Гуляем с Олеськой и Елисеем по пустой, под сквозной мимозой улице – и видим библейскую картину: два крепких и полуголых негра киркой и лопатой роют ямы под столбики для ограды Казака.
Поздоровались и собрались идти дальше, но засмотрелись. Картинка оказалась такой красоты и силы, что невозможно отвести глаз.
- Как приятно смотреть, как негры работают, - прошептала Олеська.
- Самое главное - как им идет работать! – подтвердила я.
- Тишшше! – прошептала Олеська. Острожная и законопослушная жена юриста.
Фридон отложил лопату, вынул из коляски Елисея и прижал к щеке. Припал к нему, как к фляжке с водой, запрокинув голову.
- А-ба-ба папа! – сказал Елисей.
Потная и как будто отполированная физиономия молодого негра расплылась и стала добропорядочным, лучистым лицом тетушки Хлои.
Негры и няньки самые лучшие, и повезло тем американским ребятам из старой литературы, у которых были черные мамушки и свободный вход в их хижины и в их жизнь. Они много чего для себя открыли, поэтому выросли великими писателями и хорошими людьми.
Но чего я никак не могу понять: почему негра нельзя называть негр. Они ведь по сути негры: статные, с развернутыми плечами, со своей гибкой и скрытной философией. Всё это читается в слове негр. И ничего этого нет в слове «африканец».
Что значит африканец? Покинувший свою Африку? Зачем?