24
“How can I sleep if I don't know which way to turn…” J.L.
I plan to have it on my tombstone.
Как я могу спать, если я так и не знаю, в каком направлении повернуть.
Я планирую иметь такую надпись на моём могильном камне.
Оказавшись в приёмной администрации казённого отеля, Дмитрий сразу заметил, что это место подуставшее от времени и непрерывного потока гостей. Однако, двое служащих, принимавших Дмитрия и поляка, были вежливы и вполне дружелюбны (гостеприимны). От них Дмитрий узнал, что в отеле только одноместные номера, и это утешало.
Дмитрия досмотрели от гланд до глубин толстой кишки, и тщательно прощупали все швы его джинсов и свитера. Дезинфицирующими растворами не опрыскивали. Признав пригодным к поселению, вручили большой подарочный пластиковый мешок с постельным бельём, гигиеническими принадлежностями и кондитерскими угощениями. Провели на второй этаж и передали надзирателю, работающему на своём этаже.
Это был высокий седой мужчина, лет 55. Он провёл Дмитрия к двери его номера, отпёр замок и пригласил внутрь. Служащий бегло показал гостю все удобства номера; не открывающееся окно с плотной шторой, радиатор парового отопления с регулятором, спальное место с матрацем и подушкой, упакованными в прорезиненную зелённую ткань, стол, на котором телевизор и микроволновая печь, под столом маленький холодильник, под противоположной стеной – шкаф с полками и вешалками для одежды. В углу, у входной двери – унитаз и умывальник из нержавеющей стали. Над умывальником мутное, исцарапанное гостями-вандалами зеркало и панель с кнопками включения освещения и вызова служащих. Душевой кабины, ванны, компьютера с Интернетом в номере не было.
- Пожалуйста, ничего не ломать, в дверь не стучать, не орать для этого есть кнопка вызова. Если надо ключ от номера, спроси дежурного. В случае потери ключа, - возместишь 25 евро. Вопросы есть?
- Пока нет. Спасибо, - рассеянно ответил Дмитрий, оглядываясь вокруг.
- Завтра решат все прочие вопросы, связанные с твоим проживанием здесь. Медицина, церковь, тренировки, библиотека, работа. Кстати, работа – обязательно. Если здоров. Восемнадцать часов в неделю, за это – 15 евро на твой счёт.
- Что за работа за 15 евро в неделю? – обеспокоился Дмитрий, предположив какое-то вредное химическое производство и прочие каторжные работы.
- Лёгкая. Сборка, упаковка. Всё увидишь сам. Но завтра тебя поведут в медицинскую часть, определятся с твоим здоровьем и медикаментами, а также, прочие организационные вопросы, - надзиратель сделал паузу, вспоминая, всё ли он показал, объяснил?
- А ты откуда? – наконец, спросил он Дмитрия.
- Из Украины, - ответил Дмитрий. И добавил, – русский, но гражданин Украины.
- Я понял тебя! Кстати, уже сообщили, что Путин будет президентом ещё один срок.
- Это хорошо! – ответил Дмитрий.
- Согласен! – выразил солидарность голландский агент Кремля.
- За что ты здесь? Если не секрет.
- Хотел из Европорта паромом выехать в Англию. Так как мой украинский паспорт не годится для въезда в Англию, я применил румынское удостоверение личности. Паспортный контроль решил, что это удостоверение не действительно. Вместо Англии, повернули меня в суд. Приговорили к двум месяцам… - изложил Дмитрий причину своего прибытия.
- Дерьмо! Идиоты! Здесь не хватает мест для реально опасных преступников! Кто там в судах принимает такие решения!? – отреагировал надзиратель. – Но это не длительный срок, ты с этим легко справишься, - успокоил он гостя. - Кстати, последние месяцы в Европорту стало больше арестов, там что-то изменилось… – Ну ладно, отдыхай, парень.
Разговорчивый надзиратель покинул номер и запер дверь на ключ.
Дмитрий отмерял длину комнаты; 6-7 шагов от окна до двери.
Разбирая подарки-угощения, Дмитрий обнаружил; пластиковый контейнер с шоколадом в гранулах 100 гр., сахар – 200 гр., пакеты кофе, чая, сухого молока. Одеяло, простыни, которые, снова новые, но синтетические, несколько полотенец.
- «Ладно. Жить можно. Выхода нет только из могилы и печи крематория, а это вовсе не могила. Только постельное бельё синтетическое, как для покойников», - размышлял Дмитрий, глядя в окно из своего нового временного жилища.
Над окном, на всю ширину окна была вмонтирована сетка с ручкой, которой можно открывать и перекрывать поступление воздуха из вне.
– «Неприятно удивило одно странное правило-ограничение в этом отеле. Не позволили взять с собой мр3 проигрыватель. По-моему, это совершенно излишнее, издевательское ограничение», - начал законотворческую деятельность Дмитрий.
В приёмной администрации он заметил, что среди его личных вещей не оказалось смартфона, зарядного устройства и записных книжек. Служащие объяснили это тем, что полиция изучает контакты осуждённого, в поисках новых обстоятельств. Когда они закончат, то перешлют всё это к месту нахождения владельца.
На следующее утро 21 марта, около восьми часов служащие открыли дверь номера и оставили на полке у двери продукты питания. Упаковка нарезанного хлеб, запечатанный пластиковый контейнер с обеденным набором; рис+мясо+морковь, два йогурта, апельсин, банан, киви, яблоко.
- «Поход в супермаркет сегодня отменяется», - подумал Дмитрий.
Спустя несколько минут, его известили о походе в медицинскую часть и приёмную администрацию.
В медчасти на поступившего гостя заводилось досье. Дмитрий сообщил им о своих недугах и какие медикаменты он принимает. Доктор Джозефина внесла всё в свой компьютер, измерила давление и назначила на ближайшие дни рентген-контроль на предмет туберкулёза, на 4 апреля сдачу крови для анализа.
В приёмном отделении Дмитрия снова сфотографировали и отсканировали отпечатки пальцев. Позволили взять с собой кое-что из личных вещей; ремень, шнурки, куртку, футболки, носки, трусы. МР3 проигрыватель, который Дмитрию очень хотелось взять с собой в номер, ему так и не позволили. О доставке отсутствующего смартфона, зарядного устройства и записных книжек его обещали известить.
Из правил пребывания, Дмитрия известили, что за пользование телевизором, с его счёта будут еженедельно удерживать три евро. Дмитрий ответил им, что не нуждается в телевизоре, и это удивило служащих.
- Без телевизора ты умрёшь от скуки, - уверенно предупредила его девушка в форме с татуировками на руках.
- Не умру. Я буду очень занят написанием книги о тюрьме, в которой не позволяют пользоваться мр3 проигрывателем, а вместо этого предлагают ТВ за три евро в неделю, - ответил Дмитрий.
- Надеюсь, в твоей книге будет упоминание и о нас с нашим заботливым сервисом? – шутила служащая, украшенная цветными татуировками.
- Конечно! – обещал Дмитрий.
Когда он вернулся в номер со своими вещами, телевизора уже не было на столе.
- «Контора работает!» - подумал Дмитрий.
Он попросил дежурного по этажу принести ему бумагу для письма и ручку.
Первый день 22 марта 2018 года, четверг прошёл без особых событий. Дмитрий много писал, мало отжимался от пола, выходил на часовую прогулку, пытался уснуть крепко и надолго, но не получалось. Погода начала восстанавливаться в весеннем температурном режиме.
23 марта, пятница. С утра в номер занесли медикаменты; 5 млг. еналаприла и 10 млг. аспирина. Это было запечатано в пластиковые пакеты и подписано: фамилия, дата рождения пациента и аптека - “Boots Apotheck Maaswijk”.
В 7-15 призвали к общественно полезному труду.
- «Отрабатывать медикаменты и продукты», - подумал Дмитрий.
Мастерские цеха находились на первом этаже. Надзиратель, который вчера поселял Дмитрия в номер, провёл его в один из цехов и представил начальнику цеха, как «very good man». Начальник цеха попросил Дмитрия задержаться в его кабинете и прослушать обязательный инструктаж.
Основные условия, соблюдение которых начальник особенно требовал, - это не проявлять ни в каких формах расовую неприязнь, если даже таковая есть у заключённого, и посещать туалет строго по одному человеку.
- Если замечу, что заключённые устраивают свидания в туалете и занимаются любовью, сразу же увольняю, - предупредил Дмитрия начальник и просил расписаться под условиями трудовой дисциплины.
- «От расовой неприязни до любви – пару шагов, как до служебного туалета», - подумал Дмитрий и подписался под трудовым уставом поведения.
Рабочее место для Дмитрия начальник определил за одним столом с двумя турками. В этот день требовалось собирать из нескольких деталей хомут-зажим для труб. Турки показали Дмитрию, какую операцию ему делать и как это делается.
Турок, который молодой, говорил по-английски. Он ненавязчиво поинтересовался – откуда и что? Узнав, что Дмитрий родом из Причерноморья, поинтересовался, бывал ли он в Турции? Убедившись, что Дмитрий слышал о Турции, бывал там и знает о Причерноморской территории Украины, как бывших землях Османской империи, турки проявили дружелюбный интерес к новому коллеге. Турок подозвал к столу ещё одного товарища, и представил того, как серба. Но говорить с сербом Дмитрий мог также только с помощью английского языка. Серб проконсультировал Дмитрия, как новенького, о порядке условно досрочного освобождения и подсказал, что следует для этого сделать.
По пятницам работали лишь два часа. Дмитрий успел определить, что основным занятием заключённых в трудовом процессе было общение.
Двое турок за одним столом с Дмитрием постоянно говорили на турецком, регулярно, по очереди ходили на перекуры в туалет, но и работу делали.
Чёрные ребята за соседним столом только общались и бегали покурить. Иногда танцевали. И почти не работали. Лишь держали в руках деталь или инструмент, что подтверждало их трудовую, общественно полезную деятельность.
В этом же цеху собирали деревянные поддоны (паллеты). В цех доставляли деревянные комплектующие и бригада заключённых слаженно, в две операции, применяя пневматические молотки, сколачивали конструкции и складывали их к отправке из цеха. Эта работа создавала шум, поэтому все в цеху говорили громко.
Сразу же по возвращению из цеха, Дмитрий обратился к нужному сотруднику администрации и поинтересовался об условиях досрочного освобождения. Тот ответил, что этот вопрос будет рассмотрен администрацией по заявке заключённого, к окончанию половины назначенного срока. Обещал, что с Дмитрием свяжутся с наступлением определённой даты.
Объявили время открытых дверей и открыли камеры. Время, когда можно в пределах своего этажа пользоваться телефонами, для которых Дмитрию в приёмной продали карточку на одно евро, посещать душ, играть в настольный теннис, бильярд, просто общаться с соседями, делать уборку в номере, для этого имелся арсенал швабр и моющих средств. Дмитрий обошёл и оглядел всё доступное пространство. «It's a magic feeling – nowhere to go…»
Он взял полотенце, шампунь и посетил душ.
Имелось три закрывающихся душевых кабинки, очереди не было. Как и в других казённых местах, вода открывалась нажатием на кнопку смесителя. Смеситель работал отлично, вода горячая подавалась безотказно, в кабинке чисто.
После этого объявили о прогулке. Это ежедневное мероприятие обозначено словом «люхтен» - воздух. Дмитрий оделся, обулся и вышел со всеми во двор. На небольшой территории, закрытой от внешнего мира высоким забором, народ гулял пешим ходом, дышал свежим воздухом, курил, общался...
Заключённые в очевидном большинстве состояли из колониальных и прочих экзотических народов тёмных рас. Все они были украшены татуировками и золотыми передними зубами. Эти составляли процентов 80-90. Остальные белые – это турки, румыны, поляки, сербы, голландцы, латыши, литовцы, иногда – русские и украинцы.
Товарищ по рабочему столу – пожилой турок оказался соседом Дмитрия по этажу и его номер был через стенку. Но на прогулке его почему-то не было.
Весь час Дмитрий без остановки шагал и думал, в надежде, что ночью он будет спать не думая.
24 марта в субботу не работали. Предоставили больше времени пребывать с открытыми камерами, и Дмитрию удалось кое-что узнать.
Он опробовал телефонную карточку и дозвонился к жене на мобильный телефон. Евроинтеграция! За 1 евро он говорил около пяти минут. Сообщил, где и в каком отеле он остановился и на какой срок.
После разговора с Украиной, он написал письмо голландским друзьям в Амстердаме. Но при подаче письма надзирателю, узнал, что без почтовой марки это не будет никуда отправлено, даже в пределах страны. Это условие Дмитрий также признал не справедливым и мелочно меркантильным! Уж в пределах своей карликовой страны, одно-два письма в неделю от заключённого могли бы доставлять и бесплатно.
Почтовую марку он мог купить только через систему тюремного шопинга. Для этого он должен сделать письменный заказ и подать его надзирателю. В субботу принимают заказы, а в следующую субботу – забираешь свои покупки. Оплата удерживается с твоего счёта.
Дмитрий взглянул на список предлагаемых продовольственных и промышленных товаров. Отыскал в списке почтовые марки и выяснил, что за какую-то порцию почтовых марок с него удержат восемь евро. Дмитрий вспомнил, что при нём пока нет записной книжки с адресами, и воздержался от затеи. В качестве моральной компенсации, надзиратель предложил Дмитрию посещение уроков голландского языка. Дмитрий из вежливости согласился и тут же забыл об этом.
Из праздных случайных разговоров Дмитрий узнал, что во всех обычных начальных школах – 8 классов, дети изучают один иностранный язык – английский. Хотя немецкий язык гораздо ближе к голландскому в лексическом смысле. Те, кто продолжает образование далее, обязательно изучают ещё немецкий и французский. Русский Мир игнорируется их школьной образовательной системой. А напрасно!
Фиктивный брак с гражданкой или гражданином Нидерландов оценивается в среднем – 50 тысяч евро. Хотя, торг возможен.
- «Я свою первую квартиру купил за цену, в десять раз дешевле! Вероятно, это цена за брак среди нарко барыг, в этой стране половина населения прямо или косвенно питается от этой индустрии», - подумал Дмитрий и забыл о свадьбе.
25 марта, воскресенье. С утра предложили посещение церкви. Любопытства ради, Дмитрий согласился.
На заседании с зажженными свечами, женщина читала проповеди на местном языке. Шоу. Прости меня, господи!
После окончания – чай, кофе, ханжеские улыбки гражданских активистов… и обратно по номерам, по месту временного проживания.
После общения с богом, выпустили на прогулку во двор. В течение часа Дмитрий ходил, не останавливаясь. Предположительно, намотал 5-6 километров. Погода вернулась в норму, ветер стих.
Затем снова закрыли по номерам. Дмитрий пообедал. А спустя час, открыли для тусовки на этаже. Выйдя из своего четвёртого номера, Дмитрий встретился со своим сотрудником по рабочему месту – турком из соседнего третьего номера.
Общение с ним было очень ограничено, так как он совсем не говорил по-английски, лишь турецкий и голландский. Но кое-что он понимал. Иногда Дмитрий обращался к кому-нибудь третьему и с помощью английского просил перевести для турка вопросы-ответы.
Сосед оказался не турком, а курдом из Турции. Звали его Фауд Доган, родился в 1960 году, и с 1988 года проживает в Роттердаме, как беженец. Здесь женился на турчанке, и они родили шестерых сыновей. За что Фауд попал сюда, Дмитрий его не спрашивал.
По воскресеньям камеры оставляли открытыми два часа. За это время Дмитрий помыл полы в своём номере, принял душ и пообщался с соседями.
26 марта, понедельник. В 7-45 призвали на работу. Дмитрий, едва проснувшийся, уселся за рабочий стол, заваленный деталями. Сосед Фауд и молодой турок, который проживал в другом крыле, соскучились по общению и говорили одновременно, едва слушая друг друга. За соседним столом «работали» новые голландцы колониального происхождения, человек шесть-семь. Они тоже общались, и делали это очень громко, по-другому они не могут.
С цехом Дмитрию не повезло, так как именно в этом месте изготовляли деревянные поддоны и основным инструментом был пневматический молоток. Четверо работников, загоняющих гвозди в деревянную конструкцию выстрелами молотка, создавали немалый производственный шум, что вынуждало всех говорить громко. Работало радио, поп музыка скрашивала рабочую атмосферу. Дмитрий воспользовался резиновыми закладками для ушей и плотно заложил ими уши.
В этом небольшом цеху смешались несколько цивилизаций; стреляющие пневматические молотки, кричащие дети джунглей и радио поп музыка.
В 10-30 в цех доставили несколько ёмкостей горячего кофе и чая и объявили получасовой перерыв. Дмитрий поговорил с сербом. Тот поделился своими впечатлениями о странах Европы, в которых он бывал. По его личным наблюдениям, самая комфортная страна в Европе – это Швейцария.
С его слов, даже в тюрьмах Швейцарии за работу можно получить более тысячи местных франков (1 франк = 0,85 евро). Якобы, многочисленные гости из Китая освоили швейцарские тюрьмы, как место работы с жильём, питанием и медицинским обслуживанием. И по окончанию срока тюремного наказания, неохотно покидают это казённое доходное место. Отбыв годовой срок в тюрьме, они получают при выходе на свободу, накопившиеся на счету тысяч десять евро. Если не депортировали, то вскоре возвращаются к работе с жильём, питанием и прочими бытовыми услугами.
Говоря о сожительстве различных цивилизаций, Дмитрий отметил одну бытовую деталь. При поселении, ему кроме всего прочего, вручили четыре белых полотенца на неделю пользования. Перед применением таковых, он тщательно рассмотрел эти полотенца, подобно полицейским, исследовавшим его румынское удостоверение. Полотенца оказались вполне приемлемого состояния. Чистые, белые, 100% хлопок. Так вот, в воскресенье Дмитрий наблюдал, как многие голландцы экзотического происхождения, после мытья полов в своих камерах, применяли эти полотенца как половые тряпки. Смочив их, они стелили у входа в камеру. И всякий раз, входя в камеру, они тщательно вытирали об них ноги. Возможно, не осознавая ошибочности применения предмета гигиены, они делали эти полотенца грязнее, темнее и уничтожали вовсе.
И подобное происходило не только с полотенцами. С белым европейским населением делалось то же, что и с полотенцами.
В этот день часовая прогулка во дворе была особенно приятной. Солнце, наконец, не только ясно светило, а и ощутимо пригревало. Его сосед Фауд снова не вышел на прогулку. Оставаться в камере в такую погоду – не лучшее решение. Дмитрий полагал, что Фауд тяжело переживает лишение свободы в своём возрасте и с шестью детьми дома, и ему легче, когда он остаётся один. Вероятно, в камере он молится или спит. Но уж точно не отжимается от пола.
Кстати, Дмитрий второй день это делал по 200 раз на кулаках в течение дня. Признак адаптации к новым условиям обитания.
27 марта, вторник. Десять дней с момента задержания в Европорту и пребывания в казённых условиях. Пасмурный день и унылое хождение по двору в течение часовой прогулки. После прогулки Дмитрий попросил служащего связаться с приёмной и узнать, не доставили ли его вещи из полиции? Ничего не изменилось. С адвокатом, которого он видел последний раз в суде, связи тоже не было. Эти токсичные мысли отравляли бытие. В этот день он ни разу не отжался от пола. Пора просить телевизор в номер. The more you worry about it, the worse it gets. (Чем больше ты переживаешь об этом, тем хуже становится.)
28 марта, среда. Дмитрий, перебирая свои вещи, нашёл старые запасы почтовых марок. Несколько марок почты США, периода 1993-1994, Королевской почты Великобритании с 2000-2002 годов и почты Нидерландов, времён гульдена. Кроме этого – некоторые адреса, среди которых и адрес человека в Амстердаме, кому он написал письмо несколько дней назад.
Дмитрий показал надзирателям старые голландские почтовые марки, но эти эксперты самоуверенно заявили, что это безнадёжно устаревшие марки и представляют какую-то ценность лишь как коллекционные, но не для оплаты почтовых услуг.
Но упрямый Дмитрий решил иначе. Не имеет значения, когда почтовая марка была куплена у почты Нидерландов. Важно, что услуга оплачена, и почтовая служба должна признать свою марку и оказать услугу.
Дмитрий приклеил на конверт одну марку 80 центов, 25-летней давности, вероятно, времён гульдена, и вбросил незапечатанный конверт в почтовый ящик. К отправке!
На работе Дмитрий наблюдал за работающим с ним за одним столом Фаудом. Этот 58-летний курд – совершенно не криминальная личность. Если он и совершил какое-то преступление, то тюрьма не то место, где следует его держать. Для таких людей достаточно в качестве наказания одного-двух месяцев тюремного наказания. Не более. Основной же вид наказания для таких не должен быть связан с изоляцией от общества и лишением свободы. Таких, как Фауд, следует наказывать денежными штрафами и бесплатными общественными работами, но не содержанием в тюрьмах в окружении реальных преступников. Тюрьма скорее испортит такого человека, чем исправит.
И вообще, нет необходимости в изоляции нарушителей закона, не представляющих опасности для общества. Наказание в виде общественных работ и денежных штрафов было бы рациональней во всех смыслах; исполнено само наказание, польза для общества, и сохранение человека, как социально адаптированной личности, не утратившей связи с обществом и своей семьёй.
О самой работе, которую выполняли заключённые, у Дмитрия тоже возникли законотворческие соображения.
За 18 часов работы в неделю здесь платили 15 евро. Это очень похоже на рабский бесплатный труд. По мнению пролетария и законодателя Дмитрия, было бы вполне справедливо для всех участников, если бы за один час работы, заключённому платили 2,50 евро. За 20 часов неделю – 50 евро. За месяц – 200 евро.
Половина заработанного будет потрачена на месте. Исправительная система впарит заключённому телефонные карточки, телевизор за три евро в неделю, табак и прочие вкусняшки. А половина – 100 евро в месяц останется на счету заключённого, которые очень пригодятся ему в первые дни после освобождения.
После работы Дмитрий принял душ и побрился, оставив козлиную бородку а-ля Ленин. Выходя на прогулку, снова пристегнул капюшон. В этот день стояла пасмурная, но тёплая погода. Временами моросил дождик. Воздух был свежий, под лёгким дождиком гулялось очень приятно.
В прошлую ночь Дмитрий хорошо выспался и отдохнул от бесполезных размышлений. А в эту ночь едва поспал. Вероятно, действовали кофе, выпитое течение всего дня и многократные отжимания по 200 раз на день.
29 марта, четверг. Дмитрий познакомился на работе с поляком Войтеком. Этот поляк уже пятнадцать лет проживает в Берлине, на социальном обеспечении, конечно же. Ему 42 года, 17 из которых он провёл в тюрьмах. Он неплохо говорил по-русски и мог много рассказать об условиях в тюрьмах разных стран Европы.
Зная ситуацию в Украине и о массовой трудовой миграции из отмайданенной окраины в Польшу, он сразу заявил Дмитрию, что знает в Польше людей, которые могут за 1000 евро быстро оформить гражданину Украины карту поляка.
Дмитрий понимал, что очень вероятно, такая карта поляка едва ли будет зарегистрирована в польских бюрократических реестрах должным образом. Но выписал тому свои контакты, на всякий украинский случай.
Во время прогулки в этот день было облачно, временами пробивалось солнце. Во время ходьбы Дмитрий заговорил с румыном, который попросил закурить на английском языке. Курево у Дмитрия не водилось, но он мог отвлечь от этого разговорами.
Румын этот был цыганской внешности, но вполне цивилизованного поведения и сносно изъяснялся с помощью английского языка. Дмитрий, по известным причинам, интересовался румынами и сравнивал себя с ними. Поэтому, сразу задал румыну простой вопрос.
- Я похож на румына? – спросил Дмитрий.
- Ты говоришь совсем не как румын, - очень уверенно заявил настоящий румын Дмитрию.
Более того, этот румын поделился своими наблюдениями и выводами.
- Здесь люди много говорят и хотят показаться экспертами по многим вопросам. Но если ты уже имеешь какой-то личный опыт проживания в странах Европы, то легко заметишь, что большинство этих «экспертов» по выживанию мало что знают о реальных вещах, они, лишь где-то что-то слышали. Многие попадают сюда по глупости или по собственному желанию, так как не способны организовать свою жизнь на свободе. Здесь полно людей, которые возвращаются сюда регулярно, за глупые кражи в целях добыть нужную сумму на ежедневную дозу. Для таких, это образ жизни. Что такие люди могут знать?
30 марта, пятница. Сокращённый рабочий день, всего два часа.
По соседству в номере № 1 проживал жизнерадостный постоялец Nahr F.R. Как оказалось, он ежедневно принимал еналаприл и амлодипин. В этот день надзиратели ошибочно доставили Дмитрию медикаменты, предназначенные этому соседу. Из надписи на упаковке Дмитрий узнал, что заключённый Nahr родился 16 сентября 1941 года, и ему было 76 с половиной годиков! Во время открытых камер Дмитрий обменялся с ним медикаментами.
- Они пытаются убить нас! Но мы по-прежнему живы, и они вынуждены кормить нас и обеспечивать медикаментами, - шутя комментировал Нахр.
- А вместе мы сильнее. И всё, что не убило нас, тоже делает нас сильней, - поддержал его Дмитрий.
Во время прогулки Дмитрий продолжил разговор с ветераном. Нахр оказался из города Зеландии и он сделал запрос о переводе его по месту жительства, чтобы родственники могли еженедельно посещать его. О своих многочисленных родственниках он рассказал Дмитрию подробней, и оказалось, что у него было четыре жены, и от них у него десять детей! Самому старшему в этом году будет 57 лет.
1 апреля 2018 года выпало на воскресенье. Погода в этот день в Роттердаме стояла пасмурная. Но гулялось хорошо. Дмитрий засекал время прохождения максимального маршрута по тюремному двору. Шагая со скоростью 100 метров за 1 минуту, в течение часа Дмитрий проходил шесть километров.
1 и 2 апреля, по очереди, поделив заключённых на группы, устраивали праздничные пасхальные утренники. Дмитрий попал в группу, которая праздновала пасху 2 апреля в понедельник.
В восемь часов утра устроили подъём, и вместо работы пригласили к праздничному столу, накрытому на общей территории. Среди угощений Дмитрий положительно отметил фруктовый пирог, обильно начинённый изюмом и яблоками.
В этот день, по праздничному, дважды по два часа камеры были открыты, и Дмитрий применил предоставленную пасхальную свободу для стирки одежды.
Прогулка в этот день была с 15-30 до 16-30, стояла солнечная погода, поляк Войтек был очень разговорчив. Они вспоминали польский сериал «Четыре танкиста и собака», из которого можно сделать вывод, что фашистская Германия была побеждена польскими танкистами и, вообще, вторую мировую войну выйграла Польша. Говорили об отношениях между СССР и Польшей, при этом, Дмитрий называл Войтека паном Ярузельским.
3 апреля, вторник. Очень солнечный день. Во время прогулки Дмитрий снял куртку, в которую кутался 17 марта, когда прибыл в Роттердам.
С 13 до 17 провёл на работе, где много болтали с Войтеком. Поляк постоянно сравнивал Голландию с Германией, и при этом называл Голландию скупердяйской страной с недоразвитой экономикой, не брезгующей зарабатывать на жизнь торговлей наркотиков и проституцией. А внешнюю неказистость голландских женщин объяснял их гомосексуальностью общенационального масштаба, законодательно возведённого в норму жизни.
4 апреля, среда. Около 11 часов, когда на работе приближалось время перерыва на кофе-чай, начальник цеха известил Дмитрия, что ему следует посетить медчасть.
Дмитрий прошёл через три-четыре двери, которые открывали для него с пункта управления, и прошёл в приёмную медицинской лаборатории. Дежуривший там надзиратель, спросил имя Дмитрия и сообщил кому-то о прибытии пациента. Пока Дмитрий ожидал приглашения, надзирателю захотелось поговорить.
- Как поживаешь здесь? – задал тот дурацкий вопрос Дмитрию.
- Бывало и лучше, - ответил Дмитрий вежливости ради. Но заметив, что надзиратель ожидает более подробного ответа, добавил, - Могли бы позволить пользоваться мр3 проигрывателем, с музыкой веселей время коротать…
- Они не допускают пользование какой-либо цифровой техникой, опасаясь неконтролируемой связи заключённых с внешним миром. Мр3 проигрыватель может оказаться и смартфоном, - пояснил надзиратель.
- Понятно, - ответил Дмитрий.
- Ты откуда, - не успокаивался разговорчивый надзиратель.
- Из Украины.
- Так там вовсе скотские условия в тюрьмах! А ты здесь «жалуешься» из-за мр 3 проигрывателя… (Он применил словосочетание «You open your mouth», что не понравилось Дмитрию, и он едва сдержался от грубого ответа.)
- Что ещё ты знаешь об Украине? – проявил интерес к навязчивому собеседнику Дмитрий.
- Это самая коррумпированная страна в Европе, - уверенно ответил служивый.
- Верно, - принял ответ Дмитрий и добавил, - И этот самый коррумпированный, антинародный режим поддерживают США и ЕС, используя его против России.
По внутренней связи пригласили Дмитрия. Он прошёл в лабораторию. Там его встретила девушка. Она уточнила имя пациента, отыскала предписания врача и сообщила, что ей надо взять три забора крови; на проверку холестерина, сахара и печени.
Дмитрия удивило, что она без перчаток, не протирая спиртом место проникновения, принялась искать вену. С третьей попытки она воткнулась иглой и наполнила три небольшие ёмкости. Заклеила пластырем пробоины и пожелала всего доброго.
- Результат передадим доктору, который наблюдает тебя. Свободен.
Дмитрий вернулся в цех, когда кофе перерыв ещё продолжался, и он успел сделать себе кофе и поговорить с сербом и поляком.
После работы, надзиратель доставил Дмитрию в номер какое-то сообщение. По просьбе Дмитрия тот перевёл содержание.
Дмитрия извещали, что приговор суда, по истечению 14 дней со дня вынесения, вступил в силу. И срок отбывания наказания с 17 марта по 17 мая 2018 года.
О последующем участии миграционной службы в деле заключённого, ничего не было сказано.
Дмитрий спросил надзирателя, знает ли он что-то о процедуре условно-досрочного освобождения? Надзиратель оказался осведомлённым. Он тут же, от имени Дмитрия заполнил короткую форму заявки и обещал запустить это куда следует. Как он коротко пояснил, этот вопрос рассматривается администрацией тюрьмы, принятое решение отправляется на утверждение в суд, что чистая формальность, участие адвоката не требуется. Заключённого известят о принятом решении.
Спустя полчаса, Дмитрия призвали посетить приёмную. Там его всего лишь известили о том, что в связи с вступившим в силу приговором, у него возьмут образцы ДНК и просили подписать бумагу, что он извещён о процедуре и согласен.
5 апреля, четверг. С утра пригласили в библиотеку. Дмитрий посетил это с группой соседей и взял там книгу на английском, уже известной ему писательницы Martina Cole «The Family”.
Прогулка была с 10-30 до 11-30, стояла пасмурная, ветреная погода, моросил дождик. Но в такую погоду быстрая ходьба особенно приятна. Дмитрий накинул на голову капюшон куртки и отшагал свои шесть километров. После прогулки – час в номере. Пообедал и начал читать книгу.
На работе – всё по-прежнему. После работы всех закрыли по камерам. Дмитрий завалился в горизонтальном положении и положительно увлёкся чтением. Во время перерыва на кофе, он обнаружил вместе с доставленными медикаментами распечатанный конверт. Это оказалось письмо из Амстердама.
Ответ-записка был лаконичен.
«I received your letter and I asked yourself; what can I do?
So, I’m sorry for you, but I can not help you.”
- «Спасибо, что вообще ответили», - подумал Дмитрий, прочитав короткое письмо.
На этаже поселился какой-то шумный идиот, который уже третий вечер разговаривает-орёт через толстую металлическую дверь. Так он разговаривает со своими соседями. Невольно слушая в течение часа-двух этот лающий ор, Дмитрий снова убеждался в том, как ему повезло с русским языком и советским образованием. Он пытался представить, что происходит в башке этого заключённого, который каждый вечер может по два часа гавкать под запертой дверью и у него не болит голова от этого.
6 апреля, пятница. Работали с 8 до 10, затем по камерам. Но Дмитрия побеспокоили дважды. Первый раз его пригласили в приёмную для сдачи образцов ДНК. Взяли четыре пробы слюны.
- Покидая ваш отель, мне вручат особое удостоверение личности? – спросил Дмитрий служащего, исполнявшего процедуру.
- Я так не думаю, - ответил тот, продолжая упаковывать и подписывать образцы.
- Имея о человеке столько личных данных, можно было бы изготовлять современные карточки с чипом, удостоверяющие личность и содержащие всю информацию о носителе; полное имя, фото, отпечатки всех пальцев, ДНК, результаты анализа крови, рентген снимок лёгких, - внёс предложение Дмитрий. – Бездомным собакам после стерилизации пристёгивают нечто подобное. Порода, род, возраст, масть, история прививок… - добавил он.
Вернувшись в номер, Дмитрий сделал себе кофе. Но надзиратель – пожилая чёрная женщина снова открыла дверь и, извиняясь, призвала Дмитрия вернуться в приёмную администрацию.
- «Одобрили моё предложение и хотят вручить мне удостоверение личности резидента отеля», - подумал Дмитрий.
Но его вызывали в связи с доставкой из полиции его личных вещей.
Смартфон и две записные книжки были доставлены. А зарядного устройства не было. Или идиоты полицейские потеряли это в суете, или завалялось где-то в рюкзаке, среди прочих перерытых вещей.
- Уроды! Потеряли зарядное устройство, и теперь я выйду отсюда с полностью разряженным нерабочим телефоном и без зарядного. Фактически без связи, - выругался Дмитрий.
Надзиратель, оформлявший приём вещей Дмитрия, взглянул на смартфон.
- Кажется, у меня дома есть зарядное устройство, которое подойдёт к нему, - проявил тот участие. – Если найду, я принесу и доложу к твоим вещам, - обещал он.
- Было бы здорово! Если получится, может, подзарядите аккумулятор? Не хотелось бы, чтобы он пришёл в полную негодность, - попросил его Дмитрий.
- Я сделаю, что смогу, - обещал надзиратель.
Уходя, Дмитрий заранее поблагодарил надзирателя, но про себя подумал; - «Вероятно, это лишь вежливое обещание и проявление служебного внимания, чтобы поддерживать заключённого в спокойном состоянии».
При встрече с поляком Войтеком, Дмитрий заказал ему новый смартфон за полцены. На следующей неделе тот выходил на свободу и возвращался к своему неизменному воровскому промыслу.
ВВС в своих новостях сообщили о приговоре суда Южной Кореи в отношении бывшего президента.
«Центральный суд Сеула признал бывшую главу государства Пак Кын Хе виновной по делу о коррупции и приговорил её к 24 годам заключения. Кроме того, экс-президент должна выплатить штраф в размере 16,8 млн. долларов США. Оглашение вердикта впервые в истории страны транслировалось в прямом эфире.
Ранее суд также приговорил к 20 годам лишения свободы подругу Пак Кын Хе, которая использовала свои связи с главой государства для вымогательства».
Также упоминали и о бывшем президенте Бразилии, которого обвиняют в том же.
- «Интересно, в Украине начнёт ли когда-нибудь работать подобная практика?» - подумал Дмитрий.
Кстати, за две недели ежедневного просмотра новостей от ВВС и CNN, Дмитрий ни разу не услышал об Украине и не увидел жирную, брехливую морду кошерного кондитера-президента. «Весь мир з нами!»
7 апреля, суббота. За 22 дня пребывания в казённых отелях, Дмитрий заметил, что спать более шести часов в сутки у него едва ли получается. Хотя время и условия для этого ему предоставили. Большую часть суток он пребывает в сознательном состоянии, наблюдая происходящее вокруг.
За 20 дней проживания в этом отеле, Дмитрий легко определил, что большинство гостей – это люди, осуждённые за преступления, связанные с наркотиками. Перевозка, хранение, уличная торговля. А так же, несчастные зависимые потребители, которые постоянно совершают кражи с целью добыть средства для покупки ежедневной дозы. Ну, и прочие случайные, типа Дмитрия.
8 апреля, воскресенье. Погода заметно меняется, становится всё теплей. Скоро одежда и обувь, в которой задержали Дмитрия, станет обременительным багажом.
После трёх недель питания казённой пищей, Дмитрий почувствовал отвращение к комплексным обедам, запечатанным в пластиковые контейнеры. Он всё чаще выставлял их на общую территорию на съедение соседям. В это воскресенье он питался бутербродами с чаем и кофе. Это было пасхальное воскресенье.
9 апреля, понедельник. С утра – на работу. Сразу после кофе-перерыва начальник цеха сообщил Дмитрию, что его вызывают в приёмную в связи с приходом некого посетителя.
В приёмной Дмитрия провели в отдельную комнату, где его встретил незнакомый мужчина лет 50, высокий с выбритой до блеска головой. Поприветствовав Дмитрия, тот стал торопливо связывать по телефону со службой, обеспечивающей переводчиками. Дмитрий сидел за столом напротив, наблюдал и ожидал. У Дмитрия было достаточно времени.
Наконец, посетитель связался с переводчицей и представился, как работник миграционной службы. Он коротко пояснил, что всех иностранцев, совершивших на территории Нидерландов какие-либо уголовные или административные нарушения, после исполнения назначенного наказания, депортируют из страны.
В конкретном случае с Дмитрием, миграционная служба примет участие в процессе его условно-досрочного освобождения и организует перелёт в Украину.
- Могу ли я выбрать город прибытия в Украине? – поинтересовался клиент казённого турагентства.
- У вас есть выбор; Киев или Львов, - предложил посетитель.
- Львов, если возможно, - выбрал Дмитрий.
- Хорошо. Это возможно. Во всяком случае, мы учтём ваше пожелание, - посетитель записал себе место доставки клиента. Затем, подумав, добавил, - Не могу в данный момент гарантировать, что именно 17 апреля будет такая возможность, но мы ещё свяжемся с вами и всё уточним.
- Какие-то ограничения после моей депортации? Запрет на въезд в ЕС? Особая отметка в паспорте? Электронный чип под кожу? – поинтересовался Дмитрий.
- Никаких отметок в вашем паспорте. Всё, что нам надо относительно вас, мы сохраним в нашей национальной базе данных. Вы можете по-прежнему посещать другие страны ЕС, кроме Нидерландов. В случае вашего возвращения в Нидерланды, это будет рассматриваться, как нарушение условий досрочного освобождения. В качестве наказания, вас могут вернуть сюда для отбытия оставшегося месячного срока, - изложил условия оказываемых ими услуг миграционный чиновник.
- «Возможно, врёт относительно свободного въезда в другие страны ЕС», - размышлял Дмитрий. – «Этот сюрприз может возникнуть при попытке въезда. Посмотрим. Сейчас надо поскорей отсюда выбраться, освободить место в отеле».
- Вопрос о моём досрочном освобождении уже решён? – поинтересовался Дмитрий, забыв спросить, как долго будет действовать ограничение на въезд в Голландию.
- Вопрос о вашем условно-досрочном освобождении 17 апреля, будет рассматриваться администрацией тюрьмы в ближайшее время. Миграционная служба заинтересована в том, чтобы в тот же день – 17 апреля, отправить вас в Украину. Мы будем содействовать вашему досрочному освобождению. Участие адвоката не требуется. Если у администрации нет претензий к вашему поведению за время пребывания здесь, тогда готовьтесь на 17 апреля. Вас известят, - разъяснил чиновник.
- Претензий к моему поведению не должно быть, - самоуверенно заверил Дмитрий. – Я не занимаюсь любовью с другими заключёнными в общественных туалетах, не проявляю расовой неприязни, не ору часами под дверью камеры…
Переводчица, пересказывая это посетителю на его языке, неловко сдержала смех. Чиновник никак не отреагировал на отчёт Дмитрия о своём прилежном поведении.
- Я рад, что вам всё понятно и вы согласны с нашим предложением. Вас будут извещать о новостях, касающихся вас, - встал во весь свой длинный рост бритоголовый чиновник и дал понять, что их встреча завершена.
Вернувшись в цех, Дмитрий присоединился к интернациональной компании, обсуждавшей что-то, применяя английскую, немецкую, голландскую и польскую (ругательную) лексику. Речь шла о разнице цен на товары и услуги в различных странах ЕС.
Дмитрий обратил внимание на безобразное состояние передних зубов Войтека.
- «Он уже 15 лет проживает в Берлине, и как можно с такими зубами гастролировать по странам ЕС, промышляя кражами в магазинах?» - подумал Дмитрий.
- Войтек, сколько стоит в Германии отремонтировать остатки твоих польских зубов? – спросил его Дмитрий.
- 20 тысяч евро, если сделать по современной технологии, - уверенно ответил Войтек, видимо, уже интересовавшийся этим.
- Я думаю, в Украине ты мог бы это сделать за 2 тысячи евро, -
Заявил Дмитрий.
- Я знаю, что в Украине за 2-3 тысячи можно всё это сделать, но я боюсь, - ответил Войтек.
- Боишься, что сделают хуже, чем в Германии? Я так не думаю.
- Нет, я боюсь, что операцию придётся делать под наркозом. И когда я проснусь после наркоза, у меня будут новые украинские зубы, но уже не будет одной почки, - объяснил свои опасения Войтек.
- Возможно, у тебя останется лишь одна почка, одно лёгкое и одно яйцо. С этим можно жить, - предположил Дмитрий.
Войтек рассмеялся, понимая, что Дмитрий шутит. Остальные потеряв нить разговора на русском языке, ожидали перевода.
Дмитрий коротко пересказал им на английском специфику сравнительно недорогих стоматологических услуг в Украине и об опасениях Войтека потерять там почку, лёгкое и яйцо. Поняв, о чём говорили Войтек и Дмитрий и причину их смеха, двое голландцев и серб восприняли это как чёрный юмор, и, судя по их реакции, они едва ли решатся что-то лечить в Украине под наркозом.
- В этой шутке лишь маленькая часть правды, - пояснил Дмитрий.
- Не маленькая. Это чистая правда, - поправил его Войтек.
10 апреля, вторник. На прогулке Дмитрий гулял в футболке с коротким рукавом.
Работали с 13 до 17. Работа была паршивая. Требовалось, алюминиевые изделия в виде крюка, перекладывать из большого контейнера в картонные коробки. Тупо и шумно! Дмитрий присоединился к бригаде экзотических голландцев колониального происхождения. У них особый подход к принудительному труду и ко всякой работе вообще. Они это делали слегка, в перерывах беседы. Работать с ними комфортно. В тоже время, из соседнего контейнера, пара голландских парней и «немой» мужик из Испании выгребали охапками чёртовые крюки в таком темпе, словно работали за 10 евро в час, а не за три евро в день (4 часа).
Благодаря необъяснимому усердию белых заключённых, всё упаковали по коробкам за два часа до окончания рабочего дня. Начальник цеха не имел чем занять работников и позволил им добивать время, бездельничая в цеху. Строго предупредив, что он будет следить за тем, чтобы туалет посещали строго по одному!
Общаться в этот день Дмитрию было не с кем. Войтек уже не вышел на работу, так как освобождался на следующий день. Серба тоже почему-то не было. Дмитрий взял рабочие ножницы, присел в сторонке и подстригал на ощупь, без зеркала, усы и бороду. Он очень надеялся, что в следующий вторник, 17-го апреля его отправят отсюда в аэропорт.
После работы их закрыли по камерам, и Дмитрий с удовольствием залёг с книгой. Чтение очень помогало убивать время. Телевизор он смотрел только когда делал перерывы для приёма казённой пищи. ВВС и CNN всё это время примитивно мусолили новости-страшилки об отравлении в Англии семьи бывшего русского шпиона перебежчика и о химической атаке в Сирии. Обвиняли во всём этом Россию. И делалось это настолько примитивно, не предоставляя никаких доказательств, просто тупо пугали мир коварной, жестокой Россией. Такие лживые выводы могут сработать лишь в отношении оболваненной, не обременённой образованием аудитории слушателей. Сойдёт для тех, кто покупает за 120 евро паршивые джинсы, сшитые белыми нитками под маркой “Levi’s”, реальная себестоимость которых 12 евро.
11 апреля, среда. Работали с утра. Работа снова за привычным столом с разговорами о жизни. В цех доставили упаковки палочек синамона длиной 30 см. и каккю-то высушенную растительность длиной с метр. Требовалось, применяя весы, отбирать пучки палочек, приблизительно по 300 грамм, и затем вязать эти пучки травой. Бантик должен быть выполнен с определёнными декоративными требованиями. Чтобы получался сувенир из пахучих натуральных материалов.
(Кори;ца, или Кори;чник цейло;нский (лат. Cinnamomum verum) — вечнозелёное дерево. Наиболее качественную корицу получают в Шри-Ланке, но также выращивают в коммерческих целях на Яве, Суматре).
В процессе творческой работы, турок немного рассказал о себе.
Он родился в Роттердаме, ему уже 40 лет и он холост, что беспокоит его родителей. Он подтвердил, что за последние годы Голландия изменилась в худшую сторону. Многие турки, заработав здесь пенсию, переезжают доживать свой век на родине в Турции. И не только пенсионеры. Немало молодых турок затевают какое-то дело в Турции и большую часть времени проживают там. По его мнению, турецкая экономика сейчас развивается более динамично и там для турок становится комфортней, чем в Голландии. Экономика Нидерландов сохраняет какую-то стабильность лишь за счёт торговли наркотиков, проституции и туризма, связанного с этими сомнительными отраслями. Он удивил Дмитрия уверенным утверждением, что в общей национальной экономике Нидерландов, торговля наркотиков занимает добрую половину, если не более того.
Турок также заметил, что Дмитрий держит себя среди заключённых излишне высокомерно. Советовал ему быть более коммуникабельным и общаться не только с поляком и сербом, но и с парнями из Суринама, Марокко.
Дмитрий огляделся вокруг. В их цеху он легко насчитал лишь двоих белых парней голландцев, с которыми можно полноценно говорить с помощью английского, один белый мужичок испанец, который кроме испанского языка ничего не понимал. Серб куда-то исчез, вероятно, перевели в другое место заключения. Двое поляков освободились. Остальные все – это парни экзотического колониального происхождения и прочие, культурно и эмоционально близкие им представители северной Африки. Эти здесь составляли процентов 90.
- «Я иду по Суринаму, ночь, хоть выколи глаза. Слышны крики попугая и гориллы голоса…» - подумал Дмитрий. – «Какое тут нах высокомерие? Я просто тихо отбываю свой срок, оставаясь самим собой в этих джунглях. Я бы с удовольствием общался с арабами, если бы мы понимали друг друга и у нас были какие-то общие интересы».
Турок снова отвлёк Дмитрия от его мыслей. Он стал задавать избитые вопросы об украинских женщинах, о ценах на сигареты и алкоголь в Украине. Затем он удивил Дмитрия, что готов с честными и добрыми намерениями приехать в Украину со своей мамой, с целью найти себе невесту. Дмитрий просто выписал ему свои контакты. Чем могу, помогу…
Дмитрий про себя подумал о работорговле, процветавшей на территориях Крымского ханства. Кахо;вка, в прошлом Ислам-Кермен был центром работорговли того времени. Продажа рабов представляла собой основу для крымской экономики в средние века. В разбойных нападениях на соседние земли принимало участие фактически всё мужское население ханства, способное носить оружие. Большинство рабов были женщины и дети, которые предназначались для работы прислугой, такая судьба нередко подразумевала и сексуальные услуги. Молодые девушки особо ценились на крымском рынке работорговли.
Работорговцы Крымского Ханства очень умело распоряжались своим товаром – мусульманам они предлагали рабов–христиан, а христианам рабов–мусульман. Они хорошо знали вкусы своих покупателей и разбирались в их предпочтениях.
После работы, во время пребывания в закрытом номере, убивая время чтением английского криминального чтива, Дмитрия побеспокоили. Дверь номера беспардонно открыли и вошли двое типов. Один в форме – надзиратель по этажу, а другой, постарше, в обычной гражданской одёжке, с серьгой в ухе и с бумагами в руках.
Чувак в гражданской одёжке, убедившись, что с Дмитрием можно говорить на английском языке, сообщил Дмитрию, что на 17 апреля запланировано его эвакуация из отеля с последующим перелётом в Украину.
- Вам следует быть готовым к этому времени. Если у вас есть какие-то вопросы, связанные с вашим пребыванием здесь и предстоящей депортацией, вам следует всё прояснить, пока есть время. Вам всё понятно? Какие-то вопросы? – устало и казённо известил он Дмитрия.
- Что я могу взять с собой, кроме своих личных вещей, - спросил Дмитрий, подумав о запасах казённого шоколада.
- Ничего. Только свои вещи. Хотя, можешь попробовать. В приёмной на выходе тебя будут обыскивать, - ответил тот.
Мгновения весны 2018 года.
Этой ночью Дмитрий проснулся от шума грома, дождя и ветра. Он долго не мог уснуть, невольно слушал шум стихии за окном и думал. Он не мог остановить поток мыслей о всяком, как не мог остановить весеннюю грозу, дождь и ветер.
«Said the straight man to the late man
Where have you been
I've been here and I've been there
And I've been in between
I talk to the wind
My words are all carried away
I talk to the wind
The wind does not hear
The wind can not hear…»
King Crimson.
(И спросил прямой человек у запоздавшего:
- Где же ты был?
- Я был здесь, и был я там,
И где-то посредине.
Я говорю с ветром,
И все мои слова уносятся прочь,
Я говорю с ветром,
Но ветер не слышит меня,
Ветер не может слышать…)
Казённые подушки – это одна из причин бессонницы и навязчивых мыслей часами напролёт.
Молодой поляк, который работал в их цеху в паре с Войтеком, перед освобождением отдал Дмитрию свою куртку. Дмитрий постирал её и нашёл ей применение – свернул и упаковал в наволочку, соорудив себе маленькую, но более удобную подушку.
Этот поляк, имя которого Дмитрий не знал, добрый, потерянный малый, бродящий по странам Европы в обнимку с Зелёным Змеем, отработал свой короткий срок и незаметно исчез из цеха на волю, не зная точно, куда податься.
Дмитрий вспомнил, как в цеху, у него за спиной, работали на одной операции Войтек и его молодой земляк. Они собирали поддоны, заколачивая гвозди пневматическими молотками, а затем складывали готовую продукцию. Войтек постоянно кричал на своего напарника; «Курва! Курва!». А молодой лишь виновато улыбался. Это был живой пример современных человеческих отношений. Войтек, со своим 17-летним тюремным стажем не мог разглядеть в своём младшем земляке доброго человека. Он смотрел на него, как на заблудшего придурка, безнадёжно зависимого от алкоголя, не способного организовать свою жизнь. И постоянно, в грубых формах напоминал ему об этом.
Приспосабливаясь к подушке под шум грозы, и кое-как засыпая, Дмитий вспомнил одного своего земляка, товарища молодости. Ему припомнилось замечание приятеля о том, как всё паршиво изменилось вокруг…
Несколько лет назад, его молодой сын оказался арестованным и закрытым в украинском следственном изоляторе, на время следствия, до суда. Сами же родители вызвали милицию, будучи уже не в силах прекратить изготовление и употребление наркотиков в их доме. А затем, он рассказывал Дмитрию о том, что случилось с его сыном в следственном изоляторе.
- «Мы с женой посетили сына и были поражены внешним видом и его психическим состоянием. Представляешь, его там по несколько раз на день насилуют сокамерники! Он уже психически не нормальный и готов покончить с собой, но ему не позволяют это сделать те же любвеобильные сокамерники… Я делаю всё, чтобы ему назначили психиатрическую экспертизу и признали психически больным. Это единственный выход из этого ада.
Я оглядываюсь в прошлое и признаю, что самые счастливые моменты в моей жизни были в возрасте до шести лет. Не школьные, студенческие годы, а именно, когда я был совсем маленький, но уже в сознательном возрасте, способным понимать мамины сказки и её любовь. Особенно счастливые моменты – это когда мама укладывала меня спать. Укрытый одеялом, я наслаждался её присутствием, голосом и доброй сказкой, пока не засыпал. Это было состояние покоя, любви и безопасности. Я воспринимал это как нечто естественное и вечное, по-детски верил, что так будет всегда…»
- «Об этом мы пели хором в школе на уроках пения;
“Пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я…” – подумал Дмитрий.
- «Выживая в сегодняшнем украинском зверинце, я стараюсь поймать моменты и пережить нечто подобное, перечитывая книги или прослушивая снова и снова музыку, которые ассоциируются с добрыми моментами из детства и молодости.
Некоторые моменты из прошлого ты, вероятно, уже не помнишь, а мне они эмоционально дороги, обычно они возникают в сочетании с определённой музыкой. Ты там, Дмитрий, молодой, авантюристичный и завидно удачливый. Это было здорово! Воспоминания о таких моментах тоже греют душу и поддерживают на плову…»
- «Ему следует слепить сборник музыкальных произведений, которые у него ассоциируются с добрыми временами и моментами в его жизни, и делают временно счастливым. А так же, сделать аудио запись сказок, начитанную добрым женским голосом, которые рассказывала мама в детстве, и слушать их перед сном», - размышлял сонный Дмитрий. – «Ибо реальных счастливых моментов с молодой мамой и доброй сказкой перед сном больше не будет. Это следует признать и выживать как-то дальше. Мы должны сами утешать себя качественной музыкой, чтивом, сказками и положительными мыслями. Особенно, если ты не можешь спать по десять часов в сутки беспробудным сном и смотреть интересные цветные сны».
«I'm on the outside looking inside
What do I see
Much confusion, disillusion
All around me
You don't possess me
Don't impress me
Just upset my mind
Can't instruct me or conduct me
Just use up my time
I talk to the wind
The wind does not hear
The wind can not hear…»
King Crimson.
(Я снаружи гляжу вовнутрь,
И что я вижу?
Полно смятений и разочарований,
И всё вокруг меня.
Ты не владеешь мной,
Ты не впечатляешь меня,
Лишь путаешь мои мысли,
Не можешь указывать мне или управлять мною,
Лишь тратишь моё время.
Я говорю с ветром,
Ветер не слышит
Ветер не может слышать...)
12 апреля, четверг. День космонавта!
(12 апреля 1961 года советский космонавт Юрий Гагарин на космическом корабле «Восток-1» стартовал с космодрома «Байконур» и впервые в мире совершил орбитальный облёт планеты Земля. Полёт в околоземном космическом пространстве продлился 108 минут).
В этом отеле едва ли кто-то знал о таком событии 1961 года. Об этом не ведают даже многие молодые граждане Украины. Их сознание запрограммировано на приобретение нового Айфона, чтобы фотографировать себя в разных позах и выставлять в социальных сетях.
С утра пригласили в библиотеку. Дмитрий сдал прочитанную книгу Мартины Коул, оценив это женское творчество об ирландской криминальной семье, как дешёвую, слащавую романтическую историю.
Дмитрию предстояло добить оставшиеся четыре дня, и он взял новую книгу норвежского автора, переведённого на английский язык.
На работе продолжали вязать сувенирные веники из палочек cinnamon. Это относительно творческая работа нравилась Дмитрию и время на такой работе пролетало легко.
Вернувшись после работы в свой номер, Дмитрий обнаружил следы обыска. Перед уходом на работу он видел на общей территории служебных людей в иной форме с собачкой. Дмитрий лишь подумал, что бездомные собачки, с которыми он дружил в Украине – симпатичней этой служебной.
Надзиратель Мишель, перед тем как запереть дверь камеры, был вынужден ответить на вопрос Дмитрия о том, какова доля индустрии нарко торговли и проституции в общей национальной экономике Нидерландов? И тот уверенно ответил, что эта доля составляет не менее половины национальной экономики, а возможно, и более.
Этой ночью Дмитрий долго читал. Затем, какое-то время не мог уснуть, не давали покоя мысли о том, что он не состоялся как космонавт. Хотя он жил именно в то время, когда в Советском Союзе это было вполне возможно.
13 апреля, пятница. Работа с 8 до 12. Продолжали вязать травой пучки палочек cinnamon. Однако какой-то новый начальник цеха, работавший в этот день, стал, вдруг, проверять нашу сувенирную продукцию и отбраковывать. По его эстетическому мнению, бантик узла, который завершает композицию, в нашем исполнении не достаточно нарядный. Он показал нам, каким должен быть узел-бант, украшающий сувенир. Работники из Суринама и северной Африки смотрели на этого надзирателя с его эстетическими претензиями, как на больного. Он забраковал всё, что они натворили между разговорами.
- Что он хочет от нас?! Чтобы мы за три евро в день (4 часа) соблюдали какие-то стандарты при изготовлении сувениров-безделушек для тупых праздношатающихся туристов?
После работы Дмитрий прилёг с книгой и уснул. Когда камеры открыли, он принял душ. Доступный горячий душ – это одно из особо положительных удобств, предоставленных заключённым.
Затем, часовая прогулка на свежем воздухе, и снова в закрытый номер до следующего утра. Кофе, чай, бутерброды, чтение, сон. День закончился. Осталось три дня; суббота, воскресенье и рабочий понедельник. Во вторник обещали выезд в аэропорт.
14 апреля, суббота. День начался с прогулки в 7-45. Гулялось очень приятно. Свежий утренний воздух, покрикивание чаек и диких уток, пролетающих над тюремным двором…
Вернувшись с прогулки в свой номер, Дмитрий взглянул в окно, выходящее на прогулочную площадку. Всходило солнце, трава заметно ожила, деревья, за высоким забором с проволочным орнаментом, тоже вот-вот зазеленеют. За забором, на травяных просторах последние дни кто-то стал выгуливать с десяток баранов. Вероятно, какой-то местный муслим, который на праздник сам зарежет их, или продаст живьём своим соплеменникам.
Далее, в метрах 500 от тюремного окна проходила велодорожка, по которой не очень часто проезжали велосипедисты и какой-то
мужик ежедневно выгуливал собаку. (Как заключённых, час в день.)
Немного далее от велодорожки – бетонная эстакада, по которой регулярно, в оба направления пробегали шесть вагонов городского метро.
И ещё далее, на расстоянии около километра от отеля, виднелся шпиль кирхи.
Отель находился на окраине района Hoogvliet, и из окна был виден шпиль кирхи в районе Poortugaal.
15 апреля, воскресенье. Прогулка с 10 до 11. Солнца становится всё больше. Дмитрий снял с себя куртку и гулял в чёрной футболке с коротким рукавом, которую пора уже постирать, и он планировал это сделать дома.
По воскресеньям камеры открывали на два часа. Это время Дмитрий убивал посещением душа, закинул в стирку кое-какую одёжку, помыл полы в номере. Вечером он решил, что не выйдет завтра на работу, так как во вторник увольняется, и нет смысла начинать новую трудовую неделю.
16 апреля, понедельник. Дмитрий отказался выходить на работу. Надзиратель пояснил, что отказ от работы, предполагает и отказ от прогулки. Дмитрий согласился. Весь день до 14-00 он провёл в номере, читая книгу.
В 14-00 его пригласили на встречу с посетителем.
- «Всё идёт согласно плану», - подумал Дмитрий, отправляясь на встречу.
В комнате для посетителей его встретил незнакомый пожилой мужчина. Он представился как работник миграционной службы, который сегодня вместо своего коллеги, занимающегося делом Дмитрия.
Суть его визита заключалась в том, чтобы известить Дмитрия о дате и времени вылета. И оказалось, что его коллега, учитывая пожелание Дмитрия прибыть во Львов, а не в Киев, смог забронировать для него место на рейс Амстердам – Варшава – Львов на … 20 апреля.
- «Блин! Неужели так сложно было связаться с заключённым, находящимся под постоянным присмотром надзирателей, и спросить его, не хочет ли он вылететь 17 апреля, но в Киев?»
- подумал и выругался про себя Дмитрий.
Таким образом, ему предстояло задержаться в заключении на трое дополнительных суток!
В этот вечер, после короткого визита чиновника от миграционной службы, Дмитрий долго и нецензурно ругался в своём номере. Пытался отвлечься чтением, но часто отрывался от чтива и выкрикивал матерные слова.
17 апреля, вторник. В этот день Дмитрий должен был покинуть отель и, возможно, в этот же день вылететь домой. Но ему пришлось смириться с дополнительными тремя сутками и успокоиться. Чтение книги отвлекало и помогало коротать время. Часовая прогулка в солнечную погоду тоже положительно успокаивала.
На работу выходить не хотелось, но пришлось. Работали с 13 до 17. В цеху Дмитрий заметил кадровые перемены. Сотрудника по рабочему столу – молодого турка не было. Вероятно, его перевели в другое место заключения. Такое случается по инициативе администрации или просьбе самого заключённого.
Сосед курд, не имея турецкого собеседника, вязал сувенирные веники безмолвно и сосредоточено. Делал он это добросовестно качественно, словно он нанялся на обычную работу с соответствующей заработной платой.
На место исчезнувшего турка присел местный парень, белый, говорящий по-английски. Он включил электронные весы и взялся взвешивать и связывать пластиковой стяжкой пучки палочек, которые Дмитрий и притихший курд затем декоративно перевязывали травой. Готовые сувениры Дмитрий аккуратно складывал в коробку.
Дмитрий заговорил с парнем, заменившим турка за их рабочим столом.
- Ты местный? – спросил его Дмитрий.
- Я родился в Роттердаме. Помню, как гонял по этим местам на мотоцикле, когда здесь ещё не было этой паршивой тюрьмы, - охотно ответил тот.
- Как давно эта тюрьма здесь? – поинтересовался Дмитрий.
- Лет двадцать.
- Где ты учил английский?
- В школе.
- Сколько лет ходил в школу?
- С шести до восемнадцать лет, - задумавшись, ответил он.
- Кроме английского, какие-то другие иностранные языки?
- С какого-то класса добавили немецкий и французский.
- И ты освоил их?
- Да, я свободно говорю на немецком и похуже – на французском.
- Как тебя звать?
- Brian.
- Это не голландское имя. Скорее – английское, - заметил Дмитрий.
- Это мой папа так назвал меня. Он фанат Rolling Stones и там был такой участник Brian Jons.
- Знаю. Фактически – основатель группы. Но закончил рано и плохо. Знаешь историю его смерти в собственном бассейне возрасте 27 лет?
- Да, я в курсе об этом.
- Ты здесь надолго? – поинтересовался Дмитрий.
- Нет. В июне выхожу. Всего 3 месяца. За велосипеды.
- Кража велосипедов? – уточнил Дмитрий.
- Кража и продажа. У меня был универсальный ключик, которым я открывал все велосипедные замки.
- А продавал как?
- По-всякому. Были заказчики в Эстонии. А в основном, выставлял в Интернете.
- Какие цены? – заинтересовался Дмитрий.
- Это зависит от марки велосипеда. В пределах 100 евро.
- Как приятно встретить здесь образованного человека!
- Спасибо.
- Скоро, таких как ты, Брайн, в Голландии совсем не останется.
- Я знаю. Это очевидно.
- Вот, с нами за столом работает турок-курд, который живёт в Роттердаме уже 30 лет. Он говорит на турецком и голландском языках, но я не могу с ним общаться. И у него шестеро сыновей, которые, как и ты, родились в Роттердаме, спроси его, на каких языках говорят его дети?
Брайн обратился к Фариду на голландском языке, и затем передал Дмитрию ответ.
- Его дети, также как и он, говорят на турецком и голландском.
- А у тебя, Брайн, дети есть?
- Детей нет. Семьи нет. Матери уже нет, а отца давно нет. Он бросил нас, когда я был ещё маленьким, и переехал жить в Бельгию. У него давно другая семья.
- Но связь с отцом поддерживаешь?
- В том-то и проблема, что связь с единственным родственником давно и окончательно потеряна.
- Отец ассоциировал тебя с поп символом 60-х годов и бросил. Не самый худший случай. Знаешь песню Роллинг Стоунз середины 60-х годов “Wild Horses”?
“Childhood living ... is easy to do
The things you wanted ... I bought them for you…
Wild horses ... couldn't drag me away…” - оживился Дмитрий.
- Да, я знаю эту песню.
- Как о тебе!
- Ага.
- Знаешь, велосипеды по доступным ценам в спросе в Украине. И вообще… - Дмитрий оторвался от вязания сувениров, выписал свои контакты и вручил коллеге. – Кто знает. Вместе мы сильнее.
- Это точно! – принял Брайн записку, оставил весы с палочками корицы и ушёл в офис начальника цеха.
- Вот мой мобильный и е-адрес, - вручил он Дмитрию лист бумаги из офиса.
- Хорошо, Брайн. Когда выйдешь отсюда, сразу же проверь свою е-почту. Найдёшь там сообщение от меня с аудио файлом.
«Wild horses ... couldn't drag me away
Wild, wild horses ... we'll ride them some day».
- ОК, - ответил Брайн.
- У меня ещё один вопрос о Голландии. Скажи-ка, как ты считаешь, какая доля в национальной экономике Нидерландов приходится на индустрию нарко торговли и проституции?
- Ох! Та это основа национальной экономики. Мне трудно сказать, какая часть, но это, вероятно, половина и более.
В этот рабочий день Дмитрий узнал по голосу и специфической интонации чувака, который каждый вечер что-то кричит своим соседям через закрытую дверь. Это был араб лет тридцати, во всяком случае, с типичной арабской внешностью. Он выступал основным оратором за соседнем рабочим столом. Говорил он больше всех и громче всех. Когда он что-то вещал, то выглядел явно психически не нормальным. Его несло. Он так увлекался, что по мере разогрева, взбирался на стул и ораторствовал с выпученными глазами, стоя над сидящими слушателями. Остальная компания экзотических голландцев, слушая его, лишь смеялись и вставляли реплики. А тот непрерывно, неистово и громко шпрехал, размахивая руками. Когда слово брали и другие собеседники, крик стоял как в джунглях.
Сувениры их бригада вязала как попало, качество отвратительное.
Иногда, кто-то из них, сидящий ближе к нашему столу, забрасывал свою паршивую сувенирную продукция в нашу коробку. Это разительно отличалось, от того, что делали Фауд и Дмитрий. Дмитрий немедленно доставал эту не кондицию из коробки и шутя, предъявлял претензии к своему коллеге курду.
- Фауд, что это ты слепил такое? – показывал ему Дмитрий кое-как связанный пучок палочек от соседнего шумного суринамо-арабского стола.
- Это не я! – серьёзно оправдывался Фауд, и в качестве доказательства, предъявлял изготовленный им сувенир с тщательно завязанным, симметричным бантиком.
Дмитрий забрасывал некачественный сувенир в коробку шумных соседей по цеху.
18 апреля, среда. С утра вязали сувениры. После работы час-два в номере; обед, отдых. Перед прогулкой открыли камеры, и Дмитрий по-быстрому принял душ. Проходя мимо телефонов, он заметил, как его сосед Фауд говорил с кем-то по телефону и вид у него был озадаченный. После душа они встретились с ним, и Фауд сообщил, как смог, что принято решение - передать его, по требованию турецких властей, Турции. Там он будет отбывать наказание. Подробностей Дмитрий узнать не смог, а призывать кого-то в качестве переводчика не стал.
На прогулке Дмитрий, раздевшись по пояс, ходил туда-сюда с обнажённым торсом. Он отличался от большинства своим цветом кожи, отсутствием татуировок, золотых зубов, длинных дредов на голове и прочих украшений.
Дмитрий заметил, что Фауд присел в тени с новеньким чёрным парнем и о чём-то долго и серьёзно беседуют.
Этого парня только сегодня посадили работать за стол с Дмитрием, Фаудом и Брайном, и просили показать тому, как и что делать. Парень, коротко рассказал Дмитрию, как его этой ночью арестовали дома и утром привезли сюда. А Дмитрий показал ему, как делать сувениры. У того не очень получалось завязать узел бантиком, и после двух часов совместной работы и разговоров, он, естественно, пересел за соседний рабочий стол – в джунгли Суринама.
На прогулке, проходя уже который раз мимо них, Дмитрий остановился и понял, что разговор на голландском языке идёт о Фауде.
- Фауд сказал мне, что его хотят отправить в Турцию. Он рассказал тебе подробности? – обратился Дмитрий к парню.
- Да. Только что рассказал. Там дело швах! – ответил он, взглянув на поникшего Фауда.
- Могу я спросить, в чём суть дела?
Парень что-то спросил у Фауда, и тот согласно кивнул головой.
- Короче. Он договорился со своими друзьями в Турции, что поможет им продать героин в Роттердаме. Те закупили где-то три килограмма и прилетели с этим к нему в Роттердам. Здесь их всех арестовали с этим добром. Его турецких товарищей, сразу передали турецким властям, так как те граждане Турции и об этом есть договор между Нидерландами и Турцией. А Фауда, как гражданина Нидерландов, оставили здесь. Его товарищей в Турции уже осудили и приговорили к большим срокам. В процессе, выяснили, что их голландский соучастник Фауд является одновременно и гражданином Турции. И потребовали передать его в Турцию, где будут судить, и там же он будет отбывать наказание, - изложил суть дела чёрный парень с парой золотых передних зубов.
- Какое наказание ожидает его там? - спросил Дмитрий.
- Он говорит, что до 25 лет тюремного заключения. Что-то слишком много. Хотя, Турция это не Голландия – ответил парень.
Дмитрию вспомнился старый американский фильм «Полуночный экспресс», о тюрьме в Стамбуле. Это ад. Медленная смертная казнь.
- Какую сумму они надеялись получить от продажи трёх килограмм героина? – поинтересовался Дмитрий.
- Насколько я знаю, это тысяч 70-80, - предположил парень и добавил, - Он теперь ещё и должен кому-то какую-то сумму денег за этот героин, - кивнул парень в сторону Фауда.
Возникла пауза. Дмитрий не знал, что можно сказать убитому Фауду. Уйти молча, и продолжать хождение мимо сидящих под стеной в тени соседей, он тоже не мог.
- Скажи ему, - обратился Дмитрий к парню, имени которого не знал, - у него есть мой е-адрес, Скайп и мобильный номер, его сын пользуется Интернетом… Пусть Фауд, во время визита родственников, отдаст мои контакты сыну и попросит его связаться со мной. Так мы сможем сохранить связь.
Паренёк пересказал это Фауду. Тот благодарно закивал головой, подтверждая, что всё понял и сделает.
Дмитрий покинул их. Пройдя несколько метров по двору, он заметил, что ему машет руками чёрный приятель по цеху, который прихватил на прогулку шахматную доску, но не имел партнёра. До этого, они уже играли дважды и счёт остался ничейный 1:1.
- Russian! Let's play, please, - призывал он Дмитрия к столу, на котором уже лежала доска с расставленными фигурами.
Дмитрий уже понял, что мысли о Фауде и его ситуации крепко прописались в сознании. Он играл, продолжая думать об услышанном. Наделал ошибок по невнимательности. Потерял фигуры. Кое-как сопротивлялся, огрызался. Проиграл. Второй раз играть отказался.
Прошагал ещё несколько кругов по двору и вскоре призвали по камерам.
Вопрос Дмитрия о том, в какое время завтра миграционная служба заберёт его отсюда, теперь казался смехотворно неважным. Известия о перспективах 58-летнего соседа в турецкой тюрьме в сочетании с новостями CNN об аварийной посадке пассажирского самолёта в США, вогнали Дмитрия в тоску и беспокойство. Чтобы как-то отвлечься от тягостных мыслей, он уткнулся в чтение. Дмитрий уже знал, что в таком состоянии духа, ему не уснуть этой ночью. Бессонные ночи – это самое неприятное, что испытал Дмитрий в этом отеле. За стеной, в соседнем номере - его сосед Фауд, вероятно, тихо перебирал свои чётки, думая о своём. Несколько камер далее, психически неспокойный араб снова начал орать-беседовать через запертую дверь. Чтение не идёт. Положительно отвлекал вид из окна; зелёная трава, расцвели жёлтым цветом одуванчики, трещат сороки, вернувшиеся во двор после окончания прогулки заключенных.
В эту ночь Дмитрий много раз пожалел о том, что проявил любопытство и узнал историю соседа Фауда. Now he was uneasy in his mind and could do nothing but think… One more sleepless night.
«Childhood living ... is easy to do
The things you wanted ... I bought them for you.
Wild horses ... couldn't drag me away
Wild, wild horses ... we'll ride them some day».
Жизнь в детстве… всё делается легко,
Всё, что ты хотел… покупалось для тебя.
Дикие кони… не смогли вытащить меня прочь,
Дикие, дикие кони… мы поскачем на них однажды.
(«Wild Horses» — баллада английской рок-группы «The Rolling Stones», написанная Миком Джаггером и Китом Ричардсом, и впервые вышедшая на альбоме «Sticky Fingers» в 1971 году. Песня была записана за трёхдневный период, со второго по четвёртое декабря 1969 года, в Muscle Shoals Sound Studio в городе Muscle Shoals, Алабама.
В 2007 году, бывшая супруга Мика Джаггера, Джерри Холл назвала «Wild Horses» своей любимой песней Rolling Stones).