Сказка для научных сотрудников младшего возраста, а также особо продвинутых детей.
И создал Бог зверей земных по роду их,
и скот по роду его, и всех гадов земных
по роду их. И увидел Бог, что это хорошо.
(Библия, кн. Бытие, глава 1, ст. 25-й)
Что такое? Что случилось?
Отчего же всё кругом
Завертелось, закружилось
И помчалось кувырком?
(Корней Чуковский «Мойдодыр»)
1. Мы знакомимся с одним замечательным котёнком
Когда котёнок появился на свет, он был таким маленьким, что мог только беспомощно попискивать, слепо тычась по сторонам крошечной кнопкой носика. Таким образом он начал постигать окружающий его мир. И этот мир поворачивался всякий раз к нему самой своей лучшей и ласковой стороной, бережно касаясь его тёплым шершавым языком.
Вы, верно, уже догадались, что окружающий котёнка мир и был его мамой, кошкой. Для того мамы, даже если они – кошки, и придуманы, чтобы любить и заботиться о своих детках, будь это котёнок, или кто иной. Но наш герой всего этого пока что не знал, потому как был новичком в этом огромном мире, о всём величии которого котёнок не подозревал. Мир для него был тёплым, пушистым и заботливым, а когда котёнок хотел есть, то мир предоставлял ему возможность насытиться вкусным молоком.
В первые дни котёнок не мог видеть окружающего мира, потому как глазки его были закрыты, и он беспомощно тыкался по сторонам своим носиком. Наверное, так придумано было для того, чтобы он, да и другие котята, не расползались далеко, и за ними можно было уследить. Особо настырных мама- кошка подтаскивала к себе лапой, спрятав свои острые когти. А когда наш герой собрался, было, отправиться в своё первое в жизни путешествие, мама поднялась, осторожно схватила его зубами за шкирку и вернула обратно, на подстилку. А потом принялась облизывать и мурлыкать, убеждая его, что не стоит торопиться, ведь для того, чтобы отправиться в путь, надо набраться сил, опыта, и обязательно хорошо покушать на дорогу, мало ли что там ждёт его, впереди. Котёнку было хорошо, и он знал, что весь мир, что его окружает, тёплый и добрый, а ещё этот мир обласкивает его языком. Чего же ещё желать прикажете?
А потом у него прорезались глаза, и оказалось, что мир гораздо больше, чем котёнок предполагал сначала, а облизывала его мама- кошка, которую он только теперь увидел, хотя знал, по запаху и от толканию носом, уже давно, вот уже несколько ужасно длинных дней. В этот день мама научила котёнка ответно мурчать, выражая свои радости. А мир … мир раздвинулся до пределов, которые видел глаз. А может даже, подумал котёнок, там ещё что-то есть. Там, куда временами уходила мама.
У нашего котёнка было ещё несколько братиков и сестричек, которые не были настроены сидеть на одном месте и всё время пытались расползтись, чтобы поскорее приступить к изучению мира, где, наверняка, была масса самых разных интересных вещей. Всеми малышами движет великое чувство – любопытство, и те достигают своих высот, кто сохраняет в себе это чувство. Любопытство всё время толкает нас всех, и не только котят, забраться подальше, чтобы посмотреть, что же находится там, за линией горизонта.
Можно было посочувствовать маме-кошке, которой приходилось проявлять массу внимания, чтобы уследить за своим выводком. И, надо признаться, самым любопытным был именно наш герой, хотя имени, как такового, у него ещё не было. Всё ещё у него впереди.
Давайте же взглянем на этого замечательного и интересного персонажа, за похождениями которого мы будем внимательно наблюдать. Каждый ребенок, будь то щенок, жеребёнок или котёнок, очень забавен и привлекателен. Сама Природа всё устроила так, чтобы вызывать к детям симпатию взрослых существ. Как правило, взрослые собаки не нападают на котят, а взрослые кошки не трогают щенков, разве только самые дурные коты могут охотиться на птенцов, теоретически, потому как мы про такое не слыхали.
Про что это мы?
Ах, да, про нашего котёнка. Был он ещё маленьким, но уже на его мордочке, рыжей и полосатой, было начертано любопытство, которое, казалось, сидело на его крошечном носике, как очки на носу бабушки. Маленький и тоже рыжий хвостик был поднят вверх, как антенна, и опускался только тогда, когда котёнок отправлялся спать. Всё остальное время хвост торчал кверху, словно был вымпелом славного и маленького сухопутного кораблика. Котёнок был рыжего окраса, а на боках его и мордочке имелись полоски, как у самого настоящего тигра, то есть – тигрёнка, если бывают столь крошечные тигрята. Хоть котёнок и был маленьким, но он уже научился твёрдо держаться на своих четырёх лапках. Правда, случалось ему и падать, когда он стремительно куда-нибудь кидался, а потом менял направление бега. Вот тогда собственные лапки подводили нашего котёнка, и он завалился на бок, но потом сразу вскакивал и начинал оглядываться, не видел ли кто его такого конфуза. Внимательная мама- кошка, конечно же, всё видела, но делала вид, что умывается, вылизывая лапу или бок, и тогда котёнок бежал дальше, ведь мир был столь велик, что вмещался в целой большой комнате, которую надо было непременно исследовать.
Если вы находитесь в комнате, то оглядитесь по сторонам прямо сейчас. Все вещи и предметы мебели, что вас окружают, кажутся настолько обыденными, что мы их почти не замечаем. Они есть, потому что нужны нам. Но попробуйте поставить себя на место котёнка, которому кажется, что он находится в самом необычном из миров, а всё, что его окружает – непривычно и удивительно. К примеру, посмотрите на стол. Казалось бы – стол и стол. Мы за ним обедаем или занимаемся тысячью других дел, а для котёнка стол и не стол вовсе, а уходящие ввысь деревянные скалы, которые поддерживают своды горного плато, той равнины, куда надо ещё попасть, а потом умудриться не свалиться оттуда. Удивительно и страшно, страшно интересно. И таких вот чудес в комнате было великое множество, и каждое из них следовало внимательно изучить, чтобы разобраться и узнать, какая опасность здесь таится. Мы боимся того, чего понять не можем, но стоит вникнуть в суть вещей, и можно отправляться дальше, в другой мир, в другую комнату.
Да-да, очень скоро наш пытливый котёнок добрался до двери и выглянул наружу. С минуту он оглядывал то, что открылось его глазкам, а потом развернулся и кинулся к маме, пока все непонятности нового мира не пустились его преследовать, чтобы ухватить за хвостик, а то и укусить за спину. Ужас какой!
Только очутившись рядом с тёплой мамой, которая продолжала спокойно вылизывать свою лапу, котёнок понял, что немного преувеличил те опасности, которые ему привиделись. Иначе мама встревожилась и зашипела бы, показывая клыки. Кто может устоять и не отступить, когда мама показывает зубы, защищая своего котёнка? А он тыкался в бок и попискивал, перечисляя всех, кто ему угрожал из неосвоенного пространства параллельного мира. Наконец кошка оставила свою лапу, и без того чистую, и занялась своим ребёнком, приводя его в порядок и слизывая с него собравшиеся запахи.
Вы думаете, для чего кошки (и коты) всё время себя облизывают? На них нет ни пятнышка грязи, а они всё стараются и тщательно вылизывают свою шёрстку. Оказывается, таким образом, они избавляются от запахов. Животные весьма разнообразно пользуются своим обонянием, то есть улавливают носом запахи. Для того и вынюхивают собаки во время прогулок каждый кустик и каждый камень. Через нос они узнают все городские новости, и потому вполне обходятся без телевизора, радио и газет. К тому же кошки относятся к хищникам, то есть они могут часами находиться в засаде, выслеживая своего противника, то есть мышь, а та, прячась в своей норке, старательно принюхивается, чтобы определить, не подкрадывается ли к ней кошка. Вот почему так важно, чтобы на шерсти не оставалось ни малейшего пятнышка, которое может стать источником самого ничтожного запаха.
Потом котёнок занялся важным делом, насыщаясь молоком. Вы думаете, что это не такое важное занятие? А вот и нет, потому как в этом мамином молоке скрывается очень многое. Человеческие дети ходят в школу и постигают там разные знания, но ведь у животных таких школ нет. Как же им быть? Неужели им предназначено ходить необученными? Так вот, специально для них Великая Мать Природа устроила свою школу, растворяя необходимые знания в материнском молоке. Впитывая в себя вкусное молоко, котята, щенки и прочие зверушки получают информацию, которая открывается им в нужный момент: какую травку надо съесть, если заболит животик или случится иная напасть, как выстроить себе норку в случае необходимости, как найти дорогу домой, если потеряешься, и ещё много разных разностей. Потому и сосут молоко маленькие зверята так старательно. А для чего, вы уже поняли. Когда-нибудь и люди научатся получать таким образом знания, если перестанут считать себя венцом развития и внимательно посмотрят вокруг себя, вместо того, чтобы противопоставлять себя Природе.
Следующие несколько дней наш котёнок был занят изучением параллельного мира, то есть второй комнаты в доме, где он появился на свет. Мама- кошка была тоже занята другими своими детками, но, когда наш герой забирался слишком далеко, отрывалась от своих дел и отправлялась на поиски маленького путешественника, чтобы вернуть его обратно, на семейную подстилку, чтобы дать ему новую порцию знаний, а по совместительству – ещё и пищу. Котёнок недовольно пищал, протестую против такого самоуправства, как это он считал. Но разве можно противиться маме, уже взрослой и опытной кошке, которая знает и умеет всё на свете. Или почти всё.
2. Как прекрасен этот мир – посмотри
До сих пор мы пристально разглядывали маленького котёнка, героя нашей истории, и не успели внимательно взглянуть на дом, где всё это началось. Да особенно-то и разглядывать здесь нечего, признаемся вам. Это был самый обычный садовый домик, разве что не самый маленький, какие ставились много лет назад, когда люди только-только начали разрабатывать землю, предназначенную для садовых участков. С тех пор многое изменилось, как сами садоводческие товарищества, так и жизнь в государстве. Люди уже не тратили всё своё свободное время на копание в земле, чтобы прокормиться самим или помочь родственникам, которые сами не в состоянии пользоваться теми возможностями, какие имели ещё наши предки. Земля может прокормить гораздо больше людей, если к этому подойти рачительно, то есть с умом.
Мы могли бы вам много чего рассказать на эту тему, да как-нибудь вернёмся к этому в других произведениях, но не хотелось бы слишком далеко отдаляться от нашего героя, за которым, как вы это увидите, нужен глаз да глаз. Он был ещё слишком мал, чтобы разобраться в действительном устройстве этого мира и воспринимал его таким, каким он ему казался. Скажем лишь, что точно так же наш мир воспринимают и люди, которые считают себя «венцом Вселенной», как мы вам уже говорили. Но такое самомнение – их дело. Если они не могут познать действительности, так пусть хотя бы научатся наводить порядок в том пространстве, которое они считают своим.
Надо признаться, что в том садовом домике, в котором мы все присутствуем в качестве невидимых зрителей, всё было в относительном порядке. Пусть здесь и не было той излишней чопорности, которая превращает жильё в офисное помещение, к чему так стремится часть населения, желающая показать своё благополучие. К счастью, это характерно не для всех.
Одна комната была предназначена для ночного отдыха, и там стояли большая кровать и маленькая. Вторая комната была чем-то вроде гостиной или столовой комнаты, где хозяева домика отдыхали, обедали и обменивались новостями. На подоконнике стоял радиоприёмник, работающий от батареек. Вот только хозяева никак не могли собраться и привести из города свежие батарейки, и потому радио молчало, терпеливо дожидаясь, когда до него «дойдут руки». Хозяева, супружеская чета, была занята работой на грядках и почти не бывала в домике, а их ребёнок, мальчишка Димка, целый день проводил со своими друзьями- приятелями, устраивая гонки на велосипедах. Это его родители специально настраивали, чтобы Димка не слишком докучал кошке, у которой народились котята. Они были ещё слишком маленькие, чтобы их без конца тискать и таскать на руках. Да и кошка от такого внимания к своему семейству нервничала и грозно показывала зубы. Пусть она пока что успокоится, а котята привыкнут к окружающему их миру. Чем они и занимались, а в особенности тот, кому суждено стать центральным персонажем вот этой удивительной истории.
Котёнок переходил с места на место, оглядываясь по сторонам с самым ошеломлённым видом. Он, конечно, понимал, что мир велик, но никак не мог подозревать, что настолько. Ведь это же целая большая комната, а потом ещё и вторая, уставленная разными громоздкими предметами и приспособлениями самого непонятного назначения. К чему всё это, когда можно обойтись без всего этого набора, который только мешает носиться по комнате? Конечно, то, что имеется масса мест, где можно спрятаться и наблюдать оттуда, как тебя ищет мама, оглядываясь по сторонам, это хорошо. Но она всё равно находила своего котёнка, тащила его назад, на Родину, и терпеливо там облизывала, примирительно мурлыкая, отчего котёнок приходил в благодушное настроение и засыпал, наполнив свой желудок молоком. А скоро мама- кошка начала приносить своим котятам разные другие вкусности, предлагая им то одно, то другое. Мир был большим, и рацион питания состоял не из одного молока. Оказалось, что можно кушать даже зелёные стебельки травы, чтобы не болел животик. Прежде чем котята попробовали траву на вкус, мама потыкала их носиками, чтобы они запомнили запах. Учение – свет, а неучение – разные болезни.
– Смотрите, дети мои, – говорила котятам кошка- мама, – и запоминайте. Все ваши познания должны находиться на кончике вашего языка, на кончике вашего носа, и в центре ваших глаз. Всё зависит от вас, насколько старательно вы будете усваивать свои уроки.
Здесь стоит сделать небольшое пояснение. Хотя мы вам и рассказываем сказочную историю, в которой будут случаться самые разные происшествия, в том числе и настоящие чудеса, но ведь и в самом деле интересно, как животные, домашние и дикие, общаются между собой, родители с детьми, а также посторонние друг для друга особи; и существуют ли у них разделения на языковые диалекты, то есть понимают ли друг друга кошки или собаки России и, к примеру, Великобритании, а то и вовсе Сингапура. Так вот, вполне определённо вам утверждаем, что понимают, и очень даже хорошо, но … ещё раз – но, если сами хотят понимать и общаться. Язык животных достаточно разнообразен, а разговаривают они преимущественно при помощи телепатии, то есть - обмениваясь мыслями, образами и целыми картинками. Могут говорить и словами, как мы, люди, но так поступают далеко не все, а только самые образованные звери, самые старательные. Посмотрите на своих домашних питомцев, загляните им в глаза, и вы сами убедитесь, насколько бывает взгляд их наполнен мыслями. Это – вполне разумные существа, поиском которых заняты учёных самых разных стран. Только ищут они с помощью телескопов и космических исследовательских аппаратов, а надо всего лишь повернуться и посмотреть внимательно на окружающих их (и нас) мир, который готов отозваться на этот контакт. Бывает так, что в сказках главные герои получают возможность начинать понимать язык животных, а это всего лишь перенастраивается система их восприятия мира. У животных она чуть иначе устроена. Собаки, к примеру, умеют распознавать тысячи оттенков запахов, и находить, с помощью обоняния, разные предметы, но этот аппарат ещё более развит (в сто, а то и тысячу раз) у бабочек, которые могут чуять друг друга за десятки, а то и сотни километров. А способность птиц – ориентироваться в пространстве при межконтинентальных перелётах на зимовку и обратно. У них ведь нет спутниковой навигации и систем глобального позиционирования. То есть они имеются, но не в виде аппаратов спутниковой связи, а совсем в другом виде. Точно так же отличается и система общения, и когда-нибудь, может даже в самое ближайшее время, люди научатся разговаривать с животными и многому у них научатся. Даже есть целая наука – бионика, которая как раз и занимается извлечение пользы и смыслов из Природы и её обитателей, а первым учёным, который начал работу в этом многообещающем направлении, был Леонардо Да Винчи.
Теперь давайте вернёмся обратно в садовый домик, где кошка- мама общается со своими детьми- котятами. Для стороннего свидетеля кажется, что кошка просто облизывает котят, то одного, то другого, громко мурлыкая. Но на самом-то деле они разговаривали между собой, то есть говорила главным образом мама.
– Запомните, дети мои, что от ваших стараний зависит очень многое в вашей жизни. Мы живём рядом с людьми и взаимно помогаем друг другу.
– Каким образом? – пискнул наш герой.
Здесь мы снова вынуждены отвлечься, чтобы вся эта сценка не выглядела нарочитой, как это частенько бывает в мультипликационных фильмах, где новорожденные животные (Бэмби, Крошка Енот, даже Крошка Ру) общаются с окружающими вполне уверенно, словно уже обладают достаточным жизненным опытом. Напомним, что животные могут изъясняться не только с помощью слов, но и образами. И наш маленький герой выразил свой вопросительный знак, облачив его в соответствующую смысловую обёртку. По крайней мере, мама- кошка его прекрасно поняла.
– Мы умеем прекрасно существовать рядом друг с другом. Люди для нас строят просторные дома. Точнее, не только для нас, потому как и сами проживают там, чтобы иметь возможность создавать для нас более или менее преемлимые условия жизни, кормят нас, параллельно решая какие-то свои собственные проблемы, а мы в ответ создаём в нашем общем доме атмосферу уюта и благополучия.
– А как это – атмосферу? – выразил свой знак вопроса другой котёнок, лапы которого были более светлыми, чем у нашего героя.
– Это – весьма сложный вопрос, – честно призналась кошка, – но я вам всё равно попытаюсь объяснить, потому как наше обучение может в любой момент прекратиться. Дело в том, что люди слишком зациклены на своих человеческих проблемах, которые либо решаются недостаточно хорошо, а то и вовсе плохо, не умея договариваться, а от этого у них часто случается плохое настроение, которое сказывается, своими нюансами и психологическими миазмами, на жизненном пространстве дома. Поэтому нам, домашним обитателям, и главным образам – кошкам, приходится очищать пространство квартиры с помощью акустической чистки, которое люди называют мурлыканьем, и общим настроем. Люди умеют это чувствовать и даже завели обычай – при вселении на новую квартиру или в новый дом пускать впереди себя кота или кошку. Они считают себя хозяевами дома, и пусть, раз им нравится так считать. На самом-то деле – хозяева мы с вами, а они всего лишь приглядывают за домом и решают разные хозяйственные дела.
– И правильно, – запищали котята. – Так и должно быть.
– Так и должно быть, – согласилась с ними мама- кошка. – Но и нам приходится стараться – создавать в доме уют, но и это не всё.
– А что ещё? – вытягивали любопытные носики котята.
– Нам приходится следить за их здоровьем, заниматься профилактикой многих болезней, которые случаются по причине их неправильного образа жизни и неумении жить без конфликтов между собой, из-за чего угнетается их нервная система. Поэтому каждая уважающая себя кошка трётся о своих подопечных и проводит психологические сеансы принудительной релаксации, работая с нервными окончаниями их организмов.
– Ах, – заволновалась самая маленькая кошечка, – я, наверное, с этим не справлюсь. Это, наверное, очень сложно.
– Ничего сложного нет, – заулыбалась мама (кошки очень часто улыбаются, а порой даже и во сне – понаблюдайте за ними). – Я вам всё покажу. А потом ещё и научу делать массаж. С когтями и без. Запомните, дети мои, что именно наш массаж с когтями ушлые люди начали применять и сами, называя это акупунктурой. Порой это у них даже получается, но не всегда, ой, не всегда.
– А почему ты, мама, – подползла к кошке самая маленькая из котят, пока другие её братья обсуждали между собой то, что только что услышали, – сказала нам, что обучение может закончиться в любой момент?
– Видишь ли, маленькая, но уже разумная дочь моя, – вздохнула кашка, – людей становится очень много, и тот неправильный образ жизни, что они ведут, заставляет их передавать нас, котов и кошек, друг другу, чтобы мы исправляли наделанные ими ошибки и потому любому из нас предстоит переместиться в другой дом, к другой семье. Это может случиться в любой момент.
– Но я не хочу, – заплакала маленькая кошечка. – Я не хочу. Я хочу оставаться с тобой и со всеми остальными.
– У каждого в этом мире, – снова вздохнула мудрая кошка, – есть своё предназначение, которому нельзя противиться. Люди зачастую этого не понимают, не желают понимать, оттого и случаются с ними разные неприятности. Но мы-то с той не люди, и потому именно на нас ложится главная миссия – сохранить этот мир таким, каким он достался нам. И ещё – приглядывать за людьми. Нам их поручили, в своё время ...
– А кто? – прижалась кошечка к боку мамы. – Кто поручил?
– Ты всё узнаешь, милая моя дочурка, – принялась облизывать кошечку мама. – Скоро ты всё узнаешь. А пока – смотри за мной. Сейчас придут люди, и мне придётся заняться ими.
3. Дороги, которые мы выбираем
Мама- кошка спешила научить своих котят всем жизненным премудростям, перемежая науку кормёжкой. Её молоко позволяла котятам усваивать полученными ими знания. Есть такое выражение – «впитать с молоком матери», то есть что-то усвоить безусловно и навсегда. Люди порой говорят, не понимая до конца потаённого смысла сказанного, а ведь над многим стоит задуматься. Вообще, по жизни надо дружить с головой, ибо разум никогда не бывает лишним. Такой вот простой совет …
Из всех котят наш герой был самым любопытным, и это подметила мама- кошка. Она каждому дала своё имя- прозвище, добавляя к нему определение – «сын» или «дочь». Надо сказать, что и у людей в ходу прозвища по их особенностям и наклонностям, а у коренных человеческих народностях нашего Севера, некоторых азиатских стран и американского континента имена давались по достижению определённого возраста и эти имена несли в себе необходимую информацию о его хозяине. Это так – к слову.
Любопытный котёнок первым осмелился выбраться из садового домика, а потом явился обратно и поразил внимание своих братьев и сестёр рассказами о том, насколько велик, разнообразен и красив на самом деле окружающий их мир.
– А может он даже ещё больше, – предположил котёнок, сам не до конца веря своим утверждениям.
Мама- кошка слушала его россказни и улыбалась. Уж она-то знала, каковы на самом деле границы того мира, в котором они обитали. Оказалось, что снаружи домика играть значительно интересней, вот только там было слишком много шумов того пространства, которое было скрыто за высоким забором. То, что нельзя было увидеть глазами, казалось непостижимым и опасным. Любопытный котёнок приметил в дальнем углу сада проём в заборе и собирался отправиться туда с исследовательскими намерениями, как вдруг оказалось, что дачный сезон подходит к концу и надо собираться в город.
Что это такое – собираться в город, котята не знали и спрашивали друг у друга, чем это им грозит этот таинственный город. Мама на вопросы не отвечала и только вздыхала, что заставляло котят тревожиться и предполагать, что с городом связаны неисчислимые опасности, с которыми им вскоре предстоит столкнуться воочию. И это делало скорое будущее тревожным.
Самые трусливые создания бегут от трудностей и прячутся. Говорят, что большая птица- страус, которая не умеет летать, но зато быстро бегает, прячет от опасности голову в кучу песка, чтобы не видеть нечто ужасное. Скорее всего, это просто выдумки, потому как зачем прятать голову, если можно убежать, размышлял котёнок, шипел, раздувал хвост и показывал маленькие зубки, готовясь встретить опасность. Сам он считал себя неустрашимым героем. В крайнем случае, всегда можно было укрыться за мамой, у которой имелись настоящие клыки и острые когти, которые появлялись на её лапах, когда на то была нужда. Хорошо, когда есть кому тебя защитить в этом мире, полном неизвестных опасностей.
Слава и Марина, супружеская чета, собрали все необходимые вещи, запаковали их в многочисленные коробки, после чего Вячеслав принялся таскать их и складывать в прицепную тележку на колёсах, а Марина следила за тем, чтобы ничего не забыли, поминутно хватаясь за голову и придумывая всё новые распоряжения. Вячеслав кивал, соглашаясь, но, кажется, ни одного слова, полученного от супруги, не воспринимал, как руководство к действию, делая всё на свой манер. Димка то и дело появлялся рядом, лихо разворачиваясь на ходу и демонстрируя, сколь ловко он научился управляться с новеньким велосипедом, на котором можно совершать чудеса вольтижировки.
– Мама! Папа! Смотрите, я еду без рук!!
Конечно же, наш котёнок кинулся тоже посмотреть, как это можно ездить без рук и – самое главное – куда эти руки деваются. Он выскочил едва ли не под самое колесо. Действительно, Димка отпустил руль велосипеда и развёл их в стороны, балансируя, как это делают канатоходцы, перемещающиеся по тонкому канату под самым куполом цирка. Внизу, правда, натянута сетка, но всё равно удовольствие не из самых приятных – лететь вниз, сорвавшись с того каната, да ещё под обидный смех зрителей, которые для того и пришли – в основном для того – чтобы увидеть, как случится нечто ужасное: кто-то свалится со страшенной высоты, или кого-нибудь загрызут внезапно взбесившиеся хищники. Вот и Димка представлял себя таким вот храбрецом, ликую от собственной смелости и ловкости, как вдруг …
Вдруг прямо перед ним появился котёнок, замерев от испуга перед самым колесом. Конечно же, Димка не собирался котёнка поранить и потому попытался свернуть в сторону. Когда руки лежат на руле, сделать это легко и просто. Он проделывал это уже тыщу раз … ну, может и не тыщу, но раз двадцать – совершенно точно. И почти всегда это получалось. Но только в этот раз руки были не там, где надо, и случилась досадная заминка, а колесо повернулось самым невероятным образом. Руки, уже готовые схватиться за руль, пролетели мимо него, а затем … затем сам Димка отправился в полёт, короткий полёт через руль и дальше, в самый куст колючего крыжовника. Но и это ещё не самое плохое: он умудрился открытым для истошного крика ртом наткнуться на всё тот же руль, а потом и начался полёт.
Димка выбрался из куста и собрался завопить от такой неудачи, ведь он упал самым злосчастным образом, да ещё и потерял зуб. Но плакать не имело смысла, ведь никто его падения не видел. Даже котёнок, и тот куда-то умчался, убоявшись, что его вот сейчас накажут за то, что опять полез, куда его не звали. Было обидно, но, вместе с тем Димка хотел показать свою неустрашимость и природную ловкость и даже сноровку. А зуб … да что там зуб, тем более, что он был молочным … вырастет ещё лучше. Димка снова подхватил велосипед и покатил обратно, столь же быстро и столь же ловко, продолжая вопить:
– Мама! Папа! Я еду … без зуба!!
Ничего этого наш котёнок уже не слышал. Почти что без памяти он помчался на другой конец садового участка, к намеченном им для исследования лазейке и протиснулся в дырку, а потом полетел, помчался, побежал, куда глаза глядели. А глядели они … короче говоря, много куда они глядели, как потом оказалось. Словом, примерно через полчаса окончательно выяснилось, что наш герой заблудился.
4. Кого можно встретить на перекрёстках миров
Если посмотреть наши города даже не из космоса, а хотя бы с высоты птичьего полёта, то окажется, что они окружены целой сетью разных деревушек и садовых товариществ, которые суть такие же деревушки, но с поправкой на новые времена. Когда-то всё население Руси было крестьянским, то есть сельскохозяйственным, но потом людей стали вытеснять в города, но их по-прежнему тянуло к земле- кормилице. Им хотелось запустить в тёплую весеннюю землю ладони, чтобы почувствовать, пора ли начинать сев. Их тянуло к лопате и граблям. Короче говоря, те из горожан, в ком ещё был жив дух предков, после окончания трудовой заводской или конторской недели отправлялись за город и трудились там на крошечных огородных наделах. Потом появились садовые участки и целые садовые товарищества, которые и были аналогом городских деревень, где горожане, скинув пиджаки и шляпы, галстуки и нарукавники, вновь становились селянами и копались в земле, чтобы получить такую маленькую радость как свой урожай. Поработав на земле, кто-то отправлялся домой, а кто-то решил переночевать прямо здесь же. Для этой цели на участках построили сначала дощатые сарайчики, а потом и настоящие дома, от крошечных избушек до рубленых пятистенков, а то и кирпичных особняков. Кто уж как реализовал свои возможности.
Если в городе городские пейзажи зависят от архитектурного планирования, то здесь, в садовых товариществах строили, как Бог на душу положит, то есть всяк на свой лад. Отсюда и получилось так, что садовые товарищества- посёлки напоминали те лабиринты, что проектировали ещё древние античные мастера, из которых мы помним разве что Дедала.
Потерянно котёнок бродил среди заборов, за которыми прятались домики- развалюхи или солидные домищи. Иногда из-за калитки начинали яростно лаять злобные цепные псы, и тогда котёнок мчался дальше, не помня себя от ужаса. Раньше, когда за спиной была мама- кошка, даже если её и не было видно, окружающий мир не воспринимался столь трагично, как сейчас, хотя мама и предупреждала, сколько разных опасностей поджидают котят, стоит им высунуть свой любопытный носик. Эх, не внемлем мы предупреждениям, не желаем прислушиваться к голосу опыта, и лишь потом, когда воочию со всем столкнёмся, только тогда начинаем всё понимать. Только бы не было слишком поздно …
– Только бы не было слишком поздно … – машинально высказался котёнок, вдогонку своим мыслям.
– Что ты там сказал, – послышался скрипучий голос неподалёку, – про слишком поздно?
Котёнок повернулся столь быстро, что едва удержался на своих уставших лапках, но всё же не повалился на бок. Рядом с ним стояла птица, но такая удивительная птица, каких он никогда не видал раньше. Да, честно признаться, наш котёнок видел только воробьёв, синичек да ласточек, которые стремительно проносились в поднебесье, спеша по своим делам. Но эта птица … это было что-то …
Прежде всего это были яркие цвета перьев. Здесь присутствовал и жёлтый цвет, и красный, и белый, и даже зелёный, и всё это было настоящим, а не придуманным, карнавальным. Затем вперёд выдвигался загнутый крючком крупный клюв, необыкновенно большой, тяжёлый и удивительный. И – наконец – перья на макушке дыбились столь лихо, что казалось, птица специально их задирает, как щенок поднимает хвост, чтобы им дружелюбно размахивать. Но это же не щенок, а птица, которая внимательно разглядывала наша зачарованного котёнка, который разинул рот, как самый глупый воробей. Кстати сказать, здесь находился и настоящий воробей, что сидел на заборе, самый обычный, серый. Воробей насмешливо чирикнул, глянув, сверху вниз, на жалкого и растерянного котёнка.
– Так чего это у тебя там слишком поздно? – продолжала расспрашивать эта яркая незнакомая птица
– Простите, – засмущался котёнок, – а … вы кто?
– Кто я? – вздыбила хохолок из жёлтых перьев эта удивительная птица. – Я артист больших и малых театров, а имя моё слишком известно, чтобы произносить его всуе.
– Кеша, – укоризненно чирикнул воробей. – Ты опять начинаешь.
– А что – Кеша, – быстро заговорила незнакомая птица, – что – Кеша? Кому Кеша, а кому и Иннокентий. Так что, попрошу … тут …
– Простите, – совсем растерялся котёнок, который не знал, что говорить и как себя вести, – я, наверное, дальше пойду?
– Ой, – развела птица крыльями, – я вас умоляю, он пойдёт дальше. Да ты проходил мимо нас уже раза четыре, по меньшей мере.
– Два раза он проходил, – поправил воробей. – Сейчас вот третий.
– Я заблудился, – признался котёнок и горько заплакал. Сначала он хотел гордо поднять нос и удалиться, но … у него не получилось. Он всхлипывал и лапкой вытирал с мордочки слёзы. Ему было жалко себя, такого молодого и неопытного. До сих пор рядом с ним была мама, которая решала все проблемы, а сейчас он остался совершенно один, один на всём свете.
– Ты … это … – неуверенно произнесла яркая птица с экзотичным именем Иннокентий, – ты у нас смотри … сырость тут не разводи …
– Да ладно тебе, Кеша, – воробей слетел с забора и опустился рядом с котёнком. – Ты не переживай так. Вон Кеша, он ведь тоже потерял свой дом, и своего друга, мальчика Вовку.
– Сейчас ты мой друг, Коля, – вздохнул Кеша. – А Вовку я непременно разыщу.
– Вы тоже потерялись? – Удивился котёнок. – Как это могло получиться?
– А что? – воинственно поднял свой хохолок из жёлтых перьев Иннокентий. – Только ты имеешь право потеряться?
– Да ладно тебе, Кеша, – недовольно чирикнул воробей. – Давай я расскажу, на правах друга. Друг я тебе или хвостик поросячий?
– Ну, друг, – вынужден был согласиться Кеша.
– Тогда не мешай мне рассказывать, – заявил воробей, который оказался весьма храбрым малым. – Кстати, а тебя-то как зовут?
– Меня? – растерялся котёнок.
– Да, – кивнул воробей. – Меня зовут Колей, вон его – Кешей, или Иннокентием, в зависимости от настроения. А тебя как?
– Меня мама называла любимым сыном, – подумав, ответил котёнок.
– Любимчик, – хихикнул Кеша. – Видали мы таких.
Котёнок нахмурился, а потом задумался. Настоящего имени он ещё не успел получить. Как же быть? Может …
– Мама говорила, что я самый любопытный, – признался котёнок, покосившись на яркую птицу, которая ко всему относилась с иронией. Кеша только хмыкнул.
– Ладно, – великодушно махнул крылышком миролюбивый воробей Коля. – Имя – дело наживное. Давай я тебе про Кешу расскажу, про его историю. Он к нам попал из Африки.
– Из самых западных провинций, – добавил Кеша.
– А где это? – не удержался от вопроса любопытный котёнок. – Там, дальше по улице?
– Темнота, – забил крыльями от возбуждения Иннокентий и собирался взлететь, но всё же удержался. – Африка, это … это … короче, знать надо, что это такое.
– Кеша, – продолжал объяснения Коля, – он у нас попугай. Попугай, это такая птица …
– Яркая, – не выдержал Иннокентий, – нарядная и очень умная птица. Других таких не найти. То есть здесь не найти, а там, в Кот-Д,ивуаре, попугаев – кишмя кишат, но я был там самым красивым. За что меня и продали за тысячу африканских тугриков одному российскому моряку, а тот потом подарил меня Вовке.
– Ты жил в стране котов? – поразился котёнок.
– Да при чём тут коты, – возмущённо замахал крыльями попугай. – Там не только коты живут, но ещё много кто.
– Перестаньте перебивать меня, – рассердился воробей Коля, – или рассказывайте дальше сами, а я полечу на рынок, поискать, чем там можно разжиться на обед.
– Вот это правильно, – встрепенулся попугай. – Полетай давай, Коля, а я и сам всё расскажу этому … этому … любимчику.
Воробей повздыхал, повздыхал, но подпрыгнул, замахал крылышками и умчался прочь. Котёнок и попугай проводили его глазами. Потом котёнок перевёл взгляд на попугая.
– Я ведь тоже потерялся, – вдруг признался попугай, шмыгнув клювом. – Жил себе у Вовки, теперь понимаю, что очень даже неплохо жил, но всегда ведь нам хочется чего-то этакого …
– Чего хочется? – переспросил котёнок.
– Ну, этакого, – неопределённо помахал крыльями Кеша, – чего нет, но хотелось бы, чтобы было. Вот я и начал Вовку своего придирками глупыми изводить, а потом …
Попугай тяжело и горестно вздыхал, а котёнок ждал продолжения этого занимательного рассказа. Наконец он не выдержал и спросил:
– А дальше что?
– Нет повести печальнее на свете, – горестно откликнулся попугай, – чем повесть о потерянной дружбе. Дальнейшее – молчание.
– Почему – молчание?
– Экий ты, братец, любопытный, – с укоризной ответил попугай.
– Меня так и мама называла, – признался наш герой, а потом заплакал. – Где она сейчас, мама?
– Где ты сейчас, Вовка?! – вторил ему попугай Кеша, и тоже – со слезой в дрожащем голосе, но тут же попугай собрался и начал утешать своего юного спутника. – Ничего страшного. Нельзя в одну реку войти дважды, но вот человека отыскать – можно. Я вот не отчаиваюсь. И ты давай … не вешай носа.
Тут, очень кстати, вернулся и воробей Коля, который притащил в пластиковой сумке несколько бананов, хурму, грушу и два яблока. Было удивительно, как небольшой воробей смог долететь со всем этим грузом. Коля обрадованно чирикал и несколько раз высоко подпрыгнул, чтобы все видели, какой он хороший друг и герой, сильный и великодушный.
– Обрати внимание, Любимчик, – возбуждённо заявил попугай, – какие чудеса делает с нами дружба. Коля готов горы свернуть для меня, равно как и я, но уже для него. А ты, Любимчик, готов сворачивать горы для друга?
– Не знаю, – честно признался котёнок. – Горы, это что? И друг? Это кто?
– Кар-р!! – послышался скрежещийся крик над их головой.
5. Уж такие мы, коты
– Горы, Любимчик, – мечтательно закатил глаза попугай Кеша, – это нечто великое, что возвышается над головой, высоко возвышается.
– Как забор? – подсказал котёнок, в то время, как воробей Коля озабоченно вертел головой.
– Ха-ха;– внезапно развеселился попугай. – Нашёл с чем сравнивать. Забор! Ха-ха-ха!
– Как дерево? – пытался внести ясность наш герой, указав на дерево, на верхней ветке которой сидела большая серая птица и внимательно разглядывала собеседников. Коля несколько раз нервно подпрыгнул и попытался прикрыть своим миниатюрным телом ту сумку, которую он только что притащил.
– Дерево? Да на горе может находиться тысяча таких деревьев.
Котёнок задумался. Или над ним смеялись, или он что-то недопонимал. Если гора настолько большая, то как крошечный воробей мог свернуть горы, даже ради самого нарядного попугая в этом непонятном мире.
– А друг? – попытался внести ясность котёнок. – Это кто?
– Это – удача, – коротко ответил ему Кеша, – если удастся встретить настоящего друга. Тогда надо держаться его обеими руками. Или крыльями. Уж кому как.
– Кар-р!
Теперь птицу заметили все, а не только Коля. Птица свесила голову вниз, раззявила большой клюв и снова крикнула.
– Кар-р! Кажется, у нас есть, чем поживиться.
В мгновение ока птица сорвалась с ветки и опустилась рядом с сумкой, которую пытался закрыть своим миниатюрным телом воробей Коля. Иннокентий, у которого клюв был нисколько не меньше, чем у свалившейся на голову посторонней птицы, поднял хохолок из жёлтых пёрышек и вежливо спросил:
– Чего тебе здесь надо, ворона?
– Того же, чего и вам – поживиться.
– Так иди и поищи себе поживу.
– Я так и сделала. Вот моя пожива, в этой сумке, которую вы пытаетесь от меня скрыть. Сами отдадите, или как?
– Это … наше.
Попугай Иннокентий гордо выставил грудь, выложенную белоснежными пёрышками, одновременно делая два шажка назад.
– Воровка, – пискнул Коля, тоже отступая, как и его нарядный товарищ. Он попытался потащить сумку за собой, но ворона наступила на неё лапой и снова оглушительно и насмешливо каркнула.
– Работа у меня такая, – пояснила ворона котёнку, который беспомощно топтался на месте, не зная, что ему делать. – Восстанавливать справедливость. Ведь кто он есть, этот воробей. Сам подумай. Что означает слово – «воробей»? «Вор он, бей его». Где он всё это взял? Утащил. Хорошо это?
Котёнок не знал, что и ответить. Звучало всё довольно логично, но у этой птицы, вороны, вид был настолько наглый и жуликоватый, что слова её были неубедительны. Если бы ситуацию решал котёнок, то он принял бы сторону воробья Коли и его нарядного други Кеши, но ворона явно не собиралась прислушиваться к мнению нашего героя. Она алчно придвигала пакет к себе.
– Сама такая, – снова пискнул Коля. – Ворона значит – «вор она».
– Вы ещё здесь? – удивилась ворона. – Придётся заняться вами серьёзно.
– Не надо, – заявил Кеша. – Мы удаляемся, и истина уходит вместе с нами.
– Ах-ах, – покрутила головой ворона. – Я так сожалею, так сожалею.
– Это мне на рынке дали, – почти со слезами выкрикнул воробей. – Выбрасывать собирались, а тут появился я, и обещал выбросить сам.
– Считай, что ты с этим справился досрочно и в лучшем виде, – ухмыльнулась ворона, – и пусть у тебя от этого повысится настроение. Кар-р!
Ворча в сторону, попугай взлетел на забор, а Коля присоединился к нему. Они сверху наблюдали, как нахальная ворона сунула голову в сумку и принялась своим длинным клювом перебирать содержимое, комментируя, что всё здесь негодное и испорченное. Коля от возмущения аж подпрыгнул, чуть не сорвавшись с забора.
– Вы ещё здесь?! – Каркнула на них ворона и сделала вид, что собирается взлететь и дать им трёпку. Кеша и Коля тут же умчались прочь. На прощание осталось маленькое жёлтое пёрышко, которое, вращаясь, опустилось в траву. Котёнок осторожно понюхал его.
– Это – твоё, – милостиво заявила ворона, – а всё остальное я забираю себе. Как мы их, а?
Котёнок ничего не ответил, задумчиво нюхая пёрышко. За всеми этими расстройствами он проголодался и сейчас раздумывал, что ему по этому случаю делать. Раньше рядом была мама, и котёнок питался её молоком. Но теперь мамы-кошки не было, не было и молока, а есть хотелось всё сильнее. Он несколько раз тяжело вздохнул.
– Ты чего это? – спросила ворона. – Напугался?
– Почему напугался? – удивился котёнок.
– Ну, как же, – вытаращила глаза ворона. – Ты же разговаривал с попугаем. Сечёшь?
Котёнок пожал плечами. Сделать это было непросто, и ему пришлось сесть.
– Ты в слово вслушайся, – посоветовала ворона. – Попугай, от слова «пугать». Страшилище, ты не находишь?
– Нет, – грустно вздохнул котёнок. – Не нахожу. И даже больше того – признаться честно, так я и сам потерялся.
– Кар-ха-хар! – Ворона так развеселилась, что едва не удержалась на ногах. – Ну, ты меня, братец, насмешил. На-ка, вот, банан, угощайся, и послушай, что я тебе скажу. Не в моих правилах делать другим подарки, но чем-то ты меня тронул. Запомни, малый. Это у людей кто-то там теряется и испытывает по этому досадному поводу огорчения. Мы же, звери, птицы, рыбы и прочие твари (чуть не сказала гады) подходим к этой теме с другой оценкой. По своей природе мы – самодостаточны. Родители нас поддерживают только в первые дни, а потом мы входим в жизнь и принимаем её такой, какая она есть. Мы можем жить самостоятельно, или в составе стаи. Это уж как заведено. Мы умеем находить пищу, строить себе жильё и находить пару. Это совсем нетрудно, если не приходить в отчаяние. Соберись, оглядись по сторонам и начинай свой победный поход по жизни. Если хочешь быть победителем, как … хм-м … как я, то это зависит только от тебя, от своей веры в себя и желания бороться … Ты чего это не ешь?
Котёнок слушал речи вороны вполуха, а сам всё обнюхивал почернелый бок банана. Тот пах как-то странно, сладковато. Наверное, он нёс в себе запахи Африки, из которой приехал когда-то Иннокентий. Так думал котёнок. Потом он решился и вцепился зубками в экзотический фрукт. Он был безвкусным, но потом оказалось, что это была кожура, а под ней находилась приторно сочная мякоть. Котёнок заурчал и принялся жадно поглощать банан, стараясь не думать, что он, возможно, первый котёнок, который насыщается бананом, а также не рассматривая варианта, что в далёкой западной провинции Африки тамошние котята всё же бананы едят.
– Вот видишь, – обрадовалась ворона. – Ведь можешь, если захочешь. А это я тоже, пожалуй, съем.
Ворона зацепила клювом растерзанную кожуру банана, подбросила в воздух и ловко подхватила клювом, вмиг проглотив. Так действует пеликан, поймав рыбу, но ни ворона, ни тем более котёнок, ни разу не видали пеликана, но это ведь не причина не использовать те приёмы, которые подходят для данной ситуации. Логично?
Пока наш герой потчевался подпорченным бананом, ворона успела ополовинить ту сумку, которую едва притащил Коля. Ворона сощурила глаза и принялась разглядывать случайного знакомого, наклоняя голову то в одну сторону, то в другую.
– А ты малый не промах, – заявила ворона. – Хочу сделать тебе предложение.
– Какое? – насытившись, котёнок уже меньше расстраивался по поводу своих несчастий. Много ли нам надо, чтобы успокоиться?
– Предлагаю тебе общее дело, – ворона наклонилась к самому уху котёнка, предварительно поозиравшись и удостоверившись, что их никто не подслушивает. – Ты будешь подходить к тем, на кого я укажу, и заводить с ними разговор. Ты маленький и выглядишь совсем бестолковым. Лучше тебе таким и оставаться.
– Зачем? – удивился котёнок. – Почему?
– Много спрашиваешь, – нахмурилась, было, ворона, но тут же захлопала крыльями. – Молодец. Так и надо. Не важно, что говоришь, главное, чтобы отвлечь внимание. А потом появлюсь я и – готово.
– Что – готово?
– Я этих дуриков прогоню прочь, а то, что у них было, достанется нам, то есть мне. Но и тебе что-нибудь перепадёт. Со мной не пропадёшь, да и голодным не останешься. Здорово придумано?
Котёнок покачал головой. Та игра, которую предложила ему ворона, котёнку не понравилась, да и роль, ему предложенная, была какая-то … мутная, что ли … Но что ему оставалось делать, если мамы больше не было, а его новые знакомые, попугай Кеша и воробей Коля, тоже куда-то подевались. Всё же они были птицами и для них были открыты любые дороги, проложенные в поднебесье. Их, эти дороги, не было видно, но, тем не менее, они были. А что прикажете делать бедному заблудившемуся котёнку?
– Что? – Угрожающе наклонилась к нему ворона. – Бунт на корабле? Похоже, тебе надо срочно прочистить мозги.
Только котёнок собирался спросить, что это значить – прочистить мозги и как это делается, как всё это тут же выяснилось. Подлая ворона нанесла неожиданный предательский удар своим здоровенным клювом котёнку в голову так, что он отлетел в сторону, жалобно пискнув. Это было так неожиданно и так больно!!
К сожалению, жизнь дарит нам не только подарки судьбы, но и разного рода неприятности, которые называются – «свалились на голову». Особенно обидно, когда это случается в буквальном смысле. Наш юный герой не удержался на своих лапках и повалился на бок. Он даже заплакал от обиды, а ворона тут же подскочила к нему.
– Мало? Ещё надо? Так это у нас – сколько угодно. Запомни малый: вождь всегда прав. Если вождь всё же не прав, то внимательно перечитай пункт первый устава взаимоотношений.
В качестве окончания назидания и как восклицательный знак ворона примерилась для ещё одного удара клювом в голову, как вдруг …
В книжках часто попадаются эти слова – «как вдруг». Обычно после них на голову персонажей начинают сыпаться разные неожиданные опасности. Для читателей это всё интересно, потому как действия подстёгиваются, и персонажам приходится совершать интересные подвиги. Жаль, что читатели редко примеряют самих себя на те вот книжные приключения. Но, с другой стороны, жизнь наша так устроена – «кому пироги и пышки, а нам синяки и шишки». Впрочем, в этот раз случился другой поворот.
– Это тут что творится?!
Ворона осторожно покосилась назад. За её спиной стоял большой чёрный кот, морда которого была покрыта боевыми шрамами, а одно ухо было почти разделено на две части. Это был дворовой кот, ветеран многих дворовых битв, закалённый самыми разными невзгодами. И этот кот разглядывал ворону, прищурившись, словно через оптический прицел снайперской винтовки. У вороны сразу пропало желание кого-либо учить жизни. Она сглотнула и быстро отскочила назад.
– Ты чего это? – Спросила ворона кота. – Мы тут с молодёжью беседуем о разных жизненных коллизиях. Я у него вроде за наставника.
– И кто тебя этим наставником назначил? – кот приближался, как бенгальский тигр к козлёнку.
– Так … это … – ворона снова отскочила назад, – самоназначение. Взятие на себя обязанностей … добровольных.
– Хорошее дело, – мрачно заявил кот. – Я тоже решил на себя взять дополнительные обязательства и присмотреть за молодёжью. Будем распределять роли?
– Сам такой! – Ворона еле успела взлететь, но несколько перьев острыми когтями всё же были вырваны из её хвоста, и кружились в воздухе. – Мы ещё встретимся!!
– Очень на это рассчитываю, – заявил кот, глядя вслед улетающей вороне.
– Зд-равствуйте, – робко произнёс котёнок, поглядывая на матёрого котище, который тоже его разглядывал, – и хочу сказать спасибо, потому как мне не нравилось находиться рядом с ней. Если честно говорить, то я её боялся.
– Бояться не надо, – хмуро заявил кот. – Если начнёшь сразу бояться, то так и будешь, до конца жизни, по кустам таиться, переживая за бесцельно прожитые годы.
– Но я ведь ещё, – вздохнул котёнок, – маленький и слабый.
– Это проходит, – буркнул кот, – если не будешь на этом зацикливаться. А вообще, лучше с этим утверждением расстаться сразу. Вот прямо здесь и начать жить по-новому. Уж такие мы, коты.
6. Какое место в жизни занимают коты
– Ты зачем с вороной связался? – хмуро спросил кот нашего героя.
– Да я … – растерялся котёнок, – и не связывался вовсе. Я тут познакомился с одной удивительной птицей – попугаем Иннокентием. С ним ещё был один воробей …
– Знаю их, – махнул лапой котище. – Воробья Колей зовут, а попугай этот – большой хвастун и лентяй. Насмотрелся телевизора дома и теперь изображает из себя невость что.
– Он из Африки приехал, – доверительно сообщил котёнок новому знакомому. – Из самой западной провинции.
– А, – отмахнулся кот лапой. – Это он здесь – особенный, а там таких миллион и ещё есть. Он ведь рад, что сюда попал. Здесь он всегда в центре внимания, чем и пользуется, а там … А ворона здесь каким боком затесалась?
– Знаете, Коля летал на рынок и насобирал там фруктов, для всех нас, а когда прилетел обратно, тут и появилась она, ворона.
– Надо было её сразу гнать, всем троим. Такие, как она, когда встречают общий отпор, сразу же убирается восвояси. А вы с ней начали разговаривать. И как, это у вас получилось?
– Не очень-то, – вздохнув, признался котёнок. – У вас это получилось лучше.
– Да ладно. Скоро и ты освоишься. Когда положиться не на кого, взрослеется быстро, то есть собирается жизненный опыт. Тебя как зовут?
– По-разному. Мама называла любимым сыном, Кеша прозвал Любимчиком, а ворона никак не называла. Она предложила вместе с ней работать.
– И как? – ухмыльнулся кот. – Согласился?
– Нет, – помотал головой котёнок. – Я сказал, что мне это не нравится, а она меня пребольно клювом ударила.
– Это я видел. Страсть не люблю этих ворон, а также тех, кто силой перед слабыми хвалится.
– А вы … – набрался решительности котёнок, – кто?
– Коттер- спаниель, – тут же отозвался кот, – не потому, что из Испании родом, а скорей уж по той причине, что поспать люблю где-нибудь на солнышке. А зовут меня Лексом. Вообще-то полное имя – Алекс, в честь Александра Сергеевича Пушкина. Слыхал про такого?
– Нет, – честно признался котёнок.
– Темнота, – ухмыльнулся кот Лекс. – Это же великий русский поэт и литератор.
– Человек? – уточнил котёнок.
– Пусть даже и человек, но он умел видеть и слышать много больше обычных, заурядных людей. Кстати сказать, он умел слушать нас. Есть у него поэма, выстроенная в виде сказки. Называется «Руслан и Людмила». Там, в предисловии, где говорится о Лукоморье, упоминается дуб зелёный, возле которого ходит учёный кот. Поэт ведь недаром об этом обмолвился. Он сам признался всему свету, что именно этот кот ему и рассказал разные сказки. А он потом их переложил в стихотворную форму. Очень даже неплохо получилось. Читать-то ты умеешь?
– Нет, – признался котёнок, – я ещё маленький.
– Ничего, – утешительно отозвался Лекс, – какие твои годы. Ещё научишься, а может и сам потом порасскажешь какому писателю о своих приключениях, чтобы он их пересказал. Небось, собака, потом хвастать ещё будет, что сам всё придумал, гонорар ещё за свою книжку получит. Но что с ними сделаешь, эх, – кот махнул лапой и отвернулся.
– А почему вы его собакой назвали? – поинтересовался котёнок.
– Выругнулся потому что, – признался кот, – вот к собакам и причислил. И, между прочим, не только этот Пушкин умел слушать. Датский сказочник Андерсен частенько прогуливался в саду Росенборга и слушал там, о чём поют цветы. На основе услышанного им и писал он свои сказки.
– Но как могут цветы петь? – удивился котёнок.
– Мой юный друг, – почти что пропел Лекс. – Ты ещё столько не знаешь всего, что возможно в этом мире, что не стоит удивляться. Лучше слушай и учись, о чём говорят твои более старшие и просвещённые товарищи.
– Как вы?
– Как мы, – согласился Лекс, – или как я.
– Но всё же – цветы, – продолжал дивиться наш герой.
– Сказочники братья Гримм гуляли по лесу близ города Касселя и слушали шум ветра в его ветвях, ну а Павел Бажов посещал заброшенные рудники в Уральских горах и вслушивался в тишину.
– Что может сказать тишина? – засомневался котёнок.
– Кто хочет услышать, – загадочно ответил Лекс, – тот и из тишины извлекает всё необходимое.
– Но с котами всё же проще, – предположил котёнок.
– Это и дураку понятно, – ухмыльнулся чёрный кот. – К примеру, у Оскара Уайльда был кот Людвиг, который поведал ему историю о Звёздном мальчике, а математик и логик Чарлз Доджсон, в свободное от решения «соритов» время занимался литературой под псевдонимом «Льюис Кэрролл», и в этом ему помогал кот Клаус, которого Кэрролл изобразил в своих сказках об удивительных приключениях девочки Алисы под именем Чеширского Кота. Был кот и у французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери, когда он проживал в Нью-Йорке. Только француз почему-то изобразил его в виде Лиса, сделав его персонажем своей сказки о маленьком Принце.
– Наверное, потому. – предположил котёнок, – что именно кот Лис и рассказал французу ту сказку.
– Вне всякого сомнения, – согласился кот Лекс. – Был кот и у Михаила Афанасьевича Булгакова. Кстати сказать, он его и описывал в своём романе «Мастер и Маргарита» под именем Бегемота.
– Этот кот ему и рассказывал историю, ставшую потом книжкой? – смело предположил котёнок.
– Догадливый ты, юный друг мой, – улыбнулся сквозь усы Лекс. – тебе явно предстоит большая и содержательная жизнь. Внимательно изучай все события, которые происходят рядом с тобой, анализируй их. Чтобы потом было что поведать миру.
– Мне поведать?
– Уж как получится. Можешь сам, а можешь и привлечь кого из людей. Всё это не суть важно. Главное, чтобы про тебя и твоё жизнеописание узнали другие.
– А про вас? Про вас уже знают?
– Обязательно узнают. Чему суждено случиться, то обязательно случается. Знаешь, мой юный приятель, я расскажу и покажу тебе один большой секрет, который можно назвать Тайной (вот так, с большой буквы).
– Что такое тайна? – спросил любопытный котёнок. – И с чем её едят?
– Ты проголодался?
– Немного, – честно признался котёнок. – За весь день я съел только кусочек банана. Не скажу, что он мне очень понравился, но ничего другого у меня не было.
– Бедняга, – пожалел своего нового знакомого Лекс. – Обычно коты не едят бананы. Обычно коты едят совсем другое. Но надо пользоваться тем, до чего могут дотянуться зубы. Как-то я слышал одну историю про мангуста …
– Мангуст? – удивился котёнок. – Тоже кот?
– Мангусты относятся к семейству виверровых, то есть с кошачьими если и есть родство, то самое отдалённое. Они похожи на куниц. Те мангусты, про которых я говорю, живут в Индии, питаются там змеями и крысами, а есть мангусты, которые едят крабов. Их так и называют – крабоедами. А в Африке, откуда родом твой знакомый попугай, обитают жёлтые мангусты, и живут они там большими колониями, до пятидесяти особей, питаясь змеями и даже птицами. Оттого твоему знакомому мангусты бы не понравились, тогда как он пришёлся бы им по вкусу. Хе-хе.
– Хи-хи, – отозвался котёнок. – Я бы тоже чего поел и прямо сейчас.
– Невтерпёж? – сочувственно поинтересовался Лекс, на что котёнок грустно кивнул. – Тогда подожди немного.
Матёрый котище Лекс отступил назад и внезапно пропал в траве. Вот только что он был рядом, рассказывал разные истории, а потом сразу пропал в зарослях травы, растущей вдоль забора. Котёнок вытянул шею и принялся вглядываться в те заросли. Может быть там, у этого кота имеется спрятанный запас какой-нибудь еду на тот случай, если он проголодается сам, или встретит какого голодного зверька, к примеру – котёнка. Наш герой вздыхал и переступал в нетерпении лапками. Есть хотелось всё сильнее, и не хотелось думать, что этот самый Лекс просто ушёл, потому как ему надоел этот слишком маленький слушатель. Котёнок старался об этом не думать, но почему-то получается, что о чём стараешься не думать, именно это и лезет на ум. Как только котёнок совсем уже отчаялся и приготовился немного поплакать от голода и отчаяния, травяные заросли раздвинулись и оттуда вынырнул довольный Лекс, в пасти которого был зажат совсем маленький серый зверёк с беспомощно свисающим хвостиком.
– Нагулял тут аппетит? – Спросил кот, складывая добычу перед нашим героем. – Угощайся.
– Что это?!
Котёнок даже отступил назад на один крошечный шажочек. Голос его трагически дрожал. Он хотел попить молока. Он был согласен на половинку банана, если не найдётся ничего другого. Но этот серый невзрачный зверёк?!..
– Это мышь, – терпеливо объяснил кот. – Обычно коты и кошки и питаются мышами. Раньше питались, – поправился Лекс, – когда в магазинах не было кошачьего корма в глянцевых упаковках. Но именно это и есть – настоящая наша еда.
– Мышь? – переспросил котёнок и осторожно понюхал зверька.
– Не бойся. Проверено временем. Это самая обычная домовая мышь. Бывают ещё и полёвки, но они обычно селятся на окраине леса, а промышляют на полях, где растут зерновые. А эти селятся там, где живут люди и умеют кормиться тем, что можно найти или утащить из кладовых запасов людей. Собственно говоря, для того нас, котов и кошек и приручили в своё время древние люди, так для того, чтобы мы защищали их дома от мышей.
– От таких вот маленьких зверьков? – недоверчиво переспросил котёнок, продолжая обнюхивать непривычное угощение.
– Ты давай ешь, – заявил Лекс. – Раз смог из дому сбежать, так начинай привыкать к взрослой жизни, а пока ты ешь, я расскажу тебе одну историю, про английского писателя Киплинга.
– У него тоже были коты, – не удержался от вопроса котёнок, – которые рассказывали ему интересные истории?
– Да, – подтвердил версию нашего героя Лекс. – Георг и Джошуа. Кот Георг был из породы бурма, эта такая разновидность кошек, обитавших в Бирме. Не путать с породой сиамских кошек, проживавших в Таиланде. Это особые и своенравные животные, с которыми связаны отдельные истории. Когда маленький Джозеф (известным его сделало второе имя – Редьярд) играл на улицах Бомбея, он подобрал крошечного котёнка, чуть больше тебя, в квартале, примыкавшем к рынку Кроуфорд, крупнейшему рынку тогдашнего Бомбея. Джозеф притащил котёнка- бурму домой и назвал его Георгом. Сначала отец его, Лео Киплинг, был против кота, но супруга его, мать будущего писателя, уговорила. Так Георг остался в их доме, а сам Лео не раз делал наброски Георга и, преподавая живопись в бомбейской художественной школе, приносил бурму с собой, в качестве натурщика. Георг и рассказал Джозефу несколько историй, которые он потом собрал в «Книгу джунглей». Но самое замечательное было в том, что Георг показал Киплингу путь сквозь «перекрёсток миров», и мальчуган увидел сам затерянный в джунглях город, который он потом описал в сказке о Маугли, человеческом ребёнке, воспитанном стаей волков. Кстати сказать, похожую историю слышал и Эдгар Берроуз, другой писатель, американский, от своего кота, Чарли …
Кот Лекс увлечённо рассказывал о Чарли, поведавшем Эдгару Райсу свои впечатления о путешествиях по джунглям Африки, потом снова вернулся к Георгу, а затем перешёл к Джошуа, коту, жившему с Киплингом в его лондонском доме, который тоже успел много чего рассказать будущему лауреату Нобелевской премии по литературе. Признаться, наш герой слушал своего старшего товарища вполуха, потому что был увлечён поеданием мыши. Сначала это занятие ему не понравилось, но чувство голода заставило котёнка решиться на эксперимент, а потом … потом всё пошло на лад.
– А как же тайна? – спросил котёнок, насытившись и отворачиваясь от того, что осталось от домовой мыши, столь любезно предоставленной в его распоряжение.
– О какой тайне ты говоришь, юный друг мой? – поинтересовался Лекс, испытывая недоумение и сожаление, что его очередная история не была дослушана, а ведь она послужила основой написания «Истории Бадалии Херодсфут», вышедшей из-под пера английского классика.
– Ну, как же, – принялся доказывать наш герой, – вы говорили о большом секрете, который даже можно назвать тайной.
– Ах, это, – вздохнул кот. – Да, я обещал тебе рассказать, но сначала снова вернусь к Льюису Кэрроллу.
7. Какого цвета бывают тайны
Теперь, когда наш герой насытился, он был готов слушать и слушать. Ему было интересно всё, о чём говорил этот взрослый и, судя по всему, многомудрый кот.
– Дело в том, что Льюис Кэрролл был не просто писателем, а он был математиком, решающим логические задачи, то есть его воображение имело особые грани. Он сумел найти в рассказах своего кота Клауса нечто такое, что подвигнуло его пуститься в расспросы …
– Они беседовали друг с другом? – Не удержался от нового вопроса наш котёнок.
– Нет, – покачал головой Лекс. – Нет. Обычно этого не происходит. Всё это общение начинается с того, что кот- рассказчик садится на колени, или рядом со своим хозяином и начинает мурлыкать в особом регистре звукового диапазона. Скоро человек погружается в транс, схожий с гипнотическим. Вот тогда и начинается сам рассказ. В другом состоянии люди просто не могут воспринимать наши речи. И ещё – далеко не каждый кот может проделывать эти штучки. Таких котов знающие люди именовали «кот- Баюн», от слова «баюкать», то есть усыплять с помощью колыбельной песни или просто речевой мелодии. В состоянии транса люди воспринимают наши слова, но растолковать их тоже дано не каждому. Это довольно сложная история. Я тебе потом, может быть, объясню всё подробнее, а теперь давай снова вернёмся к этому необычному сказочнику. Кэрролл оказался способным не только слушать, но и сам задавал вопросы. Как-то он упросил Клауса рассказать ему о «перекрёстке миров». Потом он описал этот переход, как «кроличью нору», через которую можно попасть в ту самую Страну Чудес.
– Кроличью нору? – переспросил котёнок.
– Это и есть тот переход, который я называю «перекрёсток миров». Льюис Кэрролл назвал его «кроличьей норой» и даже описал самого Белого Кролика, который этим переходом пользовался.
– Значит, – сделал вывод котёнок, – кролики тоже могут перемещаться из одного мира в другой?
– Какой же ты бестолковый! – Возмутился Лекс. – Это Кэрролл так написал. Он, как математик Доджсон обожал разного рода логические задачи и парадоксы и наполнял ими свои сказки, которыми увлекались не только дети, но и взрослые, благодаря тем парадоксам, которыми манипулировал Кэрролл- Доджсон. Вот и этот Белый Кролик был не кролик, а кот, тот самый Чеширский Кот, который присутствовал часто в виде одной только улыбки.
– Я ничего не понимаю, – признался котёнок и пригорюнился. Правда, огорчаться долго он не мог и скоро снова поднял свою мордочку, потому как Лекс продолжал свои речи.
– Кэрролл описал переход в некие подземные пустоты, а потом оказалось, что именно там и находится Страна Чудес. Точно такой же приём использовал другой писатель, Николай Носов, который описывал капиталистическую страну, якобы находившуюся внутри полой Луны, куда провалились два его персонажа, Незнайка и Пончик. Это была почти такая же «кроличья нора».
– Ага, – догадался котёнок. – Получается, что у писателя Николая Носова тоже был кот?
– Кот-Баюн, – подтвердил Лекс, – а Николай Носов вместо того, чтобы вести речь о другом мире, придумал пустую внутри Луну. Но не он один. Писал об этом и Эдгар Берроуз.
– Тот, у которого был кот Чарли?
– Кот-Баюн, по имени Чарли. Так появилась целая серия романов о Пеллюсидаре, мире внутри Земли. Можно ещё вспомнить академика Владимира Афанасьевича Обручева, геолога и писателя, который тоже описывал мир внутри Земли, назвав его Плутонией, куда его герои попадали через тоннель, начинавшийся из кратера вулкана. Таким образом академик Обручев представлял себе «кроличью нору». Взял он идею у Жюля Верна, из романа «Путешествие к центру Земли», или придумал сам, не так уж и важно.
– А может и у академика был кот? – предположил котёнок, которого захватила сама идея распространённости баюкающих котов.
– Об этом история умалчивает, – довольно равнодушно отозвался Лекс. – Да это не так уж и важно. Не стоит слишком концентрировать на этом своё любопытство. Зачем это тебе?
– Ну, как же … – задумался наш герой. – А может и я … когда-нибудь …
– А ты сначала наберись впечатлений, – посмотрел на своего слишком маленького сородича матёрый чёрный кот, – чтобы тебе было что рассказывать. Не думаешь ли ты, что каждому из нашего рода котов есть что рассказать? Что каждый из нас готов поведать десятки историй? Не-ет, братец. Настоящий кот- Баюн, это штучный экземпляр. Они встречаются не чаще, чем хорошие писатели среди людей. Большая часть нас- котов любят просто валяться на солнышке, или грызть в тёплом уголку корень валерианы. Другие любят сражаться друг с другом, и лишь малая часть умеет пользоваться «перекрёстками миров».
– Как ты думаешь, Лекс, – вдруг вздохнул котёнок, – а моя мама … она могла … путешествовать … там …
– Кошка? – переспросил Лекс, и тут же на вопрос ответил: – Навряд ли. Видишь ли, юный друг мой, у каждого в нашей жизни есть своя миссия. И никто наверняка не знает – какая именно. Здесь надо уметь научиться понимать и чувствовать, и то не всегда разберёшься, для чего предназначен. Но я знаю совершенно точно, что кошкам в этом отношении легче. Они знают, что главная их задача – это продолжение нашего рода. А ещё – приглядывать за людьми и следить за тем, чтобы в доме их был уют и лад. Это очень важная задача, юный друг мой.
– Почему?
– Кажется, я говорил, что заселяясь в новую квартиру или дом, люди пускают вперёд себя кошку, на удачу и счастье, как они говорят. На самом-то деле, именно кошка и является настоящим хозяином жилья, от её расположения многое зависит. Издавна было так: запускают кошку и смотрят за ней. Там, где она усядется и начинает вылизывать себя, там и ставили свою кровать. Люди знали, что это самое спокойное место в доме. Наблюдательные люди, которые доверяли своим кошкам, не знали горя в своей семейной жизни и были счастливы. Это потом, когда люди начали считать себя «венцом Природы», и начались всякие у них несчастья, и только потому, что они перестали советоваться с нами, своими друзьями и партнёрами. Но находятся ведь и те, кто продолжает нас привечать, и таких много. Это как примерно с домовыми …
– С домовыми? – переспросил котёнок. – А это ещё кто?
– Э-э, юный друг мой, – ухмыльнулся Лекс, – в этом мире столько всего, что ты ещё долго будешь удивляться, но – не всё сразу … не всё сразу … Что же касается кошек, то … у того же Киплинга имеется сказка, которая так и называется – «Кошка, которая гуляла сама по себе». Там рассказывается о кошке, которая пользуется «перекрёстками миров», но, я бы сказал, что это не совсем правильная кошка, потому как она занимается делами, которые не совсем предназначены для неё. Впрочем, всегда так бывает, что находятся те, кто не хотят играть и действовать по уже сложившимся правилам. Такие составляют исключение из общих правил. Главное, чтобы их не стало слишком много. Запомни мои слова, юный друг мой.
– А нельзя ли, – наш котёнок даже зажмурился от собственной смелости, – мне взглянуть на такой вот «перекрёсток миров» … хотя одним глазком?
– Ишь ты, – покосился Лекс, – молодой, да ранний. Знаешь, что случилось с одной любопытной Варварой?
– Нет, – отступил назад на крошечный шажок котёнок, подозревая нечто неладное. – Что же с ней случилось?
– У неё был слишком длинный нос, – заявил чёрный кот. – Слишком длинный … Ладно, я покажу тебе один такой перекрёсток, но – обещай мне, что ты будешь держаться от них подальше. Хотя бы на первое время.
Котёнок задумался на тему, для чего же тогда знать об этих переходах, если нельзя ими пользоваться. Вид у него был такой обескураженный, что его опытный протеже смягчился и пояснил:
– Держаться подальше до тех пор, пока не научишься ими правильно пользоваться. Бывали случаи, когда слишком любопытные коты, да и не только коты, попадали на другие континенты и терялись из виду. Может, им было и неплохо там, куда они попадали, но я лично в этом очень сомневаюсь.
– А кто ещё может пользоваться «перекрёстками»? – спросил котёнок.
– Если честно, то кто угодно, но – в порядке исключения из правил. Я могу тебе сказать, что птицы пользуются этим приёмом. Считается, что они перебираются в тёплые края, делая многокилометровые перелёты. Каким же дураком надо быть, чтобы этому верить. Посмотри на твоего знакомого Кешу. Разве можно представить себе, чтобы на таких крошечных крылышках преодолевать расстояния в тысячи и десятки тысяч километров?
– Может, – предположил рассудительно котёнок, – они делают частые остановки?
– Если бы это было так, то все места перелётов были бы покрыты кружащимися птичьими стаями. А сколько бы растерялось молодняка, которые только- только «встали на крыло» …
– То есть, – догадался котёнок, – вы хотите сказать, что они тоже пользуются вашими «перекрёстками»? «Кроличьими норами»?
– Они пользуются своими «перекрёстками», которые находятся в поднебесье, и работают иначе.
– Это как?
– Я могу объяснить тебе лишь приблизительно, потому как мне нет нужды знать это доподлинно. Существуют зоны переменного давления. Давление там переменное, потому как пространство граничит между двумя мирами. Там оно чуть более тонко. Я не стану объяснять, потому как ты меня всё равно не поймёшь, поэтому верь мне на слово. В этих зонах хорошо ориентируются их «проводники».
– «Проводники»? – удивился ещё котёнок. – А это ещё кто?
– К примеру, – Лекс постарался сохранить спокойствие, хотя ему начинали надоедать бесконечные вопросы его нового знакомого, – я являюсь одним из таких «проводников». Вот и у птиц имеются такие, что умеют отыскать «перекрёстки миров». Случается, что и среди людей находятся «проводники». Их называют пророками, колдунами, экстрасенсами, «ясновидящими», по-разному называют. У птиц эти «проводники» находят «перекрёстки», находящиеся высоко в небе. Вся сложность в том, что эти переходы скрываются в недрах туч. Надо отыскать то место, которое завивается в форме тоннеля, и увлечь за собой всю стаю, чтобы перенестись сразу за сотни километров. Бывает, что приходится совершать несколько переходов, и это очень утомительно. К тому же надо знать какие тоннели куда ведут, чтобы не заплутать и не улетучиться неизвестно куда. Писатель Эрих Распе рассказывал, как стая гусей, запряженная одним предприимчивым бароном; кажется, его звали Иероним Карл фон Мюнхгаузен, унесли его на Луну. Правда, они сумели выбраться обратно. Это я говорю для примера – куда можно попасть, если не знаешь – куда суёшься.
Котёнок отступил ещё на несколько шагов назад. Он начал дрожать, как бы сознавая, что рядом с ним может таиться куда большая опасность, нежели чем самая нахальная и злобная ворона. Он даже подумал, не бежать ли ему, но сдержался этого минутного порыва. Да и куда ему было бежать, если не забывать, что он потерялся, сбежав от своего дома прочь. А этот большой кот … он вполне мог бы стать для него защитником и другом. Лекс спокойно наблюдал за мучительными раздумьями малыша.
– Ты ещё не передумал, мой юный и любопытный друг?
– Н…нет, – выдавил из себя котёнок.
– Тогда смотри внимательно. Я это делаю только из-за расположения к тебе. Держись ко мне поближе и не лезь вперёд.
Лезть вперёд? Котёнок готов был вообще отказаться от этой своей затеи, но Лекс уже направился к забору. Он покосился на своего рыжего и полосатого спутника.
– «Перекрёстки миров» бывают постоянные и временные. Это очень сложные природные механизмы, которыми надо уметь пользоваться. Когда-то древние люди, которые достигли в те времена высоких степеней познания, попытались выстроить постоянные «коридоры» для путешествий, но их проект потерпел крах. Случилась большая техногенная катастрофа, последствия которой наблюдаются до сих пор. Прошли тысячелетия, но район катастрофы всё ещё претерпевает стадию дисбаланса, что выражается в проваливание в иные пространства нынешних транспортных средств. Этот район носит название «Бермудского треугольника», а самовозникающие тоннели перебрасывают корабли и самолёты и снова закрываются. Многие знания и умения подразумевают и большую ответственность, а если действовать без подготовки, то получится то, что получилось в «Бермудском треугольнике».
Бедный котёнок часто-часто сглатывал и даже тихонечко пискнул, а Лекс тем временем скрылся в травяных зарослях, которые, как бы сами собой, расступились перед его носом, а кот, животное немалых размеров (гораздо крупнее нашего героя), погружался туда всё глубже и глубже. Какое-то время змеёй изгибался длинный чёрный хвост, но потом втянулся в траву и он. Котёнок подошёл к этому месту, где только что находился Лекс и осторожно понюхал стебли травы, пытаясь определить, таким образом, степень возможной опасности. Трава пахла травой, и, совсем немного, Лексом. Котёнок выставил вперёд лапку и потрогал траву. Потом он прищурил глаза и, осторожно, просунул вперёд голову. И – посмотрел, как обещался – одним глазом. Ему показалось, что всё впереди было тревожного сиреневого оттенка.
8. Раз, два, три …
Трудно, очень трудно приходится в этой жизни маленькому беспомощному существу; особенно когда рядом нет мамы. Для этого ему и дадено ощущение опасности. Что-то внутри маленького существа всё время свербит, как стрелка крошечного компаса, которая вращается, пока не укажет на метку «опасность». Вот тогда и включается другой условный рефлекс – затаиться, или бежать от опасности подальше. В зависимости от обстоятельств. В ту минуту получилось, что лучше убраться подальше, да побыстрее. Вот только что котёнок вытягивал свою шею и тянул носик, чтобы почуять запахи возможной опасности, а уже в следующий миг он ощутил, что летит, мчится, куда-то прочь, и лапки его едва успевают касаться земли и толкать тельце вперёд.
Бац!
Перед ним ничего не было, но вдруг он налетел на что-то достаточно плотное и покрытое короткой шерстью. А в следующий миг это «что-то» яростно зашипело и отбросило его прочь с такой силой, что наш герой покатился по траве, жалобно пискнув, не сколько от боли, сколько от страха, скрутившего его бедное сердечко.
Все детёныши, будь то котята, щенки, птенцы, да кто угодно, имеют вид, вызывающий жалость у взрослых особей. У тех, в случае опасности, включается материнский (отцовский) инстинкт - защитить детёныше, не важно – своего, ближнего знакомого или дальнего. Главное – защитить, а потом уже разобраться в степени родства и знакомства. Так уж распорядилась Мать- Природа, так запрограммировала все живые существа. Правда, имеется небольшой, но существенный нюанс – этот инстинкт срабатывает у взрослых особей.
Порой бывает так приятно поваляться на мягкой травке, чтобы сверху светило тёплое солнышко, чтобы дул лёгкий приятный ветерок, чтобы неподалёку деловито переговаривались пичуги, и чтобы при этом тебя ничто не волновало. Вот тогда жизнь кажется со всех сторон замечательной. И тогда можно беспечно валяться и греть свои бока.
Котёнок открыл сначала один глаз, осторожно так открыл, и взглянул, и лишь потом открыл второй глаз и поднял голову. Неподалёку от него стоял другой котёнок, выгнув спину горбиком и распушив свой хвост. От земли он казался взрослым котом, сильным и опасным, но стоило подняться на лапы, и видно было, что это всё же котёнок, подросток, с уже вытянувшимися лапами, но ещё довольно худосочным телом. Но он старался выглядеть старше и опасней.
– Ты чего это … толкаешься? – спросил наш герой у незнакомца.
– А ты сам чего? – тут же отозвался незнакомый котёнок. – Носишься тут …
– Я потерялся, – шмыгнув носиком, жалобно сообщил наш герой незнакомцу.
– Ну и что? – отозвался тот довольно агрессивно. – Это ещё не повод налетать на всякого встречного.
Он ещё хорохорился, но шерсть у него на спине начала опускаться, он выпрямился, а хвост принял свои нормальные размеры, перестал казаться трубой. Незнакомец огляделся по сторонам и спросил:
– Ты один здесь?
– Да, – плаксиво отозвался котёнок, но тут же спохватился, вспомнив про Лекса, – н…нет.
– Так да или нет?
– Со мной был ещё один кот, большой, но он ушёл … вон в те заросли.
Кот- подросток подошёл к травяным зарослям, куда указал наш герой и принялся их разглядывать, а потом отважно влез туда, пошуршал там недолго, но скоро вылез обратно.
– Нет там никого. Дом есть, с разными постройками, но никаких котов не наблюдается. А ты не сочиняешь?
– Нет, – грустно утвердил котёнок. – Значит … он просто ушёл.
– Чего же ты тогда так помчался, – ехидно спросил подросток, – да ещё и в другую сторону.
– Мне показалось, – начал было объяснять котёнок, но потом просто признался. – Испугался я сильно …
– Боязливый, значит, – ехидно принялся разглядывать его подросток. – Так и будем тебя называть.
– Кто … будет?
– Мы – Свободные Коты Города.
Свободные Коты. Это звучало внушительно. Котёнок уважительно посмотрел на своего нового знакомого. Позади него в небе сияло заходившее за горизонт вечернее солнце. От этого контрового освещения кот-подросток казался тёмным силуэтом, изображением чудо-героя. Даже могучий Лекс, кот- богатырь, кот- витязь уже не представлялся чем-то необычным. Да и был ли он вообще? Не плод ли это воображения? Уж слишком необычно он исчез … Хотя … с другой стороны … та мышь, которую он принёс для него … Котёнок сглотнул и почувствовал, что из глубины желудка снова начинается подниматься чувство голода. Может, никакой мыши и не было? А что было? Ворона? Попугая Кеша? Воробей Коля? А этот вот кот? Он всамделишный?
– Чего это ты меня так разглядываешь? – удивился подросток.
– Не знаю, – признался наш герой, который уже почти перестал быть героем после всех дневных коловращений. – Ничего не знаю.
– Э-э, приятель, – пригляделся к нему подросток. – Да ты, похоже, спишь на ходу. Пойдём-ка, братец, со мной. Пропадёшь ты здесь.
– А я уже пропал, – плаксиво признался котёнок, – то есть потерялся.
– Ха, – усмехнулся подросток, – ты это уже говорил. Но, скажу тебе откровенно, Боязливый, жизнь-то на этом не остановилась. Двигай лапами, и держись ко мне поближе. Раз, два, три, пошёл …
Кот- подросток двинулся вперёд. И очень быстро двинулся. Точнее будет сказать – он помчался, вытянувшись вперёд и напоминая собой болид, если учитывать и хвост, который развевался позади. Наш герой, было, тронулся с места, но тут же остановился. Он испытал разочарование. Вот ведь как получается: стоит ему с кем познакомиться, как тот сразу же пропадает. Неужели вся жизнь составляется из находок и пропаж? Появится ли этот необычный и интересный собеседник?
Он появился. Столь же быстро, как умчался, кот- подросток вернулся и остановился напротив котёнка.
– Ну, – спросил он, – чего ты здесь остался?
– Я … – растерялся котёнок, – не успел … отстал.
– Меня называют Быстрым, – хвастливо пояснил подросток. – Потому называют, что я у нас быстрее всех бегаю. Никто за мной угнаться не может. Потому и Быстрый. Но теперь я буду идти медленно. Больше ты не отстанешь. Пошли.
Действительно, теперь он не бежал, а шёл, поглядывая на нового знакомца, и рассказывал про их группу. Если отбросить разную хвастливую шелуху, то получалось, что Свободные Коты Города состояли из вчерашних бродяжек, заблудившихся, потеряшек, а также из тех, что с младых когтей проводили всё время на улице или в подворотне.
– Это только первое время страшно, – говорил Быстрый, – пока ты очумевший и ничего не понимающий. А потом пообвыкнешь, попривыкнешь, и выяснится, что жизнь совсем не закончилась, что она только начинается, интересная и содержательная жизнь. Раньше ведь ты что видел?
– Что же я видел? – переспросил наш котёнок, поверивший, что и Быстрый, как и давешний Лекс, более опытен в жизни, нежели чем он, и этим опытом готов поделиться с найдёнышем.
– Ничего ты не видел, – резонно ответил подросток, – раз сам же у меня про свою жизнь спрашиваешь. Мамку свою кошку, да пару какие-нибудь стульев, о которые успел удариться, пока по дому носился. Вот и все твои интересы. А теперь …
Быстрый остановился и принялся с удовольствием озираться по сторонам. Вместе с ним озабоченно огляделся и наш герой, решивший, что где-то обнаружилась опасность. Но опасности не было, а подросток снова двинулся вперёд и снова заговорил:
– Теперь весь этот мир принадлежит тебе и надо заставить поверить себя, что он создан для удовлетворения твоих же потребностей. Только так и никак не иначе. Справишься?
– С чем? – испуганно переспросил котёнок, не очень-то разобравшийся в сентенциях своего нового спутника.
– С представлениями мира «для тебя».
– Я не знаю, – честно признался котёнок.
– Надо себя заставить шевелить не только лапами, но и мозгами. Раз, два, три, пошли дальше …
9. Что лучше – свобода или несвобода?
Свободные Коты Города проживали в большом доме, который стоял совершенно отдельно от садового товарищества, в котором и появился на свет наш маленький герой. Когда-то в этом строении размещалась самая настоящая конюшня, со всеми подсобными постройками, но потом был выстроен новый ипподром, на другом конце города, и лошадей перевезли в новую конюшню, а старая осталась на прежнем месте и начала зарастать лопухами и чертополохом. Это растение так называется, сорное, то есть никому не нужное, но никаких чертей там не водилось, разве что – мыши. Вот за ними и явились первые коты, которые там поселились, а потом к ним подселились другие и – в результате – появилась группа «Свободные Коты Города». Это они сами себя так решили назвать, чтобы не обидно было, что никому они не нужны. Не нужны и не надо. Они сами себе нужно, ибо свободные. Как-то так …
Все живые существа умеют сами себя обеспечивать жильём. Любая, самая малая птаха, вьёт себе гнёздышко. А потом обихаживает его своим собственным пухом и мхом, который растёт на деревьях. Не нравится гнездо, можно найти дупло в дереве, прибраться там, натаскать туда мха, травы, заготовить припасов, чтобы пережить можно зиму и дождаться летнего периода. Мыши сами роют себе норы, как и прочие звери. Даже люди, которые оказались не так практичны, как их старшие братья, животные, но и те научились строить себе дома. Помните сказку о трёх поросятах, которые строили себе домики, чтобы там можно было жить и даже спрятаться от ужасного волка? Один поросёнок выстроил дом из соломы, второй – из веток, и лишь третий сподобился отстроить себе кирпичный дом- особняк, в который позднее перебрались и остальные поросята, спасаясь от происков ужасного и кровожадного волка. Ясное дело, что это всего лишь сказка, потому что зачем поросятам строить себе соломенные дома или шалаши из веток. Да и с кирпичами им ни к чему возиться. Они выроют длинную нору и прекрасно проведут там зиму, а с волком справятся сами, если будут держаться все вместе, ведь природа наградила их клыками и копытами, а также немалой силой, с которой вынуждены считаться даже волки. Кстати сказать, когда наступают трудные и голодные времена, даже волки объединяются в стаи, потому как всем вместе легче выжить. Именно поэтому люди тоже относятся к существам общественной формации, которые живут семьями, родами и общинами.
Так было издревле. Чем больше был род, тем легче им было выжить. К тому же люди отличались разными способностями. Кто-то умел находить лекарственные растения. Кто-то ловко вспахивал землю. Другой был замечательным охотником. Ещё кто-то разбирался в повадках пчёл и даже устраивал свою пасеку, одомашнивая полезных насекомых. Шили одежды, ковали металл, изготовляли лапти и глиняную посуду. Любое селение могло обеспечить все свои нужды, включая и жилищную проблему. Любой дом возводили за считанные недели, для чего собирались вместе свободные мужики поселения, выбирали деревья нужной кондиции, рубили их, срезали сучья, а потом свозили на выбранное место и – собирали избу, как нынешние дети собирают конструктор. Что нам стоит – дом построить? Как только появлялась новая семья, так их родственники, друзья и просто соседи собирались в строительную бригаду и – выстраивали новый дом. Без проблем и волокиты, ибо дело бы известное и наживное (от слова «жить», а не нажиться). Почувствуйте разницу. Настилали полы и формировали крышу, печник налаживал печи и – справляй новоселье.
Потом уж, со временем, когда люди стали переселяться в города, ушли былые свободы и общественные отношения. Появилась тяга к наживе. Для этого и установили такие законы, что можно делать только то, что разрешено. А разные гильдии (то, что сейчас называют профессиональными союзами) зорко следили, чтобы им не было конкуренции, ибо человек человеку – конкурент. Это ещё тогда поняли. В городах можно было заниматься общественными работами тем, кто имел на это право. Так люди разучились обеспечивать себя жильём сами, своим силами и родственными связями, и стали зависимы. От кого? Да от всех, ибо потребность во всём только увеличивалась, появлялись всё новые услуги, а ушлые люди, которые имели дело с деньгами, устроили всё столь ловко, что все им были обязаны, а они только этими деньгами распоряжались. Уж они-то могли себе позволить всё, что угодно, а ты, обладай хоть какими умениями и способностями, не имел ничего, если у тебя нет денег и нет желания встраиваться во все несправедливости такого жизненного устройства.
Но это всё касалось только людей, а животные, их старшие братья, имели своё устройство, какое им обеспечил Всевышний, без искусственно созданных несправедливостей. Некоторые даже научились соседствовать с людьми и помогать им оставаться хотя бы видимой частью экобиосистемы, в противном же случае люди быстро бы скатились в полнейшее безобразие и дикость, хотя люди почему-то кичатся своей якобы культурой и цивилизацией, упорно не замечая вопиющие нецелесообразности. Но это уж их дело. Будут упорствовать в своей особенности и снова очистят землю от своего присутствия. Так уже было. И не раз.
Много всего происходит в нашем мире, самых разных событий, всего разнообразия которых никто из нас представить себе не в силах. Да в этом и нет нужды. Достаточно того, чтобы оставаться на своём месте и делать, добросовестно, своё маленькое (или большое) дело, вносить свою лепту в общий реестр сделанного. Механизм происходящего отлажен давным давно и, чтобы пытаться внести в него свои допущения, надо быть либо гением планирования, либо безумцем. К сожалению – вторых больше, чем первых.
Быстрый познакомил новичка со своим товарищами.
– Смелый …
– Ловкий …
– Сильный …
– Умный …
– Добрый …
Котёнок смотрел на тех, кого ему представлял пепельного окраса подросток, с которым он уже успел почти что подружиться. Казалось, что и здесь Быстрый спешил, чтобы куда-то немедленно умчаться, чтобы успеть совершить ту тысячу дел, которые он непременно запланировал на сегодня. Впрочем, это могла быть только видимость, характер, темперамент. Другие коты, преимущественно того возраста, к какому принадлежал и Быстрый, с любопытством разглядывали новичка. Кто-то держался насторожённо, но большей частью они были настроены довольно дружелюбно.
– Братья Свободные Коты, – продолжал знакомство Быстрый, – я привёл к вам новенького. Он появился в нашем районе совсем недавно и ничего здесь ещё не знает. Я дал ему имя Боязливый, но это имя предварительное, до тех пор, пока он как-то себя не проявит, чтобы получить постоянное имя.
– Привет, Боязливый …
– Можешь не бояться …
– Здесь все свои …
– Мы тебя в обиду не дадим …
Бывает так, что животное (или человек) располагает к себе с первого взгляда, своим видом, умением держаться, своей непринуждённостью. Говорят, бывает и любовь с первого взгляда, но это из категории «других историй». Бывает и так, что с первого взгляда вызывается общая неприязнь, и надо потом очень постараться, чтобы исправить такое к себе отношение.
Наш герой растерялся, сделавшись центром общего внимания. Он потупил очи и принялся ковырять землю одной из лап, словно что-то нашёл там, и пытается теперь разрыть свою находку. Другие коты поняли смущение новичка и, ухмыляясь, начали расходиться. Быстрый успел подозвать одного из них.
– Эй, Боязливый, не надо тушеваться. Давай, привыкай к обществу. Вот это – Умный. Он тебе всё здесь покажет, а мне некогда. Мне ещё надо успеть … здесь … неподалёку … Я скоро приду …
Каждый из Свободных Котов постарался поддержать новичка какой-нибудь фразой. Или почти каждый, потому как несколько из них удалились, так ничего и не сказав. Да это было и лучше для нашего героя, потому что его крайне смутило такое к себе внимание. Он открывал рот, чтобы ответить хоть что-нибудь, и … снова закрывал рот, потому как не находил слов; и неудивительно, учитывая его малый жизненный опыт и скромность. Да-да, наш герой был скромен. Такие встречаются даже среди котов, особенно – среди котов юных, неоперившихся (если подходит именно это слово).
– Ну, чего ты, – обратился к новичку Умный, – пойдём, что ли. Я покажу тебе наш дом.
Если дом предназначался изначально для скаковых лошадей, а сейчас в нём поселились коты, то для них он казался огромным и величественным строением, как, к примеру, императорский дворец Гукун в Запретном городе Пекина для обычного человека. Где-то высоко над головой проходили стропила, на одном из которых сидела симпатичная чёрная кошечка с белым пятном на груди и тщательно умывалась лапкой. Котёнок увидал её и остановился. Умный обратил внимание, куда смотрит новичок и пояснил:
– Это Белка. Она тоже тут живёт, рядом с нами. Только она делает вид, что сама по себе. Мы тоже делаем вид, что нам всё равно. Каждый выбирает своё пространство, в котором хочет чувствовать свою индивидуальность. Пошли дальше.
Бывали вы в конюшне или нет? Если да, то вам объяснять ничего не надо, а если нет, то скажет вкратце, что посередине главного помещения имеется широкий коридор, по которому могли бы пройти рядом сразу несколько лошадей. Ещё этот коридор служил проходом для обслуживания животных, для провоза тележек с сеном, овсом, а также другими кормовыми добавками. Здесь же ходили тренеры, жокеи, конюхи, а иногда и ветеринары, если кто-то из лошадей заболевал. Сами животные находились в просторных стойлах, где могли спокойно постоять (потому и «стойла»), почесать о стенку свои бока, а то и поваляться на куче опилок. Кроме коридора и стойл, в конюшне были служебные помещения для дежурных конюхов, кладовки для инвентаря, а также большое помещение под названием «сеновал», то есть склад сена. Сейчас оно почти пустовало. Почти, это значило, что несколько охапок его всё ещё оставались и в них прятались мыши, которые выбрали конюшню для своего обитания задолго до того, как его выбрали своей резиденцией Свободные Коты Города. После этого мыши отсюда ушли, но самые упорные из них остались, и помещение сеновала сделалось территорией игр, в которых одни охотились на других, а эти другие изощрялись в самых хитрых придумках. Каких? Посмотрите мультсериал «Том и Джерри» и впредь не будете задаваться такими вопросами. Всё это и показывал Умный новичку, с гордостью делая подробные пояснения.
– Важно иметь свой дом. Когда он у тебя есть, ты, через какое-то время настолько привыкаешь к этому, что перестаёшь этому радоваться, но стоит тебе лишиться своего дома, и ты начинаешь понимать, как много ты потерял. У тебя был свой дом?
– Я ещё маленький, – честно ответил котёнок. – У меня была мама, а над остальным я как-то не задумывался. А сейчас … я потерялся … и мамы нет … и дома …
На каждое живое существо в нашем мире давит атмосферный столб высотой в десятки километров, обладающий конкретным и существенным весом, но мы как бы его не ощущаем. Но стоит приключиться какому несчастью и вся это безумная масса килограммов начинает давить так, что нет никакой мочи терпеть. Именно это обстоятельство и почувствовал на себе наш несчастный котёнок. Он весь сжался в жалкий комочек и приготовился пролить горючие слёзы (от слова «горе»). Но Умный пресёк это его намерение.
– Оставь это дело, Боязливый. Не собирался же ты сидеть рядом со своей мамой всю жизнь? Рано или поздно приходится совершать самостоятельные поступки, брать на самого себя ответственность. Ты сделал этот шаг чуть раньше, чем это пришлось бы сделать. Смирись с этим. В конце концов, подумай сам – если ты вышел на дорогу жизни раньше прочих, то, вполне вероятно, и к дележу Большого Пирога Удачи ты поспеешь раньше и вкусишь от него все прелести, о которых сейчас ты ещё не подозреваешь.
Если честно признаться, наш котёнок не очень-то понял смысл слов Умного, однако до него дошло, что его потеря не так страшна и фатальна, как ему самому мнится. Эти смыслы были спрятаны внутри непонятных слов Умного, и как раз это и уловил наш герой. Он перестал «хлюпать» носом и задумался.
– А что это значит – Свободные Коты? – Наконец выдавил он из себя. – И что такое вообще – свобода?
– Свобода? – Переспросил Умный и собрался уже брякнуть, что это есть осознанная необходимость, но потом решил всё же изъясняться немного по-другому. – Ну, как тебе это объяснить, младший брат наш? Свобода, это … такое чувство … которое делает нас значимыми …
– Как это?
Мордочка нашего героя вытянулась от удивления, и он начал прислушиваться к себе – чувствует ли он себя значимым. Получалось, что вовсе ничего такого он и не чувствовал, значит он не был и …
– А если я этого не ощущаю, – решился на новый вопрос котёнок, – то, значит, я не могу считаться Свободным Котом?
Котёнок уже расстроился. Стоит только впереди замерцать чему-то хорошему, как тут же выясняется, что ты до этого ещё не дорос. А если к тому времени, как дорастёшь, всё хорошее в этой жизни закончится? Расхватают более ушлые и расторопные? Как тогда прикажете жить? Но Умный рассмеялся, а это значило, что опасения котёнка были беспочвенными.
– Ты с нами, дружище, и это значит, что уже можешь считаться Свободным Котом. А что касается свободы, то это я тебе сейчас объясню. Попробую объяснить, – поправился Умный. – Свобода, она ведь бывает разной. Свобода личности – это одно, а свобода воли, это уже из другой оперы, хотя эти «песни» похожа одна на другую. Свобода личности заключается в исполнении твоих желаний и в умении добиваться их исполнений . К примеру, чего бы ты хотел сейчас?
– Ну, – котёнок прислушался к себе, – не знаю … наверное, хочу кушать?
– Прекрасно, – обрадовался Умный. – Иди, и кушай, так как ты сейчас Свободный Кот, то есть свободен в исполнении своих желаний.
Котёнок огляделся по сторонам, словно вот сейчас, волшебным образом, должна появиться для него еда, и надо только уметь её разглядеть, а дальнейшее уже – дело техники, то есть насколько резво и продуктивно котёнок всё скушает. В своих возможностях и аппетите котёнок не сомневался, вот только … еды только поблизости не наблюдалось.
– А … где?.. – начал было он, но Умный оборвал его невнятный лепет:
– Не важно! Сейчас я отведу тебя где … Важно другое, что никто не будет тебе препятствовать, запрещать принимать пищу, ограничивать тебя – это можно, а это нельзя. В этом и заключается, брат, твоя, да и наша, общая свобода. Понял?!
– Да, – робко кивнул котёнок. – Это означает, что мы сейчас пойдём кушать?
– Пойдём, пойдём, успокойся, а попутно скажи ты мне, брат Боязливый, в чём же заключается несвобода, по твоему разумению?
– В том, что кормить не будут? – предположил наш котёнок.
– Не только кормить, но могут запретить всё, что угодно, а тебя запрут в тёмной сырой комнате.
– Зачем?
– Чтобы лишить тебя свободы.
– Но, – испугался котёнок, – почему? За что? Что я сделал-то?
– Эх, брат Боязливый, – вздохнул Умный, – в нашей жизни бывает так, что и ни за что закрыть могут. Так что ты подумай, что лучше – свобода или несвобода. А потом мы ещё с тобой поговорим на тему справедливости и несправедливости. Потом, когда ты поешь? Пошли что ли?
10. В чём заключаются противоречия между кошками и собаками?
Оказалось, что еда есть, и её было много, достаточно, чтобы котёнок получил удовлетворение от вида коробок, ярких пластиковых пакетов и баночек. Сначала он их просто разглядывал, а потом, когда Умный что-то там наложил в красную пластмассовую миску, начался упоительный процесс насыщения.
– Давай, Боязливый, давай, – говорил Умный, одобрительно поглядывая на своего юного товарища. – Кушай. Здесь всем хватит.
По видимому, вид насыщающего товарища разбудил в нём самом аппетит, потому как он сам что-то себе насыпал и начал весьма аппетитно похрустывать.
– Откуда это всё? – спросил наш котёнок, с трудом отрываясь от своей миски, только для того, чтобы не выглядеть слишком уж жадным.
– Я мог бы сказать, – ответил Умный, – что из рога козы Амальтеи, вскормившей Зевса, который, наверное, в виде благодарности, отломил у неё рог, ставший символом изобилия. Но нет, я честно отвечу, что иногда нам сюда привозят сердобольные люди всю эту еду. Как ты думаешь, хорошо это или плохо, когда тебе привозят бесплатную еду?
– Конечно! – заявил котёнок и тут же решил уточнить: – А как это – бесплатную?
Сначала Умный прекратил есть, внимательно посмотрел на котёнка, а потом заулыбался.
– Ах да, Боязливый, я как-то упустил из виду, что ты совсем ещё новичок в этой жизни и ещё многого не знаешь. К примеру, того, что за всё надо платить. Тем или иным способом. Ладно ещё мы, животные, умеем быть самодостаточными, находить как-то пропитание, место ночлега, умеем лечить себя. А люди … Порой гляжу на них и думаю, как хорошо быть животным, а не человеком. Как-то это они умудрились так у себя всё устроить, что буквально зависят от всего. Каждый из них что-то умеет делать, да и то далеко не всегда. И, вместо того, чтобы объединить свои усилия, помогать друг другу, они всё сделали так, что за всё надо платить, буквально за всё …
– За всё? – удивился котёнок.
– Представь себе, – подтвердил Умный. – За пищу, за жильё, за то, чтобы переместиться с места на место, за развлечения, за лечение, за чистую воду …
– За чистую воду? – поразился котёнок.
– Я сам бы не поверил, – продолжал говорить Умный, – если бы не знал этого совершенно точно. Я не удивлюсь, совсем не удивлюсь, если они вскоре придумают брать друг с друга плату за возможность дышать.
– Это ты сочиняешь, – уверенно заявил наш герой и даже засмеялся. – Придумал тоже – плату за воздух.
– А что? – горячился Умный. – Ты ещё не бывал в центре города. Там же форменным образом невозможно дышать. Сначала они предложат платить за кондиционирование и очистку воздуха в помещениях, потом начнут устанавливать киоски с кислородными баллонами, чтобы можно было подышать чистым кислородом, а потом придумают назначить плату всем горожанам за глобальную программу очистки городской атмосферы. Это мои мысли вслух. Может, всё будет устроено по-другому, но за воздух людей заставят платить хотя бы на том основании, что они не против того. Что им приходится платить за всё. Платишь за всё, а дышишь всё ещё бесплатно; разве это справедливо?
Котёнок покосился на Умного и отошёл в сторону с независимым видом. Неужели и его заставят платить за то, что он сейчас плотно покушал? Умный понял мысли новичка и засмеялся.
– Ты что, Боязливый? Опасаешься, что и с тебя спросят плату? Не боись! Мы же не люди, и не будем устраивать себе жизнь, в основе которой находится несправедливость, как движущий фактор развития. Наше сознание не перевёрнуто до такой степени, как у людей.
– А что такое – несправедливость? – полюбопытствовал котёнок.
– Это весьма сложные вопросы, Боязливый, – с сомнением покосился на новичка кот. – Сумеешь ли ты разобраться?
– Наверное, я постараюсь, – предположил котёнок. – Если не буду стараться, то так и останусь в дураках и боязливых.
– Тоже верно, – согласился Умный. – Тогда слушай и не говори потом, что я тебе не объяснял. Несправедливость, это когда на тебя сыплются со всех сторон беды, при этом ещё и незаслуженно.
– А они, эти беды, могут быть заслуженными?
– Экий ты, вопросы задавальщик, – посетовал Умный. – Но в этот раз вопрос у тебя неплохой. Так знай же, что тебе придётся в жизни множество раз принимать решения, важные и не очень, от которых может зависеть многое. Так вот, если ты примешь решение неверное, то предпринятые тобой действия могут принести не хороший результат, а плохой, бедственный, следствием чего и наступают беды у тебя, а также у тех, кто зависит от принятых тобой неверных решений. Понял ли ты, Боязливый?
– Приблизительно, – признался неопределённо котёнок. – А если я не буду принимать никаких решений? Тогда и неправильных действий не будет.
– Тогда ты, возможно, станешь настоящими человеком, – ехидно ответил Умный, – ибо они как раз так и поступают. А если честно, то, если ничего не делать, то и хорошего навряд ли добьёшься. А плохое, так или иначе, всё равно проявится. Природа, друг Боязливый, не терпит пустоты, но пустота при этом заполняется разного рода дерьмом, по закону Эдварда Мерфи. Так что, хочу сказать тебе …
– Эй, – послышался сверху голосок, и оба собеседника, увлечённые пространственными рассуждениями, разом вскинули головы вверх. Там, в окошке, ведущем наружу, виднелась кошечка, которую представили как Белка, и эта кошечка смотрела прямо на них. – Вы можете тут болтать до вечера, но я советую вам выходить наружу. Приближаются собаки из отряда Безумных Псов Макса. Они явно готовятся к нападению.
Сказав это, кошечка тут же пропала, скрывшись наружу, а наш котёнок посмотрел на своего товарища, который уже доказал, что знает и разбирается во всём на свете.
– Кто это – Безумные Псы Макса?
– Шайка одна, – озабоченно отозвался Умный. – У людей был популярен фильм о Безумном Максе, которого сыграл австралийский актёр Мел Гибсон, о человеке, бывшем полицейском в постапокалипсическом мире, в котором не действуют никакие законы, кроме закона силы. А эти псы, которые собрались в свою шайку, они преследуют нас, Свободных Котов Города, считая, что мы обманываем людей, тогда как они им верно служат. Короче говоря, такие вот заморочки …
– А как это ?..
– Время вопросов, Боязливый, закончилось. Началось время действий. Так что шевели лапами, но при этом работай и головой. Не суйся вперёд нас. Держи хвост пистолетом!
– А как это – держать хвост пистоле ?..
Наш котёнок хотел всего лишь маленького уточнения, но Умный уже умчался наружу, не дожидаясь новых вопросов. Вздохнув, наш герой двинулся следом, хотя и не так стремительно. Прошёл несколько метров и остановился. Кажется, Умный вёл речь о Безумных Псах Макса. Только сейчас котёнок начинал воспринимать это не просто как слова, а как значение слов. Потому дальше идти и не хотелось. Его ведь уже прозвали здесь Боязливый. Знали ведь, как называть. К тому же ещё герой книжки Алана Милна Пятачок (он же – Хрюка (в других переводах)) говорил другому персонажу книжки, мол, нам, маленьким созданиям, приходится проявлять двойную осторожность, чтобы оставаться на этом добром свете. Только в особых ситуациях начинаешь понимать, насколько Пятачок- Хрюка был прав. Стоило ли так спешить, если впереди были они – Безумные Псы Макса. Нормальные добродушные звери категорически не согласятся так именоваться, поэтому … поэтому … Котёнок начал озираться, чтобы предусмотреть пути внезапного и запланированного отхода. А что? Про это ещё генерал Суворов говорил, до того, как сделался генералиссимусом, то есть тем же генералом, но … как бы это выразиться … сгущённым, как напалм. А Суворов это называл – «заманивать». Именно этим и собирался заняться наш герой (пусть и не такой уж смелый, но явно находчивый).
– Сюда лезь, – послышался знакомый голосок сверху.
Наш котёнок посмотрел наверх и увидал мордочку Белки, которая снова влезла внутрь конюшни и теперь посматривала на котёнка сверху вниз. Собаки, даже самые грозные и сильные, не умеют лазать по деревьям, а уж тем более по стенам конюшен. Правда, люди дрессируют собак, натаскивают их и обучают перескакивать через барьеры и заборы, не очень высокие. Но запрыгнуть на стену не получится у самой ловкой собаки, тогда как котёнок может это сделать, если очень постарается … или если будет твёрдо знать, что вот-вот рядом появится свора обезумевших псов.
У людей, у приснопамятных человеков, есть отдельная категория, весьма немногочисленная, которая именует себя скалолазами и фанатеет от возможности карабкаться по горным вертикалям, а совсем уж безумцы относят себя к промышленным альпинистам и лазают по стенам домов. Одно дело если это профессия такая, но если увлечение по жизни, то … то … нету слов на комментарии. Прочие живут по высказыванию «умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт». Почему так? Природой, должно быть, так обозначено.
Это касаемо людей, а котёнок, наш герой то есть, подошёл к стене, обнюхал её, а потом вздохнул, вонзил в дерево стены свои коготки и пополз вверх, туда, где смотрела на него выжидательно Белка. Та умела ползать с помощью когтей столь же быстро и сноровчато, как если бы гуляла по привычной горизонтали. К тому времени, как наш котёнок добрался до верхнего оконца, он успел изрядно утомиться, но ровно по той причине, что не имел опыта лазания с помощью когтей. Этим искусством вполне уверенно обладает каждый уважающий себя кот, а уж тем более – кошка.
– Чего так долго? – недовольно буркнула Белка, вместо того, чтобы восхититься ловкостью нашего героя, который проделал подобный кунштюк первый раз в жизни. Котёнок засобирался даже обидеться на такой пренебрежение, но Белка уже вылезла наружу, а обижаться одному – занятие крайне глупое. Пришлось последовать за кошечкой.
– Смотри внимательней, – шепнула ему Белка, не заметив даже, что чуть не обидела нашего героя. – Сейчас ты их увидишь.
Котёнок вытянул свою тоненькую шейку и принялся всматриваться в заросшие густым кустарником окрестности. Никаких ужасных псов он не видел. Вдруг поблизости послышались голоса, и котёнок посмотрел вниз. Там сидели несколько котов и спокойно беседовали. То есть говорил преимущественно один, а прочие его слушали.
– … Да, звали его Двухсотым. Приблудился он к нашему двору и какое-то время жил в подвале, пока его не подобрал один наш жилец, весьма странная личность. Звали этого типа Афганцем, потому как он прошёл через войну в далёкой и непонятной стране, про которую рассказывают одни только ужасы. Непонятно, как можно жить там и не стараться наладить хотя бы сносное человеческое существование.
– Ты давай про Двухсотого рассказывай, – нетерпеливо заявил один из котов.
– Это его потом Двухсотым назвали. А сначала его Афганец Душманом назвал, по причине рыжего окраса. Какие-то у него были свои собственные ассоциации. Этот Афганец там через такие ужасы прошёл, что временами балансировал на грани нервного срыва, и тогда ему начинало казаться, что он всё ещё находится на войне. Он думал, что взял к себе в дом бродячую тварь, чтобы рядом находился верный товарищ. На самом-то деле рыжий Душман решил провести с ним курсы индивидуальной психологической терапии, чтобы спасти его от проваливания в безумие. Скажу вам, что кот с этой задачей успешно справился, но ему пришлось трудно.
– А почему он Двухсотым стал?
– Сейчас расскажу, – продолжил рассказчик. – Душман был опытным Баюном и умел погружать своего «хозяина» в гипнотическое состояние, мерно мурлыкая. Потом он заходил в подсознание и штопал те провалы безумия, которые грозили поглотить личность бывшего «интернационалиста». Тот к тому же отравлял своё сознание лошадиными дозами алкоголя, не думая о том, что только ухудшает ситуацию. В гипнотическом состоянии Афганец вёл с Баюном- Душманом длительные беседы, в которых пытался разобраться в себе, а также – для чего ему была нужна та странная война. Душман его оттуда потихоньку вытаскивал, а Афганец этого даже не осознавал. Он относился к приблудному коту, как к пробравшемуся в армейский стан лазутчику и всё время его подозревал в разных преступлениях, о чём громогласно говорил, перемежая свои слова ругательствами на русском и прочим языкам.
– Он был полиглот? – поинтересовался его-то из слушателей, а наш герой опасно свесился, выставив уши, чтобы слышать каждое слово.
– Он был «интернационалист», – терпеливо пояснил рассказчик, – а это заключается в первую очередь в том, что они учатся ругани на всех возможных языках, чтобы легче было общаться между собой.
– Ругаться, или общаться? – слушатель попался на редкость непонятливым.
– Это же люди, – недовольно заявил рассказчик. – К тому же они были на войне. Пространство войны называется «полем брани». Вот они и бранятся на всех языках мира. Может быть, в будущем это у них пройдёт. Для этого мы и стараемся, цивилизуем их. Но послушайте, что было дальше. Как-то Душман слопал у Афганца здоровенный шмат сала, который должен был стать закуской для продолжительного запланированного загула. Афганец пришёл было в ярость, и схватился за огромный тесак, какой был у Джона Рембо в кино. А потом как-то успокоился и заявил, что кот не может быть «душманом», потому как те сала не потребляют, и сменил прозвание кота, назвав его Двухсотым.
– А что значит это имя? – вопросил слушатель, и котёнок свесился ещё сильнее.
– Кажется, в мире людских войн так называют убитых, – неуверенно ответил рассказчик. – Но я не знаю совсем уж точно. Помню, что мы, дворовые коты, собирались и устраивали пересчёт, называясь – «Первый», «Второй», и так далее. Последним заявлялся Двухсотый, и тогда все мы начинали смеяться, и заявляли, что нам надо требовать увеличения довольствия до двухсот порций, ибо – положено по счёту.
Сначала котёнок не понял смысла этого рассказа, а когда, наконец, сообразил, то развеселился до такой степени, что сорвался бы, непременно рухнул бы сверху, но бдительная Белка успела цапнуть его за шкирку и втащила обратно.
– Ты чего это уши развесил?! Слушаешь всякие глупости. Видел псов?
– Н…нет.
– Раззява … Вон они … там …
И в самом деле, котёнок увидел псов, которые пробирались среди кустов, окружая строения конюшни. Их было довольно много, и все были крупные, мускулистые и, наверное, очень сильные. Котёнок почувствовал себя совсем уж крошечным и слабым. Эти псы разорвут его на части, походя, даже не останавливаясь. Он начал дрожать так, что чуть снова не скатился с верхотуры, и снова Белка успела его схватить.
– Сиди здесь, и не высовывайся. Если тебе так смелее, можешь закрыть глаза. Я тебе потом скажу, когда они уберутся. Тогда и откроешь.
– А ты?
– Я буду следить сверху и предупреждать наших, с какой стороны псы Макса собираются напасть.
Кошечка собиралась удалиться, но котёнок остановил её, жалобно пискнув. Белка остановилась и оглянулась. Наш герой (сейчас даже странно называть его этим содержательным словом) почувствовал, что кошечка сейчас уйдёт. Надо было как-то задержать её, чтобы прийти в себя, на что надо было хотя бы пару минут, и он спросил:
– Белка, а почему они на нас нападают?
Кошечка видела, что котёнок на неё умоляюще смотрит, и решила подыграть ему. Хмуро глядя чуть в сторону, она пояснила:
– Это наше противостояние продолжается уже бессчётное количество лет. И почти всегда собаки являются инициаторами нападений. Они первыми из животных сблизились с людьми и заключили с ними негласный договор о сотрудничестве. Потом люди приручили лошадей и прочих животных. Мы, кошки, тоже давно живём рядом с ними, и пользуемся даже большей любовью, чем собаки. Может быть, это и стало первой причиной для их «ревности». Но псы утверждают, что кошки специально подосланы к людям тёмными потусторонними силами и выполняем некую тайную миссию, целью которой служит уничтожение человечества, его деградация. Да-да, человечество начало деградировать, и в этом действительно задействованы некие тёмные силы, но дело в том, что кошки здесь совсем не при чём. Мало того, мы пытаемся служить буфером, теми посредниками между потусторонними силами и человечеством, чтобы примирить обе стороны и научить их сосуществовать друг с другом.
– Но … – лепетал котёнок, – как это … я … не …
– Потом, Боязливый, – шепнула ему Белка, – ты всё сам узнаешь, и тоже будешь участвовать в этой миссии. А что касается собак, то они не желают видеть некоторых вещей. На них как-то влияют эти самые тёмные силы, и заставляют ненавидеть нас. Не в их интересах, чтобы мы, животные, которые сосуществуют с людьми, как-то смогли объединиться. Да и самих людей заставляют ненавидеть друг друга, самыми разными способами, и в этом широко участвуют сами люди, продавшиеся этим тёмным силам. Некоторые не осознают происходящего, но есть и такие, которые действуют сознательно, и это очень опасные личности. Правда, есть и такие, которые знают действительное положение вещей и пытаются разрешить их. Это как-то позволяет поддерживать весьма шаткое равновесие. Вот только надолго ли?
11. Особенности межклассовых противоречий
Если честно признаться, то наш котёнок оробел до чрезвычайности. Он даже закрыл глаза, а сам постарался сжаться в комочек. Раньше это у него получалось, но сейчас … Всё же надо принимать в расчёт то, что он успел за последнее время немного подрасти и даже окрепнуть. Это осознание придало ему, как ни странно, толику смелости, и наш герой решился открыть глаза. Не сразу, а сначала чуть-чуть. Тут и выяснилось, что за время мучительных копаний в себе Белка успела удалиться. Котёнок широко распахнул глаза и начал оглядываться.
Конюшня, где нашли себе убежище Свободные Коты Города, находилась на самой границе города. Наблюдал ди кто из читателей нашего занимательного повествования очертания городских пределов, скажем – сверху? Для этого вовсе не обязательно отращивать себе крылья, как это делают птицы, и скрещивать с себя с вертолётом, как это сделал герой книжки Астрид Линдгрен? Можно попробовать использовать данные орбитальных спутников связи, или поднять высоко – как можно выше – квадрокоптер, и посмотреть на экран монитора. Не правда ли, город имеет весьма чёткие очертания? Некоторые городские обитатели, располагающие свободными финансовыми средствами, пытаются обмануть свою сущность и выбраться из города, оставаясь душою в нём. Они селятся в коттеджных посёлках как бы за городской чертой, и начинают, тут же, обрастать привычной и необходимой им городской инфраструктурой сервисных излишеств. Только-только они гордились своей обособленностью от всех неприятностей, чреватых жизнью в городе, как скоро обнаруживают, что город снова раскинул свои предательские объятия и вновь сжимает их, как кот, поймавший мышь и делающий вид, что дремлет, чрезвычайно утомившись охотой. Но не надо тешить себя сомнениями: город не отпускает тех, кто не мыслит себя вне его удобств, столь необходимых горожанам. Только те, кто готов добровольно расстаться с ними, может прервать городскую пуповину.
Вот на этой границе и находилась та конюшня. Она была ввиду города и даже освещалась вечерами призрачными огнями неона, но другая её сторона оставалась в тени. Кругом конюшни разрастались пышным цветом кустарники, сирень, боярышник, шиповник и даже топинамбур, называемый земляной грушей, который разрастается со стремительностью сорных растений, но поздней весной радует глаз жёлтыми цветами в то время, когда все прочие цветы уже сбросили свои лепестки.
Котёнок глядел на эти кустарники, на цветы топинамбура, на видневшуюся вдали стену леса и чувствовал растворённую в них красоту, которая трогала его сердечко и внушала ему некий трепет. Но такой же трепет внушал и вид города с высотными зданиями и линиями электропередач. Отсюда не было видно ни куч мусора, которые постоянно изрыгал из себя любой город, «украшая» окрестности безобразными неорганизованными свалками, ни ветхих разрушенных строений, жители которых перебрались в город и устроили как-то свою жизнь, или сгинули куда-то, в случае, если жизнь устроить не получилось, потому как город требовал для себя жертв, человеческих жертв, приносящихся для его потребы. Всё это не лежит на поверхности и всё это надо заставить себя разглядеть.
Сейчас же, со стороны города, приближалась большая стая огромных свирепых псов, которые бывали уже здесь раньше и явились снова, карать и расправляться со Свободными Котами Города, которые воспевали свободу, как данность всем и каждому от рождения, но ей приходится поступиться, если желаешь влиться в городские условия. Безумные Псы Макса желали наказать тех, кто желает существовать по иным законам, не по тем, по каким живёт город.
Нашему герою было одиноко и потому страшно. Он вытягивал шею, пытаясь понять, куда же подевалась Белка, ставшая его защитницей. Он её заметил, но далеко не сразу. Ловкая кошечка, Белка перебегала с места на место, перемещаясь по крыше конюшни, и сообщала вниз, своим товарищам, с какой стороны приближается новая группа собак. Казалось, что тех было много, очень много, но на самом-то деле не более двух десятков; просто псы устремлялись то в одну сторону, то в другую, чтобы запутать противника и создать иллюзию, что они наступают со всех сторон.
– Белка, – пискнул котёнок. – Эй, Белка …
Но его не слышали, может быть потому, что он говорил едва слышно, а писк его перекрывался шумом ветра, азартно шелестевшего вервями кустарников и деревьев. Делать было нечего, и наш герой пополз по направлению к Белке. Сначала пришлось выбраться на крышу, где его подхватил порыв ветра, но наш герой вцепился всеми своими коготками в доски дранки и задержался. Потом он начал осторожно двигаться вперёд, где мелькал силуэт кошечки, старательно перебирая лапками. Котёнок не заметил, как очутился на самом краю крыши, где только что находилась его потенциальная защитница.
– Бе … – начал было взывать к ней котёнок, но её здесь уже не было, так как двумя- тремя ловкими скачками она унеслась прочь, не заметив, что к ней подбирается её крошечный спутник.
Повздыхав, котёнок собирался уже ползти дальше, как вдруг внимание его привлёк шум, доносившийся снизу. Невольно котёнок посмотрел вниз, свесив через край ската голову. Там, под его лапками, творилось невообразимое. Три здоровенные лохматые псины загнали к стене двух котов, одним из которых был Быстрый, с кем наш герой почти успел подружиться. Коты выгибали спины, угрожающе размахивали лапами, вооружёнными острыми когтями и демонстрировали клыки. Хвосты их раздувались так, что превышали размерами толщину тела, но разве всё это могло напугать «кавказцев», каждый из которых намного превосходил силой и агрессией обоих котов- подростков, бывших ещё недавно юными котятами. То есть опасность была явной и совсем нешуточной. Но и это было ещё не всё. Сбоку, прикрываясь густыми зарослями репейника, приближались ещё две ужасные псины, стараясь двигаться бесшумно. Им оставалось пройти всего пару метров, чтобы наброситься на обоих котов, внимание которых отвлекали остальные три псины, заливающиеся лаем и то прыгавших вперёд, то отскакивавших назад.
Что же делать?! Котёнок в отчаянии оглянулся, но Белки уже не было видно. Да и что она могла сделать отсюда, с крыши конюшни? Разве что выкрикивать псам оскорбления … Конечно, котёнок был ужасно напуган. Напуган так, что его сотрясала дрожь. Но Быстрый, первый Свободный Кот, который встретился ему и взял его под покровительство ... А ведь это что-то значило, и требовало каких-то ответных действий.
– Эй! – крикнул сверху наш герой, поражаясь и не веря в свои действия. – Эй! Оставьте их, а то я … вам …
Его порыв был столь неправдоподобно забавен, что вся компания – и псы, и коты – остановились и задрали головы вверх. Котёнок решил, что вот сейчас на него кинутся и задрожал ещё сильнее, что чревато, если находиться на самом краю ската, и … и … Ну, конечно же, он с края крыши свалился, и столь неудачно, что угадал на голову самому здоровенному из «кавказцев».
У школьников, самой её развесёлой человеческой части, из которой и зародился сначала КВН, а потом и «Ералаш», имеется загадка – с когтями, но не птица, хотя летит и матерится. Подразумевалось, что это упавший со столба электромонтёр («когти» – это один из атрибутов его профессии, чтобы вы знали). Но под данную ситуацию подходил и наш герой. Во время полёта он размахивал, довольно бестолково, всеми своими лапками и даже хвостиком, издавая при этом оглушительный вопль, в который постарался вместить весь тот ужас, который его переполнял и даже вырывался наружу. Самая здоровенная псина, на голову которой и опустился наш котёнок, зачарованно наблюдала за этим полётом, даже и не подумав как-то от него уклониться, как не уклоняются люди от падающих с деревьев листьев.
Ну, и совершенно зря, потому что, приземлившись на голову, котёнок, даже не думая об этом, вцепился всеми своими коготками, оказавшимися чрезвычайно острыми, в плоть пса, послужившего посадочной площадкой. Говорят, что когда тебе снится падение, то именно в это время и происходит процесс роста. Проводит ли кто научные исследования, как изменяется рост человека, либо котёнка, упавшего с какой-то высоты? Если не проводится, то совершенно зря. Наш котёнок явно успел повзрослеть во время незапланированного падения. Он вцепился в «кавказца» с цепкостью взрослого животного и погрузил свои когти в его плоть столь глубоко, что тот взвыл и начал крутиться на месте, чтобы стряхнуть с себя седока, оказавшегося опасным противником.
«Пришёл, увидел, победил», хвастливо писал Александр Македонский, один из самых молодых завоевателей. Наш герой мог бы начертать своими коготками похожую фразу, ибо здоровенный пёс породы кавказской овчарки, начал жалобно визжать. А овчарка, чтобы вы знали, это специально выращенная порода, чтобы защищать стада и отары животных. Порода овчарок произошла от слова «овчар», то есть защитник овец. Защищали овчарки стада от волков и разбойников и отличались известной свирепостью. Название «волкодав» произошло как раз от породы «кавказских овчарок», отличающихся размерами, силой и лохматостью, что тоже делало их менее уязвимыми от волчьих клыков. Вот только на самой морде, рядом с чувствительным носом и глазами шерсть «кавказца» была не так густа. Именно сюда и вцепил свои когти наш неустрашимый герой, который и сам был испуган, если сказать честно. И от этого страха, не зная, что делать дальше, герой наш ещё сильнее вцепился когтями в голову пса, погружая их, как ему показалось, в самый собачий мозг. И вдруг …
+ + +
– Ты совсем оборзел, – послышался сварливый утробный голос.
Всё вокруг было как-то по-другому, и это котёнок ощутил всем своим организмом. Только поэтому он и решился открыть глаз. Сначала один, а потом уже и второй. Это было то же самое место, и в то же время совсем другое. Конюшня была на месте. Впрочем, выглядела она немного по-другому. И – самое главное – вокруг не было никого: ни Свободных Котов Города, ни Безумных Псов Макса. Точнее, они были, если таковыми можно считать огромного лохматого «кавказца» и нашего славного котёнка. Где-то на периферии чувств котёнок ощущал, что когти его всё ещё остаются в теле собаки, но он видел, что они сейчас они находятся в нескольких шагах друг от друга и внимательно оглядывают один другого.
– Совсем оборзел? – нахмурился пёс.
За лохматостью морды этого разглядеть было нельзя, но сам тембр вопроса говорил о том, что пёс нахмурился, скептически разглядывая собеседника. Конечно же, котёнок был донельзя напуган, но чувство, что он всё ещё держит за глотку этого пса, придало ему ту крошечную толику уверенности, чтобы ответить, и даже вроде бы независимо:
– А ты … вы … чего?
– Мы пришли, чтобы наказать вас всех за предательство! – глухо заявил пёс низким рыкающим голосом и даже наклонил голову, словно собираясь напасть на своего собеседника.
– Какое предательство?! – удивление котёнка было столь велико, что он даже не успел ни отступить, ни испугаться.
– Как – какое? – теперь уже удивился «кавказец». – Да то самое. Мы должны восстановить справедливость. Ты слышал это слово, малец?
– Да, – серьёзно и даже солидно ответил котёнок, чтобы подчеркнуть, что он не такой уж и малец, и готов к ответу, к ответственности. А кто это – мы?
– Мы, – гордо отозвался «кавказец», – это Безумные Псы Макса.
– А то, – по какому-то наитию поинтересовался наш герой, – что у вас нет ума, не мешает вам задаваться вопросами и требовать на них ответы?
– Я … – в горле «кавказца» заклокотала ярость, – тебя …
– По видимому – нет, – сам себе ответил котёнок, стараясь не подавать виду, что у него дрожит каждая поджилка. – Так в чём же заключаются мучащая вас проблема? Объясним мне, мальцу, а я постараюсь на это найти ответ. Вы – безумные, я – маленький. Похоже, что мы соответствуем один другому.
– Ты много себе позволяешь, – продолжал рокотать пёс, – но я буду с тобой говорить, ибо не так уж это часто происходит. Я имею в виду разговоры между нами, как представителями разных классов. Когда-то, в далёком прошлом, мы, собаки, поселились вместе с людьми и начали с ними сотрудничать. Мы помогали им, а они позволяли нам пользоваться их благами. Такое общежитие было выгодно обеим сторонам, ибо они могли одно, а мы – совсем другое. Получалось, что мы дополняем друг друга. Потом к нашему союзу присоединились лошади и другие животные, но уже на других условиях. Появились и вы, кошки. Но вы почти ничего не делаете в домах людей, но пользуетесь их благами.
– Почему – ничего? – неуверенно спросил котёнок, потому что был не готов вести споры подобного уровня. Конечно, он уже успел кое-что узнать в этой жизни, но не так много, чтобы отвечать за весь свой род. – Так уж и совсем ничего?
– Считается, – нехотя заявил кудлатый пёс, – что кошки ловили мышей и крыс в домах людей, за что их там и держали.
– Вот видишь, – обрадовался котёнок, – а ты … вы … говоришь, что совсем ничего.
– Это всего лишь одна видимость! Отвод глаз! Мышей и крыс как было в домах, столько же и осталось. Больше крысами занимаемся мы – от терьеров до такс. Это мы – охотники, а не вы?
– Зря бы держать не стали, – снова по наитию ответил котёнок. – Люди не дураки.
– Это вы, – повысил свой рык «кавказец», – слишком умные. Вы научились отводить глаза и направлять внимание в другую сторону.
– В какую? – искренне спросил котёнок.
– Ха-ха-ха!! – смех пса больше напоминал разновидность рычания, чем выражение иронии. – Вы это сами прекрасно знаете.
– Я ещё маленький, – напомнил котёнок.
– Но ты сумел вытащить меня на разговор, – резонно отозвался пёс. – Но – ладно. Пусть так. Я тебе скажу лишний раз. Этот мир переполнен проявлениями чуждых потусторонних сил, проявлениями тех цивилизаций, что царствовали в этом мире в далёком прошлом. Их время ушло, но они всё ещё присутствуют, прорываясь сюда из своего прошлого. Где-то остались ещё жалкие, выродившиеся остатки этих созданий, но они тщательно прячутся, но те, из своего далёка, всё ещё пытаются влиять на наш мир. У них это получается по той причине, что они имеют здесь сообщников, которые участвуют во всех их проявлениях и интригах. Я говорю о кошках. Если ты ещё не понял.
– Я ничего такого не знаю, – заявил котёнок, округлив глаза. Он и в самом деле слышал подобные предположения впервые. – Неужели такое и в самом деле может быть?
– Не может, – взрыкнул пёс, – а и в самом деле это так.
Котёнок попытался вникнуть в содержание этого крайне противоречивого утверждения, где подтверждалось, что не может и утверждалось, что это так. Но как ещё может изъясняться пёс, называющий себя безумным?
– Но … – несмело признал наш герой, – я даже не слыхал ничего подобного … и не видал ничего …
– Этим занимаются не все кошки, – нехотя признался пёс. – Для этого надо дойти до какого-то там уровня … как там это у вас называется … заключить некий договор, а уже потом …
С псом происходили странные вещи. И без того висевшая лохмами, шерсть его вдруг вздыбилась, а глаза налились кровью. Пасть его раздвинулась, и показался частокол белых клыков, с которых капала пена слюны. Только теперь наш герой начал понимать, почему эти псы назывались безумными. Взгляд «кавказца» начал обшаривать окрестности.
– Я чую … я ощущаю … что где-то здесь …
Внезапно пёс прыгнул вперёд, а котёнок не успел убраться с его дороги. Он только и успел, что подпрыгнуть и вдруг осознал, что снова находится на собачьей голове, а когти его были в собачьей плоти. Безумный пёс взвыл, и так тряхнул головой, что … что… наш герой сорвался с насиженного места и полетел прочь …
12. Ты возвращайся, обязательно возвращайся
До сих пор ходят исторические легенды о северных скандинавских воинах- берсеркерах (ber – медведь и serker – шкура). Упоминают, что скандинавский воины- норманны напяливали на себя звериные шкуры, надевали на головы рогатые шлемы и шли в бой, напившись предварительно настоя из мухомора. Мол, настойка давала силы и бесстрашие, что страх уходил прочь, и берсеркеры шли напролом, впадая в состоянии бесконечной исступлённой ярости. Всё это ерунда, ведь ярость без воинской хитрости стоит не так уж и много, а самого сильного противника повергнуть не так уж и сложно, вспоминая хотя бы библейскую легенду о подростке Давиде и исполине Голиафе. Почему же тогда побеждали викинги? Ответ можно найти в других легендах. Не надо забывать, что Скандинавия находилась на севере Европейского континента и была в далёком прошлом частью обширной Гипербореи. Это был целый континент, частью погрузившийся на морское дно (от него остались острова Новая Земля, Шпицберген и – собственно – Скандинавия, а частью обезлюдивший, в силу причин тех глобальных войн древности, которые закончились техногенными катастрофами и стали причиной нескольких продолжительных ледниковых периодов. Но кое-какие сведения о тех временах и тогдашних технологиях дошли до наших предков. Тогдашние учёные люди нашли им применение, следствием чего стало появление оборотней – людей-волков и людей-медведей. Кстати будет сказать, что подобные случаи были в Южной Америке, где были известны люди-ягуары. Корни надо искать в отдалённом историческом прошлом. Ещё более удивительные вещи наблюдались в древнем Шумере, где жрецы одного давно забытого бога умели делать людей мёртвыми. То есть они не просто убивали их, а кормили их неким снадобьем, и воины теряли волю, память, но сохраняли все воинские навыки (в этом их главное отличие от гаитянских зомби). Жрецы поставляли отряды солдат, которые не боялись смерти и могли продолжать сражаться, даже когда им наносили смертельные увечья. Ходили ужасающие истории об армиях живых мертвецов. Те жрецы хорошо зарабатывали на своих тайных умениях, но потом было найдено средство со всем этим покончить. Это оказалось не так уж и сложно: просто взяли и вырезали тех жрецов давно забытого бога. Они не были солдатами, а были всего лишь учёными, то есть хранили толику знаний, с помощью которых попытались устроить свою жизнь, но – не совсем удачно. Так же и с норманнскими берсеркерами. Их кто-то там потчевал тайными снадобьями, и они получали способности животных – медведей или волков. Это всё хорошо было для лазутчиков, но когда норманны попытались использовать свои методики в открытых боях, то с ними быстро покончили. Почитайте некоторые саги – там об этом красочно написано. Остался вопрос: кто же помогал им становиться волками и медведями? Куда подевались те, кто обладал этими знаниями? Уже в наше время в Сибири рассказывали о шаманах, которые общались с медведями и могли становиться ими. Не обладали ли сибирские шаманы частью тех знаний, что использовались в Скандинавии? Только шаманы оказались мудрее и не пытались таким образом творить международную политику. Известно одно, что все снадобья свои туземные лекари готовили из трав. Какие применять травы и как их готовить, знали только они и передавали свои навыки только проверенным ученикам. А кто ещё умеет лечиться травами и разбирается в них? Ответ долго искать не придётся. Звери. Не все. То есть как-то умеют и знают многие, но самые сложные средства у зверей, как и у людей, умеют единицы.
Вернёмся теперь к нашей истории, то есть к нашему повествованию, к Безумным Псам Макса. Только сейчас стало понятна суть такого их названия. Сначала тот пёс, в которого вцепился наш бедовый котёнок, а потом и другие, вдруг закрутились на месте, взвыли, и пасти их начали источать пену.
Наверное, вам не надо растолковывать слово «бешенство»? Многие, если не все, слышали о такой болезни. Её ещё называют «водобоязнью», то есть заболевший не может потреблять воду? А почему? Не потому ли, что вода резко снижает концентрацию веществ, образующих тельца Бабеша- Негри, найденных в мозгу заражённых животных румынским микробиологом Виктором Бабешем. Бабеш постарался открыть тайну развития этой болезни и понять причину, по какой она мало распространяется в островных государствах (Австралии, Великобритании, Японии и т. п., а также в государствах, окружённых водным пространством – в Швеции, Испании, Норвегии и т. д.). Весьма широко эта болезнь распространялась в странах Восточной Европы (Румыния, Венгрия, Польша, Россия). Там распространение болезни приводили к эпизоотии. Расследования Бабеша продолжил итальянский учёный Негри. Они пытались открыть тайну микроскопических телец, которые находились в мозгу инфицированных животных. На многие вопросы ответы так и не были получены. А если бы они рассматривали «бешенство», как биологическое оружие древних учёных, которое было направлено на гиперборейский народ в далёком прошлом, чтобы заражать тогдашних животных и заставить их массово нападать на гиперборейские города и селения? Может, в таком истолковании им было бы легче продолжать работу? Тогда они бы и учли малое распространение этой болезни в местах, где много воды, воды, насыщенной морскими минеральными солями. Недаром ведь ферменты болезни настроены на «водобоязнь». В ней и заключается секрет излечения. Только надо было найти, нащупать тот необходимый компонент, связанный с минеральными солями, и болезнь можно было победить. Да её и победили, но более сложным путём, путём введения иммуноглобулина в свежую рану. Но, если процесс заражения начался, остановить его было весьма сложно. Можно было продолжить эти микробиологические исследования в той крайне интересной и перспективной области, как происхождение некоторых вирусов с их особенностями. Тогда этого не могли знать, но сейчас-то видно, что вирусы имеют свойство самоорганизации и выработке свойств защиты, то есть это автономная летучая форма нападения. То есть пример того самого «умного оружия», над которым работают в секретных лабораториях весьма высокооплачиваемые специалисты. И надо задуматься о таком важном факторе, что государств тех уже нет, и нет даже цивилизаций, а их образцы оружия всё ещё функционируют.
Вернёмся к примеру с «бешенством». Эта болезнь предназначалась именно под собак, ибо они умны и самоорганизованы, но - самое главное – они взаимодействуют с человеческим обществом. То есть создавалась ситуация массового заражения домашних животных, достаточно сильных и многочисленных, а уж те создавали большие проблемы в тылу противника. Так было в войнах, бушевавших в нашем мире десятки, а то и сотни тысяч лет назад. Те войны уже забылись, но сами механизмы были настроены на автономное действие, на некоторого рода самостоятельность и потому сохранились до наших дней. Напомним читателю, что «бешенство», как инфекционная болезнь, изучена совсем недостаточно, а возбудитель болезни не открыт до сих пор, то есть непонятно, как происходит заражение тех особей, которые начинают процесс массового заражения. Вещество передаётся через укусы вместе со слюной, выработка которой происходит в большом количестве. Много непонятного во всём этом, весьма много …
Наш герой был слишком мал, и не давал себе отчёта в своих действиях. Он, совершенно случайно, свалился на голову предводителя собачьей стаи, вошёл с ним в ментальный контакт, а потом вызвал лавинообразный процесс заражения «бешенства» у вожака, от которого приступ распространился и на прочих псов. Если бы всё это происходило в научной лаборатории, то микробиологи поняли бы, что здесь задействована система выработки ферментов, а заказ на бешенство может исходить из той генной программы, что изначально заложена в набор генов организма. Вот от этого факта и надо начинать научные танцы, как танцуют кадриль «от печки» в сельских клубах.
Когда обезумевший пёс взмахнул головой, котёнок больше не смог удерживаться на его кудлатой голове и отлетел прочь, как метательный снаряд, выпущенный из пращи. Недолгий миг он летел по воздуху, размахивая лапами, а потом врезался в куст боярышника, но, к счастью, ничего себе не повредил, разве что умудрился на лету опорожнить желудок по направлению к метнувшемуся к нему другому псу, от чего тот отпрянул в сторону и начал протирать морду обеими лапами. Вам может быть смешно, но это весьма действенный метод защиты и как раз кошки проделывают его довольно успешно, а такое животное, как полосатый скунс, живущий в Северной Америке, сделал этот приём своей особенностью. Недаром народное название скунса – «вонючка».
В ландшафтных парках Европы из кустов боярышника создают украшения в виде фигур животных, из них могут устроить целый лабиринт, а то и просто живую изгородь. Боярышник неприхотлив и обладает крепкими колючками, сквозь которые весьма сложно пробраться без повреждения одежды, если вы человек, или шкуры, если вы животные, а уж если вы маленький котёнок, то … то … мы вам не завидуем.
С писком наш герой старался выкарабкаться из недр куста, куда его забросило мощным толчком. Сначала котёнок решил, что застрял здесь навсегда и очень по этому поводу пригорюнился, но потом как-то сосредоточился, разобрался с положением своих лапок, которые переплелись причудливым образом и начал потихоньку выбираться. Выбираться из колючего кустарника не так уж и сложно, если творчески к этому подойти, но когда в двух шагах от вас происходит шумная перепалка, а уж тем более кровавое побоище, то всё это мероприятие приобретает особую щекотливость и даже пикантность (если учитывать, что некоторые колючки напоминают собой пики, попробуйте сами пролезть среди них - испытаете сильную щекотку, как минимум).
Пока котёнок находился внутри колючего куста, всё, происходящее снаружи его волновало чисто визуально, но как только его носик- пипка оказался снаружи … он понял, насколько всё вокруг серьёзно. Опасность была, самая что ни на есть настоящая. Если раньше Безумные Псы Макса явились сюда, чтобы напугать Свободных Котов Города, то теперь они были настроены решительно и даже кровожадно. Их глаза горели безумием ярости, а пасти сочились пеной слюны. И эта слюна была ядовита. Каждый укус мог стать трагическим, а ведь псы были намерены не просто покусать своих противников, а порвать их на части. Точно так же вели себя берсеркеры в бою. Сейчас они были оружием, слишком опасным оружием, чтобы над ним был хоть какой-то контроль.
– Эй, Боязливый, – услышал котёнок знакомый голосок, и повернул в ту стороны голову. Он увидал Белку, которая умудрилась сползти по деревянной стене конюшни и висела над самым побоищем вниз головой. – Давай, выбирайся оттуда, и ползи вон туда. Там ты сможешь пролезть.
Котёнок повернул голову в ту сторону, куда указала кошечка. Там к самой стене конюшни подступили густые заросли красной, или кистистой бузины. Ветви кустарника были столь часто переплетены, что между ними мог протиснуться разве что очень маленький зверёк. Даже такая миниатюрная кошечка, как Белка, вряд ли бы смогла здесь протиснуться. А наш герой … наш герой, при известной доле стараний, смог бы это сделать. Котёнок покрутил головой, но других путей для спасения не наблюдалось. Разве что возвращаться обратно в колючий куст, ощетиненный миллионом длинных колючек. Но и здесь не было особой гарантии от этих псов, которые перестали рационально мыслить и обращать внимание на такие мелочи, как колючки.
– Ну, что же ты ждёшь?!
Один из псов услыхал шипение Белки и подпрыгнул, стараясь ухватить её оскаленными зубами. Это ему едва не удалось, и кошечка отпрянула, чуть-чуть не свалившись со стены, где держалась только с помощью когтей. Пёс свалился и перекувырнулся через голову и остановился так неудачно, что нос его почти коснулся носа нашего котёнка. Глаза пса удивлённо расширились, а уже в следующий миг …
В следующий миг котёнок зашипел, заурчал, показал свои крошечные зубки и прыгнул вперёд, сделав всё это одновременно. Он вскочил на голову лежавшего пса, промчался по его спине, чудом не запутавшись в лохмах длинной шерсти, соскочил в траву и помчался со всех лап туда, куда указала ему Белка. Пёс лежал не долее мгновения, а потом вскочил, извернулся и бросился следом за нашим героем, улепётывавшем во всю прыть. Разве герои могут так себя везти? Редко, но могут, скажем вам. Сами представьте себя посередине стаи обезумевших бешеных псов, да ещё когда вы столь малы.
Слыхали вы такое выражение – «выскочить из собственной шкуры»? Так говорят, когда желают подчеркнуть стремительность движений. Мол, герой был настолько быстр, что обогнал сам себя. Выражение такое, придуманное рассказчиком. Но если то же самое будет рассказывать учёный, к примеру австрийский физик Кристиан Доплер, то это будет уже не драматическое произведение, украшенное многочисленными метафорами и гиперболами, а вполне научная дисциплина, называемая «эффект Доплера». Можно ли обогнать самого себя? Способен ли Ахиллес обогнать черепаху? Это ведь тема одной из самых известных апорий древнего философа Зенона из Элеи, любимого ученика Парменида, с которого и началась вся философия в полном смысле этого слова, как выразился Гегель.
Котёнок мчался, и ему казалось, что всё вокруг него остановилось. Предупредительно замерли брызжущие слюной псы, повисли в воздухе стремительные коты, которые бросились прочь, но так, чтобы дать при этом отпор врагам. Это было видеть удивительно и интересно и, в других обстоятельствах наш котёнок остановился бы, чтобы всё хорошенько рассмотреть. Хотя он много не знал, но что-то (свыше) ему подсказывало, что остановись он, и снова всё будет по-прежнему, но тогда его разорвут в клочья совершенно точно. И потому котёнок мчался так, словно стремился вырваться из собственной шкуры и, своими стремлениями, становился сам источником чуда. Но ведь чаще всего случается так, что чудеса никто не успевает зафиксировать или хотя бы просто заметить. Уж слишком мир наш погряз в собственной суете, которая и сделалась его смыслом. Котёнок мчался, и ему трудно было проталкивать своё тельце сквозь воздух, который внезапно сделался плотным и ощутимым. Попробуйте сами высунуть руку из сверхбыстрого поезда и сжать пригоршню воздуха. Тогда вы всё ощутите сами.
Подлетев к заросли красной бузины, котёнок напрягся, вытянулся в струну и буквально ввернулся в то минимальное пространство между землёй и нижними ветками кустарника, которое разглядел. Он ещё услышал крик, брошенный ему вдогонку Белкой, чтобы он возвращался, возвращался непременно в стан Свободных Котов Города.
13. Мы все спешим за чудесами
Что есть сила? Это воздействие, чаще всего механическое, на некое материальное тело, следствием чего является ускорение этого материального тела, к примеру – котёнка. Если котёнок пугливый, то к нему даже не придётся применять того механического воздействия, а сам вид взбесившегося огромного лохматого пса, несущегося к нему с оскаленной пастью, откуда разлетается ядовитая слюна, может воздействовать настолько эффективно, что означенный котёнок ускорится так, что его ничем не остановишь. Разве что совсем уж узкими пространствами колючего кустарника.
Так и случилось. Наш герой умудрился застрять в узком пространстве, где и замер, прислушиваясь к тому, что происходит позади, там, где трусливо трепетал короткий хвост. Казалось, что вот-вот до этого хвоста доберутся зубы ужасного пса, вцепятся и вытащат отсюда, из убежища. Но нет, как не прислушивался котёнок, позади ничего слышно не было. Он закатил глаза, чтобы не мешали прислушиваться. Как было бы хорошо, если бы можно было перенаправить глаза, хотя бы один, в другое место тела, к примеру – на кончик хвоста; как бы это было удобно – высунуть «глазастый» хвост и обозреть окрестности. Какое упущение Природы! А ведь на самом деле Природа многообразно и у сухопутных улиток глаза расположены на вытянутых стебельках, которые ошибочно называются рогами. А вот рыба камбала знаменита тем, что ложится на дно, морское или речное, расплющивается там и перемещает глаз на открытую часть тела. Почему бы глазу не переехать и на хвост, раз такая нужда появляется?
Позади царила подозрительная тишина, а впереди … впереди тоже было как-то не так. Отсвечивало чем-то тревожно- сиреневым, и было подозрительно тихо, словно все псы улеглись в засаду, чтобы всем скопом подстеречь наивного котёнка.
Каким бы наш герой не был простаком, но в это он не поверил. Вряд ли взбесившиеся псы проявят столько благоразумия, чтобы (всем разом!) таиться. Здесь было что-то другое. Котёнок изловчился и пролез вперёд ещё с полметра, оставив несколько клочков шерсти на остриях шипов. Теперь было видно, что впереди виднелась какая-то пустошь, покрытая песчаными холмами, а дальше … дальше располагались густые заросли странных растений, покрытых длинными шипами, похожими на клинки кинжалов. Это было что-то ужасное, и котёнок решил, что ни за какие коврижки он туда не полезет. Котёнок, в самом деле, так думал, хотя и не знал, что же такое это есть – коврижки.
Проявляя чудеса ловкости и изворотливости, котёнок начал ползти назад, опасаясь за свой бедный беззащитный хвост, который начал неимоверно мёрзнуть, хотя со стороны носа пахло неимоверной жарой. Такие вот парадоксы, сочетание которых и есть повседневная жизнь. Конечно, не для тех, кто погряз в стандартах.
Постепенно пустошь отодвигалась, а потом и вовсе сменилась маревом и пропала вовсе. Котёнок извернулся в очередной раз и протолкнул своё худенькое тельце чуть в сторону. Если его выслеживали, то не так уж и важно – вылезет наружу он в ту же щель, в которую столь ловко шмыгнул, или в соседнем проёме. Дело всё равно закончится знакомством со слюнявой пастью, набитой клыками. Но, может и в самом деле псы за эти несколько минут умчались прочь, все разом? А что их может здесь держать, если все коты разбежались, кто куда? Наш герой старался не думать, что псы могут остаться здесь для постоянного обитания. Зачем им это? Жили же они где-то до сих пор. Пусть туда и убираются! Пусть туда и убираются!!
Сначала из лаза показался самый кончик хвоста, а потом выбрался и весь котёнок, обмирая от ужаса. Но … никто на него не накинулся. Мало того … рядом не оказалось и конюшни. Как такое может быть? Ведь он протиснулся между стеной и разросшимся кустом красной бузины. Но … конюшни не было. Котёнок огляделся. Город был совсем рядом, сразу приблизившись, а конюшня … осталась где-то позади. Вместе с Безумными Псами Макса. Ну что ж, если чудеса в нашей жизни случаются, и эти чудеса не отражаются худшим образом на организме, то … можно только порадоваться и отправиться дальше.
Если вы чудом выпутались из очень опасного положения, то вряд ли вы опуститесь на корточки, чтобы всё тщательно обдумать и обмыслить, а постараетесь удалиться ещё дальше. Для надёжности. По крайней мере, именно это наш герой и попытался сделать. Он быстренько оббежал и … остановился. Всё дальнейшее пространство покрывала огромная куча мусора.
Когда-то, в историческом прошлом, города окружали высокими стенами, выстроенными из кирпичей и усиленные башнями, а то и из толстых брёвен, поставленные вертикально. А ещё города окружали широкими рвами, куда дополнительно хорошо бы запустить крокодилов или хотя бы щук, для защиты от происков врагов. Потом оказалось, что легче оборону организовать на границах государства, и стены постепенно разобрали на строительство домов, а рвы засыпали … всяким мусором. Время шло, а количество мусора в городах только увеличивалось, по мере того, как всё больше в обиходе появлялось разного рода скарба, который постепенно ветшал, устаревал и … выкидывался, чтобы замениться новыми вещами. Все эти отходы, отвратительного вида, дурно пахнущие, валялись в тех частях города, где проживала самая откровенная голытьба. Откуда у них столько вещей на выброс? Да не было у них столько ветхого имущества, потому они и были голытьбой, люмпенами и маргиналами. А мусор к ним свозили с других частей города, более благополучных и желающих жить с комфортом, в чистоте. А куда девать отходы? Правильно, подальше от себя. Туда, где протестовать не станут, а если и станут, то всегда их можно поприжать, показать «кузькину мать», чтобы своё место знали. Но потом оказалось, что город, это единое социальное пространство, и если заполнять какую-то часть всякими отходами и дерьмом, то, рано или поздно, оно всем этим переполнится и оттуда полезут болезни, крысы и шайки отморозков, которым терять нечего. И, если с бандитами разбираться хлопотно, с эпидемиями сложно, то с мусором всё же проще. Стали выделять отдалённые места под специальные свалки для отходов. Но ведь и они имеют свои пределы. К тому же не все могут организовать повсеместный вывоз мусора. За вывоз его горожан обязали платить. А всякого рода хитрованы решили, что чем платить свои деньги, лучше самостоятельно избавляться от мусора, тайком выбросив его. Нет мусора, нет и проблем. То есть проблемы есть, они появляются, там, где появляется мусор, крысы и другие неприятности, которые можно решить, если взяться за них всем вместе, да по уму, задумавшись о завтрашнем дне, в котором жить нашим детям и внукам.
Но хочется ли думать, когда хочется жить уже сегодня и жить хорошо, на широкую ногу. После нас – хоть потоп. После нас и трава не расти. Слышали такие выражения? Это речи жлобов, которые думают, что весь мир должен крутиться для удовлетворения их интересов. Это ведь не запрещено – быть эгоцентричным. Мой дом – моя крепость, сформулировали англичане пару веков назад, но общество должно предусмотреть меру защиты от некоторых своих сограждан. Те же англичане научились это делать. А что же мы? Так и будем жить среди мусорных развалов?
На одну из таких «самовозникшихся» свалок и наткнулся наш герой. Здесь валялись старые плиты, кухонные и железобетонные, кучи застывшего цемента, в бумажных мешках и просто серыми глыбами, холодильники и телевизоры, проржавевшие остовы автомобилей и мотоциклов, велосипедные рамы, кучи битой стеклянной и фаянсовой посуды, прогнившие коробки и ящики, старые стиральные машинки и сломанные унитазы, десятки и сотни вещей, бывших когда-то необходимыми, но в данный момент выброшенные сюда. Ветер перетаскивал «перекати-полем» пластиковые пакеты и коробки из-под соков, пластиковые бутылки из-под пива и воды. Всё это высилось кучами и обрастало грязью. Среди куч деловито сновали крысы, а также копошились вороны и белоснежные чайки, стаями налетавшие сюда от близлежащих рек, где рыбы становилось всё меньше, и оттого птицам приходилось искать новые источники питания.
Котёнок брезгливо помахал лапкой, которой куда-то по неосторожности вляпался, а потом начал высматривать дорогу, как проще обойти это поле городской убогости. Обошёл куст, из-под которого только что выполз, ветви которого были облеплены целлофаном, заброшенным сюда порывами ветра. Оказалось, что свалка продолжается и позади грязного куста. К тому же там рылась в куче отбросов собачья компания, шерсть которых была усыпана, как лишаями, серым репейником. Котёнок, было, запаниковал при виде собак, но они не обратили на него ни малейшего внимания, так как все были заняты раскапыванием помойной кучи, которая была когда-то упакована, пусть и небрежно, в серые и чёрные пластиковые мешки, но теперь всё это было вывернуто и валялось безобразными кучами. Тут было чем поживиться, и собаки не обращали внимания на крошечное рыжее существо кошачьей породы. Им было не до пустяков. Сверху за ними наблюдали вороны, облепившие куст. Они уже всё здесь перешерстили, а оттого были сыты и веселы. Вдруг одна из ворон свалилась с ветки и понеслась вниз, косо махая крыльями.
– Пр-ривет, любимчик! – каркнула ворона, устроившись на перевёрнутом чёрном пластиковом каркасе, в котором хранились либо бутылки, либо что-то похожее на них. – Какая встреча! Как жизнь молодая? Ты обдумал моё предложение и р-решил его пр-ринять?
– Нет, – растерялся ль неожиданности котёнок. – Просто … просто я пробегал мимо.
– Мимо?! – ворона всплеснула крыльями. – Мимо ты не мог пр-роходить. Чужие здесь не ходят. Только свои! Значит – и ты свой. А раз свой, то значит ты согласен на моё предложение.
– Почему? – удивился котёнок. – Какая здесь связь?
– Да ты открой глаза! – оглушительно каркнула ворона (со стороны этот их разговор выглядел как карканье). – Посмотри вокр-руг. Что ты видишь?
Котёнок послушно огляделся и мысленно пожал плечами. На что тут можно было глядеть? Сплошной мусор и разные отходы самого отвратного вида. Что-либо подробнее разглядывать не хотелось. Наоборот – хотелось как можно быстрее убраться отсюда.
– Дур-рак! – подпрыгнула на ящике ворона. – Ты головой своей соображай. Это ведь и есть цивилизация, та её часть, которую люди даровали нам, чтобы приобщить нас всех к своим деяниям. Посмотри внимательней! Здесь можно найти что угодно!
Ворона соскочила с ящика, огляделась по сторонам и приподняла его край. Там валялась разная рухлядь – сломанное зеркальце, какие-то флакончики, коробочки, был даже сломанный телефон с треснутым сенсорным экраном. Ворона взяла лапой зеркальце и полюбовалась на себя.
– Пр-релестно, не правда ли?!
– Но это же всё мусор, – не выдержал котёнок, – отходы, дрянь …
– Много ты понимаешь, малец, – возмутилась ворона и закрыла свои «сокровища» каркасом ящика, а потом снова вскочила сверху. – Много ты понимаешь. Люди выбрасывают это, не задумываясь, что делают взнос в будущее. Ты знаешь, что такое цивилизация, в её исторической пер-рспективе?
Котёнок промолчал, но ворона и не ждала от него ответа, потому как сама тут же и ответила.
– Загляни в любой музей, хотя бы через окно. И что ты там увидишь? То, что было выброшено людьми сто, триста лет назад, тысячу, три тысячи лет. Уже тогда это было никому не нужно, а потом пришли ар-рхеологи, раскопали заброшенную свалку и уже ликуют, что нашли местор-рождение вновь открытого старинного города. Истор-рию изучают по свалкам, любимчик! Смотри дальше! Люди напр-ридумывали тысячи разных вещей. Но они и сами в них ни чер-рта не понимают. Они ими пр-росто пользуются!! Но ведь пользоваться теми же вещами может научиться любой дур-рак, вроде тебя, к примеру. Да посади тебя за компьютер-р, и ты через пару недель научишь им пользоваться, а через пару месяцев абгр-рейдишь все свои пр-рограммы. Я в этом не сомневаюсь. Люди до того возгордились, что не принимают в р-расчёт никого, даже друг друга. Они обеспечивают нас всем. Они думают, что их пр-риборы перестали работать без батар-рей, аккумуляторов и прочих источников энер-ргии, не думая о том, что энер-ргией пер-реполнен весь мир. Надо лишь чуть подтолкнуть эти механизмы, и они снова зар-работают. Те человеческие бр-родяги, что ещё не до конца пр-ропили свои мозги, обеспечивают себя полностью, с головы до ног, с этих свалок. Но они берут лишь ничтожнею часть. Всё пр-рочее забираем мы, их стар-ршие братья и сёстры. Теперь и ты пришёл сюда в погоне за чудесами пр-рогресса, не так ли, любимчик?
– Нет, – торопливо заявил наш герой. – Я действительно шёл мимо, но, кажется, чуть заблудился. Я пошёл дальше, своим путём …
– Дур-рак! Ох, какой ты дур-рак!! Тебе пр-редоставили шанс вкусить высокотехнологической жизни, а ты от этого отказываешься. Надо уметь делать свой выбор-р!
Ворона лихо соскочила с ящика и метнулась к другому, который валялся рядом. Она перевернула его. Там находился непонятного назначения пластиковый ящик, грязный и ободранный, с боков которого торчали динамики, прикрытые забитой мусором сеткой. Ворона прицелилась клювом и тюкнула по клавише. Вдруг загорелись красными огоньками диоды, заиграла музыка, а хрипловатый голос запел:
– Мы все спешим за чудесами,
Но нет чудесней ничего,
Чем та земля под небесами,
Где крыша дома твоего …
– Где кр-рыша дома твоего, – каркнула ворона, взмахнув крыльями, а котёнок уже мчался прочь, перепрыгивая через одни кучи мусора и огибая другие, а вслед ему неслось карканье: «Дур-рак! Ой, дур-рак»!
14. Держись друга старого, а дома нового!
Летел котёнок, перескакивал через кучи разного мусора и ожидал, что вот сейчас увидит Сильного, Быстрого или Умного, которые отправились на выручку новичка, или хотя бы мордочку Белки, его выглядывающую. Но – не было никого знакомого и он, птицей, летел дальше. Сначала надеялся увидеть конюшню, пусть даже и вдали, а уж он бы до неё добрался, несмотря на усталость, да и сумерки уже наваливались, а живот давал знать, что невредно бы чего-нибудь проглотить, чем-нибудь пропитаться. Вон, ворона говорила, что здесь всегда найдётся чем поживиться, что и люди и звери здесь обитают постоянно, что это и есть причащение к настоящей технологической цивилизации, к её низовому звену.
Незаметно для самого себя котёнок выбрался со свалки и остановился, увидав чистую траву и зелёные кусты, словно новенькие. Он вздохнул полной грудью, вдыхая чистый воздух. Лишь сейчас он понял, как дурно пахло там, позади. А ведь он не знал, что столкнулся со свалкой незаконной, самовозникшей, что настоящие свалки, полигоны, занимают большие территории, в десятки гектаров, и представляют собой настоящие миры, где можно снимать фильмы о погибшей цивилизации. Да и к чему ему такие знания?
Было жалко конюшни, где всё было столь удобно устроено, имелись достаточные запасы еды, и можно было уютно устроиться для отдыха; было жалко Свободных Котов Города, которые, судя по всему, отличные товарищи и могли бы научить его многим вещам, которые пригодятся ему в дальнейшей жизни; было жалко себя, такого маленького, слабого и несчастного, которому так хотелось кушать и найти спокойное местечко, где можно будет закрыть глаза и предаться сну, без опаски, что кто-то набросится на тебя, укусит, а то и разорвёт на части. Этого котёнок боялся больше всего, а потом устал, и бояться перестал. Сколько можно …
Появилась мысль залезть в самый густой куст и там забыться в сне, но наш герой себя пересилил и отправился дальше, туда, где сияли огни и раскинулся город с его суетой, вечным движением автомобилей, сияющими окнами и яркими вывесками. Всё это манило и обещало что-то хорошее, даже ему, маленькому заблудившемуся котёнку. Кое-как перебежав широкую дорогу, котёнок юркнул в ближайший двор и, со всех лап, бросился к кустарнику. Там он едва не сбил с лап довольно внушительных размеров котище, который валялся возле этих кустов, а теперь вот решил направиться к дому. Кот возмущённо фыркнул и ловко подхватил нашего героя лапой за шкирку.
– Ты чего это? – нахмурился кот, встопорщив длинные усы. – Хамишь, парниша?
– Простите меня, – стушевался котёнок. – Я … вас … не заметил …
– Ага, – удовлетворённо хмыкнул кот. – Значит всё-таки хамишь. Чтобы меня, да не заметить. Дальше будем разговаривать грубо. Заметь, я этого не хотел.
– Да что вы, – по-настоящему испугался наш герой, который до сих пор ещё не сталкивался со взрослым и сильным котом, – я и в самом деле … Я потерялся … Я ничего не знаю … Я есть хочу!
– Есть хочешь? – переспросил котище, который был настолько толст, что брюхо реально мешало ему бегать. – Ну, что тут можно сказать? Весьма похвальные намерения. То есть, юный друг мой, я тебя понимаю. Я тоже люблю это дело. Как ты сказал – потерялся?
– Д…да, – котёнок был уже готов пролить слёзы, до того ему сделалось жалко самого себя, на которого за этот длинный день свалилось столько бед, и пожаловался. – Меня едва собаки не загрызли. Эти … как их … Безумные Псы Макса.
– С серьёзной компанией ты связался, – задумчиво заявил котище. – Они на кого попало не нападают. Опять же, с другой стороны, ты от них сбежал. Каким это образом тебе удалось?
– Я … не знаю.
Он всё же не удержался от слёз, и они покатились из глаз, сделав весь мир расплывшимся. Кот сочувственно разглядывал котёнка, успев забыть, что парой минут ранее вполне серьёзно собирался задать ему хорошую выволочку, то есть поучить уму-разуму, как это делается по отношению к пришлым котам, которые являются на чужую территорию. Одно ведь дело – явиться и качать здесь права, а совсем другое – попасть случайно, по несчастью. К тому же кот видел, что его новый знакомый и в самом деле ещё совсем маленький и вид имел, самый что ни на есть несчастный. Захотелось помочь ему. Накормить – это же так просто.
– Слышь, – подтолкнул кот лапой нашего героя, – ты давай это … не расстраивайся так … Всё ведь поправимо. Для начала покормим тебя. А потом … решать будем, что делать с тобой.
– Со мной? – Забеспокоился котёнок. – Что со мной делать?
– Я и говорю. Помочь тебе как?
– Я не зна-а-аю …
Котёнок снова засобирался предаться самому глубокому сплину, но котище был настроен решительно. Он буркнул:
– Всё. Хватит ныть. Проблемы будем решать по мере их формулирования. Тебя звать-то как?
– Мама называла меня любимым сыном, – честно признался котёнок, – а Свободные Коты Города назвали Боязливым. Это пока, потом я получу настоящее имя.
– Обязательно получишь, – согласился кот. – А меня зовут Котофеем Ивановичем, друзья называют меня Котей, или Котом. Просто запомнить.
– Ага, – согласился котёнок.
– Привет, Боязливый.
– Привет, Кот.
– Лучше всё же – Котофей Иванович, – заявил, после паузы, новый знакомый. – Мы ещё не совсем как бы друзья. Но, возможно, к этому и придёт. Теперь слушай меня внимательно. Сейчас за мной придут. Твоя задача – держаться рядом со мной, но так, чтобы тебя не заметили.
– А как?
– Должен справиться. Слушал такую поговорку – «хочешь жить, умей вертеться». Будешь вертеться вокруг меня. Так, чтобы всё время быть по другую сторону от охранника.
– От какого охранника? – не понял котёнок.
– От моего, – отмахнулся толстый котяра. – У меня имеется собственный телохранитель. Сейчас он до магазина отлучился. Сигарет там, того- сего, но вот-вот появится. Домой мы с ним пойдём. Ну, и ты тоже. Постарайся, чтобы на глаза не попадаться.
– А я смогу?
– Есть хочешь? – ответно спросил котище.
– Даже очень, – признался наш герой.
– Тогда с этой задачей справишься, – удовлетворённо ответил котище. – А потом и с прочими.
Котёнок принялся разглядывать своего нового знакомого. Кот был чем-то на него похож. Если Лекс был чёрным, то Котофей имел рыжий окрас, с более тёмными поперечными полосами, как и у нашего героя. Они были явно одной породы, одной масти. Это даже как-то сближало. Котёнок неуверенно улыбнулся своему знакомому, а потом послышался голос:
– Котофей Иванович! Котя! Котя! Кис-кис!!
– Это за мной, – сообщил кот и важно, вперевалочку направился в сторону, откуда был слышен голос. Котёнок устремился следом за ним, пристраиваясь почти вплотную. На мгновение он выглянул из-за массивного корпуса Кота и увидал телохранителя. Это был здоровенный детина с румяными щеками и бритым затылком. Костюм распирался от раздувшихся мускулов и телесов, начавших обрастать жиром от спокойной безмятежной жизни. Маленькими глубоко запавшими глазками он глянул на своего подопечного и расплылся в такой широкой улыбке, что лицо его стало напоминать блин.
– Котофей Иванович! Голубчик вы наш, пора домой, баиньки.
Кот весьма сдержанно мяукнул и сам направился в сторону ближайшей многоэтажки, стены которой были украшены многоцветными лоджиями и целыми букетами разнокалиберных спутниковых антенн. Кот старался двигаться неторопливо, так, чтобы нашему герою было нетрудно крутиться вокруг него, если телохранитель будет слишком внимателен. Но тот достал из кармана мобилу и начал какой-то глупый трёп с каким-то Верунчиком. Потом выяснилось, что это не «какой-то», а «какая-то». Впрочем, такие подробности не интересовали ни Котофея, ни его нового знакомого. Они не спеша трусили к многоэтажному дому, стараясь не наступать друг другу на лапы. Но самое трудное было впереди. Кое-как поместившись в лифте, где котёнок прижался к боку Котофея, возрадовавшись, что они похожи мастью.
– Будь готов, – предупредил Котофей, словно его юный друг принадлежал к пионерскому племени. – Сейчас начнётся комедь.
– Чего? – едва слышно переспросил наш герой, который трусил всё сильнее. Отсюда ведь было не убежать.
Котофей ему ничего не ответил; он сделал вид, что ничего не слышит, и принял вид самый, что ни на есть, надменный и напыщенный. Теперь он двигался ещё более неторопливо, вытянув хвост далеко назад. Под этим хвостом котёнок сумел переместиться на другую сторону. Пространства для манёвра было в обрез. Детина начал отпирать дверь, одновременно пытаясь спрятать мобилу во внутренний карман объёмного пиджака. Как только дверь открылась, Котофей ловким отработанным движением подсунул свой хвост под ботинок своего конвоира.
– Мя-я-яу!! – Заголосил кот благим матом и кинулся что есть мочи вперёд. Котёнок было опешил, но лишь на самый краткий миг, но тут же пришёл в себя, и кинулся следом за своим покровителем. Тот, громко вопя, нёсся по широкому коридору, потом свернул за угол и они, голова к голове, ворвались в комнату, дверь которой была широко распахнута.
– Сюда! – толкнул Кот своего юного знакомого по направлению к странному сооружению, похожему на громоздкий кукольный домик с широким проёмом в середине, и с плоской поверхностью крыши, поверх которой находилась круглая площадка. Над домиком висел флажок с изображением Котофея, но в очень приукрашенном виде, за рулём «Мерседеса»- кабриолета, и с мобильным телефоном в одной из лап. С заднего сиденья выглядывали симпатичные кошечки, с почему-то напомаженными губами. Всё это котёнок увидел за долю секунды, а потом скрылся внутри.
– Котенька!!
Только что в коридоре был слышен крайне раздражённый женский голос, и наш герой представил себе фурию, похожую на горгону. Теперь же этот голос полностью преобразился и источал нежность и участие. Котёнку стало интересно, кто же это умеет столь быстро и диаметрально менять интонации своего настроения. Он осторожно подполз к отверстию и выглянул наружу.
Посередине комнаты, на толстом паласе сидел Котофей Иванович, и, извернувшись, с самым несчастным видом облизывал свой хвост, демонстрируя всем своим видом, как сильно пострадал он, и как издеваются в этом доме над несчастным животным. В дверях стояла румяная полная женщина, светлые волосы которой были накручены на толстые бигуди, похожие по форме на гильзы от крупнокалиберной мортиры. На женщине был одет розовый пеньюар, настолько щедро украшенный кружевами, что она казалось ещё толще, чем была. Широкие рукава сползли до плеч, ширине которой мог бы позавидовать иной штангист. Руки свои женщина поднимала вверх в жесте отчаяния и горя, разглядывая несчастного Котофея, который изо всех сил старался показать свою боль.
– Котенька! Как ты страдаешь! Противный Борюсик опять наступил своими несносными ножищами на твой хвостик!! Мне даже показалось, что он оторвался. Потом я решила, что вас стало два. Наверное, от сильного расстройства и потрясения. Противный Борюсик ещё не подозревает, как этот его нехороший поступок скажется на его заработке в начале следующего месяца. Но он об этом обязательно узнает, и сделает, наконец, надлежащие выводы. Я тебя, уверяю, Котенька, в следующий раз он будет вести себя так, словно гуляет по минному полю. В противном случае он рискует быть разорванным на части миной моего искреннего гнева!
– Катерина Васильевна, – ныл где-то за плечом женщины детина, – я не знаю, как это получилось. Я был осторожен.
– Я видела, – повернула голову чуть в сторону хозяйка, – как ты был осторожен. Я видела, а Котя это почувствовал. И это не принесло ему радости. Завтра мы идём с Котей на рентген. И если там будет что-то не то, то я тебе, Боря, ну никак не завидую. Лучше ты тогда завидуй Котофею Ивановичу.
– Простите меня, Катерина Васильевна, – слёзно ныл детина. – Я не хотел.
– Он не хотел, – снова подняла руки вверх хозяйка. – Я боюсь представить, что было бы, если бы ты захотел обидеть кого-нибудь в этом несчастном доме. Я не хочу этого себе представлять. Уйди с глаз моих, дай мне хоть немного успокоиться.
Кот жалобно мяукнул, делая вид, что находится на краю потери сознания, что вызвало новые вопли сожаления сначала со стороны хозяйки, а потом и охранника, который было ушёл, но снова был вынужден вернуться. Кот понял, что выбрал не совсем правильную тактику поведения, и хороводы вокруг него могут затянуться. К тому же в коридоре были слышны шаги других людей и вопросы о том, что случилось. Сейчас всю комнату заполнят другие люди и могут обнаружить постороннего котёнка, с которым Кот желал поговорить наедине. Котофей мигом поменял своё поведение, «забыл» о раненном хвосте и начал увиваться вокруг ног хозяйки, мурлыча и толкая её головой в сторону выхода.
– Тебе лучше, Котенька!! Ты останешься жив?! Господи, спасибо тебе за заботу над чадами твоими! Котя, тебя надо чем-то угостить?
На всякий случай котёнок затаился в домике, стараясь даже дышать через раз, но больше в комнате не было слышно ни звука. Котофей увёл всех за собой. Можно было расслабиться. Сначала котёнок высунул свою голову, а потом вылез и сам. Он принялся оглядываться по сторонам. Наш герой не имел совершенно никакого опыта жизненного пространства. То есть у него ещё никогда не было своего дома, если не вспоминать тот уголок подстилки, на котором он лежал рядом со своей мамой- кошкой и засыпал, насытившись молокой. Это было уже так давно, что казалось придуманной сказкой. С тех прошло столько времени, наполненной разными мытарствами, которые несведущие люди называют приключениями. За всеми этими происшествиями так интересно наблюдать со стороны, но мало кому нравится переживать их своей шкурой.
Комната напоминало собой детскую, только вместо плакатов с изображением разных музыкальных групп или автомобилей, на стенах висели большие фотографии разных видов природы, а также плакаты симпатичных кошечек. Вряд ли Котофей Иванович сам развешивал все эти финтифлюшки. Скорей всего это было дело рук той толстой хозяйки, которая причитала над «раненным» хвостом своего любимчика. Бывает так, что взрослые люди, не имея своих детей, всю свою нереализованную любовь к детям переключают на других домашних любимцев. А если ещё в их распоряжении имеется достаточно серьёзный материальный ресурс, то такая любовь переходит всякие границы, а порой начинает даже тяготить и сам объект внимания.
Перестав разглядывать яркие пятна плакатов с кошками, котёнок снова повернулся к домику. Должно быть, там спал Котофей, когда ему хотелось укрыться от всего мира. Внутри домика был сложен толстый плед, чтобы было тепло. Сбоку домика имелся довольно истерзанный кусок ковра, приколоченный к стенке. Наверное, здесь Котофей точил свои когти, как это полагается всякому уважающему себя коту. К подоконнику вёл самый настоящий трап с набитыми на него планками, чтобы можно было туда подниматься. На самом подоконнике, широком и удобном, росло дерево- бонсай, а также пучки трав в глиняных горшочках. Котёнок взошёл по трапу на подоконник и внимательно всё там обнюхал. Пара горшочков привлекла его внимание, и он их обнюхал особенно тщательно.
– Это валерьяновые корни, – послышалось от двери.
Котёнок до того напугался, что пару минут метался по подоконнику, пока не затаился за большим горшком с бонсаем. Потом высунул из-за горшка нос и увидел, как по трапу поднимается Котофей. Кот тоже подошёл к вазону с корнем и порылся там лапой. Потом повернулся к своему гостю.
– Очень помогает поддерживать настроение долгими зимними вечерами. Как тебе тут у меня?
– Хорошо, – признался котёнок, а потом подумал и добавил. – Очень. А кушать когда можно будет?
– Хоть когда. Я принёс там тебе кое-чего.
Вот ведь какая замечательная фраза. Как нам в жизни порой не хватает чего-нибудь светлого. Среди театральных актёров считается самой низкой квалификацией говорить – «кушать подано». По мнению нашего героя, за такие слова зал должен взрываться овациями, а актёр повторять на «бис», снова и снова, эту замечательную и наполненную положительными смыслами фразу.
Котёнок тут же помчался по трапу на пол, покрытый зелёным паласом. Он сразу увидел стоявшую рядом с домиком миску, наполненную всякими вкусностями. Позади медленно и важно шествовал Котофей Иванович, которому было лестно наблюдать за восторгами своего нового друга, который то и дело вопрошал: «А это что? А это? Это». При этом котёнок почти даже и не слушал ответов, а жевал, закатывая от восторга глаза. Он явно пребывал на верху блаженства. От этого зрелища аппетит проснулся даже у Котофея Ивановича, и он с азартом присоединился к своему юному приятелю и принялся уписывать угощения из объёмистой миски. Уж чем-чем, а хорошим аппетитом Котя отличался всегда. Потом они отдыхали. Котёнок забрался на верхнюю площадку домика, где улёгся, свесив передние лапы вниз и преданно глядя на хозяина, Котофея Ивановича, который развалился удивительным образом, на спине, чтобы видеть котёнка, и отвечать ему.
– Как тебе у меня? – хвастливо спросил Котя. – Редко у кого есть собственная комната.
– Вообще ни у кого нет, – заявил котёнок.
– А у меня есть. Запомни мои слова, дружище – друзья хороши старые, а дом лучше иметь новый.
15. О чём могут поговорить вечером два кота
– Вот ты говоришь – кот, кот, – глаголил Котофей Иванович, – А легко ли нам, котам? Да нам, за сам факт нашего существования молоко полагается, за вредность.
Кот покосился в сторону глубокой миски, наполненной свежими сливками, но никак не хотелось переворачиваться и идти туда, чтобы погрузить язык в сливки и натаскать в желудок грамм двести- триста. А вот наш герой, более лёгкий на подъём, взгляд этот перехватил, тут же к миске слетал и потребил изрядную долю этого сладостного напитка. Хоть и принял котёнок достаточно, но в миске почти и не убыло. Всё это время Котя наблюдал за ним, вздыхая. Одно дело проявлять щедрость виртуальную находясь где-то снаружи, на солнышке, и совсем другое, когда продукты исчезают во рту, не в твоём рту, но у тебя глазах, это всё же расстраивает, и настраивает на некие философские рассуждения о превратностях существования.
– Да, – вздохнул Котофей, ¬– за вредность. Ты говоришь, юный друг мой, что был как-то связан со Свободными Котами Города?
– Да, – несколько раз кивнул котёнок. – Я у них провёл несколько часов и меня даже накормили, пусть и не так вкусно, как здесь, но мне у них очень понравилось. Я хотел бы у них остаться насовсем.
– Интересно слушать твои слова и твои рассуждения, – снова вздохнул Котофей. – Вот ты честно признался, что еда у меня вкуснее, но у них тебе нравится больше, а почему, ты можешь сказать?
– Я … – растерялся наш герой. – Я … не знаю. Как-то у них … легко.
– Но ведь там … эти … Безумные Псы Макса. А здесь таких нет. За этим вон Бориска следит, чтобы ничего подобного не было. А он … ух! ты его ещё не знаешь.
– Я говорил с Умным. Он мне рассказывал про свободу воли и личности. Я, конечно, многое в его словах недопонял, но мне захотелось разобраться, честное слово. А ещё один мой знакомый кот, Лекс, говорил, что мы в ответе за людей, за их стремления, направление развития … и всё такое прочее.
– Видишь, сколько у тебя знакомых, оказывается, – устроился ещё удобнее Котофей. – А ты ещё жалуешься на превратности.
– Ага, – согласился с котом наш котёнок. – Зато у вас самая вкусная кормёжка. Кстати сказать, а вот это - что такое?
– Это? – вытянул свою шею Котофей Иванович. – Паштет. Колбасный. Понравился?
– Колбасный, – с благоговением повторил котёнок. – Ничего лучше представить себе невозможно.
– В тебе есть задатки того, что ты пойдёшь по правильному пути, – сообщил кот, погладив своё брюхо обеими лапами. – Скажи мне, что в нашей жизни самое главное?
– Главное? – задумался котёнок, а потом честно признался. – Я не знаю. Я ведь ещё маленький и в жизни видел так мало.
– В древней Греции мудрецы говорили, – назидательно ответил Котофей, – что по одной капле воды можно догадаться о существовании моря. Главное, это уметь рассуждать и делать логические выводы.
– А что такое – море?
– И в самом деле, ты ещё молод и наивен, – вынужден был признать Котофей. – Не так уж важно, что такое море, раз его нет с тобою рядом. Придёт время, ты его увидишь и поймёшь. А не увидишь, так и ну его к лешему. Важно, что происходит с тобой. Для тебя важно. Усёк?
– Это значит – понял? – уточнил котёнок. – Если да, то усёк. А что со мной происходит?
– Ты был голоден, и тебе было плохо. А теперь ты сыт, и тебе хорошо. Какой из этого можно сделать вывод?
– Что быть сытым хорошо?
– Я имел в виду – логический вывод, – поправил нашего героя Котофей. – А он говорит о том, что надо уметь создавать ситуацию, которая приводит к тому, чтобы ты был сыт. Сегодня я покормил тебя, а завтра будет что?
– Будет день, – неуверенно сказал котёнок, – будет и пища.
– Как бы да, – неохотно согласился Котофей, – но когда рядом полно других котов, надо уметь создавать ситуацию, когда в первую очередь достаётся именно тебе. Теперь понятно?
– Понятно, – кивнул котёнок, но тут же добавил: – Но непонятно – как? Как создать ситуацию.
– Экий ты, – посетовал Котофей. ¬– Всё тебе надо разжёвывать. Где еды всегда в избытке?
– У человеков.
– Темнота. Надо говорить – у людей.
– Как так? – не желал понимать котёнок. Если один кот, то несколько котов, а если один человек, то почему нельзя сказать – человеков?
– А я почём знаю! – рассердился Котофей. ¬– Нельзя задавать такие вопросы, на какие нет очевидного ответа. Задавая его, ты настраиваешь против себя других.
– А … почему?
– Вот я сейчас тебе! – Котофей сделал было движение подняться, но лежать было столь удобно, что он так и не поднялся, просто повозился немного и успокоился. – Есть правила владения языком и словами. В правилах прописаны исключения. Понял меня?
– Как бы да, – осторожно признался котёнок.
– Господи! – заголосил Котофей, закатив глаза. – Дай мне терпения, чтобы разговаривать с этим субъектом. И как это у людей в школах у одного преподавателя могут быть сразу десятки учеников? Ведь если среди них попадутся хотя бы несколько вот таких же бестолковых, то ведь и остальные ничему не научатся. Ведь каждому должно быть понятно, что у одного учителя может быть один ученик, максимум – два, в исключительных случаях – три, но не более того. Лишь тогда может быть толк из процесса обучения. У меня вот не хватает ни терпения, ни сил, чтобы растолковать устройство жизни этому вот … как, говоришь, тебя зовут? Боязливый?
– Боязливый остался навсегда в прошлом, – насупился наш герой. – Больше его нет.
– Как же тебя будут звать сейчас? – с интересом спросил Котофей Иванович, изящно изогнувшись и опершись на локоть. – Незнайкой?
– Нет, – решительно отверг это предположение котёнок. Взгляд его остановился на миске, где ещё оставался прелестный паштет. – Меня теперь зовут Колбаскиным. Именно так.
– Хорошо, – проследив направление взгляда собеседника, согласился Котофей. – Можно сказать даже – отлично, ибо имя несёт в себе необходимую информацию и склонности. Колбаскин. Прелестно. Давай же, Колбаскин, продолжим нашу беседу. На чём мы остановились?
– Не помню я, – признался котёнок, сам себе выбравший столь прекрасное имя.
– Здрасьте- пожалуйста, – изумился Котофей. – Я тут перед ним распинаюсь, сентенции развожу, а он и в ус не дует, то есть на ус ничего не наматывает.
– Как это понять?
– Думаешь, для чего всякому коту, с самых юных лет усы дадены? Именно для усвоения услышанной информации. Люди из зависти переиначили поговорку под себя, не понимая её истинной сути. Ну да ладно, проехали. Остановились мы с тобой на том, как создать ситуацию, чтобы тебя хорошо и вкусно кормили.
– Ах да!
– Вспомнил, наконец? Не всё значит, ещё потеряно, – ехидно заявил Котофей. – Но сначала скажи мне, дорогой Колбаскин, в чём вообще смысл развития?
– Нас? Или чело… людей?
– До людей мы ещё доберёмся. Куда же мы без них. Но сейчас речь идёт о нас.
– Смысл развития … значит … чтобы жить хорошо.
– Насколько тонко подмечено, – иронично заметил Котофей, – ну, да ладно, чего уж там. Пусть даже так. Жить хорошо, но при этом не терять вкуса к самой жизни.
– Как это?
– Да чтобы не надоедало жить хорошо.
– А разве так может быть?
– У людей, Колбаскин, такое встречается сплошь и рядом. Им становится скучно жить, как только они удовлетворяют все свои потребности. Добились всего и – заскучали. А там уже приходит понимание, что всё это не более, чем суета, а смысл гонки в самой гонке. Пока ты бежишь вперёд, у тебя есть цель. А как этой цели достиг, так оказывается сразу, что и цель того не очень-то и стоила, и нет по этой причине стремления к чему-то другому. Чтобы снова не обмануться.
– Как же тогда быть?
– Есть два пути. Для людей. Искать недостижимой цели, вроде построения коммунизма или освоения близлежащих планет в мировом пространстве. Либо обойтись вообще без цели.
– А разве можно так – жить бесцельно?
– У многих ведь получается. Это называется потребительством. То есть просто жить, без всякого смысла и цели. Есть, пить, ходить по магазинам и покупать всё новые вещи.
– Но это же скучно.
– Если отучить себя думать, то – вполне возможно. Всё больше людей переходят на уровень простого потребления. Здесь главное – отучить себя думать, размышлять, планировать будущее потомства. «Возьми от жизни всё». Вот национальная идея человечества.
– А какая наша идея?
– Тут всё гораздо сложнее. Мы ведь не люди. Нам надо выстраивать своё будущее. А вот здесь имеются несколько путей. Твои знакомые из группы Свободных Котов Города пошли по своему пути. Они пытаются выстраивать своё будущее без непосредственного участия людей. Я, как и многие другие коты, выбираю иной путь – сосуществовать рядом с людьми, давая им некоторые необходимые условия оставаться людьми как можно дольше.
– А разве можно так?
– Конечно можно, мой юный и наивный друг Колбаскин. Мы, коты, умеем открывать их душевные каналы, задействовать их положительные качества, сохранять их любовь к жизни. Ты думаешь, почему коты и кошки являются символом домашнего уюта?
– По этой причине?
– Ну, конечно же, конечно. Не пора ли нам …
– А вот у меня, – прервал Котофея Колбаскин, – был ещё один знакомый кот, по имени Лекс, так тот рассказывал, как коты стимулируют у чело… людей творчество, заставляют их мыслить.
– Да, – неохотно согласился Котя. – Есть ещё и третий путь. Путь дальнейшего развития, подталкивания людей к развитию самих себя. Но это, запомни, друг Колбаскин, путь весьма и весьма тяжёлый, требующий громадных сил и терпения. Люди не очень любят изменяться, предпочитают оставаться такими, какие есть, а то и оглупляют себя сами. Специально. Чем меньше знаний, тем меньше надо задумываться о будущем, о своей ответственности перед будущими поколениями.
– Но … как же …
– А вот так, друг Колбаскин, – жёстко прервал его Котофей Иванович. – Мы вот расстарались, чего-то сами в этой жизни достигли. Так пусть и те, из будущих поколений, тоже постараются, как следует постараются, чтобы тоже чего-то добиться. Ничто не даётся даром, друг Колбаскин. Бесплатным бывает только сыр в мышеловке.
– Но ведь если не делать какое-то большое общее дело, – не желал сдаваться наш герой, которого взял за живое этот их разговор, – то оно так никогда и не будет выполнено. Если ведь каждый будет наполнять свою большую или маленькую миску и думать только об этом, то никогда чего-то большого, великого, не будет сделано.
– А оно это тебе надо? Тебе, такому маленькому и голодному? Давай-ка, друг Колбаскин, снова отведаем колбаски. И, пока ешь, ты подумай, что лучше: есть колбасу или делать что-то утомительное, конца и края которому ты не увидишь, а если увидит кто-то из нашего далёкого потомства, то какая тебе-то от этого будет радость, если ты их радости никогда не увидишь, и даже не будешь знать, будет ли толк от начатого тобой большого, а уж тем более великого дела? Ведь всегда найдутся те, кому всё это надоест и он предпочтёт жрать колбасу и лежать на солнышке, ведь это так легко, просто и необременительно. А, друг Колбаскин? Давай, не журись, а пойдём и себя порадуем.
Они пошли, и порадовали, а потом ещё порадовали, а потом новоиспечённому Колбаскину захотелось спать и даже самые великие цели показались не такими и привлекательными. Да ладно, подумал он, лучше я и в самом деле посплю, а там … дальше … будет видно. Будет день, будет и пища.
16. Что может случиться ночной порой
Давно ведь известно, что если плотно покушать перед сном, то приснятся тебе всяческие кошмары и будешь ты мучиться и переживать. Происходит это от того, что переполненный пищей желудок якобы давит на диафрагму, или грудобрюшную преграду, мышечный барьер, отделяющий грудную полость от брюшной. То есть увеличившийся желудок мешает крови из лёгких проделывать свой путь, а мозг, лишённый живительного кислорода, важного для его функционирования, приходит в раздражение, и насылает на сознание своего хозяина разные кошмарные видения во сне, для того, чтобы проучить, чтобы неповадно было в следующий раз столь много перед сном кушать. Ведь всего-то и делов, что какое-то время погулять перед сном, чтобы процесс пищеварения активизировался, и пища отправилась поскорее из желудка в пищевод, кишечник, где она уже не будет столь мешать процессам в организме. Но разве станешь помышлять о таких сложных вещах, когда перед тобой большая миска со всякими разными вкусностями? И при этом думаешь, что возможно, что скорее всего, этой самой миски скоро может рядом не оказаться и будет мучительно больно вспоминать, что была, была возможность, а ты этим не воспользовался и сиди теперь голодным, как последний дурак. Вот и мучайся, как тот же самый дурак, то есть последний.
Во сне мозг обрабатывает ту информацию, которая была получена в течение дня, решает, что отложить на хранение в память, долговременную, то есть навсегда, или короткую, то есть ненадолго, а что можно выбросить совсем, что уже не понадобится, и о чём утром уже и не вспомнится. Между прочим, довольно ответственный момент, настолько важный, что не стоит задействовать сознание самого носителя, ибо оно, сознание, конечно же, будет вопить, что важно всё, что всё надо оставить, что всё может пригодиться, а ведь запасы нейронов, выделенные для хранения, не безграничны, они обязательно закончатся, и вот тогда-то и начнутся проблемы с памятью, когда цепочки аминокислот истончаются и рвутся. Это значит, что титанида Мнемозина, мать муз, богиня, отвечающая за нашу с вами, каждого из нас, память, гневается, за то, что вы бесталанно используете дарованный вам дар, дар памяти.
Спал наш героический котёнок, наш Колбаскин, и снился ему не рокот космодрома, не ледяная синева поднебесья, а снился ему тот уголок, где он впервые открыл глаза и увидел самое лучшее на свете, что бывает - маму, маму- кошку, которая облизала его языком и накормила. Тогда и почувствовал наш котёнок то внутреннее умиротворение, которое называется счастьем. Вот только не так уж и долог был тот миг счастья, ибо вышвырнуло нашего котёнка из дому и потащило его по просторам мира, и видел это он во сне, и заново переживал все события.
Вот котёнок снова оказывается перед колесом велосипеда, и бедовый Димка летит через руль. Вот котёнок улепётывает через дырку в заборе и мчится прочь, прижав ушки к голове. А вот встречает своих первых знакомых – попугая Кешу и его верного друга – воробья Колю. Хвастливый попугай из далёкой и непонятной Африки и невзрачный серый воробей, который терпеливо помогает экзотической птице выжить в этом суровом мире. Кеша тоже потерялся, и тоже ищет свой дом, а потому котёнок потянулся, было, к нему всей душой, но тут налетела ужасная крикливая ворона и отняла ужин, который принёс Коля, насобирав на базаре отбросов. Пусть они и были выброшены, но ведь кому-то и это – находка и в радость. Но всегда ведь найдутся те, кто постарается у вас отнять ту малость, что вы нашли, что вы принесли. И эту несправедливость котёнок снова увидел своими глазами, увидел, как спасаются Кеша и Коля от клюва нахальной вороны. Ворона же поворачивается к нашему герою и приближается к нему, приближается … Разве тут устоишь на месте? Конечно же, котёнок тоже бросается прочь. «Ой, дур-р-рак!». Это кричит в след противная ворона. Мелькает силуэт кота Лекса, который спешит на выручку, но не успевает (в кошмарных сновидениях чаще всего так и бывает). И снова какие-то колючие густые заросли, какие-то решетчатые нависающие строительные конструкции, которые вот-вот опрокинутся на самую голову, бедную голову Колбаскина. Тот сжимается в жалкий дрожащий комочек. Нет, это не герой Колбаскин, это всё тот же Боязливый. Где-то неподалёку появляются и исчезают Быстрый, Сильный, Умный, другие Свободные Коты Города. Они презрительно посматривают на Боязливого, и нашему герою жутко стыдно, и жутко, и стыдно, и хочется показать, что он свой, что он тоже хочет в их группу, что он просто мечтает сделаться Свободным Котом Города, но что-то мешает этому, какое-то ужасное чувство толкает его всё дальше и дальше, а новые друзья, те самые Свободные Коты, к которым он так стремится, отодвигаются всё дальше, дальше … Вот мелькнул силуэт, и котёнок обрадовался, что отыскал наконец маму- кошку. Но это не она, это же … это же Белка. Но она тоже далеко и не смотрит на него, а где-то, на периферии слуха и сознания гнусавенький голосок напевает, под мелодичный перебор гитарных струн: «И только кошка гуляет сама по себе, и лишь по весне с котом …». Это про Белку? Или про какую-то другую кошку? Но и Белки уже нет, не видно, но зато через густые кустарники кто-то прорывается, и этого «кого-то» довольно много. Явно не один. В груди бешено стучит сердце в предчувствии чего-то нехорошего, очень нехорошего. Так и есть! Это Безумные Псы Макса. Они рвутся сквозь колючие кусты кустарника, которые как-то сдерживают их, но уже трещат, и всё громче слышны лай и завывание, очень страшный лай и ужасные завывания. А потом … потом кусты не выдерживают. Ветки, толстые ветви ломаются сразу в нескольких местах, и в проёмы протискиваются окровавленные пасти, с которых обильно стекает ядовитая слюна, в сочетании с кровью. Они видят нашего котёнка, бедного Боязливого, и рвутся к нему, чтобы схватить его, впиться в него клыками, чтобы разорвать его на части.
О, ужас!
Колбаскин, нет – Боязливый, нет – всё-таки Колбаскин, вскочил со своего места, с облюбованной им подстилки, любезно предоставленной ему хозяином, то есть котом Котофеем Ивановичем, и бросился в сторону, где только что раскинул свои колючие ветви обширный мрачный куст, и где примечена уже лазейка – небольшой зазор между ветками и землёй, где можно протиснуться, пролезть, где можно спастись от этих оскаленных зубов и пенистой слюны, перемешанной со сгустками крови. И, наш герой метнулся в угол тёмной комнаты, комнаты Коти, и пролез-таки сквозь воображаемый «лаз», и исчез там, мотнув на прощание змеёй хвоста. Спавший на боку Котофей недоумённо поднял голову, покосился на подстилку, где только что беспокойно ворочался гость, на угол, где был слышен шум и треск, ничего не увидел, и тут же снова опустил голову. Это пусть молодые и суматошные бросаются на всякий непонятный шорох, а уважающий себя кот выше этой суетности, тем более когда отдыхает, когда спит.
Колбаскин, ещё не до конца проснувшийся, оглядывался по сторонам, пытаясь понять - это ему всё уже привиделось, или ещё приснилось? Недавно, поболтав «по душам» с Котофеем Ивановичем, он свернулся в уютный клубочек и думал, что прекрасно выспится. Но начались те ужасные, кошмарные сновидения и он бросился прочь, спасаясь от опасностей. Похоже, побежал он взаправду и попал … куда же он попал?
Вокруг нашего героя возвышались кусты с яркими цветами или необычной формы листьями. Воздух был наполнен дивными ароматами и непривычными запахами, словно он попал … попал в сказку? Как же так – лечь спать в комнате многоэтажного дома и проснуться в самом необычном лесу. Впрочем, лес ли это? Такого леса Колбаскин никогда не видел и даже не предполагал, что такой лес может быть. К тому же … в комнате Котофея под лапами находился ковёр с высоким ворсом зелёного цвета. Здесь же была керамическая плитка. Но не это было самым необычным. В лесу, или на садовом участке, слышен был шум ветра, шорох листвы, перекличка птиц, далёкие сигналы машин и прочие звуки города. Здесь же играла тихая музыка с непривычным набором инструментов, дающих удивительное звучание. До сих пор эта сторона жизни, с музыкой, проходила мимо сознания Колбаскина, и он не подозревал о таком явлении. Но он был ещё так молод, и ему ещё так много предстояло узнать. Некоторые знания и обретения сочетались с радостью познания и ощущения, но другие подразумевали боль, печаль и горе. Но таково уж устройство жизни, что всего в ней намешано, и плохого и хорошего, и, чтобы в ней ориентироваться, приходится вкусить и того, и другого, а там уж как получится, какую для себя дорожку выберешь.
Окажись здесь Свободные Коты Города, они тут же отправились бы в разведку и как-то начали осваивать новую территорию, но Колбаскин … наш друг Колбаскин … в конце-то концов, он был один- одинёшенек, к тому же после страшного сна он чувствовал большую неуверенность, не продолжается ли сон дальше, и не прячутся ли здесь иные порождения кошмара? Неудивительно, что он решил забиться в самую глухую часть чащобы и отсидеться там, прислушиваясь, принюхиваясь и приглядываясь. Вот тут и обнаружилось, что все эти цветы, все эти кусты и прочие насаждения находятся в горшках и вазонах, а некоторые прикреплены к опорным столбам, которые находились то там, то здесь, и которых котёнок не сразу и заметил. То же можно было сказать и про освещение: лампы были притушены столь искусно, что создавалось ощущение сумерек. Теперь точно можно было сказать, что он находится в большом помещении; вот только было удивительно: зачем кому-то понадобилось устраивать целый сад? Довольно большой сад, когда всё это проще и легче расположить вне дома, вне города, под открытым небом, где будет привольно и самим растениям, да и этим странным хозяевам.
Вот об этом и думал Колбаскин, а сам принюхивался, прислушивался, приглядывался. К тому же и музыка, тихая, напевная, она как-то не предполагала опасность, успокаивала, настраивала на добрый лад. Чем же всё это закончится?
Теперь Колбаскин решился посмотреть, что же там находится дальше. Может, ему раскроется тайна этого помещения? К тому же надо бы подумать, на всякий случай, как можно убраться отсюда. Надо было запомнить дорогу назад, если вдруг появится опасность. Колбаскин покрутил головой, оглядываясь, и только после этого решился двинуться вперёд, к центру помещения.
Обычно в лесу деревья произрастают в случайном порядке – куда семечко упало, там и начинает расти. Может, где-нибудь в европах, где всём расписано и регламентировано, даже леса разрастаются по утверждённому плану, ряд за рядом, У нас же, в России, всё происходит по старинке и даже в садовых товариществах кустарники садят не по рулеткой отмеренным направлениям, а куда взгляд ляжет. Здесь же, в помещении, горшки и вазоны с кустами стояли так, что к каждому из них можно было свободно подойти и полюбоваться им, или заняться им, разрыхлить землю, подсыпать удобрений, организовать поливку, это уж как фантазия и опыт подскажет. Ровно по этой причине у Колбаскина не получилось забиться в гущу кустарника, ибо никакой гущи и не было; разве что затаиться за какой кадкой.
От горшка к горшку, от кадки к кадке, перебирался наш герой, чтобы раскрыть здешние тайны. Но оказалось, что тайн особых и нет. Котёнок увидел лестницу, которая уходила вниз. Имелись даже ажурные перила, если захочется о них облокотиться. Понятно, что человеку, ибо коту это без всякой надобности. А потом он увидел хозяйку, которая сидела за миниатюрным столиком, откинувшись на спинку лёгкого раскладного стульчика. Это была очень миловидная женщина с тёмными волосами, скрывавшими большую часть её лица с высокими скулами и небольшим носиком. Глаз не было видно из-за волос, затенявших большую часть лица. Кажется, глаза её были прикрыты то ли в дрёме, то ли в состоянии глубокой задумчивости. Наверное, та негромкая музыка играла именно для неё, чтобы легче было погрузиться в состоянии некоторой отрешённости, когда легче добиваться результатов получения неких выводов, когда ничто не отвлекает. Некоторые люди приучают себя работать по ночам, потому что слишком многое отвлекает днём, когда городские шумы не дают уединиться, отрешиться от всего.
Колбаскину было всё здесь интересно. У него вдруг появилось ощущение того, что всё это создано для него, что ему здесь жить, а эта женщина, она отличается от всех остальных людей, пусть он и видел не так уж много в своей жизни. Её можно было назвать Доброй Волшебницей. Да-да, именно так, Доброй Волшебницей, способной творить если не настоящие чудеса, то что-то не менее удивительное. И пока Колбаскин разглядывал Волшебницу, она вдруг подняла лицо, открыла глаза и глянула в сторону, где находился наш герой. И не просто глянула в ту сторону, а прямо в глаза Колбаскину, и … наш герой содрогнулся, словно на какой-то миг его вывернули наизнанку. Он задохнулся, подпрыгнул и пустился наутёк со всех сил. Вы, верно, подумали, что по пути котёнок опрокинул два- три горшка, а потом застрял в самом большом цветочном кусте? Как бы не так! Да, он бежал и даже стремительно, но был при этом внимателен и осмотрителен, понимая, что не должен здесь ничего нарушить; при этом он понимал, что ему надо очутиться ровно в той точке, где он и появился здесь. Так и случилось, и котёнок юркнул в неприметную миниатюрную щель, не помня себя от страха и ещё чего-то сладостного, как бы в предвкушении неких событий, а потом … потом … он налетел на что-то тёплое и живое, и это «что-то» немедленно на него заворчало:
– Колбаскин? Это опять ты?! Какой же ты несносный, Колбаскин. Ты то появляешься, то пропадаешь неизвестно куда, и для этого надо куда-то мчаться, налетать… Так жить нельзя, Колбаскин …
Не успев договорить, Котофей Иванович снова развалился и безмятежно заснул. Так заснуть может только тот, кто находится у себя дома, где всё досконально знает и абсолютно уверен, что здесь с ним ничего случиться не может. Ничего плохого. Если бы такое чувство посетило и нашего героя, то он не сорвался бы с места, и … не попал в «зимний сад» к одной Доброй Волшебнице. А ведь тогда могло бы не произойти того, что произошло впоследствии ... Или всё равно бы произошло, ибо мир наш не так уж и зависим от случайностей. Скорее уж то, что нам кажется случайностями, складывается в хитро устроенную систему, которую сложно разглядеть и понять, вернее можно, но для этого надо иметь слишком изощрённый ум, наблюдательность и умение алогично мыслить, а это всё относится к прерогативе Волшебников и Волшебниц. Но об этом речь ещё впереди, да, впереди …
17. А не пора ли нам проститься с тобою, Колбаскин?
Наш котёнок был настолько взволнован, что ему показалось, что он никак уже не сможет заснуть. Но он не решился подняться, не решился тревожить Котофея Ивановича, чтобы задать ему десятки, если не сотни вопросов. Он чувствовал, что этого делать не стоит. Похоже, что хозяин этой комнаты, весьма толстый котяра не расположен вести столь бурную утомительную жизнь. Но хотелось бы как-то разобраться во всём этом.
Закрыв глаза и лежа неподвижно на всё той же подстилке, Колбаскин принялся размышлять. Помнится, как кот Лекс рассказывал ему, что кроме открытого пространства, в этом мире существуют некие сверхпространственные «лазейки», используя которые, можно перемещаться на весьма большие расстояния, и даже в другие миры. Пользуются этим коты и кошки, а птицы, чтобы провести зиму в тёплых странах, умудряются путешествовать довольно большими группами, через пространственные «тоннели», которые появляются в облаках и провоцируют на появление зон переменного давления. Кажется, Лекс назвал эти зоны турбулентным течением. Что это такое, Колбаскин не понимал, а расспросить опытного кота не успел, тот как раз исчез через одну их таких «лазеек». Мало того, за ним полез и котёнок, но вызвал в себе при этом такие страхи, что тут же ринулся обратно, а Лекс так и не появился.
Люди, пытливые люди, пытаясь разобраться в природе вещей, придумали науки, среди которых имелась и такая полуофициальная дисциплина, как парапсихология, в которой изучались разные явления, имеющие распространение и среди животных. Это и телепатия, и парадиагностика, когда определяется состояние организма с помощью сознания и ощущения, и парамедицина, когда излечение наступает силой духа, внушения и поедания определённых растений. Сюда же можно отнести и телепортацию, то его перемещение в пространстве без применения технических устройств, как сказал бы человек- учёный. У животных механизмов никаких не было, а все приборы, какие у людей были в ходу, животные выращивали в себе сами. К примеру, обоняние собак, а уж тем более – бабочек, улавливало столь большой спектр запахов в одном случае, и действовало на большие расстояния в другом, не имело аналогов в инженерных ухищрениях человека, который создал целую отрасль науки – бионику, чтобы попытаться, своими силами, повторить то, что смогла совершить Природа, а через неё – её представители. Собственно говоря, человек и сам является представителем Природы, но только он сам, своими усилиями, постарался выйти из сферы её влияния, и – в результате – потерял больше, чем приобрёл.
Колбаскин лежал и думал, что он сумел каким-то образом повторить опыт Лекса. В состоянии сильного возбуждения, точнее – ужаса от напавших на него Безумных Псов Макса, он каким-то образом протащил самого себя сквозь пространственную «щель», невидимую и неощутимую, и оказался в другом месте. Конюшни, где обитали те коты, рядом не оказалось, но пропали и взбесившиеся псы, что было уже хорошо. Кстати, надо будет подумать о том, как они все взбесились, и это тоже было очень странно, а ещё - какую роль сыграло в этом присутствие нашего героя, хоть и устрашимого, но всё же не очень, в этом хорошо бы тоже разобраться, но как-нибудь потом. А теперь самое главное будет понять – как и куда переместился котёнок, когда ему приснились те самые псы, которые стали причиной спонтанной телепортации нашего героя? Здесь явно присутствовала та же самая сила, что помогла ему и в прошлый раз. И как бы приручить эту силу, чтобы и дальше пользоваться столь необычным способом убраться прочь, когда к этому принудит какое-нибудь обстоятельство.
За всеми этими размышлениями Колбаскин, незаметно для самого себя уснул, да столь крепко и столь сладко, что спал и спал, даже когда Котофей Иванович, большой любитель ночной и полуденной дрёмы, уже давно поднялся, собрался позавтракать, но принялся с интересом разглядывать гостя, безмятежно дрыхнувшего так, что вспоминалось выражение «без задних ног».
– Эх, молодость, молодость, – протянул Котя, несколько раз обойдя вокруг спавшего котёнка, а потом бесцеремонно толкнул его лапой. – Эй, соня, я пришёл к тебе с приветом, рассказать, что солнце встал, что оно горячим светом по листам затрепетало …
– А? Что?!– вскинулся с подстилки Колбаскин. – Что случилось?
– … Рассказать, что лес проснулся, – проникновенно, речитативом, полушёпотом продолжил цитировать Афанасия Фета Котофей, наклонившись к мордочке нашего героя, – весь проснулся, веткой каждой, каждой птицей встрепенулся и весенней полон жаждой…
– Чего? – переспросил Колбаскин, осторожно отодвинувшись от толстого кота.
– Чего? – передразнил котёнка Котя. – Спрашиваю тебя, полон ли ты жаждой и голодом? Есть – хочешь?
– Я всегда хочу, – на всякий случай признался Колбаскин.
– Как я тебя понимаю, дружище, – торжественно пропел котище. – Короче, я пойду, распоряжусь насчёт завтрака, а ты пока моционом займись.
– Чем? – окончательно запутался не до конца проснувшийся котёнок.
– Умойся пока, – буркнул кот, направляясь к выходу из комнаты, – о, юное и невежественное создание.
Рано утром на рассвете умываются мышата, писал Корней Иванович Чуковский, и котята, и утята, и жучки и паучки. И нашего героя мама- кошка тоже научила умываться с помощью собственной лапки и языка. Этим и занялся котёнок, тщательно почистив сначала мордочку, а потом приступил к грудке, как в комнату заглянул Котофей и подал знак прятаться. Колбаскин тут же скользнул за домик и там затаился. Котофей снова принял вид гордый и независимый, усевшись посреди комнаты и с трудом разместив объёмистый живот между передних лап, которым пришлось существенно раздвинуться. Колбаскин выглянул и едва не рассмеялся от этого весьма потешного зрелища. Да он бы и засмеялся, но в это время в комнату вошла вчерашняя дама в розовом брючном костюме, который должен был топорщиться на её пышных формах, но … не топорщился, а даже создавал вид элегантности, ненавязчиво подтягивая изъяны фигуры в одном месте, прикрывая в другом, отвлекая внимания в третьем, а в целом вызывая восхищение не сколько к личности хозяйки наряда, сколько к тому портному, что изготовил этот наряд. Да и искусство парикмахера тоже было на высоте. Причёска и макияж преобразили даму и вернули её в мир любви, неги и куртуазных приключений светского мира если не викторианской Европы, то нэпмановской России, маскирующейся под капиталистический строй. За дамой степенно шествовал Борюсик, в руках которого находилась корзина, полная разного рода деликатесов, годных для всякого живого существа, особенно такого, которое находится в состоянии молодого роста и испытывающего связанное с этим чувство голода. Колбаскин сделал инстинктивное движение кинуться в сторону вожделенной корзинки, но этот свой порыв сдержал героическим усилием, взял себя (мысленно!) за шкирку и заставил остаться на месте.
– Котенька!! – заголосила хозяйка, сразу как-то выпав из образа дамы высшего света. – Как ты спал, Котенька?! Как твой многострадальный хвостик, на который наступил противный Борюсик?
Котофей с тем же независимым видом коротко муркнул, а потом исподлобья покосился в сторону охранника и медленно утащил хвост за спину. Охранник тяжко вздохнул и, пряча взгляд в сторону, на потолок, в каждый из углов, куда угодно, но только не на даму и не на толстого кота, двинулся к нему, вытянув далеко вперёд плетёную корзинку.
– Котенька! – продолжала голосить дамочка. – Борюсик осознал свою трагическую ошибку и клятвенно уверил, что будет в дальнейшем осторожен, чрезвычайно осторожен. А, для того, чтобы доказать своё к тебе доброе отношение, решил тебя угостить разными лакомствами, для чего с утра уже съездил в лучший супермаркет города. Посмотри и одобри его выбор. Если, конечно, ты на него не сердишься. Скажи ему, Борюсик. Ну!
– Вы … это … – выдавливал из себя слова охранник, сжимая корзинку своими мощными ладонями так, что она начала потрескивать, – не серчайте на меня, Котофей Иванович. Виноват я. Признаюсь. Но ведь не специально так получилось, а по трагической случайности. Вот я и … Угощайтесь, короче, Котофей Иванович …
Медленно, очень медленно, толстый котяра перевёл свой взгляд на корзинку, пригляделся, пошевелил носом, а потом встал и подошёл ближе, чтобы всё внимательно разглядеть. А хозяйка тем временем ворчала на охранника, толкая его в бок своим кулачком, точнее – кулаком, и делая это довольно энергично.
– Почему это угощаться короче? Чего это ты такое придумал, Борюсик? Или ты свой подарок хочешь забрать обратно? Вспомни, что ты мне говорил вчера? Тебя простили только потому, что ты говорил достаточно убедительно. А ты – короче …
– Да я … это самое … – оправдывался охранник, отступая перед напором хозяйки к выходу, – говорю просто так … ну, типа … не оратор я …
– Орёшь ты хорошо! Я не раз лично слышала.
– Ору хорошо, – послышалось уже из-за дверей, – говорю вот … плохо … Но мои главные достоинства ведь не в этом.
– Ладно, – слышно было как успокаивается голос хозяйки. – Проехали. То есть, поехали, говорю, в город, за покупками, потом ещё в салон надо успеть, а ещё … Короче, дел много.
– А на рентген, Катерина Васильевна? Вы, давеча, Котю собирались везти.
– Ах, оставь это. У него, кажется, всё прошло. Кажется, всё не так трагично, как мне показалось вчера. Да и дел у меня слишком много. Повозишь меня по магазинам, а потом оставишь в клубе «Европейский» и вернёшься, погуляешь с Котей. А потом …
Они продолжали говорить, но ушли так далеко, что можно было поразиться величиной квартиры. Казалось, они ушли на километры внутреннего пространства, но не бывает же таких протяжённых квартир в типовом доме. Хотя, если дело касается «новых русских», то ни в чём быть уверенным нельзя, ибо они не руководствуются порядками здравого смысла. Ибо предпочитают иные порядки. К тому же наши знакомые коты уже совместно изучали содержимое дарственной корзинки. А там было на что посмотреть, что попробовать. Этим они и занялись.
Если вчера наш котёнок чувствовал себя «не в своей тарелке», то есть тушевался и скромничал, то теперь он весьма вольготно действовал, и именно в тарелке хозяина, то есть в его миске, потому как своей у него не было, по крайней мере, в этой комнате. Котофей Иванович с интересом наблюдал, как Колбаскин шуровал в корзинке, выгребая оттуда самые лакомые куски.
– Послушай, – наконец подал голос рыжий котяра, – э-э … мой юный приятель. Слышал ли ты про такой город – Сибарис (с ударением на первый слог)?
¬– Нет, – признался Колбаскин и снова с головой погрузился в корзинку.
– Это на берегу Тарентского залива, в южной Италии. Собственно говоря, этого города давно уже нет, он был разрушен в войне с другим городом – Кротоном. Но суть не в этом. Сибарис был греческой колонией, основанной ахейцами где-то около трёх тысяч лет назад. Поселенцы оказались хорошими работниками и всё у себя удачно устроили. В период своего расцвета в зону влияния этого города, сделавшегося крупным торговым центром Лукании, входило двадцать пять городов и сельских поселений, а понятие сибарита, как назывались жители этого города, стало обозначением человека, живущего в неге и сказочной роскоши. Как тебе это?
– Ничего себе, – из недр корзинки отозвался наш герой. ¬– Круто. Это я про продукт. Как он называется?
– Ветчина. Тоже вроде колбасы.
– Колбаса, – с благоговением повторил котёнок. – Так что ты там говорил про сибаритов?
– Ничего, – кротко ответил кот. – От них ничего не осталось, кроме названия. Они проели всё.
– Ну и дураки, – уверенно ответил Колбаскин. – Всё съедать не надо. Чтобы было что покушать завтра. Вот как мы сделали. Правда, Котофей Иванович?
– Как бы да, – неопределённо ответил рыжий кот, продолжая разглядывать котёнка, который уже весь залез в корзинку. – А что ты можешь сказать про Лукулла?
– Ничего. Это что-то связанное с луком?
– С луком был связан Чиполино, – со вздохом пояснил кот, – и это совсем другая история. А я говорю о полководце и консуле Луции Лукулле, который был не только замечательным военачальником и пламенным трибуном, но и очень богатым человеком, умевшим создавать ситуации, которые обогащали его. В историю он попал по большей части не своими победами в Понте, против тамошнего царя Митридата Шестого, но, по большей части – своими знаменитыми пирами, на которые приглашалось много гостей, не таких жадных, как ты, но очень любивших поесть. У Лукулла был любимый кот – Везувий, отличающийся умом и рассудительностью. Лукулл своего кота очень любил и слушал его рассказы, как он признавался своим самым приближённым сторонникам. Мол, советы Везувия позволяли Лукуллу оставаться на коне в самых щекотливых ситуациях. Но потом Везувий умер, и звезда Лукулла начала закатываться.
– Как … умер? – Высунул нос из корзинки Колбаскин.
– Известно как. От обжорства. Слышал ли ты про заворот кишок, мой юный и прожорливый приятель?
– Заворот? – Колбаскин вылез из корзинки и сглотнул, прислушиваясь к себе, а потом покосился туда, откуда вылез, и где оставалось ещё много всяких разных вкусностей. – Что это такое и с чем его едят?
– Вся штука в том, что не едят, а тихо- мирно загибаются, слишком переусердствовав с едой. Ты-то себя как чувствуешь? Может, ещё чего хочешь?
– Нет, – испуганно помотал головой. – Я уж тут лучше посижу.
– Желудок котёнка, – проникновенно заявил Котофей, – не больше напёрстка, но еды для пополнения сил и роста ему требуется столько, что он потребляет пищи намного больше того объёма, который занимает сам. Это относится к парадоксам и непонятно, как внутреннее давление организма не разрывает его на тысячи частей. Тайна сия велика есть. Ты не против, дружище, если и я отведаю из этого кубка, то бишь корзинки?
– Н… нет.
– А то я почему-то решил, что ты собирался забрать корзинку с собой, когда будешь уходить.
– А я собираюсь уходить? – удивился котёнок.
– Я начинаю обоснованно опасаться, – признался рыжий кот, – что ты испачкаешь меня и всю эту комнату, когда тебя порвёт от жадности. Не пора ли нам проститься с тобой, друг Колбаскин? Гости желанны в первый день, а уже со второго они становятся докучливыми. Ты этого не замечал?
– Нет. У меня не было никогда гостей.
– У тебя всё впереди. И большая миска, и докучливые гости. Знаешь, они как-то связаны друг с другом. Помнится, у меня как-то уже был гость. Некий попугай …
– Его звали Кешей? – спросил Колбаскин, вспомнив ту яркую птицу, которая ему запомнилась.
– Ты с ним тоже знаком? – обрадовался Котофей. – Знаешь, я его встретил на той же площадке, где и тебя. Он был несчастный, а потом как-то освоился, и даже устроил шоу собственного изобретения. «Бывали ли вы на Гаити?». Умора! Животики надорвёшь! После его выступлений такой аппетит появляется. Короче говоря, привёл я его сюда. Решил своим домашним сюрприз устроить, организовать индивидуальное выступление. Кеша этот у меня миску увидел, влез в неё, приел там всё, а как выступать надо, он и слова толком сказать не может. Клюв открывает, хвост распушает, крыльями машет, а толком так от него ни одной шутки и не услышали. А я уже и о гастролях задумывался. «Котофей и Иннокентий. Оба-два-шоу». Не вышло ничего. Пришлось ему удалиться. Где он сейчас?
– Слушайте, Котофей Иванович, – от возбуждения Колбаскин аж подскочил. – Как бы этому попугаю помочь? Помогите ему, а! Он же бедствует! Он тоскует по своему Вовке! Он, то есть Кеша, потерялся. Он хочет вернуться обратно, под крышу дома своего!
– Да-а, – растерялся котище. – Вон оно как. А я думаю, куда это Кеша подевался? Может сам с гастролями расстарался? Короче говоря, я со своими домочадцами поработаю, и организую частного детектива. Мы этого Вовку обязательно найдём. А ты пока отправляйся и найди Кешу. Встретимся через два … ну, максимум – через три дня на нашем месте и обменяемся новостями. Якши?
– Ур-ра!! – закричал Колбаскин и кинулся обнимать толстого котяру и сделал это так быстро и неожиданно, что повалил его на спину.
– Стоять!! Лапы в гору!!
В дверях комнаты стоял давешний охранник, Борюсик. Наверное, он успел отвезти свою хозяйку в тот самый клуб и вернулся обратно, чтобы прогулять Котю. Но оба кота-приятеля настолько увлеклись беседой, что не услышали его шагов. А теперь телохранитель решил, что произошло нападение на вверенного ему питомца, и стоял в дверях, выставив перед собой огромный чёрный пистолет, нацеливая ствол на маленького котёнка.
– Мя-яу! – жалобно закричал рыжий кот, который всегда изображал несчастное животное, когда попадал в непростую ситуацию. Борюсик глянул в его сторону, чтобы определить, в какой мере Котя пострадал, и этой заминкой воспользовался Колбаскин. Он прыгнул в угол, уподобившись молнии, развернувшейся как пружина, и втиснулся в неприметную щель.
Ба-бах! Грохнул выстрел из пистолета. Но, когда дым рассеялся, и Котофей перестал чихать и кашлять, выяснилось, что постороннего зверя уже нет. Он куда-то бесследно улетучился. Охранник спрятал газовый револьвер и отправился проверить помещение, чтобы удалить запах слезоточивого газа. Котю он опять спас, но стоит ли рассказывать Катерине Васильевне о том, что он не доглядел и в их квартиру проник посторонний …
18. Где это видано, где это слыхано
Ни жив, ни мёртв, бедняга Колбаскин лежал в чудесном заповедном саду и мысленно прикидывал, насколько сильно повредил его организму тот громкий выстрел. Скорее всего, он вряд ли жив, потому как боли котёнок не ощущал, но, раз в него выстрелили с нескольких метров, то ранение должно было иметь место, и ранение тяжёлое, даже смертельное. Потому Колбаскин и лежал, мысленно оплакивая свою короткую горькую жизнь. «Я от мамы ушёл, я от Димки ушёл, а от тебя, пуля …». Как там выразиться дальше? Из глаза котёнка скатилась слезинка и упала на кафельную плитку с выпуклой геометрической фигурой в виде пирамидки. Создавалось впечатление объёма, хотя плитка и была плоской. «Интересно-то как», подумалось котёнку, потому что таких подробностей в свой предыдущий визит Колбаскин не заметил, по той причине, что тогда было сумрачно, а сейчас был день.
А разве может быть день, когда погибаешь, подумал котёнок, а потом решил, что бывает, если погибнешь героем. Это он, Колбаскин – герой, такой юный и маленький, но ужасно отважный. Правда, в мозгу свербилась предательская мыслишка на тему, может ли быть героическим бегство? Какие пошлые бывают мысли, не правда ли?
Потом лежать ему надоело, и он поднялся на дрожащие лапки. Вот теперь Колбаскин начал себя разглядывать и облизывать. Он искал страшную зияющую рану, а потом – просто рану. Но таковой не обнаружилось, и даже самой крошечной царапины. Похоже, что Борюсик промахнулся. Эх, посмотреть бы, как Катерина Васильевна снова отчитывает его и грозит новыми суровыми карами. Опять, небось, Борюсик потащит новую корзинку Котофею Ивановичу, чтобы умаслить последнего. Эх, вернуться бы обратно и поучаствовать в очередном празднике жизни.
Такая вот практичная мысля посетила голову нашего героя. Но особого энтузиазма он не испытал. Может быть потому, что успел перед выстрелом хорошенько себя попотчевать, а может и оттого, что наведённый на него пистолет до сих пор стоял перед глазами.
Обратил ли кто из читателей на то важное обстоятельство, что все религии мира описывают проживание первого человека в неких садах (Эдем, Парадиз и прочее)? То есть Всевышний определил такое место, как самое благоприятное, для проживания и развития. Это особого устройства совершенная страна (Аркадия?), где всё гармонично устроено. Вот только человек, в силу особых свойств характера, или по причинам интриг свыше, покинул это благостное место и отправился странствовать, пройдя через все тернии мира. В какой-то мере это хорошо, так как всё познаётся в сравнении. Логично было бы предположить, что человек, набравшись ума и опыта, вернётся для дальнейшего проживания в ту божественную страну садов, или хотя бы попытается выстроить нечто подобное, как пытался построить башню до неба в древнем городе Вавилон. Но, вместо этого, человек упорно встраивает себя в нечто противоположное, в условия города, где нет места садам. Точнее – есть, но это жалкое подобие садам доисторического прошлого. Это скорее резервации, чем место для идеальной жизни. Недаром ведь Город является источником коррупции и криминала, пропагандируя конкуренцию, как основу развития, не задумываясь о том, что конкуренция культивирует в человеке худшие качества, называя их «бойцовскими», те качества, которые никак не стимулируют к созиданию, а разве только для потребления. Но это вопрос к человечеству. Имеется же у него, отдельных представителей, тяга к садам, к деревне, к природе. Пусть это и противоречит потребительскому образу жизни, но ведь это имеет место быть. Город с этим активно борется и перманентно побеждает. Природа медленно отступает, теряя своих сторонников и союзников, а животный и растительный мир уменьшается в этой борьбе. Увы, и ещё раз - увы. Отдельные радетели выстраивают свой отдельный эдем у себя во дворе, а то и прямо дома, называя это оранжереей или «зимним садом». В таком вот саду, в городской квартире, и очутился наш маленький бедовой герой.
Это место, где он появился, в этом чудесном саду, Колбаскин на этот раз запомнил очень хорошо. Здесь находился большой розовый вазон, в котором рос роскошный куст папоротника адиантум, известного под романтическим названием «венерин волос». Зелёные узорчатые листья красиво ниспадали из вазона, оставляя под собой некое закрытое пространство, настоящий маленький зелёный «грот». Вот там и скрывалась та «лазейка», через которую Колбаскин уже второй раз проникал в «зимний сад». То, что случается не в первый раз. уже вписывается в некую систему, разобраться в которой весьма непросто, но, тем не менее, пользоваться этим можно.
Первым делом Колбаскин облазал в этом саду все уголки, вы том числе и самые потаённые. Чем хорошо быть маленьким существом, так это тем, что можно залезть всюду, обнюхать и изучить всё самым тщательным образом. Скоро для него в этом саду не осталось ничего неизведанного. Обычный сад, если сад можно разместить дома и наполнить его причудливыми цветами и ухоженными кустами. Следующим этапом должны были стать прочие помещения этой квартиры. Колбаскин снова испытал неуверенность. Он ведь не так часто бывал у людей в гостях, а если говорить точно, то всего лишь один раз, и не у людей, а у Котофея Ивановича, который привёл его домой украдкой. Правда, позднее он признался, что уже приводил домой одного гостя, того самого попугая Кешу, который умеет рассказывать разные забавные истории, но что-то у Кеши в тот раз не задалось, и всё закончилось чуть ли не скандалом. Котофей не любил вспоминать того случая, морщился и переводил разговор на другие темы. Похоже было, что он зарёкся приглашать хоть кого-то к себе. Разве что Колбаскина, да и то потому, что пожалел несчастного голодного котёнка, но и этот раз оказался опять же злополучным. Предчувствия не обманывали толстого кота. Колбаскин вспомнил здоровенного охранника Борюсика, и котёнку вдруг показалось, что охранник как-то пробрался сюда и крадётся между горшков с цветами, вытянув вперёд руку с огромным пистолетом. Вот сейчас раздвинутся ближайшие стебли и оттуда покажется …
Громко зашипев и высоко подпрыгнув, котёнок бросился вперёд и вылетел на ступеньки лестницы, ведущей вниз. Почти что кубарем он покатился, выпустив свои коготки и пытаясь хоть за что-то уцепиться, но … продолжал катиться вниз, пока не ударился головой в большой шкаф, передняя стенка которого была застеклена так, что было видно всё, находящееся внутри. А внутри шкафа находились … находились … обитатели этого таинственного дома. Это были маленькие люди, которые стояли на полках и глядели, все и каждый, на Колбаскина. Маленький котёнок тряс головой, внутри которой от удара гудело и звенело, а перед глазами сверкали маленькие искорки, и ему казалось, что стоявшие в шкафу маленькие люди переговариваются между собой, шушукаются, но стоило Колбаскину посмотреть на кого-то из них, как он (или она) замирал и стоял неподвижно, но продолжал разглядывать нашего героя со снисходительной улыбкой превосходства. От такого зрелища любой может напугаться, чего уж тут говорить о маленьком котёнке. Колбаскин замер, почти задохнувшись от ужаса, но … но … больше ничего не происходило. Эти маленькие люди, чуть побольше Колбаскина, всё так же стояли, не шевелясь, не меняя своих поз. И только тогда котёнок осмелел. Он поднялся в полный рост. Мало того – он угрожающе выгнул спину и распушил хвостик, теперь уже – хвост, чтобы показать, какой он страшный и грозный. Маленькие люди продолжали улыбаться, но Колбаскин видел, что превосходства в этих улыбках больше не было, зато появилась жалобная неуверенность. Так и должно быть, когда в доме появляется столь грозная сила, как Колбаскин.
Можно было идти дальше. Колбаскин двинулся вперёд, неся свой распушенный хвост как знамя передового отряда армии. Он был как разведчик, пробиравшийся в стане неприятеля. Может, не совсем и неприятеля, может даже – вероятного союзника. Будущее покажет.
Впереди был коридор, а дальше разворачивалась большая комната, за которой находилась ещё одна комната, от которой виднелся самый краешек. А ещё была лестница, которая вела вниз. Какие большие жилища у этих людей! К чему им столько пространства? Да, они больше кошек и даже собак, но если те довольствуются самыми маленькими помещениями, конурами и будками, то у людей пространства обитания намного больше. Разве что можно вспомнить Котофея Ивановича, но ведь его комната – часть пространства человеческого жилья. Сам бы он, вне всякого сомнения, выбрал бы домик поменьше, ведь за всем этим надо как-то ухаживать, поддерживать там порядок, уют, оберегать его. А попробуй, уследи за всеми этими многочисленными комнатами. Колбаскин вздохнул и задумался: куда теперь направиться – вперёд, по коридору, или вниз, по лестнице, где таились новые неизвестности.
После минуты мучительных размышлений он двинулся вперёд, не удержавшись от того, чтобы оглянуться на шкаф. Но те куклы, какие стояли в шкафу, так и остались неподвижными, хотя при виде их Колбаскин испытал чувство тревоги. Много позже он понял, что эти вот предчувствия многого стоят, но он ещё не научился в них разбираться. Всё это к нему придёт, но позже, и мы об этом непременно расскажем. Итак, Колбаскин отправился дальше.
Там была комната, довольно большая комната, всю середину которой занимал стол. Вообще, надо сказать, одно из главных мест в жилищах людей занимает стол. За ним люди сидят, беседуют, обедают, играют в настольные игры, читают книги, газеты, занимаются самыми разными делами, называемыми досугом. Не стоит занимать много времени, перечисляя разновидности его. У каждого – своё любимое занятие, у вас, у нас, у наших знакомых. Правда, сейчас всё больше времени отнимает телевизор или компьютер, но они появились совсем недавно. А раньше вся жизнь человека концентрировалась в большей степени вокруг стола, и в меньшей – в кровати.
Рядом со столом находились стулья, самые обычные стулья, но один из них отличался от прочих. Это был даже и не стул, и не кресло, как можете подумать вы, и даже не та качалка, которая уже почти отошла в прошлое. Это был трон. Да-да, почти что настоящий. Стул был массивный, вычурный и торжественный. Таким и должен быть трон, место не сколько для отдыха, сколько для церемоний. Или для торжественности. Это понял даже наш герой, который с трудом удержался от того, чтобы запрыгнуть на высокое сидение. Он уже почти собрался, и даже присел, напрягая лапки, но потом всё же удержался. Кто его знает, как на этот поступок отреагируют хозяева? Помните сказку про трёх медведей, где девочка Маша позволяет себе многое в жилище медведей? Колбаскин не был Машей и не стал нахальничать. Он огляделся по сторонам и отправился дальше.
А что там – дальше? Ещё одна комната, довольно большая. Та зала, где находился стол, имела драпировки. При необходимости стены и окна можно было закрыть портьерами из тяжёлой плотной ткани тёмного цвета красных оттенков. Сейчас драпировки были раздвинуты, а дверь в следующую комнату приотворена. Колбаскин осторожно просунул в дверь голову и заглянул туда.
Здесь всё было необычно и интересно устроено. Судя по двери, это был вход (или выход) наружу. У самой двери стояло дерево. Обычно деревья растут снаружи домов, но здесь всё было необычно. Если имелся целый «зимний сад», то почему бы у дверей не расти дереву? На ветке сидела белочка, а ещё на одной расположился филин, который делал вид, что так и должно быть и сидел с самым независимым видом. Колбаскин аж рот открыл от этакого зрелища. Так он простоял несколько минут, а потом начал подозревать, что и белка, и филин – не настоящие. Припадая к полу, обитому зелёным ковровым покрытием, Колбаскин опасливо подкрался к дереву.
Так и есть! Это всё было имитацией. Может, когда-то дерево и росло в лесу, но кто-то спилил его, обработал разными химическими веществами, защищающими от разрушения, а потом поместил сюда и установил так, словно оно здесь и растёт. Мало того, на дереве были вырезаны страшные рожи, словно какие-то ужасные создания жили внутри древесного ствола, а потом решили выбраться наружу. Колбаскин никогда не видел тотемных столбов североамериканских индейцев, и это зрелище его поразило. Котёнок снова распушил хвост и несколько раз громко фыркнул, на всякий случай, провоцируя столб на ответные действия. Но ответа не последовало, и наш герой немного успокоился, а затем в нём проснулось любопытство. Если вы успели забыть, то мы вам напомним, что Колбаскин был ещё котёнком. Правда, за последние дни он чуточку подрос и успел обзавестись каким-то жизненным опытом, но те качества, какие положено иметь котёнку, нет-нет, да и прорывались наружу.
Вот как сейчас. Только что он стоял и разглядывал тотемное дерево, а уже в следующий миг ловко карабкался по столбу, вонзая в древесину свои острые коготки. Минута, и он уже был на ветке. Снизу белочка казалось почти что живой, но здесь было видно, что это не более, чем чучело. Раньше часто делали из зверей чучела и ставили их дома. Некоторые охотники сохраняли, таким образом, объекты своей охоты. Заходишь ты в дом к такому охотнику, а там тебя встречает медведь, да ещё в передних лапах поднос держит, с графинчиком и стопочками. Гости, которые в первый раз здесь появлялись, очень этого зрелища пугались, к полному восторгу хозяев. После этого непременно водочка шла – для куражу и чтобы не бояться. Но потом к этому привыкаешь, а чучело со временем начинает даже раздражать – уж больно быстро там пыль собирается. Вот и Колбаскин – только носиком повёл, как тут же и чихнул от пыли, а потом ещё раз, и ещё – давно пыль не убирали. А рядом был ещё и филин. Сидит, крылья сложил, а глаза у него, кажется, что светятся. Колбаскин к чучелу филина подобрался и в глаза к нему заглянул, чтобы проверить – показалось, или действительно светятся. И вдруг …
Именно этого мига и ожидают любители всяких там ужастиков, что вот сейчас что-то случится, а когда случается, то вскрикивают, отшатываются, а сердце в груди бьётся (бух-бух-бух!), словно наружу стремится выскочить. Но это лишь на мгновение, а потом приходит осознание, что ничего страшного и не произошло, и вот это ощущение и приносит блаженство, что всё хорошо, что всё в порядке. Для этого и смотрят ужастики, а не для того, чтобы поучаствовать в них на самом деле.
Вдруг глаза «филина» ярко засверкали, шея его вытянулась, клюв кривой открылся и послышался скрежет крика, с одновременным взмахом крыльями. Колбаскин издал вопль ужаса и соскочил с «тотемного» дерева не хуже иной белки- летяги. Птицей он выскочил из этой комнаты и помчался прочь. А мы на несколько мгновений оставим его, чтобы объяснить вам, что же произошло.
Некоторые люди придумывают разные чудачества, пытаясь как-то выделить свою внешность, одежду или жилище. Все эти панки с вычурными причудливыми причёсками, персингами и украшениями из клёпаного железа не всегда и знают, что эти их несуразности взяты из арсенала дикарских племён Африки, Австралии или Америк, Северной и Южной. К примеру, причёска «ирокез» пришла в обиход панков из американского племени ирокезов (отсюда и название), а прокаливание языка и губ пошло из Африки, где племена зулусов, таким необычным образом, демонстрировали своё пренебрежение перед болью. В той же Африке колдуны придумывали себе ещё более вычурные атрибуты, чтобы добиться уважения от своих соплеменников. Но такие обычаи характерны были не только для колдунов и шаманов. Вспомните сказки про Бабу-Ягу, с её «избушкой на курьих ножках». Своё жильё знахари и травники, ясновидящие и кудесники, а также вполне европейские алхимики, всегда наполняли вещами неожиданными и удивительными. Мы не станем утомлять вам примерами, потому как пора уже возвращаться к нашему маленькому герою, а скажем лишь, что чучело филина исполняло роль входного сигнала, а Колбаскину просто не повезло очутиться там именно в тот момент, когда кто-то нажал кнопку дверного звонка. Послышался не привычный зуммер, или «соловьиная трель», а рассерженный крик филина. Эффект тот же, но бедного Колбаскина с его нервами было жалко, и даже нам …
Бедняга Колбаскин, который всю дорогу попадал из одного опасного положения в другое, ещё более опасное, понесло … понесло прочь силой паники, а это весьма нехорошее своим последствиями дело. Паника начинается тогда, когда теряешь контроль над своими чувствами. Паника бывает индивидуальной, и тогда её называют трусостью, а бывает и коллективной, когда армейское подразделение перевоплощается в стаю. Механизм паники мало изучен, но учёные из секретных военных лабораторий примеряются к её зарождению. Уже проводились опыты с низкочастотным звуковым оборудованием. Акустическое оружие имеет серьёзные последствия по угнетению психики и должно быть запрещено международными конвенциями. Скажем ещё дополнительно, что паника может стать причиной раздвоения, а то и разрушения сознания, а у некоторых особей, к примеру – медведей, внезапный и сильный испуг может вызвать даже летальный исход.
Колбаскин мчался, не разбирая дороги. Наверное, он стремился обратно в «зимний сад», где имелось одно потаённое место, рядом с «венериным волосом», где можно протиснуться в другое место, в комнату Котофея Ивановича. Пусть даже там ещё присутствует тот самый охранник, Борюсик, с его внушительным пистолетом (не факт, что присутствует), его можно будет разжалобить, тогда как позади – нечто невообразимое, а оттого вдвойне, втройне! опасное! Может, Колбаскин и хотел бы сдаться Борюсику, или умолить Котю спрятать его, но паника нарушила все планы и намерения. Вместо того, чтобы бежать по лестнице вверх, бедный котёнок помчался вниз, мало что понимая. Он ворвался в одну комнату, потом заскочил в другую, наконец, очутился в третьей, где было темно, и стояла большая кровать. Где мы в детстве искали спасения в первую очередь? Ну, конечно же – под кроватью. Колбаскин туда и устремился.
19. Под кроватью, или уроки мужества
Когда заканчивается детство? Предположим, что когда начинается ответственность за свои поступки. У одних она начинается раньше, чем это даже предусмотрено физиологически, и это есть печальное обстоятельство, ровно как и второй вариант, когда ответственность так и не появляется. Это состояние называется инфантильностью, но мы на нём останавливаться не будем. В сказках речь идёт чаще всего о прямо противоположном, в конце-то концов. Лучше задаться другим вопросом – с чего начинается ответственность за свои поступки. Помните слова известной песни, довольно, кстати сказать, мудрой – «С чего начинается Родина»? Там дальше подсказки начинаются, мол, с картинки в твоём «Букваре», и так далее. Надо ли это понимать, что чувство Родины начинается со школьной парты, что там приходит это осознание, когда вокруг тебя «хорошие и верные товарищи, живущие в соседнем дворе», то есть патриотизм есть продукт коллективизма? Вот это уже ближе к истине. А ведь ответственность и осознание своего места в обществе идут зачастую рука об руку. «Вместе мы – сила», «вместе мы сможем многое». Это – да. А когда ты совсем один, то как быть тогда? Когда ты мал и слаб, а кругом тебя неисчислимые опасности, как быть тогда?
Весьма сложные вопросы и вся трагедия-то в том, что ответить на них должен ты сам. Ответишь, и можешь считать, что сдал некий важнейший экзамен в своей жизни. Ответишь, и перед тобой откроется одна из дорог, которая ведёт тебя по жизни к Реализации Себя в твоей Жизни. Будут и другие экзамены, но об них поговорим позднее, потому как нельзя же оставлять нашего маленького героя в трудный момент его жизни.
Колбаскин был в панике. Эти слова легко написать, но, чтобы их прочувствовать, надо их как-то акцентировать. Колбаскин был в панике! Сердце его колотилось в груди, словно просилось наружу, вот только дверцы такой Природой предусмотрено не было. И хорошо, что не было!
Прошла минута, вторая, а на третьей Колбаскин решился открыть один глаз. Правый. Почему-то чаще всего открывают именно правый глаз. Проверено. С минуту котёнок смотрел вперёд, потом начал оглядываться, а потом поднялся на лапах в полный рост. Дело в том, что никакой кровати здесь не было, хотя она должна была быть, ведь именно под кроватью он и прятался.
Кровати не было, а что было?
Вот здесь и начинались странности. Вокруг него простирался луг, покрытый травой, стебли которой колыхались под порывами лёгкого ветерка. Собственно говоря, котёнок ощутил этот сквозняк, а уже потом открыл глаз, правый глаз. Всякая непонятность может нести в себе опасность и, первым делом, надо в этом разобраться. Колбаскин то припадал к траве, то вытягивал свою шею настолько далеко, насколько это у него получалось. Он старательно пытался найти пропавшую кровать, или хотя бы тот многоэтажный дом, внутри которого он только что находился. Но ни того, ни другого видно не было. Колбаскин повздыхал, а потом отправился на поиски если не дома, то чего-то другого, знакомого по виду или запаху.
Вам, должно быть, кажется, что в запахах разобраться невозможно. Так вам только кажется, и только потому, что вы не имеете этого опыта. Если вы видели фильм Тома Тыклера «Парфюмер», то должны понять, насколько изменился бы мир, для вас, если бы вы умели пользоваться своим обонянием в полной мере. А ведь большая часть животных умеют в запахах разбираться. Даже наш маленький герой, которому не хватало опыта, но и он мог определить то место, где он уже побывал, даже если была ночь и нельзя ничего разглядеть. Вот тогда и нужно обоняние.
Кстати сказать, кажется, что наш герой тоже что-то почуял. Колбаскин вытянул шею, прикрыл глаза и раздул ноздри, анализируя запах. Что-то очень знакомое … очень…
– О, мой юный приятель! Какими судьбами? Ты всё-таки нашёл меня?
Колбаскин от неожиданности высоко подпрыгнул, а потом отскочил назад. Он попятился так быстро, что лапки у него запутались в траве, и он упал, попытался подняться, и снова упал. И всё это время он потрясённо глядел на … Лекса, того авторитетного кота, который защитил его от вороны, накормил мышью, прочитал лекцию о мироустройстве, а потом исчез в переходах между мирами, воспользовавшись одним из многочисленных «перекрёстков».
– Здр-р… – открыл рот котёнок, и с большим трудом выговорил, – равствуйте.
– А ты молодец, – сдержанно похвалил кот своего знакомого, – добрался сюда, и совершенно самостоятельно. Признаюсь, что не ожидал. Это ведь не так просто, даже для более опытного пользователя. Как тебя называть, напомни мне.
– Колбаскиным меня зовут, – с самым горестным видом признался котёнок, – но … наверное … всё же Боязливым.
– Колбаскин – прекрасное имя, – воскликнул Лекс, а потом внимательно присмотрелся к «убитому» виду котёнка, – что же касается Боязливого, то … у тебя какие-то проблемы, Колбаскин?
И тогда наш злополучный герой расплакался, что называется – в три ручья. Он всхлипывал и говорил, снова останавливался, чувствуя себя самым несчастным котёнком на свете. И снова говорил, рассказывая историю своих злоключений, основой которых была его боязливость. Лекс то щурился, то морщился, то мычал, то отводил взгляд в сторону, и нашему котёнку казалось, что вот сейчас он от него брезгливо отвернётся и удалится, навсегда уйдёт прочь, оставив его здесь, в неизвестности, позабытого, всеми презираемого, никому не нужного. И от этого делалось ещё горше, и Колбаскин ощущал себя ещё несчастней. Он опустил голову и сжался, сделавшись ещё ничтожней. Жизнь заканчивалась, так толком и не начавшись.
– Ты … это … не переживай так, – послышался примирительный голос Лекса. – С каждым ведь может случиться … всякое случиться. У тебя, Колбаскин, ещё не самый худший вариант, – и повторил, – не самый худший. Встречал я некоторых, которые вели себя многим хуже и …
– Чего «и»? – переспросил наш герой, уловив паузу в речи Лекса.
– И всё у них теперь в порядке, – усмехнулся кот. – Жизнь ведь идёт, жизнь-то продолжается, и не надо у неё идти на поводу.
– А куда надо идти? – Колбаскин всё ещё чувствовал себя неуверенно, и вид имел самый несчастный.
– Иди, куда тебе надо.
– Я не знаю, куда мне надо, – вновь пригорюнился Колбаскин. – Я потерялся. Меня пригласили к себе Свободные Коты Города, но на них напали Безумные Псы Макса, и я теперь не знаю, что там сейчас происходит. Меня привёл к себе Котофей Иванович, но у него телохранитель, очень серьёзный и суровый. У него огромный пистолет, и он стрелял в меня. Я едва успел унести лапы. Куда мне сейчас идти?
– А откуда ты сюда явился? – спокойно спросил Лекс, делая вид, что не замечает, что его собеседник вновь пригорюнился. – Ты ведь здесь не просто так. Я это чувствую. Меня ведь не обманешь.
– Я и не обманываю. Я бежал от Котофея Ивановича и попал в очень странное место. Мне показалось, что там живёт Добрая Волшебница. Я её уже видел раз, ночью, когда случайно попал туда. Потом, когда в меня Борюсик выстрелил, я снова бежал, позорно бежал, и попал в то удивительное место. А уже оттуда перебрался сюда.
– Вот видишь, – улыбнулся Лекс, – ты уже научился пользоваться «перекрёстками миров». А это очень непростое дело, которым владеет от силы каждый десятый из нас, даже – каждый сотый. Да и то обучаются этому искусству на склоне лет. Я в твоём возрасте этого ещё не мог. А ты – можешь. Чего же сокрушаешься?
– Я … я … – всхлипывал котёнок, – боюсь … но я не хочу … бояться …
– И хорошо, что не хочешь. Надо просто с тобой немного поработать. Обучить тебя не бояться.
– А так можно?
Колбаскин спросил с такой надеждой, он так заглядывал в глаза своего более старшего и опытного товарища, что тот примирительно потрепал его своей лапой.
– Конечно, можно. Вот прямо сейчас и начнём. В чём природа твоих страхов, твоих опасений?
– Я … не знаю, – честно признался Колбаскин.
– В этом-то всё и дело. Есть такое высказывание – «у страха глаза велики», то есть мы всегда преувеличиваем опасность. Она нам кажется много больше, чем есть на самом деле. Отсюда и беды. Не надо спешить пугаться. Остановись, внимательно посмотри и оцени опасность, а уже потом начинай действовать. Говорят, что лучшая защита от опасности состоит в том, чтобы броситься в нападение на неё, на опасность. Пусть она тебя сама боится.
– Опасность? – Удивился Колбаскин. – Боится?
– А что? Очень даже легко. Тот, кто на тебя нападает, сам чего-то боится, опасается, а тебе надо всего лишь сделать вид, что ты и есть то, чего стоит опасаться. Как тебе такое предложение?
Колбаскин задумался. Эта идея ему пришлась по вкусу. Вот только …
– Вот только я маленький, – поделился он своими сомнениями с Лексом, – и слабый.
– Это ты сам себя на слабости настраиваешь, – нахмурился Лекс. – Ты достаточно ловкий и смелый. Твоим умениям можно уже сейчас завидовать. А то, что ты расписываешься заранее в своём бессилии, то это твой минус. Слышал ли ты когда про Бодхидхарму?
– Нет, – признался котёнок, – а кто это?
– Был такой деятель (от слова «делать»). Его ещё называли «Закон Просветления».
– Это ведь человек, – уточнил котёнок. – Ты про человека говоришь?
– Да. Изначально это был человек.
– А разве человек может быть законом?
– Люди законы формулируют, следят за их выполнением, или обходят их, но самим стать Законом, это уже из категории исключения. Для этого надо пройти определённый путь. И Бодхидхарма этот путь просветления прошёл до конца. Я как-то читал один его труд – «О двух путях и четырёх деяниях» и скажу тебе, Колбаскин, что настоящая мудрость в этом мире присутствует. Про Бодхидхарму я тебе рассказывать не буду; если тебе интересно, то ты сам всё узнаешь, скажу лишь, что родом он был из Индии, очень интересной и своеобразной страны, со своей богатой историей, но вершин просветления достиг в Китае, и в частности – в монастыре Шаолинь-сы, где находился под именем Дамо. Бодхидхарма- Дамо занимался медитацией махаяны и созерцал окружающую его природу, в частности – поведение птиц и зверей. На их основе он создал искусство «Тайцзи-Цзюань», или «Игры птиц и зверей». Дамо наблюдал за движениями животных и выбирал самые из них эффективные.
– Что значит – эффективные?
– Это значит, – терпеливо пояснял Лекс, – что они несут в себе пользу, толк, смысл. Это могут движения во время охоты, защиты, нападения, при погоне, и так далее. Дамо создал несколько боевых стилей – «стиль тигра», «стиль обезьяны», «стиль змеи». Его искусство перенимали другие монахи, которые продолжили работу Великого Мастера, и создавали всё новые и новые направления боевых искусств – «столь богомола», «стиль журавля», даже «стиль бабочки», основой которого являются каскады прыжков. Дамо всё это систематизировал и создавал законченные комплексы упражнений, как для спорта, так и для рукопашного боя.
– Но это же для людей, – воскликнул котёнок, – но я-то не человек.
– Равно как и я, – улыбнулся Лекс. – Но надо напомнить, что Бодхидхарма-то был человеком и разрабатывал свои приёмы исходя из потребностей людей. Он тщательно анализировал прыжки и повороты тигра, обезьяны, змеи, и адаптировал их под возможности человека.
– А есть ли такой стиль – кота? – спросил Колбаскин.
– Конечно, – заверил его Лекс, – и я как раз этим стилем владею. Не скажу, что в совершенстве, но довольно прилично. Я покажу тебе некоторые базовые движения, но сначала постарайся растолковать несколько полезных мыслей, высказанных Великим Мастером Дамо: «сначала движение рождается в сердце, затем – проявляется в теле. Живот не напряжён, и ци входит в кости, дух умиротворяется, а организм обретает покой. Ежемгновенно сохраняй это состояние в своей душе. Помни: если что-то начало двигаться, то нет того, что не пришло бы в движение. Если что-то обрело покой, то нет того, что бы не успокоилось». Понятно?
Колбаскин прислушался к себе - понял ли он слова Лекса и неизвестного ему мудреца Востока? Понять хотелось, и котёнок заявил, что он обязательно в этом разберётся.
– Постарайся, – убедительно сказал Лекс. – Как только ты это поймёшь, начнут исчезать и твои страхи, потому как за большинством страхов скрывается незнание и неумение.
Дальше началось обучение Колбаскина приёмам обороны. Точнее, Лекс показывал котёнку стойки.
– Запомни, мой юный друг, – провозглашал кот, – от того, как ты стоишь, зависят твои следующие действия. Ты должен успеть предупредить возможности противника или противников.
– Противников? – переспросил котёнок. – То есть их может быть несколько?
– Если их несколько, то с ними даже легче будет совладать, – загадочно заявил Лекс.
Колбаскин в это утверждение не поверил и выразил сомнение в этом. И тогда кот, взявшийся обучать котёнка боевым искусствам, начал свои слова объяснять.
– Ты, главное, пристально следи за противниками, и за их действиями. Они будут нападать на тебя. Твоей задачей будет защита. Для этого надо уметь двигаться ещё быстрее, чем твои противники. Не останавливайся. Запомни: всякое движение есть действие. Всякое действие сопровождается инерцией. Если ты научишься перераспределять свою и чужую инерцию в свою пользу, то ты останешься победителем, даже если противников будет много больше.
– И если даже это будут Безумные Псы Макса?
– Даже если псы. Чем большую скорость имеет противник, тем сложнее ему будет менять направление атаки; тебе же остаётся немного перенаправлять их движения в сторону друг друга. Пусть они нападают друг на друга, а ты будешь танцевать между ними. Так делал знаменитый борец и актёр Брюс Ли. Так делал боксёр Мохаммед Али. Так будешь делать ты, Колбаскин, если научишься этому.
Конечно же, Колбаскин хотел всему этому научиться, и научиться прямо сейчас. Лекс показывал стойки. Колбаскин прыгал на кота, изображая из себя того самого противника, а кот чуть отступал в сторону и Колбаскин летел вверх тормашками, нелепо растопырив свои лапки и хвостик. Он летал и катался по траве до тех пор, пока не начал понимать, как ему следует двигаться. С этого мгновения обучение пошло быстрее. Потом Колбаскин обнаружил, что проголодался до такой степени, что готов слопать что угодно, и даже траву. Траву им и пришлось есть. То есть кот показал несколько довольно вкусных и питательных корнеплода. Они раскопали их. Вымыли в ручейке, который протекал совсем рядом и быстренько их смолотили. Казалось, что ничего вкуснее Колбаскин и не пробовал. Разве что тот самый колбасный паштет, которым он лакомился у Котофея Ивановича. Тот продукт был вообще вне конкуренции. Потом обучение продолжилось. И снова Лекс показывал, а Колбаскин повторял. Теперь, когда котёнок уяснил для себя некие базовые принципы, обучение продвигалось гораздо быстрее.
– Люди отличаются от нас тем, что они считают себя умнее всех. Ум, это, конечно, хорошо. Но бывают ситуации, когда думать просто нет времени. Вот тогда люди и начинают проигрывать. Они просто не умеют включать и выключать свой разум, переходя на иные принципы действия. И ещё существенный «минус». Это – псевдоразум. Они убеждают сами себя, что и так всему научились и полученных знаний им достаточно. Они устанавливают себе некий ограничитель для получения новых знаний. Они ничего больше не хотят усваивать, и варятся в котле собственной глупости. Это характерно как для слаборазвитых дикарей, так и для цивилизованных этносов. Запомни, Колбаскин, что учиться никогда не поздно и любые знания не будут лишними, если, конечно, в области их применения не лежит вред для окружающих.
– А как это знание может обернуться вредом?
– Ох, может, Колбаскин, – вздохнул чёрный кот, – ох, может. Когда-то, в далёком и почти позабытом прошлом люди дошли до больших высот в своих знаниях и умениях, когда наука достигла тех пределов, которые можно сравнить с волшебством. Это и безграничные запасы энергии и трансформация материи, и многое другое. Тогда люди начали соревноваться друг с другом в могуществе – у кого умения больше. Закончилось всё тем, что они уничтожили друг друга и всю цивилизацию в целом.
– Как? – испугался котёнок. – Все погибли?
– Не все, – поправился кот, – но большинство. Осталась самая необразованная и отсталая часть, которая не обладала таким могуществом. Наступили времена дикости, которые продолжались многие тысячелетия ... А теперь покажи-ка, что ты запомнил из того, что я тебе показывал.
И снова Колбаскин нападал и отскакивал, снова замирал в разных стойках, глядя не на противника, а внутрь себя, устанавливая «внутреннюю гармонию», то есть равновесие. И, для себя незаметно, вдруг понял, что тот страх, который всё время находился с ним рядом, отступил куда-то, отдалился до такой степени, что почти что и не ощущался. Были только некие отголоски былого, постоянного страха. И Колбаскин остановился и благодарно посмотрел на своего наставника, а тот всё сразу понял и заявил:
– Пора тебе возвращаться, Колбаскин. Твой мир заждался тебя. Что там тебя ждёт?
– Я думаю – кровать, – честно признался котёнок, а Лекс непонимающе посмотрел на него.
– Кровать?
– Это длинная история, а я так устал за сегодня.
– Какое там – сегодня, – махнул длинным хвостом Лекс. – Мы с тобой, мой юный друг, занимались упражнениями без малого трое суток.
– Тем более, – вздохнул котёнок, – тем более пришла пора отдохнуть и как следует выспаться …
Не станешь же объяснять старшему товарищу, что прятался от своих страхов под кроватью. Тем более, что было это давно, чуть ли не в прошлой жизни, а сейчас он уже совсем другой, кот Колбаскин, а не жалкий котёнок Боязливый.
20. Кто это тут у нас?
Если честно признаться, так Колбаскину не так уж и хотелось уходить. Он успел сдружиться с большим и сильным котом Лексом. Интересно, как это получилось так, что они здесь встретились?
– Здорово, что я здесь вас встретил, – заявил котёнок, преданно глядя на своего наставника.
– Да уж, – благодушно улыбнулся тот, – не иначе, как ты меня вспомнил, когда готовился к переходу.
– К какому переходу? – насторожился котёнок.
– Да ты совсем как человек, – развеселился Лекс. – Пользуешься техникой, не представляя смысла её работы.
– Какая техника? – совсем запутался котёнок. – Вы о чём?
– Как ты думаешь, где ты находишься? – спросил Лекс Колбаскина. – И как сюда попал?
– Я нахожусь здесь, – честно ответил наш герой, преданно глядя в глаза Лексу, – А попал я сюда из-под кровати. Испугался я сильно, вот и сунулся в какую-то щель, а потом очутился здесь.
– Ну, точно, как человек, который в первый раз взял пульт дистанционного управления каким-то прибором и бестолково тычет на кнопки пальцами, представляя себя владыкой Вселенной.
– Я извиняюсь, – насупился Колбаскин, – если сделал что не так.
– Всё в порядке. Не обижайся на мой смех, – примирительно ответил Лекс. – Сейчас я попробую тебе объяснить, что здесь и как.
Чтобы не утомлять читателя теми рассуждениями, которые Лекс пытался сформулировать для Колбаскина так, чтобы тот разобрался, мы сделаем это по своему, тем более, что Колбаскин всё же обиделся на смех наставника и больше размышлял о несправедливостях мира, чем пытался понять суть того, что говорил Лекс.
Итак, наш мир не нов, очень даже не нов, и наша цивилизация далеко не самая первая, и тот путь развития, каким мы движемся, проходили уже не раз. Были под этим небом и красочные города, а просторы планеты пересекали машины. Каждый раз возникала транспортная проблема, как сделать так, чтобы эффективно перемещаться с место на место, не создавая проблем для окружающих, а также для остального мира. Если города заполнить движущимся транспортом, то, рано или поздно, наступит транспортный коллапс, потому как растущее население городов будет бессистемно стремиться добраться до разных участков города, не учитывая желаний остальных. Финал этой ситуации можно выразить словами Сергея Михалкова из его басни – «в этой речке утром рано утонули два барана». Это и есть последствия неразрешённого транспортного коллапса. Представители одной из предшествующих цивилизаций нашли остроумный способ и устроили густую сеть гиперпространственных тоннелей или переходов. Ты покидаешь своё пространство в точке входа и перемещаешься туда, куда тебе надобно, то есть в точке выхода. При этом они сделали это так, чтобы каждому пользователю не надо было выстраивать свой маршрут и строить индивидуальный тоннель. Сеть сделали для общего пользования, а управление сделали ментальным, то есть с помощью мысленного кодирования. Всё получилось великолепно и эффективно. Способ действовал не только в границах одного города, но и по всему миру. Потом этот способ перемещения дорабатывали, добившись перехода и на другие миры и в параллельные пространства, а потом что-то пошло не так и эта цивилизация закончилась, погибла то ли в катаклизмах, то ли в междоусобных войнах, а может, случилась ещё какая напасть. Цивилизации не стало, но сеть гиперпространственных переходов сохранилась. А потом нашлись те, кто этим способом научился пользоваться. Таким вот тоннелем и воспользовался Колбаскин, когда заскочил под кровать в доме, куда он попал из комнаты Котофея Ивановича.
– … А попал ты на Тибет, – огорошил котёнка в конце своего рассказа Лекс, – куда я периодически наведываюсь. Как-то так получилось, что живу я в России, у Валентины Григорьевны и Елены Леонидовны, приглядывая за ними, а также на Тибете, у мастера Го Цзи, у которого учусь приёмам медитации махаяны. Трудно быть здесь и там, но я пытаюсь успеть всё. Тебя вон встретил. Думаю, что эта наша встреча была предопределена.
– То есть всё произошло не случайно? – уточнил Колбаскин.
– Ничего в нашем мире не происходит случайно. Вот ты бежал от опасности и вспомнил меня. Чувство опасности вызвало в твоём организме адреналиновый всплеск, а ментальный вопль задействовал тот гиперпространственный тоннель, который соответствовал коду моего здесь нахождения. Механизм этот сложный и не всегда срабатывает, учитывая, сколько прошло времени с тех пор, как всё было отлажено. Но можно восхититься умениями технологов того времени, которые создали столь совершенный транспортный механизм, если он продолжает функционировать и сегодня.
– То есть я могу в любой момент переместиться обратно? – уточнил Колбаскин.
– Ровно на то место, с какого ты сюда попал?
– И в тот же момент, когда я отправился сюда?
– Чего нет, того нет. Там прошло ровно столько же времени, что и здесь, то есть трое суток. А ты хотел чуда?
– Я сам толком не знаю, чего я хочу, – признался Колбаскин. – Вернуться к маме, отправиться к Свободным Котам Города, помочь Кеше найти своего Вовку, а ещё … ещё я хочу познакомиться с хозяйкой того места, откуда я сюда попал.
– А что за хозяйка? – заинтересовался Лекс.
– Не знаю, но мне кажется, что она … Добрая Волшебница. Посмотрела на меня так, что … что … я даже не знаю, как и объяснить.
– Понятно, – не сводил глаз с Колбаскина Лекс. – Бывает такое. Люди даже придумали такое выражение – «любовь с первого взгляда», когда всё внутри переворачивается и чувствуешь тягу к постоянному общению с этим человеком.
– Во-во, – обрадовался Колбаскин. – Как раз как у меня. Ты говоришь, что это – любовь?
– Это своеобразная кодировка «свой- чужой». Как бы тебе объяснить?.. В каждое существо заложена некая программа, которую надо непременно выполнить. Если ты этому противишься, то с тобой начинаются разного рода неприятности, а когда идёшь в верном направлении, то – наоборот. Как в детской игре «горячо- холодно». Любовь, или чувство потрясения, одно из этих явлений. Если ты чувствуешь нечто подобное, то лучше ему не противиться. Отправляйся к своей Волшебнице. Постарайся разобраться, что там да как. Возможно, что твоя миссия связана как-то с ней. Помочь ей каким-то образом. Но не забывай и о других твоих стремлениях. Ты говорил о попугае Кеше и его друге, мальчике Вовке. Надо бы им тоже помочь найти друг друга. И с мамой тоже встретишься, чтобы она не волновалась о тебе. А Свободные Коты Города … Разберёмся и с ними …
Когда тебе помогают разобраться с самим собой, это всегда радует. Пришёл в хорошее настроение и наш герой. Он всё ещё оставался котёнком, хотя за последние дни успел немного подрасти, сделался сильнее и получил несколько важных жизненных уроков. Колбаскин несколько раз подпрыгнул, выражая таким образом подъём в настроении, а потом снова обратился к Лексу:
– А где твой мастер, как там его?..
– Го Цзи?
– Да.
– Он там, у себя, – махнул куда-то в сторону хвостом Лекс. – Я скоро к нему направлюсь, как только провожу тебя. Ты запомнил «точку входа»?
– «Точку входа»? – неуверенно переспросил Колбаскин и оглянулся, глянув в пространство, заросшее травой. – Где-то здесь …
– Я так и думал. Для этого у тебя и есть друзья, чтобы ограждать тебя от ошибок. Старайся запомнить и как-то обозначить «точку входа». Опытные пользователи знают приёмы их ментального обозначение. А тебе надо надеяться на собственную память. Пойдём, я тебе покажу.
Идти пришлось совсем недалеко. Колбаскин подивился тем, как Лексу удалось найти это место, если оно ничем не отличалось от всего окружающего пространства. Но оно было найдено.
– Не тяни время, – торопил котёнка Лекс, – да и мне уже пора возвращаться. А скоро я должен вернуться в твой город. Меня, должно быть, уже отчаялись найти, хотя я уже несколько раз отлучался надолго. Прощай, но я думаю, что мы ещё увидимся, может даже и не один раз. Посмотрим, что там со Свободными Котами Города.
Признаться, Колбаскину было горько расставаться с другом и наставником Лексом, но ещё какое-то чувство заставляло его идти туда, откуда он столь позорно бежал, то есть под кровать Доброй Волшебницы. А что его ждёт там? Это было неизвестно, но ясно было одно: ничего опасного он там не встретит. Это ведь Добрая Волшебница, которая для чего-то нужна Колбаскину. Или ей нужен он. Ладно – разберёмся …
Привычно закрыв глаза, котёнок сунулся носом вперёд, припав к земле. Появилось чувство, что он протискивается через щель. На миг бока сжало, а уже в следующий момент Колбаскин понял, что снова находится в доме, и не просто в доме, а всё под той же кроватью. Он раздул ноздри, чтобы проверить по запаху, что здесь и кто, но … туда влетел комок пыли, и Колбаскин громко чихнул, а потом ещё раз, и тоже оглушительно. Попробуйте спрятаться в месте, где скопилась пыль, и мы за вами понаблюдаем.
– Кто это тут у нас?
Покрывало, которое свисало, прикрывая нашего неустрашимого героя, поднялось, и под кровать заглянуло лицо, лицо той женщины, один взгляд которой перевернул что-то в душе котёнка. Он сделал было независимый вид, мол, пробегал тут мимо, да притомился и решил чуток отдохнуть; но тут же сообразил, что здесь этот номер не пройдёт – не тот случай. А уже под кровать тянулись руки с длинными пальцами, на которых розовым перламутром блеснули ровные ногти. Котёнка подхватили, потащили на свет, и он расслабился, весь как-то съёжился, сделался меньше, чем есть, состроил жалобное выражение, да ещё и тоненько пискнул, словно пожаловался на все несправедливости мира. Женщина подняла Колбаскина на уровень своих глаз, спрятанных за очками в аккуратной оправе. Котёнок мяукнул ещё более тонким и жалобном голоском. Такого просто невозможно не пожалеть. И это подействовало.
– Ма-аленький мой, – протянула хозяйка. – Интересно, каким это образом ты смог пробраться ко мне в дом?
И снова Колбаскин мяукнул, словно оправдывался, что, мол, получилось так, что, мол, не по своей воле, что, мол, вреда от него никому не будет. Женщина покачала головой.
– Можешь не объяснять мне. Ладно, как говорилось в сказках, сначала гостя надо в баньку сводить, потом накормить, спать уложить, и лишь после этого подробные расспросы устраивать.
Колбаскин насторожился. Конечно мысль, что его сейчас накормят, ему очень даже понравилась, да и выспаться тоже будет не худо, а вот что касается баньки … Зачем ему банька? Он прекрасно до сих пор обходился собственным языком. Дёшево и сердито. Бюджетный, как сейчас говорят, вариант. Так что банька здесь никоим боком …
Оказалось, попав в разряд «незваного гостя», теряешь некоторую часть свободы выбора. Пришлось подчиниться суровой воле хозяйки, которая отличалась не только лепым лицом и фигурой, но и твёрдой, решительной волей. Кстати сказать, «банькой» оказался красный пластиковый таз, наполненный тёплой водой, куда щедро добавили шампунь и ещё какое-то дезинфекционное средство. Котёнка вымыли, не смотря на все его громкие протесты. Колбаскин даже собирался применить несколько боевых приёмов из арсенала стиля «острый коготь», но, к счастью, сдержался, вовремя вспомнив тот «пронизывающий» взгляд, который в нём что-то изменил. Не было бы того взгляда, и он бы не задумывался с когтями. А сейчас … пришлось потерпеть. Правда потом его препроводили в кухню, где нашлась мисочка, которую наполнили тёплыми сливками, а затем ему выдали ещё какие-то угощения, была здесь и колбаса, маленький ломтик, в который он вцепился, не удержавшись от урчания. Похоже было, что жизнь удалась.
21. Добрая Волшебница
Давайте, друзья мои, немного отвлечёмся от этой увлекательной истории и рассмотрим тему волшебства. По толковому словарю Даля слова «волхв», «волшба», «волшебство» рассматриваются в одной статье. Так что же это такое – волшебство? Это, однозначно, сказочный термин. Но эту же тему разрабатывали писатели- фантасты Аркадий и Борис Стругацкие в замечательной повести «Понедельник начинается в субботу». Действие там, как вы помните, происходит в НИИЧАВО, научно- исследовательском институте чародейства и волшебства. Это была такая шутка со стороны талантливейших писателей? Нет, скорее уж трезвый расчёт, облачённый в своеобразную форму. Стругацкие чувствовали, что наука, дойдя до неких пределов, метаморфируется в то, что можно назвать волшебством, если исходить из представлений сегодняшнего дня. Сегодня наше общество переживает фазу индустриального развития, когда всё базируется на использование сырья, полезных ископаемых, из которых извлекают руду, получают металлы, сплавы, и так далее, либо, посредством химической промышленности получают синтетические материалы, из которых изготавливают предметы обихода или разную технику. То есть индустриальная эпоха не более, чем продолжение Железного века, где тоже всё базировалось на переработке сырья. Что же произойдёт, когда полезные ископаемые закончатся, ведь заканчивается всё, что когда-то начинается? Как же быть тогда? Как всё было у тех цивилизаций, что предшествовали нынешнему человечеству? А переходили они, рано или поздно, на тот уровень науки и своих возможностей, когда энергия и необходимая продукция производится прямо … из воздуха, минуя стадию сложных переработок. Задействована здесь нанотехника, невидимая глазу, или применяются иные технологии, нам ещё предстоит это узнать, но выглядит всё для неискушённого зрителя, как волшебство. Вот этим и занимались, сотрудники книжного НИИЧАВО – создавали предпосылки, чтобы разобраться в технологиях послезавтрашнего дня. К ним можно прийти двумя путями – честно ломая голову и делая опережающие время открытия, либо раскопать, как всего этого добились в далёком прошлом. Скажете, что всё давно забыто и никаких следов найти невозможно? А вот и нет. Кое-что всё же сохранилось, имеются и те, кто знает - что и где искать. Вот и появляются в разное время люди, далеко опередившее своё время, которых считают кудесниками. Есть и такие, кто умеет пробудить в себе аватару носителей могущественных знаний прошлого. Может быть, таким был Бодхидхарма, Гаутама, Иисус Христос, Далай-лама. В них присутствует дух тех, прошлых времён, когда среди смертных жили и действовали боги и титаны. Существуют и «хранители знаний», которые несут свои закрытые от всех «источники» сквозь века и тысячелетия. Некоторые истины открываются и перед ищущими натурами, которых не устраивает примитивной существование потребителей, прожигающих свою жизнь. Одной из таких натур и была та, которую встретил Колбаскин, и которую он назвал Доброй Волшебницей. Хоть она и не обладала могуществом той же Эндорской волшебницы, описанной в Библии, но знала и умела гораздо больше обычных людей. А теперь давайте вернёмся к нашему маленькому герою, который почти уже освоился в новом жилище.
После того, как котёнка вымыли, избавили его от всех блох, которых он успел-таки нахвататься по мере своих мытарств; после того, как его накормили, он отправился спать. Спать под кустом - это одно, и даже спать в более удобном месте, не забывая при этом, что в любой момент могут схватить и дать взбучку, это тоже ведь не сахар; но отдыхать, безмятежно и без опаски развалившись в кресле, это, скажу вам - совершенно другое дело, или две большие разницы, как выражаются в славном городе Одесса.
Выспавшись, Колбаскин отправился на кухню, чтобы проверить, действительно ли там находится та миска, из которой он вчера так прекрасно покушал. Миска оказалось на месте и – мало того – в ней находилось несколько лакомых кусочков то ли рыбы, то ли чего-то на неё похожего. Котёнок даже заурчал от возбуждения. Жизнь потихонечку налаживалась. Для того, чтобы по настоящему это ценить, надо пройти через печальную цепочку мытарств, вкусить разного рода бед и неприятностей; и лишь после этого начинаешь чувствовать прелесть жизни нормальной и беспечальной , а без этого всё принимается как должное, легко и даже снисходительно, чем умаляются сами достоинства жизни.
Каждый уважающий себя кот, или кошка, первым делом, оказавшись в новом месте, делают тщательный осмотр жилья. Человек ушлый, наблюдающий за поведением животного, может определить, где в жилье благоприятные места, а где – не очень. Раньше, когда люди вселялись в новый дом, то первым делом запускали туда кошку и наблюдали за ней. Где она присядет и начнёт «умываться», там и ставили кровать. Потом от этого обычая остался сам принцип запускания кошки, за которой никто не наблюдал, потому как люди стали считать себя слишком образованными, чтобы прислушиваться к предрассудкам. Вот тогда и начались у людей перманентные депрессии, как влияние тёмных сил и тёмных энергий, которые в домах так и остались и даже умножились, учитывая то, что бытовая техника тоже несёт в себе энергетику, а уж та добавляется к общей энергетике дома – где хозяйствует зло, так оно свою силу ещё увеличивает. Бывали ли вы в таких квартирах, откуда вам хотелось бы сразу уйти? Если – да, то вы нас поймёте. Это обстоятельство подмечают многие, а писатель Михаил Булгаков это назвал «нехорошей квартирой», обосновав ту «нехорошесть» по своему – имеет право.
Все люди делятся на «собачников» и «кошатников», по принципу выбора домашних любимцев. Кто-то обожает возиться с собаками, а другие предпочитают кошек. Есть, конечно, и такие, кто выбирает рыбок, птичек или иных тварей (так это именуется в Библии – «всякой твари по паре» (для ноева ковчега, если не помните)), но их можно не учитывать, потому как и они попадают в те же категории, либо их процентная величина настолько мала, что не играет роли. В чём же разница между «собачниками» и «кошатниками»? На вид они совершенно одинаковы. В том же, в чём кошки отличаются от собак, то есть силою своих предпочтений. Кошки, они ценят домашнее тепло, домашний уют и больше привыкают к жилью, чем к хозяевам его. Люди могут переменить место жительства, но кошки предпочитали бы остаться в жилье прежнем, потому как на его очистку, от «тёмных энергий», затрачивается столько усилий (рука не поднимается написать «лишних»), что лучше привыкнуть к новым жильцам, чем начинать всё с ноля. Это если кошка (кот) добросовестная. Есть ведь и среди них лентяи, обалдуи и прочие. Меньше, чем у людей, но в «семье не без урода». Собаки же к жилью относятся – постольку поскольку, а главный центр их предпочтений – человек, их царь и бог. Собачья преданность – непременное словосочетание. Человек и собака – первый союз разных классов млекопитающих. Потом сюда добавилась ещё лошадь, а следом и прочие животные, задействованные в сельском хозяйстве, которых называют одним словом – «скот». Это противоречие сказывается на взаимоотношениях – антагонизме ближайших друзей человека. «Как кошка с собакой» - это выражение имеет однозначную оценку. Просто эти два создания оспаривают друг у друга свою нужность для человека. Для собаки всё понятно и однозначно – для человека она готова на что угодно, даже жизнью пожертвовать. Оттого на самых опасных участках собака присутствует рядом с человеком. Здесь и спасательные службы, и обязанности пограничной охраны, и действия полицейской ищейки, идущей по следу преступника, а что же касается охранных функций, то здесь и говорить не о чем, то есть спорить. А кошки … их ведь полезность глазу не так явственна. Где-то они ходят, по углам шебунят, зачастую просто дремлют на печи или у батареи. Какая от них польза? Да, порой охотятся на мышей, и то далеко не всегда. А то, что эти грызуны частенько являются соглядатаями и помощниками «нечистой силы», это никем не учитывается, как и то, что кошки выполняют свою работу так, чтобы максимально оградить человека от опасностей «тёмной энергетики», этого абсолютное большинство даже не подозревает. Собаки, существа, не заглядывающие в суть вещей, живущие просто и понятно, тогда как кошки разыгрывают «многоходовые комбинации». Недаром все выдающиеся разведчики (и шпионы) мира держали у себя кошек. Не в качестве ли наставников? Не задавались вы таким вопросом? А то, что в сказках у ведьм, колдуний и прочих «служителей тьмы», непременно присутствуют кошки, тоже ведь о чём-то говорит. Они участвуют в неких важных обрядах. Только одни кошки работают с «тёмной энергетикой», а другие с ней борются, применяя энергетику «светлую». Откуда пошло поверье, что если тебе перебежала дорога чёрная кошка, то дальше идти не стоит, потому как удачи не будет? Что скрывается за подобными приметами? Такая ли уж это глупость? Не задавались вопросами? Так чего же тогда на перманентное нездоровье жалуетесь? Ладно, наш экскурс слишком затянулся. Пора возвращаться к нашему рассказу. Добавим только, что работа кошек намного сложнее и опаснее собачьей, в том числе и потому, что работая с выбросами «тёмной энергетики», они рискуют попасть под её влияние и перенастроиться на противоположную сторону. А это до добра не доводит. Кстати сказать, это чувствуют собаки и – априори – обвиняют всех кошек, скопом, в предательстве перед человеком. Так, на всякий случай. Чтобы не ошибиться.
Внимательно, очень внимательно, Колбаскин совершал обход таинственной квартиры. Здесь имелось два, как минимум, прохода наружу, закрытые от обычных ощущений. Это были совсем маленькие лазейки. Человек ими воспользоваться не мог. Колбаскин это тщательно проверил, применяя все органы чувств, которые у животных более развиты, чем у человека. Как только уверился, что здесь можно не волноваться, отправился дальше. Он нашёл ещё пару- тройку мест, которые вызывали у него сомнения, и, как позднее выяснилось, не без основания. Но, увы, он был всего лишь котёнком и необходимого опыта, опыта дальнейших действий, у него ещё не было. Но, опыт – дело наживное, и Колбаскин переходил с места на место, тогда как Добрая Волшебница с улыбкой наблюдала за его обходом.
Случалось ли вам видеть, как юнец появляется в новом для него дворе, и как себя при этом ведёт, зная, что за его поведением наблюдают десятки внимательных глаз. Точно так же за новичком наблюдают в тюремной камере или во внутренних помещениях культовых сооружений, то есть там, где царствуют догмы и символы, а законы здравого смысла как бы не в ходу. Мол, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Вот юнец и проявляет максимум усилий, чтобы не показать себя с неправильной стороны. Говорят, что встречают по одёжке. Это не совсем так. Встречают по понятиям, то есть – соответствует ли новичок сложившемуся стереотипу. По похожим принципам вёл себя и котёнок, чем вызывал улыбку, добрую улыбку, у Волшебницы. Она понимала, что надо дать ему время, чтобы он здесь освоился, а уже потом он сам выработает линию правильного с ней поведения. Она это понимала, но это же чувствовал и котёнок, несмотря на свой юный возраст. По всему чувствовалось, что в него заложены большие потенциалы. Хотя бы потому, как таинственно он очутился в этом доме, закрытом для посторонних. А это немаловажно, учитывая, что Волшебница не была простым человеком. Она умела пользоваться заклятиями от появления чужих. Сюда можно было войти только через входную дверь. Потому она и поглядывала на гостя, тайну которого надеялась разгадать, пусть и не прямо сейчас, а постепенно.
Наибольшее внимание котёнок уделил «зимнему саду», прочёсывая его раз за разом, в самых разных направлениях. Волшебница взяла раскладное кресло и устроилась здесь же, включив сборник музыкальных композиций Джеймса Ласта, Эннио Морриконе и Поля Мориа. Под чарующие звуки «Mammy blue» Колбаскин вылез из тропических зарослей орхидей и замер, погрузившись в мир мелодии. Волшебница посматривала за котёнком, не двигаясь в низко расположенном кресле. Музыка, это ведь вариант магии. Она несёт в себе особую энергетику, которую мы все ощущаем. Недаром ведь самые торжественные минуты усиливают музыкальным сопровождением. Здесь и исполнение гимна, и марши во время проведения военных парадов, а религиозные псалмы породили госпел, один из самых красивых видов вокала.
Колбаскин слушал оркестровую музыку, и душа его пребывала на небесах. Именно такое чувство он переживал. Потом, когда к музыке немного попривык, котёнок отправился дальше – осваивать территорию. Ум и сообразительность домашнего животного определяется по тому, как он организовывает свои туалетные дела. Для этой цели Колбаскин выбрал оранжерею, почти что сад, пусть и в условиях дома. Для справления этих проблем мама котёнка, кошка, бегала в сад. Это Колбаскину было доподлинно известно, потому как кошка стимулировала своих деток к тому же, чтобы они не пачкали пол в домике. То есть Колбаскин был достаточно сообразителен, чтобы такой же порядок соблюдать и здесь. Добрая Волшебница поставила для этого ящик и наполнила его чем-то, похожим на опилки. Колбаскин ящик осмотрел и новым туалетом остался доволен. Хорошо, когда всё хорошо. Немного смущало только то, что во время сих надобностей играла волнующая музыка. Надобности требовали к себе серьёзного отношения, тишины и даже торжественности, а тут … музыка. Как-то всё не очень соотносилось одно с другим, но не будешь же здесь устанавливать свои порядки. Пришлось всё принимать таким, как оно есть.
Каждый человек занят своими делами. Для этого они покидают дом и уходят туда, куда призывает их долг, оставляя жильё на волю домашних питомцев, которые должны следить за порядком. Колбаскин понимал это так. Это ему мама- кошка рассказала. Как это происходит обычно, котёнок не знал, потому как не обладал жизненным опытом. Судя по рассказам Котофея Ивановича, хозяева его «ковали бабки», «выращивали капусту», то есть как-то были связаны с сельским хозяйством. Потому и еды в доме было в изобилии. Волшебники физической работой занимаются меньше, то есть и они трудятся, но как-то по-другому. Колбаскин наблюдал за своей хозяйкой, но она разве что занималась приготовлением пищи на кухне, читала книги, слушала музыку, а всё прочее … всё ещё оставалось загадкой.
Временами Волшебница уходила, и тогда Колбаскин стремглав мчался в главную комнату, где находился большой стол, запрыгивал на трон и гордо сидел там, представляя себя владыкою дома. Эх, не видела его сейчас Белка … или мама … Колбаскин немного погрустил, а потом снова уселся с гордым и независимым видом. Как-то он вскарабкался и на стол (как же без этого?), принялся гулять по нему на правах хозяина, увидел прозрачный шар, стоявший па подставке и принялся его обнюхивать. А потом шар на него посмотрел, и это было так неожиданно, что Колбаскина словно ветром со стола сдуло. Он умчался в «зимний сад» и долго там отсиживался, пока не уверился, что шар не явился сюда по его, Колбаскина, душу. Всё было тихо, всё было спокойно, всё было нормально, как и должно быть. Только тогда котёнок выполз из зарослей, осторожно прошёлся по всему дому и лишь после этого обхода вошёл в главную комнату и долго рассматривал стол. Потом столь же осторожно вскарабкался на «трон» и скромно устроился на нём, чтобы окончательно увериться в своих хозяйских чувствах. На стол он после этого не лазил, и лишь опасливо поглядывал на таинственный шар, находясь от него в безопасном отдалении.
Когда появлялась Волшебница, Колбаскин оживлялся, показывал себя с самой хорошей стороны, то есть прохаживался по комнате с гордо поднятым хвостиком так, чтобы успеть потереться о ноги хозяйки то с одной, то с другой, и громко мурчал, как бы рассказывая о том, как прошёл день, и что он в течении дня делал. Он и в самом деле рассказывал, но Волшебница его не понимала, пока что не понимала. Сам Колбаскин знал, что рано или поздно они найдут с ней «общий язык».
Выражение «общий язык», наверное, слышали все, но вряд ли каждый задумывался над его значением. Какой он – «общий язык»? В чём его смысл? А, между тем, это важный символ в нашей жизни. Мир наш разбит на множество смыслов, и даже близкие люди, из одного государства, из одного города, да что уж там говорить – из одной семьи, не понимают друг друга, потому как и не желают понимать. Приводится куча доводов, но смысл их в том, чтобы навязывать свою, меркантильную, точку зрения. Отсюда и довлеющее непонимание, отказ понимать. А «общий язык» … он в том и заключается, чтобы попытаться говорить языком того человека, с кем общаешься. Когда-нибудь люди придут к потребности говорить всем на одном языке, когда поймут, что это главнее, чем разъединение, чем классификация себя по национальному, религиозному или ещё какому смыслу. Человечество, все живые существа должны найти общие цели, цели сближения и следовать им, а не путём индивидуальности, конфронтации, что чревато войной и прочими конфликтами. А для того чтобы договориться, надо найти тот «общий язык», с которого и начинается сближение, понимание всех и каждого. Как-то так … Это понимал даже Колбаскин, маленький котёнок, успевший столкнуться с неприятностями большого мира, и желавший найти в нём мирный уголок для себя, чтобы его понимали и любили. Разве это так много?
22. Поговорить с Волшебницей
Для того чтобы решить свои проблемы, надо найти того, кто умеет это делать. А кто может лучше справиться с проблемами, как не Добрая Волшебница? И Колбаскин старался, старался изо всех сил, но … у него не получалось. Или Добрая Волшебница не желала нисходить до его понимания, или она была волшебницей низкой квалификации, или … или не была волшебницей вовсе. Именно об этом подумал Колбаскин, когда отчаялся войти в контакт.
Бывает же такое – видишь кого-то, хочешь поговорить, попросить помощи, а тебе не понимают, в упор не видят. То есть видят, гладят по головке, кормят усердно, но не более того. И что прикажете делать после этого?
Помыкался котёнок по квартире, а потом и успокоился. Его здесь хорошо принимают, это уже – знатно. А всё остальное – приложится. Видите, какой у нас герой сообразительный. Обычно молодёжь, всякие там юнцы, хотят всего и сразу. Для них нет никакого терпежа. Ждать – это для них. «Терпение и труд – всё перетрут». Вроде бы наша пословица, но насколько она не срабатывает. Обидно делается. Хорошо хоть Колбаскин попался у нас не из общего ряда. А котёнок тем временем прикидывал, что пересидит здесь какое-то время, а потом либо как-то с Волшебницей договорится, либо назад, к Лексу отправится. Тот показал себя очень умным котом. Наверняка ведь дельную мысль выскажет. А ещё можно будет к Котофею Ивановичу наведаться: как там у него дела обстоят с поисками Вовки? Хорошо бы ещё Иннокентия не потерять. Но с этим Колбаскин не очень волновался. С такой внешностью, как у попугая, среди прочих птиц не затеряешься, а как что про Вовку вызнается, так можно и к нему будет в гости наведаться. Так что со всех сторон ожидались добрые вести. И как тут не расслабишься?
Когда какое-то время мыкаешься по белу свету, а потом попадаешь в тепличные условия, то не хочется ничего делать, то есть не хочется выходить из дома, благо, что места здесь хватало; знай, переходи из комнаты в комнату, с уровня на уровень. Волновало Колбаскина только два места – это дерево с филином, расписанное под тотемный столб, и шкаф с куклами. Правда, был ещё и хрустальный шар, умеющий заглянуть под черепную коробку, но Колбаскин научился держаться от него подальше, и шар по отношению к котёнку никак себя не проявлял, тогда как куклы смотрели прямо на него, стоило нашему герою пройти мимо шкафа. Делалось жутко, как будто куклы все сговорились и поджидают удобного момента, когда котёнок расслабится, забудется; вот тогда они все разом на него накинутся и … О последствиях Колбаскин старался не думать и мимо шкафа проносился на полной скорости. Он и по другим местам квартиры тоже быстро носился, потому как был котёнком живым, проворным и даже шустрым. Это его Волшебница так назвала – «шустрым». Котёнок желал быть только Колбаскиным и никем другим, потому и на разные прозвища не откликался, да и Волшебница не настаивала. Выбор имени- дело чрезвычайно важное; здесь не следует допускать ошибок и случайностей, ибо в имени заключается программа на всю жизнь. Колбаскин даже сказал бы, что выбор имени не терпит суеты. Наверное, и Волшебница это понимала, потому как не настаивала. Вот ведь какая молодец.
С деревом наш герой всё-таки справился, слазав на него несколько раз и даже посидев рядом с чучелом филина. Теперь тотемный столб уже не казался столь ужасным, как в ту минуту, как чучело сидящей на ветви птицы, неживое, вдруг подняло крылья и скрипуче закричало. Но в холле котёнок бывал не так уж и часто, разве что тогда, когда Добрая Волшебница надолго уходила. В эти тяжёлые часы Колбаскин подходил к двери, садился напротив и смотрел на неё, мысленно уговаривая Волшебницу вернуться; он говорил ей, отсутствующей, что ждёт её и что скучает. И она приходила. Колбаскин знал, что каким-то образом она воспринимает его зов; если не ушами, то как-то по другому, потому что сразу по приходу она брала котёнка на руки и прижимала его к себе. А ведь таким образом и прокладывается дорога к взаимопониманию.
Набегавшись, котёнок садился и отдыхал. Когда Волшебницы не было, он мог устроиться перед дверью, как мы уже говорили, но чаще всего он отдыхал в «зимнем саду». Жилище Волшебницы находилось на верхнем этаже многоэтажного дома, а оранжерея – на верхнем её ярусе, и окна выходили на крышу. Больше всего это походило на студию художника, где должно быть много света и перспектив. Осенью по стёклам стекают капли дождя, оставляя за собой туманные дорожки, зимой стёкла заносились снежными заносами, но потом снег стаивал, потому как стёкла подогревались тёплым воздухом. Вот на этих окнах и устраивался Колбаскин, чтобы полюбоваться городом сверху. Втайне он надеялся, что, рано или поздно, на окно усядется попугай Кеша, и они будут смотреть друг на друга, разделённые стеклом. Если попугай наткнётся на него, то он обязательно наткнётся и на своего Вовку, ибо в нашей жизни случаются настоящие чудеса, а найти пропавшего друга, пусть и чудо, но не самое затейливое. Даже если Кеша сюда и не явится, то его должны разыскивать частные сыщики, шерлоки холмсы, нанять которых обещался Котофей Иванович.
Кстати подумать, а вдруг все они уже нашлись, и друзья воссоединились, только Колбаскин об этом не знает. Котёнок помчался в оранжерею, залез в заросли «венериного волоса» и, замирая от воспоминаний о страшном пистолете Борюсика, протиснулся в потайную «лазейку». Напрасно он оглядывался по сторонам – комната была пуста. В огромной квартире кипела жизнь – в соседних комнатах громко разговаривали и смеялись, по телевизору орали и палили злодеи (добрые люди так не орут и не стреляют), слышалась музыка, но не такая, как у Доброй Волшебницы, а какая-то дёрганая, и глупые песни пели противными гнусавыми голосами. Наверное, Котофею здесь тоже не очень-то нравилось, и он отправился на прогулку. Колбаскин не стал его дожидаться, а вернулся обратно, в «зимний сад». К Котофею он отправится позже, при удобном случае.
Теперь котёнок был допущен спать к Волшебнице, а порой он залезал даже к ней на подушку. Спальная комната казалась царством ночи. Потолок здесь был похож на купол неба, на котором имелись даже искорки, составляющие собой созвездия. Здесь тоже включалась музыка, тихая, расслабляющая, навевающая сновидения. Добрая Волшебница размышляла здесь о величии мира, и эти думы переходили в глубокий сон.
Знаете ли вы, что сны бывают двух видов – сон медленный, его ещё называют поверхностным, и сон глубокий, иначе говоря – парадоксальный. В основном у людей, в особенности у людей молодых, сон бывает поверхностным. Такие люди спят тревожно, и умеют быстро просыпаться, что важно для военных людей и представителей профессий круглосуточной надобности. Это основная разновидность сна. Но бывает ещё и сон глубокий. Только не надо его путать со сном летаргическим или оцепенением спячки, когда деятельность мозга резко снижается. Глубокий же сон связан с прямо противоположным эффектом, когда зрачки закрытых глаз быстро двигаются, а конечности подёргиваются, тогда как мышцы полностью расслаблены. Потому глубокий сон и носит второе название парадоксального. В это время часть чувств и ощущений проваливается в подсознание, где идёт своя собственная жизнь. Есть версии, которые рассматривал ещё известный физиолог, первый исследователь сна профессор Медико- хирургической академии Иван Рамазович Тарханов (Тархнишвили), что спящий человек может являться посредником между привычным нам миром и миром потусторонним, оккультным. Напомним, что в девятнадцатом веке, в котором начинались первые исследования сна, были в чести оккультисты и медиумы, а этими вопросами даже интересовались академики Филипп Васильевич Овсянников и Иван Михайлович Сеченов, создавший физиологическую научную школу. Тема сновидений порождает множество легенд и носит в себе массу труднообъяснимых коллизий, в которые мы погружаться не станем. Скажем только, что не рекомендуется будить людей, находящихся в состоянии глубокого сна, так как это может принести некоторые сложности. Бывало даже, что просыпалась совсем другая личность, чем засыпала. Сон ещё так до конца и не изучен.
Считается, что супруги, которые засыпают рядом, почти на одной подушке, могут видеть один и тот же сон. «Общий сон» случается чрезвычайно редко. В основном у людей родственного отношения, преимущественно – у однояйцевых близнецов, мозг которых работает в близкой амплитуде колебаний, но и люди влюблённые тоже порой перенастраиваются относительно друг друга. Состояние влюблённости тоже мало изучено, а ведь в этом состоянии человек испытывает лёгкость и подъём, то есть мозгом вырабатываются особые ферменты – эфедрины, некоторые разновидности которых уже сейчас применяют в медицине для лечения метаболических заболеваний. К сожалению, этап влюблённости непродолжителен и организм быстро приходит в привычную норму; то есть если «общие сны» и случались, то они больше не происходят. Но такой сон можно вызвать искусственно, если обладать некоторыми паранормальными способностями, способностями экстрасенса. К слову сказать, такие способности встречаются и у животных, у тех, кто действует на больных оздоравливающе. Конечно же, это в первую очередь – кошки. Весь вопрос только в том, как животное умеет этой способностью пользоваться.
Честно признаться, так Колбаскин ни о чём подобном даже и не предполагал. Когда Добрая Волшебница уснула, он перебрался к ней на подушку, свернулся в уютный клубочек и прижался спинкой к затылку Волшебницы. Он прижался столь мягко и деликатно, что не разбудил её. Несколько минут он довольно мурлыкал, а потом, незаметно для себя, задремал.
Замечали ли вы когда, как засыпаете? Если вы будете утверждать, то мы предположим, что вы лукавите. Для того, чтобы заметить что-то, надо сохранить бодрствующими те участки мозга, что отвечают за внимание. А они не отключаются, пока хозяин бодрствует. Так уж это в организме отстроено. Но как только внимание расслабляется, и начинается погружение в сон, то есть этот период всегда остаётся без контроля. Вот только что ты бодрствовал, может даже размышлял о чём-нибудь, а вот ты уже спишь. Именно это и случилось с нашим героем. Только что он умиротворяюще мурчал, прижимаясь спиной к голове Волшебницы, и уже увидел себя сидящим в «зимнем саду». Это его нисколько не удивило, что является верным призраком, что всё происходит во сне. Там кажутся обычными самые удивительные ситуации. Рядом, в раскладном кресле- шезлонге находилась Добрая Волшебница.
Пока наш герой, Колбаскин, разбирается, что всё это ему снится, скажем кое-что о внешности тех необычных личностей, что называются волшебниками, колдунами, феями и прочими носителями экстранормальных способностей. Как правило, люди достигают этих умений к зрелым годам, а то и к старости. Если это касается женщин, то первым делом они начинают экспериментировать с собственной внешностью, улучшая её, или – наоборот, страшно уродуя. Вы не верите, что женщины могут по собственной воле уродовать себя? Если это касается обычных женщин, то такое утверждение верно. Но если это колдунья, ведьма, фея, то она мыслит, исходя из иных пристрастий. Прежде всего, колдуньи питаются энергией окружающих. Есть и такие, что пьют кровь, которая является носителем энергии, но эти существа, вампиры и упыри, по сути своей примитивны и являются не сколько модераторами ситуации, сколько жертвами своих страстей. Истинные маги является хозяевами своих желаний и возможностей. Они умеют получать питание в виде энергии от эмоций окружающих. Может по этой причине наибольшее количество экстрасенсов и энергетических вампиров связаны с музыкой и шоу- бизнесом, где всегда «кипят страсти». Но есть и такие, кто предпочитает питаться страхами. Отсюда и легенды о кошмарных ведьмах, об уродливой Бабе-Яге, о лесных и ночных чудовищах. Они, может быть, не столь и страшны внешне, но умеют принимать удобный для себя вид, а потом принимают такую внешность на постоянной основе. У этих существ появляется собственная логика и мотивации. Злые силы чаще всего являются носителя уродливых форм внешности, а добрые – соответственно – красивы. На внешность проецируется душа, которая принимает свою форму, когда достигает предела своих возможностей. Но бывает и так, что злое существо маскирует свою внешность, чтобы втереться в доверие, но носить чужую личину долго невозможно и, рано или поздно, демоны показывают свою отвратительную внешнюю форму. Зло всегда отвратительно. Иногда оно может показаться привлекательным, но только для того, кто избрал для себя приемлемой эту сторону действительности.
Та Добрая Волшебница, у которой обосновался Колбаскин, принадлежала к положительным героям и была прекрасна, а уж тем более – во сне. Все волшебники и волшебницы носят длинные одежды и редко демонстрируют свои лица посторонним. Почему – мы ещё расскажем. Но у себя дома, в своём жилище, они не столь строги. Вот и сейчас, Волшебница полулежала, придерживая в руках то ли большую книгу, то ли альбом, облачённая в лёгкий пеньюар, из-под которого виднелась точёная ножка. Волосы роскошными локонами струились с головы, складываясь в сложную причёску, какую невозможно или весьма сложно представить. Во сне может происходить что угодно, в том числе и с вашей внешностью. В воздухе витала самая дивная мелодия, какой раньше наш герой слышать не мог. Он поднялся с места и потянулся. Волшебница уловила движение и повернулась к нему.
– О, мой юный друг, – обрадовалась она. – И ты здесь?
– Да, – солидно откликнулся котёнок. – Кстати, разрешите представиться. Меня называют Колбаскиным. Это имя такое.
– Очень хорошо, – обрадовалась Волшебница. – Мне нравится. Колбаскин! Очень приятно. Не хочешь ли мне признаться, друг Колбаскин, как ты всё же очутился в моём доме? Здесь, надеюсь, нет никакого секрета?
– Нет, – серьёзно подтвердил котёнок. – Секрета никакого нет. Я появился здесь совершенно случайно. Убегал, по мне стреляли. Я кинулся, а потом … очутился здесь.
– Спонтанная телепортация, – сделала вывод Волшебница. – Бывает.
– Здесь есть проход, – решился признаться Колбаскин. Если вы на кого-то хотите произвести хорошее впечатление, то нет лучшего способа, кроме откровенности. Необидной откровенности. – Я попробовал вернуться, и у меня получилось.
– Проход? – заинтересовалась Волшебница. – В моём доме имеется неизвестный мне проход?
– Понимаете, – смутился котёнок. – Это такая «лазейка», совсем крохотная лазейка. Я и то едва там протиснулся. Больше там никто не пролезет.
– «Опустевший дом превратился в логово лисиц и барсуков, и потому здесь могут появляться странные оборотни и призраки», – процитировала Волшебница кусочек рассказа Акинари Уэды из сборника «Луна в тумане».
– Здесь есть призраки? – переспросил Колбаскин и опасливо огляделся.
– Здесь, в нашем сне, можно встретить кого угодно, – засмеялась Волшебница, – но и на самом деле в моём доме, то есть в моей квартире, тоже могут случиться удивительные вещи. Дело в том, что я занимаюсь делами, не совсем обычными …
– Можете не объяснять, госпожа, – солидно откликнулся котёнок. – Я уже понял, что встретился с Доброй Волшебницей. У вас, надо полагать, дел очень много и все они … выше нашего разумения.
– Ну, ты, Колбаскин, даёшь! – Волшебница залилась самым чарующим смехом, словно колокольчики зазвенели. – Самый настоящий вундеркинд. И не подумаешь, что ты ещё столь юный.
– Я уже успел подрасти, – гордо заявил Колбаскин.
– Всё равно очень сообразительный. Даже имя моё угадал – госпожа Селена. Впрочем, можешь называть меня, как тебе будет угодно. Ты же – котёнок.
– Котёнок по имени Колбаскин, – подчеркнул наш герой.
– Обязательно запомню, а утром ты получишь это имя официально.
Колбаскин учтиво поклонился, то есть склонил голову, прислушиваясь, нет ли рядом и в самом деле оборотней и призраков.
– Да, и вот ещё что. Завтра у нас появится новый человек. Он у нас пока поживёт. Это мой друг … ну, и всё такое прочее. Прошу любить и жаловать.
«Жаловать, это как? – подумал про себя котёнок. – Ему жаловаться, или на него жаловаться» …
23. Новый обитатель дома
Оба собеседника ещё какое-то время вели весьма содержательную беседу, и это было весьма удивительно, учитывая то обстоятельство, что один из них был ещё котёнком; но это всё же был сон, а во сне позволительно случаться всякому … да, всякому… Колбаскин уже и не помнил сам о содержании продолжительного разговора, так как его необычайно быстро свалила усталость. Уснуть во сне … Как вам это нравится? Скорее уж лучше сказать – отключился. Да, Колбаскин выключился из разговора, а потом понял, что проснулся на самом деле. Он поднялся, потянулся, выгнув спину, а потом уселся, чтобы срочно почесать за ухом, навалившись боком на Волшебницу. Как вам такое бесцеремонное отношение? Конечно же, он был изгнан Волшебницей, которая тоже проснулась.
Соскочив на пол, Колбаскин тут же умчался прочь по своим котячьим надобностям, которых всегда появляется миллион, и все настолько для него важны, что только успевай носиться из угла в угол, из комнаты в комнату. Впрочем, вам это обстоятельство и самим прекрасно известно. Если у вас в доме живёт котёнок, пусть и не столь примечательный, как наш Колбаскин.
По утрам Волшебница кушала творожок и овсяную кашу, после которой был утренний кофе с цикорием и тёплая булочка с маслом и вишнёвым джемом. Творожок достался и котёнку. Он его старательно скушал, вздыхая, что это не умопомрачительная колбаса.
– Чего вздыхаешь, мой маленький приятель? – спросила Волшебница котёнка, а потом сама и предположила. – Ты бы предпочёл откушать колбаски? А как тебе такое имя – Колбаскин? По-моему, для котёнка – самое подходящее имя.
Конечно же, наш герой демонстрировал всеми силами согласие. Да и как же иначе, если это имя он и предложил для употребления хозяйке несколькими часами ранее. Но инициатива должна исходить от неё. В человеческих домах так полагается и всё это входит в человеческий этикет (не путать с этикеткой).
После завтрака Волшебница удалилась, а Колбаскин (теперь уже Колбаскин без всяких условностей и допусков) отправился прогуляться по дому, то есть по квартире. Раз его определили с именем, то значит, приняли и его самого. Здорово! Прекрасно!! Он будет жить у Доброй Волшебницы!!! А как же мама? Как же Вовка с Кешей? Всё будет расставлено по своим местам. И в этом ему поможет его новая хозяйка. Он теперь знает, как с ней можно общаться, чтобы был(!) результат. А всё остальное приложится. Надо только иметь терпение.
Терпение!
Вспомните себя в свои юные годы. Это то время, когда хочется всего и сразу. Да, впереди много времени, но насколько это ужасно – ждать! Ждать, когда всё внутри так и кипит. Когда начинается взросление? Где та черта, которая отделяет ребёнка от взрослой личности? Эта черта и называется терпением. Научился его контролировать и – пожалуйста – ты уже взрослый. Получи и распишись. Так что всё в ваших (наших) руках.
Уже на правах хозяина (а как же иначе?) Колбаскин обошёл жилище, постоял возле прозрачного шкафа с маленькими человечками, которые нахально смотрели на него, делая вид, что ничего не видят и загадочно улыбаясь. От их взгляда подымалась шерсть на загривке, и хотелось убежать, но наш герой проявил отвагу. Он медленно прошёлся рядом со шкафом, распушив хвост и глядя чуть в сторону, чтобы видели, что он не считает нужным держать их в поле зрения. Это был такой вызов. Но его не приняли, и Колбаскин отправился дальше. Второе тревожное место находилось в холле, рядом с дверью, куда выходила и откуда приходила Добрая Волшебница. Это злые колдуньи летают на мётлах или сидя в ступах, а добрые ведут себя совсем по-другому, как вы и я, особо не выделяясь. Доброта и скромность всегда идут рука об руку, впрочем, как трусость и жадность.
Колбаскин немного посидел возле тотемного столба, разглядывая его и силясь понять, отчего же он излучает миазмы опасности. Ну, столб и столб, пусть и с уродливыми изображениями. Может это из-за чучела, которое выполняет роль звонка? Надо будет как-нибудь поговорить с Доброй Волшебницей на тему столба, поделиться с ней своими опасениями. Интересно, как решают эти проблемы другие коты и кошки, которые не могут со своими хозяевами (подопечными) говорить? А может, они все так умеют общаться – во сне? Сон, это особое состояние организма, где в ходу те способности, которые обычно глубоко сокрыты. Недаром ведь имеется целое научное направление, связанное с гипнозом, где сон пытаются взять под контроль. Хорошо это или плохо? Будущее покажет. Если оно состоится, это будущее …
Обычно обход Колбаскин начинал от спальной комнаты, прислушиваясь к себе: сохранилась, действует ли та «лазейка», что находилась под вместительной кроватью. Эти «проходы», или «лазейки», или как там их следует называть, они образовывали едва уловимые вибрации, словно два пространства, которые с помощью их соединялись, вызывали щекотку. Если присесть рядом с этим местом, то шерсть начинает слегка реагировать и тянуться в направлении «лазейки». От этого хотелось чесаться, и Колбаскин предпочитал сидеть подальше от «прохода». Начинал он со спальни, а заканчивал в «зимнем саду», откуда можно было перебраться к Котофею Ивановичу. Котя обещал организовать поиски неизвестного мальчика Вовки. Но куда-то подевался и незадачливый попугай. Что с ним случилось? Куда он подевался? Не отправился ли он с горя в свою Африку, в Страну котов? Вот сколько вопросов, которые тоже ждут разрешения. А здесь ещё и новый обитатель. Как он отнесётся к Колбаскину? Тоже ведь вопрос непростой.
Самое любимое помещение в этом доме было у Колбаскина в оранжерее. Здесь и обилие цветов, растений, много света, воздуха, волнующих запахов, а ещё здесь стоял аппарат, рождающий музыку. От этих чарующих звуков котёнок приходил в сладостное волнение. Казалось, звуки музыки могут подхватить его и нести, нести … куда-то … появлялось волнующее чувство полёта. Птичий хор исторгает свою мелодию. Но здесь было что-то ещё более могучее, определение которому котёнок дать не мог. Он только слушал. Ему казалось, что это чувство пронизывает его насквозь, и там, глубоко внутри, что-то задействует, и это «что-то» может, со временем, подсказать ответы на самые разные вопросы.
Обычно музыкальный аппарат включала хозяйка, Добрая Волшебница, но Колбаскин подглядел, как она это делает. Если это и было волшебством, то совсем простеньким, и даже Колбаскин, если наберётся смелости, мог бы попробовать повторить эти действия. Но надо ещё поднакопить её, смелость. Хорошо, что он встретился с котом Лексом, и тот дал ему несколько прекрасным уроков. Это изрядно добавило нашему герою решительности. Колбаскин подошёл к аппарату и произвёл все необходимое манипуляции. Воздух наполнился звуками, которые бередили душу. Колбаскин гордо устроился в том шезлонге, в котором обычно отдыхала Волшебница. Он ведь своими действиями уподобился ей. Честно признаться, так он исполняющий обязанности Доброй Волшебницы. Не хухры-мухры!..
Преисполненный важности, Колбаскин гордо сидел в кресле и слушал музыку. Видел бы его кто из Свободных Котов Города, видела бы его Белка, видела бы его мама(!). Все бы они поняли, что Колбаскин не просто котёнок, а уже почти состоявшийся кот, который нашёл своё место под солнцем и занимает его по полному праву. Да ещё и под волшебные звуки музыки. Жизнь удалась!!
Как порою хочется остановить какое-то особо сладостное мгновение! Но ведь нельзя, хоть и очень хочется. Может быть, самый могущественный Волшебник и может сотворить подобное чудо, так на то он и Волшебник, а если он и мудрый ещё при этом, то не станет совершать подобного деяния, потому как стоит ли тратить чудеса для подобной блажи, иначе они перестанут быть чудесами, а сделаются повседневностью.
Не успел Колбаскин в полной мере насладиться собственным величием, как в холле послышались посторонние звуки, а это значило, что в доме появилась Волшебница, а ведь она обещала прийти в сопровождении своего друга. Кстати сказать, зачем ей друг, когда у неё есть Колбаскин. Что он – хуже какого-то там друга?
Сначала котёнок сорвался с места и помчался на полной скорости, пулей, встречать хозяйку, но последние мысли заставили его снизить скорость и в холл он вошёл медленно, с большим достоинством, чтобы все видели, что он здесь – главный. Он и не смотрел на вошедших, а глянул на столб, на сидящее там чучело филина, на месте ли сидит, всё ли в порядке, а то ходят тут всякие.
Безобразное поведенье, не правда ли? Но это всего лишь котёнок, который ещё только вступает в жизнь, со всеми её особенностями и сложностями и пытается встраивать в неё своё поведение, примеряя то одну модель, то другую. Разве мы с вами не поступаем так же?
Как бы то ни было, Добрая Волшебница всеми силами демонстрировала своё хорошее настроение и радушие. Она говорила без умолку, показывала и рассказывала своему спутнику что здесь и для чего, и даже вышла наружу, чтобы продемонстрировать особенности входного сигнала. Чучело филина встрепенулось и, весьма зловеще (по мнению Колбаскина), проскрежетало. Спутник был сумрачен и неподвижен. Гости так себя обычно не ведут. Они охотно несут на себе статус гостя, то есть веселы и говорливы. Таких гостей ведут за стол, и обороты веселья нарастают. Здесь этого не наблюдалось. Это было непривычно и удивительно. Колбаскин забыл про своё недовольство и прямо глянул на пришедшего.
Это был худощавый мужчина среднего роста, одетый в кожаную куртку, которая висела на нём, как на вешалке. Если Добрая Волшебница имела вид элегантный и ухоженный, как в одежде, так и во внешности, то её спутник имел вид неухоженный – волосы его были длинны и спутаны, космами свисали и закрывали часть лица, но было видно, что он не так уж давно брился, и брился неважно, потому как щетина торчала нелепыми кустиками. Должно быть, раньше этот человек был чуть крупнее, а сейчас похудел, и оттого одежда сидела довольно неуклюже. Его жилистые руки заканчивались длинными пальцами, которые уныло свисали, выставляясь из-под обшлагов куртки. Из-под фирменных джинсов, не так давно новых, но уже покрытых пятнами грязи, торчали кожаные сапоги с узкими носами, обитыми железом. По голенищам виднелись узоры. Судя по узкими носам и высоким каблуками, это были так называемые «казаки», какие предпочитают носить байкеры и рок-музыканты, играющие тяжёлую, «металлическую» музыку. Когда гость поднял голову, после того, как хозяйка о чём-то спросила его, Колбаскин обратил внимание на тонкие черты лица и отсутствующий взгляд. На лице было множество тонких морщинок, словно человек этот имел множество личин. Он часто смеялся, часто горевал, и каждому настроению соответствовало своё выражение. Со временем всё это многообразие гримас образовало сеть морщинок, которые обещали с годами упрочиться, сделаться явственнее, а пока были только намёком, мелкой сеточкой. Волшебница представила его котёнку, как своего друга, но ведь друг, это понятие добра и согласия. Здесь же было что-то другое. Колбаскин хмуро разглядывал этого субъекта и думал, что зря Волшебница привела его сюда. Впрочем, не будешь же с ней спорить …
Вместо того, чтобы обратить внимание на Колбаскина, взять его на руки, представить, и лишь затем вводить гостя в дом, Волшебница продолжала хлопотать вокруг этого невежи, почти насильно стащила с него куртку, повесила её на «плечики» в строенном шкафу, а потом потащила своего приятеля дальше, в гостиную, позабыв про Колбаскина, который был разочарован таким к себе отношением. Более того – обескуражен. Более того – огорчён. Более того – раздражён. Да, наш герой был поражён чёрным чувством, имя которому – ревность.
Как хорошо любить и быть любимым. Но в этом есть кусочек эгоизма. Кажется, что ты должен находиться в самом центре внимания. Всегда и постоянно. А когда в центре внимание появляется кто-то другой, то кусочек эгоизма распускается пышным цветом и превращается в колючий куст ревности, которым хочется отхлестать по щекам «предателя», который тебя недостаточно любит, тогда как совсем ещё недавно …
Опустив голову, Колбаскин отправился в «зимний сад», где продолжала литься прекрасная музыка. Но, странное дело, теперь она уже не казалось столь ласкающей вкус, а даже совсем наоборот – издевающейся. Разве уместен здесь этот напыщенный мажорный звукоряд, когда на душе скребут кошки, запуская свои острые когти в самое сердце. Колбаскин не выдержал этого, залез в заросли «венериного волоса» и … протиснулся сквозь «лазейку». Его не замечают, его не желают видеть и – пожалуйста! – он сам уйдёт из этого дома, переставшего быть гостеприимным.
Бока стиснуло со всех сторон. Колбаскин рванулся что есть сил и … очутился в комнате Котофея Ивановича. Мстительно скривившись оглянулся: пусть теперь ищут его и взывают: «Колбаскин! Колбаскин!»; нет более никакого Колбаскина, ровно и не было никогда. Не уберегли Колбаскина! Потому что не ценили, или ценили недопустимо мало. А вот здесь своего кота любят, холят и нежат. Наверняка, если появится ещё один кот, не менее умный и красивый, и на его долю хватит обожания и продуктов питания, в том числе и колбасного паштета, ставшего источником для имени одного животного.
Но где же Котофей Иванович? Колбаскин принялся оглядываться. Всю здешнюю обстановку он успел прекрасно изучить и в прошлые разы. Кота здесь не было, но он находился здесь совсем недавно. Верно, отправился на прогулку. Да и чего ему здесь находиться, в четырёх стенах? У него – весь мир в кармане. У Колбаскина карманов нет, а у Котофея Ивановича – всегда пожалуйста.
Котёнок наведался в тот уголок, где у Коти стояли миски. Так и есть – там оставалось ещё немало вкусностей. Так бывает, когда в своём любимце души не чают. А у него – не надо, мол, перекармливать. Себя не перекармливайте! С чувством попранной несправедливости Колбаскин подкрепился, а потом залез в домик, где не так давно прятался, как прятался герой фильма «Добро пожаловать, или посторонним вход воспрещён» режиссёра Климова, и принялся размышлять о превратностях судьбы.
Почему в жизни так всё устроено, что одним достаётся всё, а другим – шиш с маслом … и даже без масла. Где же тут справедливость? И что такое вообще – справедливость? И как эта справедливость соотносится с ним – Колбаскиным? Получалось, что никак. И от этого становилось ещё грустнее. Правда, пришла сытость, а вместе с ней ощущение, что все мучавшие его беды не такие уж и беды, а так – ерунда на постном масле. И вообще, если вам делается грустно, то надо либо заняться каким-то неотложным делом, ибо работа – лечит, либо лечь спать, ибо утро вечера – мудренее. Так говорила мама, объясняя, что все проблемы, какие кажутся страшными и неразрешимыми, утром оказываются, как правило, не стоящими внимания.
Незаметно для самого себя Колбаскин уснул. И проспал-то он всего ничего, но всё же привиделся ему сон, что Добрая Волшебница, оставленная им в своём жилище, проливает горькие слёзы, сокрушаясь о пропаже столь обожаемого ею любимца. Разве может с ним сравниться этот самый угрюмый друг, который не произнёс ни слова и не умеет ни мурлыкать, ни создавать атмосферу уюта. А это очень важное искусство. Как же сейчас без него? И сделалось Колбаскину плохо, сделалось ему самому горько, и обязательно бы он всплакнул, если бы не спал в это время. А тут ещё появилась мысль: вдруг пропала та самая «лазейка», сквозь которую он перемещался то в одну сторону, то в другую? Показалось ли ему, что она уже меньше, что он через неё едва протиснулся. А может она сейчас и вовсе исчезнет, и нельзя будет вернуться?
Проснулся Колбаскин, и сразу кинулся в заветный угол и полез туда, начал протискиваться, проталкиваться. И ведь пролез, протолкнулся – какой молодец! И не слышал Колбаскин, как открылась позади него дверь в котскую, вошёл толстый рыжий кот и начал недовольно ворчать: «Кто ел из моей миски»? «Кто лежал на моей подстилке»? А Борюсик смотрел на него, насупленный, и думал, что всё этому коту не так, всё ему не этак, и не лучше ли плюнуть на всё и найти работу поспокойней, и чтобы без всяких там котов …
24. Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант
Выбрался наш герой, полусонный- полувзволнованный, из пышного куста папоротника, а там как раз хозяйка стоит поблизости и оглядывается, увидела, его, обрадовалась по-настоящему:
– Ой, Колбаскин! А я тебя обыскалась! Вот ведь какое удивительное дело: нет никого, а музыка играет, и тебя найти не могу. Неизвестно откуда ты взялся. Вдруг, думаю, неизвестно куда пропадёшь. Расстроилась, честное слово! А тут тебя увидела. Значит – всё хорошо у нас будет. Пойдём, малыш, я тебя со своим другом познакомлю. Уверена, что и ты с ним подружишься.
Конечно, Колбаскин тут же состроил мину, мол, как же, ждите, мол, обязательно подружусь, и ещё разобраться надо, кто здесь малыш, а кто уважаемый член общества. Но это он только делал вид, а сам был доволен сверх меры. Как же – его искали и огорчались, что его нет. Значит – всё в порядке, своего особого места здесь он не потерял. А раз так, то можно и познакомиться.
Следом за хозяйкой, котёнок отправился на кухню, где Добрая Волшебница наполнила его миску разными вкусностями. Не станешь ведь доказывать, что только что у Котофея Ивановича отобедал, и есть совсем не хочется. Но, со всеми последними переживаниями Колбаскин ощутил, что в желудке у него ещё есть место, и можно отдать должное угощениям хозяйки, тем более, что там оказалась и порция колбаски, так им любимой. И наш герой с увлечением предался радостям жизни. Не то, чтобы совсем уж жадно, всё и до конца, но так, чтобы видели, что домашний питомец здоров и не страдает отсутствием аппетита. Добрая Волшебница была умной, знала все правила и не гладила животное, когда оно насыщается. Эти важные минуты не терпят суеты, а разные так пустяки, как поглаживание, даже раздражают.
– Где это ты был, малыш? – только спросила Волшебница, в то время, как Колбаскин был занят, чтобы отвлекаться. К его удивлению послышался ответ.
– Умывался. У тебя здесь по-настоящему ништяк.
Колбаскин даже оторвался от миски и оглянулся на незнакомый голос. В дверях стоял гость и вытирал руки и лицо большим махровым полотенцем. Наверное, он не только мылся, но и успел привести себя в порядок. Теперь он выглядел многим лучше, и тех кустиков щетины, неприятно торчавших на подбородке, тоже не было. И сам гость сделался чуть моложе, хотя волосы всё ещё торчали космами в разные стороны, но было видно, что их хотя бы старались пригладить. Нос незнакомца немного напоминал клюв Иннокентия, то есть был изогнут и торчал хрящеватой горбинкой. Колбаскин мысленно хмыкнул. У него-то носик был маленький, аккуратный и очень красивый. Когда Добрая Волшебница ласкала котёнка, то она считала не зазорным чмокнуть его в «кнопку», как она называла нос Колбаскина. Совсем, конечно, на кнопку и не похоже, считал котёнок, но разве будешь сердиться, когда тебя любят, а вовсе даже и не дразнят. Пусть будет «кнопка». Но здесь- то … хи-хи-хи … Правда, Волшебница над своим другом не собиралась потешаться. Наоборот, она придвинулась к нему, обняла, а потом, обеими руками, принялась укладывать пряди волос. Незнакомец осторожно обнял её за талию. Колбаскин окончательно отодвинулся от миски. Тем более, что и колбаса там уже закончилась.
– Познакомься, дорогой Олег, это мой маленький питомец, – заявила Волшебница самым ласковым голосом, какой наш герой только слышал. – Его зовут Колбаскиным, и это даёт понять представление о его интересах.
– Лучше бы он звался Мышкиным, – хриплым (неприятным, подумал котёнок) голосом отозвался гость. – Больше было бы толку.
– Мир таков, какой он есть, – заметила хозяйка, – а не такой, каким мы его хотели бы видеть. Так же и этот котёнок.
– Что ж, – примирительно ответил гость. – Пусть остаётся Колбаскиным.
«Будто это от него зависит», подумал котёнок и сделал движение к выходу.
– Подожди, малыш, – остановила котёнка Добрая Волшебница, – я тебе ещё не представила моего друга. Это – Олег Сон, и он музыкант.
– Великий музыкант, – ухмыльнулся гость, и было непонятно, относится он скептически к себе, или говорит серьёзно, – или можно сказать даже, что бог.
– Олег, – обняла музыканта за руку хозяйка. – Давай будем считать, что тот бог всё же остался в прошлом, а ты будешь просто великим музыкантом. Разве этого недостаточно?
– Как скажешь, подруга, как скажешь. Признаться, я и сам от всего этого изрядно устал. Надо отдохнуть и порешать, как мне быть дальше.
– Как нам быть дальше.
Эти двое были заняты только самими собой, а третий здесь явно становился лишним. Колбаскин медленно удалился из кухни, словно ожидал, что вот сейчас Добрая Волшебница опомнится и кликнет Колбаскина обратно (куда она без него?). Не остановила и не окликнула. Что ж. Хотел, было, снова обидеться, но сытое брюхо – к обидам глухо. Котёнок тяжело двигался и двигался, пока не оказался в оранжерее. Ладно, пусть они там занимаются собой, а у Колбаскина появились свои потребности. Оглянувшись на всякий случай - не наблюдают ли за ним, котёнок направился к туалетному ящику. Это надо же, быть почти что на природе, в привычных условиях, и пользоваться каким-то дурацким ящиком, вместо того, чтобы, как взрослые коты, действовать лапами, выкапывая ямку. Но в чужой монастырь со своими привычками не ходят. Надо уметь подчиняться правилам. Вспомнились рассказы Котофея, как на Таити приезжие коты постоянно пользуются ящиками. Кажется, это у них называется «сыграть в ящик». Дурость какая-то …
Замечали ли вы когда, что лучше всего размышляется, неспешно куда-то двигаясь? Колбаскин бродил по «зимнему саду», переходя с одной «тропинки» на другую, нигде не останавливаясь. Как ему быть и что делать дальше? Извечные вопросы, занимающие не только молодых и начинающих котов. Что это за человек, которого привела Добрая Волшебница, и как он повлияет на её жизнь и тот порядок, который установлен в доме. Колбаскин чувствовал, что гость не так прост, как можно подумать в первую минуту, наблюдая его неприбранность и неряшливый вид. Обычно так выглядят люди опустившиеся, не имеющие планировать свои планы и возможности. Но здесь может оказаться и не так. Есть над чем поломать голову, хотя любой его сверстник на его месте лучше повалялся бы или затеял игру. Игру затевают, когда жизнь безмятежна и обещает быть такой и завтра, и послезавтра …
Так ничего и не придумав, Колбаскин отправился обратно. Чего там делает эта «сладкая парочка»? А они препирались, и по самому пустячному поводу.
– Не хочешь идти в парикмахерскую? – говорила своему гостю Волшебница. – И не надо. Это и не принципиально вовсе. Я тебя сама подстригу. Я уже знаю – как.
– Я не дамся, – отмахивался мужчина.
– Почему? – настаивала Волшебница, а Колбаскина осуждающе посмотрел на самоуправца.
– Не хочу, и точка, – упорствовал гость, представленный как Олег Сон. – Бывало так в истории, что остригли мужика, так он всю свою силу и потерял.
– Это ты о библейском Самсоне говоришь? – рассмеялась Волшебница. – Так он не только судья и богатырь был, но и назорей, то есть добровольный инок, много от чего в жизни отказавшийся. Кстати, назореями были и Иисус Христос, и Иоанн Креститель. А от чего отказался ты, Олег? В чём себя ограничивал?
– Да мало ли, – тряхнул космами гость, – я лучше таким останусь. У нас, у музыкантов, полагается так. Ричи Блэкмор, Оззи Осборн, Джимми Пейдж, Джеф Бек, Джеймс Хетфилд. Все, все были патлатыми. Думаешь, это случайно? Все они были послушниками своего бога – Музыки.
– Не было такого бога, – пыталась перевести всё в шутку Волшебница. – Были музы, дочери Зевса и Мнемозины, богини памяти. Так они больше за искусство и творчество отвечали. Разве что Полигимния. Но она отвечала за гимны.
– Ты знаешь, о чём я говорю.
– Ах, Олег, – поскучнела лицом Волшебница, – стоит ли всё это наших споров? Если мы не можем договориться в мелочах, то как можем судить о целом. Вспомни, куда тебя чуть не привёл твой бог мегаполисов.
Музыкант что-то хотел ей ответить, что-то злое, так яростно сверкнули его глаза, но, в последний миг, он сдержал и смирил себя, блеск в его глазах потух. И плечи опустились.
– Делай, как знаешь, – медленно ответил гость, – мне уже, в общем-то, всё равно.
– Не переживай ты так, – попыталась его увещевать Волшебница. – Всё в скором времени устаканится. А подстригу я тебя совсем и не коротко. Под Пола Маккартни. Или Элвиса Пресли. Они ведь тоже музыкантами были, и неплохими.
– Они были скорее уж певцами, а музыкантами, чего уж там говорить, весьма посредственными, – заявил Сон, но больше уже не спорил, махнув рукой.
Воспользовавшись тем, что приятель её перестал спорить, Волшебница быстренько принесла ножницы, кружку с водой, расчёску и принялась стричь гостя. Колбаскин уселся поблизости, чтобы получить максимум удовольствия от этого незапланированного шоу. Гостю сия процедура не нравилась, значит должна понравиться Колбаскину. Так его, так! А пока хозяйка занимается гостем, скажем вам, что в чём-то Олег Сон и прав. Даже не обязательно брать музыкантов, занимавшихся тяжёлым роком. Посмотрите на самых известных композиторов. Моцарт, Бах, Шопен, Вивальди. Даже Бетховен, потерявший полностью слух, совсем не потерял ни воли, ни своих волос, и продолжал сочинять музыку, сделавшись ещё искусней, наполнив звуки своих симфоний философией, смыслом. Послушайте его Девятую симфонию, которую часто играют и рок-музыканты, кстати говоря. И наши композиторы тоже вписываются в этот условный ряд. Чайковский, Мусоргский, Римский- Корсаков, Скрябин, Шостакович. Можно и дальше продолжать. Наверное, в звуках музыки имеется какое-то воздействие на организм, которое изменяет его, наполняет чем-то живительным. Надо только не злоупотреблять этим, уметь пользоваться …
Своего друга Добрая Волшебница подстригла весьма неплохо. Наверное, очень старалась, хотела показать всё своё к нему расположение. Сон на себя в зеркало посмотрел и … ничего не сказал. Колбаскину показалось, что сначала гость собирался раскритиковать свою новую внешность, но сдержался, а скорее всего не нашёл, к чему бы можно придраться. Но всё равно упрямо остался при своём мнении. Неужели все музыканты такие? Колбаскин вспомнил те чарующие звуки, которые потрясли его в «зимнем саду», и решил, что не все, а только те, кто играет музыку тяжёлую и агрессивную.
Конечно, Колбаскин жил у Волшебницы не так уж давно, и всё это время она была чем-то занята, часто дома отсутствовала, но теперь всё своё время проводила с этим человеком. И чего она такого в нём нашла? Котёнок старательно таращился на гостя, смотрел и обоими глазами, и по отдельности, но так ничего и не видел, необычного, за что бы можно было на него смотреть с тем трепетом, какой замечался в её зелёных глазах. Человек как человек. Ничего особенного. А, в самом деле, что делает людей особенными? Та же Волшебница? Не сразу ведь она стала волшебницей? Что-то этому предшествовало. И это «что-то» её полностью переменило. Может и гость этот, всем недовольный, тоже в своей жизни что-то пережил? Пусть даже и так, Колбаскин к нему относился сурово. Сначала научись себя достойно вести, хотя бы в гостях, а потом уже получай уважение.
Наверное, хозяйка тоже чувствовала, что её гостя что-то гнетёт, потому как вдруг поджала губы, а потом собралась и ушла куда-то. Колбаскин ещё сильнее нахмурился и сидел в стороне, сурово поглядывая на гостя. Котёнок ушёл бы тоже, в «зимний сад», к примеру, но решил за гостем понаблюдать, на всякий случай, чтобы тот ничего не стащил. Бывают ведь такие – хозяин за дверь, а они высматривать начинают, что бы взять себе «на добрую память». Вот Колбаскин и сидел тут, в качестве свидетеля. А гость походил- походил, и тоже собираться стал – куртку свою из шкафа достал, на себя надел. Колбаскин, конечно, обрадовался: сейчас он уберётся навсегда, и всё будет как прежде, то есть всё внимание одному Колбаскину. Красота!
Но тут, совсем не вовремя, вернулась Добрая Волшебница. И принесла с собой музыкальный инструмент – необычной формы гитару, покрытую чёрным блестящим лаком. Гость аж в лице изменился, гитару в руки взял, и разве что не облобызал её. Волшебнице и той меньше внимания оказывал, с осуждением подумал котёнок. Вот сейчас она разберётся, кто тут её по-настоящему ценит, а кто только выпендривается. Но Волшебница нисколько не обиделась, а смотрела безотрывно на своего гостя. Тот куртку кожаную снял, бросил на стул, а потом начал струны гитары перебирать и вдруг запел, хрипловатым своим голосом:
– Повесил свой сюртук на спинку стула музыкант,
Расправил нежною рукой на шее чёрный бант.
Подойди ещё поближе, чтобы лучше слышать,
Если ты ещё не слишком пьян,
О добре и зле, о лютой ненависти и святой любви …
Гость, казалось, никого кругом не замечает, что поёт как бы для себя, перебирая струны гитары, а Колбаскин смотрел на него уже другими глазами, совсем по-другому, и слушал его слова, слова как бы исповеди, и словно мурашки пробегали по его шерсти, как будто блохи, но это было совершенно другое. Кажется, наш герой начал понимать, почему Добрая Волшебница смотрела на своего друга так.
Тем временем Сон песню допел, поставил свою гитару на стул, где висел «сюртук», то есть кожаная куртка, проклёпанная металлическими шипами, и подошёл к Волшебнице. Она положила ему руки на плечи, и они принялись целоваться. Колбаскин аж опешил. Тоже мне – нашли время. А они продолжали целоваться. Потом Олег подхватил Волшебницу на руки и унёс вниз. Колбаскин поскучнел. Вспомнилась грустная песня-романс. Там ещё исполнитель пел, что, мол, спрошу у месяца, спрошу у ясеня, спрошу у кого угодно, где его любимая. В конце там оказалось, что любимую увёл друг единственный. Интересно, что за друг такой, и зачем это надо – оставлять свою любимую рядом с настолько предприимчивым другом. Наверное, такой вот, как этот Сон. Ишь, на руки её подхватывает ...
Долго размышлял Колбаскин о превратностях судьбы, как человеческой, так и своей собственной. Не всё так просто, как кажется. Только порой, чем долго и плодотворно рассуждать и мыслить, лучше решительно действовать. То есть на друга надейся, а сам не плошай. С тем котёнок и направился на прогулку по дому. Опять задержался у прозрачного шкафа с куклами, осуждающе посмотрел на них, тоже ведь «друзья», направился дальше. В «зимнем саду» осторожно включил музыку и сидел в шезлонге, слушая её. Теперь, когда котёнок увидел, как музыка производится, он представлял себе этого самого Олега, и не одного, а во множестве, и все они держали в руках разные инструменты, исторгающие из себя то, что слышало ухо. Честное слово, музыка от этого сделалась как-то приземлённей, не такой божественной, как раньше. Вот так и бывает, очаруешься чем-то или кем-то, а потом внимательней изучишь, а на деле-то всё не так, или всё не совсем так. Стоит ли тогда вдаваться в подробности? Или оставить как есть? Кто-то ведь сказал, что многие знания рождают многие печали. Как в воду глядел …
Как дальше вести себя с гостем, учитывая, насколько трепетно к нему относится хозяйка? Сложный и ответственный вопрос. Чтобы найти на него ответ, хорошо бы разжиться дополнительной информацией об этом музыканте. Кто он и что он? А как это можно сделать? Только действуя деликатными методами …
Выждав несколько необходимых часов, осторожно, котёнок отправился на поиски парочки. Долго искать их не пришлось. Они были в спальне и уже спали. На этом и строили расчёт. Колбаскин собирался залезть гостю «в голову» и посмотреть там. Недавно он видел «общий сон» с Доброй Волшебницей. Похожую процедуру он собирался совершить и с музыкантом. Если, конечно, получится.
Тихонько мурлыкая, котёнок устроился на подушке рядом с головой Олега, осторожно прижавшись к его затылку спиной. Тот крепко спал и эти движения его не разбудили. Теперь предстояло самое сложное – попробовать настроиться на его ритмы альфа, бета и тета- волн. (Сам котёнок этими терминами, конечно, не пользовался. Мы лишь поясняем его действия, которые производились интуитивно, то есть по наитию).
Сначала не происходило ничего. Пришлось активизировать усилия. Колбаскин мурчал в разных звуковых регистрах, одновременно погружаясь в сомнамбулическое состояние. Он чуть не попал в сон Волшебницы, но вовремя переориентировал направление поиска, а потом всё же попал туда, куда стремился.
Нет чёткого осознания начала сновидения. Оно всегда немного размыто. Уже потом появляется фокус, и начинается сам сон, его события. Здесь же всё было фрагментарно, то есть восприятие то появлялось, то снова пропадало, и оттого сон получался прерывистый, или, точнее будет сказать, его как бы и не было. Человек, или животное, не осознаёт такого «прерывистого сна». Бывает так, что носитель просыпается с чувством, что никакого сновидения не было и вовсе. Некоторые даже говорят, что и вовсе не видят снов никогда. Такое может быть, если настройка мозга нарушена, и человек не может воспринимать сновидения, которые всё же есть, или, второе – этот человек находится в состоянии сна постоянно, пребывает в летаргическом сне и кажется ему, что он живёт, как все. Но это всё – отдельная история.
С большим трудом Колбаскин научился складывать из отдельных кусочков целое, и увидел тот мир, в котором жил этот человек. Это был город, Большой Город, Мегаполис, наполненный своей технологической жизнью, а также звуками, которые складывались в музыку. Колбаскин не сразу воспринял её, именно как музыку. Это были отдельные звуки, как рваные фрагменты сна, но они были связаны, один с другим, неким ритмом, как сегменты громадного конвейера. Лязгающие, громыхающие звуки наполняли картинки городских «пейзажей». Здесь не было людей, или животных, одни лишь механизмы и автотранспорт. Да, была многочисленная световая неоновая реклама, которая являлась частью индустриально- музыкального пространства. Всё это навалилось на Колбаскина, и начало затягивать в себя, как неосторожную личность затягивает в недра огромной мясорубки. Колбаскин беззвучно закричал и постарался вырваться оттуда, но это было сделать не так уж легко. Внезапно вся «картинка» города собралась в антропоморфную фигуру, огромную, как Статуя Командора, и эта фигура посмотрела на нашего крошечного героя. Тот беспомощно пискнул, изо всей силы рванулся прочь, понял, что всё это бесполезно, и завопил, перед тем, как провалиться в бездонную пустоту, но тут появилась светящаяся фигура. Это была Добрая Волшебница, которая не являлась частью этого урбанистического кошмара. Она протянула нашему герою руки, он вцепился в них и был выдернут из грохочущего монстра, который с сожалением заворчал, глядя, как Колбаскин улепётывает прочь, поджав свой хвостик, словно он был не котом, а трусливой собачонкой. А Добрая Волшебница там осталась, рядом с Чёрным Монстром, который светился и переливался миллионом неоновых огней и звуками какофонической музыки …
25. Музыка нас связала, тайною нашей стала
– Милый, милый малыш, – говорила Волшебница, поглаживая голову и тельце котёнка. – Ты едва не сгинул, сунувшись туда, куда не рискнул бы влезть и самый опытный специалист. Даже когда я в первый раз решилась проникнуть туда, я ужаснулась и … и … даже не хочу об этом вспоминать. А ты … Как ты на это решился?
Колбаскин вздыхал, жалобно попискивал, закрывал глаза и отворачивался, всеми силами демонстрируя насколько ему плохо. Выжить бы тут. На самом-то деле он уже от всех этих неприятностей оправился, но всегда ведь приятно, когда тебя холят и жалеют. Разве можно упустить возможность, чтобы тебя пожалели лишний раз, такого маленького и несчастного. Он вспомнил, чему стал свидетелем, и содрогнулся.
– Успокойся, мой маленький дружочек, ¬– уловила дрожь котёнка Волшебница, – всё уже позади. Пусть Олежка поспит, а мы пойдём с тобой на кухню и я тебя там чем-нибудь угощу.
Вот лучший способ лечения, который пропагандировал ещё некий Карлсон, жившем на крыше одного из домов Гамла-стана, старой части Стокгольма, с которым целиком и полностью был согласен наш герой. Только это могло вселить радость в сердце Колбаскина, пережившего серьёзный стресс.
– Я тебе расскажу, малыш, об этом человеке. Не знаю, поймёшь ты меня или нет. Порой я и сама себя не до конца понимаю, почему я поступаю так. С Олегом мы встретились первый раз давно, когда я заканчивала школу, а он только-только поступил в институт, на первый курс. Боже, какое это было время! Мы встретились на фестивале авторской, бардовской песни. Олег сам сочинял стихи и подбирал под них аккорды. Песен он знал великое множество, на все случаи жизни. Знаешь, в Средневековье придумали особый язык – язык цветов и передавали целые послания друг другу с помощью подобранного набора цветов. Можно составить послания и с помощью песен, которые заключают в себе океан чувств, и связанной с ними информацией. У популярной в то время группы «Бони М» имеется альбом «Океан фантазии». Это довольно удачный образ. Ещё тогда Олег умел выражать свои чувства с помощью песен. Это было самое настоящее чудо. Мне кажется, именно этим он и покорил моё сердце. Было в этом какое-то колдовство. Потом он ушёл и забрал моё сердце с собой. Случилось в то время ещё много разных событий, про которые я говорить не буду, но все они, в совокупности, полностью переделали меня и мою душу. Я вспоминала Олега, а потом он пришёл ко мне, искать у меня помощи …
Чего же ещё от него ждать, с осуждением подумал Колбаскин. Некоторые друзья – именно такие: пока им хорошо, до них не докричишься, а когда повеет бедой, тут как тут, о дружбе напоминают и помощи ждут. Он бы, Колбаскин, так делать не стал. Он бы, Колбаскин, сам бы вызвался помочь Волшебнице. Вон она как тяжело вздыхает, и глаза у неё затуманились. Что-то в своём прошлом разглядеть пытается. Колбаскин положил ей на руку свою голову.
– Тебе уже лучше? Вот и хорошо. Сейчас я тебе чего-нибудь дам.
Какое-то время Волшебница рылась в шкафах, потом что-то готовила, а затем Колбаскин попробовал нечто запоминающееся – особый нежный паштет, приготовленный специально для него, из печени индейки, нечто необыкновенное. Пока он всё это энергично уписывал, Волшебница продолжала рассказ.
– Я тогда помогла ему, вытащила из беды его товарища, и он снова ушёл. А потом я его узнала в рок-мессии, пропагандисте некоего городского божества, квинтэссенции урбанизма и тяжёлого рока. Я пришла на концерт Олега и увидела настоящее буйство энергий. Уже тогда я знала, что в душу моего герою проникло существо иных измерений, то, что называется сверхъестественной сущностью. Признаюсь, что в союзниках у меня было подобное существо. Все вместе мы дали бой этому демону и, в ходе этого столкновений, Сон едва не погиб. Энергетика его души была вычерпана, что называется – до самого дна. А вместо этого он был наполнен чем-то другим. Несколько месяцев я занималась его лечением, коррекцией состояния его души. И только в последние дни я поверила, что у меня что-то получится, что Олег Сон снова становится обычным человеком. Я и привела его сюда, к себе, чтобы довести свою работу до конца. Признаюсь только тебе – мне хотелось бы оставить его здесь навсегда. Только я не знаю, может ли такое быть. Или его восстановить полностью, каким он был до тех событий, либо сделать его зависимым от моей помощи. И тот, и другой случай, имеют свои хорошие и плохие стороны. Быть зависимым и не до конца восстановившимся означает иметь склонность к депрессиям, но если он сделается прежним, то, рано или поздно, он снова захочет от меня уйти. Как бы ты поступил на моём месте, милый Колбаскин?
Вау!! С ним, с маленьким котёнком советуется настоящая Добрая Волшебница! Колбаскин принял вид мудрый и многозначительный. Ему, похоже, отводится роль советчика при Волшебнице. А, в самом деле, как здесь поступить? Котёнок задумался, но тут же оказалось, что Добрая Волшебница вовсе и не ждала от него руководства для действий. Вопрос был чистой воды риторическим, потому как она почти сразу продолжила свой монолог.
– Я и сама отлично понимаю, что Олега сдерживать нельзя. Всякое давление на него им воспринимается как покушение на его личность. При этом сама личность его обострена. Он её сам отрегулировал этими своими поисками чего-то нового, в мире музыкальных звуков. Это и привело к тому, что личность его проросла чем-то экстраординарным, вытащенным им из других пространств. Он получил то, к чему стремился – необычные идеи и звучание, но это привело к тому, что он перестал быть собой, а сделался проекцией того самого бога мегаполисов, который почти что заменил его собой. Я успела в последний момент. Ещё немного, и Олега Сон больше бы не стало.
Колбаскин навострил уши. Этого музыканта могло не быть. А куда бы он девался?
– То, что осталось бы вместо него, – продолжала, всё больше погружаясь в меланхолию, Волшебница, – лишь внешне походило бы на человека. Для примера можно вспомнить некоего Чарльза Мэнсона, который тоже метался в поисках «своего бога». Он его нашёл, и поселил в своей душе, а тот был этому только рад, и скоро завладел всем телом Мэнсона. Скоро «носитель бога» приобрёл достаточно фанатичных приверженцев, готовых воспринять новую религию, и отправились со своим новым гуру в поход на Беверли-Хиллз, где проходила очередная вечеринка культового режиссёра Романа Полянского, снявшего фильм «Ребёнок Розмари» о пришествии дьявола. Чарльз Мэнсон решил провести свой кровавый ритуал, захватил дом, где проходила разудалая голливудская вечеринка, и принёс в жертву беременную жену Полянского, актрису Шэрон Тейт, объявив, что плод, находившийся в её чреве, и есть тот самый «ребёнок Розмари», то есть будущий дьявол. Все гости, ставшие свидетелями кровавого ритуала, были в шоке от того, что фильм вдруг сделался реальностью. Мэнсона упекли пожизненно в тюремную психиатрическую клинику, какую показали в другом голливудском блокбастере про доктора Ганнибала Лектора. Это далеко не единичный случай, когда в душе обычного человека может прорасти нечто ужасное. Неудавшийся австрийский художник Адольф Гитлер, побывавший на фронте Первой мировой войны и контуженный там, воспылал духом реваншизма и начал посещать оккультный кружок общества «Туле», где тоже баловались разного рода ритуалами. Бывший ефрейтор ощутил в себе «сверхчеловека» и дал ему полную волю. Чем всё это закончилось? Новой мировой войной и десятками миллионов человеческих жертв. Всё это на редкость серьёзно и нельзя это упускать из-под контроля. Я это чувствую всеми фибрами своей души. Потому я и вышла против этого «бога мегаполисов». Да, я тогда была не одна. Кое-кто ещё помогал мне. Мы победили, но у меня такое чувство … я не знаю, как это выразить словами … Мне кажется, что ещё ничего не закончилось. Что этот «бег мегаполисов» ещё появится. Что он явится ко мне в дом, чтобы взглянуть мне в глаза, чтобы заявить свои права на мою душу. Мне делается страшно …
Добрая Волшебница продолжала гладить Колбаскина, но тот уже больше не млел в её руках. Честно признаться, так Колбаскин был в большой панике. Зачем это нужно ему, маленькому и беспомощному существу – стоять на пути могущественных сил? Его, как пылинку, сметут, и даже не заметят этого. Бежать отсюда! Бежать так быстро, как только он сможет!!
Большим усилием воли Колбаскин сдержал себя, чтобы не выпустить когти, не вырваться, не метаться по комнатам в поисках выхода. Он уже видел, что такое паника, и к чему всё это приводит. Но рядом ведь Добрая Волшебница. Она полна сил. Один раз она сталкивалась со злыми силами (а может и не раз) и одержала верх. Почему бы этому не быть и снова? А то, что рядом с нею теперь есть верный помощник и даже советчик, Колбаскин, это ведь тоже играет свою роль. И потом … можно попросить помощи у Лекса. Он уже опытный кот, и, кажется, у него есть могущественный наставник. Если Колбаскин всё расскажет, то ведь и Лекс, и тот неизвестный наставник, не откажут в помощи Доброй Волшебнице. А что есть наша жизнь, как не вечное противление злым силам? Но эту тайну, тайну Олега Сон, надо было познать, даже если открытие её секретов может вылиться новыми опасностями.
Давно уже перевалило за полночь, но, похоже, Добрая Волшебница не собиралась ложиться и отдыхать. Она удалилась из кухни. Колбаскин увязался, было, за ней следом, но потом направился в спальную комнату, где продолжал спать гость. Ох, уж эти гости. Они ведут себя порою столь нахально, не зная, что статус гостя теряется где-то между вторыми и третьими сутками визита. Далее начинается докука, или напряг. Может у вас имеются свои определения. Помните знаменитую поэму Гомера о царе Итаки Одиссее? Это эпическое произведение слишком длинно, но речь идёт о том месте, где к царице Пенелопе, супруге того самого Улисса, то есть Одиссея, являются многочисленные мужчины, на правах гостей и женихов, мотивируя своё появление тем, что супруга этой несчастной царицы нет дома уже около двадцати лет, и что давно уже закончилась война с Троей, и, скорей всего, Одиссей уже «почил в бозе», и что Итака нуждается в новом царе, а Пенелопа в супруге. Кто интересуется античными эпическими произведениями, может всё внимательно перечесть. Там всё рассказано о докучливых гостях. Что-то новое рассказать трудно. Колбаскин этого сюжета не знал, но ощущения имел приблизительно те же. К Олегу он относился явно предвзято. Но было одно «но». Сон имел отношение к музыке, а она взволновала нашего героя, и довольно сильно.
Покрутившись возле кровати в состоянии нерешительности, Колбаскин вскарабкался и устроился на подушке. Надо было как-то поостеречься и вести себя крайне осторожно, не забывая о том, как его недавно чуть не увлекло в пропасть. Лучше было бы не лезть никуда, а то и вообще убраться прочь, но Добрая Волшебница заявила, что, возможно, тот самый «бог мегаполисов» снова заявится сюда; тогда уж точно ничего нельзя будет слать, потому как этот самый бог обязательно заявит свои права на музыканта, сумевшего столь здорово выразить в музыке суть этого создания. Колбаскин решился на небольшую авантюру. А что если … а что если внушить гостю мысль убраться отсюда. Не будет этого Олега здесь, так этот «бог мегаполисов» сюда и не придёт, а буде всё же явится, то у него не будет здесь сторонника. Может тогда Добрая Волшебница и сможет с ним как-то совладать, хотя бы убедит отсюда убраться.
Колбаскин сосредоточился и начал медленно, осторожно, погружаться в сон Олега. Подумать только, у музыканта была фамилия, прямо и непосредственно связанная с его проблемами. Знают ли люди, насколько их жизнь связана и даже переплетена со значениями слов, какими они пользуются, с именами и фамилиями, с какими им предначертано существовать?
И снова перед ним закружились лохмами фрагменты того пространства, с которым связано подсознание спящего человека. Это довольно сложная конструкция, всех секретов которого не расшифровала сегодняшняя наука, а ведь здесь сокрыто многое, и ясновидение, и прочие парапсихологические способности, и даже секреты существования после смерти. Колбаскин остановил своё движение и начал посылать импульсы желаний, желаний уйти, желаний противоречия, то есть всего того, что было характерно для музыканта. Быть может его и надо-то всего лишь чуть подтолкнуть, а дальше он пойдёт сам. Куда угодно, только бы отсюда.
Скоренько котёнок пробудился и сразу же спрыгнул с кровати и побежал прочь, пока его не заметили, словно он занимался здесь чем-то постыдным. Хотя это так и было: он ведь действовал в противоречии с мотивами Доброй Волшебницы, и от этой мысли, о предательстве интересов Волшебницы делалось невыносимо стыдно. Хотелось немедленно бежать, прочь, отсюда, чтобы не встретиться с самой Волшебницей, чтобы не сказала она ему: где гость мой, Колбаскин? А он будет отводить глаза в сторону и бурчать, что, мол, разве сторож он гостю, тем более её. Делалось всё горше, ибо он не оправдал доверия, дарованного ему хозяйкой.
Добрая Волшебница покинула кухню и направилась в спальню, а Колбаскин помчался наверх, в «зимний сад», где устремился в центр куста «венерина волоса». Он должен заглянуть к Котофею Ивановичу и узнать у него, как там обстоят дела с поисками Вовки и попугая Кеши. Днём его не застанешь, так что сейчас – самое время.
26. Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро
– Котофей Иванович … Котофей Иванович …
– А?..
– Котофей Иванович …
Толстый рыжий кот никак не желал просыпаться. Он спал крепко и беспробудно, отталкивая Колбаскина задней лапой, а, если и отвечал, то сквозь глубокий сон. Недаром ведь рекомендуют тех, кто слишком глубоко спит, не тревожить. Иначе пробудить можно не того, кто засыпал. Бывало такое, бывало …
Вконец отчаявшись, Колбаскин махнул лапой и решил тоже лечь спать. Сколько можно бодрствовать … А уже утром он заявит Котофею, что пришёл к нему в гости, навестить старшего и мудрого товарища. Заодним и узнать, как идут поиски Вовки. Главное, это отсидеться здесь, пока там, у Волшебницы, решаются дела с музыкантом. Теперь там, похоже, будет не до котёнка. Ну, и ладушки, где были? У бабушки? Нет, у Котофея Ивановича и ели совсем не кашку, а … а … За этими весьма приятными размышлениями наш герой задремал, а потом и вовсе погрузился в сон не менее глубокий, чем у толстого рыжего кота.
И вновь стоял Колбаскин в поле, а перед глазами его находился город. То ли тот самый, в котором он теперь обитал, то ли какой другой. Но дома здесь высились едва ли не до неба, а некоторые даже стремились проткнуть облака, гулявшие по небосводу. Что там библейские башни до нынешних строительных технологий. И все эти дома выстроились напротив Колбаскина, а тот их разглядывал, сначала с восхищением и восторгом, а потом с нарастающим чувством тревоги. Дело в том, что звуки, которыми жил город, сливался в единый фон, в котором прослушивался некий ритм, складывающийся в грохочущую музыку. И на неё, на эту музыку, накладывалась надвигающаяся гроза, с громами и молниями. Надо бы бежать, искать укрытие, но котёнок так и остался стоять, глядя на силуэт городского пейзажа, который уже украсился неоновыми огнями многочисленных реклам и тысяч сверкающих окон. Но вот Колбаскин мигнул, и за этот краткий миг оказалось, что всё это не город, а лицо громадного урбанистического монстра. Понял Колбаскин, что это и есть тот самый «бог мегаполиса», которому служил Олег Сон. И в это время сверкнула молния. И не одна, а целый каскад из молний. Колбаскин аж зажмурился и втянул голову в плечи, сделавшись совсем крохотным и жалким. Здесь, в поле, ему даже укрыться было негде. А потом загрохотал гром. И как загрохотал: словно всё небо грозило обрушиться. И вдруг этот грохот сложился в слова:
– Ты кто, микроб?!!
Колбаскин каким-то чудом продолжал стоять, хотя все его лапки ощутимо дрожали. Он понял, совершенно точно, что этот демон, состоявший из всех строений города, обращался именно к нему, котёнку. И надо было на вопрос отвечать.
– Я не микроб, – пискнул наш герой, ничего другого не придумав. – Я – Колбаскин.
– Колбаскин?!! – загрохотало чудовище. – А вот мы сейчас проверим, какой ты есть, Колбаскин!!
Котёнок ещё сильнее задрожал, пытаясь сорваться с места и нестись прочь, куда угодно, лишь бы подальше, но лапки его предательски вросли в землю и не давали тронуться с места. А тут ещё стало видно, как со стороны города к нему несутся крошечные комочки. Комочки. Это не так страшно, особенно когда они так далеко. Хуже было другое – что они стремительно приближались, и уже было видно, что это Безумные Псы Макса, которые стали ещё больше, ещё лохматей, а самое главное – ещё безумней. И они приближались! А город- чудовище продолжал изрыгать из себя грохочущие звуки музыки, которая уже перестало быть просто музыкой, то есть перешла некие грани и сделалась стихией. (И при чём здесь стихи и лирика?!).
Сделав титаническое усилие, Колбаскин оторвал свои лапки от земли и помчался прочь, если эти судороги можно было назвать бегом. А шум бегущих псов сзади нарастал и стремительно приближался. Колбаскин жалобно пискнул, а потом кто-то схватил его за заднюю лапу и сжал её. Колбаскин взвыл дурным голосом, что есть силы двинул второй лапой и … проснулся.
С другого конца комнаты на него смотрел Котофей Иванович. И находился сей кот в весьма странной позе – он лежал на спине, нелепо растопырив все лапы.
– Случилось что? – тревожно спросил наш герой.
– Ну, ты, Колбаскин, даёшь, – восхитился Котя. – Сначала он весь дёргается и почти что стонет, до того страшные ужасы во сне переживая, а как только ему пытаешься помочь, проснуться там, в себя прийти, так он готов так вдарить, что летишь вверх тормашками и себя не ощущаешь. А тебя потом ещё спрашивают – не случилось ли чего?
– Извиняюсь, если что, – смутился котёнок. – Я не хотел. Это со сна.
– Пугаюсь даже представить себе, – бодро сообщил кот, – что было бы с нами, если бы ты хотел нас обидеть, или куда там тебя фантазия заведёт.
– Мне снилось, – попробовал оправдаться Колбаскин, – что на меня напали собаки … эти … как их … Безумные Псы Макса. Вот я и защищался. Вдарил, а там …
– А там я был, – сообщил Котя, – теперь вот благодарен безмерно, что вообще меня не прибил. И откуда в тебе сил столько, а, Колбаскин?
– Получилось так. И вообще я двинуться не мог.
– Я это заметил. Мало того – я это почувствовал на своей шкуре. Вот так, живёшь, горя не знаешь, а тут заваливаются гости и – кости собирай. Свои, заметь, кости. Слыхал такую поговорку – «незваный гость хуже татарина»? Я не знаю, кто такой татарин, но я тебя, Колбаскин, в гости не зазывал, но получил полновесную плюху. Скажи хоть – за что? А? За всё хорошее?
Колбаскин виновато молчал, повесив буйну голову. Ему и в самом деле было стыдно. Он не хотел причинять Котофею проблемы, но каждый раз какая-то неприятность да появлялась. Он горестно вздохнул. Котофей посмотрел на него и улыбнулся.
– Ладно, не переживай, все там будем. Лучше скажи-ка ты мне, друг Колбаскин, как это у тебя получается появляться неизвестно откуда и деваться неизвестно куда? В чём здесь секрет?
– Да, пожалуйста, – вздохнул котёнок. – Секрет невелик. Я пользуюсь особыми «лазейками», которые встречаются то здесь, то там. Когда ваш охранник …
– Телохранитель, а не охранник, – поправил котёнка Котофей Иванович. – У нас, значимых персон, имеются телохранители, для улаживания разных там проблем. Бориска, конечно, не самый умный человек, но добрый и неплохой. Но я тебя слушаю, продолжай, Колбаскин.
– Так вот. Когда ваш телохранитель выстрелил в меня, я очень испугался, кинулся в угол, а там оказался этот «проход», или «лазейка». Я туда сунулся, и оказался в другом месте, в другом доме. Там Добрая Волшебница живёт, – доверительно сообщил Колбаскин. – Я у неё сейчас жить буду. Мне там очень понравилось. У неё тоже комнат много. Есть даже свой сад, прямо в комнате.
– Как же, слыхал про такое, – подхватил толстый котяра. – Это называется оранжерея. Удобно. Не надо на улицу ходить, да под кустами прятаться. Но ведь на улице опять же общение. Кстати сказать, там и мы с тобой встретились. А сиди, ты и я, в таком вот домашнем саду, этой встречи так бы и не состоялось. Хорошо это или плохо?
– Я думаю, что хорошо, – сообщил Колбаскин, а потом подумал и добавил, – что встретились.
– Вот и славненько, – обрадовался Котя. – Я тоже так думаю. А ты у нас, оказывается – проходимец.
– Проходимец? – переспросил Колбаскин, примеряя на себя новое слово и решая, плохо это или хорошо.
– То есть «проходами» пользуешься. Значит – проходимец. Покажешь, где он тут у меня?
– Конечно, покажу, – согласился котёнок, – вот только …
– Что такое? – нахмурился кот. – Подписку давал о неразглашении?
– Нет. Узко там. Вам не пролезть будет.
– А вот всегда так, – огорчился котяра. – «У кого-то слишком узкие двери». «Нет, это кто-то слишком много ест».
Котофей Иванович заговорил разными голосами, словно кого-то изображая. Колбаскин этих его выражений не понял и потому решил промолчать.
– Давай, показывай, где тут, что и как.
Колбаскин подошёл к известному ему месту и остановился. Шёрстка на лапках его едва заметно шевелилась, словно из «лазейки» задувал сквознячок, не так, чтобы сильный, но шерсть реагировала. Кажется, Лекс что-то там говорил про разность сопротивления различных участков пространств. Наверное, учёные сразу бы начали всё объяснять и подвели под эти перемещения свою научную теорию, но ведь простые пользователи мало ориентируются в принципах работы радио, телевидения, сотовой связи, двигателей внутреннего сгорания, того же электричества, но всем этим пользуются.
– И где этот «проход»?
– Прямо перед нами, – объяснил котёнок. – Надо туда заскакивать быстро, а не то сила сопротивления обратно … выталкивает.
– Ну-ка, покажи, как это действует, – потребовал рыжий котяра, недоверчиво обнюхивая стену в углу. – По-моему, так нет тут ничего.
– Есть, Котофей Иванович, – уверил его котёнок. – Вот только … я сейчас туда не полезу. Я у вас в гостях хотел побыть … какое-то время.
– Ага, – догадался многоопытный кот, – набедокурил там и ко мне прятаться пролез. Ловок ты, Колбаскин, как я погляжу.
– Нет, тут другое. Проблемы там начались. Я тут почти и не причём.
– Почти … Ага … Понятно …
– Я обязательно вам покажу … потом.
– А потом – суп с котом … Да ладно уж, – милостиво разрешил Котофей. – Я подожду. Только сколько ждать-то?
Колбаскин открыл рот, чтобы ответить, но возникла пауза, потому как он и сам толком не знал, сколь долго надо ждать, пока Олег Сон не покинет Добрую Волшебницу, и тут вдруг за окном полыхнуло да как грохнет. Колбаскин ойкнул и едва удержался, чтобы в «лазейку» не юркнуть. (Всё-таки хорошо, когда есть где спрятаться). Котофей засмеялся:
– Дурило, это гроза начинается. Ночью одна такая была. Ты что, не слышал?
Оказалось, что за кошмарным сном скрывалась непогода. Как сочеталось одно с другим, котёнок не знал, но стало немного легче с его обоснованными или необоснованными страхами.
– Сейчас завтрак принесут, – радостно сообщил Котофей, – так ты того, схоронись пока в домике, а то вопросы разные задавать начнут, относительно тебя и твоего у меня появления. Не будешь же всем и каждому твою «нору» демонстрировать. Ещё хуже будет. Так что давай – прячься. А потом поболтаем.
Потом, когда плотненько позавтракали (были варёные караси с кнелью под соусом из сметаны, куропатки с фаршем и соусом из сардинок, а также паштет из раков) оба, довольные донельзя, развалились на подстилке и с десяток минут наблюдали за тем, как по оконному стеклу хлестали сильные струи дождя.
– Хорошо у тебя, Котофей Иванович, – сообщил Колбаскин.
– Да уж, не жалуюсь, – солидно отозвался котяра. – Послушай анекдот. Встречают дворовые коты своего товарища из богатой квартиры. Что же вы, Митрофан Дорианович, из дома не появляетесь, его спрашивают. Не могу, отвечает тот, устаю очень. К хозяевам гости приехали. Пока все меня перегладят, я уж и лапы еле подымаю. К тому же, сами прикиньте, в прихожей столько чужой обуви понаставлено, что при всём раскладе мне вообще во двор теперь без надобности выходить!
Оба долго смеялись, а потом Колбаскин поинтересовался у Котофея, мол, а причём здесь чужая обувь?
– Ну, как же, – удивился толстый кот. – Обувь стоит бесхозная. Дураку понятно, что её можно использовать в качестве туалетного ящика.
Снова долго смеялись, а потом Колбаскин поведал Коте о своём знакомстве с Лексом.
– Он мне столько разного порассказывал. Говорил, что по рассказам своих котов разные там писатели книги написали. Сказки и серьёзные истории.
– Как же, слышал, – не удивился Котофей. – Я и сам одну такую книгу читал. Есть такой американский писатель – Терри Пратчетт. У него есть книга «Кот без дураков». Почитай как-нибудь на досуге. Забавная книженция.
– Ты умеешь читать? – удивился Колбаскин.
– А что я – дурак что ли? – обиделся Котя. – Конечно, умею. И тебе советую поскорее научиться. Много интересного узнаешь. Когда дождь идёт, или во дворе холодно, чем прикажешь заниматься? Под хвостом себя вылизывать? Ага! Счас!! Больно надо!!! Берёшь интересную книжку и читаешь её в своё удовольствие. Правда, некоторые приспособились телевизор смотреть. Там, мол, специальные каналы для котов есть. Даже, говорят, рекламу для котов начали делать. Только я думаю, что пустое всё это. Полистай Андрея Белянина. У него есть серия книжек «Рыжий и Полосатый». Почти как про нас с тобой написано. Или взять Игоря Алимова. Он написал несколько книг о приключениях кота Шпунтика. Зачитаешься.
– Мне кот Лекс рассказывал о том влиянии, которое оказывали коты на развитие литературы.
– Не только литературы, но и всего искусства. Я приведу только пару примеров, для контраста, чтобы ты понял разницу. Два художника. Винсент Ван Гог и Сальвадор Дали. Оба были замечательными художниками, много экспериментировали, особенно Сальвадор Дали, но насколько не похожи были их судьбы. Сын пастора Винсент Ван Гог и сам какое-то время занимался проповеднической деятельностью в Бельгии, среди горняков Боринажа, но его всегда тянуло рисовать, даже тогда, когда он учительствовал в Англии, где он делал этюды прямо во время занятий. Он путешествовал по Европе, нет, правильней сказать – бродил, работая комиссионером и распространяя произведения искусства. Это были для него и первые уроки художественного мастерства, когда он анализировал работу старых фламандских мастеров. Будучи в Антверпене, Ван Гог посещал Академию художеств, а потом ещё и частную школу рисунка. Я видел его картину, где нарисованы подсолнухи. Признаюсь, что я люблю подсолнухи. Они любят солнце, и я тоже люблю солнце. Они жёлтые и я тоже … рыжий.
– И я, – добавил Колбаскин.
Котофей Иванович подошёл к зеркалу, подозвал туда Колбаскина. Они стояли рядом, большой пузатый кот и маленький котёнок, похожие друг на друга. Они смотрели на себя, и на рядом стоящего. Потом Котофей хмыкнул.
– Хм-м. Интересное дело получается. Как, говоришь, у тебя маму зовут?
– Так и зовут – мама, – объяснил котёнок. – А в чём дело?
– Да ни в чём … пожалуй. Всякое в нашей жизни случается. Не так уж и важно. Ты, при случае, маме привет передавай, от … от … меня.
– А она вас знает, Котофей Иванович?
– Ну … может, и знает … Не важно. На чём мы остановились?
– Что мы оба рыжие, как подсолнухи.
– М-да … Но, продолжаю. Винсент Ван Гог к жизни относился по-философски, то есть принимал её во всём своём многообразии, что и пытался показать с помощью масляных красок, составляя их таким образом, чтобы картина содержала в себе не только изображение, но и настроение художника, и, что является высшим искусством, это настроение художника передать зрителю. Это как … как … уловить дыхание, получить «воздушный поцелуй» от того, кого давно уже нет.
– Это кого нет? – решил уточнить, на всякий случай, Колбаскин.
– Ван Гога нет, – вздохнул Котя. – Он умер 29-го июля 1890-го года в Овер-сюр-Уаз, после того, как выстрелил в себя из револьвера.
– Разве можно так? – испугался Колбаскин. – В самого себя.
– На это сложно ответить однозначно, – туманно заявил Котофей. – Дело в том, что Ван Гог был одинок и многое время проводил наедине с самим собой. Говорили, что он даже спорил с собой, и приходил в большое раздражение. Он рисовал свои собственные портреты. Где-то более двух десятков. «Автопортрет в серой фланелевой шляпе», «Автопортрет в галстуке и сюртуке», «Автопортрет в голубой куртке с палитрой и мольбертом». Последним был «Автопортрет с отрезанным ухом», где он изобразил себя в халате, меховой шапке и дымящейся трубкой во рту.
– Как … с отрезанным ухом? – не поверил котёнок. – Зачем … с отрезанным ухом?
– Мне думается, – медленно ответил толстый кот, – что он слишком глубоко погрузился в дело самопознания, не разобравшись с этими весьма сложными механизмами. Я вспоминаю английского писателя Оскара Уайльда и его философский роман «Портрет Дориана Грея». Я думаю … мне так кажется … что каким-то образом Ван Гог сумел прочитать этот роман. Он и стал настоящей причиной его смерти, то есть подтолкнул его к этому проступку. Только в романе Дориан Грей вонзил нож в свой собственный портрет, а Ван Гог стрелял в него из револьвера. Получилось, как в этой мистической книге, где был найден труп старика с ножом в сердце, лежавший под портретом прекрасного юноши, каким и был в молодости этот самый Грей.
– Ужас какой-то, – признался Колбаскин.
– Не без этого, – ухмыльнулся его собеседник. – Недаром ведь роман со времени его написания экранизировали раз тридцать, не меньше.
– А для чего?
– Пытались передать языком кинематографа глубинную суть романа. Очень сложное дело.
– А про что там написано? – поинтересовался котёнок, с уважением поглядывая на толстого кота.
– Художник Бэзил Холлуорд написал портрет молодого красавца Дориана Грея, и вручил этот портрет Грею на память. А тот заявил, что совершит над ним особый заговор, чтобы портрет старел вместо него, а он, Грей, оставался таким же молодым.
– И это у него получилось?
– Представь себе – да, – усмехнулся Котя. – Этот Грей познакомился с неким лордом Генри, который являлся ярым сторонником гедонизма и последователем учёного и философа древней Эллады Аристиппа, который не раз демонстрировал некие ритуалы, позволяющие сохранять молодость. Грей с лордом Генри проделали что-то там с портретом и самим красавчиком, после чего и произошло некое чудо – Грей оставался по-прежнему молодым, а портрет, нарисованный красками, стал изменяться, демонстрируя стареющего человека. Но этот ритуал как-то повлиял на самого юношу и тот становился всё хуже и развязанней, как в романе Роберта Стивенсона о докторе Джекиле и мистере Хайде.
– Что-то я запутался, – признался котёнок.
– Это я слишком подробно рассказываю, – заявил Котофей. – И со Стивенсоном, и с Уайльдом, да и с лордом Байроном связано слишком много тайн. Их собственное творчество настолько глубоко погружало их в неизведанный мир человеческого сознания, что это повлияло на их судьбы. Однако вернёмся к Ван Гогу. По-видимому, ему в руки попала рукопись этого романа, который ещё не был толком закончен. Наверное, неизвестный посчитал, что Уайльд изобразил в качестве Холлуорда самого Ван Гога. Должно быть, и сам художник посчитал то же самое и решил проделать этот «фокус» со своим только что нарисованным очередным автопортретом. Всё закончилось ужасной трагедией, а загадка смерти художника остаётся одной из нераскрытых тайн.
– Вы там, Котофей Иванович, что-то говорили о другом художнике, – напомнил Колбаскин, которого рассказ о Ван Гоге смутил и расстроил.
– Ах да, Сальвадор Дали, – заулыбался толстый кот. – Это совершенно иной коленкор. Если Ван Гог был чрезвычайно закрытым человеком, который искал в себе и окружающем бога, то Сальвадор Дали был человеком открытым, имел множество друзей и его дом был всегда открыт. Сальвадор умел увидеть необычное в самых заурядных вещах и спешил поразить воображение окружающих. Впрочем, это проявилось в его творчестве не сразу. Сначала он шёл проверенными путями, но позднее, когда почувствовал в себе силы мастера, он развернулся в полную мощь. Он успел написать тысячи картин, некоторые из которых были объявлены шедеврами и украсили лучшие музеи мира. Такая картина, как «Предчувствие гражданской войны» могла бы остановить войну в Испании, если бы люди умели себя останавливать, прислушиваясь к предупреждениям.
– Опять война, – нахмурился котёнок. – Опять смерти. К чему этот ваш рассказ, Котофей Иванович?
– Ну как – к чему? – удивился толстый кот. – Два художника. Два больших мастера. Один был сам в себе, избегал общения, не держал в доме ни кота, ни даже собаку, и умер, имея репутацию умалишённого. Одно отрезанное для пущего эффекта собственное ухо чего стоит. А второй – его полная противоположность. Десятки друзей, сотни связей, тысячи картин, и обилие домашних животных. Пусть ими занималась в большей мере его супруга Гала, а точнее – Елена Дьяконова, которая и отвечала за коммерческую сторону его деятельности. Душу Дали тоже раздирали страсти, как, к примеру, Брехта или Дюрера, и он рисовал разных мутантов и вещи в самых неожиданных ракурсах. Он до такой степени погружался в своё подсознание, что это наполняло его ужасами. Он и боялся самого себя и восхищался собой, заводя десятки учеников, читая лекции и публикуя книги. В зрелые годы он пробовал найти защиту в католической вере и рисовал картины на религиозные тени, но прошлое не желало его отпускать …
– Он тоже стрелял в свой портрет? – спросил с опаской Колбаскин.
– Трудно сказать. – признался Котофей. – В 1974-м году всё своё состояние Дали истратил, создав в Фигуэрасе, каталонском городе, где и родился, Театр- музей Дали, сам его спроектировав и наполнив собраниями своих картин и необычных, в том числе и ритуальных предметов. 23 января 1989 года в этом доме случился пожар, и всё там сгорело, включая и самого художника.
– Но вы же сами говорили о его многочисленных друзьях и поклонниках, – напомнил Колбаскин.
– Сальвадор Дали удалил в тот день всех и остался в гордом одиночестве. Так что его смерть окружена тайной, как и смерть Ван Гога.
– Я не очень понял смысл этого рассказа, – признался Колбаскин.
– Ах, мой юный друг и, возможно, наследник, – вздохнул Котофей Иванович. – А смысл в том, что будь рядом с ними в трудную минуту ты или я, или любой другой кот- Баюн, то всё могло бы быть по-другому, совсем по-другому.
27. Возвращение блудного котёнка
В гостях у Котофея Ивановича наш маленький герой провёл несколько суток. Если раньше Котя демонстрировал своё недовольство непосредственностью котёнка, считая это докучливостью, то теперь был абсолютно спокоен. Временами хозяйка квартиры заявлялась в комнату кота и демонстрировала ему своё расположение. Осторожный Котя тут же уводил её в гостиную, где сидел у неё на коленях и преданно смотрел в глаза, громко и терпеливо мурлыкая. Растроганная едва ли не до слёз Катерина Васильевна поглаживала своего любимца, а тот демонстрировал, как ему здесь хорошо, то есть выгибал спину и закатывал глаза. Старался по системе Станиславского, чтобы ему поверили. А в это время Колбаскин сидел в маленьком домике и украдкой выглядывал наружу. Самым трудным было, когда в комнату пришла уборщица, посторонняя тётка, угловатая и бесцеремонная, с волосами, похожими на паклю и натруженными руками, какими отличаются прачки и поломойки. Уборщица откликалась на имя Улька, и имела странную фамилию Невзлюбина. Раньше на период уборки в комнате Котофей вместе со своим телохранителем Бориской отправлялся во двор на променад, но, очень удачно, уже которые сутки лил дождь, то проливной, почти тропический, то занудливо-моросящий, и, на этом основании котяра отказывался из комнаты выходить. Улька поругивала кота, но делала вид, что улыбается, так как платили ей здесь хорошо, и жаловаться не стоило, а Котофей всеми силами отвлекал внимание от гостя, о присутствии которого никто в квартире не подозревал.
В древней Японии существовала особая каста воинов, разведчиков и убийц. Эти ниндзя, как их называли, слыли невидимками, потому как умели не привлекать к себе внимание. У них была разработана для этого целая технология и существовали различные «школы». Одни ниндзя умели долгое время пребывать под водой, другие маскировались среди местности, третьи закапывали себя в землю или осенние листья, четвёртые действовали исключительно ночью и одевались в чёрное. Всех кланов не перечислить, как и их особенности. К их услугам прибегали для проведения тайных операций или для исполнения дворцовых интриг. Свою работу они исполняли на редкость добросовестно. По этой причине от их услуг решили отказаться, потому как всегда существовала опасность, что «заказать» могут любого. В результате кровавых побоищ всех этих «невидимок» уничтожили, а может они законспирировались ещё сильнее и до сих где-то существуют. Колбаскин, как ниндзя, тенью переходил с места на место, и ни Борюсик, ни Улька Невзлюбина его не заметили, к большому удовольствию Коти. Необходимо добавить, что как только охранник и уборщица ушли, котёнок буквально рухнул на пол, отцепившись от портьеры, с внутренней стороны которой висел, ещё и вниз головой, на протяжении минут десяти.
– А ты хорош, – заметил Котофей Иванович, с удовольствием наблюдавший за перемещениями своего гостя. – Узнаю себя в молодости. Один в один.
– Да чтобы я ещё бы раз … – опрометчиво заметил наш герой, не открывая глаз.
– Никогда не говори «никогда», – предупредил гостя Котя. – Это не я сказал, а Джеймс Бонд. Зуб даю.
– Не слышал о таком, – признался Колбаскин, – а что касается зуба, так у меня свой есть, не хуже.
Вот так, интересно и содержательно, проводили время два кота, рыжих и полосатых. А по вечерам Котофей Иванович читал потрёпанную книжку Эрнста Теодора Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра». Конечно, пока все многочисленные обитатели дома, включая и телохранителя Бориску, толпились у телевизора, поглощали в лошадиных дозах поп-корн, пиццу и пиво, и смотрели пустые дурацкие шумные шоу-программы.
– Почитайте мне, Котофей Иванович, – просил Колбаскин своего старшего товарища, оказывавшего ему покровительство, – я послушаю.
Толстый кот начинал читать вслух, но Колбаскин быстро терял интерес к содержанию книги, понимая лишь, что автор пишет от имени кота, которого котёнком спас от утопления некий фокусник и чудотворец Абрахам Лисков, и который прожил весьма содержательную жизнь, чем и желает поделиться с читателями.
– Этот кот Мурр, – прервал кота Колбаскин, – наверное, и есть настоящий автор, а Гофман лишь переписал его истинные слова.
– Кто бы в этом сомневался, – подтвердил котяра, а потом мечтательно перевёл взгляд на потолок, где в кругу гипсовой лепнины висела «позолоченная» люстра на пять «рожков». – Может, и я когда-то возьмусь за перо и напишу замечательную книжку.
– А про что она будет? – недоверчиво спросил котёнок.
– Да про кого угодно. Про тебя, к примеру, про меня, как мы с тобой встретились.
– И про попугая Кешу? – вспомнил вдруг озабоченно Колбаскин. – И про его Вовку?
– А что нам мешает? – развеселился рыжий кот. – И про них тоже. Про всех- всех- всех.
– Мы должны помочь найтись им, – решительно заявил Колбаскин. – Мы так решили. Не забыл?
– Решили, значит сделаем.
– Обязательно про Добрую Волшебницу напиши. Типа, я у неё был главным там помощником, и чтобы разных приключений было, и опасностей – немерено.
– Сам ужаснёшься, когда читать будешь, – вполне серьёзно обещал Котофей. – Тут ведь главное – начать.
– Подожди, не начинай пока, – попросил кота Колбаскин. – Я сначала узнать хочу, чем там всё закончилось, и закончилось ли. Я ночью опять туда отправлюсь, а вы меня ждите, Котофей Иванович. Я обязательно вернусь и всё расскажу, всё в подробностях.
– Договорились. Я и название той книги придумал. «Приключения котёнка Колбаскина». И твой портрет на обложке. И свой тоже, но уже на задней обложке. Только я лапами прикроюсь, потому как – дюже скромный. Тебе как – нравится такая моя затея?
– Здорово, – кивнул котёнок. – Хотелось бы своими глазами увидеть ту книжку.
– Всё ведь в наших лапах, мой юный друг. Всё в наших лапах …
Ночью Котофей Иванович устроил своему приятелю проводы. Естественно, на дорожку Колбаскин плотно подкрепился, так, что даже волновался, пролезет ли он в ту «лазейку», с помощью которой он перемещался с одного места на другое. Толстый котяра уверял, что это всё пустяки, дело житейское, не стоящее волнений, и Колбаскин с ним соглашался. А что, ему сомневаться в своих силах прикажете?
– Ты, Колбаскин, главное, не теряйся там, делай своё дело. Бремя кота- Баюна нести цивилизацию отношений в человеческие массы. Это всё не просто, совсем не просто, но это – наша миссия. И запомни – ты мне не чужой, Колбаскин. Я тебя буду ждать, ждать с пером в руках.
– Э-э, Котофей Иванович, – скрипнула дверь, и в комнату заглянул телохранитель Борюсик. – У вас тут всё спокойно?
Колбаскин прыгнул в угол и постарался втянуть бока, насколько это можно. Его прыжок закрывал своим широким телом Котя, двигаясь боком и делая сердитый вид ненароком разбуженного домашнего любимца. Это всё котёнок успел увидеть краем глаза, а потом закрыл глаза и … и … очутился под кроватью, в жилище Доброй Волшебницы.
Свершилось. Он преодолел сложный этап своей жизни. Теперь надо было окончательно выяснить свои отношения с Доброй Волшебницей и … музыкантом. Кажется, котёнок кое-что понял. Нельзя строить своего благополучия за счёт кого-то другого. Надо уметь налаживать отношения с другими. Даже если чувствуешь к ним антипатию и недоверие. Лучше устраивать добрососедские отношения, чем искать вражду и неприятности. Это и есть – извлекать уроки из жизни.
Осторожненько Колбаскин выбрался из-под кровати и прислушался. Слышалось равномерное дыхание спящего человека. Котёнок закрыл глаза и снова прислушался, ещё старательней. Судя по звукам и запахам, в кровати был один человек, и этим человеком была Волшебница. Музыканта здесь не было. Двигаясь совершенно бесшумно, Колбаскин отправился в разведку, терпеливо обойдя все комнаты, которых было в изрядном количестве. Даже если Олег Сон и решил поиграть с ним в прятки, во что трудно было поверить, то и в этом случае его здесь не было. Стало быть, он всё же ушёл. Надо бы котёнку обрадоваться, ведь он всё для этого сделал, но … на душе «скребли кошки», и было чувство, что он сделал всё же что-то не так.
Для успокоения Колбаскин отправился в оранжерею и посидел там. Ветра здесь не было, и листья не шуршали. Казалось, что все растения тоже погрузились в сон, но котёнок чувствовал, что это не так. Растения заметили его присутствие, потому как запахи их сделались ощутимей. Когда-нибудь, когда люди станут разумными по-настоящему, они расшифруют язык растений, язык запахов, не менее информативный и содержательный, чем язык лингвистический, из слов и эмоций. Это будет самый настоящий контакт, какого ждут учёные всего мира, не подозревая, что с ним разговаривают каждый день, но этого общения не воспринимают, не желают воспринимать. Будь на месте котёнка собака, то она к этим запахам принюхалась бы, разобралась и. вероятно, что-то бы предприняла; жаль, что такой сообразительной собаки здесь не случилось, а растения пытались предупредить их всех, предупредить Колбаскина, что дом стоит на пороге неких событий, которые всё здесь переменят, настолько эти событии были важны. «Имеющие уши да слышат», написано в Библии. Вот только не умеем мы с вами слышать, да и в Библии много чего понаписано, разве со всем определишься?
Подышав ароматами растений, коими был заполнено воздушное пространство «зимнего сада», Колбаскин отправился обратно, к Доброй волшебнице. На душе его было неспокойно, но теперь от него ничего не зависело, потому надо было смириться и ждать развития предстоящих событий. А там уже действовать, как получится.
Всё так же осторожно вскарабкавшись на кровать, Колбаскин придвинулся к Волшебнице и закрыл глаза. Он решил попробовать настроиться на её волну и попытаться понять, что у неё на уме и как обстоят дела с музыкантом. Ушёл он навсегда или отлучился на время? Небольшая информация к размышлению. А потом можно попробовать и заснуть. Конечно, у своего приятеля, Котофея Ивановича, он прекрасно отдохнул, выспался и отъелся, но ведь и здесь, у Волшебницы, ему тоже было неплохо. Вот только ощущение грядущих опасностей, это да, от этого никуда не денешься …
28. Предчувствия, ощущения и всё такое прочее
Спать самому, это одно дело, а пытаться пролезть в сон другого человека, это уже совершенно иное, это две большие разницы, как выражаются в Одессе. Наученный горьким опытом, Колбаскин не спешил, а продвигался осторожно, поэтапно.
Пространство сновидения – материя совершенно неизученная. Здесь ещё работать и работать, что уж говорить о маленьком котёнке, который прожил-то ещё, может, от силы месяц- два. Колбаскин двигался словно сквозь туман, с трудом оставляя своё сознание под контролем. В этом ведь и состояла сложность всяких действий во сне. Действие есть продукт сознания, а сон это пространство подсознания. Вместе они не состыкуются так просто и нужна некая хитрость, чтобы туда проникнуть, оставаясь при своём «я». Это мог проделывать Август Мёбиус, профессор Лейпцигского университета, изучающий пространство методами математики и геометрии и достигший в своих исследованиях весьма серьёзных результатов. Мёбиус и … Колбаскин. Легко ли здесь «идти в ногу»?
Что бы вы ни говорили, что бы ни думали, но Колбаскин с этим справился. Бывает ведь так: кто-то ставит для себя некую высокую цель, всё для этого делает, жизнь этому посвящает, и, ценой титанических сложностей, добивается поставленной цели (а сколько не добивается, не доходит до финиша?), другой же делает то же самое, но – почти без усилий – ибо для этого и предназначен, для этого природой и создан. Справедливо ли это? И да, и нет. Если бы мы знали, какая дорога в этой жизни для нас предназначена, сколько бы судеб не было разбито на бесплодные усилия. Но … м-да. Есть ведь ещё и упрямство. Лоб, мол, себе расшибу, но своего добьюсь. Тоже ведь и это надо как-то в расчёт принимать. Ну, а что касается Колбаскина … так ведь это котёнок, а не человек, то есть с привычными нам мерками к этому ведь не подойдёшь …
Колбаскин увидал Добрую Волшебницу, но себя никак не проявил. Он не забывал, что находится здесь как бы в разведке, чтобы выяснить, как тут обстоят дела с музыкантом, как его уход сказался на Волшебнице, чем ей можно помочь, если он мог что-то для неё сделать.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление, рассказать о том, чего не учитывал котёнок, не имеющий достаточного жизненного опыта, в том числе и в общении с людьми. Да, речь идёт именно о людях. Дело в том, что люди представляют собой единое общество. Пусть они и разделяют себя на учёных и малообразованных, на аристократию и простонародье, на начальство и людей подчинённых. Всё это не более, чем условности и умение встраиваться в ту или иную систему, из которой можно выпасть, а можно и встроиться, и даже на редкость удачно. Все они имеют почти одинаковый уровень талантов и способностей. Только одни их развивают и применяют, а другие относятся сами к себе наплевательски. Про последних мы промолчим, тогда как из первых, случается, выдвигаются весьма нестандартные личности. Людей решительных и инициативных, умеющих увлечь за собой окружающих, называют пассионарными личностями. Такие становятся или военачальниками, лидерами партии, или влиятельными преступниками, как уж здесь судьба распорядиться. Но встречаются ведь и такие, которые не стараются выстраивать вокруг своей персоны систему взаимоотношений, собирать команду, партию или шайку сторонников. Они концентрируют свои умения и способности для других целей, углублённых, рассчитанных не для меркантильных целей. Впрочем, иногда и они входят в устоявшуюся команду и даже очень неплохо устраиваются, где используют их экстраординарные способности. Из таких людей получаются алхимики, астрологи, советчики, разного рода хироманты и престидижитаторы. Встречаются даже настоящие маги, колуны и волшебники, то есть учёные, опередившие своё время, или отставшие от своего времени, это уже как смотреть. Что есть волшебство, или магия? Это умение действовать без многочисленного научного оборудования и расширенного программного обеспечения, силой мысли и способностями манипулировать своими знаниями и умениями, создавать материю из пространства, менять свойства вещей и их привычные характеристики, это из категории науки послезавтрашнего дня. И вот здесь мы подходим к тому, о чём собираемся сказать.
Те люди, которые сумели силой своих способностей, или волею сложившихся обстоятельств (случается и такое) сделать шаг вперёд и выдвинуться из привычного общества, должны определиться: двигаться им и дальше этой суровой и тернистой дорогой, подразумевающей большие сложности по мере продвижения (по той причине, что путь этот не массовый, но исключительный, не апробированный), либо постараться вернуться обратно, в общее стадо, отказавшись от слишком сложных категорий, ибо оставаться простым человеком просто и необременительно, а сделаться человеком экстраординарным значит и перестать во многом быть человеком.
Всё это звучит не очень понятно? Постараемся разъяснить. Обычный человек имеет свои маленькие человеческие радости – семью, друзей, какие-то увлечения, хорошую или не очень работу, и всё это, в совокупности, делает его жизнь полной и даже насыщенной. Человек же экстраординарных способностей вываливается из этой привычной схемы, то есть ему и друзей завести сложнее, и с семьёй чаще всего не получается, потому как не всегда, далеко не всегда, находятся те, кто мог бы разделить с ним те категории жизненных ценностей и мотивации для развития, которые приемлет он. Потому и получается, что человек необычных способностей – одиночка, лишённый семейной и дружеской поддержки, что накладывает на него некий отпечаток, порой – суровый, порой – с грустинкой, что сказывается в характере и выражениях лица.
Учитывая эти обстоятельства можно понять ту грустинку, что присутствовала в лице Доброй Волшебницы, и что заметил наш герой, Колбаскин, хотя и не придавал этому особого значения. Им, волшебницам – виднее, как себя вести и о чём думать. А Доброй Волшебнице было нелегко. Может быть ей, Волшебнице, хотелось побыть простой женщиной, испытать все те чувства, которые приходятся на долю женщине, которые переживали её мама и бабушка. Но она уже перешла в новую категорию существования, в новые кондиции. Или не перешла? Или можно всё отыграть обратно? Все эти мысли не давали покоя, не давали вести ту жизнь, к которой она привыкла. А ещё и присутствие друга, который когда-то покорил её сердце. Это ведь тоже важный фактор. Эти все сомнения и действовали на неё, влияли на неё. И как им противиться, если все эти порывы происходят изнутри? Всё и это и нарушало внутреннее равновесие, толкало к действиям, которые разрушало всё, что было сложено раньше. И как здесь прикажете поступать?
Все эти сомнения ощутил и наш герой. Они ему показались несущественными. И в самом деле, стоит ли сомневаться в том, оставаться Волшебницей или нет? Разве в этом можно колебаться?! Колбаскин решил добавить Волшебнице решимости и собирался предстать перед ней во всей своей красе. Помнится, прошлый раз, увидав его, она обрадовалась, и они мило беседовали. Потом, когда-нибудь, может быть, он признается ей, что подтолкнул музыканта к уходу из дома Волшебницы, чтобы он пребыванием своим не смущал её, не внушал ей посторонних намерений, ибо низменные страсти всегда бледнеют перед теми свершениями, которые предстоит проделать Волшебникам. Так что он прав в главном.
Только Колбаскин двинулся вперёд, как сразу и остановился. Его опередил совершенно незнакомый тип, который появился перед его хозяйкой и принялся ей что-то рассказывать. Что именно, слышно не было. Только теперь котёнок обратил внимание на звуки, похожие на звуки музыки. Он так разволновался от всего происходящего, что до сих пор не замечал их. То есть они были, звучали вокруг него, но он их не слышал, точнее – не воспринимал, то есть их как бы для него и не было, настолько Колбаскин был погружён в себя. Такое состояние бывает и наяву, когда не воспринимаешь ничего стороннего, а во сне и подавно.
И этот, незнакомец из сна, что-то начал говорить, помогая себе движениями рук. Но слышно его не было, и хорошо, что не было. Колбаскин испытал некое беспокойство, при виде этого незнакомца. Пусть он как бы понарошку здесь, но всё равно его появление не понравилось нашему маленькому герою. Кто его звал сюда?! Колбаскин даже начал примериваться, чтобы наброситься на чужака, применить к нему приёмы «острого когтя», того стиля, которому обучил его Лекс, и которым надо бы попрактиковаться на самом деле.
А потом в их общий сон прорвался посторонний звук, который разрушил всю эту весьма тревожную ситуацию. Пропал неизвестно куда и тот неприятного вида незнакомец, которого Колбаскин так толком и не разглядел. Всё пространство сновидения пошло волнами вибраций, какие случаются перед внезапным пробуждением. Надо было уходить отсюда, хотя бы по той причине, что это был не его сон, то есть не полностью его, а Доброй Волшебницы, которой могло и не понравиться то, что он пролез к ней в сон. Пришлось напрячься и …
29. Началось!!
Когда по-настоящему нужно, когда приспичит, все мы умеем соображать и действовать быстро. Касается это не только людей. Колбаскин только открыл глаза, а уже шустро соскочил с кровати и юркнул в створку приоткрытой двери, а уже в следующий миг глаза открыла Добрая Волшебница. Она увидала бы нашего героя и сначала обрадовалась бы его появлению, а потом, вольно или невольно, начала складывать разные там факты и ситуации, которые могли выстроиться таким досадным образом, который не красил Колбаскина, очень даже не красил. Кому понравиться, что в его дела лазает кто-то посторонний, пусть даже и котёнок, и не просто лазает, а разворачивает их таким образом, что они меняют обстановку в доме. А это уже серьёзный вопрос. И вопрос, направленный по адресу маленького сорванца. Потому и будет лучше, если не попадаться какое-то время на глаза. Кто-то умный сказал как-то, что, мол, нет человека, нет и проблем. Выражение это годится не только для людей.
Опрометью Колбаскин промчался по всей квартире и кинулся по лестнице вверх. Дело в том, что кто-то трезвонил в дверной сигнал, требуя, что его непременно впустили. В другое бы время Колбаскин обязательно возмутился, как некоторые бесцеремонно ведут себя перед Волшебницей. Где этика, где этикет, где культура общения, скажите на милость?! Ничего этого нет, а есть утренний дверной трезвон. Надо ещё учитывать специфику дверного сигнала. В холле, на ветке древесного ствола устроился филин, точнее – его чучело. Вот это чучело и кричало, довольно пронзительно, стоило кому снаружи нажать кнопку сигнала. А утром этот крик казался особенно противным. Будь воля котёнка, он заменил бы филина на соловья, раз так нравятся птичьи крики. Ей богу, ещё бы ворону сюда принесли!
Такие вот язвительные мысли возникали у нашего героя, пока он поднимался по лестнице. Лишь очутившись в саду, где имелись десятки укромных местечек, в которых можно было найти уединение, Колбаскин немного успокоился. Немного, потому как продолжал испытывать некоторое возбуждение. Ему показалось, что в самом воздухе появилось какое-то напряжение, какое бывает перед сильной грозой, когда весь воздух пропитан атмосферным электричеством. Показалось на миг, что вот сейчас сверкнёт разлапистая молния и по всей квартире скрежетнёт настоящий гром.
Интересно, бывает ли домашняя молния? Вспомнился рассказ Котофея Ивановича про художника Сальвадора Дали, наверное, самого причудливого человека. Как-то он заказал для себя роскошный лимузин «линкольн», попросив снабдить его поливальной установкой. Когда он пребывал в меланхоличном настроении, то включал эту установку и тогда внутри(!) роскошной машины начинался настоящий дождик, не проливной, а моросящий, который поливал хозяина, а также гостей, случись таковые рядом. Если бывает дождь в автомобиле, то почему бы не сверкнуть молнии и громыхнуть грому в жилище, тем более – в жилище Волшебницы!
Но вернёмся к ощущениям нашего маленького героя. Есть такое понятие, как «предчувствие». Не чувство, такое, как слух, осязание, зрение, обоняние и так далее, а именно – предчувствие, когда непонятно как, но что-то ощущается, что-то, чего пока ещё нет, но – обязательно будет. Это может быть радостное событие, к примеру – возвращение сына или дочери для матери, или приезд возлюбленной для жениха, но чаще всё же дело касается событий неприятных и даже опасных, если не сказать - зловещих. Тогда включаются некие дополнительные чувства, каких мы не знаем, но которые успешно срабатывают. Можно вспомнить о тех, кого называли (и называют) ясновидящими, но это всё же несколько иное. Можно ли считать ясновидящим того же Сальвадора Дали, написавшего знаменательную картину «Предчувствие гражданской войны» до этих кровавых событий, случившихся в Испании в 1936-м году? Можно ли считать ясновидящим котёнка, который подумал, что в доме что-то началось, что-то непонятное, а значит – опасное, чего надо стеречься, а ещё лучше – бежать от этого. Может быть, несколькими днями ранее котёнок так бы и сделал, он ведь бежал от опасностей, мнимых или явственных, и не раз, и мы с вами это знаем. Но теперь …
Что же стало теперь? Какая разница появилась за эти несколько дней? Стал ли Колбаскин чуть старше и мудрее, если подходит это слово? А может, набрался храбрости, изучив азы упражнений «острого когтя»? Или он познал чувство ответственности за это место, поверив, что это и его жилище, которое надо беречь и защищать от опасностей, как это делали многие поколения котов задолго до него? Наверное, каждая из этих версий верна, пусть и не полностью, а хотя бы частично. Важно то, что Колбаскин не сбежал, хотя у него была такая возможность. Или он думал, что была.
Так или иначе, но, повертевшись по оранжерее, откуда имелась «лазейка» в ту местность, где находился опытный кот Лекс, Колбаскин отправился вниз, временами останавливаясь и припадая к полу. Это было не признаком его нерешительности, а следствием особой атмосферы в квартире. На несколько минут наш герой задержался возле шкафа с куклами, которые столь же безмятежно улыбались и смотрели на Колбаскина, словно издевались над ним. Как прикажете поступить? Котёнок распушил свой хвост, выгнул горбиком спину и прошёлся перед шкафом, бросая вызов. Лишь после того, как на вызов не откликнулся, Колбаскин отправился дальше, неся свой хвост как знамя Победы.
Добрая Волшебница находилась в своей комнате, где у неё имелся компьютер. Она сидела перед ним и что-то там рассматривала, время от времени быстро нажимая клавиши. Чем она там занимается, котёнок не знал, да не очень-то и интересовался этим. На она и Волшебница, чтобы делать что-то чудесное, величественное. Может, когда-нибудь и наш герой достигнет тех высот, когда часть этого величия должна распространяться и на него. Это была весьма соблазнительная мысль, и Колбаскин отправился в холл, посмотреть на самого себя в большое зеркало.
Замечали ли вы, как часто мы наблюдаем сами за собой в ответственный момент, точнее – когда думаем, что переходим в следующий разряд значимости. Он ведь должен как-то на нас сказываться, накладывать некий отпечаток, делать нас выше, плечистей, могущественней. Церковные художники рисуют таким людям нимб, чтобы подчеркнуть их величавость, которая сказывается в размерах их ауры. Честное слово, всё это можно сказать и о животных. Они ведь тоже бывают тщеславны, то есть … простите … величавы. Вот и Колбаскин … наш юный друг … не без этого …
И в этот момент в двери начал кто-то ломится. Это было столь неожиданно и страшно, что Колбаскин начал метаться по холлу, а потом увидал неплотно закрытый шкаф- купе и метнулся туда. Если честно сказать, то сквозь эту щель пролезла бы только мышь, крупная, упитанная, самодовольная мышь. Ну, может, и маленький тощенький котёнок, не тот, конечно, кто часто посещает жилище хлебосольного Котофея Ивановича … или кто посещает, но очень испуган. Да и то …
Нет, Колбаскин всё же протиснулся внутрь шкафа, спасая свою драгоценную жизнь. Скажете, что он должен был грудью встать на защиту жилища, вверенного в его попечение? Да, это так и есть, и Колбаскин так бы и поступил, но … но в жилище за последнее время, пока его не было … по объективным причинам, знаете ли. Так вот, пока нашего героя здесь не было, что-то в жилище случилось, и оно стало другим, то есть не тем, которое он должен защищать любой ценой, и даже ценой своей жизни. Надо было сначала разобраться со всем этим, а уже потом … потом … когда станет ясно. А теперь лучше отсидеться в шкафу.
Во времена развитого и просто социализма россияне всю жизнь накапливали имущество. Считалось, что чем больше у тебя самого разного добра, то тем ты зажиточнее. Те, у кого имущества было маловато, обвиняли более предприимчивых сограждан в «вещизме» и мещанстве, но сами-то, в тайне, тоже к этому стремились. Приобретённое имущество складывалось сначала в сундуки, а потом появились шкафы, серванты и шифоньеры, и вещи обихода принялись складировать туда. Постепенно обстановка в иных квартирах больше напоминала лабиринт Миноса. Позднее, когда проблема тотального дефицита была разрешена, квартиры сделались свободнее, и количество шкафов в жилищах стало уменьшаться. В домах состоятельных людей вещи прятались во встроенные в стены кладовые или в особые шкафы-купе, которые имитировали подобные кладовки. Вот в такой шкаф и спрятался наш маленький герой.
Когда-то все мы с упоением играли «в прятки». Как это интересно – найти потаённое место и затаиться там, заставляя себя разыскивать. А когда участников игры набирается много, то это делает игру ещё интереснее, ещё напряжённее. Бывает так, что тому, кто водит, можно даже посочувствовать. Эта игра, игра «в прятки», пришла к нам из далёкого прошлого, где детям приходилось прятаться от происков врагов, в том числе и чужеземных. В фильмах – триллерах и ужастиках часто персонажи прячутся, а враги их разыскивают, и горе тому, кто проиграет. Правда, есть ещё и понятие «засада», когда тот, или те, кто прячется, делают это с умыслом. Но это уже совсем другое дело – выскочить в удобный момент и напасть. Именно так поступали апачи, самое опасное индейское племя, которое сделалось эффективным в войне именно из умения воевать «в засаде». Но это уже другая история.
В том шкафу, где укрылся наш маленький герой, Добрая Волшебница хранила свои шубки и прочую зимнюю одежду, между которой так удобно хорониться, но … если там находиться долго, то становилось душно и жарко. А Колбаскин умудрился ещё залезть в самую середину кладовки и замереть там, насторожённо прислушиваясь. Он сидел, замерев, и прислушивался, пытаясь понять, что же происходит снаружи шкафа. Судя по тишине, там ничего не происходило. Или тот, кто сюда пробрался, оглядывался в поисках того, на кого можно напасть и разорвать на мелкие клочки. Такого расклада Колбаскин для себя никак не желал, и потому был терпелив. Это ведь достоинство, не правда ли?
Чтобы ему не было скучно, котёнок размышлял. Жильё Волшебницы должно представлять собой собрание разных чудес, пусть их и не видно сразу. «Лазейки», которые он обнаружил внизу, в спальне, и наверху, в оранжерее, подходят под категорию чудес. Навряд ли в каждой квартире или доме найдутся такие. Да, один «переход» обнаружился и у Котофея Ивановича, но кто сказал, что та квартира, где он обитал, из категории обычных квартир? Обычные квартиры такими большими не бывают. Но это Колбаскина не касалось, а что касается жилья Доброй Волшебницы, то наш герой сейчас обдумывал весьма интересную идею, которая заключалась в том, что ещё одна «лазейка» вполне могла находиться и здесь, в холле. А почему бы и нет? Место здесь самое что ни на есть чудесное. И этот странный столб, расписанный необычной резьбой, и чучело филина, которое оживало и светилось глазами. Почему бы чудесам не продолжиться? Что является признаком «лазейки»? Это вибрация пространств, которые примериваются друг к дружке, отчего покалывает шерсть. Колбаскин прислушался, теперь уже к себе. Покалывает ли у него шерсть?
Да. Да! И ещё сто раз да!! Но ещё больше у него покалывало в носу, так что он больше уже не мог удержаться. И Колбаскин оглушительно … чихнул!! А потом стремительно выбрался из недр шкафа, едва не сделавшегося для него ловушкой, возможно – смертельной. Котёнок должен был встретить опасность лицом к лицу, хотя бы для того, чтобы она не казалось столь ужасной. Он взвыл дурным голосом, чтобы запугать злоумышленников, и … и … обнаружил, что в холле никого не было, сколь бы быстро он не озирался. Если кто здесь и был, то успел холл покинуть.
Сердце уже билось не столь стремительно, и Колбаскин покинул прихожую, покосившись в сторону тотемного столба. Показалось ему или нет, что столб тоже как-то изменился, и – мало того – он насмешливо смотрел вслед нашему маленькому герою, который изо всех сил пытался быть неустрашимым. Сами бы попробовали …
Старательно делая вид, что все изменения, что случились в прихожей, его не затрагивают и не пугают, Колбаскин отправился к Доброй Волшебнице. В конце-то концов, это её жилище и она должна знать, как себя вести сейчас, когда всё здесь дышит опасностью. Она должна понимать, что ответственно за тех, кого приручила, то есть держала на руках и сладко почёсывала за ушами. Пусть она защитит Колбаскина, а он, так уж и быть, защитит её. Рука руку моет. Кажется, так говорят люди.
Странно, но Волшебница продолжала сидеть всё на том же месте. Кажется, она даже перестала дышать. Чтобы проверить это предположение, котёнок вскарабкался на стол и понюхал воздух. Люди являются источниками постоянных запахов. Собаки это прекрасно чувствуют, лошади чувствуют, и другие животные, включая и котов. Связано всё это с работой органов внутренней секреции. Внутри организма постоянно протекают биохимические реакции, которые сказываются и в том, что человек выдыхает из себя отработанный воздух, насыщенный молекулами, имеющими определённые запахи. Когда человек испуган, то это сказывается на запахах, исходящих от него, как бы невозмутим он ни был. Это чувствуют собаки. Особенно сторожевые собаки и немедленно реагируют на это. По этому же принципу устроен и полиграф, называемый «детектором лжи». Люди не умеют улавливать многие запахи, и им приходится окружать себя сонмом приборов и аппаратов, которые тоже влияют, но уже на самого человека.
Колбаскин человеком не был, и потому ему вся эта техника была не нужна. Он сам был для себя лучшей техникой. Котёнок заметил, наконец то, на что сперва не обратил внимания. От экрана монитора исходило сиреневое мерцание, и это мерцание не понравилось котёнку. Очень не понравилось. Может быть, это всё устроил музыкант, Олег Сон, которого Колбаскин попросил удалиться? Может, он рассердился и всё это устроил? И теперь Добрая Волшебница сама попала в ловушку, вместо того, чтобы защищать своих питомцев?
Эта мысль котёнку тоже не понравилась. Мало того, что тайнами и опасностями заполнился весь дом, так ещё и Волшебница попала в ловушку, к этим сиреневым сполохам. А они закрутились в самый настоящий жгут, который захлестнул шею Волшебницы и начал притягивать её к самому монитору. Колбаскин зашипел и ударил по «жгуту» лапой и … почувствовал, как его охватило невидимым коконом. Это было так страшно, что Колбаскин высоко подпрыгнул, от чего «кокон» распался на невидимые чешуйки, которые лиловыми искорками осели на пол. Испуг Колбаскина тем временем перешёл в сильное раздражение, он зашипел, подскочил к Волшебнице, и нанёс ей удар в стиле «острого когтя».
Тут же последовала неожиданная реакция – Волшебница громко вздохнула и отшатнулась от монитора. «Жгут», который охватывал её шею, лопнул во многих местах и распался на части, которые истаяли. И тогда Колбаскин кинулся к Волшебнице. Начал бестолково тыкаться в неё вспотевшим от испуга носиком и просить, умолять её о прощении его.
– Милый мой Колбаскин, – погладила его Волшебница, – защитник мой … Пойдём, я тебя покормлю «докторской» колбаской.
Только что котёнок шипел на неё, только что он вонзал в её тело свои острые коготки, мстя ей за беспомощность в ту минуту, когда она нужна, и как хозяйка дома, и как Волшебница, мудрая и могущественная. И вот теперь, когда она таковой сделалась, котёнок был ей благодарен, благодарен за то, что имеет право быть слабым и беспомощным, и чтобы его накормили, колбаской, «докторской». Подумайте, как далеко мы готовы пойти за право ничего не делать и ни за что не отвечать?
Крепко подзаправившись, Колбаскин решил, что на сегодняшний день лимит подвигов им перевыполнен. По этой причине он отправился немного поспать, но для отдыха выбрал себе место не в спальной комнате, где в его распоряжении была бы целая огромная кровать, похожая на лётное поле аэродрома (учитывая малые размеры самого котёнка), а оранжерею, где имелось десятки укромных местечек, где можно было уединиться. Милое дело, знаете ли ... А Волшебница пусть о себе сама позаботится.
Как хорошо быть сытым, накормленным, такое умиротворение в душе наступает. Но вместе с тем проявляется леность и даже, не побоимся этого слова – равнодушие. Некоторые так и изъясняются – «да гори оно всё синим огнём», или ещё вот – «после нас хоть потоп». Колбаскин так не выражался, конечно, но ощутительность имел схожую. Приглядел он себе скрытый уголок и свернулся там в уютным клубочек, засопев своим носиком- кнопкой. А ведь было у него время убраться отсюда, ой, было, вот только он не воспользовался им. А вот интересно, если бы герои знали заранее, каково это – совершать подвиги, многие ли из них на это сподвигнулись? Не посчитали это излишне обременительным? А те, кто героем был объявлен посмертно? Если бы от них это зависело – либо ты будешь героем, либо живым, то какой выбор был бы сделан? Сложный вопрос, не правда ли? Особенно если решение принимает маленький человек. Или маленький котёнок.
А наш герой тем временем видел сны. Сначала он оказался там, где появился на свет, и снова тыкался в тёплый бок мамы, покрытый мягкой шерстью. Он хотел рассказать ей, сколько всего успел повидать, но вдруг увидел себя в саду, а по дорожке лихо катил мальчик Димка, раскинувший руки в стороны. «Мама! Папа! Я еду без рук!» Разве можно ехать без управления? Котёнок метнулся в сторону, велосипед полетел в другую … Не успел Колбаскин по-настоящему испугаться, как увидал, что над ним, на заборе сидит попугай.
«Кеша! – обрадовался Колбаскин. – Это ты?»
«Я, – грустно откликнулся попугай. – А что толку? Я до сих пор не могу найти ни своего дома, ни своего друга Вовки. Обещали ведь помочь. Где вы, друзья? Ау».
«Мы здесь, – потупил очи котёнок, – и мы обязательно поможем».
«Поможете? – послышался неприятный голос. – Очень хорошо, что поможете».
Колбаскин снова посмотрел на забор. Но только попугая там больше не было, а вместо него там устроилась давешняя нахальная ворона. Она сверлила его глазами и разевала свой большой клюв. Колбаскин растерянно отступил назад.
«Куда?! – оглушительно каркнула ворона. – А кто обещался помочь? Мне помощь очень даже не помешает».
Но Колбаскин не намерен был продолжать беседу. Тем более с этой нахальной вороной. И он дал стрекача, то есть помчался быстро, можно сказать – неудержимо. А ворона позади него оглушительно каркала и шумно махала крыльями, оставаясь тем не менее на заборе.
«Держите его, уйдёт! Ой, уйдёт! Ату его, ату»!!
Вдруг позади послышался ужасающий вой, а потом залаяло сразу несколько собак. И залаяли они так, что Колбаскин высоко подпрыгнул, смешно дрыгнув всеми лапами. Чего ведь не происходит во сне. Впрочем, в эту минуту он совсем и не думал о сне. Котёнок узнал этот лай и этот вой. Это были Безумные Псы Макса, которые сделались ещё более безумными, чем это было в их последнюю встречу. А ворона продолжала оглушительно каркать и науськивать собак на беглеца. И те завыли с новыми силами. Тогда Колбаскин напряг все свои силёнки и рванул вперёд, не помня себя … Началось! Началось!!
30. Сбил да поволок – ажно брызги в потолок
Колбаскин врезался головой в кадку с декоративной араукарией, и только после этого сообразил, что сон закончился, а началась явь. Но облегчения, что вырвался из кошмара, как-то не получилось. Казалось, что страшный вой всё ещё висит в воздухе. Может ли эхо пребывать в состоянии паузы? Странный вопрос, не так ли? Но у нашего героя было именно такое ощущение, а своим ощущениям он привык доверять.
Шатаясь на непослушных лапках, Колбаскин пошёл прочь, но его всё время заносило в сторону и, вместо того, чтобы направиться к лестнице, котёнок обошёл вокруг кадки с декоративным деревом. Правда, по пути он почти что пришёл в себя; по крайней мере, он заметил, как по оранжерее быстро передвигаются, от горшка к горшку, и от куста к кусту, некие странные фигурки. Разглядев их, котёнок, было, решил, что ещё не до конца проснулся. Дело в том, что это были те куклы, что находились до сих пор в шкафу со стеклянными дверцами, открытыми для наблюдения. Там эти куклы были расставлены на стеклянных же полках, и казалось, что они все висят в воздухе, подсвеченные хитро спрятанными лампочками. Все они ужасно не нравились котёнку, которому казалось, что куклы эти лишь притворяются неживыми, а на самом деле готовятся напасть в самый неожиданный момент.
Неужели этот момент наступил? Но он же сам только что говорил себе, что началось. Началось, это и означает, что момент наступил. Что-то в жилище Волшебницы изменилось, и изменилось так, что здесь появилось зло. Колбаскину сделалось очень жаль самого себя. Ведь ему казалось, что у него всё начинает в этой жизни устраиваться. Он встретил одного друга – кота Лекса, потом другого – попугая Кешу с его воробьём Колей. Потом были Свободные Коты Города и Белка, которая его спасла. Был и кот Котофей Иванович, очень странный кот, толстый и ленивый, любитель поесть и поспать, и вместе с тем тоже друг, несмотря на все его странности и особенности. И, в конце, появилась Добрая Волшебница, которая взяла котёнка к себе, назвала его Колбаскиным и вручила ему свой дом. Котёнок успел забыть, что Колбаскиным его назвал Котя, но это всё не так уж и важно – кто назвал, главное, чтобы дальше всё складывалось удачно. Были ведь и неприятности – бегство из дома, поиски дороги назад, дурацкая ворона и даже свора собак, впавших в бешенство. Жизнь, она ведь многообразна и имеет разную полярность. Тут ведь главное не ошибиться и выбрать правильную дорогу в этой жизни, а затем научиться ей следовать. Вы думаете – это так легко? Почему же рядом столько примеров неудачного разворота жизненных принципов? Не все ведь вокруг такие дураки, что не могут наладить своё в жизни устройство. Значит, не всё так просто, и много в жизни противоречий, которые играют роль палок, попадающих в «колесо» нашей Фортуны. Посмотрите вон на нашего героя, который уже, было, решил, что теперь-то у него всё в порядке, ан нет …
Колбаскин стоял в нерешительности, размышляя, что же ему делать – выступить вперёд и показать себя, либо затаиться и посмотреть, что будет дальше, как поведут себя эти ожившие куклы? Интересно, что же заставило их ожить? Если вы находитесь в доме Волшебницы, и здесь случается какое-то чудо, не логично ли будет предположить, что причиной этого чуда служит сама Волшебница? Но тогда где же она сама? И почему эти, оживлённые её стараниями (?) куклы действуют как будто украдкой, словно от кого-то скрываются, словно кого-то подстерегают? Видите, сколько появляется вопросов, и вопросов непростых, на которые надо поскорее найти ответы, пока не началось …
Но ведь уже началось!
И в этот момент Колбаскин увидал Добрую Волшебницу, которая поднималась по лестнице в «зимний сад», и на лице её читалось недоумение. Волшебница озиралась по сторонам, словно ожидала какого-то подвоха. И это в собственном доме! Колбаскин напрягся и весь даже завибрировал от возбуждения. Теперь он напоминал собой взведённую пружину. Или даже курок пистолета, приготовленного к выстрелу.
А в руках кукол появились длинные иголки, словно это были палаши и сабли. Теперь стало окончательно ясно, что они готовятся к нападению. И объект этого нападения – Добрая Волшебница. Уж этого-то Колбаскин стерпеть не мог. С боевым воплем он вылетел из-за кадки, за которой до сих пор таился и понёсся навстречу победе. Или поражению, если уж так распорядится капризная Фортуна, которая недаром ведь относилась к богиням, потому как у богов своя логика и свои расчёты.
Это было явно спланированное нападение на Добрую Волшебницу. Наверное, целью его было – запугать Волшебницу, заставить её подчиниться, разрушить её волю, да мало ли какие ещё причины. Но тут появляется герой, то есть наш маленький герой, такой, как котёнок Колбаскин. Вам, наверное, смешно? Но только потому, что вас там не было! Колбаскин вылетел из-за кадки, как фурия, богиня мщения. Он летел, раскинув лапы в стороны, и каждая лапа была вооружена острыми когтями.
+ + +
– Ты можешь подумать, мой юный друг, – говорил котёнку опытный кот Лекс, приступая к обучению приёмам «Острого когтя», – что ты не можешь представлять опасность ни для кого.
– А разве это не так? – переспросил котёнок, доказывая тем, что именно так и думал.
– Не так. Размер не имеет решающего значения. Здесь главное всё же другое. Решимость и сила духа. В совокупности они дают необходимую волю к победе.
Котёнок недоверчиво хмыкнул, а потом принялся разглядывать себя с интересом, словно надеясь увидеть в себе что-то новое.
– Решимость и сила духа, – повторил Лекс. – Но и это не всё. Надо уметь их применять. Для этого нужна быстрота и точность.
– Я так и знал, – пожаловался наш маленький герой, – что здесь что-то не так. Где я всё это возьму?
– Всё это есть в тебе, – успокоил котёнка мудрый кот Лекс. – Надо только научиться это применять.
– И кто меня научит? – по инерции спросил котёнок, не сводя глаз с Лекса. И тот надежд его не обманул.
– Я и научу. Только ты смотри и воспринимай. Каждое твоё движение несёт в себе силу. Пусть даже маленький её кусочек. Скорость преумножает эту силу, но вместе с тем и наполняет её инерцией.
– Чем … наполняет?
– Инерцией, – терпеливо повторил Лекс, – то есть направленностью движения. Как если бы ты метнул в кого камень, а потом постарался изменить траекторию его полёта.
– А зачем её менять … эту траекторию?
– Тот, в кого ты бросил воображаемый камень, успел сдвинуться в сторону. Ты решил изменить направление полёта своего камня и обнаружил, что камень сделался тяжелее и массивнее. Это и есть инерция. Она наполнила энергию летящего камня. Чем больше скорость камня, тем больше и энергия, которая ему сопутствует. Понятно?
– Приблизительно, – признался котёнок. – С чего это я буду бросаться камнями?
– Это только для примера. Мы научим тебя самому стать летящим камнем, крепким, быстрым и эффективным.
Котёнок покосился на лежащий неподалёку валун и снова недоверчиво хмыкнул.
– И, тем не менее, это так, – продолжал Лекс. – Ты, в отличие от камня, живой, и тебя переполняет энергия жизни, тогда как камень нуждается в стороннем усилии.
– Это как?
– Ты живой, мой юный друг, и тебя переполняет энергия жизни. Она, эта энергия, позволяет тебе менять траекторию своего движения. Впрочем, тебе лучше увидеть всё самому.
Кот Лекс отошёл чуть в сторону. Под его чёрной шкурой перекатывались мышцы. Только что их не было видно, а теперь они появились и выпирали буграми. Вдруг кот подпрыгнул и отскочил в сторону, очутившись сразу за несколько шагов. Котёнок прикинул, что у него такого прыжка бы не получилось, а Лекс снова взвился в воздух, но теперь он не просто летел на другое место, он успел на лету несколько раз повернуться и взмахнуть лапами, на которых появились когти. И – новый прыжок, в течение которого Лекс проделывал различные кульбиты. Котёнок невольно попятился назад, опасаясь попасть под замах лапы Лекса.
– Понял ли что, мой юный приятель? – спросил слегка запыхавшийся кот. Всё-таки это утомительное занятие – скакать на лугу, и не на пышногривом скакуне, а на своих собственных лапах.
– Ну-у, – выразительно протянул котёнок, – всё это здорово выглядит.
– Я здесь выполнял упражнения, – слегка возмутился Лекс, – вовсе не для того, чтобы поразить твоё воображение. Ну-ка, теперь твоя очередь.
– Что я должен делать?
– Нападай на меня.
– Зачем? – удивился котёнок.
– Я покажу тебе, как надо защищаться от нападения.
Нападать на такого здоровяка? Котёнок внутренне поёжился, стараясь оставаться невозмутимым. В конце концов, это в его интересах – научиться защищаться. Весьма несмело он потянулся к своему старшему товарищу и … отлетел в сторону. Как его оттолкнул Лекс, наш герой не успел заметить. А тот был весьма рассержен.
– Давай, нападай в полную силу. Иначе ничему никогда не обучишься. И … будь внимателен.
Теперь уже рассердился наш котёнок. Сколько можно на него кричать?! Он прыгнул, чтобы как следует толкнуть чёрного кота, но тот скользящим движением отклонился в сторону, потом легко развернулся и так пребольно врезал лапой пролетавшего мимо котёнка, что тот несколько раз перевернулся в воздухе, прежде чем коснулся земли, но и там сделал несколько оборотов, пока остановился.
– О-ох … тьфу … тьфу …
Пока котёнок катился по лугу, в рот ему попала и трава, и земля, от которых он принялся отплёвываться.
– Успел ли ты что-нибудь заметить? – спросил его наставник, помогая отряхнуться от земли.
– Да, – признался наш герой, мысленно повторяя все их движения. – Вы отклонились в сторону, а потом … потом врезали мне так, что мало не кажется.
– Это чтобы до тебя быстрее доходило, – пояснил Лекс. – Надо уметь использовать силу противника. Чем он сильнее, тем больше ему достанется, если ты научишься перераспределять импульсы его действий себе на пользу. А теперь я покажу тебе необходимые базовые движения, исходя из которых, ты сможешь защищаться от одного, или сразу нескольких противников.
– Даже если все они будут сильнее и больше меня? – уточнил котёнок.
– Конечно, – уверил его Лекс. – Маленькие размеры и худосочное сложение не позволит противнику отнестись к тебе достаточно серьёзно, а это уже половина успеха. Потом я тебя научу технике высоких скоростей движения. Чем быстрее ты будешь двигаться, тем сильнее получатся удары. Останется поработать над точностью. Но это уже будет самым простым.
– Тогда скорее начнём, – почти закричал котёнок, – учитель …
+ + +
Наш маленький герой, Колбаскин, был быстр, как молния. Ничто нас не стимулирует так, как опасность. А здесь ещё был так такой стимул, как желание защитить. И более слабое существо постаралось бы что-то делать. Чего уж говорить про Колбаскина. Он вспомнил всё, чему его учил кот Лекс, и теперь всё это реализовывал.
Он стрелой, он молнией метался среди кукол, и те разлетались в стороны быстрее, чем могли сами что-то сделать. Есть такое развлекательное заведение – кегельбан, где посетители играют в игру, весьма дурацкую игру, смысл которой в том, чтобы сбить шаром как можно больше расставленных кеглей. Трудно придумать более глупой игры, разве что кёрлинг, но речь идёт не об этом. Колбаскин представлял собой такой вот шар, а куклы были кеглями, пусть они и были подвижны, но ведь и Колбаскин не был глупым шаром, послушным руке игрока, делающего бросок. Сам Колбаскин видел и замечал всё, потому успел реагировать на любое движение противника, который был не больше его по размерам, а по быстроте и шустрости – проигрывал напрочь. Потому победа осталась за нашим героем, к полному удовольствию его и Доброй Волшебницы, которая наблюдала, как её защитник расправляется с её коллекцией кукол. Волшебнице было больно видеть это разрушение, но ничего лучшего в эту минуту придумать было нельзя, учитывая, что у каждой куклы в руках было по длинной острой игле, а у некоторых даже по две. Так что Добрая Волшебница лишь вздыхала, наблюдая, как Колбаскин лихо расправляется с нападающей на неё кукольной армией.
Как приятно выслушивать слова благодарности, особенно если их произносят по делу. Колбаскин принял вид гордый, но в меру скромный. Мол, сделал, что мог, и первым отправился в сторону кухни, чтобы получить причитающуюся награду. Часто случается так, что если герою сразу не дали заслуженных почестей, то потом их деяния как-то забываются, а то и награду получают другие – те, кто оказался к кормушке ближе. Во время войны ордена и медали в изобилии получали те, кто служил при штабе и ежедневно доказывал своё усердие и готовность быть полезным.
Вот Колбаскин и поспешил на кухню, но, неожиданно для него, так оказался кто-то посторонний. Это был человек, а точнее – женщина. Озадаченный, котёнок остановился, и Добрая Волшебница вошла на кухню первой. Она тут же узнала постороннюю и затеяла с ней разговор. К большому огорчению Колбаскина. Котёнок был уверен, что находится в центре, если не обожания, так хотя бы внимания к нему, а тут оказалась полная неблагодарность. Волшебница затеяла разговор с женщиной, оказавшейся её соседкой, и напрочь позабыла про чаяния нашего маленького героя. Может, она забыла про него ненадолго, а скоро вспомнила бы про защитника и спасителя. Но – поздно – Колбаскин решил обидеться и удалился из кухни, гордо и нервно дёргая хвостом, чтобы показать презрение к роду человеческому. Не ко всему роду, а к тем, кто имеет короткую память и недостаточную благодарность.
Куда же двинулся наш герой? По-видимому - в оранжерею, где он отсиживался и пестовал свои обиды? Нет, знаете ли, он ведь только что спустился оттуда. К тому же боевой пыл в маленьком герое ещё не окончательно угас. Он вспомнил, что тревожным местом, кроме шкафа с куклами, как оказалось – обоснованно, был ещё холл- прихожая, где высился тотемный столб. Вот туда-то и направил наш маленький герой свои лапы, могущие стать опасным оружием.
31. Кто вы, доктор Миллер?
Для того, чтобы ваше недовольство улетучилось, надо найти подходящий объект, на который можно ваше недовольство излить в полной мере. Тогда настроение в скором времени приходит в норму. Это такой универсальный психологический приём- клише, которым многие пользуются, не утруждая себя для других решений вопроса. Колбаскин надеялся получить награду за свои подвиги и общее благородство, которая уже почти что лежала у него на языке, но вот Добрая Волшебница увидала на своей кухне постороннего человека и тут за затеяла длинные разговоры, позабыв про своего героя, пусть маленького и скромного, но ведь и совесть надо иметь!
Вместо удовлетворения на душе кипело раздражение, которое искало выхода. Самым лучшим Колбаскину показалось удалиться из кухни с гордо поднятой головой (и хвостом), отправиться в холл, и вонзить когти в тотемный столб. Ох, и даст же он волю своему раздражению, то есть исполосует весь столб когтями за милую душу!
От кухни до холла идти было – всего ничего. Колбаскин добрался туда в два счёта и сразу подошёл к столбу. Кто-то укрепил его у дверей. Сначала это было просто дерево, на ветке которого находилось чучело филина, который сипло кричал, стоило снаружи надавить кнопку звонка. Такой вот сигнал. Но потом дерево доработали. Кто-то искусно потрудился резцом и вырезал на стволе тотемные изображения, наполовину превратив ствол в истукана. Все ветви удалили, кроме того, где находилось чучело. Но и его подрезали. Для чего это сделали, котёнок не знал. Сам бы он ни за что не сделал ничего подобного. И не только потому, что был котёнком. Да, он был котёнком, и его голову не посещали столь дурные фантазии. Хотя … не будешь ведь учить Волшебницу уму- разуму.
Учить не будешь, а вот когти точить – запросто. С урчанием Колбаскин прыгнул на столб и вонзил в него все когти, а потом потянул их вниз, вспарывая ствол. Древесина подавалась с трудом, а вот иссохшая кора, которая участками ещё сохранялась, подавалась легко и крошилась на пол внушительными кусками. Вот он сейчас душу-то отведёт!
А потом … потом появилось ощущение, что столб этот движется. Он и в самом деле отодвинулся от стены. Мама дорогая! Колбаскин вдруг вспомнил, как он, в аналогичной ситуации, вонзил свои когти в голову здоровущего пса- «кавказца», и что из этого получилось. «Кавказец» сделался бешеным и изо рта его запузырилась пена. Но, что самое ужасное, и другие псы тоже начали выть и кидаться, разбрызгивая пену из своих пастей, словно началась какая-то реакция, словно его когти сыграли роль некоего катализатора бешенства и безумия. Да, это были Безумные Псы Макса, но сначала они демонстрировали только безудержную ярость, и лишь потом они показали признаки настоящего бешенства.
Эти воспоминания и всплыли в памяти нашего маленького героя, который поступил совсем, если честно признаться, не по-героически. Колбаскин зашипел, как мог громко, а потом всеми лапами оттолкнулся от столба и слетел на пол. Утвердившись там, он решился повернуть голову, чтобы посмотреть на столб. Может, всё это ему лишь почудилось?
Наш герой, наш «неустрашимый» Колбаскин испытал настоящий шок, увидав, как над ним склонилось злобное деревянное чудовище, оскалившее страшные треугольные зубы. И пусть большую часть увиденного представляло собой наваждение, этого котёнку хватило, чтобы прийти если не в безумство, то в паническое возбуждение. Он начал метаться по холлу, не решаясь отвернуться от тотемного столба, и не решаясь, одновременно с этим ещё раз посмотреть на него. При всём этом он не решался и остановиться. Всё это стало причиной крайне сложной и извилистой амплитуды его движения, которая закончилась в шкафу-купе, дверца которого всё ещё была приоткрыта, ровно настолько, чтобы туда смог протиснуться донельзя испуганный котёнок. И он не намерен был останавливаться, и сунулся туда, где давеча у него начало щекотать шерсть.
Вы, верно, уже успели забыть, что наш любопытный персонаж нашёл ещё одну «лазейку», которую принялся искать по законам логики. И нашёл ведь, ну что тут будешь говорить! Мало того, Колбаскин тут же о своей находке забыл, но где-то глубоко внутри память о «лазейке» сохранялась, чтобы в нужный момент распахнуться.
Раз – и он уже там!
О-го-го!!
К этому привыкнуть просто невозможно. Раз – и ты уже в другом месте. Совершенно в другом месте. Помните фильм Георгия Данелия «Кин-дза-дза»? Там как раз такая ситуация и показана. Только что вы стояли в центре бурлящего мегаполиса, набитого машинами, спешащими неважно куда пешеходами и вдруг – раз! – и вы посередине пустыни, где всюду: спереди, сзади, кругом! – одни только песчаные барханы, как волны застывшего песчаного моря.
Вот так же и наш герой. Он убоялся столба, укреплённого перед входной дверью квартиры, юркнул в первую же попавшую щель и … стоял теперь посередине другой пустыни, каменистой, заваленной россыпями потемневших от жара камней и груд сланца, прогалины между которыми заросли колючими кустарниками под названием скрэб. Колбаскин остановился и начал озираться по сторонам, всё больше озабочиваясь своим положением. И в самом деле, куда же его занесло на этот раз? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сделать небольшое отступление, лирическое и даже мистическое.
+ + +
В далёком городе Мельбурне жил необычный человек, которого звали Джордж Миллер. То есть выглядел он вполне обычным человеком, но вот когда засыпал, видел удивительные сны, в которых рычали автомобильные и мотоциклетные моторы, рассыпался грохот выстрелов, и метались люди. Цивилизации, которая окружала Джорджа наяву, там, то есть в его снах, не было. Это можно было назвать дистопией, или катотопией, или апокалиптической антиутопией, где события утрировано кровавы и действенны. Впрочем, сын австралийца и гречанки, подросток Джордж тогда этих слов не знал, а своих ночных кошмаров боялся. Он не признавался никому в этих своих снах, боясь себе признаться, что попросту сходит с ума. Но … время шло, а психика его оставалась устойчивой. Джордж принёс домой кучу медицинских справочников и зарылся в них, что называется - с головой. Другие листали альбомы комиксов, слушали музыкальные группы, а Джордж изучал медицинские атласы. Впрочем, музыку он тоже любил, от мощных опер Рихарда Вагнера и до не менее мощных песен рок-музыкантов «Лед Зеппелин» и прочих групп. Он любил музыку, насыщенную экспрессией и мощью. Работа медика сначала увлекла его тем, что была недоступна для непосвящённых, а потом… а потом всё как-то обрыдло. И сны, те сны из детства, с рычащими моторами автомашин и байков, они продолжались.
Есть такой способ избавиться от проблемы, который практикуют психологи – это описать свою проблему на бумаге, а потом кому-то всё это дать прочитать. Не правда ли, всё это напоминает исповедь? А вы думаете, для чего верующие практикуют те или иные ритуалы? Не для того ли, чтобы очистить свою совесть, которая является отражением души? Вот и Джордж, уже не подросток, а доктор Миллер, записал всё, как можно подробней и решил всё показать. Кому? Сейчас мы вам расскажем и это, но сперва сделаем небольшой исторический экскурс.
Жизнь в Средние века была очень нелегка. Это утверждение было характерно почти для любого государства. Для того люди и стали создавать общины и гильдии – чтобы общими усилиями улучшить свой быт и существование. Свои общины были даже у преступников. В Италии так сформировалась мафия и каморра, а в Китае – триады. Из общества каменщиков со временем возникли ложи масонов, которые до сих пор называют себя «вольными каменщиками» и имеют среди тайных символов мастерок и циркуль. Из общества защиты правопорядка зародилась полиция, то есть одни общества противостояли другим. Контрабандисты противостояли таможенникам, а браконьеры – егерям. Но речь идёт не об этом.
Сначала преступников карали на месте преступления, но потом, когда появились законы и целые институты, которые оперировали этими самыми законами, какие-то права появились и у преступников. Да, некоторые из них пали окончательно и сделали разбой своим образом жизни, но большинство «оступившихся» были вынуждены преступить закон в силу социальных причин, в силу обстоятельств, или ещё как. То есть для общества они не были до конца потеряны, и их изолировали от общества на какое-то время, чтобы они осознали свои прегрешения и вернулись очищенные. Всё это так, но настоящие профессиональные преступники сумели организовать в местах лишения свободы такую систему, которая падших, да ещё и слабых душой вовлекала в мир преступности, где им предлагалось участие в «системе», пусть и на низших ролях, но заработок был гарантирован. Для того, чтобы места лишения свободы и исправления преступников не сделались рассадником самой преступности, были приняты властями разных государств самых закоренелых преступников ссылать. Это оказалось более эффективно, чем просто казнить. Ссылка, это была всегда неизвестность, а неизвестность всегда страшит больше, чем конкретная опасность. Так же, зачастую, и ожидание подарка либо другого радостного события приятней, чем сам подарок или событие. Чаще всего именно так.
В Российской империи мест для ссылки было сколько угодно – вся Сибирь. Вот её и заполняли всякого рода голодранцами и каторжниками. Помните песню «Славное море – священный Байкал». Это как раз про каторжника и его побег из ссылки. Но самых, как сейчас говорят – отмороженных преступников ссылали на остров Сахалин. Это было за десять тысяч вёрст от главных городов Российской империи, по сути – другой конец света. Даже если такой каторжник сбежит из острога, то непременно сгинет бесследно по дороге домой. Так и происходило. А в европейских государствах поступали немного по-другому – использовали свои заморские колонии. Из Франции преступников отсылали в Гвиану, в прагматичной Германии преступников продавали в качестве наёмников за океан, участвовать в тамошних войнах, а из Англии преступники помещались на остров Новая Каледония, а когда он был заполнен ими, начали посылать в Австралию. Подумать только – для преступников был выделен целый континент, пусть и небольшой, но подумайте сами – целый континент!
Что же происходит с преступниками на новом месте, по сути – в новом мире? Кажется, что это новое место скоро сделается рассадником всякого рода преступности, которая (неминуемо?!) в скором времени хлынет обратно, в метрополию. Ан нет! Этого не происходило. Почему? А по той простой причине, что этим людям пришлось заново обустраивать свою жизнь и существование, то есть те социальные причины, в силу которых они сделались преступниками, исчезли. И вчерашние воры и разбойники становились гражданами нового мира, который обустраивали своими руками. Так появилось, к примеру, государство Австралия, на сегодняшний день входящая в почётный список развитых и цивилизованных стран, где законы чтят и исполняют, где преступность не превышает общие мировые значения. То есть вся тяга к авантюрам и жестокости ушла, растворилась в неких исторических далях, а те позывы, что ещё пробивались, оборачивались ночными кошмарами.
Как вы уже, наверное, догадались, в жилах Джорджа Миллера бурлила кровь его излишне горячих предков, и медик свои видения переносил на бумагу. Свои волнения он решил выразить языком кинематографии и записался на любительские кинокурсы в самом начале 1970-го года. Там он встретил и подружился с Байроном Кеннеди, который желал сделаться классным кинооператором и снимать великие картины. Эти два человека нашли общий язык, а когда Джордж Миллер показал зарисовки своих снов, то Кеннеди пришёл в восторг и заявил, что они вполне годятся в качестве сценариев для боевиков и триллеров. Байрон немного погорячился, ибо сценарий ещё надо было написать. Так к их «дуэту» присоединился третий – журналист Джеймс Маккасланд, который и написал сценарий для фильма «Безумный Макс». К тому времени Байрон Кеннеди понял, что он скорее продюсер, чем кинооператор. Ему нравилось организовывать процессы, подготавливать появление фильма. А что же доктор Миллер?
Теперь мы сделаем новое отступление и заглянем ещё глубже в историю, в те времена, которые принято называть библейскими, и вспомним мы Антония Фивского, жившего в Верхнем Египте, позднее объявленного святым. Прославился Антоний своими видениями, которые посещали его не только ночью, но и днём. Те картинки, которые перед ним представлялись, назывались им искушениями, и он стойко с ними боролся. Жил он в то время в пустыне, в развалинах замка. Кто знает, если бы он не удалился из города Кеми, где проживал, видения, его искушающие, были бы не столь навязчивы, да и было бы ему, чем заняться, среди людского сообщества. Но Антоний прожил жизнь так, как он прожил, а достиг он возраста в 105 лет, пока не предстал перед Всевышним. За это время он начал практиковать изгнание бесов и лечение накладыванием рук, имея высокий энергетический потенциал. Вокруг его жилища поселилось немало учеников и последователей, ставших первыми монахами, а сам Атоний чтился, как зачинатель монашества, как социального явления. К чему мы это вспомнили? Если бы Антоний жил в наше время, и сумел систематизировать и организовать свои видения, то он стал бы величайшим кинематографистом. Нечто подобное испытывал и Джордж Миллер, только, в отличие от Антония Фивского, он не стал аскетом и трудоголиком, и перестал лечить людей. Такие вот исторические коллизии …
Когда появился фильм «Безумный Макс», Миллер не почувствовал облегчения и продолжил свою работу в прежнем направлении и снял ещё два продолжения «Безумного Макса» - «Воин дорог» и «За пределами «Купола грома». Он работал и над другими темами, достаточно вспомнить его фильмы «Иствикские ведьмы», «Мёртвый штиль», «Флирт» или про поросёнка Бейба. Но тема «Безумного Макса» не отпускала Миллера и он снял ещё один фильм «Дороги ярости». Чем это не искушения Джорджа Миллера? Только в отличие от библейского святого, он не держал свои страхи внутри себя, а показал их всему миру. Чего же он боялся? Чтобы понять это, посоветуем вам посмотреть эти фильмы, со своей стороны скажем, что Миллер боялся краха человеческой цивилизации и того агрессивного «средневековья», которое вырвется наружу, как только треснет оболочка цивилизации, в которое завёрнуто человечество. Антоний Фивский говорил о демонах, которые прячутся внутри людей. Джордж Миллер показал, что бывает, когда те демоны находят выход наружу. Теперь давайте вернёмся в канву нашей истории о котёнке Колбаскине.
А наш Колбаскин тем временем пребывал в состоянии паники. Да и как же ему было не испугаться, если очутился он вдруг неизвестно где, под диким палящим солнцем, в краю, где существовать было сложно и не было места для котёнка, где он мог бы почувствовать спокойствие. Именно это всё и ощущал Колбаскин, когда метался по пустошам, перебегая от одного места к другому. И самое обидное было то, что наш герой, растерявшись в первые минуты, не успел приметить того места, в котором очутился изначально, и где должна сохраниться «лазейка», с помощью которой можно было бы попробовать вернуться обратно. Даже тот столб, которого котёнок испугался, казался теперь не таким страшным. Мало того, он сделался даже желанным, и многое бы Колбаскин отдал, чтобы снова очутиться рядом с тотемом, прижаться к нему, чтобы в следующий миг сорваться от него, и мчаться к Доброй Волшебнице, чтобы пожаловаться той на несчастья, пережитые им по причине своей трусости, с которой Колбаскин боролся, пусть и не всегда удачно. Но … он не мог найти «лазейки», и чувство растущего отчаяния переполняло душу нашего героя.
32. В мире Безумного Макса.
Что теперь делать? Куда он попал? Поможет ли ему Добрая Волшебница?
Колбаскин вздыхал, размышляя, и оглядывался по сторонам, надеясь, что вот-вот колючий кустарник раздвинется и появится Волшебница, чтобы забрать котёнка отсюда и унести домой. Но … минуты тянулись, как уставший караван в далёкой пустыне, и никто не появлялся. Колбаскин тяжело вздохнул и пригорюнился. Он ещё несколько раз вздохнул и заплакал, тоненько поскуливая:
– Мя-я-яу … мя-я-яу …
Над головой захлопали крылья. Котёнок поднял голову. Над ним кружилась птица с широко распахнутыми крыльями. Это был не Кеша с убранством из ярких перьев и даже не та, давешняя ворона, которая уже не казалось такой противной. Эта птица была зловещей и её присутствие сейчас ничего хорошего не сулило. Колбаскин выгнул спину и зашипел. Он сам понимал, насколько неубедителен, но попытался защититься хотя бы так.
Конечно же, это совсем не подействовало. Зловещая птица продолжала накручивать круги. К ней присоединились ещё две такие же птицы. Они то поднимались, то опускались. Котёнку показалось, что они исполняют некий ритуальный торжественный танец, перед тем, как … Перед чем?! Стало по-настоящему жутко. Колбаскин поёжился и ещё раз огляделся. А потом … потом, та, первая птица, птица- стерва (от слова «стервятник») пролетела так низко, что своими когтистыми лапами схватила его за спину. В следующий момент Колбаскин почувствовал, что не ощущает под лапами земли. Он взлетел! Он летит! Казалось бы, это должно обрадовать (как же! чувство полёта!), но наш маленький герой испытал страх. Хорошо ещё, что не тот ужас, который высасывает силы и парализует члены. Колбаскин вдруг испытал гнев, и это чувство, наоборот, его силы умножило. Он умудрился изогнуть своё тельце и вонзил когти в брюхо птицы- стервы, в силе «острого когтя». И как это ему удалось дотянуться до впалого живота? Неизвестно как, но он дотянулся. Птица- стерва от неожиданности закричала, а потом разжала свои когти. И Колбаскин полетел вниз …
Случалось ли вам падать с нераскрытым парашютом? Лично нам (к счастью) – нет!! Но те, кто это испытывал, с трудом подбирая слова, передавали свои неповторимые (не дай бог) ощущения. Именно это и испытал наш герой. Его спасло то, что птица- стерва не успела набрать достаточной высоты, да и он сам был лёгонький и маленький, к тому же ещё удачно приземлился в кучу песка. Так что всё закончилось благополучно, хотя, если честно, то большой радости наш герой от этого не почувствовал. Потому что ситуация от этого не намного улучшилась.
Птица- стерва, которая попробовала на своём тощем брюхе, покрытом грязными серыми перьями, парочку ударов «острого когтя», ощущала боль и оскорбление в своих лучших чувствах, чувствах предвкушения, и разразилась целой тирадой громкий воплей. Как и она сама, эти крики были противными и скрипучими, словно водили рашпилем по изуродованной броне танка, расплавленного попаданием ракеты. Другие птицы, число которых возросло почти до десятка, охотно присоединили свои голоса к воплям своей товарки. Получился настоящий концерт. И это был какофонический концерт безумных исполнителей, каждый из которых вёл свою партию, ни мало не подстраиваясь под ритм прочих вокалистов. Колбаскин, уже познавший все прелести настоящей музыки, гармоничной в своём совершенстве, содрогнулся от отвращения.
Но не один наш герой услышал этот разнобойный «хор». Откуда-то со стороны послышался ответный вой, жуткий, от которого шерсть Колбаскина встала дыбом, а хвост распушился до такой степени, что сделался толще нашего героя. Так может получиться, если испугаться по-настоящему. Колбаскин заметался на месте, не зная, куда ему бежать. Вой, казалось, слышался со всех сторон, и даже сверху, где продолжали верещать птицы- стервы, которые принялись визжать и курлыкать с новыми силами, что-то там заприметив из поднебесья.
Наконец Колбаскин увидал неподалёку гряду скалистых утёсов, на одном из которых росло уродливо выгнутое дерево, покрытое узкими листьями и большими шипами, словно безумный учёный скрестил маньчжурскую сосну с кактусом. Долго над этими несообразностями размышлять было некогда, и котёнок устремился туда из всех своих котёночных сил.
Наверное, если бы он постарался в иных обстоятельствах вскарабкаться на эти потрескавшиеся скалы, то у него ничего бы не получилось. Вот так же взлетел на отвесную скалу «чёртов палец» отец Фёдор, герой книги Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». В чрезвычайных обстоятельствах наш организм, как у людей, так и у животных, открывает некие запасники, где хранятся непонятные ни для кого возможности, и начинают твориться всякие чудеса. Потом всё это называют и левитацией, и телекинезом, и другими научными определениями, а пока организм спасает себя сам, и делает это настолько эффективно, что мало не кажется.
Как-то так …
Колбаскин сам не понял, как очутился на верхушке самого высокого кряжа и прижался спиной к искрученному стволу дерева, готовый карабкаться и дальше, если понадобится. Он глядел вниз, и ему было страшно так, как никогда раньше. Дело в том, что к нему неслись с разных сторон … слева, справа … невообразимо страшные собаки. Здесь были доги, мастиффы, доберманы, все разновидности овчарок, включая и «кавказцев», собаки сторожевые, охотничьи, розыскные, и все они были возбуждены до крайности, до истерики, и все исходили лаем и воем. Некоторые захлёбывались потоками слюны, некоторые кружились на месте, кое-кто задирался с соседями, от переизбытка злобы, и все были нацелены на крошечное по сравнению с ними существо, на котёнка Колбаскина.
Разве можно всё это себе представить?!
Колбаскин закрыл глаза и привалился спиной к шершавому стволу дерева. Он решил, что всё это ему снится. Надо заставить себя снова заснуть и провалиться в другой сон. «Я сплю, – убеждал себя котёнок. – Я сплю и вижу сон. Дурацкий сон, но разве себе прикажешь? Лезет в голову всякая дрянь».
Стало немного легче, но всё равно звук никуда не девался. Собаки продолжали атаковать скалистый кряж и не собирались идти на попятную. Кажется, они сделались ещё злее. Это было невозможно, но шум сделался ещё громче, ещё оглушительней. А над головой слышалось шуршание крыльев. Это кружились, над самой головой, птицы- стервы, не желающие соглашаться с тем, что жертва достанется кому-то другому, а не им. Колбаскин ещё плотнее зажмурил глаза, чтобы не видеть всего этого кошмара.
Спрашивается, за что всё это свалилось на его голову? Если бы наш герой ничего не делал, никуда бы не лез, то он до сих пор находился дома, кушал молоко и не знал бы горя. А может … может, его вычистили, избавились бы от него? С ними, беззащитными котятами не очень-то церемонятся, знаете ли? Утопили бы, или ещё что сделали. А так, он является сам хозяином своей судьбы, плохо ли, хорошо ли, но он жив, а ещё совсем недавно попал к Доброй Волшебнице. И ведь, заметьте, сам попал, никто его не принёс, не вручил, с рекомендациями, мол, обратите ваше внимание … Ничего подобного, всего в этой жизни наш герой добился сам, своими силами и участием, а что он попал в этот жестокий мир, мир Безумного Макса, так ведь ещё не вечер, ещё не всё закончено, а погибают те, кто готов сдаться, кто готов признать своё поражение. Лёг на спину, лапки вверх задрал и … уноси готовенького. Кто там следующий на счастливый в жизни шанс?
Внезапный толчок едва не сбросил нашего героя с края скалы. Спасло то, что Колбаскин запустил коготки в кору дерева. Он открыл глаза и успел заметить, как от него удаляется нахальная птица, птица-стерва, которая заметила, что котёнок готов сдаться, смириться со своей участью и поспешила стать первой на намечающемся «празднике жизни», празднике за счёт чужой жизни. Случается такое в дикой природе, особенно если каждый – за себя.
Вот только нашему герою совсем не улыбалось закончить свою жизнь в желудке птицы-стервы, пусть даже самой проворной, и он приготовился к следующему её заходу. Как только она приблизилась, торжествующе вытянув вперёд морщинистые лапы с вытянутыми когтями, котёнок скакнул вперёд и нанёс несколько быстрых упреждающих ударов в стиле «острого когтя». Только серые грязные перья в разные стороны брызнули. Птица от неожиданности дёрнулась и закувыркалась со скалы вниз, стараясь перевернуться, чтобы начать взлёт. Но ей не хватило оперативного пространства. Уже казалось бы птица-стерва перевернулась, и уже было взмахнула своими распахнутыми крыльями, и уже вытянула голую длинную шею, и уже взглянула на своих товарок, что посматривали на неё со своей небесной орбиты, но в этот роковой миг одна из собак, изловчившись, высоко подскочила и вцепилась зубами в одно из крыльев, а уже в следующий миг, трагический, оба эти создания рухнули на каменистую землю, где уже были распахнуты десятки оскаленных пастей. Птица-стерва только успела раз скрипуче вскрикнуть, жалуясь на несправедливость судьбы, а затем её растащили на части, на десятки окровавленных кусочков. Те из собак, кому ничего не перепало, завыли и залаяли ещё более оглушительно, протестуя и негодуя.
А что же наш герой? Он тоже рухнул вниз с этого скалистого кряжа? К счастью – нет. Колбаскин успел отцепиться от птицы-стервы, и снова прыгнуть к своему дереву, чтобы вцепиться в него всеми своими когтями. Доложим вам честно: котёнок едва не сорвался со скалы, и если успел удержаться там, то только по той причине, что был ловок и быстр, и проявил изрядную сноровку, словно проделывал подобные кульбиты десятки, если не сотни раз. Такое мог сделать кот Лекс, а Колбаскин … Давайте думать, что ему повезло.
Сердечко в груди нашего героя билось так, словно пыталось установить мировой рекорд в стиле Книги рекордов пивоваренной компании «Гиннесс». Он чувствовал, что силы почти что оставили его, и что ещё одного подобного подвига ему не совершить. А собаки внизу всё же решили забраться на эту скалу. Они теперь прыгали на спины друг другу, пытаясь выстроить из своих тел подобие пирамиды. Внизу выстроились самые сильные и мощные собаки, а на них взобрались ловкие и энергичные их собратья. И, честное слово, это бы у них получилось, как ни невероятно это не звучало, но слишком уж много усердия и злобы проявляли те, что заняли место на самом верху. Они просто бесновались от ярости, увидав, что котёнок находится совсем рядом, на расстоянии одного хорошего прыжка. Если бы такой ловкач был один, то он уже прыгнул бы, но несколько участников этой акробатической конструкции своим чрезмерным усердием лишь расшатывали всю «пирамиду», терявшую устойчивость. Но это могло случиться в любой миг и Колбаскин обмер от ужаса. Сначала он снова зажмурил глаза, но от этого сделалось ещё страшнее, и тогда он решился снова открыть их, и именно в этот злосчастный миг ему в бок ткнулся чей-то мокрый нос. Чей-то? Скажем сразу, что собачий. Это понял и наш маленький и несчастный герой. Колбаскин распахнул глаза и приготовился издать последний вопль, последний в своей жизни …
33. Порою новый друг лучше старых двух
– Мамочка … – пискнул наш котёнок, прежде чем силы окончательно покинули его.
– Позвольте, я помогу тебе, – послышался спокойный голос, мальчишеский, а не собачий. – То есть мы поможем тебе.
Только теперь потрясённый Колбаскин заметил мальчишку, который находился здесь же, на верхушке кряжа. Он стоял на самом краю скалы, спокойно глядя вниз, где бесновались собаки, увидавшие, что число их противников увеличилось. Колбаскин не верил своим глазам, ведь ещё мгновение назад он был здесь в печальном одиночестве. Вдруг голову его посетила мысль.
– Вас послала … она?
– Кто – она? – удивился мальчишка.
– Добрая Волшебница.
– Нет, – помотал вихрастой головой таинственный незнакомец.
– Тогда ты – Вовка, – сделал ещё одно предположение Колбаскин. – И ты всё ещё разыскиваешь своего Кешу.
– Да нет же, – засмеялся подросток. – Меня Валеркой зовут. И никакого Кеши я не знаю. Кстати, кто это? Твой друг?
– Нет, – вздохнул Колбаскин. – Вовка – друг Кеши. Кеша, это попугай. Вот он – как бы мой друг. А Вовку я и не видел никогда.
– А Кеша твой где-то здесь?
Мальчишка Валерка начал крутить головой, выискивая попугая, и сопровождавшая его собака тоже начала крутить головой, делая это вполне осмысленно. Впрочем, чему тут удивляться? Если котёнок Колбаскин проявляет редкостную сообразительность, то почему мы должны отказать в этом собаке, тем более, что она тоже была рыжей, то есть – грязно- рыжего окраса, вот только, в отличие от маленького котёнка, шерсть взрослой собаки была густой и, совсем немного, свалявшейся. Да и понятно, ведь собаки не уделяют столько времени чистоте своей шерсти, как это свойственно кошкам и котам.
– Нет, – заявил Колбаскин, – Кеши здесь тоже нет, и я не знаю, где он. Он ведь потерялся.
– А ты сам, – внезапно спросил мальчишка, – не потерялся?
И тогда, после этих слов незнакомца Валерки, Колбаскин заплакал, почти что навзрыд. Так ему сделалось жалко и себя самого, и злополучного Кешу и даже Вовку, которого он не видел до сих пор. Почему всё так несправедливо устроено? Собаки, что бесновались и подпрыгивали внизу, как-то притихли, пытаясь понять, что же происходит наверху, над их головами, а потом взорвались яростным лаем, словно на них так подействовали горькие слёзы нашего героя. Теперь собаки выстраивали пирамиду из себя вполне осмысленно, поднимаясь вверх. До края кряжа оставалось не так уж много отвесного пространства. Колбаскин увидал это и в тот же миг позабыл про свои слёзы и расстройство. Всё-таки неблагоприятные обстоятельства могут рассеять некоторые наши проблемы, то есть заставляют как-то их решать, позабыв про сплин.
– Сейчас они заберутся сюда, – испуганно заявил Колбаскин, но Валерка, с которым котёнок так толком и не познакомился, беспечно махнул рукой.
– Пусть это тебя не волнует, – заявил мальчишка. – Сейчас Тим уведёт их куда-нибудь подальше. Это не так уж и сложно. Для этого мы сюда и явились, а потом займёмся тобой.
– Тим? – переспросил Колбаскин и даже повернулся, разглядывая ещё одного мальчика. Но никого здесь больше не было, да и не могло быть, потому что места здесь не так уж и много. А Валерка засмеялся, глядя, как котёнок озирается.
– Тим, покажи им …
Пёс кротко гавкнул и встал на самом краю скалы, глянув на столпившихся внизу собак. Колбаскин невольно тоже посмотрел вниз, а уже в следующий миг пса с именем Тим на верху гряды уже не было. Котёнок ахнул про себя, решив, что тот сорвался вниз. Но нет, странный приземистый пёс с короткими лапами каким-то удивительным образом очутился позади собачьей своры, у соседней группы скал, где поднял заднюю лапу и помочился на камень, а потом уселся и начал безмятежно чесать себя за ухом, извернувшись самым потешным образом. Это был прямой вызов своре, участники которой считали себя владыками всей близлежащей территории, а она была немаленькой. Псы яростно залаяли по адресу нахального чужака, но тот не обратил на них никакого внимания, не считая нужным замечать их. И тогда все они, разом, сорвались с места, чтобы повалить, а потом непременно порвать наглеца на части. Чужаков надо наказывать – таков закон всех дикарей.
Колбаскин только ахал и ойкал, ожидая, что вот сейчас эти быстроногие псы настигнут коротколапого Тима, но тот каким-то непостижимым образом успевал оказаться впереди дико лающей своры, не особенно и усердствуя в беге. Он как будто исчезал прямо перед носом атакующих собак, но тут же появлялся в отдалении, словно успев сделать удивительно длинный скачок.
– Не бойся, – заявил мальчик Валерка Колбаскину. – им его не догнать. Он всё время будет впереди. И даже если бы его догнали, то и тогда повредить ему они не смогут.
– Почему? – глупо спросил котёнок, вместо того, чтобы порадоваться за Тима.
– Очень просто. Мы с ним не более, чем изображение.
– Это как? – ещё больше поразился наш герой.
– Мы с моим псом являемся одушевлёнными программами особого, Виртуального мира.
– Какого мира?
– Виртуального, – повторил мальчишка. – Созданного искусственно. А сюда мы перенеслись как бы на экскурсию.
Колбаскин хотел снова поразиться, а потом подумал, что и сам оказался здесь не менее удивительным образом, природу которого он и сам не очень-то представлял. Так чего же удивляться, что и другие могут повторять подобные фокусы.
– А как вы очутились на этой скале? – спросил котёнок. Не то, чтобы его это очень уж волновало, но надо было как-то устанавливать общие позиции, общие интересы, да и хотелось кое-что разузнать об этой странной парочке. К примеру, что же это такое – одушевлённые программы?
– Мы почувствовали тебя, твои страхи, и решили посмотреть, что является их источником. Вот так мы и встретились. А как ты сюда попал?
– Трудно сказать, – признался Колбаскин. – Наверное, я слишком сильно напугался.
Признавшись в своих страхах, Колбаскин продолжил свою исповедь, и пересказал, этап за этапом, всё, что с ним приключилось в его короткой, но столь насыщенной встречами и событиями жизни. Всё бы хорошо, всё бы терпимо, если бы не это место, куда он угадал. Впрочем … теперь, когда эта обезумевшая лающая свора убралась подальше, всё уже казалось не таким уж и фатальным.
– А твой … этот самый … – осторожно начал формулировать свой вопрос Колбаскин.
– Друг? – понял его мальчик. – Тим?
– Да, – обрадовался котёнок. – Твой друг, с ним ничего плохого не случится?
– А что с ним может случиться? – не понял мальчик.
– Ну, как же. Эти собаки … Они такие страшные.
– Ах, это, – улыбнулся Валерка. – Ты же ничего не знаешь об этом мире. Я тебе сейчас попробую объяснить. Когда-то люди представляли свой мир плоским, и придумали, что его держат три слона, стоящие на спине исполинской черепахи, которая плавает на поверхности мирового Океана. Люди слагали мифы, которые были отголосками утерянных знаний о былых событиях, и думали, к примеру, что небосвод поддерживает титан Атлас. На этой модели базировались фундаментальное мироздание прошлого. Потом их знания стали расширяться, и люди прошлого узнали, что наша планета круглая и вращается вокруг Солнца, которое является звездой и входит в звёздное скопление, называемое галактикой, которых насчитывается неимоверное количество …
– Постой, Валерка, – остановил мальчика котёнок. – Я как-то теряюсь во всём этом. Ты лучше расскажи про этот мир … и как из него выбраться …
– Этот мир придуман не нами, – загадочно ответил мальчишка, – этот мир придуман не мной. Но он действительно придуман. Есть такое выражение – воплощение мечты. Сколько эмоций и стараний мы затрачиваем, чтобы наша мечта сделалась реальностью. И – это срабатывает. Мы радуемся, но мало кто задумывается, что стоит за воплощением мечты.
– Я понимаю всё меньше и меньше, – признался Колбаскин, – и настроение у меня от этого только портится. Казалось бы, куда уж ниже … но оно всё равно портится.
– Хорошо, – согласился мальчишка. – Зайду с другой стороны. Когда-то, когда я был просто человеком, (котёнок сделал большие глаза), мне попала в руки книжка советских фантастов, братьев Стругацких. Книжка называлась «Понедельник начинается в субботу». По названию книжка весьма абстрактная и неожиданная. Она и оказалось собранием невообразимостей. Это была сказка в стиле кибернетики. Она меня очаровала и вывела меня на тот путь, который и привёл меня сюда.
– В это страшное место? – уточнил Колбаскин, содрогаясь от ужаса перед страшным путём, который прошёл этот симпатичный мальчуган.
– В том числе и в это, – спокойно отозвался Валерка. – В книжке было место, где главный герой, программист Александр Привалов, путешествует на машине времени, которая перемещается в пространствах, описанных на страницах фантастических книг. Очень интересный абстрактный приём. Я об этом тогда не задумывался, а наслаждался приключениями программиста, поступившего на работу в институт чародейства и волшебства.
– Там учат на Волшебников и Волшебниц? – затаив дыхание, спросил Колбаскин, вспомнив свою хозяйку.
– Скорее изучают те технологии, которые применяют волшебники. Это очень важная дисциплина, которой мы ещё не знаем.
– А-а, – откликнулся котёнок, теряя интерес к тому, книжному институту.
– И ничего не «а», – воскликнул мальчишка, уловив потерю интереса собеседника. – Совсем не «а». То, о чём писали Стругацкие, всё это имеет право на существование. И доказательство этому – мы с тобой.
– Мы? – удивился Колбаскин. – Почему это мы?
Ему показалось удивительным, что своим существованием он подтверждает какие-то там выдумки каких-то там Стругацких. Он-то здесь причём?
– При том, – махнул рукой странный мальчишка, который каким-то образом влез в голову котёнка и прочитал его мысли, – что мы с тобой и находимся в мире, который все бы назвали выдуманным, но он существует. Или ты с этим не согласен!?
Котёнок вспомнил, как ещё совсем недавно спасался бегством от стаи преследующих его собак, от которых он нашёл спасение только здесь, на верхушке скалистого кряжа и согласился с Валеркой.
– Да. Но что это значит?
– Воплощаются не только наши мечты и заветные желания, но и наши страхи, а также то, что можно считать «продуктом воображения». Ещё совсем недавно люди читали книги, и это подстёгивало их воображение, рождало мечту и делало её реальней. То есть своё будущее люди создавали себе сами, не только своими руками, но и своими представлениями о будущем.
– Люди? – решил уточнить Колбаскин. – А как же коты? Разве они не мечтают?
– Это уже тебе решать, – упрямо отмахнулся мальчишка. – Я пытаюсь объяснить тебе об этом мире, а не спорю с тобой.
– Извини, – вздохнул котёнок. – Я немного волнуюсь. Напомню только, что я недавно чуть не погиб.
– Но не погиб ведь, – махнул рукой мальчуган. – Чуть-чуть не считается. И, как только вернётся Тимка, мы тебя выведем отсюда, так что можешь больше не волноваться.
– Это можно сделать? – обрадовался Колбаскин, не решаясь так сразу поверить в счастливую возможность выпутаться из очередного безнадёжного положения.
– Да легко, – ещё более беспечно махнул рукой Валерка. – А пока Тимка не вернулся, я тебе немного расскажу про этот мир.
– Охотно выслушаю тебя, – весело откликнулся наш герой, мысленно потирая лапы в предвкушении того, что скоро вернётся к Доброй Волшебнице и, первым делом, отправится на кухню и потребует (непременно потребует!) себе двойную, нет! тройную порцию чего-нибудь колбасного.
– Подожди радоваться, – нахмурился Валерка, – во-первых, Тим ещё не здесь, а во-вторых, ты ведь сюда не просто так попал. Сюда просто так не попасть. А раз ты здесь, то за этим что-то кроется, что-то … не совсем хорошее.
Валерка увидал, как вытягивается мордочка у бедного котёнка и фразу закончил более мягкими словами, чем собирался. Мальчишка понял, что снова напугал котёнка, который был мал и жалок для всей жизненной правды, и надо было отвлечь его досужими разговорами.
– Не дрейфь, Колбаскин, – бодро продолжил Валерка, – я обещал помочь тебе, и я тебе помогу.
34. Предатор
– Что ты сказал? – переспросил котёнок дрожащим голосом. – Это как понять, что я не просто так сюда попал?
– Ты только не бойся, – взял Колбаскина на руки Валерка. – Здесь страхи становятся явью. К тому же, я ведь с тобой, и Тим тоже.
– Твоего Тима здесь нет, – Колбаскин постарался, чтобы его голос не дрожал, словно от этого зависело если не всё, то многое.
– Нет, но он обязательно вернётся. Эти собаки – твой кошмар, а не его. Когда они уберутся от тебя подальше, они уже не будут столь грозны. Тогда Тим и вернётся. Я думаю, что это дело нескольких минут, не более получаса, а пока я тебе расскажу об особенностях этого мира.
– Давай, – согласился котёнок, постепенно переставая дрожать. – Только отпусти меня. Что я, совсем маленький, что ли?
– Нет, – заулыбался Валерка. – Лучше послушай меня. Люди всегда мечтали и грезили. Все их открытия и изобретения – суть воплощение, материализация мечты. Только кто-то умеет создавать материю силой мысли и желаний, а кто-то запускает иной механизм, и вещи появляются с помощью чужих стараний. Это, что касается предметов. Но то же самое работает и в отношении целого мира. Он появляется, концентрируя в себе представления многих. И понятно, ведь это не вещь. Стругацкие, о которых я рассказывал, показали, как мир может получиться стараниями писателей- фантастов. Но литература, она является своеобразным катализатором, а само действие появления нового мира происходит, когда в него поверят читатели, и не один, не два, и даже не сто, а миллионы. Коллективная мечта может сотворить настоящее чудо. В своё время пытались запустить проект утопии, но он не был проработан и потому не сработал. Позднее то же самое пытались проделать с коммунизмом.
– А что это такое? – спросил Колбаскин, не забывая и посматривать, одним глазом, в ту сторону, в которой скрылась собачья свора, преследовавшая собаку Тимку.
– Коммунизм, это формация общества, та же утопия, но чуть глубже проработанная. Она могла бы сработать, но были запущены, встречным течением, силы противодействия, то, что назвали «репрессиями», а на самом деле это был социально- психологический механизм, нейтрализующий коллективные мечты. Таким образом, воплощение коммунизма было задержано, искажено, а потом и вовсе сошло на «нет». Но в это время запустили новые процессы, где катализатором сделалась не литература, а кинематограф и присоединившееся к нему телевидение. Оно начало создавать новый мир, альтернативный реальному.
– Это тот, в котором мы и находимся? – предположил Колбаскин.
– И да, и нет, – загадочно ответил мальчишка.
– Как такое может быть? – удивился Колбаскин. – Либо – да, либо – нет. Разве не так?
– Реален ли коллоквиум? – уклончиво ответил Валерка. – Мы его не видим, но он есть, и срабатывает в учёном обществе. Теория, если есть общая платформа согласия, переходит в практику и воплощается в материальную фазу. Мир грёз, подстёгнутый кинематографом и телевидением, нашёл воплощение в пограничных пространствах, куда может перемещаться сознание и разум человека.
– А кота? – уточнил Колбаскин.
– Кота – тем более, – улыбнулся собеседник. – И это называется пространством сновидений. Кстати сказать, существует такое понятие, как параллельные миры. И пространство сновидений может стать промежуточной платформой для перемещений между этими пространствами. Чаще всего люди путешествуют там своим рассудком, а то и душой, хотя душа старается не отрываться от своей телесной оболочки, хотя – душа душе рознь. Случается так, что рассудок или душа не может вернуться обратно в своё тело, и они существуют по раздельности. Но это не приносит радости ни той, ни другой половине. Здесь есть силы, которые охотятся за душами или рассудком, отправившимся в кратковременные странствования.
– А зачем им отправляться? – удивился котёнок.
– Ну, как тебе сказать, – нахмурился Валерка. – Бывает так, что человек недоволен сам собой. Он чувствует, что ему чего-то не хватает. Порой он даже начинает подстёгивать себя алкоголем или разными химическими веществами, не понимая того, что они разрушают целостность единства души и тела. Но порой и без этого душа отделяется от своего тела. Есть такое чувство – тоска, а то и депрессия. Они играют аналогичную роль. Тогда тело погружается в оцепенение. И не реагирует на внешние факторы, а душа … или разум, отправляются в странствие, чтобы на стороне найти способы решения проблемы, если не получается их решить своими силами. Вот тогда и появляются охотники.
– Охотники? – опять содрогнулся Колбаскин, ощущая в этом слове свернувшуюся опасность.
– Да, – ещё сильнее нахмурился Валерка. – И кинематограф показывает их во всей их красе. Это и Фредди Крюгер, Джейсон Вурхис, серийный убийца в хоккейной маске, и Майкл Майерс, серийный убийца в другой маске, и целая группа демонов из кошмарного мира «Восставших из ада». С каждым годом число охотников увеличивается, в арифметической прогрессии.
– Но почему? – голос у Колбаскина начал дрожать. Котёнок даже перестал высматривать Тимку.
– По моему мнению, – вздохнул Валерка, – здесь задействованы те же процессы, что противодействовали появлению коммунизма в реальности. Кому-то это сильно мешает. Кому, я ещё не знаю, и, честно признаться, опасаюсь узнать.
Валерка присел на камень и зябко поёжился, обхватив худые исцарапанные ноги руками. Колбаскин присел рядом и прижался к его боку, пытаясь согреть товарища и успокоить свои собственные страхи: вдвоём боится меньше.
– А почему ты сказал, – вспомнил Колбаскин, – что это мир сновидений, и не совсем он?
– Но ты же не спишь, – откликнулся мальчишка, думая о чём-то своём. – И я не сплю. Постепенно происходит соединение пространства сновидений с миром виртуальным, то есть с компьютерным пространством.
– А это ещё что такое? – удивился Колбаскин.
– Это новый этап в развитии человечества, – терпеливо пояснил мальчишка. – Переход человечества на новую фазу изучения мира. Вообще-то люди воспринимают это как способ новой массовой коммуникации, не подозревая о том, что всё гораздо сложнее, чем они это воспринимают. Люди ещё не догадываются, что все последние открытия и изобретения им подсовываются, не дожидаясь, пока они до этого созреют.
– Это как? – снова удивился Колбаскин.
– А вот так. Всякой вещи надо соответствовать, чтобы уметь правильно её использовать. Рассыпь в детском саду гору конфет, и малыши слопают её и испортят себе все зубы, как минимум, а то и впадут в инсулиновый шок, если организм не справится с обилием сахара.
– То есть сахар – зло? – уточнил котёнок, который сладкого не ел и не испытывал к нему потребности.
– Сахар очень важен и нужен, потому как он является важным компонентом в работе мозга человека и является источником его сверхспособностей, если научиться ими пользоваться. Но для этого надо дозреть.
– Дозреть, дозреть, – начал ворчать котёнок. – А как это – дозреть?
– Сложно это всё, – признался Валерка. – Я и сам начал понимать, только когда перебрался в мир виртуальный. И то понимаю до обидного мало. Вот и кручусь, лезу, куда меня не просят лезть.
Как и почему Валерка Пыхтеев попал в виртуальный мир, вы можете узнать из рассказа «Файл по имени Валерка». Сам он об этом предпочитает помалкивать. Несколько раз он пытался связаться со своей мамой, но каждый раз себя останавливал, ведь сделанного не воротишь.
Внезапно мальчишка вскочил на ноги и начал всматриваться в даль. Колбаскин тоже почувствовал, как сделалось тихо. Явно что-то должно было произойти. Валерка кусал свои губы, и сжимал пальцы в кулаки, тут же их снова разжимая. Он явно тревожился, и котёнок решил его отвлечь каким-нибудь вопросом.
– Вот ты говоришь, что процессы перехода к коммунизму, начатому мечтой и воображением многих людей, были остановлены. А раньше такое происходило?
– Происходило, – откликнулся Валерка и отвлёкся от своих тяжёлых дум, – и не один раз. Как в одну сторону, так и в другую. Почти две тысячи лет назад люди уверовали в скорое приближение новой формации, которую назвали «царствие небесное», один из вариантов утопии. Процессы уже было начали действовать, но тут же были запущены встречные. Это были некие канонические тексты, известные как Апокалипсис, или «Откровения Иоанна Богослова». Там говорилось о грядущем конце света и даны страшные картины всяческих бед и катастроф. Этого оказалось достаточно, чтобы сбить степень веры в «царствие небесное». Произошёл обратный откат, что вылилось в конечном итоге в деградацию человечества и наступление тёмного периода, названного Средневековьем и продолжавшимся чуть ли не тысячелетие. Вообще, честно сказать, религия всегда стояла на страже слишком быстрого развития. Она стремилась всяческими способами и методами затормозить прогресс, а то и развернуть его вспять. Вот тогда начинает торжествовать мракобесие, но вместе с тем и снижается опасность глобальных изменений, которые явно происходят сейчас. Ага!!
Рядом с Валеркой появился его приземистый пёс Тимка, ставший ещё грязнее, словно ползал где-то среди камней и копоти. Тим закрутился вокруг мальчишки, который всё хотел обнять его и прижать к себе, не обращая внимания на покрывавшую его копоть и грязь. Но пёс уворачивался, а потом снова подскакивал к мальчику, то радостно раскачивая хвостом, то жалобно поскуливая.
– Что случилось, Тим? – Обхватил, наконец, шею собаки Валерка. – Что ты мне хочешь сказать?
Колбаскин навострил свои уши, надеясь услышать очередную невероятную историю приключений собаки, но его ждало разочарование. Эти два друга были настолько близки и особенны, что не нуждались в словах. Пёс то лизал мальчика в щёку, то тыкался своим носом ему в бок, а тот его тискал в объятиях, а потом замер, держа голову пса в своих руках и глядя ему в глаза. Они замерли едва ли не на минуту, а потом Тим вырвался и отскочил в сторону столь резво, что чуть не сорвался с верхушки кряжа.
– Плохо дело, – озабоченно заявил Валерка. – Кажется, нам надо скорее бежать отсюда.
– Что случилось?! – заволновался Колбаскин. – Скажи мне скорее!
– Произошло то, чего я опасался, – вздохнул мальчишка, с горечью посмотрев на котёнка. – Я не хотел об этом думать, но …
– Да что происходит-то?!!
– Тим постарался увлечь твои страхи подальше отсюда. Так … на всякий случай. Мало ли что. Случайно его путь пересёкся с дорогой одного из охотников. Я тебе о них рассказывал только что. Тим поспешил обратно. Охотник следует за ним. Он появится здесь в любой момент. Нам следует поторопиться …
– Вы уходите? – уловил паузу в словах мальчика наш герой. – А как же я?
– Мы можем взять тебя с собой, – поспешно заявил мальчуган, – а потом переправить тебя в твой мир.
– Это можно сделать? – обрадовался котёнок. Вот только что всё было кончено, но оказалось, что мир для него не закончился и ещё всё впереди. Колбаскин с готовностью вскочил. – Так чего же мы ждём?
– Ты сможешь найти дорогу обратно? – спросил Валерка, виновато глядя котёнку в глаза.
– Что значит – найти дорогу обратно? – с тревогой переспросил наш злополучный герой, снова сделавшийся маленьким и беззащитным.
– Кажется, – снова вздохнул мальчик, – ты говорил, Колбаскин, что попал сюда из дома Волшебницы. Мы можем проводить тебя в твой мир обратно, вот только вряд ли туда, откуда ты попал в этот суровый мир. Вот я тебя и спрашиваю – найдёшь ли ты путь к своей Волшебнице? Так ли она дорога тебе?
Снова потеряться?! Этого Колбаскин никак не хотел!! Но рисковать своей жизнью тоже не хотелось. Как быть?
– Послушай, – торопливо заявил Валерка. – Есть один способ. Я постараюсь охотника увезти за собой. Только ты не выдавай себя. Нет тебя здесь. Если ты не будешь бояться и не выдашь себя, то охотник уйдёт. Тогда мы с Тимкой вернёмся и постараемся отыскать твою «лазейку», сквозь которую ты сюда провалился. Я сам пойду с тобой. Только Тимку оставлю в безопасном месте. Мало ли что.
– А что может быть? – приготовился испугаться Колбаскин, но тут Валерка весь вздрогнул и шепнул котёнку:
– Он здесь. Замри, – а потом добавил загадочную фразу. – Поздно пить боржоми.
В следующий миг мальчишки не стало, пропал и пёс Тим, что жался к ногам Валерки. Как это у них получается? Эх, хотел бы и Колбаскин так путешествовать. Шаг, и ты в другом месте.
Поблизости захрустели камни, словно на них наехала огромная грузовая машина. Но никакой машины видно не было. Может быть, Валерка ошибся, а неизвестный охотник отправился дальше, никого здесь не обнаружив? Правда, Валерка был очень серьёзен и просил его не бояться. Но кого здесь бояться? К тому же, Колбаскин не такой уж и трус. Он уже почти подрос, и успел повидать всякое. Одни вон Безумные Псы Макса чего стоят. Вон их сколько было, целая стая, и – ничего. Ушёл от них Колбаскин. Как в сказке. Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл, и от Безумных Псов Макса. Вот сейчас, решил Колбаскин, увижу этого охотника, и плюну ему на хвост. Ладно, так уж и быть, сделаю это незаметно.
Решившись, котёнок подполз ко краю скалистого обрыва, в том месте, где стена была самой высокой и, осторожно, свесил голову вниз. И – ничего не увидел. Сначала – ничего. А потом его внимание привлекло дрожание воздуха. Словно там была прозрачная тень. И эта тень двигалась. Колбаскин вытянул шею и высунул голову ещё дальше, и принялся разглядывать тень.
Вдруг тень заколебалась, а потом … потом словно пространство раздвинулось и внизу оказалась огромная человеческая фигура. Впрочем, человеческой она показалась лишь в первое мгновение. На самом деле людей ростом в три метра не бывает. И этот «человек» был одновременно чёрного цвета, и в то же время зеркально- неуловимого. Он то пропадал, то снова появлялся. Его голова … она была явно не человеческой, а принадлежала даже не животному, а скорее – насекомому. Голова была вытянута вперёд, и с неё свисала целая грива толстых перепутанных прядей, которые шевелились и жили своей жизнью. Но это было не самым страшным. Недавно Колбаскина напугали здоровенные взбесившиеся псы, каждый из которых скалил зубы, брызгая вокруг отравленной слюной. Так вот у этой твари, зубы выдавались далеко вперёд и были существенно больше, чем у обычных собак, а кроме этого были ещё горизонтальные челюсти, которые напоминали собою гигантские ножницы, и могли перекусить тело любой из напугавших котёнка собак. То есть было от чего прийти в ужас.
Колбаскин хрюкнул и отполз от края обрыва. Зря он решился посмотреть вниз. Ох, зря! Колбаскин закрыл глаза и прижался к поверхности скалы, пытаясь вдавиться в какую-нибудь щель. Как хорошо быть маленьким, кому легко затаиться хотя бы под древесным листком! Хочу, чтобы меня не было видно!!
Вдруг рядом послышался громкий хруст. Неужели эта тварь сумела так быстро вскарабкаться по отвесной стене? Колбаскин, в полуобморочном состоянии постарался отключить и слух, и обоняние, и сам разум, чтобы не закричать, и не кинуться прочь, куда угодно. С обрыва вниз, лишь бы подальше от этой твари. Неужели всё? Неужели конец?!
35. Что является главной проблемой человечества?
Колбаскин вспоминал. Что он успел повидать в своей такой короткой жизни? И – много, но и удручающе мало. Сколько его ещё ожидает впереди, и плохого, и хорошего. Хотелось бы, чтобы хорошего было больше, но … уж как получится. А что он уже видел? Мудрого и сильного Лекса, самодовольного и дальновидного Котофея Ивановича, хвастливого Кешу, Свободных Котов Города, Белку … конечно же – маму. Но о ней лучше не думать, чтобы не потекли слёзы. Надо о чём-то возвышенном вспомнить. О чём?
Как-то, когда мама их, маленьких котят, укладывала спать, Колбаскин … нет, тогда просто самый любопытный котёнок упрямо выполз из комнаты, в которую забыли закрыть дверь, и, первое, что он увидел, была маленькая, но яркая звёздочка, что заглядывала к ним в окошко. Она была одна- одинёшенька, на тёмном сумрачном небе, и котёнок решил, что звёздочка такая же любопытная, как и он сам, и что она желает с ним познакомиться. Как бы это было здорово – подружиться с самой настоящей звездой. У вас есть в друзьях- приятелях настоящая звезда? А вот у нашего героя она могла бы появиться, но тут … его настигла мама, прихватила за шкирку острыми зубами и утащила назад, не обращая внимания, как её любимый сын (так она его уверяла, вылизывая его шёрстку) возмущённо вырывается. У него так и не получилось вырваться, а потом он уснул и про звёздочку ту не вспоминал; а она может до сих пор заглядывает к нему в окошко, надеясь, что он вскарабкается на подоконник и предложит ей свою дружбу. Вот к этой звёздочке и обратился Колбаскин, конечно же, мысленно, потому как звёздочка услышит его и так, если захочет.
«Звёздочка светлая, звёздочка ясная, помоги мне, своему другу, пусть и не состоявшемуся. Помоги мне уцелеть. Не дай этому чудовищу сожрать меня, или причинить иной вред. А я … А я … буду любоваться и восхищаться тобой всегда».
От этих произнесённых клятв сделалось немного легче, и сердце уже не так гулко трепыхалось в груди. Колбаскин чуть приоткрыл один глаз, но тут же снова его зажмурил. Чудовище как раз стояло над ним. Казалось, оно даже нависало над бедным котёнком, сжавшимся в крошечный комочек. Наверное, он сливался с камнями, каких немало валялось на верхушке кряжа. Удивительно, что единственное дерево нашло для себя место, чтобы пустить корни. Но чудовищный охотник продолжал обшаривать утёс чёрными щелями своих глаз, и обнаружение нашего героя было делом нескольких минут. Если к вас приближается неминуемая опасность и вы её не видите, то она кажется многократно ужаснее, чем она есть. Как бы ни было Колбаскину страшно, но он нашёл в себе силы открыть глаза. Он глянул вверх, и в это время чудовище замерло над ним. Он обнаружен? Колбаскин открыл было рот, чтобы жалобно вскрикнуть, но тут …
–Эй, ты!! Я здесь!!!
Это был Валерка! Он исчез со скалистой вершины кургана, но в самый нужный миг появился, и даже крикнул, чтобы привлечь к себе внимание. Если это не подвиг, то что же такое – подвиг? А если до мальчика Валерки то же самое совершил его пёс Тимка, то это можно считать подвигом?
Чудовище развернулось на месте столь быстро, что из-под ног брызнул сноп раздавленного щебня. Это существо, несмотря на свои внушительные габариты, двигалось быстрее, чем кто-либо другой, кого Колбаскин знал. Да и что мог понимать котёнок в том мире, который представлял собой охотник?
– Эй!! – ещё раз крикнул мальчишка и, для гарантии, помахал обеими руками.
Он мог этого не делать, потому что чудовище его прекрасно видело. Оно замерло на месте, а потом … на плече его появилось какое-то техническое приспособление с толстым широким стволом, которое повернулось со зловещим шелестом в сторону мальчика. Глаза котёнка широко раскрылись, а в глубине его тело родилось тихое утробное урчание. Сейчас чудовище его услышит! Но именно в этот момент со ствола приспособление сорвалась молния. Шар-рах!! А за ней сразу – другая. Шар-рах!! Колбаскин вскочил на все свои лапки и прыгнул на охотника, чтобы напасть на него (безнадёжное дело!), но, одновременно, чудовище одним прыжком соскочило с кряжа и бросилось в ту сторону, где тело пустыни прочертили две длинные выжженные полосы- ямы. Колбаскин, продолжая урчать, стоял с распушенным хвостом, как с боевым знаменем, и наблюдал, как мчится зеркальная фигура, которая то пропадала из глаз, то снова появлялась, чтобы опять исчезнуть. А впереди мелькала маленькая мальчишеская стремительная фигурка, и тоже пропадала, и тоже появлялась, быстро удаляясь прочь, в каменистые пустоши пустыни.
«Звёздочка светлая, – снова взмолился Колбаскин, обращаясь к своей незримой «защитнице», которая ему уже помогла, – звёздочка ясная, помоги и моему другу, мальчику Валерке. Он добрый, он герой, он достоин твоего внимания. Он почти как я».
Должно быть, и эта его просьба была услышана внимательной звездой, потому как через какое-то время, когда Колбаскин начал волноваться, и принялся разглядывать, до боли в глазах, серые дали пустыни, за его спиной послышался хруст гравия и появился улыбающийся Валерка. Колбаскин так и сел на камень, потому что лапы его вмиг ослабели и уже не держали его тельце.
– Валерка … – только и сказал наш герой.
– Всё нормально, – улыбнулся мальчишка, словно и не гналось за ним только что страшное чудовище. – Теперь можно спокойно заняться тобой.
– А где … охотник?
– А, – беспечно махнул рукой сорванец, – забудь про него. Делать тебе что ли нечего?
– Но … как же … вы … А где Тимка?
– Да здесь он. Что с ним сделается? Ищет «лазейку», через которую тебя сюда забросило.
– Забросило? – сделал попытку подняться котёнок. – Я сам сюда пролез. По ошибке.
– Никакой ошибки не было, – уверенно заявил мальчишка. – Тебя сюда сознательно зашвырнули. А кто, и зачем … мы это выясним, но сначала надо вернуть тебя обратно. А уже потом будем выяснять. Ты думаешь, для чего я сюда являюсь?
Валерка присел на камешек, чтобы оказаться поближе к котёнку. Тот перебрался поближе и задумался над ответом на заданный вопрос.
– Наверное … интересно?
– Да не так, чтобы очень, – загадочно ответил мальчишка. – Это я сам на себя обязанность взвалил – изучать это пространство. Оно стремительно развивается. А кто его развивает, и – главное – зачем?
– И зачем? – переспросил Колбаскин, но Валерка не очень-то нуждался в вопросе.
– Я и сам толком не разобрался. Очень уж тут всё заковыристо. Одно могу уже определённо сказать. Какие-то силы из обычного мира предпринимают большие усилия. Здесь работают настоящие учёные из секретных лабораторий. Из нескольких, не связанных друг с другом. Кажется, кто-то собирается устраивать сюда экспедиции для богатых чудаков- экстремалов, любителей пощекотать себе нервы. А ещё сюда собираются забрасывать разных людей или группы людей, а потом наблюдать, как с ними расправляются охотники.
– Жуть, – испугался Колбаскин.
– Не то слово, – подхватил его опасения мальчишка и продолжил, размахивая руками. – Я бы сказал, что это – настоящее преступление. А они собираются соединить кинематограф и реалити-шоу. Это как фильм «Бегущий человек» с Арнольдом Шварценеггером.
– А кто это?
– Актёр Голливуда. Неважно. Если это начнут развивать, то мы … мы … сделаем что-то ответное.
– Кто это – мы? – осторожно спросил Колбаскин.
– Мы – это дети. Думаешь, я один здесь такой?
– Не знаю.
– У писателей, братьев Стругацких, написано иного замечательных книг. Я тебе уже говорил об одной – «Понедельник начинается в субботу». Теперь скажу о другой. «Гадкие лебеди». Там говорится о детях, которые взяли на себя функции взрослых людей. Ты думаешь, в чём заключается главная проблема человечества?
– Откуда я могу знать? – возмутился Колбаскин. – Я ещё маленький, к тому же я – кот. Я ещё не разобрался, в чём главная проблема котов … если она есть. А ты меня про людей спрашиваешь.
– Извини, Колбаскин. Я тебе сам отвечу. Главная проблема людей заключается в том, что они не хотят взрослеть; они так и остаются детьми; пусть они и выглядят взрослыми, но они являются детьми.
– Почему? – не удержался от вопроса Колбаскин.
– По сути своей. Тех взрослых, которые не выполняют своих функций, принято называть инфантильными; но парадокс-то в том, что инфантильны все, абсолютное большинство, как бы они не демонстрировали свою крутизну и влияние. Да, среди взрослых людей довольно много самодостаточных личностей, которые многого в своей жизни добились, но в массе своей люди не отвечают за последствия своих поступков, слов и мотиваций. В этом и настоящая причина того, что прогресс всё больше топчется на месте, а то и откатывается назад. Люди не хотят брать на себя ответственности перед будущими поколениями, перед своими же детьми, и придётся детям брать действия в свои руки. Ровно об этом и сказали Стругацкие в своей книге. Выражение «гадкий утёнок», взятое из сказки Андерсена, означает непохожесть на окружающих, но утёнок, он ведь всё равно детёныш, из которого формируется взрослая особь, которая, как правило, пытается влиться в общество себе подобных, то есть стать как все. Иное дело – «гадкий лебедь». Это детёныш, вынужденный быть взрослой особью, во многом потому, что общество взрослых особей не исполняет своих функций. «Гадкие лебеди», суть новая формация людей. Я думаю, Колбаскин, что это я и есть, такой вот «гадкий лебедь» и читаю эту книгу снова и снова, и нахожу в ней всё новые смыслы и значения слов, которых не понимают, не видят другие. Это и даёт мне силы жить дальше в тех необычных условиях, в которых приходится существовать. Я больше того тебе скажу - таких, как я, становится всё больше, но вместе с тем появились такие «гадкие лебеди», которых я не понимаю, потому что они начали свою политическую партию, для меня непонятную. Вот я и отправился сюда, чтобы попытаться разобраться.
– В чём – разобраться? – жалобно спросил котёнок, который почти ничего и не понял.
– Я и сам толком не знаю, – признался мальчишка. – Я это только чувствую, что ответ скрывается где-то рядом, надо его только уметь увидеть. Знаешь. Колбаскин, когда я был маленьким, у меня был детский журнал «Весёлые картинки» и там были такие задачки – найти спрятанный в картинке предмет. Ищешь его, ищешь, но стоит разглядеть и становится удивительно, что не мог раньше разглядеть его. Американский лётчик и писатель Ричард Дэвис Бах писал, что «истина где-то рядом». Потом это выражение стало слоганом популярного телесериала «Секретные материалы», но оно верно передаёт суть моих поисков. Истина где-то рядом, и я её обязательно отыщу. Но сперва надо разобраться с тобой.
И тут же, как ро заказу, послышался, довольный лай Тимки. Судя по всему, пёс отыскал ту «лазейку», через которую Колбаскин попал в мир Безумного Макса.
36. Иногда могут заговорить и тени
Признаться, Колбаскин собак недолюбливал. Странное выражение, не правда ли? Что значит – «недолюбливал»? Любил, но недостаточно сильно? Или как? Это всё интеллигентские экивоки. Ну ладно, Колбаскин собак не любил. Да и за что их ему любить, если вспомнить безумных Псов Макса, которые едва не разорвали его на части? Но вот пёс Тимка … Он ведь тоже собака, но Колбаскин готов был, честное слово, расцеловать его.
Почему бывает так, что кто-то один очень хорош и предупредителен, но когда их несколько, а уж тем более - много, они совершенно меняют мотивации своего поведения? Кто? Да кто угодно. Это могут быть как собаки, так и люди. Коты, вон, не собираются толпами, а остаются одиночками, то есть непредвзятыми.
Тимка, который обнаружил «лазейку» с помощью своего замечательного носа, своего обоняния, помноженного на общую чувствительность к особенностям этого мира, теперь радостно прыгал вокруг Валерки и Колбаскина. Он даже успел пару раз лизнуть мордочку нашего героя, пока тот не отодвинулся в сторону. Зачем нужны эти фамильярности, было написано на его мордочке. Котёнок старался держаться с достоинством, хотя ему нестерпимо хотелось убраться из этого мира, переполненного опасностями. Помнится, Валерка утверждал, что в скором времени сюда ожидаются экспедиции ненормальных, называющих себя экстремалами. Как же надо зажраться, чтобы вылезть из нормальной жизни и отправиться сюда, и не факт ещё, что вернёшься обратно, в привычную жизнь. Чем же она так им приелась? Или они специально ныряют в дерьмо, чтобы оценить те прелести, которыми они уже насытились до одурения. А не надо заниматься только потреблением, а оставлять что-то и для души.
Вот так Колбаскин размышлял, а сам дожидался, когда же они отправятся домой, то есть к Доброй Волшебнице. Но Валерка не торопился. Наконец котёнок не выдержал:
– Чего мы медлим? Нас здесь что-то держит? Или «проход» больше не действует?
Сказал недовольно, а потом сам же и испугался. А вдруг и в самом деле так? Но Валерка его успокоил:
– «Лазейка» по-прежнему действует, тут дело в другом. Что-то там тебя зашвырнуло именно сюда. Там у тебя был недоброжелатель?
– Там была Добрая Волшебница, – ответил Колбаскин. – Она никогда бы меня сюда не отправила. Но, вместе с тем … я ощутил, что в её жилище начались какие-то … непонятные процессы, словно там должно появиться что-то ужасное. Я это своей собственной шкурой ощутил. Ну и … попал сюда.
– Ладно, – вздохнул мальчишка, – сейчас мы всё сами узнаем. Может, мы с Тимкой отправимся вперёд, а ты следом?
– Нет уж! – испугался котёнок. – Вы туда попадёте, а у меня вдруг не получится. Вдруг «проход» закроется? А я этим миром сыт по горло!
Сказал это наш Колбаскин и тут же решительно вперёд полез, пока ему Валерка возражать не стал. Не хотел котёнок слушать возражений, а в глубине души он просто боялся. В этом мире, мире Безумного Макса и охотников можно было пропасть ни за понюшку табаку. Что это такое, он не знал, но именно это шептал, протискиваясь сквозь пространство. Вот ведь, люди путешествуют, на поездах, самолётах, автомашинах, лошадях, а то и просто пешком, а они, некоторые коты сквозь пространство протискиваются. Каждому – своё.
Снова очутившись в ограниченном объёме шкафа-купе, Колбаскин тут же полез вперёд, освобождая место для остальных путешественников. Подумать только, профессор медиевистики из Кембриджа, Клайв Стейплз Льюис, среди прочих своих достоинств и увлечений, был ещё и писателем, который в серии книг о Нарнии придумал путешествие в сказочный мир посредством платяного шкафа. Мог бы придумать и более приличный способ. Колбаскину он, честно признаться, по вкусу не пришёлся. Впрочем, если бы он попал в Нарнию, а не в мир Безумного Макса, может он решил по-другому. Кто знает, кто знает …
Скоро рядом зашевелились, и из-за одежды, развешанной по «плечикам», выбрался Валерка. Колбаскин прислушивался и присматривался к тому, что происходило в купе. Потом спросил:
– А Тим где?
– Я его отправил … к нам. Решил вот, что невежливо с ним к твоей Волшебнице являться, без её соизволения. Правила этикета, и всё такое прочее.
– А-а, – протянул котёнок, который об этом, конечно же, не подумал. Разве всё можно предусмотреть? Но Валерка … он такой … мудрый что ли. Как он сказал – «гадкий лебедь»?
Тем временем мальчик оглядывался по сторонам. Здесь, в холле, свет был приглушен. Котёнку, даже если бы свет был выключен вовсе, это нисколько не мешало – уж таковы особенности зрения котов, считающихся ночными животными. Но Валерке минимум света был необходим.
Сейчас, в сумерках, пространство холла казалось ещё более таинственным и тревожным. Колбаскин уже было решил, что все опасности, которые он остро чувствовал, сейчас, когда их стало двое, моментально сойдут на «нет», как это обычно и случается. Но получилось с точностью до наоборот. Казалось, что здесь появилось что-то чуждое, чего раньше не наблюдалось. Колбаскин принялся оглядываться, стараясь разобраться в своих ощущениях. Вокруг было слишком много теней, которые как бы жили своей жизнью. И трудно было понять природу своих предчувствований.
Что такое тени? Это противоречие между светом и тьмой. «Игрой теней» любят заниматься художники, и то далеко не все, а лишь те, которые чувствуют, что мир, нас окружающий, намного сложнее. Вот они и пытаются эти противоречия показать так, как умеют, как чувствуют. Но чтобы понять это и разглядеть, надо самому стать таким вот художником, или научиться видеть то, что большинство замечать не считают нужным, ибо лишние знания могут обернуться обузой, которая веригами повиснет на пути к удовольствиям потребления.
Вот и наш Колбаскин обошёл скопление теней и направился было дальше, в гостиную комнату, где могла оказаться Добрая Волшебница. Если её там нет, то остаётся ещё кухня. Но её может и там не быть, но, если его миски будут наполнены угощениями, то Колбаскин готов был отложить поиски хозяйки жилища на неопределённое время, до тех пор минимум, пока он не насытится. А что? Вполне допустимые стимулы, особенно для нашего времени.
Уже почти добравшись до гостиной, Колбаскин услышал голос Валерки и повернулся, недоумевая. Мальчишка обращался в тот угол, где тени собрались наиболее густо. Колбаскин поёжился, потому что ему показалось, будто из того угла повеяло сквознячком.
– Здравствуйте, – повторил мальчик, и … ему ответил тихий немощный голос.
– Здравствовать? Скорее это уже иной уровень.
Колбаскин едва не подпрыгнул от неожиданности. Тени ведь не умеют разговаривать! Точнее, это им ни к чему. Зачем им говорить? Котёнок пригляделся. Кажется ему, или среди теней прятался человеческий силуэт? Это что-то новенькое. Но Валерка не был удивлён. Он даже намеривался продолжить общение с тенью.
– Вы бывали в этом доме?
– И не один раз.
– И хозяйку хорошо знаете?
– Конечно же. О, конечно же!
– И вы хотите ей что-то сказать?
– Именно так. К сожалению, я стала причиной тех несчастий, что свалились на голову бедной Селеночки. Они продолжают на неё сыпаться, и их становится с каждым днём всё больше.
– Именно поэтому вы здесь?
– Да, ты – сообразительный мальчик.
– Меня зовут Валерка. А фамилия у меня …
– Обойдёмся без фамилий. Даже имён называть не обязательно. Эти знания могут стать причиной новых несчастий. Хотя … меня зовут Наина Львовна. Точнее – звали. Так меня знает Селеночка. Она называет себя «госпожой Селеной». Нас связывает многолетняя дружба …
Далее тень начала рассказывать, каким образом они познакомились, и какие дела их связывали вместе. Колбаскин навострил уши и даже подошёл ближе, но ничего особенно интересного не услышал. Речь шла о духах и сущностях, которых Колбаскин себе даже не представлял. Находят себе время разной ерундой заниматься, а потом через это неприятности на свою голову получают. А ещё себя величают – homo sapiens, человек разумный; и где, спрашивается, ваша разумность? Никакой уважающий себя кот столько глупостей не наворочает. Колбаскин дальше слушать не стал. Какое-то время он разглядывал фигуру этой самой Наины Львовны, которая стала чуть более видна. Должно быть, от волнения. Эмоции, они, как известно, несут в себе добавочную энергию.
Это была женщина. Когда-то была. Толком её было не разглядеть. Это как телевизор с севшим кинескопом, то есть видно, но без отдельных деталей. Пятно лица, провалы глаз, раскрывающийся рот, свисающие волосы, опущенные руки, бесформенные одежды, похожие на лохмы тумана. Нет сочетания цветов, лишь разные оттенки серого цвета. Тень и тень. Чего тут интересного? Котёнок зевнул и отправился дальше. Да, он первый раз увидел приведение, настоящее приведение. Но с ним был Валерка, который взял на себя обязанность общения. А что было делать Колбаскину? Испугаться? Но он в последнее время столько боялся, что все запасы страха истощились. Такое может быть? Можно ли привыкнуть к страху? Наверное, можно. Это – апатия. Усталость от всего. Апатией страдают старики, но может грешить и молодой, на долю которого выпадает слишком много испытаний. Вот как у Колбаскина, к примеру …
Есть ли лечение от апатии, то есть от усталости? Ну, конечно же. Это отдых, это еда и сын. Вот Колбаскин и отправился на кухню. Первым делом он заглянул в свои миски, и надежды его оправдались. Да, Добрая Волшебница последнее время занималась исключительно своими проблемами, и небезосновательно. Но, вместе с этим, не забывала и о своём любимце- приблудыше. Вот и сейчас миски его были наполнены любимыми лакомствами, разными колбасными деликатесами, не теми сырокопчёными, вредными для здоровья и переполненные холестерином, а продуктами попроще. Какими? Понаблюдайте за своими домашними питомцами. Они вам объяснят природу своих предпочтений. Колбаскин был молод, но отнюдь не дурак. В том числе и не дурак поесть. Что он немедленно и доказал.
Насытившись, наш герой уселся тут же, в кухонном уголке, сделавшейся котской территорией, и сонно потянулся. «Ну вот поели, – говорил один из анимационных героев сказки Андерсена про Дюймовочку, – теперь можно и поспать». А что, вполне логичное желание, если учитывать всю предшествующую нервотрёпку. Надо ведь дать организму успокоиться и проанализировать ситуацию. К тому же кое-что не давало котёнку покоя. Что-то свербело у него в голове. Что-то он явно упустил из виду. Ну, упустил и упустил, но в голове что-то тревожно «щёлкало». Колбаскин лениво зевнул. Что бы это могло быть? Он сюда пришёл из гостиной, а до того был в холле. Может причина тревоги скрывается там? К тому же надо бы посмотреть, куда подевался Валерка.
Если вы смотрите по телевизору программы канала «Национальная география», то должны уловить разницу в походке сытого и голодного льва. Голодный хищник движется легко и нервно, готовый в любой миг сорваться в преследование дичи, добычи, тогда как лев сытый идёт медленно и тяжело, ровно до того удобного места, где можно устроить «лёжку». Хоть Колбаскин был всего лишь котёнком, в меру домашним, но где-то глубоко внутри, на таинственном генном уровне, в нём присутствовал и тот самый лев, с его походкой. Точно так же, тяжело и медленно, он направился сначала в гостиную комнату, а потом в холл, где обнаружил всё ещё стоявшего в состоянии глубокой задумчивости мальчишку. Была там и тень, с которой он столь продолжительно беседовал. Впрочем, эта зыбкая фигура окончательно расплылась и перемешалась с остальными тенями.
Колбаскин застыл на месте, поражённый увиденным. Но в ступор его привело не исчезновение «разговорчивой» тени. Он смотрел на дверь, то есть на то место, где высился тотемный столб с чучелом филина, исполнявшем важную роль дворницкого, оповещавшего о визите гостей. Кстати сказать, чучело было здесь, а точнее – валялось на полу, тогда как сам тотемный столб отсутствовал. И это было удивительно. Кому мог понадобиться древесный столб, даже если над ним поработали резцом и вырезали страшные рожи и всяческие узоры? Но столб выкорчевали и утащили прочь, воспользовавшись тем, что Колбаскина здесь не было. Уж он бы не позволил твориться здесь всяким самоуправствам.
– Гляди, Валерка, – заявил наш герой своему новому товарищу, – что здесь творится, пока меня здесь не было!
– Да, – серьёзно кивнул головой мальчишка, – серьёзные вещи здесь завариваются. Правильно, что я решил заглянуть сюда. Ты нашёл свою Волшебницу?
– Добрую Волшебницу, – ревниво внёс поправку Колбаскин.
– Да, – снова согласился мальчишка. – Ты её нашёл?
– Нет ещё, – признался котёнок. – решил вот за тобой вернуться.
– И правильно сделал, – с самым серьёзным видом одобрил его действия Валерка. – Здесь надо держаться настороже. В этом месте происходят удивительные процессы, нехарактерные для обычного мира. Видал я, конечно, что-то подобное, и не хотел бы снова туда вернуться … говоришь, что твоя хозяйка – волшебница?
– Добрая Волшебница, – снова терпеливо уточнил Колбаскин, – и она не допустит, чтобы здесь, в её жилище, творились нехорошие дела.
– Будем на это надеяться, – вздохнул мальчик. – Пойдём, поищем её вместе.
37. То, что нельзя сделать наяву, можно во сне
Котёнок, на правах хозяина, повёл гостя за собой. Сказать по правде, своё жилище Добрая Волшебница устроила со вкусом, здесь было на что посмотреть, и сам Колбаскин, когда очутился в квартире впервые, глядел на всё, разинув рот. В том смысле, что удивлялся. Но все мы привыкаем к любой причуде. А затем всё кажется само собой разумеющимся. Валерка следовал за нашим героем, но глаза его разбежались по сторонам, фиксируя то одно, то другое. Не следует забывать, что он был (и оставался) мальчишкой, любопытным и умеющим удивляться. И здесь ему было интересно.
Добравшись до лестницы, ведущей вниз, в жилые, спальные помещения, и наверх, где находилась обширная оранжерея. Колбаскин направился в сторону спальной комнаты. Почему он направился именно туда? Это легко объяснить. Добрая Волшебница, когда поднималась в «зимний сад», всегда включала там музыку, тише или громче, в основном оркестровые композиции, отчего оранжерея становилась зоной волшебства, по ощущениям нашего героя. Именно сейчас музыки не было слышно, из чего следовал логический вывод, что Волшебница там отсутствовала. Следовательно, лучше сразу было отправиться в спальню, что и собирался сделать Колбаскин.
Сделав несколько шагов по ступенькам, котёнок с недоумением оглянулся, а потом остановился. Валерка, вместо того, чтобы последовать за ним, за хозяином, стоял и смотрел вверх. Конечно, отсюда, с лестничной площадки, ничего толком не было видно, лишь самый краюшек зарослей, и это интриговало. Добрая Волшебница установила там решетчатую загородку, увитую плющом и удивительной красоты цветами, манящими сладковатыми экзотическими ароматами. Людям это, должно быть, нравилось, а у котов было слишком развито обоняние, чтобы испытывать его сильными запахами. Честно признаться, Колбаскин не испытывал от этого восторгов, но был вынужден подчиняться тем порядкам, которые устроила в своём жилище Добрая волшебница. Имеет право! Если бы сам Колбаскин занимался устройством своего жилья, то он тоже постарался бы сделать так, как ему угодно и нравится, и пусть гости подчиняются его воле. Они, то есть гости, должны чувствовать, что не вольны своим желаниям и настроениям, иначе их, гостей, могут попросить уйти туда, где им более комфортно. Таковы уж правила. Если их игнорировать, то порядок на этом закончится, и начнётся то, что приводит к хаосу. Оно вам это надо? Если нет, то вы нас поймёте.
– Нам туда. – Колбаскин указал носом направление вниз, но Валерка не желал подчиняться.
– Давай сначала поднимемся вверх.
Ну, начинается. Этот мальчишка не просто мальчишка, а «гадкий лебедь». Наверное, оттого и ведёт себя так. Не будешь же его укорять за это. Котёнок едва заметно поморщился, но спорить не стал.
– Да, я понимаю, что там очень интересно. Честно признаться, так я там бы и жил. Это так романтично – чердачный мезонин, увитый цветами, камин и книжный шкаф, набитый фантастикой и детективами. Я бы так пожил! А ещё там много музыки. Музыка, она делает жизнь насыщенной. Говорят, что в ресторанах и кафе, у людей, тоже играет музыка, я не там не был, не знаю, но вряд ли там такая музыка. Она не возвышает людей до уровня мезонинов, а наоборот, принижает, способствует насыщению чрева, а отнюдь не души …
Колбаскин нёс всякую чушь, поднимаясь следом за своим гостем. А что прикажете делать с человеком, способным творить чудеса? Он вполне мог быть тоже Волшебником, и даже Добрым Волшебником (несомненно!), да он и сам признался, что является «гадким лебедем», а не человеческим подростком. Даже и собака у него какого-то необычного вида. «С кем поведёшься, от того и наберёшься», гласит народная мудрость, и она верна. Как похожи дети на родителей, любящие супруги – друг на друга, и это неудивительно, так как они вступили в кровное родство, но, что ещё удивительней, на них становятся похожи и домашние питомцы, суть – любимцы. Наверное, именно любовь и творит чудеса метаморфоза. Любовь, штука малоизученная. Её ведь для войны не приспособишь, вот и нет стимулов тратиться на её изучение.
Валерка первым поднялся на верхний уровень и принялся оглядываться, а потом двинулся в ту сторону, где у Доброй Волшебницы имелась небольшая комнатка. Вот там бы и хотел поселиться Колбаскин. Пусть и в досадном удалении от кухни, но как бы на природе. Природа, да ещё в сочетании с волнующей музыкой настолько приближается к гармонии, что даже вспоминается определение идеала, то есть высшая цель стремления, когда одинаково удовлетворены и душа, и тело. Впрочем, может быть, у «гадких лебедей» своё представление о гармонии этого мира? Так или иначе, но мальчишка вошёл в сад, и двинулся вперёд, не очень-то обращая внимания на здешние красоты. Колбаскин даже испытал чувство лёгкой досады. Хоть бы на миг остановился, полюбовался, выразил как-то своё восхищение, а потом направился дальше, раз уж такой упёртый.
Чтобы обозначить свою позицию, котёнок остановился, и даже повернулся немного в сторону, показывая своё несогласие, но это нисколько не остановило гостя. Он продолжал двигаться по аллейкам оранжереи, приближаясь к комнате, где что-то происходило. Вот и Колбаскин это ощутил. Если бы играла музыка, пусть даже совсем негромко, то этой работы слышно бы не было. Но ничего не отвлекало, и котёнок услыхал шорохи, посвистывания и щелчки от работы приборов в этой комнатушке. Тут ему сделалось любопытно, и наш герой устремился следом за Валеркой.
Валерка остановился в дверях, не решаясь войти внутрь. Колбаскин подбежал и встал рядом. Внутри, нимало не обращая на них внимания, работал на компьютере совершенно незнакомый человек. Колбаскин почувствовал сильное раздражение, разглядывая незнакомца. Тот был среднего возраста, широкоплечий и весь какой-то объёмистый. Толстые руки, толстые ноги, мясистые ягодицы свешивались с табуретки, обтянутые тканью джинсовых брюк. Он походил на иностранца, которые отличались от наших соотечественников тем, что моментально всюду обживались и чувствовали себя в гостях как дома. Вот как этот. На большом носу незнакомца сидели очки. Очки носила и Добрая Волшебница, но это ведь ничего не значило. Причёска гостя растрепалась и пряди соломенного цвета волос торчали в разные стороны, отвергая старания расчёски, если такая и находилась в одном из карманов яркой рубашки с короткими рукавами. Толстые пальцы должны двигаться неуклюже и сжимать огромный гамбургер, намазанный горчицей. Но, вместо этого, они ловко мелькали над клавиатурой компьютера. Словно жили своей собственной жизнью. Что ещё было удивительно, так это то, что незнакомец сидел неподвижно и безучастно. Такие толстяки (хотя незнакомец и не был ярко выраженным толстяком) обычно пыхтели и вертелись на месте, пытаясь найти удобную для сидения позу, чтобы их вес не так уж утомлял задницу. Такое положение было найти трудно, и они ёрзали на стуле, принимая то одну позу, то другую. Но этот … он был неподвижен, как статуя, лишь его руки, а в ещё большей степени пальцы были подвижны, аккумулируя в себе всю энергию, которая наполняла тело, судя по всему – довольно сильное. Но это всё было не самым удивительным …
– Валерка, – неуверенно спросил котёнок, – что здесь происходит?
– Ничего хорошего, – мрачно отозвался мальчишка. – Ничего хорошего здесь не происходит.
Экран монитора мерцал ярко-сиреневым светом, и этот свет вытягивался от экрана и окружал незнакомого человека плотным коконом. И этот кокон, отливающий сиреневым, медленно вращался вокруг сидящего человека. С внутренних стенок кокона срывались крохотные миниатюрные молнии, похожие на искорки, и врезались в тело сидящего, где исчезали, явно втягиваясь порами кожи. Это должно быть невероятно щекотно, и Колбаскин подёргал кожей спины, с трудом удерживаясь от того, чтобы завалиться на бок, и не почесать бок лапой с высунутыми когтями. Должно быть, аналогичные чувства испытывал и мальчишка, непроизвольно почесав левую руку. А незнакомец сидел неподвижно, словно всё это происходило не с его телом, а с манекеном.
Тем временем на экране бежали строчки символов, и Колбаскину показалось, что они несли в себе какой-то скрытый смысл. Он даже уловил музыку, странную музыку, которая рождалась у него в голове. Показалось, что вся комната медленно вращается перед глазами, словно он находится в состоянии невесомости и парит над полом …
Сильный рывок выдернул Колбаскина из этого медленного захватывающего полёта, и котёнок покатился по полу, пытаясь хоть за что-то уцепиться, чтобы остановить это позорное скольжение. Только теперь он осознал, что всё это время Валерка что-то говорил ему, но его слова не воспринимались, словно он говорил сквозь подушку, или через одну комнату, из третьей. Но дёрнул он его капитально.
– Ты чего это, – не нашёл ничего умнее спросить Колбаскин, – толкаешься?..
Сказал, и сам увидел, как вокруг него тают клочья какой-то сиреневой дряни, которая его облепляла только что. И ещё, он увидел, как на него смотрит тот незнакомый дядька, хотя он был повёрнут лицом к компьютеру, и в его очках отражались сиреневые сполохи с экрана, но он смотрел на котёнка, как если бы затылке было ещё одно лицо, невидимое никому, кроме Колбаскина. И это было так страшно, что наш герой первым помчался к лестнице.
Наш герой в очередной раз трусливо бежал. Стыдно? Да как вам сказать … Если бы вы на своей шкуре ощутили, как кто-то влез к вам в голову и начал там всё переделывать под себя, хотели бы мы видеть, как вы сами после этого себя бы повели. Или другой вариант – вы построили дом, отличный особняк, обустроили его, пригласили там жить ближайших родственников и любимых друзей, но тут явились бы чужие равнодушные люди, в сопровождение «людей в форме», и заявили, что этот дом их, что вы мошенническим путём его присвоили, и что вам за ваши прегрешения светит конкретный срок в местах лишения свободы, где с вами посчитаются так, что неповадно будет вообще рот открывать. Как вы себя будете чувствовать в этом случае? Весьма похожие ощущения испытал и наш маленький герой, пенять которому мы не всегда вправе. Надо сказать, что Колбаскин, скатившись на самый низ лестницы, всё же как-то взял себя в лапы и успокоился, хотя сердечко его ощутимо трепыхалось внутри.
– Как ты, Колбаскин? – участливо спросил Валерка, наблюдая за своим приятелем, который сидел на нижних ступеньках и очумело поглядывал по сторонам.
– Я бы хотел здесь никогда не появляться, – честно признался кот котёнок, – но разве такое может быть?
– Надо, брат Колбаскин, – сурово нахмурился мальчик, словно был решительно настроенным взрослым мужчиной, – надо превозмочь себя и свои страхи. Отступишь сейчас, и всю жизнь будешь бегать от опасностей. Это называется – превозмочь себя. Это называется – переступить через свои комплексы. Как ты относишься к Доброй Волшебнице?
– Мог бы и не спрашивать, – буркнул котёнок. – Сам ведь догадываешься.
– Догадываюсь. Но ты должен определиться сам. Идёшь дальше?
– Как ты мне расписал дальнейшие жизненные перспективы, – с горькой иронией ответил Колбаскин, – так лучше будет потерпеть.
– И это – правильное решение, – улыбнулся Валерка так широко, как это делают герои иностранных фильмов. Это называется – «голливудская улыбка», и странно было видеть её на лице обычного с виду мальчишки, да ещё с неважно вычищенными зубами.
Добрая Волшебница нашлась в спальне. Колбаскин вспрыгнул на кровать и принялся громко мурлыкать, словно был маленьким старательным экскаватором, очищающим заснеженную площадь. Но … Волшебница никак не реагировала на все его демонстрации своего присутствия и обожания. Она спала так крепко, словно была не Доброй Волшебницей, а Спящей Красавицей из сказки Шарля Перро или Александра Пушкина. Что тут будешь делать, не просыпается, и всё!
Колбаскин старался. Он мурлыкал и мяукал, он толкал Волшебницу носом, он даже втыкал в её руку свои острые коготки, делая это деликатно, но … ничего не помогало. Котёнок спрыгнул с кровати и беспомощно повернулся в Валерке.
– Что будем делать, напарник?
– Я же говорил, что всё здесь очень сложно. Тебя зашвырнули в мир ужасов, а твою хозяйку ждёт та же участь, что и этого человека, которого мы нашли наверху.
– Это он всё устроил?! – Колбаскин был готов тут же броситься к лестнице, забыв, как несколькими минутами ранее катился по ней.
– Нет, вряд ли, – задумчиво ответил мальчик, назвавшийся «гадким лебедем». – Я думаю, что он такая же жертва. Просто его очередь оказалась первой.
– Первой?! А Добрая Волшебница будет второй?! Не бывать этому!!
– Что же ты собираешься сделать? – с любопытством спросил мальчик.
– Не знаю! Что-нибудь! – Колбаскин не находил себе места от возбуждения. – А что посоветуешь ты, «лебедь»?
– Я? – Валерка задумался. – Сложное дело. Без неё мы с этим не справимся. Надо просить помощи и содействия у неё самой.
– Да?! – с возмущением спросил Колбаскин. – Ты, наверное, не заметил, что она спит и ничего сделать не может?
– Не может здесь, а там, во сне, она очень даже может. То, что нельзя сделать наяву, можно постараться совершить во сне.
38. Трудно ли расставаться с мечтой?
У вас, должно быть, сложилось превратное мнение, что наш герой вот так, легко, перескакивает из мира в мир, из пространства в пространство, как переходят в другую комнату. Или вот это погружение в чужой сон. Это ведь всё не так просто. Да, это умеют делать некоторые люди и животные, но никто из них не возьмётся утверждать, что это сделать легко. Во-первых, для этого нужно иметь талант, способности, чаще всего – врождённые, то есть запечатлённые на генетическом уровне, как память об одном весьма примечательном предке. А во-вторых, для этого ещё нужна смелость, ибо ведь не из каждого похода, не из каждого рейда возвращаются. И тот, кто занимается такого рода путешествиями, это понимает, хотя бы потому, что имеет крайне чувствительное восприятие, без которого никак нельзя, без которого никак невозможно совершить что-то подобное. И, это мы скажем особо, ещё никогда этим не занимавшийся детёныш, столь юный котёнок. Так чего же вы хотите?! А как же тогда Валерка, скажете вы? Ну-у, с Валеркой случай особый; недаром ведь про него появился целый рассказ. К тому же он в этом мире провёл почти два десятилетия и перешёл в то состояние, которое он сам охарактеризовал, как «гадкого лебедя». К тому же он упомянул и про других «лебедей», о которых нам ничего не известно, как неизвестно и о том, куда он забирался и в каких пространствах успел побывать. Ведь наша главная цель – это следить за Колбаскиным, за его коловращениями, за его похождениями, и потому давайте снова вернёмся к нему.
– Теперь твой выход, – указал на Волшебницу мальчуган.
– Послушай, Валерка, – глядя в сторону, неуверенно заговорил Колбаскин. – Может, ты без меня обойдёшься, а? Я … как-то … где-то …
– Ты чего это? – нахмурился мальчишка. – На попятный идёшь? Назвался груздем – полезай в кузов. Сказавши «а», говори и «б». Ты чего это?
– Знаешь, – вздыхал котёнок. – Я всё готов для Волшебницы сделать. И даже пожертвовать ей свою жизнь … или часть жизни … Но … мне стыдно глядеть ей в глаза. Сейчас, когда ей пришлось так трудно, вместо того, чтобы быть рядом и помочь в меру своих сил, я сбежал … и чуть не погиб сам … вот она и …
– Да ладно, – махнул рукой мальчишка, – терзаться-то. Вряд ли ты смог так уж помочь. Здесь задействованы слишком серьёзные силы. Не нам с тобой бросать им вызов.
– Но как же тогда?.. – глаза котёнка ещё сильнее забегали.
– Эти силы сделали свой ход, – пояснил Валерка. – Они взяли в оборот гостя, а твою хозяйку оставили на потом. А мы в этот момент и появились. Вот для этого и нужно наше участие. Не надо пытаться пробить лбом стену. Но это не значит, что вообще ничего делать не надо. Мы попробуем поговорить с твоей хозяйкой …
– С Доброй Волшебницей, – ревниво сообщил котёнок.
– С Волшебницей. Она должна найти способ решить свою проблему. Мы лишь немного подтолкнём её к этому. Для этого и нужны друзья, чтобы подсобить в нужную минуту. А там уж … как получится. Я попробую позвать своих знакомых … можно сказать – друзей.
– Я тоже – постараюсь, – добавил Колбаскин, вспомнив кота Лекса, у которого был настоящий наставник из тибетских монахов.
– Вот и ладушки, – заулыбался мальчик. – Остаётся вступить в контакт с Волшебницей. Тут уж без тебя не обойтись. Ты с ней знаком и она тебе доверяет. Доверяет она тебе?
– А как же? – наш герой сделал вид, что оскорбляется.
Делать было нечего, и Колбаскин прилёг рядом с головой Волшебницы, заняв часть подушки. Валерка положил ему ладонь на спину, чтобы тоже участвовать в переходе, да и добавить котёнку энергетических сил будет не лишним. Колбаскин начал мерно мурлыкать, устанавливая нужный тембр звука для входа в транс. Резонанс звучания открывает двери в подсознание, на тот уровень, где находится разум спящего. Те, кто занимается гипнозом, проделывают это чуть по-другому, но они сами не входят в сон, а действуют с помощью слов, давая команды и установки к действиям. А это, признайтесь, иные механизмы.
Как это обычно и бывает, того момента, когда совершился переход, уловить не удалось. Что-то важное происходит в этот миг, но этот миг всегда изъят из памяти. Колбаскин очутился на песке, а неподалёку на берег набегала волна изумрудного оттенка. Рядом было море, и котёнок тут же отошёл назад. Рядом появился Валерка, выступив из-за его спины. Мальчуган заворожённо смотрел на воду. И чем это она его так привлекает? Сам Колбаскин всегда предпочитал сушу. Говорят, что на морских кораблях держали котов, на счастье. Не знаю … Не знаю … Уж вряд ли эти сами коты были так уж счастливы. Это же перманентный стресс – видеть кругом безграничные морские пространства и чувствовать под лапами утлую движущуюся палубу.
– Кис- кис, – послышался нежный голос Доброй Волшебницы, и Колбаскин едва сдержал порыв тут же кинуться на зов. Наоборот, он отступил назад, спрятавшись за спину Валерки. Мальчик широко улыбнулся и шагнул вперёд.
– Здравствуйте …
Добрая Волшебница разглядывала незнакомого мальчишку и едва заметно улыбалась. В наши сны незнакомые люди обычно не заглядывают. Но ведь Волшебница не была обычным человеком. Она пыталась понять, что означает этот визит. Валерка постарался объяснить своё появление.
– Я – друг котёнка Колбаскина.
– Ах, вот что это значит, ¬– улыбка Волшебницы сделалась шире и приветливей, – а где же сам малыш?
Колбаскин постарался отодвинуться за неприметный песчаный холмик. Если бы он не был рыжим, и если бы он мог краснеть, то сделался пунцовым от стыда и смущения. Как это трудно – подвести своего друга, а потом попытаться просить прощения у него. Вот для этого и нужен посредник, роль которого охотно на себя взял этот странный мальчишка, назвавшийся «гадким лебедем». Вокруг порхали крупные яркие бабочки, и Колбаскин одним глазом наблюдал за ними, одновременно прислушиваясь к тому, о чём говорили Валерка и Добрая Волшебница.
– Колбаскину стыдно, – между тем честно рассказывал мальчик, – что он сбежал в тот момент, когда могла понадобиться помощь. Он попросил меня извиниться перед вами.
– Не надо извиняться, – засмеялась Волшебница, словно рассыпав горсть хрустальных колокольчиков, до того мелодичен был её смех. – Я вовсе на него не обижаюсь, и собиралась его приласкать. Он такой забавный , хочет казаться взрослым котом, и это так видно.
Колбаскин нахмурился. Он вовсе и не забавный, и скоро это докажет. Он чувствовал, что подслушивать стыдно, и он так делал, чтобы появиться в нужный момент, как бы между прочим, словно просто проходил мимо, прогуливаясь, и очень рад встретить знакомое лицо. Это Колбаскин проговаривал про себя разные фразы, которые обычно говорят при встрече, совершенно забыв, что находится не абы где, а в чужом сне, где случайных встреч не может быть по определению. А между тем общение Доброй Волшебницы и удивительного мальчишки Валерки продолжалось.
– Очень интересное место, – заявил мальчик, с неподдельным восхищением оглядываясь по сторонам.
– Тебе понравилось? – с гордостью переспросила Волшебница. – Это – мечта.
– У вас такая мечта? – Валерка снова посмотрел по сторонам.
Здесь и в самом деле было на что посмотреть. Если честно сказать, то место это походило на рекламный плакат, какие встречаются в офисах туристических компаний. Только там в пейзаж были вписаны либо ажурные многоэтажные здания отелей, либо идеализированные кемпинги, стоящие на сваях, поднятые над набегающей волной прилива. Здесь, правда, было видно открытое бунгало с поднятыми тростниковыми занавесками, но располагалось оно не на открытом участке местности, как это бывает в рекламных проспектах, а находилось в пальмовой роще, и было прикрыто широкими развесистыми листьями. Но всё остальное … было выше всяких похвал. И небо, и море были словно нарисованы невидимым, но очень талантливым художников. То же можно было сказать и о пальмовых рощах и необыкновенно прозрачном воздухе, чуть сбавленном тем ветром, который античные поэты не зря именовали зефиром. Это место подходило под обозначение «мечта» идеально.
– Честно признаться, это не моя мечта, а Роберта … Александровича.
Валерка перестал оглядываться, с восхищением в глазах, и снова посмотрел на Добрую Волшебницу.
– Это тот человек, который сидит наверху?
– Да, это он.
– А вы знаете, что он …
– Догадываюсь, – Добрая Волшебница упредила вопрос мальчика, продолжая улыбаться, но теперь было видно, что улыбка её чуть искусственная, а восторги, которые она демонстрировала, слегка натянуты. Валерка внимательно посмотрел на неё.
– Наверное, нам следует серьёзно поговорить?
– А говорят ли серьёзно, находясь в мечте?
– Наверное, – раздумчиво произнёс мальчишка, – в своей мечте нет, но в чужой … то – да.
– Тогда нам лучше пройти в дом и продолжить разговор под навесом.
Лёгкий ветерок сделался более ощутимым и поволок по идеальному белому песку разный мелкий мусор. Добрая Волшебница продолжала безмятежно улыбаться, направляясь к домику, скрытому в пальмовой рощице. Валерка последовал за ней. При виде домика вспомнились русские сказки с избушкой на «курьих ножках». Там, в русских сказках, проживала страшная и уродливая Баба-Яга, считавшаяся злой колдуньей. Но ведь это могло быть и метальной защитой от злых людей, мороком, какой применяли все волшебницы, начиная с феи Морганы. Теперь вешают таблички – «Осторожно, злая собака» или нанимают накачанного охранника- секьюрити с непроницаемым лицом. А внутри домика может оказаться и прелестное создание, ничуть не похожее на злобную каргу.
Колбаскин поднялся было, чтобы последовать за собеседниками, но … решил не ходить. Пусть они там поговорят без него, а ему найдётся чем заняться в этом примечательном месте. Котёнок пошарил глазами по сторонам, выбрал самую большую и яркую бабочку и принялся делать вид, что она его нисколько не интересует, но дожидаясь при этом, чтобы она подлетела поближе. Вот тогда он кинется на неё и … и … там видно будет.
Пока наш маленький герой выслеживает бабочку из семейства парусниковых, мы всё же пройдём в бунгало и послушаем начинающийся там разговор, пользуясь тем, что нас не видно.
39. Можно ли пойти наперекор богу?
Что такое тропическое бунгало? Это такая хижина, изготовленная из древесного каркаса, покрытого фанерой или даже просто тростником. Окна могут закрываться стеклом или тростниковыми же циновками, поднимающимися с помощью системы верёвок. Комнаты внутри разделены фанерными перегородками, а то и просто ширмами, с натянутыми на каркас шёлковыми или простыми ситцевыми тканями. Как видите, всё просто и быстро строится. Такой вот домик можно собрать за неделю- две, на пустом месте. А наличие свай делает его изолированным от фундамента, но зависимым от сильных ветров. Внутри хижины стояло несколько раскладных кресел и роскошная стереосистема с выносными динамиками. Играла музыка, которая звучала со всех сторон. Временами казалось, что звучание идёт от динамиков, а порой и независимо от них. Добрая Волшебница вышла за перегородку и тут же вернулась с подносом, на котором стояло два высоких стакана с вычурными коктейлями. Поднос нашёл место на низеньком столике, стоявшем между шезлонгами. Волшебница выжидательно посмотрела на мальчугана, так неожиданно посетившего её мечту, или не совсем её.
– Прежде всего, я хотел бы передать вам привет от тёти Наи, – начал говорить Валерка, сделав пару глотков коктейля, составленного из смеси соков экзотических фруктов.
– Тётя Ная? – подняла брови Волшебница.
– Наина Львовна Блаватская, – пояснил мальчишка.
– Но она же … – растерялась Волшебница. – Её же …
– Как поётся в одной замечательной советской песне – «ничто на земле не проходит бесследно». Вот и Наина Львовна не окончательно пропала … и передаёт привет, а также просит прощения за то, что вовлекла вас в цепь неких событий, из которых, по её словам, вы до сих пор ещё не до конца вышли.
– Скорей всё же вышла, – пробормотала Волшебница, глядя на стакан с коктейлем, который держала в руках, – и попала … сюда.
– Но это ведь не ваша мечта.
– Да, не моя, – согласилась Волшебница, – но она ведь довольно миленькая. К тому же Роберт много успел рассказать о себе, о своих надеждах, о том, что он собирается сделать. А потом … потом … всё это началось …
– Что началось? – спросил Валерка.
– Роберт сказал, – словно не расслышала вопрос Волшебница, – что он вычислил скорое появление бога. Он сказал, что в этом замешана и я. Потому он ко мне явился, чтобы во всём разобраться на месте. Но он … но он …
– Не успел? – подсказал Валерка.
– Разве можно пытаться пойти против воли бога, пусть даже и древнего бога, который собирается занять то место, которого когда-то лишился? Роберт показал мне это место и сказал, что оно – Убежище. Здесь можно пересидеть, пока он решает наши проблемы.
– Похоже, что он уже не решает ваших проблем, – Валерка допил коктейль и поставил стакан на столик, – и это место из Убежища превратилось в ловушку. Вам надо выбираться отсюда и попробовать что-то сделать самой. Иначе вас ждёт то же самое, что уже произошло с вашим другом.
– Ах, оставьте меня, – Добрая Волшебница закрыла своё прекрасное лицо руками. Оно исказилось и на мгновение перестало быть прекрасным, и стало видно, что Волшебница уже не так молода, как это казалось на берегу океана. – Я устала! Я больше не могу … Я больше не хочу быть сильной и нести на себе этот воз … Сколько лет … сколько лет …
– Я хочу вам рассказать про одного человека, – спокойно сказал Валерка, словно он и не видел слёз собеседницы (да она и закрывала лицо руками). – Я сам не раз беседовал с ним и поражаюсь до сих пор силе этого человека. Это Стивен Уильям Хокинг, физик- теоретик, космолог и популяризатор науки, занимающийся квантовой гравитацией и «чёрными дырами».
– Я слышала про Стивена Хокинга, – сообщила Волшебница, – он ведь был парализован?
– Да, это боковой амиотрофический склероз или, иначе, болезнь моторного нейрона, когда атрофируются группы мышц, случаются судороги и слабнет костная ткань, а затем нарастающие процессы дегенерации клеток передних рогов спинного мозга, двигательных ядер продолговатого мозга и … и … ну, вам, наверное, такие подробности ни к чему.
– Откуда у вас подобные познания в медицине? – недоверчиво спросила Волшебница, глядя в лицо мальчишке. Тот едва заметно печально улыбнулся.
– Я сам прошёл через подобные процессы. У меня была похожая болезнь – детский церебральный паралич. Лишь у двадцати пяти процентов заболевших ДЦП младенцев болезнь удаётся облегчить, примерно половина с ней как-то осваивается, а всех прочих ждёт печальная судьба. Я испытал все эти прелести на своей шкуре. Кстати сказать, по этому поводу у нас со Стивеном Хокингом состоялась первая беседа.
– Значит, таких встреч было несколько?
– Это были беседы. Я не встречался с учёным тет-а-тет, вот как с вами, но, надеюсь, что такие встречи ещё состоятся. Кстати сказать, этимология болезни Хокинга непонятна, то есть неясна причина, по какой клетки спинного мозга начинают разрушаться. По секрету мне мистер Хокинг признался, что он думает – причиной всего стало то, что именуют «порчей». Дело в том, что он атеист и пытался доказать отсутствие бога, как создателя Вселенной. То есть он объяснял теорию Большого Взрыва так, что там не находилось место для бога.
– Опасные заявления, – вздохнула Добрая Волшебница, – учитывая всё то, что с нами приключилось за последнее время.
– Я с вами совершенно согласен, да и сам мистер Хокинг пересмотрел некоторые свои позиции. Но тогда он был слишком погружён в научные дисциплины. Не раз он публично заявлял о несоответствии существования бога и мироустройства. Тогда и была запущена против него программа нейровоздействия, какую именуют «порчей». После такого глубокого воздействия происходит постепенное разрушение организма, которое всё усиливается. Мистер Хокинг сумел просчитать механизм воздействия на него и – сначала замедлил его, а потом попытался пустить его процессы вспять …
– Я сама занималась подобными проблемами, – призналась Добрая Волшебница, – и сразу скажу, что это всё очень и очень сложно. Практически – невозможно. Необходимо иметь не только глубокие познания в медицине и приёмах экстрасенсорики, но и сильную энергетику, которая не случается просто так, на «пустом месте». Это уже уровень Далай-ламы или Будды, или хотя бы библейских пророков.
– Я и говорю, – поспешил добавить Валерка, – что у мистера Хокинга не получилось всё вернуть, как было. Что тут можно сказать? С его болезнью живут не более двух- трёх лет, много – пять, а он живёт десятилетия, занимается научной и общественной деятельностью, и даже был дважды женам, имеет троих детей, то есть он существует во всех смыслах этого слова. И ещё, он начал заниматься математикой, а с 1979 –го года сделался профессором Кембриджского университета, преподавая студентам математику. Он сам, самостоятельно, прорабатывал специфические темы, составлял на основе научных материалов свои, оригинальные, лекции и читал их студентам. Я считаю его одним из величайших людей современности не только потому, что он доказал свою силу духа и силу воли, но и создал методику для построения общественных отношений будущих поколений.
– Это как понять? – Волшебница смотрела в лицо мальчишки, который объяснял ей, взрослому человеку, более того – Волшебнице, принципы устройства общества будущего человечества.
– Развитие науки и информации нашего времени подошли к своему пределу восприятия. То есть уже сейчас человек с трудом владеет информацией, более или менее всей, но для этого ему необходимы годы и даже десятилетия интенсивного образования и практики в областях науки. Дальнейший рост объёмов научных знаний приведёт к тому, что обычные люди и люди науки перестанут понимать друг друга и, с этого момента, случится разделение рас людей – обычных и со сверхинтеллектом. Стивен Хокинг начал создавать методики повышения понимания обычными людьми проблем науки и снизил опасность разделения человечества на части – образованных и обывателей. А это весьма чревато обрушением необразованной части в прогрессирующееся невежество, которое, в сочетание с религией, может весьма плачевно закончиться.
– И это у него … получилось?
– Мистер Хокинг над этим усиленно работает, но эта сфера весьма обширна. Я … и часть моих товарищей, которые … мы называем себя «гадкие лебеди», помогаем ему и надеемся, что эта его работа будет завершена, если …
– Что – «если»? – Волшебница уловила паузу в словах Валерки и ждала от него пояснений.
– Если разрешится то, что началось в последнее время. То есть началось какое-то время назад, но в последнее время процессы многократно усилились, вот я и явился посмотреть в одну из таких «точек высшего напряжения», какой является ваша квартира.
– Но вы … Валера, сказали, что вас сюда привёл Колбаскин? Или я неправильно поняла?
– Да, – серьёзно кивнул мальчишка. – Он случайно влез в «зону резонанса» и его зашвырнуло туда, откуда обычно не возвращаются. Я случайно оказался рядом … То есть не совсем случайно. Я чувствовал, что там что-то должно произойти. А потом появился ваш Колбаскин … весьма забавный котёнок. Он едва не погиб, мы с Тимкой успели, появившись в нужный момент.
– Тимка? Ещё один «гадкий лебедь»?
– Нет, – улыбнулся мальчишка. ¬ – Тимка, это моя собака. Мой Друг. Это не совсем живое существо, к каким мы привыкли. Это – компьютерная программа, в которую я поместил подобие души. Это одна из первых моих работ, через какие я пришёл к «гадким лебедям». Но это совсем другая история.
– Я … не знаю, что и сказать, – призналась Добрая Волшебница.
– Говорить ничего и не надо. Надо поверить. В себя, в свои силы, в возможности противостоять тому, что вы называете богом.
– То есть у меня есть какие-то шансы побороться с самыми могущественными силами?
– А почему бы и нет? – улыбнулся мальчишка. – У этих сил нет целевой направленности именно на вашу, конкретную личность. К тому же у вас есть поддержка в лице своих друзей.
– У меня есть друзья, – со слезами в голосе призналась Добрая Волшебница мальчишке Валерке. – И некоторые из них сильнее меня. К примеру – наставник Го Цзи. Но я … я не могу с ним связаться. У меня ничего не получается.
– Да, ваша квартира заэкранирована от любого контакта. Но у меня имеются свои методы. Я имею обходить подобную блокировку. Так что особых проблем нет. Я попытаюсь привести сюда помощь. Вернул же я вашего Колбаскина.
– А кстати, где же Колбаскин?! Кис- кис!!
40. Разбор полёта
Не надо забывать, что наш главный герой был в первую очередь котёнком. Да почему был? Он им и оставался, а значит, его тянуло на игру. И этой игре в данный момент Колбаскин всей душою отдавался. Сначала он гонялся за одной бабочкой, пока ей это не надоело, и она не поднялась слишком высоко, чтобы потерялся сам смысл изображения её преследования. Тогда Колбаскин переключился на другую, которая была сама не прочь посоревноваться с этим потешным рыжим зверьком, но, после того как Колбаскин едва не сцапал её, упорхнула прочь и вторая бабочка. Но котёнок не отчаивался. Он был готов скакать и просто так, для своего удовольствия, хотя бы по той причине, что убрался из страшного мира кошмаров и неминуемой гибели, что угнетающе действует на нервную систему, и не только котят. Колбаскин прыгал и дурачился, но одновременно с этим решал одну важную проблему, важную для него – как быть дальше?
Случалось ли вам в жизни чувствовать, что вы находитесь на краю неких грандиозных событий и не знать, чем они для вас обернутся – горем или радостью? И … эта неуверенность, нежелание сделать неверный шаг, который перечеркнёт вашу жизнь … Было с вами такое? Тогда вы поймёте нашего маленького героя, его смятение, его нерешительность. Но, повторимся, всё это было скрыто глубоко внутри. Всеми силами Колбаскин пытался демонстрировать весёлость и игривость. Насколько это было возможно. К такому поведению располагала вся местность, дивный вид на море, картинка, которую трудно встретить в жизни. Но не такой ли и должна быть мечта? Трудно удержаться, попав в условия воплощения мечты, удержаться от удовольствия, от веселья. Пусть даже это воплощение не вашей мечты.
Как поступить далее? Колбаскин чувствовал, что возвращение в жилище Волшебницы чревато для него новыми неприятностями. Днём ранее он бы только рассмеялся одной мысли о подобном. Как может грозить ему опасность, если он находится рядом с доброй Волшебницей, тем более, что она ему благоволит. Да, именно так и было день- два назад. Что же случилось за это время? О, много чего произошло, да вы и сами были тому свидетелями. И Волшебница не выдержала. Она показала, что тоже устала, что тоже может отчаяться. Она ведь призналась, что сбежала сюда, в чужую мечту, чтобы укрыться там (здесь!) от неизвестных неприятностей, да что там говорить – опасностей! И ей не хочется возвращаться, потому она и не проснулась, несмотря на все старания Колбаскина. Так что же делать ему?! Остаться здесь? Да ни за что!! Остаться в сне, в подсознании пробудившейся Волшебницы? Неизвестно что там происходит, а если она узнает, что кто-то (да хотя бы и Колбаскин) смел разгуливать в её подсознании, то страшно представить, что может случиться с таким существом, возможно, даже помимо воли самой Волшебницы. Подсознание Высшего Существа – это материя, называемая «Терра Инкогнита», и может поддаться разуму только иного Высшего Существа.
Вот эти будоражащие мысли и терзали голову нашего маленького героя, пока он старательно демонстрировал беззаботность и веселье, демонстрировал так, на всякий случай. Немного волновало отсутствие странного мальчишки Валерки, назвавшегося «гадким лебедем». Что они делают в этом домике на сваях? Оттуда доносились голоса и даже мелькали силуэты, видные сквозь широкие проёмы, которые можно было бы назвать окнами, будь там хотя бы самые простенькие оконные рамы, даже с поднятыми стёклами; но никаких рам здесь не было, а имелись только плетёные из тростника циновки, которые скатывались в трубочку и крепились завязками, когда надо было открыть во внутреннее помещение доступ свежему воздуху и морскому ветерку- «зефиру». Благодать, да и только, если не считать будоражащей тревоги.
– Кис-кис! – послышалось из открытых проёмов.
Колбаскин тут же позабыл про бабочку, которая моментально упорхнула куда-то между пальмами. Котёнок кинулся было на зов, но тут же с бега перешёл на шаг и медленно, независимо, направился к бамбуковой лесенке, ведущей наверх. «Вспомнили, облагодетельствовали», - можно было прочесть по выражению его усатой мордашки. Добравшись до открытого проёма входа, он остановился и уселся, словно дожидаясь повторного зова, контрольного, как выстрел чикагского киллера. А внутри снова говорили.
– Мне кажется, – слышен был голос Валерки, – что вы всячески оттягиваете возвращение обратно.
– Оттягиваю? – откликнулась Добрая Волшебница. – Отчего же?
– Я могу только предполагать. Вы всё ещё не определились, как вам быть.
– Мне просто не хочется покидать этого замечательного места.
– Это неправильное ощущение. Я бы даже сказал – «ложное». Это характерно для слабого человека – оттягивать принятие решения. Но я вам скажу больше – такое поведение приветствуется в наше время. Только его переводят в практичную стезю потребительства. Я как раз и занимался похожей проблемой.
– Это какой же? – заинтересованно спросила Добрая Волшебница. Да и Колбаскин навострил уши – интересно ведь.
– Человечество подошло к своему пределу развития – в нынешнем виде. Чтобы продолжить прогресс, надо развиваться. А для этого необходима новая база, новые идеи, новые философские доктрины, которые взбадривают общество, показывают ему новые пути и новые стремления для развития.
– Что же в этом такого проблемного?
– Это подразумевает и новые формы государственного устройства, а также смену элит.
– Ах, вот в чём дело.
– Да, именно это. Ни элиты, ни государства, как система, не готовы к тому, чтобы отказаться от того, что они считают своим. Мир готов рухнуть, и пусть лучше рухнет мир, чем я лишусь своего привилегированного места в нём, считают эти люди. При этом они рассчитывают, что увеличив своё влияние, сумеют сохранить своё положение в том, «рухнувшем» мире. Давно уже в ходу теория о «золотом миллиарде», который вычленил себя из общего тела человечества и готов поступиться ухудшающимся положением прочих. Они условно занесены в «парии» человечества. Но и в «золотом миллиарде» тоже имеются социальные трещины. Оно тоже развалится, как только в этом появится необходимость. И к этому исподволь готовят людей, вбрасывая всё больше фильмов на тему грядущего Апокалипсиса, чтобы люди к этому начали привыкать, вместо того, чтобы готовить массовые программы выхода из грядущих глобальных кризисов. Одним из этих уходов из проблем реальности станет «виртуальное игровое пространство». В скором времени каждый из пользователей Интернета получит возможность приобрести необходимое оборудование, чтобы погружаться, с полным ощущением реальности происходящего, в придуманный для них мир, мир видимого отсутствия проблем. Это вариант массовой компьютерной наркотизации человечества. Зачем бунтовать, пытаться построить что-то непонятное, когда достаточно просто купить кусочек готового счастливого будущего для себя прямо сейчас. А то, что будущее это ненастоящее, это уже мелочи; главное, что всё это будет по карману миллионам, сотням миллионов. Это, по мнению элит, остановит тягу людей к реальным переменам.
– Но не остановит грядущего кризиса, – уточнила Добрая Волшебница, без вопросительных интонаций.
– Даже ускорит его, – подтвердил «гадкий лебедь» Валерка. – Но и это ещё не самое страшное.
– А что ещё?
– Люди привыкли с готовностью брать то, что даётся им в руки, особенно если это упаковано в яркий глянец. Это касается и элит человечества. Оно мало разбирается в происходящем, уверив себя в безусловном своём превосходстве над всем и вся. Этим и пользуются некие силы, которые разворачивают свой собственный глобальный проект. Именно о нём и рассказывал вам ваш новый приятель, который сумел кое-что вычислить с помощью цифр и чисел. Это из того набора возможностей, какое когда-то называли волшебством, или магией. Впрочем, кое о чём вы знаете не хуже меня.
«На то она и Волшебница, – подумал Колбаскин и добавил с гордостью: – Добрая. А я – её друг и верный помощник». Размышляя о столь приятных вещах, Колбаскин замешкался, а между тем разговор внутри бунгало не закончился.
– Насколько я разобрался в сложившемся положении, оно весьма сложно, но не плачевно. Те силы заманили сюда математика, чтобы взять в разработку вас обоих. Начать они решили с математика, отложив контакт с тобой на неопределённое, скорее всего – короткое время, внушив тебе усталость и апатию. Ты испытываешь неуверенность в своих силах и возможностях, но это потому, что так на тебя подействовали.
– Это твоё предположение? – столь тихо спросила Волшебница, что Колбаскин едва расслышал слова.
– Нет, я в этом определённо уверен, – заявил странный мальчуган. – Но в чём я не уверен, так это каким временем мы располагаем. Этот миг может наступить в любой момент, а к нему надо успеть подготовиться. Я бы не стал откладывать пробуждение ни на одну минуту.
– В твоих словах есть логика, – вздохнув, согласилась Волшебница. – Продолжим разговор, оказавшись в яви.
– Продолжим ... Или начнём снова.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Это не просто сон. Это – наваждение. Так что возможны всякие неожиданности. К примеру, у тебя могут начаться видения. Или ты забудешь об этом нашем разговоре.
– Я надеюсь с этим справиться, – улыбаясь, заявила Волшебница. – Какой- никакой опыт в такого рода делах у меня имеется. Это как в песне Макаревича поётся – «мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдёшь».
– В любом случае надо поспешить.
Ага! Колбаскин всё понял. Теперь Доброй Волшебнице не до него. Прекрасно! Он своё дело сделал – привёл столь замечательного союзника, пусть он и назвался «гадким лебедем», но, похоже, он своё дело знает. То есть все свои ошибки можно считать искупленными. А теперь можно убраться из жилища Доброй Волшебницы. То есть опять сбежать?! Ни в коем случае. Надо поступить чуть по-другому, то есть отсюда убраться, но не просто так, а отправиться к Лексу, рассказать ему всё и попросить совета, как поступить. С Валеркой всё прекрасно получилось, отчего бы столь же хорошо не получится и с Лексом? Помнится, он что-то там говорил о помощи в нужный момент. Вроде как у него даже есть на примете опытный наставник. К нему-то и надо направиться. И сделать это так, чтобы не отвлекать на себя внимания ни Доброй Волшебницы, ни мальчика Валерки, который показал себя хорошим другом и верным товарищем. Почти как Колбаскин.
41. Пробуждение
Того момента, когда ты засыпаешь, уловить невозможно. Миг просыпания не так смутен. Это связано с выходом из подсознания наших чувств и рецепторов. Должно быть выход проще, чем вход. Эти исследования начинал ещё Владимир Михайлович Бехтерев. Собственно говоря, для этого он и организовал Институт изучения головного мозга. А ведь у него уже был свой институт, Психоневрологический, но проблемы подсознания настолько увлекли его, что Бехтерев решил организовать отдельный институт.
Колбаскин первым соскочил на пол и принялся оглядываться. Он решил, твёрдо решил, убраться отсюда. Хотя бы на время. Чем он может помочь Доброй Волшебнице? Да ничем. Разве что позавтракает, за компанию. Но у неё уже есть компания. Этот самый вездесущий Валерка, который «лебедь гадкий». Только бы он не улетел, ведь для него тоже все «проходы» открыты, как оказалось. Хотя не должен, не тот характер. Вот и хорошо, вот и ладушки. Не можешь что-то сделать сам, найди того, кто сможет. Тогда честь и хвала обоим.
В холле ещё тень обитает. Говорит, что старая знакомая Доброй волшебницы. С ней и Валерка как-то договорился, а Колбаскин к той призрачной бабуле приближается опасается. Ещё один повод убраться отсюда. Он ведь уйти хочет не навсегда, а лишь на короткий срок, пока опасности не закончатся. Вот тогда он и явится. «Мяу-мяу», как полагается, и – на кухню, миски проверять – на месте ли, достаточно ли наполнены, ну, и всё такое прочее. Котёнок ведь, не «шкаф» Борюсик с его пистолетом. Вот того бы сюда перетащить как-то, но ведь, подлец, ни в одну «лазейку» такого не протащишь, застрянет. Да и не пойдёт он, у него свои задачи – Котофея Ивановича от всяких неприятностей ограждать.
– Колбаскин? Ты здесь, малыш?
Пока наш герой размышлял, как ему быть дальше, Добрая Волшебница открыла глаза и первого, кого она увидела, и был наш герой, озабоченный тяжёлыми нравственными дилеммами.
– Ах ты, бедненький мой, – протянула руки к котёнку Волшебница, – опечаленный какой. Иди сюда, я тебя пожалею.
Не будешь же сейчас бежать прочь? Это выглядело бы глупым и бессмысленным поступком. Колбаскин снова заскочил на широкое ложе кровати и принялся умиленно мурчать, ластясь к Волшебнице. Но тут в поле зрения попал и Валерка. Этот таинственный мальчуган стоял немного в стороне, сложив руки на груди, как любили художники изображать на картинах военачальника Наполеона. Точно так же позировал и Жюль Верн. Весьма странная поза для мальчика, учитывая его нахождение в чужой квартире.
– У нас ещё один гость, – констатировала Волшебница, делая вил, что нисколько не удивлена. Колбаскин хотел было удивиться, ведь они с Валеркой недавно беседовали в её сне битых несколько часов, обсуждая самые разные вещи. В том числе и философского содержания, но потом вспомнил, что тот же Валерка предупреждал, что, возможно, все воспоминания о содержания сна останутся вне пределов памяти. Должно быть так и случилось. – Мальчик, как тебя зовут? И как ты попал сюда?
– Вы меня не помните, госпожа Селена?
– Положительно, моя квартира пользуется всё большим спросом, – сказала Добрая Волшебница, обращаясь как будто к Колбаскину, и тот с укоризной покосился в сторону своего молодого сотоварища, как бы осуждая его. – Наверное, скоро придётся преобразовать мою квартиру в салон, повесив на двери табличку с расписанием приёмов. Мы знакомы?
– Мне рассказывала о вас тётя Ная, то есть Наина Львовна … Блаватская.
– Я хорошо знаю Блаватскую, – улыбка Доброй Волшебницы сделалась чуть натянутой, – но она мне никогда не говорила о мальчике, похожем на вас. К тому же она не так давно, увы, скончалась.
– Мы познакомились с ней уже после этого трагического факта, – спокойно заявил Валерка.
– Даже так? – теперь добрая Волшебница совсем перестала улыбаться.
– И ещё я друг вашего котёнка. Колбаскина, – продолжал мальчик. – Зовут меня Валерий Пыхтеев, но почти все называют меня просто Валеркой, и мне это нравится.
– Продолжайте говорить, Валера, – попросила его Волшебница. – Я тебя сначала выслушаю, а уже потом отвечу.
По голосу Волшебницы Колбаскин понял, как она напряглась, и принялся усердно мурлыкать и тереться головой о её бок, создавая необходимые вибрации, которые действуют успокаивающе на нервную систему любого человека. Это обычный приём из практики котов-Баюнов. Надо было постараться, чтобы Волшебница приняла как самого Валерку, так и помощь от него. Всеми силами Колбаскин создавал волну благожелательности и скоро почувствовал, что Волшебница немного расслабилась. Тем временем Валерка продолжал говорить.
– Я могу устроить встречу с тётей Наей прямо сейчас.
– Она … здесь?
– Не в этой комнате. Наверху. Где вы чаще встречались. Она говорит, что над вами сгущаются большие неприятности, если не предположить большего. Она сейчас не в состоянии много говорить, поэтому попросила о помощи меня. Я согласился и отправился к вам, а Колбаскин указал мне путь.
– Однако вы – ловкий субъект. Успели подружиться с двумя существами, которым я доверяю. И когда вы успели?
– Успел. Но их доброе отношение ко мне уже должно как-то вас ко мне расположить. Мне бы хотелось, чтобы вы мне доверяли.
– Довериться вам … Сначала я переговорю с Наиной Львовной.
– Тогда не стоит это откладывать. Дело не терпит. В нашем распоряжении – считанные часы. Если не предположить, что – минуты.
– А что будет потом?
– Потом начнутся большие проблемы, – развёл руками в стороны Валерка, – и, в основном, эти проблемы будут касаться вас. Прежде всего я имею в виду того вашего гостя, который находится наверху, в оранжерее, и который уже почти прошёл Установление. Вам одной с ним не справиться. Я говорю о Роберте Александровиче.
– Я поняла.
Руки Волшебницы разжались, и Колбаскин спрыгнул на пол. Можно считать, что своё дело он сделал: Волшебница была готова внимательно выслушать мальчика. Что случится потом, уже от котёнка не зависело, и он решил не дожидаться конца этого только начинающегося разговора, а прямо сейчас отправиться к Лексу. Впрочем, можно было чуть с походом этим повременить, и скоренько позавтракать. Война войной, а обед должен случиться по расписанию. Ну, и завтрак тоже. Насчёт ужина, правда, считается, что его надо передать врагу, но Колбаскин к этой рекомендации относился сурово. Может и поделится, а может, и нет. Сначала посмотрит в глаза этому врагу. Как там писал революционный поэт Александр Блок? «Революционный держите шаг, неугомонный не дремлет враг». Отчего это он не дремлет, никогда не задумывались? А отгадка проста – он ужин ваш караулит. А если разобраться в подноготных подробностях, так эту присказку тот враг и придумал, чтобы ужином нашим поживиться. Это Колбаскин догадался, сообразительный котёнок.
Пока Добрая Волшебница и таинственный мальчишка Валерка вели разговор, перекидываясь фразами, как игроки в бадминтон воланом, Колбаскин отправился на кухню. Припадая временами на пушистое брюхо, он крался по коридору, пугливо оглядываясь по сторонам. А как прикажете поступать, если вся квартира буквально дышала опасностями. По стенам пробегала рябь, словно это и не стены вовсе, а вставшие вертикально омуты. Сам воздух временами сворачивался в толстые жгуты, в которых мерцали серебристые искорки; и Колбаскину казалось, что стоит коснуться такого вот воздушного «жгута», и сердце скрутит внезапной судорогой, а дыхание остановится, может – и навсегда. И всё время казалось, что на тебя смотрят десятки насторожённых прищуренных глаз. Так могут смотреть только враги, и то – из засады.
Когда на Колбаскина выскочила из тёмного закоулка кукла с длинной иглой в руке, котёнок даже испытал радость. Нет – в самом деле. Опасности всё не было, а предчувствие её, то есть опасности, всё нарастало, и даже от этого разболелась голова. Когда же произошло нападение, то предчувствие было смыто волной адреналина. Колбаскин подпрыгнул на месте, перекрутился в воздухе, упал на спину, но при этом схватил нападавшую куклу всеми четырьмя лапами, В следующий миг передними выкрутил иглу и отбросил прочь, располосовал тельце куклы острыми когтями, а потом отшвырнул мощным толчком задних лап растерзанную куклу прочь, и она грянула о стену нелепым комком, а Колбаскин перекувырнулся через себя, и снова оказался на лапах, и снова шёл дальше, страшно довольный собой и своими бойцовскими навыками. Ждал, что вот сейчас на него снова набросятся новые противники, и он снова задаст им по первое число, но никто не нападал, и Колбаскин испытал разочарование, но продолжал гордо нести над собой раздутый хвост, как боевой стяг воина.
Так он и вошёл на кухню, грозно урча, и принялся оглядываться по сторонам, выискивая неприятности. Неприятностей не было, а миска была. И была не пуста. Вот так и надо жить, готовым ко всему в этой жизни, переполненной опасностями. Колбаскин, хоть и нацелился на миску, но прежде обошёл всю кухню по периметру, продолжая урчать, чтобы понял самый коварный противник, что с ним шутить никто не собирается, а вместо шуток он, то есть неизвестный затаившийся противник, получит взбучку, по полной- мало не покажется- программе. Разве ж он посмеет после этого объявиться, если не последний дурак?
Оказывается чувство близкой опасности стимулирует аппетит. С большим удовольствием Колбаскин свою миску ополовинил, внимательно огляделся по сторонам и – снова ополовинил. Потом с сожалением заглянул в неё, но есть уже категорически не хотелось, и котёнок отправился обратно. Удивительное дело – теперь уже никакие опасности не ощущались, словно их и не стало вовсе, а может, и правда не стало. Колбаскин по этому поводу переживать не станет, а отправится немного передохнуть. Он было начал пристраиваться в уголке немного вздремнуть, а потом остановился. В голову пришла мыслишка, что от него именно этого и ждут, то есть когда он расслабится. Колбаскин ещё немного потоптался на месте, а потом медленно, позёвывая, отправился в коридор, словно собирался спать, но решил перед сном немного оправиться. А где у него туалет? Там, в «зимнем» саду, где недавний гость, Роберт Авдеев, проходит процедуру … как его там … Установления. А может уже и прошёл. А может он только и дожидается, что к нему поднимется хоть кто-то, пусть даже и котёнок, чтобы на нём проверить свои новые возможности. Вот почему опасности сразу улетучились. Они просто решили, что Колбаскин сам к ним в лапы пожалует. Но … не на таково напали!
И снова Колбаскин крался по коридору. Он спешил навстречу Доброй Волшебнице. Зря он оторвался от них, оставил их позади. Когда кругом столько опасностей, лучше держаться всем вместе и оказывать помощь друг другу. Недаром ведь во всех триллерах всякие ужасы начинают твориться с теми, кто остаётся в одиночестве. Вот как Колбаскин в данный момент. Котёнок с отчаянием огляделся. Но ни Доброй Волшебницы, ни мальчика Валерки он не увидел. Не было и тени той пожилой женщины. Впрочем, она оставалась в холле. Можно было отправиться туда и поискать её. Может, Блаватская знает, куда подевалась Добрая Волшебница?
А вдруг … вдруг Валерка убедил её покинуть жилище? Может, он почувствовал, что математик прошёл Установление, и теперь отправляется к Волшебнице, чтобы заставить и её изменить себя, изменить себе? Может, они искали Колбаскина, звали его, а он в это время глядел на дно миски, и радостно насыщался. Эх, ругнул себя наш герой, но сделанного ведь не воротишь. Коли всё так получилось, то остаётся только спасать самого себя. Хорошо бы отправиться к Котофею Ивановичу, философу- сибариту, который учит наслаждаться жизненными радостями и у которого миска всегда наполнена. Но … на пути к Котофею находится Роберт Авдеев, а уж с ним Колбаскин не хочет встречаться ни за какие коврижки. Остаётся одно – отправиться к Лексу. Тем более, что и сам Колбаскин собирался призывать его на помощь. Решено: он расскажет всё своему старому и опытному товарищу, а уж тот решит сам: как и что надо делать.
Теперь, когда Колбаскин выработал план, на душе стало легче. Он ведь не просто бежит из этого опасного места. Он отправляется за помощью. Лекс говорил ему, что живёт у некоего Го Цзи, который пользуется известным влиянием у тибетских монахов. Лекс внимательно выслушает нашего героя и примет решение. Потом он вернётся сюда, в сопровождении группы монахов, которые умеют решать подобные проблемы. Добрая Волшебница ещё скажет ему спасибо за такую его расторопность. Молодец, Колбаскин! Прошу к столу!! То есть – к мискам, а там …
В мечтах о грядущих изобилиях, Колбаскин опустился по лестнице и направился в спальню. Там, под кроватью, находилась потайная «лазейка», через которую он, через минуту, попадёт на плато Тибета. Там сам воздух иной, отличается от здешнего. В нём растворены ароматы горных цветов. Парфюмеры всего мира ищут новые ароматы. Но для этого надо посетить отдалённые уголки. И ещё при этом надо обладать обонянием кота, а ещё лучше – собаки. Нет, всё же – кота.
Вошёл Колбаскин в спальню и сразу направился к кровати, по-хозяйски направился. Вот сейчас он нырнёт под неё, проберётся на самый дальний край, тыкнется носом, с разгона, и уже там, на тибетском горном плато, где высятся самые древние горы на свете. Он уже мысленно был там, и вдруг …
Ах. Это заковыристое слово «вдруг». Коротенькое ведь слово, а сколько в нём заключено экспрессии, неожиданности, поворотности. Это как река, течёт себе и течёт, а потом вдруг – пороги – и река меняет свой характер, начинает бурлить и взбрыкивать, как лошадь, которой «вожжа под хвост попала». Вот эти пороги для реки и являются аналогом слова «вдруг». Точно так же после этого слова может многое перемениться в жизни книжного или кинематографического героя. Читатели или зрители ждут этого «вдруг», потому как сюжет после него становится чуть экспансивней, а вот герои произведения, скажем вам по большому секрету, слова этого … нет, не любят, да и как они могут, если уж автор так распорядился, но – опасаются, и приходится как-то им помогать, выручать из беды. Мы ведь, авторы то есть, в ответе за своих героев. Некоторые, правда, швыряют их в самое что ни на есть горнило сюжета (Достоевский там, Бунин, Шаламов, Шолохов тот же), а потом наблюдают, словно через микроскоп за тем, как герои их силятся выпутаться. А нам, признаемся, жалко своих героев, и думаешь, как бы спасательный круг или там жилет им организовать, да так, чтобы и сюжет не менее занимательный и напряжённый оставался, да и сами герои … привыкаем мы к ним. Они словно члены большой семьи становятся, как же в таком разе обидеть их? Но – приходится, винимся в том, приходится …
Вдруг стена, мимо которой Колбаскин в этот миг шествовал, ничего не подозревая, с лёгким шорохом разошлась (в старых романах написали бы – растворилась), то есть в стене открылся арочный проход. Это было столь неожиданно, что котёнок шарахнулся в сторону, скребнув коготками по ламинированному покрытию, и укрылся за тумбочкой, куда Волшебница прятала журналы и разную мелочь, необходимую перед сном. Выждав несколько минут, наш герой осторожно высунул из-за тумбочки самый кончик носа и принюхался. Обращали внимания, что про любопытных говорят, мол, не су й свой нос куда не просят? Вот именно по той причине, что первым делом поворачивают нос, чтобы уяснить что-то новое, что-то необычное. А это тоже ведь пошло от котов, их влияние, ей богу, не на пустом месте мы свои теории выстраиваем.
Принюхавшись, и ничего опасного не уловив, Колбаскин, уже смелее, выглянул из-за тумбочки, решая, сразу ему лететь к «лазейке», ведущей в Тибет, либо всё же выждать. Те силы, которые взяли (или почти взяли) власть над пространствами дома, продолжали хозяйничать. Ладно, его «лазейки», они ведь глазом невидимы, да и никто другой, кроме Колбаскина, ими пользоваться не может, но здесь-то, едва ли не ковровую дорожку постелили: пользуйтесь, кому не лень. А кто будет пользоваться? Наверняка те, кто всю эту вакханалию тут устроил.
Только Колбаскин собрался в свою «лазейку» юркнуть, как послышался топоток, словно кто пригоршню сухого гороха на пол кинул, а в следующий миг из прохода выскочили куклы, две или три, и умчались в сторону лестницы, явно со злым умыслом. Собрался было Колбаскин их преследовать согласно инстинкту (раз бегут, то следует вдогонку припуститься), но тут же и решил, что с этой мелюзгой Волшебница как-нибудь сама справится, тем более, что сейчас там с ней весьма сообразительный мальчишка находится, который уж с куклами-то найдёт способ защититься. Следует разобраться, не полезет ли из прохода кто покрупнее, да поопасней. Живи Колбаскин в этом доме чуть побольше, то узнал бы о соседях, кто там и где обитает, нет ли у них домашних зверушек, с кем можно установить контакт и распознать про хозяев в необходимых подробностях. Но сейчас-то уповать не на что. Лучше довериться собственной интуиции, но … она покамест помалкивала.
Пришлось выходить из-за спасительной тумбочки, подкрадываться к арке и нюхать там воздух – чем пахнет? Запахи оттуда нашего героя не порадовали. Если не предположить большего – они его напугали. Хорошее дело так пахнуть не может, а запахи тлена и боли так просто в жилище не появляются. Нет, дальнейшее промедление становится вызовом судьбе: мол, согласен сыграть в «орлянку» (жить или погибнуть?). Колбаскин скрепил сердце и кинулся, со всех сил, к «лазейке». Позади грохнуло, завыло, заскрипело, но наш герой уже протискивался сквозь пространство. А сердчишко колотилось внутри так, что мало не покажется …
42. Взгляд издалека
Прорвавшись сквозь невидимый узкий проход и очутившись на открытом пространстве, заросшем разными травами, Колбаскин успел сделать несколько продолжительных скачков, пока остановился. Потом он оглянулся и … задумался. О чём же думал наш маленький герой? Не о том, от чего он успел сбежать, и не о том, какой опасности подвергается любимая им Добрая Волшебница, а также таинственный мальчуган Валерка, назвавшийся «гадким лебедем». Думал Колбаскин о том, как найдёт он то место, где осталась «лазейка», абсолютно неприметливая по причине своей невидимости и малых размеров. Это если не размышлять дополнительно о том, постоянно она здесь находится, или появляется лишь время от времени. Весьма, между прочим, обоснованные опасения. Ведь Колбаскин, каким бы безалаберным не выглядел в наших глазах, но он твёрдо надеялся вернуться и продолжить своё сотрудничество с Доброй Волшебницей. А оно могло продолжиться только по возвращении. Сама Волшебница не знала, куда отправился её маленький помощник, и ничем ему помочь не могла, даже если бы это постаралась сделать. То есть надо было рассчитывать на собственные силы и собственную сообразительность. То есть – приехали …
С тоской оглядывался по сторонам Колбаскин, не зная, как ему быть. Вокруг него простиралось ровное открытое пространство, заросшее травами. То есть, относительно ровное. То там, то здесь встречались провалы, а то и глубокие трещины, а среди травы валялись валуны, а то и просто камни, крупные или не больше речной гальки. Поозиравшись, Колбаскин сообразил натаскать таких вот обломков и сложить их небольшой пирамидкой рядом с «лазейкой». Хоть какой-то, но останется знак. Немного успокоился. Сел рядом с принесёнными камнями, повздыхал. Прошлый раз ему просто повезло, что рядом очутился Лекс, который и место перехода приметил, и с героем нашим побеседовал, вразумил его, а потом ещё и преподал несколько важных уроков в стиле «острого когтя». Признаться, уроки те ему здорово пригодились, да и уважения к себе прибавилось в изрядности.
Теперь мучил вопрос – как ему найти кота Лекса? До этого момента Колбаскина сия проблема не волновала. Он привык, что куда бы ни попал, нужный зверь или человек оказывался рядом сразу, или находился поблизости. Такая лёгкость расхолаживает, приучает … К чему приучает? Ни к чему хорошему не приучает, короче. Но как же быть с Лексом? Где его искать прикажете?
Логично предположить, подумав, решил Колбаскин, что Лекс не должен слишком удаляться от того места, где обитает. То есть надо выбрать камень повыше, вскарабкаться на него и внимательно оглядеться. Очень внимательно. Что-то должно быть обнаружено. Что-то, похожее на жилище. Так котёнок и сделал. То, что у него довольно ловко получилось в мире Безумного Макса, где он моментально вскарабкался на скалистый кряж, здесь получилось гораздо хуже. Когти, какими бы острыми не были, не желали вонзаться в камень; приходилось довольствоваться расщелинами и следить, чтобы не застряла лапа. Своя ведь, жалко!
Несколько раз чуть не сорвавшись, Колбаскин всё же вскарабкался на этот валун. Со стороны котёнку он казался настоящей скалой, достигающей едва ли не до самого неба, но стоило оказаться на верху, стало видно, что камень не так уж и велик. Пространства для обозрения стало чуть больше, и … только и всего. Пока Колбаскин карабкался, он был уверен, убеждая сам себя, что стоит ему забраться наверх, так проблема будет сразу и разрешена. То есть он разглядит вдали либо самого Лекса, или место, похожее на его жилище. Уверил сам себя, и сам же в это поверил. Но … ничего такого не оказалось. Можно было любоваться здешними красотами, к примеру, травяное поле походило отсюда на зелёное море, и по нему так же бежала волна от порывов ветра. И так же к поверхности ныряли птицы с раскидистыми крыльями, но выхватывали они из травы не рыбин, сардин или ставриду, а каких-то грызунов, сусликов или хомяков, а может даже просто вездесущих мышей, которые не обитают разве что в Антарктиде, да и то потому, что там их ещё не обнаружили. Воздух здесь был необыкновенно прозрачным, может быть потому, что местность находилась далеко выше уровня моря, а даже некоторые облака располагались ниже уровня здешней поверхности. Поднебесье, это и есть Тибет.
Можно долго пересказывать, с самыми разными интонациями, те виды, которые разворачивались кругом, но только они мало интересовали нашего маленького героя. До рези в глазах он вглядывался в дали, силясь разглядеть чёрненькое пятнышко кота Лекса. Но … его не было, его не наблюдалось. А может он вообще покинул эту местность и снова переселился в город, где недавно жил сам Колбаскин, Добрая Волшебница, Котофей Иванович, Свободные Коты Города, попугай Кеша, неизвестный мальчик Вовка, и ещё масса других людей и животных. Мог туда отправиться Лекс? Конечно, мог, тем более, что он уже собирался навестить добрых женщин, Валентину Григорьевну и Елену Леонидовну, у которых тоже проживал, по своей доброй воле.
Но как раз в это Колбаскину верить никак не хотелось. Да такого просто не могло быть, потому что не могло быть ни за что! Он крайне нуждался в Лексе, и хотя бы поэтому он должен здесь оставаться. Колбаскин ведь был котёнком. А дети, они ведь все немного эгоистичны и уверены, что весь мир должен вращаться вокруг них. В чём-то они и правы.
Не обнаружив кота, Колбаскин принялся выискивать хотя бы жилище, если не особняк, то хотя бы домик, пусть даже хижину, лачугу, сложенную из каменных блоков. Но ничего похожего видно не было. Колбаскин заметно приуныл, но упорно продолжал разглядывать бескрайний луг. Травяное поле тянулось до самого горизонта, а с другой стороны поднимались стеной горы. У котёнка заболели глаза от такого пристального разглядывания далей, и он перевёл взгляд на скалы. И, почти сразу, увидал на скалах группу строений. Это было настолько неожиданно, что Колбаскин остолбенел. Город, расположенный в скалах. Пусть даже и не город, но строений было достаточно много, и располагались они друг над другом, словно пристроились друг у друга на плечах, как группа цирковых акробатов. Зачарованно наш герой зрел эти дома с жёлтыми и коричневыми крышами, стены которых были сооружены из камня, а некоторые дома были выдолблены из самих окружающих скал, в которых были проделаны отверстия окон. Имелось даже несколько площадок, расположенных каскадом, то есть друг над дружкой, засаженных плодовыми деревьями. Это был самый настоящий фруктовый сад, только расположенный вертикально. Это трудно представить, и надо увидеть своими собственными глазами. Ещё совсем недавно Колбаскин был на острове мечты, где на берег накатывались волны южного моря, и кричали чайки и бакланы, а здесь молча кружили орлы, которые наблюдали за этим миром с философским молчанием. Мир многообразен и надо уметь ценить это многообразие.
По-видимому именно там и находился кот Лекс; по крайней мере других признаков жилья не наблюдалось. До этой скальной стены было довольно далеко, с десяток километров, а может и больше, но делать было нечего, то есть выбирать не приходилось. Колбаскин сверху приметил ту «пирамидку» из камней, которую он старательно сложил. Здесь подобные сооружения называют «обо», и они служат порой как предмет для моления. Конечно, это касается людей. Его «обо» казался ничтожным и едва выглядывал из травы. Будь Колбаскин человеком, то он сложил бы «пирамидку» повыше. Но сил на это уже не оставалось, и Колбаскин приступил к спуску.
Спускаться с высоты всегда сложнее, чем подыматься, даже если вы такое ловкое животное, как кот. Колбаскин спускался хвостом вперёд, используя малейшие неровности, и то несколько раз чуть не сорвался, а когда до земли оставалось около двух с половиной метров, и когда он повис на одной лапе (вторая сорвалась), наш герой всё же решился спрыгнуть. Он оттолкнулся задними лапами, извернулся в воздухе и опустился на все четыре лапы, как на амортизаторы. Учёные утверждают, что внутри у кошек находится специальный орган равновесия, и они всегда переворачиваются лапами вниз, как их не кидай. Именно это умение и продемонстрировал Колбаскин, а потом направился, трусцой, в сторону горы, на склоне которой находился городок.
Теперь, когда у нашего героя наметился хоть какой-то план, он сразу как-то успокоился и начал наполняться решимостью. Неизвестность и неуверенность в своих возможностях может принизить самую сильную личность, в потенциале сильную. А если сил у тебя не в изобилии, а решимости вволю, то ты и выйдешь вперёд, а дальше уж зависит от сноровки, а также, что немаловажно, и от удачливости. Котёнок даже начал напевать песенку, неизвестно где им услышанную, чуть ли не на том поле, где были свалены груды мусора и бытовых отходов.
– В обход идти, понятно, не очень-то легко, – пел в полный голос Колбаскин, и старался шагать в такт этой бодрой песенки, – не очень-то приятно, и очень далеко. Зато так поступают одни лишь храбрецы, зато так поступают одни лишь хитрецы. Глупцы, героев строя, бросаются вперёд, нормальные герои всегда идут в обход …
Колбаскин и чувствовал себя нормальным героем и в душе подсмеивался над глупцами, которые прут, невзирая ни на что вперёд, как … как … как он, Колбаскин. Осознав это обстоятельство, котёнок резко остановился, именно это и спасло его. Бедный наивный котёнок, он ведь видел с вершины валуна, как большие птицы охотились на сусликов, пикируя на них сверху. У него и в мыслях не было, что и он может сделаться объектом той охоты. Да, грызуны ему посвистывали, осторожно поднимаясь в траве, предупреждали его о страшной опасности, но наш герой не слушал их, уверившись в собственной величественности. Ведь он же не абы кто, а любимый помощник Доброй Волшебницы, которого не смоги тронуть ни зверь лесной, ни человек лихой, ни птица небесная … Нет, шалишь, птица как раз на него глаз положила, и стоило Колбаскину вдруг замереть, как сверху грянуло тело той внушительной птицы, но когтистые лапы её вонзились в землю, вырвав из неё целый пук травы.
Птица, большая птица- бородач, известная так же и как ягнятник, относится к семейству грифов, но забирается высоко и любит гнездиться высоко в горах. Ягнятником её называют потому, что она порой хватает зазевавшегося ягнёнка и сбрасывает его со скалы в пропасть, чтобы потом питаться падалью. Пожалуй, бородач единственная из птиц, которая приучилась переваривать кости и могла бы считаться гиеной или шакалом, если бы те приучились летать и обросли перьями. Такой вот гриф- бородач и напал на нашего маленького героя, привлечённый его бодрой песенкой. А ведь мама, умная домашняя кошка, говорила ему, предупреждала: не привлекай к себе лишнее внимание, это к добру не приводит.
Считается, что кролик, оказавшийся перед ликом змеи, цепенеет от её взгляда. Отсюда и выражение – «змеиный взгляд», то есть условно- гипнотизирующий. Мы считаем, что это ерунда; когда задействован главный и самый древний из инстинктов- самосохранения, никакой взгляд не подействует, ибо действия переходят на иной уровень – рефлексов, то есть инстинктов. И тот же кролик улепётывает от змеи, лисы, орла, а если тот же орёл спикирует, то «беспомощный» кролик опрокидывается на спину и брыкается своими задними лапами, как боец «муай-тай», и может отогнать самого настырного орла. Вот что такое инстинкт самосохранения.
Колбаскин помчался прочь со скоростью курьерского поезда. Это у него было ощущение, что он несётся с такой скоростью. Во всяком случае, Колбаскин старался. Вот только проклятая трава. Она, только что такая мягкая и даже ласковая, теперь предательски цеплялась ему за лапы и, каким-то чудом, он ещё не упал. Над головой шуршали крылья. Похоже, орёл- ягнятник опять на него пикировал. Котёнок покосился вверх одним глазом и – пожалуйста! – всё-таки потерял равновесие. Лапы его зацепились, одна за другую, и он покатился кубарем. Колбаскин хотел крикнуть, в порыве отчаяния, но в рот попала земля, и он поперхнулся. Единственный толк от этого досадного падения заключался в том, что бородач опять промахнулся. Изогнутые когти одной из его лап лишь задели бок нашего героя. Впрочем, это только называется – едва задели. Сам Колбаскин дёрнулся всем телом и зашипел от боли – коготь всё же разодрал его бок, который разукрасился несколькими небольшими пятнами крови. Крови нашего героя!
Должно быть, именно вид выступившей крови спровоцировал и второго орла на атаку. Обычно они не мешали друг дружке охотиться – добычи хватало для всех, так как расплодившихся сусликов было достаточно, но сам вид котёнка, какого они раньше не видели, заинтересовал орлов и они стали слетаться. А тогда, когда один из них промахнулся, второй решил перехватить приз у недостаточно ловкого «товарища». И тоже упал, сложив крылья. То есть, это со стороны кажется, что орёл падает, но на самом-то деле, всё это тщательно выверенный, на уровне инстинктов, финт. Тут бы нашему герою и пропасть безвременно (увы, и ещё раз- увы!), но тут послышался крик, который придал Колбаскину новые силы, как придаёт силы вовремя сделанный укол адреналина.
– Держись! Я уже рядом!!
Это был Лекс! И он спешил на помощь!!
Как мало бывает нам надо, чтобы полностью изменить положение. Вот только что Колбаскин бежал через открытое пространство, поросшее травой, и на него пикировали крупные птицы, чтобы схватить и столкнуть в пропасть, чтобы позднее полакомить себя падалью, и не было от них спасения, не было укрытия, и уже сразу два орла (!) тянули к котёнку свои когтистые лапы, а уже через мгновение Колбаскин, извернувшись, когтями рвал перья из крыла одного, а на спину второго вскочил второй кот, крупный и сильный, появившийся вдруг из ниоткуда. Когти одной лапы вонзились в спину бородача, а когти второй прошлись по голове орла, располосовав её глубокими ранами. В ужасе орёл заклокотал и суматошно замахал крыльями. Лекс вцепился ему в затылок острыми клыками и прокусил черепную кость. Такого ещё не было! Орёл кружился в агонии, пытаясь подняться ввысь, но с каждым моментом силы покидали его. Рядом, в какой-нибудь паре метров бился второй орёл, которого с урчанием терзал котёнок. Бородач был его сильнее, и легко мог бы его сбросить, но вид поверженного товарища, который умирал рядом, деморализовал орла, и он растерялся. Конечно, инстинкт выживания тут же запустился, и орёл легко столкнул с себя Колбаскина, но тот успел нанести ему не менее десятка царапин и укусов, действуя тем решительнее, чем больше видел рядом убедительную победу, которую одержал его спаситель Лекс. А что действует лучше, чем чужой наглядный пример?!
Пораненный орёл уносился прочь, судорожно размахивая крыльями, ещё один бился на земле, испуская дух, прочие же носились вокруг, то опускаясь почти до уровня травы и испуская пронзительные крики, словно оплакивая павшего сотоварища или устрашая этих зверей, то снова удаляясь в поднебесье, откуда было прекрасно видно всю округу. Один из орлов попытался напасть на Колбаскина, как наиболее слабого противника, но Лекс был начеку и совершил столь высокий прыжок, что орёл едва не очутился в его когтях, которых следует остерегаться, как было только что продемонстрировано всему орлиному семейству, считавшему эту горную равнину своей вотчиной для кормления. После этой демонстрации птицы взмыли в небо, и удалились в сторону горной стены, что нависала над плато.
– Колбаскин! – только теперь Лекс повернула к своему юному другу. – Ну, ты даёшь, Колбаскин.
Котёнок посмотрел на своего старшего приятеля, потом очумело огляделся по сторонам. Ему пришлось опуститься и сесть на траву, чтобы не упасть, так внезапно он ослабел. Это было последствием перенесённого стресса.
– Ох, Лекса, – выдохнул из себя Колбаскин. – Откуда ты здесь взялся?
– Ты слышал когда про такую штуку, как «взгляд издалека»?
– Нет. А что это?
– Тогда какого лешего тебя сюда занесло?! – Лекс серьёзно рассердился. – Ты же мог погибнуть за здорово живёшь! Тебе жить надоело?
– Нет, - опешил котёнок. – Не надоело.
– Так чего же ты?..
Колбаскину вдруг сделалось так тоскливо, что он весь скукожился, опустил свою голову и сжался, сделавшись маленьким и жалким. Из глаз покатились слёзы и принялись капать в траву. Он ощущал себя никому не нужным и жалким.
– Я … я … искал у тебя помощи …
– Что опять случилось? – Лекс постарался говорить помягче, но всё равно было понятно, что он сердит.
– До … Добрая Волшебница … она попала в беду …
Лекс был в курсе того, что Колбаскин прижился у хорошей хозяйки, которую он называл Доброй Волшебницей. Особых подробностей кот не знал, потому был озадачен. Он нахмурился и придирчиво посмотрел на того, которого назвал своим другом.
– Ты должен мне всё рассказать, но сделать это не здесь, а там, – Лекс указал на группу зданий, высящихся на высоте. – Там мы продолжим разговор.
– Но как я туда попаду? – испугался котёнок. – Я не умею лазать по скалам.
– А лазать и не придётся, – кажется Лекс начал оттаивать. – Мы ведь из тех котов, которые пользуются «перекрёстками миров», не правда ли? Так что двинемся напрямик …
43. И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди
И снова сжало бока, и снова Колбаскин протискивался сквозь сжатия пространства, тогда как тот же кот Лекс прошёл легко, хотя был гораздо крупнее. Надо будет посоветоваться с ним, решил про себя котёнок. Наверняка ведь и здесь существуют свои секреты.
Тот городок, расположившийся в скалах, оказался монастырём. Колбаскин, который весьма свободно чувствовал себя на крыше конюшни, подполз к краю и глянул вниз. Далеко- далеко внизу протекала река, над которой клубились облака. Было странно смотреть на облака сверху. Вот что видят птицы, когда поднимаются в небо. А что они чувствуют? Захолонуло сердце и, так же осторожно, Колбаскин отполз от края подальше. Это ещё надо учитывать, что он сидит здесь на всём готовом. А как же всё это строилось?
– А как же всё это строилось?
– Впечатляет? – гордо поинтересовался Лекс, словно этот городок – дело его лап. – Монастырь построен давно. Здесь он называется дацан.
– Кто это – он? – не понял котёнок.
– Да монастырь же.
– А зачем он вообще нужен, этот монастырь?
– О-о, брат Колбаскин, – протянул Лекс. – Так просто на этот вопрос не ответишь. Сначала я расскажу тебе про религию. У животных и у людей.
– А что такое вообще – религия?
– По большому счёту, мой юный друг, это перераспределение ответственности с себя на внешние факторы. Я этого не могу сделать потому, что этого не хочет бог.
– Чего – этого?
– Да чего угодно. Не в этом суть. Ты, давай слушай, а меня не прерывай глупыми вопросами.
– А может они не всегда глупые?
– Колбаскин!!
– Хорошо, молчу …
– Ты слушай, и старайся разобраться. Сначала о религии животных, потому что она проще, чем у людей. Для животных Бог – это и есть Природа. Все мы часть Природы, то есть часть Бога. Когда нам становится плохо, мы стараемся отключить себя и задействовать ту часть Бога, которая растворена в нас.
– И во мне есть? – не удержался Колбаскин от вопроса.
– И во мне, и в тебе, в ком угодно. Это и есть инстинкты. Они помогают нам, когда мы не можем справиться сами. Сознательно. Теперь давай посмотрим в сторону людей.
– А у них не так?
– Всё не так кардинально. Бог должен помогать каждому, ведь каждый является носителем малой части того же Бога, но люди отказываются это признавать. Они создали несколько разновидностей религии, и готовы на любые, самые страшные преступления, в деле признания именно своей религии самой чистой, верной, человеколюбивой.
– Я не понимаю, – признался Колбаскин.
– Мало кто понимает, потому что каждая из мировых религий загромождена сотнями и тысячами канонических текстов, которые, вместо того, чтобы создать единую теорию существования Бога, погрязли в вопросах религиозной казуистики, и давно отказались от объяснений и законов логики, заявив, что в деле познания Бога логика не обязательна.
Колбаскин вздохнул. Неужели Лекс будет ему рассказывать о заблуждениях людей, вместо того, чтобы поговорить о том, как помочь Доброй Волшебнице? Но и прерывать его не хотелось. Надо было задать ещё вопрос, а уже потом перевести речь на проблемы последних дней.
– А монастыри? Для чего они нужны?
– Я же тебе говорил, – теперь уже вздыхал Лекс, – что религия была придумана людьми, чтобы перераспределить отношения в обществе. Вот, на пример, возьмём справедливость. Все существа созданы Природой с равными правами. Но человеческое общество всё переворачивает с ног на голову. Часть общества лишается всяких прав, которые заменяются одними только обязанностями, но взамен им обещают, что после смерти, их смерти, всё будет с точностью до наоборот. То есть попранная справедливость будет восстановлена, но с какой-то отсрочкой.
– Неужели нашлись столь наивные, что поверили во все эти бредни?
– Очень многие, Колбаскин. Вот для этого и нужна религия, чтобы разум заменить верой, верой в отложенную справедливость. А что касается монастырей, то это что-то вроде военно- духовных крепостей. Когда-то, тысячу лет назад, были даже целые ордена, полумонашеские- полурыцарские- полуразбойничьи.
– Разве может быть так? – удивился котёнок.
– Может, Колбаскин, может. Считается, что государство имеет монополию на насилие. Это и ведение войн, и репрессии в случае необходимости, и меры устрашения, в виде казней, каторги и прочее. Но религиозная система может завести собственные службы, такие вот рыцарские ордена, которые тоже могут вести насильственные действия. Они не относятся к государственным структурам и, по закону, могли быть объявлены преступными, разбойничьими. Но они придумали компромисс, и перевели такие ордена на границы территории, где проповедуется данная религия. Я говорю об Ордене меченосцев, который позднее разделился на Ливонский орден, и Тевтонский. Был ещё Орден тамплиеров, но это совсем другая история.
– Этот монастырь принадлежал к одному из этих орденов?
– Что ты, Колбаскин, – засмеялся Лекс. – Те ордена действовали далеко отсюда, в Европе, да и нет их уже давно. Частично сохранился Мальтийский орден, да и то он существует скорее уж номинально, а этот монастырь принадлежит буддистской вере, и защищает он здешние местности от веры индуистской.
– Им тоже приходится воевать? – с опаской спросил котёнок.
– Войны за веру отступили в прошлое, – заявил Лекс, но потом задумался и почесал бок лапой. – Считается, что отступили. Но люди не умеют извлекать выводы из своих же исторических прегрешений или ошибок. Так что ничего не исключено.
– То есть здесь находятся воины? – решился уточнить котёнок.
– Скорее – нет, чем да, – загадочно ответил Лекс.
Признаться, Колбаскин устал от всего таинственного и непонятного. То ли дело было раньше, когда он был совсем маленьким и серьёзно волновал его только голод. От всего его защищала мама, и всё прочее было неважно. Всё прочее было досугом. Но потом он слишком далеко сунул свой нос и – пошло-поехало. Жалел ли он об утраченной спокойной жизни? Колбаскин прислушался сам к себе и, с удивлением констатировал ровно то же самое, что только что молвил его более опытный собрат: то есть он и жалел, и в то же время радовался всем тем событиям и переменам, которые свели его с Лексом, Котофеем Ивановичем и Доброй Волшебницей, с попугаем Кешей и даже с той нахальной вороной, которая предлагала ему совместную работу. Все перемены могут нести с собой как зло, так и добро, а зависело всё от его умения распорядиться обретённым. «Как потопаешь, сказал бы сейчас мудрый Котя, так и полопаешь». И ведь был бы прав. Но топать приходится самому Колбаскину. Как же быть? Что же ему делать?
– Понимаешь. Лекс, мне нужны воины, – заявил своего старшему товарищу Колбаскин. – Очень срочно нужны.
– Ты собираешься открыть фронт? – заулыбался кот.
– Нет … да … – И Колбаскин, путаясь в своих показаниях, поведал Лексу обо всём, что он пережил с их последней встречи. Тот недоверчиво хмыкнул несколько раз, но потом, по мере истории всё больше мрачнел и хмурился. Было видно, что он настроен крайне серьёзно.
– Ты ничего не путаешь? – строго спросил Лекс.
– Добрая Волшебница осталась там совершенно одна, – вдруг заплакал котёнок. – Я сбежал оттуда, и нет мне прощения.
– Давай не реви, – сурово прикрикнул на него Лекс. – Во-первых, чем ты мог ей помочь?
– Не зна-а-аю, – рыдал котёнок. – Быть рядом.
– Быть рядом и мешаться под ногами – не лучший способ помочь. Во-вторых, ты, как я понял, не сбежал, а отправился за помощью. У меня вот просишь найти тебе воинов в здешней крепости. Так?
– Так, – кивнул Колбаскин, глаза которого продолжали блестеть слезинками.
– И, в-третьих, с твоей Волшебницей остался Валерка, «гадкий лебедь». Он очень гадкий?
– Да что ты такое говоришь?! – возмутился наш герой, но тут сообразил, что над ним посмеиваются, чтобы он поскорее успокоился, и «взял себя в лапы». Колбаскин и в самом деле неуверенно улыбнулся. – С Валеркой всё в порядке.
– Вот видишь, – удовлетворённо кивнул многоопытный кот. – И Волшебница твоя не беспомощная, иначе она не была бы Волшебницей. Я правильно говорю?
– Как бы всё выглядит правильно, но там всё очень серьёзно. Валерка говорит, что грядёт появление нового бога, и некие силы нацелились на Добрую Волшебницу. Они хотят её сделать своей. А этого никак нельзя допустить.
– Она будет сопротивляться, – уверенно заявил Лекс. – В крайнем случае, она всегда может покинуть свой дом и отправиться в другое, более безопасное место.
– В том-то и дело, что не может!! – закричал в полный голос Колбаскин и даже подпрыгнул, до такой степени он был возбуждён. Слёзы уже высохли на его мордочке. – В том-то и дело!! К ней явился какой-то человек. Математик. Он и рассказал ей о новом боге. Предлагал объединить свои силы. А потом … потом он начал меняться, а Волшебница … она уснула … и ей … она уже не может покинуть свой дом, который превратился в западню. Она … ожидает, когда закончится перевоплощение математика, и тогда займутся ею. Вот тогда будет уже поздно ей помогать …
Последние слова Колбаскин сказал едва слышно. Он снова собирался удариться в слёзы, так как наступило опустошение, и в груди появилась тяжесть. Есть такое выражение – «камень на душе». Это именно то, что ощущал наш герой в данную минуту.
– Успокойся, Колбаскин! – громко заявил Лекс. – Ты пришёл именно туда, куда было надо идти. Я познакомлю тебя со своим наставником. Он обязательно поможет и тебе, и твоей Доброй Волшебнице.
– Да, – вскричал котёнок. – Валерка один там не справится.
Колбаскин вспомнил того странного мальчугана, и как он ему помог в мире Безумного Макса, где котёнок должен был сгинуть, куда специально для этого его и забросили.
– Знаешь, Лекса, – вздохнув, признался наш маленький герой, – а ведь я чуть не погиб недавно. И только помощь Валерки и его пса Тима меня спасла.
– Пёс? – переспросил многомудрый кот. – Помнится, совсем недавно ты боялся и ненавидел всех собак. И кто-то из них помог тебе.
– Удивительно, но – да. У людей тоже есть друзья и кроме нас, котов. Я вынужден это признать. Он, этот Тим, был приветлив и размахивал хвостом. Он улыбался, и я … я…
– Ты был тоже рад ему? – подсказал Лекс.
– Если бы мне кто ещё вчера сказал, что я буду готов подружиться с собакой, то я … не знаю бы, что сделал. Но сегодня … всё меняется.
– Всё течёт, Колбаскин, – согласился с ним Лекс, – и всё меняется, и лишь только глупцы противятся этому. Надо уметь использовать все шансы, которые нам предоставляются судьбой. Надо искать способы сближения. Когда мы все вместе, то мы становимся сильными. Ты чуть не погиб, но к тебе пришла помощь, и вот – ты здесь.
– Расскажи мне о своём наставнике, Лекс, – попросил Колбаскин. – Он тоже Добрый Волшебник?
– Знаешь, Колбаскин, волшебников трудно понять, понять их стремления, мотивации, расчёты. Всё зависит от знаний и умений, которыми мы обладаем. Если ничего не знать, то мир тебе кажется страшным и непонятным. Стоит познать часть знаний, то появляется гордыня и желание этими знаниями воспользоваться, чтобы как-то компенсировать свою зависимость, какая была раньше. Но всё это проходит, когда познаешь ещё более. Тогда становится понятна картина мира, в которой мы живём. Взрослая особь, обладающая знаниями и умениями, какую ты назвал бы волшебником или волшебницей, живёт в более полном пространстве и трудно разобраться в его стимулах. Злой он или добрый? Надо уметь разобраться в его стремлениях.
– А твой наставник? Ты в нём разобрался?
– Конечно, – улыбнулся Лекс. – Он однозначно – Добрый. И он тебе поможет.
– Пусть он поможет Доброй Волшебнице, – попросил Колбаскин. – Или мне надо обратиться к нему самому.
– Мы обратимся вместе, ведь ты мой друг.
– А как вы с ним встретились?
– Да примерно как вот с тобой. Я тоже начал осваивать «перекрёстки миров», не представляя себе, что же это такое. И сразу попал вот сюда. Перепугался, конечно, ужасно. Я был всё же постарше и чуточку сильнее. Это меня и спасло. Я вылетел из пустоты и едва не сбил с ног рысь. Мне повезло, что она была сыта и не успела проголодаться. Ударом лапы рысь свалила меня с ног. Видишь, одно ухо у меня надорвано? (Колбаскин кивнул). Так осталось после того раза. Знаешь, рысь отличается от прочих хищников кошачьего класса коротким хвостом. Я это тогда ещё запомнил. Она всё время делала вид, что боится меня и вот-вот пуститься наутёк, но снова возвращалась одним длинным прыжком и сбивала меня с лап мощным толчком. Она со мной играла. Я уже думал, что всё будет кончено, но тут появился он, Го Цзи.
– Твой наставник?
– Мой будущий наставник. Он отогнал рысь. К тому времени эта забава, со мной, ей начала надоедать, и она просто перешибла бы мне хребет, но Го Цзи закричал, замахал руками, а потом подобрал палку и швырнул её в моего мучителя. Рысь заворчала, но она была сыта, наигралась, а потому просто ушла прочь, останавливаясь и скаля зубы, на случай, если её вздумают преследовать. Моё счастье, что я не попал в лапы барса или гималайского медведя. Они бы мигом разорвали меня на части. Но – новичкам везёт. Бог- Природа бережёт нас для будущих свершений. Каждый имеет право на ошибку. Главное, не перебрать отведённого лимита, то есть не «включать дурака», как выражаются люди.
– А что же наставник?
– К тому времени я очумел от страха, и бросился на него, ничего не осознавая. Но он проявил мудрость и снисходительность. Одним движением он усыпил меня и принёс в монастырь, где выходил. Там мы с ним и начали общаться напрямую. Ты разговариваешь со своей Волшебницей?
– Да … но только во сне. В её сне.
– Я так и думал. У тебя ещё всё впереди.
– А твой наставник … он поможет моей Доброй Волшебнице?
– Я думаю, что – да.
– Это будет ему по силам?
– Я тебе о нём немного расскажу. То, что он мне рассказывал сам, и что я видел в его снах. Я ведь тоже кое-что могу.
– Кто бы сомневался …
– Этот человек родился на севере Китая, в одной из многочисленных деревушек, а юность его прошла в городе Харбине, который считался «русским городом» и был негласной столицей «Российского Китая». В Харбин вела Китайско- Восточная железная дорога, которая была не просто магистралью между двумя сопредельными странами, но и пример успешной международной политики …
Скоро Колбаскину надело слушать о политике и он снова перевёл разговор на Го Цзи, но мы собираемся вам подробнее рассказать об этой интереснейшей странице нашей истории. Не очень подробно, чтобы вас не утомлять. Впрочем, вы вольны пропустить этот абзац.
Китай всегда отличался мудрыми решениями в политике. Его правительства бывали сильными, бывали и слабыми, но всегда внимание китайских властей более привлекали дела государства, чем за его пределами. Традиционно больше была развита южная и юго- восточная часть Китая, где процветали самые разные ремёсла и производства. Не надо забывать, что в Китае зародилась одна из древнейших цивилизаций нашего мира, и есть мнение некоторых учёных, что в древности на территории Китая появлялись гости из космоса, что сказалось на большем развитии древних китайских государств. Именно по этой причине древнее название Китая звучит как Поднебесная империя, то есть империя, пользующаяся покровительством неба (с неба). Впрочем, это весьма спорное мнение, и к нашей истории не имеет отношение. Скажем только, что китайцам принадлежат все изобретения, какие только были в истории. Здесь и фарфор, и порох, и ракеты, и ткани, работы с металлами и прочее- прочее. Китай был одной из самых закрытых государств, потому что они не нуждались в притоке информации со стороны. Наоборот, они старались сохранять свои тайны. Более закрытыми территориями были только государства Тибета, по схожим причинам. Есть мнение, что жрецы тибетских монастырей сохраняют тайны прошлых цивилизаций, секреты которых ещё предстоит открыть завтрашней науке. Такое положение (с Китаем) не устраивало государства Запада, и в первую очередь Великобританию. Англия всё время норовила взять под контроль азиатский континент, предполагая, что он в будущем будет играть важнейшую роль. Потому английские войска заняли Индию, попытались занять Афганистан, завязать тесную дружбу с властителями арабских государств. Оказывали давление на Японию и Китай. Со временем западные страны спровоцировали Японию на реформы и выход на международную политику. В первую очередь Япония попыталась взять под своё влияние Корею, которую считала своим сателлитом. Имели виды на Корею и властители Китая. Это спровоцировало войну между Китаем и Японией. Японии помогали страны Запада, а Китай традиционно надеялся на себя. Поняв, что можно проиграть в этом начинающемся противостоянии, китайские политики начали искать себе союзника. Долго искать его не пришлось. Конечно же, они обратили свой взор на северного соседа, то есть на Российскую империю. Конечно, интересы России в первую очередь находились на Европейском континенте, но и азиатская часть тоже вызывала интерес. Видный российский политик, Сергей Юльевич Витте, кандидат физико-математических наук, начинал свою деятельность на государственном поприще ещё в качестве начальника движения Одесской железной дороги. Он хорошо понимал важность железнодорожного транспорта и служил министром путей сообщения, но его способности были много выше этой важной, но узко специфической работы. Витте стал министром финансов и провёл важнейшие финансовые и таможенные реформы, что стало базой для развития России. К сожалению, он был державником, и препятствовал развитию в России «земства», как вида социально- гражданской внутренней политики. Он многого мог бы добиться, если бы имел достойную себя команду, и влиятельных покровителей. Покровители, конечно, были, но, по мере роста влияния Витте, у него становилось всё больше недоброжелателей. Против него затеяли при Дворе серию интриг, и Сергей Юльевич снова переключился со столиц на окраины обширнейшей империи мира. Он отправился на Дальний Восток и занялся там новым проектом по строительству Транссибирской магистрали. Одновременно прорабатывалось и строительство Восточно- Китайской железной дороги, которая должна была соединить Дальний Восток с Маньчжурией. Китайцы решились на сотрудничество с Россией после серии конфликтов с японцами. К тому же Япония поддерживала китайские преступные группировки- хунхузов, вооружая их. Северные территории были объяты террором и насилием, и приход русских строителей был фактором положительным. К тому же русские начали строительство Порт-Артура, своей военной базы. При поддержке Витте приамурский генерал-губернатор Сергей Михайлович Духовский заключил ряд военных договоров с чиновниками Маньчжурии о военном сотрудничестве в деле патрулирования приграничных территорий. Позднее Сергей Юльевич Витте и министр иностранных дел князь Александр Борисович Лобанов- Ростовский заключили с маньчжурской стороной секретный договор о действиях против Японии, в числе которых было и строительство железной дороги. Всё это должно было привести к созданию в Маньчжурии площадки для тесного союзного сотрудничества с властями Китая. Но это всё было крайне ненужно ни Японии, ни Великобритании и Соединённым Штатам. Всё закончилось войной, скоротечной войной 1905-го года, с которой начался крах Российской империи, закончившийся в 1917-м году. Кстати сказать, Сергей Юльевич показал себя талантливейшим дипломатом, заключив Портмутский мирный договор с Японией 23-го августа 1905-го года. Витте сумел договориться с Японией, отделавшись передачей противной стороне части Сахалина, сняв с повестки все прочие претензии, включая и большие денежные контрибуции. За заключение этого мирного договора Витте получил мировую славу среди дипломатов, а Императорский Двор наградил его графским титулом и назначением на должность председателя Кабинета Министров. К сожалению, все перипетии тех лет подорвали здоровье Витте, и он позднее подал в отставку. Остаётся добавить, что все планы превратить Маньчжурию в «Русский Китай» использовали ушлые японцы, которые создали марионеточное государство «Маньчжоу-Го», полностью подконтрольное Японии. Такие вот издержки международной политики. Остаётся добавить, что политические несчастья и неудачи, что свалились на Россию начала двадцатого столетия, перечеркнули все планы развития территорий Дальнего Востока, и город Харбин так и не стал столицей «Русского Китая». Хорошо это или плохо? Это вопрос для будущих исследователей геополитики.
– … Основную часть населения Харбина, – рассказывал Лекс, – составляли русские. Это были как железнодорожные работники, так и служащие русских миссий, их родственники, обслуга, купцы, а также просто ушлые люди, желающие найти здесь лёгкий заработок. Были здесь и шпионы, как японские, так и американские или европейские. Были и преступники. Потом, со временем, русских становилось всё меньше. Это уже касалось того времени, как в Харбине появился мой будущий наставник. Он закончил там образовательную школу, поступил в местный университет Хэйда. Параллельно он учился у одного мастера кунг фу, постигая это древнее искусство. Кое-чему научился и я.
– Это стиль «острого когтя»? – догадался Колбаскин. – Тебя научил ему Го Цзи?
– Он научил меня другим стилям, а «острый коготь» я уже изучал сам.
– Здорово! – восхитился наш юный герой. – Ты меня ещё чему-нибудь научишь?
– Все мы в этой жизни чьи-то ученики, – улыбнулся кот. – Главное, чтобы от этого был толк.
– Я буду стараться, честное слово! – торжественно обещал Колбаскин.
– Он будет стараться, и это видно.
Оба кота повернули головы. Неподалёку от них, в нише, сидел человек, облачённый в чёрный костюм, застёгнутый на два десятка маленьких белых пуговок. На его круглом лице, иссечённом многочисленными морщинками, светилась пара тёмных глаз, в которых пряталась добрая усмешка. Короткие седые волосы, торчавшие ёжиком, не прикрывали ушей, а вся поза говорила, что этот человек сидит здесь давно и слышал весь разговор.
– Простите, наставник, – склонил голову Лекс, – я должен был догадаться, что вы где-то здесь, и не болтать впустую языком.
– Всё в порядке, мой четырёхлапый друг. Ты всё сделал правильно. Я вас обоих выслушал и имею представление, что делать дальше. Нам пора собираться. Похоже, нас снова ожидает бой, а может и целая битва. Я возьму твоего друга с собой, а тебе придётся остаться.
44. Будда был лентяем?
Оба кота приготовились бежать, но человек оставался сидеть, разглядывая их с лёгкой улыбкой на устах. Сначала присел Лекс, а потом, глядя на него, опустился и наш маленький герой. Должно быть, человек этот, наставник славного кота Лекса, не закончил разговор.
– Я рад, что у нашего уважаемого Лекса появился собеседник. Мы с ним часто беседуем, на самые разные темы, – заявил Го Цзи. – Говорят, что в споре рождаются истины. Это не совсем так. В споре рождаются конфликты, и тем масштабнее, чем больше задействовано противоречий. Истина рождается в диалоге, истина рождается в общем мнении, согласии, на единой платформе интересов.
Лекс покосился на нашего героя, а когда заметил, что и Колбаскин посмотрел на него, подмигнул ему. Слушай, мол, и мотай на ус, глупостей здесь не услышишь.
– Абсолютное большинство людей нарисовало для себя картину Мироздания так, как им легче всего это воспринимать. И, естественно, они расположили себя на самом верху пирамиды. Человек – венец Природы! Это звучит внушительно. Это греет их сердца. Но мало кто задумывается, что если так, то почему настолько бестолково всё устроено. Почему происходят войны? Откуда всё время берутся кризисы? Отчего так распространена наркомания и почему постоянно растёт преступность? Мир завален мусором и некачественными товарами. Здоровых, совершенно здоровых людей становится всё меньше, но люди по-прежнему горды своим величием. Точнее, об этом думают всё меньше. Меньшая часть человечества придумывает, чем бы ещё себя потешить, а большая часть заняты выживанием в тех условиях, которые люди устроили себе сами. Если мы настолько разумны и влиятельны, то отчего у нас столько проблем?
– Нам надо ответить на этот вопрос? – осторожно уточнил Колбаскин.
– Желал бы я услышать ответ на этот вопрос, – хмыкнул Го Цзи, – но, если и услышу, то, скорей всего, беспредметно. А что касается вас, четырёхлапые друзья мои, то к вам у меня проблемных вопросов нет; вы и так делаете очень много. Знаете, в некоторых народностях мира животный мир обожествляют и просят у него покровительства. К примеру, народности Сибири искренне считают своими предками медведей, а народности Северной Америки выбирали тотемы разных животных, прося у них защиты и считая их своими родовыми покровителями. В древнем Египте поклонялись крокодилам, а в Южной Америке – ягуарам. Там даже действовали секты, члены которых были уверены, что они могут обращаться в ягуаров или волков. Отсюда и пошли легенды о оборотнях. Должно быть, когда-то была методика такого вот метаморфоза, но секрет его утерян, хотя наверняка сказать этого нельзя.
– Это как понять? – спросил Колбаскин у Лекса, но тот его легонько оттолкнул.
– Слушай, давай. Вопросы потом задавать будешь.
– То, что многие животные, вот как вы, оказывают покровительство людям, как в это верили в историческом прошлом, люди признавать не хотят. Это унижает их достоинство. И животные терпеливо подыгрывают людям, делают вид, что не происходит ничего, чтобы не разочаровывать их. Лишь самые продвинутые из нас догадываются, как мир устроен на самом деле, но люди не желают ничего знать, ничего из того, что может перевернуть их мировоззрение. И в этом их проблема. Теперь поговорим собственно о религии.
– Давайте, – пискнул котёнок, и заработал новый тычок от Лекса.
– Я слышал большую часть того, что говорил мой четырёхлапый ученик. В общем-то, он говорил верно, но видел всё как бы со стороны, да это и понятно, ведь он же не человек, и ему нет нужды во всё это вникать. Он сказал, что религия – это вариант перераспределения ответственности. Человек не берёт на себя ответственность за свои поступки, за последствия своих поступков, а в ответ его избавляют от сомнений, правильно ли он всё делает. Недаром ведь религия заменяется словом «верю», или, в старой транскрипции – «верую». Значения этого слова отклоняет сомнения. Ты или веришь, или не веришь. Большинство из верующих не задумываются о соотношении веры в Бога (Иегову, Яхве, Саваофа, Аллаха, и прочих, а также Иисуса Христоса, который не был прямым богом, а звался богочеловеком) и тем уровнем отношений в государстве и обществе, который имеется, на предмет соотношения одного с другим. А если такие вопросы появляются, то, вместо ответов, можно разворачивать судебные процессы об оскорблении чувств верующих. Но мы эту тему развивать не будем, а поговорим о другом.
– Чего тут разговаривать, – шепнул озабоченно Колбаскин своему товарищу, – Надо бежать, спешить на помощь Доброй Волшебнице.
Должно быть, эти слова Го Цзи услышал, потому как сразу и ответил:
– Признаюсь, что твою хозяйку я знаю, уважаемый юный гость наш. Когда я имел честь обучать её разным наукам, и, с тех пор мы не раз общались с ней на высшем, ментальном уровне. Как только я узнал о грозящей ей опасности, я попытался связаться с ней, но – увы – оказалось, что это невозможно, оказалось, что пространство её жилища чем-то (или кем-то) изолировано от обычного мира. Мы как раз пытаемся найти слабое место в той защите, а я вот уделяю внимание вам. Скоро мы отправимся туда, а чтобы это время прошло незаметно, я порадую вас содержательной беседой, которая будет полезна юным умам вашим.
– Это он про тебя говорит, – шепнул Лекс Колбаскину, – ибо всё это я уже слышал ранее.
– Потому я и буду краток. Это поможет тебе разобраться в поведении и мотивациях поступков людей. В данном примере – через религиозность. В чём цель каждой религии?
– В перераспределении ответственности? – вспомнил котёнок.
– Это стремление, а цель состоит в том, что наполнить своей сутью душу человека. Весь этап развития людей может быть как прогрессивны, эволюционным, так и регрессивным. Для поступательного развития необходима база – в первую очередь это знания, образование, умения, навыки и – соответствующее окружение. Чем больше в человеке и окружающих его товарищах знаний и умений, тем большее развитие он и проходит, готовясь и переходя на следующий этап. Но это требует большой усидчивости и большого труда, ведь все имеющиеся знания надо не только сохранять и обновлять, но и применять. Не все готовы к подобному уровню существования. Возможен и другой вариант – остановиться в своём развитии, и перенаправить все интересы на простое существование – быт и досуг. Но всё это быстро надоедает и происходит пресыщение. Чтобы этого не случилось, и нужна вера, вера в то, что так и должно быть, что так «угодно Богу». Вот тут и появляется религия. Она представляет известный объём ритуалов, а в ответ требует безусловного повиновения. Всего-то лишь. Это ведь гораздо проще, чем ежедневный и усидчивый труд в постижении Будущего, встраивание себя в это Будущее. К тому же религия предлагает тебе общинность, принадлежность к обществу, к некоей Большой Семье, где тебя всегда приветят, обогреют вниманием, но ответно потребуют оставить сомнения. Ты вручаешь им все свои заботы и душу, а они тебя принимают в своё лоно. Человек, это общественное существо, и ему легче существовать в обществе единомышленников.
– Так в чём же здесь проблема? – удивился Колбаскин. – Да и есть ли она, эта проблема?
– Проблема имеется, – улыбнулся Го Цзи. – Это будущее человечества. Если прогресса не происходит, то, рано или поздно, начинается скатывание в пропасть. То есть разум отступает перед мракобесием. Всякие сомнения подвергаются преследованиям и анафеме. А ведь в любом обществе появляются сомневающиеся в том, насколько в правильном направлении развивается общество. Люди образованные – суть люди самодостаточные. Они могут проследить цепочку причинно- следственной связи и разобраться - куда общество двигается. Вот тогда и наступают изменения. Или увеличивается процесс деградации, потому как начинается борьба с образованными. По этой причине не состоялся Советский Союз. По этой причине обрушилась цивилизация древнего Египта, Вавилона, Византии и прочих, включая и цивилизации континента, получившего название Америки.
– То есть все религии преследуют разум и развитие? – решил уточнить Колбаскин, которому было не то, чтобы так уж интересно, но он решил разобраться, как себя вести по отношению к людям – достойны ли они уважения?
– По большей части – да, – подтвердил Го Цзи, – потому как они отвечают за всё общество в целом, чтобы держать их под контролем, полным и безусловным. Отличается от этого только буддизм.
– Буддизм? – переспросил задумчиво наш герой. – Я от кого-то слышал это слово.
– От меня и слышал, – буркнул Лекс, – но и только. У нас, у котов, есть и другие дела, поважнее людской религии.
– Про буддизм я вам рассказывать не буду, – предупредил Го Цзи, – так как вам это ни к чему; скажу лишь, что в буддизме не обозначено чётко религиозное общество, как в прочих мировых религиях, и нет потому причин сдерживания общества. Если у христиан, мусульман или иудеев требуется безусловное подчинение и вручение своей души в лоно религии, то в буддизме поощряется развитие личности, то есть и путь познания приветствуется тоже. В основе буддизма лежит учение о четырёх истинах, или этапов развития. Первое – это страдание, которое происходит от несовершенства жизненного устройства и связанными с этим лишениями. Волнения от неустроенности в буддийской философии называются дхармами. Второй этап заключается в осознании этого устройства. Затем наступает этап освобождения от суеты и всего того, что мешает развитию личности. Последний этап, под названием «нирвана», заключается в познании и признании Истины, какая она есть.
– И какая же она? – с искренним любопытством поинтересовался Колбаскин.
– Чтобы познать Нирвану, надо пройти весь Путь, либо важнейшую его часть,
а пересказ словами не даст ничего, так как слушающий не поймёт, не растолкует для себя. Кстати сказать, в древние времена эти истины принимали для себя большинство народов и народностей, но, после серии глобальных войн, начатых противоборством Гипербореи и того государства, которое известно историкам под именем Атлантиды, когда началось глобальное похолодание, названное Ледниковым периодом, большая часть знаний была потеряна, а человеческая история опять начала с «азов». Были утеряны не только знания, но и письменность и даже часть языков, от которых остался только санскрит, как частично восстановленный. На Руси была в ходу глаголица, как остаток того праязыка, но её заменили на кириллицу, которая была похожа на предшествующий язык, но самые важные понятия искажала практически полностью. Это было сделано целенаправленно, чтобы стереть из памяти предыдущую историю Руси, а также тех государств, которые ей предшествовали. Я этими вопросами не занимался, поэтому тему данную продолжать не буду. Вернёмся лучше к Будде.
– Родоначальнику буддизма, – подсказал Лекс Колбаскину, видя, что котёнок теряет суть рассказа.
– Да, – кивнул наставник, Го Цзи. – только изначально его звали Сиддхартха Гаутама. Он происходил из царского рода вождей племени шакьев, что обитали в горных районах той местности, что позднее стала называться Северной Индией. Гаутама с самого начала своей жизни быль созерцателем. Он любил наблюдать за полётом птиц и бабочек, за движениями зверей, диких и домашних, находя во всём этом скрытые смыслы. Позднее, став юношей, он полюбил общение с мудрецами, поражая тех пространственностью своих рассуждений, обобщениями выводов и извлечении истин из простых, казалось бы вещей. Родители прочили ему судьбу своего наследника и нашли невесту, царевну Яшодхаре, что значило – Хранительница славы. В положенный срок у них родился сын – Рахула, (схватывающий на лету). Как-то, когда Гаутама прогуливался по улицам Капилавасту, своего столичного града, у него случилось четыре встречи – навстречу ему попались старик, прокажённый, похоронная процессия и отшельник. Гаутама, по пути в свой дворец осмыслил все эти встречи и пришёл к неожиданному выводу. На следующий день он отказался от царского сана, отдал бразды правления супруге, пока подрастёт сын и удалился в горы, где поселился в пещерах аскетов. Шесть лет он провёл в беседах с ними о смыслах бытия, и мудрецы поняли, что новый отшельник многократно превосходит их рассудительностью, объясняя всё происходящее вокруг. К тому времени его называли Шакьямуни, то есть «отшельник из шакья». В одной из пещер близ местечка Гайя Шакьямуни добился Просветления и заявил, что высшей целью для каждого существа есть познание Нирваны, которая дарит знание Абсолюта. Теперь отшельник стал называть себя Татхагата, то есть – Просто Прохожий, и отправился в путь, проповедую своё учение. Этот путь продолжался сорок пять лет и принёс необходимые плоды, потому как тысячи последователей прониклись его идеями. А потом Будда вошёл в состоянии Нирваны и находится там и поныне. Самые верные его последователи, когда у них скапливаются вопросы, входят в Нирвану и приникают в Золотой Круг, сияющий вокруг сидящего Будды. В состоянии транса они общаются с Буддой, и каждый получает тот объём просветления, который позволяет найти ответы на мучащие вопросы.
– Меня тоже мучают разные вопросы, – признался шёпотом Колбаскин Лексу.
– Вот видишь, – серьёзно ответил взрослый кот. – Ты тоже начал свой Путь.
– Запомните, четырёхлапые друзья мои, – обратился к котам Го Цзи. – Не надо спешить, ибо всякая спешка несёт в себе неминуемые ошибки, которые оборачиваются тщетой и суетой. Когда Будда был обычным человеком, пусть даже и принцем Гаутамой, он частенько сидел на берегу реки и наблюдал за течением вод. Похожа на реку и наша жизнь, которая течёт без остановки. Надо уметь находить достойные цели для перемещения по течению реки под названием жизнь, а главная цель, это – Освобождение и несвязанность личности с категориями внешнего мира; это Освобождение и есть Нирвана, значение которой – Успокоение, прекращение пульсации дхарм.
– А может, просто ваш Гаутама был лентяем, и дремал на берегу реки? – предположил Колбаскин, но Лекс не успел ничего ответить, потому что в помещение вошёл монах в шафрановом одеянии и направился к наставнику.
45. Нет входа
– Ну, ты даёшь, Колбаскин! – выговаривал котёнку Лекс. – Нельзя же так, в самом деле.
– А что? – оправдывался наш маленький герой. – Это всё заморочки людей. Они сами напридумывали сложностей на свою голову, а потом загибаются под несносной тяжестью, тогда как всего-то и делов, как совершать свои обязанности. Сделал дело, гуляй смело.
– Много ли ты нагулял на свою голову?
Ответить на это Колбаскину было нечего, и он закручинился, то есть нахмурился и повесил голову, которую так и хочется назвать «буйной». Он вдруг испугался, что его последние фразы оскорбят Го Цзи и прочих здешних людей, и они не захотят помогать Доброй Волшебнице. Котёнок начал подбирать подходящие слова, чтобы попросить прощения, но потом вдруг сообразил, что людям не до него, а его последних слов они просто не слышали. Го Цзи был занят разговором с монахом, и ему явно было не до котов.
– О чём они говорят? – озабоченно спросил Колбаскин у Лекса.
– Кажется, у них проблемы …
Похоже, чёрный кот, который половину своей жизни провёл в этой местности, не очень утруждал себя стараниями изучить местные языки. Дело в том, что животные общаются между собой как ментально, так и на своём, особом языке, который понимают все, и птицы, и звери. То, что люди в своё время перестали понимать друг друга, и для этого напридумывали для себя сотни совершенно различных наречий, это ведь, по большому счёту, проблемы людей, а никак не животных. Они, то есть люди, так и будут топтаться на одном месте в своём развитии, пока не научатся общаться на одном, общем (то есть – для настоящего общения) языке. Поэтому животные не стараются понять всех людей (пусть люди для начала научатся понимать себя сами), а разговаривают с определёнными личностями, которым помогают и у которых живут. То, что люди считают их своими питомцами, то это уж дела людей, если им так удобнее; а животные считают, что пусть хотя бы они их кормят. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Заметьте, эту пословицу придумали люди, а не животные.
– Наставник, – подошёл к Го Цзи Лекс, за которым тенью присутствовал и наш герой, – что-то не так?
– Всё не так, – пробормотал наставник, который, может, и не расслышал вопроса, и повторил, – всё не так …
– Может, я попробую? – сделал шаг вперёд чёрный кот. – Вы ведь знаете, что я владею искусством перемещения по «перекрёсткам миров».
– Ах, оставь, – махнул рукой наставник, – здесь всё гораздо сложнее. У тебя на этот раз перехода не получится. Наоборот, тебя может забросить неизвестно куда. Подозреваю, что в очень нехорошее место.
– Со мной именно так и получилось, – пожаловался Колбаскин.
Только теперь Го Цзи вспомнил про маленького гостя, и внимательно на него посмотрел, присев рядом с ним на корточки.
– Расскажи, что с тобой случилось. Только рассказывай как можно подробнее. Мы попробуем разобраться с твоим случаем. Может, это нам поможет как-то решить вашу проблему.
Плачущим голосом котёнок начал рассказывать о том, как он отправился на разведку, определив появление новой «лазейки», как его забросило в мир Безумного Макса, где за ним устроили охоту ужасные демонические собаки, как спасся он благодаря своей природной ловкости и тем навыкам, которыми его успел обучить Лекс, как ему на помощь пришёл удивительный мальчишка Валерка, назвавшийся «гадким лебедем». Постепенно Колбаскин увлёкся и начал описывать уже не свои беды, а героические деяния, как Валерка сдерживал его, чтобы он не бросился на ужасного Предатора, который устроил охоту на Тима. Если бы этот рассказ услышал Гомер, то он написал бы ещё одну эпическую поэму о деяниях кота- героя, славного Колбаскина. Го Цзи слушал его, не прерывая, а вместе с ним слушали котёнка и другие монахи, появления которых наш герой так и не заметил, погрузившись в уже пережитые им деяния.
– … С большим трудом, но мы вернулись в дом Доброй Волшебницы, – закончил свои воспоминания Колбаскин, – и Валерка тоже сказал, что там что-то происходит. Он был очень озабочен и внимателен, и сказал, что самим нам не справиться. Потом мы с ним отправились в сон Волшебницы и помогли ей выбраться оттуда. Я отправился за помощью к Лексу, то есть к вам, а Валерка остался. Он тоже хотел помочь. У него есть ещё друзья. Он просил поторопиться, потому что времени почти не осталось. Этот математик … с ним что-то происходит …
– Это называется метаморфозом, – мрачно пояснил Го Цзи. – Метаморфоз характерен для насекомых, чтобы переходить из одной стадии существования в другую. Это заменяет эволюционные процессы, которые занимают промежутки времени во многие поколения. Метаморфоз заменяет эти промежутки. Такой метаморфоз доказывает, что в этом замешаны серьёзные силы.
– Добрая Волшебница говорила, – торопливо сообщил наш маленький герой, – что должен появиться какой-то бог, то ли новый, то ли старый, вынырнувший из давно забытого прошлого.
– Новое, это зачастую хорошо забытое старое, – подтвердил Го Цзи предположение Колбаскина. – Спасибо тебе за рассказ, юный четырёхлапый друг. Твой приятель проводит тебя и покажет, где вы сможете покушать и отдохнуть.
– Ага! – обрадовался котёнок, но тут же вспомнил о своём долге, что говорило о его взрослении. – А как же Добрая Волшебница? Как быть с ней?
– Вот этим мы сейчас и займёмся, – ответил ему мудрец. – Не беспокойся, твоего участия в её спасении не избежать. Мы сейчас займёмся тем, что называется «мозговым штурмом», и попробуем выработать алгоритм правильных действий, чтобы к ним приступить. Так что отдыхайте пока и готовьтесь к скорым действиям.
– Пошли, – заявил Лекс своему юному приятелю. – Надо дать им немного времени, которое нам есть чем заполнить.
Как хорошо, что находятся те, кто умеет решать проблемы и взять на себя ответственность за их исполнение. А ты в это время отправляешься на кухню, или ещё куда, и предаёшься радостям насыщения. Чтобы понять это волнующее чувство, надо поместиться в шкуру котёнка, голодного котёнка, прошедшего сквозь чехарду неприятностей и опасностей. Лишь после этого вы поймёте его ощущения.
Лекс привёл своего юного сотоварища в монастырскую трапезную, где их уже ждали. Колбаскин думал, что их отведут на кухню и угостят там на славу, разместив их в одном из уголков. Так ведь и бывает в обычной жизни. Но Лекс направился на террасу, где ему определено специальное место. Туда же принесли глиняную плошку для Колбаскина. Если у Котофея были яркие пластиковые или никелированные миски, то здесь довольствовались глиняной посудой. Она не была столь красивой, но, признайтесь, в этом деле важна не форма, а содержание, то есть содержимое глиняной плошки. А с этим оказался полный порядок. Колбаскин не заметил, как смолотил всё, и лишь после этого сообразил, что надо было поинтересоваться, чем же его угощают. Но, поразмыслив, решил не задаваться такими неконструктивными вопросами. Вкусно? Понравилось? Да и ладно. Разве это не самое главное?
Теперь, когда его живот был заполнен, Колбаскин начал лениво оглядываться. На кухне, в уголке, где он обычно питался, смотреть было не на что, и его начинало тянуть на сон. А здесь … здесь перед ним раскинулся целый мир, панорама которого тянулась аж до горизонта.
Бывали вы в горном монастыре? Или хотя бы в селении, что расположилось прямо на скале? Нет? Тогда вам будет трудно всё это себе вообразить. Удивительное и почти невозможное дело – строительство дома почти что на вертикальной скалистой стене. А ведь надо было кому-то облюбовать это место, привлечь себе помощников, потому что одному совершить подобное дело просто нереально. Вот захотел обычный человек выстроить для себя дом. Пошёл в лес, нарубил там деревьев, снял с них кору, обрубил сучья и начал собирать из них сруб. Сложное дело, хлопотное, но реальное. Терпение и труд всё перетрут, говорили в народе (сейчас так не говорят, а всё больше друг на друга пеняют). Складывают дом и из кирпичей, как это делал пан Тыква из повести итальянского журналиста и писателя Джанни Родари. Но построить дом на скале, это из области особенного умения. Умный в гору не пойдёт, рассуждают жители равнин, умный гору обойдёт. Но ведь находятся любители высоты. Это не только романтики, скалолазы, альпинисты и прочие экстремалы, но и целые народности, именуемые горцами. Встречаются они на Кавказе, в Альпах, в Андах, на Памире, но самые удивительные люди живут в Гималаях, высочайших горах мира. Близость к богам изменила их сущность. Небожители, это говорится именно о них. Такие, к примеру, шерпы (себя они называют шаркхомбо), народность в Непале, которые нанимаются проводниками и носильщиками к приезжим альпинистам. Эти приезжие спортсмены покоряют Эверест (Джомолунгму) и рассказывают о своих достижениях почитателям, а их носильщики делают подобное восхождение едва ли не каждый день. Представляете, когда подвиг становится каждодневной рутиной? Или, ещё пример, группа народностей, именуемая гуркхи, из того же Непала. Английские завоеватели покорили Индию и её окрестности, но ничего не смогли поделать с народностью гуркхов, отчаянных горцев, которые воевали в горах настолько умело, что покорить их оказалось невозможно. Тогда хитрые английские дипломаты послали в селения горцев делегацию с богатыми дарами и заключили со старшинами договор, по которому нанимался отряд самых смелых и умелых воинов, а их землякам поступала постоянная плата- дивиденд за их участие в воинских операциях. Так Великобритания получили самый элитный отряд спецназа, неподкупный и безотказный, который совершает то, что другим не под силу. Недаром ведь говорится, что самые неприступные крепости берут при помощи осла, гружёного мешками с золотом. Но ведь и это надо уметь провернуть.
Такие отчаянные люди могут быть не только смелыми воинами, но и искусными строителями. Вот они-то и строят города на вертикальной стене. Сначала выбирается удобная площадка для начала строительства. Туда поднимают снизу (или опускают сверху) строительные материалы и возводят дома. Такое селение не взять приступом, но там трудно вести хозяйство. Хотя и эта проблема решается. Горцы занимаются виноградарством, виноделием, животноводством, а раньше занимались разбоем. Бывает и сейчас занимаются, если ближайшие соседи смотрят на это «сквозь пальцы», учитывая и то, что до ближайших соседей может быть достаточно далеко. Таких строителей и приглашают возводить монастыри в горах. Раньше строили даже целые горные замки, называемые «орлиными гнёздами», и хозяева замков, вольные бароны, диктовали свои условия целой округе. Потом с ними покончили, когда власть начала набирать силу. В горных областях Кордельеров, Анд и Гималаев до сих нахлдят подвесные мосты. Эти сооружения можно отнести бы к чудесам света, которых насчитали семь. Но выглядят эти мосты, изготовленные из древесных лиан и пеньковых канатов непрезентабельно и ими нельзя любоваться. Любоваться нельзя, но пользоваться-то можно. И кажется чудом, как можно было протянуть такой «висячий мост» с одной стороны ущелья на другую, когда под ногами раскинулась почти что бездонная пропасть глубиною и в сто метров, и в триста, и в пятьсот, и даже того более. А подвесные дороги, какие встречались в горах Памира, Тянь-Шаня, Сихотэ- Алиня? В отвесную стену вбивали колья, а поверх них натягивали плетёные циновки. И тянулись такие дороги десятки, а то и сотни метров. Почему не смогли завоевать Афганистан? А потому, что он представляет собой неприступную горную крепость, которую населяют свободолюбивые горцы. А ещё потому, что они не нужны никому, кроме самих себя и Аллаха, который им явно покровительствует. Говорят, что «бережёного бог бережёт». Если вам нужны конкретные примеры этой пословицы, то мы вам их уже поведали.
Колбаскин подошёл к краю террасы и посмотрел вдаль. Неподалёку от него кружил орёл. Быть может один из тех, кто на него нападал недавно, на травяном пространстве плато. Орёл не обращал на Колбаскина никакого внимания, словно того и не было. Равнодушно отвернулся и котёнок. Если раньше, на плато, он был один, и никем, то есть был добычей, то теперь сделался частью города, куда внимание орла не распространялось – себе дороже. Приятно ощущать себя частью чего-то могучего, особенно если ты при этом маленький и слабый. А если ты ещё и глупый, то ты будешь гордиться своей сопричастностью к силе, и пенять другим за их отдельность. Колбаскин дураком не был, и от орла отвернулся.
Монастырь состоял из десятка зданий, которые находились либо рядом друг с другом, либо один над другим. Крыша одного могла быть площадкой для другого. Между зданиями были устроены переходы и лесенки, которые ограждены были перилами, а в сезон, когда с горных склонов скатывались лавины, то эти мостики убирались, а ставились специальные рассекатели, которые направляли снежные глыбы от зданий в сторону. Всё было устроено мудро и рачительно, а всякая поломка вовремя исправлялась. Это позволяло монастырю существовать и дальше. Лекс устроил маленькую экскурсию для Колбаскина. Тот переходил с уровня на уровень и дивился, как это всё можно было здесь устроить. Надо ещё отметить, что праздно шатающихся людей, зевак и туристов, здесь не было. Те монахи, что обитали здесь, заняты были своими делами, и слышно было, как они разговаривают и выполняют свои работы. Друзья встретили даже подростков, одетых в оранжевые балахоны и с бритыми наголо головами. Колбаскин несколько раз даже оглянулся, чтобы проверить, не ошибся ли он. Подростки тоже с любопытством поглядывали на рыжего котёнка, а самый младший из них даже протянул к нему руки, словно надеялся, что Колбаскин прыгнет в них. Не на того напали! Наш герой независимо поднял голову и отправился дальше, раскачивая гордо поднятым хвостом.
– Чем здесь можно заняться в свободное время? – солидно спросил он у более опытного товарища, как обращается неофит к завсегдатаю бара, с вопросом, что здесь чаще всего заказывают.
– Великое дело – досуг, – охотно откликнулся Лекс, которым был здесь своим … нет, не человеком, а просто – своим. – У каждого имеется своё любимое занятие, будь ты котом, или даже человеком. Знаешь, Колбаскин, именно любимое занятие и может сделать нас счастливыми. Пусть в нашей жизни чего-то не получается, чего-то мы не достигли, но у нас, у каждого из нас имеется любимое занятие, которое приносит радость и удовлетворение. А что ещё надо? Скажи, честно?
– Что надо? – удивился котёнок.
– Да, чего тебе надобно?
– Ну … – замялся Колбаскин, – чтобы к Доброй Волшебнице … вернуться … и ещё … увидеть маму … Свободных Котов Города … и ещё …
– Стоп- стоп. Это всё стремления. А желания … они должны быть другими.
– А у тебя … у вас … какие?
– Тебе и правда интересно? – сделал свою украшенную шрамами морду хитрой Лекс. – Тогда не отставай от меня. Есть тут у меня одно заветное местечко …
Когда посланный Го Цзи монах отчаялся уже найти двух котов, он вдруг вспомнил, что частенько Лекс пропадал в одном из кладовых помещений монастыря. На этот раз он не ошибся. Оба кота находились там, уставшие и довольные. И старший из котов говорил своему молодому приятелю:
– Что может развлечь лучше взрослую особь мужского пола, чем охота? Да ничего, пожалуй. Я открыл для себя привязанность местных мышей именно к этой разновидности тибетского сыра. Они готовы рисковать чем угодно, чтобы ещё раз вкусить этот неповторимый для них вкус. И я не могу отказать себе в удовольствии выйти на тропу охоты. Не правда ли, друг мой, это было честное испытание? Мы были на равных, не так ли?
И младший из котов, совсем ещё котёнок, едва дышавший от усталости, с ним солидно соглашался. И вид у обоих был сытый и довольный. Монах попросил котов следовать за ним, и повернулся, чтобы идти в комнату настоятеля, где собрались все старшие монахи обители.
Это надо видеть своими глазами – как монах ведёт к настоятелю двух котов, то и дело поглядывая на них, следуют ли они за ним. Нет более непривычного зрелища. Оно было тем эффектней, что оба имели весьма осведомлённый вид. То есть по виду их можно было подумать, что они, эти несчастные хвостатые коты чувствуют здесь себя на равных. Если бы эту картину увидел какой-нибудь сын Британии, то он решил бы, что мир перевернулся. И, знаете, в чём-то он ведь прав …
Настоятель действительно ожидал обоих животных. Это был весьма благообразный старик, который повидал в своей жизни немало того, что можно отнести к чудесам. Поверьте нам, что чудеса для простых обывателей и для умудрённых жизнью священников это не одно и то же. Рядом с настоятелем находился Го Цзи, и вид имел он весьма сосредоточенный, как и другие монахи, что собрались здесь. Из ниши в стене поглядывал каменный Будда, который был как всегда безучастен, потому как давно разобрался в тщете суеты. Возле каменного изваяния курились ароматические палочки. И было их довольно много. Стоило Колбаскину вдохнуть воздух, пропитанный дымами, что струились от священных палочек, и всё внутри его содрогнулось. Монахи внимательно смотрели на котов, а Го Цзи заявил, глядя то на Лекса, то на его юного приятеля.
– Мы перепробовали все возможные способы, и можно сказать определённо – туда нет входа.
46. Насколько вместителен разум котёнка?
Колбаскин смотрел на окружающих его людей, и чувствовал опустошение души. Подумать только, он попытался помочь Доброй Волшебнице, но оказалось, что все его усилия закончились ничем. Сердце в его груди заболело.
– И … ничего сделать нельзя?
– Мы лишены возможности как-то повлиять на то, что творится там, – сочувственно подтвердил настоятель. В руке он держал чётки и перебирал сухими подагрическими пальцами звенья, выточенные из чёрного полированного дерева. – Если что и можно сделать, то только оттуда, изнутри жилища.
– Оно полностью изолировано от внешнего мира, – теперь заговорил Го Цзи. – Твоя хозяйка – моя старая знакомая и когда-то училась у меня. Мы время от времени общаемся на особом метальном уровне.
– Я не очень понимаю, – уныло признался Колбаскин, – что это значит, но рад, что вы знали Добрую Волшебницу.
– Я тебе объясню, мой юный друг, – пообещал мастер. – Ментальная связь случается между близкими людьми, родственниками, супругами, а также между единомышленниками, единоверцами, теми, кто живёт «на одной волне» и мыслит идентично. При этом важно и личное общение. Это и даёт нам надежду как-то решить эту проблему, как-то связаться с ней.
– Ну, так делайте это, – потребовал Колбаскин, глядя в лица этих просвещённых людей. Те отводили глаза в сторону. – Что же мешает вам?
– Мы давно уже не разговаривали и связь между нами истончилась. Нужен посредник, тот, кто с ней общался недавно.
– Тогда вам нужен я! – Аж подпрыгнул от волнения наш герой. – Я помогал Валерке вытаскивать её из сна, в котором её держали.
– Мы должны знать всё о том, что тогда происходило, – заявил настоятель.
– Но я же … рассказывал, – Колбаскин почувствовал, что от дыма, который клубился над курительными палочками, у него всё плывёт перед глазами. Казалось, что люди расплываются, что их в комнате больше, чем он видел недавно. Они все сидели на месте, и одновременно вращались вокруг него. Это было непонятно, удивительно и чуть- чуть страшно. Хотя Колбаскин чувствовал, что здесь ему ничто не угрожает. Просто так и бывает, что всё непонятное страшит нас.
– Рассказывать мало, – вздохнул мастер. – Надо всё это увидеть. Увидеть мне. Нам, – поправился Го Цзи, – тогда лишь можно на что-то надеяться.
– Как я могу сделать это? – растерялся наш маленький герой, который снова начал понимать свою ничтожность в делах, какие соответствуют уровня богов, либо хотя бы героев, тех героев, что описывал Гомер и другие античные авторы, и которые состояли в кровном родстве с богами древности. Ну какой из котёнка родственник богам? Да он это и сам понимал, потому был на грани отчаяния.
– Ты можешь снова вернуться туда, – спокойно ответствовал настоятель.
– Я?! – ещё более растерялся котёнок. – Но каким же это образом?
– А каким вы достали из сна свою хозяйку, которую ты именуешь Волшебницей?
– Я проник в её сон, – терпеливо объяснил Колбаскин. – Но ведь она тогда была рядом, я улёгся, касаясь носом её затылка и … и … у меня тогда получилось.
– А ты закрой глаза, – посоветовал настоятель старый дребезжащим голосом, – и представь себе, что она здесь, рядом с тобой, рядом со всеми нами, и попытайся снова войти в это же состояние. Сможешь это сделать?
– Я не знаю, – засомневался в себе котёнок, и ему захотелось заплакать. – Я не знаю, смогу ли?
– Сможешь, – убеждённо заявил настоятель. – Всё, что происходит с каждым из нас, угодно богам. Вся наша жизнь расписана ими заранее. Просто предусмотрены несколько вариантов развития событий. А развитие их составили боги. Они ведут свою неведомую нам игру, а роли игральных карт и фишек выполняем мы – люди и звери, а также разные иные вариации и сущности. Эту игру понять сложно, настолько она запутана. Но это не означает, что надо от неё отказаться. Лишь редкие участники – Будда, Заратуштра, Кецалькоатль, умели повернуть ту игру себе на пользу. Другие, как библейские Иов, Енох, Иисус, пожертвовали собой, чтобы выиграть другие партии. Всё много сложнее …
– Давайте, учитель, – предложил Го Цзи настоятелю, – я объясню немного по-другому. Так Колбаскину будет проще поверить, чтобы сделать свой ход.
– Попробуй, друг мой, – согласился настоятель. – Я буду рядом.
– Люди имеют большое самомнение, – начал мастер. – Они уверены, что против их разума нет преград. В общем-то, мнение их небеспочвенно, но они не умеют им пользоваться. Это не только их вина. Ещё задолго до нынешнего человечества эти же ошибки совершали и другие. Думаешь, почему современные нам археологи не находят многочисленных следов предыдущих цивилизаций?
– Откуда я могу знать? – растерялся Колбаскин. – Я ведь ещё маленький и много не знаю. Включая и ответ на этот вопрос.
– Ты слушай, – буркнул ему под ухо Лекс, – а не лезь каждый раз демонстрировать свои незнания.
– Обилие вещей и технологий, это признак дикарства, то есть дикости. Люди ещё ничего не знают и не умеют, толком ничему не научились, но появляется возможность что-то получить. И они хватают всё подряд – одежду, бытовую технику, автомобили, яхты и прочее, прочее, никак не могут насытить собственную жадность. Одно бросается, чтобы схватить другое. Отсюда и горы мусора, которые скоро заполонят всё вокруг. Нынешний этап дикости немного затягивается, и мир рискует погрязнуть под мусорными горами. Но настоящему разуму нет необходимости в большей части этих вещей. К чему нужны капризные автомобили, жадно требующие обслуги и топлива, когда имеется возможность перемещаться с места на место без ненужной техники.
– Как это? – растерялся Колбаскин.
– Ты – дурак? – толкнул его сбоку Лекс. – А как ты сам сюда попал? На машине прикатил? Или на самолёте прилетел?
– Я не знаю, – зашмыгал носом котёнок. – Я не знаю, как я это делаю.
– Не расстраивайся, юный четырёхлапый друг наш, – улыбнулся настоятель. – Большинство людей не знают принципов работы двигателей внутреннего сгорания, атомной реакции, принципов передачи радио и телевизионного сигнала, но это не исключает пользованием их. А что касается телепортации, то я тебе это сейчас скажу.
– Подождите, учитель, – смиренно попросил Го Цзи. – Я ещё не закончил своего рассказа.
– Но мы же не должны промедлять? – напомнил настоятель.
– Хорошо, – склонил голову мастер. – Я буду максимально краток. Человек, или любой другой носитель разума, дойдя до определённого уровня развития, начинает понимать о действительной цели познаний – обретения гармонии и совершенства. Себя, общества, всего мира. А нынешняя стадия потребления есть уход от действительных ценностей. Это всё последствия неведомой нам игры богов с человечеством. У них ведь свои цели, а у людей должны быть свои. Абсолютное большинство не задаётся мыслями о дне послезавтрашнем, отсюда и все беды. Равнодушие и фатализм погубят людей, если они не научатся заглядывать в Будущее. Они уже и так нарисовали для себя чуждые действительности картины мира и губят себя, предавая будущие поколения.
– Я не человек, – с достоинством заявил Колбаскин, – и не надо меня тут укорять. («Молодец, – шепнул сзади Лекс. – Ты прав»). Лучше расскажите про пере … теле … тацию.
– Телепортацию, – поправил настоятель.
– Да, про неё. Я хотел бы понять.
– Ты ещё не готов к познаниям, мой юный четырёхлапый друг. Для этого надо разбираться в азах физики пространства и других научных дисциплинах. Запомни, что дарованный нам разум есть субъективная форма существования. Наше бренное тело вмещает не только кости, органы, но и чувства, которые распространяются за пределы самого тела, равно как и разум. Для перемещения в пространстве надо уметь переместить своё сознание в другое место, а потом, силой мысли, соединить вынесенный разум, и физическое тело. Для этого надо уметь использовать энергию пространства, которая в нём рассеяна. Этим начал заниматься Никола Тесла, но его исследования прекратили, точнее – пресекли, и он какое-то время занимался другими проблемами, а потом, когда собирался вернуться снова к энергиям пространства и затеял глобальный проект, то его просто убрали. Нет человека, нет и проблемы. Для того, чтобы противостоять государственной системе, надо сначала выстроить другую систему, а уже потом начинать действовать. Тебе понятно?
– А когда мы начнём действовать? – робко поинтересовался Колбаскин. – Мы – здесь, и нас – много. А Волшебница там совершенно одна.
– Ты ещё не готов, – объявил настоятель. – Необходимо совершить ещё одну процедуру.
– Какую? – Колбаскин подозревал, что сейчас ему предложат что-то ужасное, что-то совсем невозможное.
– Твой разум должен расшириться, чтобы вместить всех нас. Только тогда мы сможем помочь твоей Волшебнице.
– Но это … невозможно …
Ещё бы! Целая комната монахов, которые глядели – сверху вниз – на крошечного котёнка. И этот котёнок должен вместить в себя – пусть только разумом – всех этих людей. Этого даже представить себе было нельзя.
– Возможно, – настоятель снисходительно улыбался. Он знал такое, чего не знает, не может знать, никто. – Сейчас тебе предложат выпить чаю. Особого отвара, настоянного на травах Тибета и Шамбалы.
– Коты не пьют чай, – попробовал возразить Колбаскин, но голос его звучал неубедительно, к тому же позади шептал Лекс:
– Надо постараться, друг Колбаскин. Надо постараться …
Все мы чего-то не любим есть или делать, но иногда наступает такая суровая минута, когда наши антипатии должны отступить, отдалиться. Перед котёнком поставили глубокую миску, наполненную отваром, в котором плавали какие-то листочки, непривычной, странной формы, а на дне лежали странные, треугольные семечки.
– Я должен всё это выпить?! – возмутился наш герой. – Но меня же порвёт?!
– Выпей столько, сколько сможешь, – сказал настоятель. – Чем больше ты выпьешь, тем шире сделается твоё сознание. Тем больше шансов, что с твоей Волшебницей всё закончится хорошо.
Колбаскин тяжело вздохнул, покосился на Лекса, который смотрел на него с сочувствием, и склонился над глиняной плошкой. Он сделал первый глоток и содрогнулся от отвращения. Почему всё полезное так отвратительно на вкус? Мы ведь привыкли доверять своим вкусам. Они не должны нас обманывать …
47. Такие чудеса, что дыбом волоса
Коты действительно не употребляют чая. Пьют они обычную воду, или молоко, уж как случай представится. Бедный Колбаскин давился и глотал, глотал и давился, чувствуя, как превращается в бурдюк, наполненный … неизвестно чем. Внутри его булькало и неприятно переливалось. Вот-вот из ушей у него брызнут фонтанчики. Он повернулся, чтобы с укоризной посмотреть на Лекса, который ведь тоже был котом, и должен с сочувствием отнестись к его испытанию.
Повернулся, но … Лекса рядом не было. То есть он вроде бы и был, но как бы ненастоящий. Его словно отделило от Колбаскина, и он удалялся всё дальше, становился всё меньше …
Что происходит? Что это с ним?
– Что со мной? – жалобно пискнул Колбаскин.
– С тобой всё в порядке, – послышался голос настоятеля. Голос его приобрёл удивительные тембры и совсем не походил на тот, которым он разговаривал с котёнком. Колбаскин принялся выискивать его. Ведь он только что был рядом. – Твоё сознание начинает отделяться от тела.
– Мамочки …
– Не волнуйся, – попробовал успокоить его голос. – Всё в порядке. Мы здесь, с тобой. Мы концентрируем свою волю, чтобы находиться в границах твоего разума. А твоя задача теперь: как можно подробней представить себя рядом со своей Волшебницей. Сможешь?
– Я … постараюсь …
– Постарайся уж. Но это только первый этап. Второй будет заключаться в том, что надо соединить свой разум с разумом Волшебницы. Мы должны все вместе очутиться там, чтобы найти способ открыть двери с той стороны. Задача трудная, но выполнимая. Теперь от тебя зависит жизнь и судьба твоей хозяйки.
– Доброй Волшебницы, – поправил настоятеля Колбаскин. – Я у неё не в слугах, а в помощниках.
– Пусть так. Ты только старайся.
Легко им говорить, с обидой подумал Колбаскин. Ишь, нашли себе транспорт. Но спорить не было смысла, и Колбаскин сосредоточился на воспоминаниях. Чем больше человек, или животное, существует, тем больше у него воспоминаний, из которых формируется жизненный опыт. Может быть, у взрослой особи этот опыт находится под контролем, полным или частичным, но только у юного создания, к примеру – котёнка, такого контроля не получалось. То есть воспоминания возникали самопроизвольно. Другими словами, его швыряло из одного воспоминания в другое. То появлялась давешняя ворона и о чём-то громко и глумливо каркала, то возникал Котофей Иванович и говорил что-то о радостях жизни, томно глядя в сторону. Потом вдруг появился ужасный Предатор, который предводительствовал стаей Безумных Псов Макса. А уже в следующий миг всё это слилось в единую чудовищную фигуру, и появилась ужасная трёхглавая собака с хвостом, похожим на змею, который извивался и тянулся к нашему герою. Колбаскин никогда не видал Кербера (Цербера), который охранял порталы в «виртуальный мир». Этот мир древние античные народы считали миром мёртвых и были правы. Нельзя живым туда являться, разве что по большой надобности. Вот как у Колбаскина. Наш маленький герой съёжился, закрыл глаза, приготовившись к неминуемой смерти, но вдруг почувствовал, что он в этом мире не один, что его окружают друзья. Кербер недовольно заворчал, а потом ворчать перестал и даже его зловонное дыхание пропало. Колбаскин решился открыть – чуток – один глаз. Правый. И убедился, что чудовищный пёс и в самом деле пропал.
– Думай о Волшебнице, – послышался голос настоятеля.
Колбаскин оглянулся. Рядом с ним никого не было, но, кажется, все они были поблизости, и готовы кинуться на его защиту. Это котёнка приободрило. Можно было продолжать вспоминать. Он снова сосредоточился. Вспомнился «зимний сад». Каменистая пустыня проклятого мира преобразилась в заросли. Похоже, что на этот раз ему вспомнился тот остров, который Волшебница назвала «Мечтой». Это гораздо лучше мира Предатора и ужасных псов. К тому же Добрая Волшебница недавно была здесь. А вдруг она и сейчас здесь? Колбаскин принялся вертеть головой. Вспомнилось, как они здесь были, вместе с Валеркой. С этим удивительным мальчишкой всё то же самое получилось легко, и не надо было пить, тянуть в себя противный травяной настой. Будь здесь Валерка, он бы непременно помог ему, им.
Невольно Колбаскин представил себе, как они с Валеркой стоят здесь, на прибрежном песке и смотрят … На море? Признаться, Колбаскин море недолюбливал. Рыбу, это да, рыбу он любил, а море – нет. Даже и реку. Вода была мокрая и хватала за лапы. Разве может нравиться вода в таком количестве? Лучше уж смотреть в небо, где мерцают звёзды, и нет им числа. Говорят, что учёные сосчитали количество звёзд. Врут ведь, поди? Попробуй, проверь их счёт. Кто будет проверять? Другие, такие же учёные. Так они друг с другом перемигнутся, и вторые подтвердят, что всё правильно, всё так и есть. А вот Валерка … он другой, он как … как Волшебница … Может он и сам Волшебник. Как делаются волшебниками? Колбаскин задумался. А вдруг … вдруг он и сам станет, когда-нибудь, таким вот Волшебником, умудрённым жизнью, и на него будут поглядывать и перешёптываться, мол, вот идёт известный Волшебник Колбаскин, которому чудо сотворить, как … как …
Звёзды, на которые он глядел, вдруг прыгнули к нему. Котёнок и охнуть не успел. Это было необыкновенное зрелище. Вот только что он стоял на прибрежном песке, задрав голову и разглядывая холодное мерцание искорок, называемых звёздами, а уже в следующий миг искры сделались длинными сияющими прямыми, которые перечеркнули весь небосвод. Да и никакого небосвода уже не было. То есть это сам Колбаскин уже был там, в чёрной пустоте, а спереди, сзади – вокруг, отовсюду, протянулись эти сияющие прямые. Что же это такое? А потом Колбаскин понял, что это и есть звёзды. Просто его зашвырнуло к ним, и он мчится мимо них с такой непостижимой скоростью, что звёзды не поспевают за ним, их свет растянулся, превратился в непрерывную полосу. И куда это он несётся? Может, всё это ему только кажется?
– Эй? – Шёпотом спросил котёнок в пустоту. – Вы здесь?
Он ни к кому не обращался конкретно. Точнее, обращался к тому, кто его услышит. Но никто не отзывался. Он опять остался один? Котёнку сделалось настолько жутко, что он раскрыл рот, чтобы завопить что есть силы. Сначала его напоили, почти насильно, неизвестно чем, а теперь его колбасит по полной программе. Наш герой набрал в грудь побольше воздуху, чтобы крик его (клич) получился громче, как вдруг …
– Колбаскин? – послышался знакомый голос. – Откуда ты здесь?
Котёнок раскрыл глаза, которые от всего этого ужаса он держал закрытыми. Никакого чёрного бескрайнего пространства больше не было, а было светлое пространство, наполненное светом до такой степени, что видно ничего почти не было. То ли это светлая комната такая, то ли снова бесконечный объём его окружает (когда же это всё кончится?!). А рядом был … да-да, это был Валерка, о котором Колбаскин только что вспоминал, очень жалея, что мальчишки нет рядом. То есть наш герой пожелал, и его желание исполнилось. Не означает ли это, что он, для себя неожиданно, уже сделался Волшебником?..
– Валерка … – только и смог сказать котёнок. – Валерка …
– Нам нужен не он, – послышался суровый голос настоятеля, – а твоя хозяйка.
Значит, всё это время он находился рядом, но помалкивал, наблюдая, как маленький котёнок мучается неизвестностью. Колбаскину сделалось обидно. Все им помыкают, все его используют …
– Кто это с тобой? – с любопытством спросил мальчишка- «лебедь».
– Ты понимаешь, Валерка, – начал было объяснять котёнок, но строгий голос настоятеля прервал его:
– Медлить нельзя. Иначе мы можем застрять здесь, а твоя хозяйка погибнет без нашей помощи. Я чувствую, что там, куда мы стремимся, что-то происходит, что-то, что нас отталкивает.
– Валерка! – плаксиво запищал бедный котёнок. – Я хочу попасть к своей Волшебнице, но не могу туда пробраться. Эти люди вызвались помочь мне, а у меня … не получается …
– Я тоже пытался пробиться туда, – признался мальчишка, – вместе с моими друзьями, – и у меня тоже не получилось.
– Надо объединить наши усилия, – послышался незнакомый голос, и Колбаскин попытался разглядеть говорившего, но свет, который заполнял это пространство, был слишком сильным, к тому же снова заговорил настоятель, обращаясь к нашему герою:
– Не надо смотреть! Ты рискуешь стать частью этого мира, и тогда можешь навеки остаться в нём. У тебя нет опыта для путешествий здесь. Думай о Волшебнице! Ещё немного. Сосредоточься! Сосредоточься!!
– Я тебе помогу, Колбаскин …
На голову котёнка легли руки удивительного мальчишки, сложившись в подобие шапочки. Всё окружающее Колбаскина пространство, весь этот пронизывающий его свет, пронизывающие его звуки чуть отдалились, и стало легче думать, представлять, вспоминать.
– М- м- м- м- м …
– Вспоминай …
– М- м- м- м …
Можно ли думать изо всех сил? Получалось ли у вас это? Тяжелоатлет берёт рекордный вес, напрягает мускулы и вздымает этот вес над головой. А если надо думать с таким же эффектом?
«Я не человек, у меня это должно получиться».
«М- м- м» …
Колбаскин ощутил, что всё опять поменялось. Котёнок осторожно приоткрыл один глаз и увидел … да, это была Добрая Волшебница, и она сидела в своей гостиной, а напротив неё находился … Наш герой вздохнул и приготовился потерять сознание от слишком большой нагрузки на разум, да и на весь организм в целом. Мало ему Борюсика, стрелявшего недавно вслед ему из пистолета, так здесь ещё один появляется, и тоже пистолетом поигрывает. Прощай, Добрая Волшебница, прощай …
– Стоп, – подал голос Го Цзи. – Остановись, Колбаскин. Тебе самому ничто не угрожает. Твоя задача теперь – продержаться, пока мы все, все мы, решаем проблему твоей хозяйки.
– Она не хозяйка, – пискнул возмущённо наш герой.
– Тем более, – заявил ещё чей-то голос (сколько же их поместилось в его разуме?). – Тем более.
Ладно, раз ему велят держаться, так он будет держаться. Но никто ведь его не заставляет держать глаза открытыми. А если не видишь опасности, то её либо нет, либо она не такая ужасная. Главное сейчас – заставить себя поверить в это.
Вдох- выдох.
«Косят зайцы траву, – вдруг запел в голове чей-то голос (как они там все уже надоели?!), – трын-траву на поляне, и от страха всё быстрее песенку поют: «А нам всё равно, а нам всё равно, мы волшебную косим трын-траву».
Что за трава такая, задумался Колбаскин. Наверное, лекарство от трусости. Надо будет попросить Волшебницу заготовить её, да побольше, побольше. Авось нелишней будет. Котёнок прислушался, что рядом с ним происходит. Тот, с пистолетом, что-то монотонно бубнил, временами Добрая Волшебница ему отвечала. Правильно, не надо спорить с человеком, у которого столь внушительный аргумент в руке. Интересно, что делают те, что вместе с ним, в его поместительной голове сюда перебрались?
Колбаскин решился снова открыть глаз. Посмотрел, а Волшебница в руках шар прозрачный крутила, а в голове у нашего героя крутились чьи-то внушения. Мол, брось этот шар. Брось его. А для чего бросать ценную вещь, которая наверняка ещё в хозяйстве пригодится? Хотя, с другой стороны, надо что-то бросать, и лучше до того, как этот, своим аргументом воспользуется. Вздохнул Колбаскин, и свой голосок к общему хору присоединил, чтобы, значит, Волшебница, шар кинула. Тут как раз тот, вооружённый, начал «пушку» свою поднимать. Волшебница в него шар свой и метнула. Шар был хрустальным, историческим, жалко раритет. Лучше бы она сковородкой чугунной поигрывала. Крепкая вещь, надёжная, годная и для приготовлений пищи, и чтобы вразумить, у кого голова перестаёт работать как надо…
Молодца, хозяйка!! Шар лопнул, рассеявшись на миллион ярких искорок, а те сложились в человеческую фигуру. И этот, сложившийся из туманной взвеси, очень даже ловко воспрепятствовал «вооружённому» здесь самоуправствовать. Несколькими ловкими ударами он обезоружил негодяя, отправив его в нокаут. Ай, молодца! Настоящая Волшебница.
Потом она затеяла разговор с «туманным человеком», а Колбаскин примеривался, как бы ему убраться отсюда. Хватит уж с него на сегодня чудес и приключений. Кот, он должен дремать у печки, как следует накушавшись, а не перескакивать из одного мира в другой, напичканные всякими опасностями. С него хватит!
– Эй, я умываю лапы, – заявил Колбаскин, прислушиваясь сам к себе. – Я своё дело сделал, я могу уйти.
– Одну минуточку …
Тот человек, с которым Добрая Волшебница беседовала (старый знакомый какой-то) вдруг снова сделался дымчатым, и начал преобразовываться в жгут тумана, который завился в трубу, похожую на тоннель, а затем из этого тоннеля выскочил Валерка. Ох, бедовый пацан! И как он умудряется первым на всякую опасность выскакивать?
Всё! Хорошего – понемножку, а уж тем более – плохого! Колбаскин стал отступать, отступать, а потом развернулся и бросился к лестнице. Наверх! В оранжерею! К Котофею Ивановичу! Хватит на него сегодня приключений!!
48. Ты же ничего не знаешь!!
– Хватит, – сам себе заявил Колбаскин и повторил, для убедительности: – Хватит! Я уже всем этим сыт по горло, – но потом, подумав, сам же себя и поправил. – В переносном смысле. То есть это я их всех сюда перенёс, но и проголодался ужасно.
И в самом деле, война войной, а обед должен поступать согласно расписанию. А он явно это время пропустил. Человек бы сказал – проворонил, но кот так не выразится, ибо кто-кто, а ворона свой обед не пропустит, хоть как исхитрится, но пообедает. Отправился Колбаскин на кухню, а сам задумался крепко.
О чём же задумался наш маленький герой?
Дело в том, что его весьма озадачило такое перемещение его в жилище Доброй Волшебницы. Ладно ещё, те «лазейки» в пространстве, которые ему указал Лекс. Он же, кстати признаться, и научил, как их можно найти. Это ещё Колбаскин мог понять. То есть всё равно непонятно, но поверить в это можно. То место, куда его привела «лазейка», котёнок пометил грудкой камней, которые старательно и долго таскал, что было весьма непросто, учитывая, что отдельных рук у него не было, а лапы Природой предназначались совсем для других задач. Но он с ней справился, и переживал только, что не сможет найти эту кучку камней, совсем небольшую и неприметливую, как бы он не старался. Втайне Колбаскин рассчитывал на помощь Лекса, который уже себя показал всамделишным «следопытом». И вот – нате вам – его затея оказалась ненужной, ибо он оказался в квартире Волшебницы, не пролезая сквозь тесную «лазейку». И это было очень удивительно, даже без учёта того, что в себе – в голове, или ещё где?! – вместе с ним пролезло ещё немало народу. Как такое могло быть?!
Пока Колбаскин насыщается (Волшебница за всеми её неприятностями и перипетиями не забыла наполнить его миски), мы попробуем вам раскрыть эту загадку. Это перемещение, из Тибета в жилище, находящееся едва ли не в центре европейской части России, можно отнести к телепортации. Что это за удивительный вид перемещения?
Фантасты много размышляли (и размышляют) над транспортом будущего: каким он может быть. Придумывают самые экзотические способы. Жюль Верн придумал огромную пушку «Колумбиаду», ствол которой был вставлен в жерло рукотворного вулкана, тогда как Эрих Распе отправил своего героя, барона Мюнхгаузена на упряжке диких гусей на ту же Луну. Эдгар По применил для этого уже воздушный шар- монгольфьер, правда обклеенный старыми газетами. С Герберта Уэллса писатели стали более последовательны и прилежны на выдумку. Но всё равно это мало было применительно к действительности, потому как каждый из писателей отталкивался от того вида транспорта, которым пользовался сам и каким пользовались его современниками. Только «транспорт Будущего» был более вычурным и красочным, но не более того. На самом-то деле всё совсем не так.
В Будущем, какое оно может быть, не нужны будут все эти «самобеглые коляски», пользование которыми уже сейчас несёт неисчислимые беды для экологии и многотысячные кровавые жертвы богам Псевдопрогресса. Нет, люди Будущего будут пользоваться телепортацией, мгновенным перемещением с одной точки пространства в другую. Переход к этому виду транспорта будет происходить в два этапа. Сначала, как это водится, создадут техническую базу, то есть аппарат старта и аппарат финиша. Входишь в одну кабину, а выходишь уже из другой. Если человечество не сможет выбраться из власти «финансовых потоков», которые играют в настоящее время основополагающую роль, то этот вид продлится долго. Но если деньги перестанут быть Главной Целью развития, то скоро состоится переход ко второму этапу развития телепортации, то есть отказу от технической базы.
Да может ли такое быть?! Я уже слышу этот многоголосый вопрос. Может, если это касается Настоящего Будущего, того Будущего, в котором наука перейдёт в иное качество, в то, что сейчас называют магией, или волшебством, то есть в иные формы. Наш мир переполнен энергией, а нынешние энергетические «источники» приватизированы отдельными транснациональными корпорациями, которые тормозят всеми силами путь в Будущее, в котором энергией может безгранично пользоваться каждый носитель знаний и умений. Это очень важное условие – знания и умения. Они несут с собой (в себе) и ответственность. Не навреди окружающему миру – вот главное требование, девиз, кредо общества Будущего. Что мы имеем сейчас – это вы знаете (хотя и отрицаете эти знания, отталкиваете их от себя, отрешаетесь от них), и мир содрогается всеми видами стихии от перегрузки своих возможностей самоочиститься. В Будущем этого не должно бы по определению (иные возможности и цели).
Итак, человек Будущего желает переместиться в другое место, которое он отлично знает, знает во всех необходимых подробностях. Он представляет себя в этом месте и растворяет себя в энергетическом океане. Его воображаемая копия- матрица мгновенно, силой мысли, оказывается в необходимом месте, в котором и происходит материализация, или – инкарнация, какой угодно вам применить термин. Это станет повседневной обыденностью. Никаких аварий и столкновений, пусть даже это место одновременно применит тысяча человек. Взаимное отталкивание молекулярной массы не позволит им материализоваться в одном и том же месте, а также в объёме построек или насаждений. Всё очень просто, волшебно просто. Технологично это непонятно и непривычно, но не более чем нынешние телевизоры, сотовые телефоны и автомобили для дикарей. Главное здесь – начать двигаться в нужном научном направлении и не позволить людям с грязными душами воспользоваться запредельными технологиями. Но мы верим, что люди Будущего придумают и защиту от злоумышления.
Но всё это дела Будущего, отдалённого или не очень, но Будущего. Как же это получилось у Колбаскина? Напомним, что наш герой был не один, а в обществе носителей тайных знаний, тех знаний, что применялись очень давно и считаются утерянными. Но, тем не менее, часть их сохранилась, и не только в виде мифов, легенд и сказок, но и в виде практических навыков, что и было применено на деле. Волшебство? Пусть так, главное, что подействовало.
А Колбаскин? А что – Колбаскин? Он наелся, пришёл в некоторое благодушие и размышлял, что же ему делать дальше. И тут до него донеслись звуки, весьма зловещие звуки. Рядом с ним происходили некие события, от которых стоит держаться подальше, если ты – маленькое существо, даже владеющее некоторыми навыками системы упражнений «острый коготь».
Весьма осторожно, и вместе с тем – проворно, Колбаскин устремился в «зимний сад», чтобы выполнить то намерение, которого и придерживался, то есть пересидеть необходимое (опасное!) время у Котофея Ивановича. Котя был расположен к своему юному приятелю весьма благодушно, и этим можно было воспользоваться. Хорошо, когда у тебя есть друг, у которого можно отсидеться, поговорить по душам и просто хорошо провести время. Этого мало? Этого – достаточно.
Признаться, за то время, что Колбаскин провёл в этой квартире, он её успел хорошо изучить, все углы и скрытые закоулки. Это делает в первую очередь каждый уважающий себя кот (как и кошка, впрочем). Поэтому наш герой почувствовал, насколько всё здесь изменилось. В большей степени перемены эти были скрыты, но кое-что можно было увидеть глазами. К примеру, что по стенам пробегали волны, как если бы под поверхность кто-то быстро пробегал. Или летающие в воздухе искорки, позволить ощутить прикосновение которых Колбаскин себе бы не позволил ни за что. А ещё были незнакомый письмена и знаки, которые проявлялись на мгновение, и снова пропадали, подчиняясь какому-то неуловимому ритму. Это был и едва слышный гул, который то нарастал, то переходил в жужжание, как будто где-то рядом функционировал некий механизм. Всё вместе вызывало у Колбаскина беспокойство, и даже оторопь. Потому он и поспешил удалиться оттуда, поднявшись на верхний уровень.
Не кажется ли вам, будь вы горожанин или житель сельской местности, читатель, что городские условия поставлены в противоречие природным? Город словно бросает перманентный вызов всему, что не является городом. Не потому ли и ширятся свалки, законные и нет, что всё увеличиваются, распространяясь от города. И жители сельских районов, самых глухих и отдалённых, всё в большей степени ощущают свою ненужность и даже никчемность, тщась сделать сложный выбор: остаться ли им прозябать дома, где они являются частью матери- Природы, или переселиться в город, где Природа отринута, от которой отказываются, которую не ценят, и совершить, вольное или невольное, но предательство, то есть вручить свою душу Городу, поклясться ему в верности, ибо без этого нельзя, ибо, сделав первый шаг, надо делать и второй, и третий, и каждый следующий шаг отдаляет вас от матери- Природы и приближает … Приближает к чему? Вам придётся самим в этом разобраться. Нельзя болтаться посередине, ибо это порождает сомнения и будущие депрессии, а пока что люди, не продавшие свои души (Городу?), выискивают эрзац-варианты Природы в виде садов, домашних оранжерей или хотя бы выращивают цветы на подоконнике. Не правда ли, это напоминает наличие иконок в камере преступников. Ещё одна имитация раскаяния …
Колбаскин, всё время ожидая нападения, отчего сердце его билось с удвоенной частотой, добрался до «зимнего сада» и устремился на поиски куста папоротника «венерин волос», в котором скрывался «проход»- лазейка в жилище Котофея Ивановича. Правда у нашего героя появилось ощущение, что в ближайшее время он научится обходиться без поиска этих самых проходов, таких узких и неудобных, и это будет ещё одним шагом в тот мир, который называется Волшебство, где чудо хоть и сделалось повседневностью, но не перестало быть чудом.
Уже перед найденным кустом Колбаскин остановился и оглянулся. Всякое может случиться. А вдруг он сюда больше не сможет вернуться? А вдруг «проход» теперь работает только в одну сторону? Появилось тяжёлое чувство утраты чего-то дорогого, но тут котёнок подумал, что и этот «проход», и эта лазейка вот-вот закроется (если уже не закрылась). Он вспомнил, что настоятель говорил ему о невозможности пробиться сюда. Это же самое утверждал Валерка, но Колбаскин всё же сумел попасть к Волшебнице. Наш герой не учитывал такого варианта, что это было продуктом общих стараний, а не особых умений самого Колбаскина. Нам всем свойственно чуть-чуть преувеличивать собственные умения и старания, а порою и не чуть-чуть. Короче говоря, наш маленький герой снова испугался, что может здесь застрять навсегда, и что опасности доберутся и до него. Он сжал зубы и решительно … прыгнул вперёд.
Нашего героя сжало со всех сторон, он рванулся что было сил и … и … очутился в комнате Котофея Ивановича. Получилось! Он сделал это снова!! У других не получилось, а он смог! Котёнок с гордостью посмотрел по сторонам. Даже если бы здесь вдруг появился Борюсик, то и тогда Колбаскин посмотрел бы на него свысока. Так ему казалось сейчас. Но это чувство быстро прошло. Можно было бы сказать – он взял себя в руки, но … Пусть будет так – он взял себя в свои лапы. Не совсем красиво, зато более верно. Вот только Коти в комнате не было. Всегда ведь так. Хоть что-то, да испортит наш праздник, не позволит полностью насладиться триумфом. А ведь хотелось бы … да, как бы хотелось, чтобы все вокруг смотрели на тебя и шептали: вот он, герой; вот он какой. Это мы всё про Колбаскина, и только про него.
Но, как бы то ни было, но Котофея Ивановича в комнате не было. Ушёл погулять, или отправился куда по своим надобностям. Колбаскин ведь его не предупреждал о своём визите. Так что сетовать было не на что. Котёнок прошёлся по комнате, посмотрел на полки, где в ряд стояли большие книги с яркими обложками. (Интересно, есть ли у других котов свои собственные книги? Наверное, если есть своя комната, то почему бы не быть и своим книгам?). Колбаскин ещё раз обещал сам себе, что в ближайшее время научится читать, а пока залез в кошачий домик и свернулся в уютный клубок. Вспомни, читатель, песню Андрея Макаревича о том, как хорошо иметь свой дом. Такую прекрасную песню можно сочинить, только испытав удовольствие, какое ощущал теперь наш Колбаскин.
Его никто не видел, но он старательно мурчал, демонстрируя всему миру степень своего удовольствия. Он пережил неисчислимые опасности, выпутался из самых щекотливых ситуаций, а теперь, сытый, лежит в домике и ему ничего не угрожает. Это так мало для довольствия? Фигушки! Этого достаточно, чтобы быть счастливым. Если не вам, так котёнку – точно!
Незаметно для самого себя Колбаскин уснул. Голову он положил на большую книгу. Это была «Антология «Битлз». Роскошное издание о самой популярной группе мира, с которой и начался рок в самых разных его разновидностях. Колбаскин ещё не умел читать, он ещё только собирался это сделать, но он умел чувствовать, он любил музыку и выбрал именно эту книгу, картинки и фотографии из которой собирался разглядывать, дожидаясь Котофея Ивановича. Но нашего маленького героя сморил сон, то состояние организма, которое может исправить любые ошибки, которое корректирует сознания и направляет деятельность чувств. Колбаскин всего-то и успел, что заглянуть внутрь книг и увидеть четвёрку музыкантов, которые порадовали человечество многими прекрасными песнями. Никого из них Колбаскин, конечно же, не знал и раньше не видел. Но он видел другого музыканта, которого приветила Добрая Волшебница. Его-то котёнок и увидел во сне.
Признаемся вам, что все эти последние события повлияли на нашего маленького героя, разбудили в нем скрытые способности, которые начали влиять на него, менять его личность, воздействовать на него. Колбаскин этого пока ещё не ощущал, но само состояние сновидения уже означает погружение в мир удивительных фантазий. Вы не ощущали себя во сне чудотворцами, когда вы можете если не всё, то многое? Если вас посещали подобные чувства, то вы поймёте, что произошло во сне с котёнком.
А он увидел того самого музыканта, Олега, которого любила Добрая Волшебница и которого сам Колбаскин практически из её дома выставил. Правда, это случилось ужасно давно, как он ещё был глупеньким и думал только о себе, как бы занять лучшее место в жизни, и подвинуть другого, который этому намерению мешал, пусть и невольно. С тех пор произошло многое, и сам котёнок изменился, и теперь, увидев музыканта, он даже смутился.
Оба они находились в какой-то совершенно незнакомой комнате, на коленях у Олега лежала его гитара, и он перебирал струны, извлекая из инструмента звуки мелодии, от чего у Колбаскина смущалась душа. Он вздохнул несколько раз и обратился к музыканту:
– Ты … это … не обижайся на меня … Я дураком раньше был. Короче говоря – возвращайся. Она тебя любит, Добрая Волшебница. Она тебя ждёт … ну, и я тоже. И ещё – ты споёшь нам ту свою песню, в которой музыкант что-то там вешает на спинку стула?
Олег Сон во сне смотрел на Колбаскина и ничего не отвечал, но наш герой уже понял, что играет на гитаре именно эту мелодию, то есть он понял слова котёнка и откликнулся на них, а это значит, что он вернётся. И тогда Добрая Волшебница снова будет счастлива. Колбаскин неуверенно улыбнулся музыканту, а тот открыл рот, чтобы сказать …
– Эй! Это же Колбаскин!! Здорово, что ты здесь!!
Это говорил не Сон. Музыкант так и не успел ничего сказать, потому что сон котёнка был прерван самым бесцеремонным образом. Он весь сморщился и с обидой заявил:
– Ну вот, на самом интересном месте …
– Колбаскин! Ты же ничего не знаешь!!
49. Будущее мы творим сами
Хоть и трудно было проснуться вот так, сразу, но Котя растормошил нашего маленького героя.
– Жизнь кипит и продолжается во всём своём многообразии, – едва ли не кричал толстый кот, – а ты здесь дрыхнешь без задних ног!
Колбаскин с испугом посмотрел на свои лапы. Все были на месте - и задние, и передние. Тогда котёнок принялся разглядывать Котофея Ивановича, пытаясь понять причину его возбуждения.
– Помнишь, ты меня просил организовать поиски Вовки?
– Какого Вовки? – удивился котёнок.
– Того самого! У которого попугай Кеша потерялся.
– Ну.
– Баранки гну!! Нашёлся Вовка!
– Расстарались вы всё же, Котофей Иванович! – теперь Колбаскин понял всё и тоже обрадовался. – Организовали процесс поисков. Наняли частных детективов. Здорово всё получилос!. А я, честно признаться, думал, что вы больше обещаете, да языком чешете. А вон ведь как всё вышло …
– Гхм, – восторженность толстого кота резко снизилась и он виновато прищурился. – Ты и в самом деле так думал?
– Да. Но, как выяснилось, я ошибался.
– Не то, чтобы совсем ошибался, – Котофей выглядел смущённым. – Нельзя же действовать вот так, сразу. Дело надо организовать … систематизировать … составить план мероприятий … Ну, и вообще …
– Так это не ты? – начал догадываться Колбаскин. – Так это не твоими стараниями?
– Это всё воробей Петя, – вздыхая, признался кот. – Это всё он.
– А что же делал ты?!
– Я готовился к этому, – гордо выпрямился Котя. – Штудировал материалы. Изучал рекомендации. Как это делают специалисты. Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ, Глеб Жеглов, наконец. Я подходил к делу по научной остове!
– А Петя?
– А что – Петя? – завздыхал котяра. – Он облетал каждый дом в округе и заглядывал в каждое окно. Кеша описал ему комнату, как он её помнил, вот эту обстановку Петя и разыскивал. У меня же нет крыльев, потому этот способ для меня не подошёл. Но тут ведь что главное? Главное, это результат!! А он есть!!!
– И где теперь Кеша? – решил уточнить котёнок.
– Как – где?! Дома! У себя дома!! Вместе со своим Вовкой!!! Ты бы видел, как они оба радовались. Эх, есть же в жизни такая штука, как дружба! Настоящая дружба! Она и позволяет совершать настоящие чудеса!
Теперь восторги Котофея был готов разделить и наш Колбаскин. И в самом деле, пусть влияние кота и было минимально, но он в полной мере разделил радость попугая, который вернулся под кров к своему другу Вовке. На радостях предложили и Пете поселиться в комнате, где жил Иннокентий. Попугай готов был отдать насест воробью, довольствовавшись чем-нибудь другим, но Петя от таких щедрых предложений отказался, сославшись на то, что не привык жить в клетке, что ему больше нравится свободное пространство, где всегда можно расправить крылья.
– Как ведь он сказал, – восторженно кричал Котофей, пусть и шёпотом, чтобы не привлекать внимания Борюсика, который уже один раз обеспокоенно заглядывал в комнату, – свободно расправить крылья. Я думаю, что обычному человеку, тому же вон Борюсику, этого не понять. У людей нет тяги к свободе. Они готовы жить в клетке и довольствоваться положенной пайкой. Лишь бы не делать больше этого положенного и ни за что не отвечать.
– Моя Добрая Волшебница не такая, – возразил Колбаскин, оскорбившись за неё.
– Ах да, Колбаскин, – спохватился Котя. – Давай, рассказывай теперь ты, что да как у тебя. Я тебе хочу признаться, что уже начал писать обещанную книгу.
– Какую книгу? – удивился котёнок.
– Как какую?! Да про тебя же. Я тебе уже говорил. «Приключения котёнка Колбаскина». Всё там, в подробностях, изложено. Только вот с окончанием пока не ясно. Ты же вон пропал куда, не заходишь, не появляешься. Что у тебя там было? Как твоя Волшебница?
Что ответишь на такие прямые вопросы? Теперь пришла очередь смущаться и отводить глаза в сторону нашему герою. Но Котофей Иванович был настырным и задавал множество наводящих (и изводящих) вопросов, которые требовали ответа. И Колбаскин начал отвечать. А потом он увлёкся. И в самом деле, он же не прятался, он активно участвовал во всех событиях. Да ежели бы не он, то неизвестно, чем бы всё закончилось. По ходу рассказа волноваться начал, заикаться. Пришлось сделать перерыв и подкрепить свои силы. После этого отдыхали, молчали, каждый думал о своём. Сам Колбаскин, к примеру, думал о том, сможет ли он сделаться настоящим волшебником, то есть вот так – Волшебником, с большой уважительной буквы. Как-то так получается, что волшебниками были люди. Раньше таких было много, а сейчас совсем мало осталось. А вот коты могут быть такими волшебниками? По-нашему, так вполне достойная тема для размышлений.
– Котофей Иванович? – окликнул хозяина котёнок.
– М-м? – нехотя откликнулся тот, не сразу, а после паузы.
Толстый котяра лежал на спине. Спина у него была широкая и лежать было удобно. Лапы он сложил на морде, как это часто делал, словно прикрываясь от всех. Так спать может только полностью уверенный в себе кот, у которого всё в порядке и которому не надо ничего опасаться.
– Я не помешал? – спохватился гость.
– Чего уж там, – сварливо откликнулся хозяин. – Чего тебе надобно, младше?
Колбаскин растерялся от такого обращения и замолчал. Его озадачило такое к себе отношение. Котофей перевернулся со спины на бок и посмотрел на собеседника. Пришлось объяснить.
– Я тут давеча Пушкина перечитывать взялся. Сказку про Золотую Рыбку. К рыбкам я неравнодушен, надо признать. Так там рыбка старика всё спрашивала, мол, чего тебе надобно, старче. Вот я тебя в тему и спросил, только «старче» заменил на «младше». Нам, авторам, не свойственно низким стилем изъясняться. Так чего тебе, Колбаскин?
– Ну … это … – засмущался котёнок. – Я вот думаю, смог бы я сделаться Волшебником? Как вы думаете, Котофей Иванович?
– А оно это тебе надо? – тут же переспросил толстый кот. – Это ведь не только всеобщее уважение, но и завистливые взгляды. К тому же это подразумевает и большой спрос. С тебя, заметь, спрос. Кому много дано, с того много и спрашивается. Конечно, всегда можно ответить, что, мол, не вашего ума это дело. Но ведь это не ответ, признайся, Колбаскин. А чтобы ответить было что, стараться надо не просто много, а удручающе много.
– Это почему? – тревожно спросил наш герой.
– Ну, ты сам подумай, – развеселился Котя. – Решил ты себя показать, других удивить. Надо ведь постараться, чтобы было чем удивить. Своё будущее мы творим сами. Вот взять иного человека. Хочется ему, чтобы его уважали. Для этого два главных направления у него. Первое из них заключается в том, чтобы стать участником какого-то объединения, пусть даже шайки преступников, тогда его начинают уважать. Такой человек именуется авторитетом. Авторитетный то есть.
– За что же здесь уважать? – удивился Колбаскин. – Тогда уж скорее боятся его.
– А в понимании людей частенько это схожие понятия.
– Как так? – не поверил котёнок. – Не может быть.
– Тем не менее, это так и есть. Однако есть и другой путь. Это добиться уважения своей работой. Научиться что-то делать, делать лучше прочих, или научиться делать то, что другие делать не могут, не умеют или не хотят.
– Например, творить волшебство, – подхватил мысль котёнок.
– Не важно, – отмахнулся Котя. – Главное, делать лучше. А это предполагает большие усилия, старание, усидчивость. Ты к этому готов?
– Готов ли я? – переспросил котёнок и прислушался сам к себе. – Там и в самом деле надо так много стараться?
– Ты себе это пока что не представляешь. Хотя … с другой стороны посмотреть … если бы люди знали, сколько им придётся работать, начиная какое-то крупное дело, то, кто его знает, начинали бы они его, дело? Такой вот расклад получается, друг Колбаскин. А ты как считаешь?
– Ничего я не считаю, – хмуро ответил котёнок. Ему не понравилась мысль, что придётся много трудиться.
– Чего приуныл? – развеселился котяра. – А ты, как царь Додон, царствуй, лёжа на боку.
– Это как? – растерялся Колбаскин.
– Эх ты, темнота, – продолжал веселиться Котофей. – Читать научись. Это я тебе цитату выдал, опять же из Пушкина. Из сказки о Золотом Петушке. Сказки любишь?
– Я больше покушать люблю, – признался честный Колбаскин.
– А сам всё о волшебстве говоришь.
– А при чём тут это?
– Так ведь в сказках как раз речь в основном о чудесах да волшебстве идёт.
– Тогда – люблю.
– Там, в сказках, всё время так и бывает: главный герой через разные испытания проходит, и остаётся в победителях. То есть – всё ему.
– И …
– Там в конце – пир горой. Горой, это значит – всего много, в изобилии. Всем хватит и даже герою. Правда, рассказчику не всегда достаётся. Он потом жалуется, мол, по усам текло, да в рот не попало. Но, скорей всего, он, рассказчик то есть, слишком переусердствует с угощениями. Но это уж кому как повезёт. Но, если хочешь в волшебники выбиться, работать надо и работать.
Колбаскин приуныл и принялся тяжело вздыхать. Тоскливо он посматривал по сторонам.
– А вот вам, Котофей Иванович, много пришлось потрудиться, чтобы так жить?
– Э-э, брат Колбаскин, тут ещё один фактор немаловажен.
– Какой фактор? – насторожился котёнок.
– Удача который, – нравоучительно произнёс котяра и запел гнусавеньким голоском: – Мы в такие шагали дали, что не очень-то и дойдёшь. Мы в засаде годами ждали, невзирая на снег и дождь. Мы в воде ледяной не тонем, и в огне почти не горим. Мы – охотники за удачей, птицей цвета ультрамарин.
– Годами в засаде? – вздохнул Колбаскин. – Не слишком ли это долго?
– Это песня такая, – объяснил Котя. – Там многое метафорично описано, то есть это как бы миф, легенда то есть. Речь идёт о том, что схватив свою «птицу», то есть удачу, многое можно получить, особо не напрягаясь, словно в лотерею выиграть.
– А лотерея, – виновато посмотрел котёнок. – Это что?
– Сложно с тобой разговаривать, юный друг мой, – признался Котофей. – Ничего-то ты не знаешь. Всё тебе надо объяснять, всё тебе надо разжёвывать.
– Разжёвывать не надо, – с достоинством ответил Колбаскин. – С этим я справлюсь сам.
– Ну, хорошо, – согласился котяра. – Хоть с этим нам повезло. Так о чём мы говорили?
– О волшебстве … и о работе.
– Люди говорят, – кривенько усмехнулся Котофей, – что работа дураков любит, подразумевая, что хитрый человек организует свой быт так, чтобы если и работать, то не сильно напрягаясь, а трудятся те, кто этого понять не может, совестливые там, бесхитростные. Бывает, что и от работы удовольствие получают.
– Это разве плохо? – удивился Колбаскин.
– Как тебе объяснить, любопытный друг мой, – задумался котяра. – Ты вот недавно приуныл, услышав про разные сложности, предшествующие настоящему волшебству. А без этого – не обойтись. Если ты имеешь терпение, и сможешь всё преодолеть, пережить, то – честь тебе и хвала, и волшебником ты сделаешься, сможешь этим искусством в жизни продвинуться. Но это правило подходит и под всякие другие профессии. Без труда не выловишь и рыбку из пруда.
– Вы тоже этим занимаетесь?
– Чем? – насторожился Котофей.
– Ну, из пруда рыбку ловить?
– Это высказывание такое. Не надо всё понимать буквально. К тому же я объяснил уже про удачу. Мне совсем не обязательно рыбку вылавливать. Тем, кто с удачей, всё на дом доставляется.
– Борюсик приносит? – догадался Колбаскин.
– В том числе и он, – кивнул Котофей. – Волшебство, оно тесно связано с удачей. Настоящий волшебник своим искусством может совершить что угодно.
– И я смогу? – решил уточнить Колбаскин.
– Если станешь, то – конечно. Почему бы и нет?
– Тогда я согласен, – решительно заявил Колбаскин. – Готов потрудиться.
– Молодец, – похвалил котёнка котяра. – Терпение и труд – всё перетрут. Ты главное во всём слушайся свою Волшебницу. Она тебя всему обучит.
Добрая Волшебница … За всеми этими разговорами Колбаскин как-то забыл о тех событиях, от которых он сбежал, сбежал позорным образом, и оставил Волшебницу. Колбаскин опустил голову и из глаз его закапали слёзы.
– Ты чего это? – засуетился Котофей. – Чего случилось то?
Вздыхая, Колбаскин рассказал, что с ним случилось этим днём. Котофей Иванович надолго задумался, шевеля губами, словно с кем-то разговаривая, а потом решительно повернулся к котёнку.
– Я думаю, что всё хорошо закончится. А то, что ты сбежал оттуда … Ты поступил мудро. Много ли ты мог помочь там, где задействованы интересы богов? Даже волшебникам и тем очень сложно противостоять богам. Что же говорить о котятах. Тебе надо переждать. У меня … или ещё где. А потом вернёшься обратно. Вот увидишь, тебе обрадуются, и всё будет по-прежнему.
– А с Доброй Волшебницей ничего не случится?
– Будем надеяться на лучшее. Она же не одна там осталась, а с друзьями.
– Я ведь тоже – друг, – плачущим голосом признался Колбаскин.
– Конечно – друг, – согласился котяра. – Но если друг, то тебе что, погибнуть надо? Или как? Короче говоря, пересидишь и вернёшься. Мы, коты, сильны своим участием. Не сколько действием, сколько присутствием. Всё нормально будет, не переживай. Знаешь что, Колбаскин, мы завтра в гости отправимся.
– Это … к кому? – с трудом выговорил котёнок, в горле которого кипели слёзы.
– Да к Кеше нашему! – преувеличенно бодро заявил кот. – Они нас всех приглашали, кто им друзья.
– А нас туда пустят? – засомневался котёнок, передумавши плакать.
– Мы решили во дворе встретиться. И Вовка там будет. Он теперь далеко Кешу не отпускает. Да тот и сам не хочет больше удаляться от своего друга. Воробей Петя всё тебе сам и расскажет.
50. Она вернётся, обязательно вернётся
Какое-то время коты ещё разговаривали. Котофей Иванович добивался от Колбаскина всё новых подробностей для своей книги, а потом дёрнул хвостом и заявил, что он сам дополнит то, что ему не хватит. Колбаскин согласился, ведь это книга Котофея Ивановича, и тот волен сам ею распоряжаться. Котяра решил произнести речь, которую он готовил для завтрашнего дня, и даже начал её исполнять, но вдруг заметил посреди очередного словесного выверта, что его единственный слушатель вовсе и не слушает, а безмятежно дрыхнет, оскорбился, засобирался разбудить разиню и повторить речь с самого начала, но вдруг понял, что сам забыл - с чего начинал, расстроился, и махнул на всё лапой. И правда, день случился сложный, переполненный разными событиями, то есть не грех и утомиться. Можно было предаться объятиям Морфея, то есть завалиться и дать откровенного храпака, что Котя и сделал. Где-то среди ночи Колбаскин разбудился и испугался, так как не сразу разобрался – где он находится, а когда понял, то преисполнился неги и блаженства. Если и было самое спокойное место в целом городе, то это было жилище Котофея Ивановича, учитывая даже наличие Борюсика с его внушительным пистолетом. Колбаскин даже около получаса боролся со сном, чтобы продлить эти приятные ощущения, но потом всё же заснул. А боролся он, решая для себя, стоит ли попробовать дотянуться до сознания Доброй Волшебницы, или не стоит этого делать. В прошлый раз, когда это у него получилось, рядом сидели монахи и пели своё «ом мане падме хум», объединяющую их речевую формулу из далёкого исторического прошлого, которая наполняла пространство праной божественного дыхания. Сейчас Колбаскин был один и … он предпочёл всё же заснуть. Лучше ничего не знать, чем знать что-то плохое.
Наступил следующий день, и он начался с ожидания праздника. А это всегда предвкушение чего-то особенного, чего-то особенно хорошего. Встреча с друзьями, это всегда радостное событие, как и встреча с любимым человеком. Только если радость общения с любимым направлена внутрь нас и граничит со счастьем, то встреча с друзьями распространяется наружу и веселит всю компанию.
– С утра я встал, – мурлыкал Котофей Иванович, подмигивая Колбаскину сразу обеими глазами, но поочерёдно, чтобы получалось веселее, – чего-то жду, ура-ура, к друзьям иду.
Колбаскин заулыбался, слушая котяру, преисполненного игривого настроения. От переполнявших его чувств он тоже начал пританцовывать и подпрыгивать. Он бы ещё и подпевал Котофею, но не знал слов песенки и не хотел того сбивать. Один из прыжков закончился тем, что наш герой очутился посреди игрового уголка и целая компания заводных мышей, которыми иногда Котофей Иванович забавлялся, вдруг ожили и начали носиться по комнате, жужжа моторчиками и попискивая.
– Ну ты, Колбаскин, даёшь! – восхитился Котя и ловко поймал одну из мышей за хвост. Котёнок начал выбирать глазами подходящую игрушечную мышь, чтобы тоже обзавестись трофеем, а котяра ловко открыл в животе игрушки маленькую дверцу и заглянул внутрь. – Я так и знал. Батарейки давно выработали свой ресурс, а ты своим настроением, своим подъёмом зарядил их. Это граничит с настоящим волшебством.
– Правда?! – обрадовался наш герой. – Я чувствую, что ещё не то могу.
– Надо полагать, – уважительно посмотрел на котёнка толстый кот и повторил: – Надо полагать. А ты знаешь, в своё время великий изобретатель Никола Тесла предложил создать особого рода электромобиль, который должен был питаться от небесного статистического электричества, а роль конденсатора должен был играть водитель, человек. Тесла утверждал, что человек является носителем энергий, которые питают в нём жизненные процессы, и в возможностях человека дарить часть своей энергии наружу. Этого должно хватить, чтобы запустить генератор электромобиля, который будет питаться дармовым природным электричеством, которого хватит на всех горожан. Я посмотрел сейчас на тебя, на эти твои прыжки, на «оживших» игрушечных мышей, и вспомнил о проекте изобретателя …
– Мы будем языком болтать, – дерзко перебил его Колбаскин, которому вскружило голову предположение Коти о его принадлежности к обществу волшебников, – или пойдём смотреть на Вовку.
– Пойдём, сейчас же и пойдём, – согласился Котофей, – но сперва немного подзаправимся. Нельзя являться в гости совсем голодным. Этого правила этикета не рекомендуют, а мы-то с тобой особы светские, не правда ли?
– Я с вами совершенно согласен, – чопорно отозвался Колбаскин, уловив из всей тирады лишь то, что Котофей приглашает его позавтракать.
И они позавтракали, очень даже неплохо позавтракали. Мы не станем перечислять всего, что откушали два этих замечательных кота. Стоит отметить только, что Котофей Иванович заметил, как подрос Колбаскин с момента их последней встречи. А потом они стали решать, как им выйти из квартиры, чтобы не привлекать к себе внимания, к тому обстоятельству, что Котофей Иванович вошёл в свою комнату один, а выходит из неё в сопровождении постороннего кота. Котяра не хотел бы озадачивать домочадцев лишними вопросами, на что Колбаскин, раздуваясь от гордости заявил, что для них, для волшебниках, такие вопросы и не вопросы вовсе, а ерунда на постном масле. Наш герой посоветовал Котофею выдвигаться вперёд и обещал встретиться на игровой площадке. Колбаскин говорил серьёзно и даже слегка сурово, решив, что именно так и должен разговаривать настоящий волшебник. Несколько минут Котофей Иванович пристально разглядывал котёнка, а потом молча развернулся и вышел из комнаты, предоставив гостю действовать самому.
Вот сейчас Колбаскин забеспокоился: получится ли у него то, что он задумал, а придумал он то, о чём говорили ему Го Цзи и настоятель в тибетском дацане, то есть о возможности телепортации, перемещения в пространстве, миную всякие там «лазейки». Все их рассуждения котёнок понял, и даже разобрался в методике, вот только испытывал лёгкие сомнения в том, что у него всё получится. Вот ведь какая закавыка получалась – именно сомнения в своих возможностях и могло стать тем фактором, который ему помешает. Не надо сомневаться, сказал ему Го Цзи, ибо сомнения разрушают возможности, надо действовать, ибо решительность и есть проводник возможностей. Собравшись с духом, Колбаскин представил себя на площадке, представил во всех подробностях, а потом набрался духу и шагнул вперёд. Какое-то время наш герой оставался стоять с закрытыми глазами, не решаясь открыть их, пока не услышал знакомый голос:
– Ну, ты даёшь, Колбаскин. А я решил было, что ты на себя слишком много берёшь, и вообще – задаёшься.
Лишь после этого котёнок решился посмотреть по сторонам. Он и в самом деле был во дворе и стоял посередине коробки с песком, как и представлял себе. Над головой высился навес деревянного «гриба», под которым пряталась детвора, если вдруг во дворе начинался дождик. На бордюре стоял Котофей Иванович и уважительно на него поглядывал.
– А я вас тут заждался, – спокойно заявил Колбаскин. – Ну что, идём к Вовке и его попугаю?
Они так и сделали. Неожиданно оказалось, что явилось много народу. В основном это были животные и птицы, но, кроме Вовки, присутствовали ещё несколько подростков, которые гоняли поблизости футбольный мяч, и они все были друзья Вовки. Колбаскин заметил ту самую суетливую ворону, которая ему предлагала «работать» вместе. Ворона без умолку болтала, хвалила Кешу и воробья Петю. Петя был героем дня, и сам громче всех щебетал и чирикал, рассказывая всем вместе и каждому по отдельности, как он, систематически, облетал все окна городских домов. Его внимательно слушали, и это чрезвычайно радовало воробья. Так ли уж часто воробьи становятся центром внимания? Вот Петя и старался изо всех сил: показать, насколько он не хуже прочих. Ещё Колбаскин заметил парочку котов, Быстрого и Умного, из компании Свободных Котов Города. Оказывается, они тоже участвовали в поисках. Наш герой собирался подойти к ним, но когда сделал попытку, они успели куда-то исчезнуть. Можно было попробовать догнать их, разыскать, но Колбаскин не стал этого делать. Он сидел, мрачный и хмурый, и даже не отвечал, когда его о чём-то спрашивали. А к нему обращались с разных сторон. Каким-то образом о некоторых его приключениях успели прознать, и коты, и собаки, и даже птицы. К Колбаскину подлетел попугай Кеша, и тоже попытался разговорить нашего героя, но и у него не получилось. Рядом с котёнком сидел Котофей Иванович. Он поманил Иннокентия в сторону, где принялся объяснять:
– Не до вас Колбаскину. Он и сам попал в сложное положение.
– Пусть он расскажет о своей проблеме, – заявил Кеша, подняв свой внушительный клюв. – Я вот не стал скрывать, и что? Всё замечательно закончилось. Ты попроси о помощи, и тебе помогут друзья.
– Проблемы бывают разные. Некоторые надо решать самому, и только самому.
– Ерунда это всё. Вот я ему сейчас это сам скажу … А где же Колбаскин?
И в самом деле – нашего героя больше не было видно. Вот только что он был здесь, и вдруг его не стало. Как недавно коты из группы Свободных Котов Города, он тоже необъяснимо пропал. Кеша взлетел на ветку ближайшего дерева и принялся оглядываться. Поблизости носился воробей Петя, замечательный друг, и пытался узнать, кого на этот раз надо искать. Внизу сидел Котофей Иванович и усмехался в свои усы. Уж он-то кое-что знал, кое о чём догадывался, но свои мысли он решил оставить при себе, на время, а позднее он выразит их на страницах своей книги.
Вы, наверное, уже догадались, что наш герой (не такой маленький, каким он был в начале повествования) решил начать действовать. Когда вокруг суета и все общаются между собой, тогда и легче всего улизнуть. Мы сами не раз проделывали подобные штуки. Но не таким, конечно, способом, как это сделал Колбаскин. А котёнок решил вернуться в жилище Доброй Волшебницы. Раньше он это мог проделать, если только находился в комнате Котофея Ивановича, но теперь … теперь перед ним раскинулись большие возможности для путешествий. Только если «лазейки», о которых ему посоветовал чёрный кот Лекс, можно было назвать «тайными тропами», то возможности телепортации больше напоминают собой широкие автострады: лети- не хочу. То есть хочу и лечу, если, конечно, ты в состоянии проделывать подобные фокусы. Это и решил заодно выяснить наш герой. Он отодвинулся немного в сторону, закрыл глаза и представил себе оранжерею Доброй Волшебницы, самый дальний уголок. Он мог бы представить себя в гостиной или даже на кухне, но решил проявить осторожность. И вот он сосредоточился и … и …
То, что у него получился прыжок, Колбаскин понял по тому, что гомон вокруг него вдруг резко оборвался. Только что рядом пронзительно каркала ворона, громко чирикал Петя, кричали мальчишки, футболя друг другу мячом, на соседней улицы сигналила машина, а на площадке рядом с домом кто-то громко хлопал выбивалкой, выколачивая из огромного псевдоперсидского ковра пыль. И всё это разом прекратилось, словно по мановению волшебной палочки.
Колбаскин открыл один глаз, как он это обычно проделывал, словно от этого воображаемые опасности уменьшались вдвое. И увидел окружающие его горшки и вазоны, с разными растениями, которые он обходил здесь не раз. И ничего опаснее этого не было. Котёнок открыл второй глаз, и деланно безмятежно зевнул. Пусть те, кто его выслеживают (если выслеживают) видят, что он ничего не подозревает, и ни о чём не догадывается. Хватай его и тащи. Сам же Колбаскин внутренне был настороже, готовый сей же момент вернуться обратно, где много друзей, где никто не даст его в обиду, если за ним погонятся.
Никто не собирался на нашего героя набрасываться, и он успокоился. Оглядываясь, Колбаскин вылез из дальней части «зимнего сада» и направился к лестнице. Здесь никого не было, но так и бывало обычно. Добрая Волшебница большую часть времени проводила на нижних уровнях своей квартиры, если, конечно, у неё не было садоводческого настроения, или она не предавалась релаксации. Но такое случалось в периоды затишья, а последние события никак затишьем не назовёшь.
Маленькое существо вынуждено всегда проявлять благоразумие и осторожность. Всегда приходилось прислушиваться, не выслеживает ли кто тебя, не строит ли козни. Для этого и нужна интуиция, внутренний друг и союзник. Сейчас она, интуиция, помалкивала и никак себя не проявляла. То есть поводов для чрезмерной осторожности не было. Колбаскин задержался на ступенях лестницы и прислушался. Ему показалось …
Да. Точно! Внизу, на кухне кто-то тихо разговаривал. Так могут говорить только друзья Доброй Волшебницы. Значит – всё закончилось, и все неприятности (вместе с опасностями) остались позади. Можно было появляться и показать, что любимцу дома уже ничего не угрожает. Разве котёнок в подобной ситуации не может испугаться и затаиться далеко- далеко? А теперь вот вернуться?
По прикидкам Колбаскина, журить его не должны. На всякий случай он состроил самую плаксивую мину на мордочке (как на обложке этой книги) и отправился на кухню. Но на пороге он задержался и прислушался. Говорили там двое. Добрая Волшебница не говорила ничего. Не узнал он и один из голосов. Зато второй был ему знаком. Это был … Да, это был музыкант Олег Сон, и он разговаривал с незнакомым человеком. Колбаскин решил выждать и пока на кухне не появляться. О чём там говорят?
– … Знаете, Юрий Леонидович, я знаком с этой женщиной уже давно, чуть ли не двадцать лет. Мы познакомились с ней, когда она ещё была девчонкой. Тогда ещё не было никакой госпожи Селены … Нет, пожалуй, уже тогда она не была обычной. И я это чувствовал. Меня тянуло к ней, а её ко мне. В нашем возрасте, в нашем тогдашнем возрасте это чувствуется сразу. Да, я этим воспользовался. Именно тогда я начал самоутверждаться в своей профессии.
– Вы ведь, Олег, занимаетесь музыкой.
– Вот именно. Но я не совсем правильно выразился. Я сказал о профессии. Но здесь, пожалуй, лучше сказать по-другому. Профессия, это часть тебя. Отработал своё и вернулся домой, к семье, к друзьям, к своим увлечениям, а работа осталась вне тебя. Я же самоутверждался в музыке. Можно сказать даже – растворялся в ней. Правда, это привело впоследствии … чуть не привело … к утрате моей личности. «Бог мегаполисов». У меня была такая группа.
– Да, мне Элечка рассказывала про группу, про вас.
– Элечка … Как это звучит … непривычно …
«Она – Добрая Волшебница, – высказался про себя Колбаскин, – а никакая вам не Элечка».
– Знаете, Юрий Леонидович, – продолжал говорить музыкант, выговаривая слова медленно, словно предварительно перекатывал их на языке, должно быть, размышляя в ходе беседы, – бывает трудно поступить единственно верным образом. Ты думаешь – надо сделать так, и даже уверен в этом, поступаешься, жертвуешь чем-то, а потом оказывается, что ошибся в расчётах ... трагично ошибся … Я ушёл от неё, и не один раз. Это сейчас я понимаю, что мы предназначались друг для друга, и судьба, раз за разом, сводила нас, но каждый раз я упрямо сворачивал в сторону …
– В этом и состоит Судьба, что она играет свою собственную партию, и наши интересы редко когда учитываются. Когда ты входишь в команду, то здесь легче управляться с процессами; это я тебе, Олег, как психолог скажу, но одиночкам выстроить себя … сложно … весьма сложно …
– Когда она вытащила меня из пропасти потенциального безумия, я не знал, как поступить, как снова выстраивать свою жизнь. И что-то меня подтолкнуло к тому, чтобы и в этот раз уйти …
«Не что-то, – вздохнул Колбаскин, – а кто-то; точнее даже – я».
– Я ушёл, так и не придумав толком, что мне делать дальше, и оказалось, что идти-то мне – некуда. Снова влиться в чью-то команду? Лабать за деньги? Идти работать «с нуля»? Это значит – расписаться в собственном бессилии, в том, что жизнь выстраивал всю дорогу не так. Я мучался в отчаянии, но тут меня что-то озарило – вернуться обратно, попросить прощения и посветить жизнь любимому человеку, то есть стать ей опорой.
«Это же я ему внушил, – чуть не воскликнул Колбаскин. – Это был опять я!»
– Человеку свойственно находить путь из тупика, – согласился незнакомый голос. – Это и есть одно из главных свойств человека разумного.
– Но я вернулся, а здесь уже нет никого!
«Доброй Волшебницы нет! – Колбаскин аж пошатнулся от этой мысли. – Куда же она подевалась?»
– А вот тут вы, Олег, ошибаетесь. Здесь находился я.
– Да, действительно …
– Элечка со мной условилась в своё время, что, возможно, ей придётся на какое-то время исчезнуть из города. В этом случае она уполномочила меня приглядеть за этой квартирой, чем я и занимался, когда вы здесь появились. Я понял, что здесь разыгрались некие события. Мне пришлось наводить здесь порядок, чем я и занимался несколько дней…
– Что с ней … произошло?
– С квартирой?
– Да бог с ней, с этой несчастной квартирой. Вы знаете, о чём я хочу узнать …
– Ах да, вы спрашиваете об Элеоноре. Она оставила мне короткое сообщение. Я понял из него, что ничего страшного с ней не случилось … Ничего фатального …
– Покажите мне эту записку!!
– Я не могу показать, потому как никакой записки не было. Элеонора … она … необычный человек … Вы, Олег, это прекрасно знаете …
– Да! Да …
«Да».
– Короче говоря, это сообщение от неё я получил … во сне. Она приснилась мне, вся такая возбуждённая и встревоженная и заявила … что вынуждена отбыть …
– Куда?! – воскликнул музыкант, и Колбаскин в ожидании ответа тоже выступил вперёд и почти вошёл на кухню.
– Она мне не сказала – куда, но лишь напомнила о нашем договоре. Уже утром я направился сюда, у меня есть комплект ключей и доверительный договор на управление квартирой, так что я сразу и принялся за наведение порядка. А потом вы присоединились ко мне …
«Так, – размышлял Колбаскин. – Доброй Волшебницы нет, но она оставила сообщение этому человеку. Он сумел его принять, но почему бы и мне его не принять, тем более, что я … почти что волшебник, и кое-что умею делать уже сейчас. Надо заявить о себе, и остаться здесь, чтобы, в удобный момент, проникнуть этому человеку в голову, и самому ознакомиться с сообщением. А уже потом …»
До того, как он закончил эту мысль, наш герой вошёл на кухню и робко мяукнул.
– Кто это здесь у нас? – удивился незнакомец, коренастый человек в годах, сквозь волнистые волосы которого розовела лысина, а добрые умные глаза выглядывали поверх стёкол очков, что устроились на коротком, чуть вздёрнутом носу. Рукав рубашки в крупную зелёную клетку, были закатаны до локтей, а верхние пуговицы были расстёгнуты так, что были видны седые волосы, растущие на груди этого человека. Он склонился над котёнком и взглянул на него сквозь очки. – Как это ты сюда попал?
– Это Колбаскин, – пояснил Олег. – Он живёт у хозяйки квартиры. А появляться и исчезать – одно из его удивительных свойств. Эля говорила, что чувствует в этом котёнке удивительные и необычные способности.
«А то, ¬– удовлетворённо подумал Колбаскин, – знай наших. Будем ждать удобного момента» …
– Пойдём, я поищу тебе чего-нибудь вкусненького, – поманил за собой незнакомый человек и направился к холодильнику. Колбаскин устремился за ним.