- Садись и слушай, чё я тебе сейчас расскажу. Это сможет понять только тот, кто сам такое пережил.
Я всех мужиков возненавидела, как мужа-то схоронила. Тебе этого не понять! Знаешь, гляжу на мужика и думаю: "Вот ты жив, а мой муж в земле сырой лежит" и такая у меня обида поднимается! Не могла им простить, что живые, а потом и думаю: с ума я схожу что ли? Люди-то чем виноваты в моей беде? И немного отпустило меня.
Ох, нельзя было нас так рано разлучать! Я ведь не просто мужа, я любовь потеряла! Тридцать пять лет с ним душа в душу прожили, как один день. Ни разу не обидел меня, не то что руку не поднял, даже Валькой не назвал, а только Валя или Валечка. Вот с каким мужиком я свой бабий век провела!
Камиль мой татарином был, а на русской женился, хотя вся его родня против меня ополчилась, потому что любил меня, а я его! Молодые совсем тогда были, только школу закончили, помнится. Я и татарский язык выучила потом и обычаи их знаю. Ох и злопамятные они! Татарину зла делать нельзя - непременно отомстит. В глаза будет улыбаться, сделает вид что простил, а потом так навредит, что и знать не будешь, откуда беда пришла. Я уж их изучила. У меня и дочка старшая такая - вся в отца. С русским можно поругаться, подраться даже, а потом повиниться, бутылку распить - он всё простит. Русские зла не помнят. Татарин не забудет никогда. Зато и друзья из них надёжные. Я за своим татарином жила, как за каменной стеной – знала, что в обиду не даст. Пока жив был – никто не смел меня тронуть и дочек наших тоже. А как не стало мужа, уж сколько я обид от людей натерпелась! И дочку младшую муж её, Сашка, бил да издевался, поскольку осиротела, а когда жив был отец – никто не смел пальцем тронуть. Так-то оно без мужика. Раскрыта хоромина – весь дождичек туда.
Я в две тысячи тринадцатом году овдовела. Уже потом узнала, что то был год чёрной вдовы. Много тогда мужиков поуходило из жизни, не старых ещё и даже молодых совсем. Много баб вдовами осталось.
Мой-то на пятьдесят третьем году помер. Вечером из рейса вернулся – он дальнобойщиком работал, а утром проснулся, пошёл на кухню, схватился рукой за сердце, да так и упал в проходе. «Скорую» дочка вызвала. Врачи хлопочут возле него, а я уж знаю, что помер мужик, только осознать ещё не могу. Инфаркт его свалил. Ещё вечером шутил, планы строил на будущее, а утром уж не стало его. Так вот люди хлопочут, будто вечно жить будут. Всё землю делят, чтобы больше урвать, а мне смешно это. Человеку земли той надо всего-то полтора на два метра.
Всё осталось – мебель, квартира, машина, вещи дорогие. Зачем мне это добро, если его рядом нет? Я тогда почернела от горя, видеть никого не хотела. Ещё днём на людях держусь, а домой приду – плачу, сил нет остановиться. Всё мне постылым стало. Даже руки на себя наложить хотела. Зима в тот год лютая выдалась. Морозы под сорок градусов стояли. Думала, пойду к Камилю на могилку, лягу и замёрзну там, чтобы с ним вместе быть. Да дочерей пожалела – кто им поможет? Отца потеряли, так ещё и меня не станет? Нет горше доли, чем вдовья да сиротская...
Говорят: время лечит, только неправда всё это. Уж пять лет прошло, как не стало мужа, а у меня всё дверь от сердца ржавыми гвоздями заколочена. Не верю я мужикам! Я ведь до сих пор мужа люблю. А что сплю с другими мужиками, так это по бабьей нужде. «Она»-то ведь не коза – ей сена не дашь. «Её» - то ведь бутербродами не накормишь! «Она» мужика просит!
Прошло два года после смерти мужа, а я всё как в тумане жила, да от людей пряталась. Я ведь ещё при жизни Камиля на инвалидность вышла. Пенсия у меня маленькая, вот без мужика и обнищала сразу. А жить то надо как-то. Раз пошла я в магазин и встретила Верку – мы с ней работали когда-то вместе. Верка та смолоду овдовела – убили её мужика. Сама троих детишек поднимала. Родных у неё нет, поскольку сама детдомовская.
- Ба, - говорит Верка, - что это с тобой? На тебе лица нет! А ну-ка пойдем ко мне. Расскажешь что с тобой случилось, – ну я и пошла. По дороге она чекушку водки купила для задушевной беседы. Верка одна тогда в своём доме осталась. Дети уж взрослые все, своими домами жили.
Ну я ей и поведала про свою беду, что мужа схоронила, да пенсия маленькая. А она мне и говорит:
- Хватит тебе унывать! Камиля уже не вернёшь, а тебе ещё жить надо. Я как столько лет живу? И детей сама подняла. Кормилица то у бабы между ногами. Проживёшь как нибудь. Только гляди, к сердцу близко никого не допускай – это твоя защита от боли. Старайся от каждого мужика пользу иметь. Не деньгами, так по хозяйству пусть поможет: огород вскопает или розетку починит – тоже помощь. Я гляди, как живу – всё у меня по дому сделано, всё работает. Иные замужние такого не имеют. Да приезжими мужиками не чурайся – вон их сколько в нашем городе на заработках из республик Средней Азии и Кавказа. Их жёны с детьми по домам сидят, а они тут все холостые. Будет тебе и помощь и удовольствие.
Вот после того разговора я и решила на сайте знакомств зарегистрироваться, да мужика себе подыскать. Вскоре стал ко мне один похаживать. Вроде гляжу - ничего, не жадный и руки откуда надо растут. Картошку мне на зиму привёз два мешка. Только в постели бестолковый оказался – залез, как на корову и слез, как с коровы. Ну я его и прогнала.
А дальше-то чё было! Знаешь, я ведь замуж-то рано вышла. Нагуляться не успела. Вот видимо мне Бог-то и даёт нынче компенсацию за короткое девичество.
Продолжение http://www.proza.ru/2018/05/15/933.