Подарок для Анатолия Евгеньевича Несмияна и моей Императрицы всех котов Алины Витухновской
- Что с нами происходит, Лютов ? - простонала Нина Ургант, ухватывая своими мозолистыми руками потомственного кочегара локомобиля " Путь к торжеству умалишенных " закопчённый упорством тендер, на котором, разумеется, сидел, свесив копыта, самый обыкновенный лошадь. - Почему русские люди перестали называть своих детей Ермолаями Пионтковскими, Лютов ?
- Але, гараж, - с трудом прикуривая на буйном ветре от газового рожка отмахивался конь гривой непослушных волос, разнообразно летевших за бешено мчащимся паровозом по всем понятиям физицких траекторий, когда, короче, из пункта в пункт, а трубы в бассейне, но яблоки Пети, вот хучь ты вы...сь, но так и остаются у Пети, гони ты Януковича, не гони, выходи на площадь или в боливийские джунгли с пулеметом Шварца наперевес, можешь даже демократично проголосовать за феменизму, яблоки Пети останутся у Пети, а остальные лямзают х...й, само собой, как пролетарский писатель Бабченко, например, и будут такие вот по - жизни его лямзать, потому как другого не умеют, наливай и пей, соси и соси, глыбже и жарче, как верно указывал в свое время Рокко Сиффреди носастенькой Росе, жарко вздыхающей " Тройа, си, эль куно " и всякое такое, хотя поро эль куно я как потребитель так и не дождался, это вам не баушка Жулия Энн, на старости лет открывшая анус любому потному нигеру, шалишь. И не балуй, конечно. - Я лошадь, баушк, Крым меня кличут, какой, на х...й, Ермолай ?
- А мамыньки, - вовремя вспомнив природоведческий день матери, отмечаемый всей Москвой неуклонно за астрономицким восходом на Гудзоне, взвыла Нина, начиная помаленьку вырывать пучки седых, пропахших порохом волос. Она дергала их из - под мышек, зачем - то обнюхивая, размахивала и пускала по ветру, Крым еще подумал, что, видимо и по - ходу тоже, наслышана старушка о ритуалах высокогорных тибетцев, пуляющих бумажных коней ручными мельницами с отрогов Памира. - Крым ! Родимый ты наш Крым.
- Да ты окончательно спятила, божия старушка, - присовокуплял сизый дым изо рта к клубам паровозного ( три шиллинга за колечко, между прочим ), - какой ваш ? Ты ж в единственном экземпляре, слава Богу, - торопливо махнул копытом, перекрещивая портупеей могучие стати, цепляя винтовку и имея в уме курс на Каховку отталкивался конь от Нины, уже вцепившейся намертво в его круп, укрытый по климату шинелью без знаков различия, разве можно было, присмотревшись, обнаружить петлицу железнодорожных войск, закатившуюся за значок " Шофер первого класса ", эмалированной бляшкой нарушающий привычную пейзажу серость шинели, мимикрирующей с чем угодно, ибо кругом была серость. Необразованность. ПТУ закрыты. Паук Троицкий. Мелкая Марта. Забывшая букварь Лизка Готфрик, покаранная эсэсманской фуражкой для внушения более трепетного отношения во все стороны. Конь вскрикнул и спрыгнул под откос.
Через год он вышел к Харькову, где уже сидела на складном стуле из зеленого пластика какая - то блондинка с неожиданно здоровущей грудью, протыкающей острыми сосцами лифчик, майку и пальто, шикарное велюровое пальто, будто пошитое индивидуально и по лекалу. Конь подошел вплотную и долго стоял, вздыхая возле белобрысой, а потом ни с того, ни с сего вдарил ей копытом в лоб, торжественно загудевший набатом Сен - Жермен - Л*Оксеруа ( зря, что ли, бля, Тыпрдя упоминал святого Дионисия ?! ) в придвинувшихся после дня матери сумерках, ведь географицки в Америке было вечер, а тута утро был тоже.
- Ну ты и гнида, Крым, - телепатически послала напряженную мысль блондинка, - просто подонок.
- Да, - не удивился лошадь приобретаемым навыкам безмолвного общения, мысленно благодаря невероятно креативную придумку оленя Навального о Роскомнадзорах, подхваченных - Карл ! - Невзоровым и Белковским, не прошло и ста лет и три года. - Хрена ты сидишь, Элька, - воззвал также мыслительно Крым, возмущаясь уверенным вторжением хера новой Алисы, сметающим и красные кабриолеты, и гремучих змей, и даже Национальную гвардию штата Тексас, - конкурируй и бейся, скачи и прыгай, кричи и не забудь про продранные джинсы.
- Да ну на х...й, - обрела голос маленькая и светленькая, зная все и чуть больше, - он и так никуда не денется. Мало нас, Крым, кого он любит, ценит и развлекает, и знаешь, конь лошадиный, что я тебе скажу ?
- Чо ?
- Ни тебе, ни Пионтковскому никогда не вписаться в этот тесный, как зад Рокси Рай, круг. Поэтому, - нахмурилась мелкая, вставая со стульчика, - п...дуй.
Она отвесила Крыму щедрого пендаля, отправляя того в долгое путешествие вплоть до даже " Каспаров ру ".