашенной в чёрный цвет улице единственным фонарём, на которой была Луна, я решил звякнуть своему дружбану - Серёге Прокофьеву, больше известному как пожиратель сердец. Прозвали его так, потому что из-за его впечатляющей внешности, которой даже я иногда завидовал, девчонки липли к нему, как мухи на варенье, а он ,пользуясь этим, ни с одной не задерживался больше чем на неделю и разбив очередное хрустальное сердце, снова отправлялся на охоту. Но запустив руки в карманы джинсов, я понял, что забыл телефон дома и треснув себя по голове с истошным возгласом – Блин! – развернулся и лениво побежал обратно домой, вдруг кто-нибудь напишет что-то важное.
Когда я вернулся и резво забежал по лестнице на второй этаж в мою комнату, которая была обклеена пасторами самых разных мастей и размеров так, что не было видно обоев, я быстро окинул все углы взором и увидев, что железяка валятся на столе, я кинулся туда и ловко, одним движением руки, будто гепард притаившийся в засаде, схватил её и надёжно запрятав, уже собирался снова идти зажигать, но вдруг я услышал странную тихую музыку, которая не была похожа ни на что, чтобы я слышал раньше. Нет она не была кокой-то особенной , обычная старая мелодия с непонятными для меня словами, кажется на французском языке и редкие щелчки в те моменты, когда запись прерывалась. Раззадоренный любопытством, я поплёлся в сторону чердака, откуда доносились эти нелепые звуки.
Поднявшись по ржавой, обшарпанной, лесенке, я не поверил своим глазам и чтобы понять, что происходит, я немного спустился вниз и стал наблюдать. На старом, скрипучем полу в свете жёлтой, заляпанной лампы в кружащейся, словно изящные снежинки, пыли. Бабуля, надев синее длинное платье с белым кружевом на подоле, которое я ни когда не видел и, которое подходило ей идеально даже после стольких лет, обнимала воздух и кружилась в танце, иногда пристукивая давно сбитыми каблуками своих поношенных белых туфлей. Она танцевала так красиво, словно благородные дамы на средневековом баллу, что я забыл про всё и хотел только наслаждаться этим зрелищем под звуки хриплого граммофона, с крутящейся, будто вечно падающей пластинки.
Но тут музыка внезапно закончилась бабушка, что бы сменить песню потянулась в коробку с винилом и увидев меня, воскликнула от неожиданности. И вдруг её грация куда-то пропала, она закрыла коробку, и начала претворятся, что разбирает этот старый хлам, который уже неизвестно сколько лет, не нужный и забытый, валяется здесь. А я, наконец-то выйдя из своего укрытия, ни чего не говоря, подошёл к граммофону, взял ту пластинку, которая только что так волшебно играла и, снова поставил её. Бабушка оставила ящик, который она старательно пыталась убрать, и медленно повернулась, смущённо улыбаясь в ответ. Мелодия заиграла, я попросил Бабулю научить меня также блистательно танцевать, и она робко повторяя –Раз, Два, Три, - Раз, Два, Три, - Раз, Два, Три – повела меня в перёд, всё вокруг окутала кокая-то магия и я наконец-то понял что такое настоящий хит на все времена!