Мой дедушка Леонид Иванович Мешков, 1902 г.р., проживавший с семьёй (жена и пятеро детей) в Новосибирске, был мобилизован в 1942 году. В результате тяжелого ранения в голову лишился одного глаза. После госпиталя вернулся домой в том же году. Умер в 1985-м.
Мама моя ещё утверждала (ошибочно), что он воевал на Ленинградском фронте. Пожалуй, это всё, что я знала в общих чертах о военной биографии своего деда по матери.
9 мая 2018 года я позвонила двум его ныне здравствующим сыновьям и попросила рассказать, что они знают и помнят о своём отце именно из того времени.
Из рассказа Леонида Леонидовича, 1929 г.р.:
«Взяли папу на фронт в феврале 1942 года. Провожали мы его с мамой вдвоём. Мне тринадцатый год.
Шли из Бугров пешком в город, до военкомата. Мороз был, они в валенках уходили. В составе сибирской дивизии.
Воевал он на Карельском фронте. Папа потом рассказывал, что когда они прибыли на место, их переобули в английские ботинки с обмотками (портянками). Потому что в Карелии хотя и лежал снег, но под снегом была вода.
Папу ранило 8 мая 1942 года осколком мины. Сначала он лежал в госпитале в Кеми. Оттуда нам пришло первое письмо, написанное медсестрой. Так мы узнали, что папа ранен, но живой.
Потом его перевели в Кандалакшу, в глазной специализированный госпиталь. Там ему сделали операцию по удалению осколка из головы. Хирург сказал, что ему очень повезло: если бы этот осколок прошел на миллиметр ниже, то папы не было среди живых. Ещё в ране было много мелких осколков, которые доставали магнитом.
Возможно, достали не все. Последние годы жизни его мучили невыносимые головные боли.
Папа потом нам рассказывал, какие раненые лежали в госпитале. У одного не было ни рук, ни ног, у другого - оторваны кисти рук, и все раненые были или полностью незрячие, либо хирургам удавалось спасти хотя бы один глаз, но были случаи, когда и спасённый глаз переставал видеть. Я так ярко представлял этих людей из рассказов папы, и в моей памяти они сохранились навсегда.
Папа пришёл домой в августе 1942 года. Я в тот день рыбачил на нашей речке, ко мне прибежали мальчишки и сказали, что отец пришёл. Я быстро смотал удочки и побежал домой. На голове его была повязка из бинта, закрывала пустую глазницу. Уже потом он стал носить привычную чёрную повязку».
Из рассказа Виктора Леонидовича, 1937 г.р.:
«Я плохо запомнил то время, когда папа вернулся с войны домой, но помню, когда его провожали. Пришла из Ерестной моя бабушка Агафья Васильевна проводить сына. Мы все вместе дошли перекрёстка, папа с мамой и братом пошли дальше в город, а мы с бабушкой вернулись домой. Мне было тогда четыре года, но я запомнил.
Папа потом ещё в Новосибирске в госпитале лежал. У него был плеврит, как результат солдатской окопной жизни. Они там были в шинелях и ботинках с обмотками, полученных по ленд-лизу от союзников. Шинели лёгкие и короткие, в них удобно было бежать в атаку, но не стоять в обороне, находясь в окопе. Не то, что наша шинель: на одну полу лёг, другой – укрылся.
Ботинки хорошие, кожаные, но узкие, не для русской просторной ноги. В этих ботинках он пришёл домой. А из обмоток (портянок) мама сшила для нас, детей, шарфы. А в шинели нашей вернулся, советского образца. Мама из неё сшила две куртки старшим братьям, а я после за ними донашивал.
Папу потом ещё раз мобилизовали. Направили в СибВО как фронтовика обучать новобранцев стрельбе из винтовки. А какой из папы учитель? Ну, они там быстро разобрались и тогда уж комиссовали его вчистую».
***
Я посмотрела в Интернете сведения о Карельском фронте. Образованный 1 сентября 1941 года, фронт вёл оборонительные бои на территории Советского Заполярья и Карелии. В декабре 1941 года продвижение противника было остановлено. Начиная с 1942 года, войска фронта проводили частные наступательные и оборонительные операции.
В феврале 1942 года была разгромлена 367-я стрелковая дивизия (сд), попала в окружение в результате прорыва фронта противником.
Дивизию вывели на переформирование, пополнение, которое проводилось до мая 1942 года. Оставшиеся в строю были переданы в состав 37-й сд.
Мне неизвестно, в составе какой стрелковой дивизии воевал мой дедушка. Его военный билет не сохранился. Но это не столь важно.
Главное, понятно, почему малограмотные крестьяне из Сибири, наскоро обученные стрельбе из винтовки, в возрасте за 40 лет, были направлены именно на этот участок военных действий. От них требовалось только стоять в обороне. А линия Карельского фронта была самой протяжённой из всех действующих фронтов.
Мама мне ещё рассказывала (со слов своего отца), что они даже и не выходили из окопов, жили там, замерзали в английском обмундировании.
Сырой карельский климат. Ранняя весна 1942 года.
Через много лет я побывала в Карелии, в июле 2007 года. Всего за несколько дней проехала по маршруту Валаам – Кижи – Соловки.
Я и не знала тогда, что мой дед воевал здесь, защищая северные рубежи Родины. По пути к Соловкам проезжали мимо Кеми, где дедушка лежал в госпитале сразу после ранения. В Рабочеостровске несколько часов ждали, когда вернётся катер с Соловков, чтобы забрать нас, очередные группы туристов.
Сейчас вспоминаю, как по трапу на берег сходили пассажиры, прибывшие с Соловков, слышалась немецкая, английская речь, многие одеты были в зимние горнолыжные костюмы. На мне тоже были все тёплые вещи.
Такая вот июльская погода в Карелии.
Сколько же пришлось им вынести, нашим советским солдатам, и каждому досталась своя военная доля.
Да, дедушке повезло. Вернулся домой раненым, но вернулся.
«Повезло» и другому нашему родственнику – мужу родной сестры дедушки, воевавшему на Ленинградском фронте.
Василий Андреевич Другов, отец семерых детей, в возрасте 45 лет был мобилизован в то же время, что и мой дед.
Те же мокрые, холодные окопы под ежедневным обстрелом врага, то же лендлизовское обмундирование.
Обмороженные пятки ног, ампутация ступней, гангрена, несколько операций. В итоге – ноги ампутировали на уровне паха.
Мой дядя Леонид Леонидович вспоминает, как дядю Васю Другова как-то после очередной операции привезли в Бугры на несколько дней (а жил он с семьёй в Ерестной), и дядя видел, какие мучения испытывал этот наш родственник. Но не сдался, не спился. После войны сапожничал, ремонтировал обувь, подшивал валенки. Умер в 1964 году.
***
В этом году вновь Бессмертный полк прошёл по центральным улицам Новосибирска.
В этом шествии участвовали внуки с фотографиями наших дедов – Леонида Ивановича Мешкова и Василия Андреевича Другова.
Пусть не героев в общепринятом значении этого слова. Возможно, им даже не удалось сделать ни одного выстрела на поражение врага. Они были простыми рабочими войны. Они исполнили свой долг так, как им довелось его исполнить, и вернулись к мирной жизни, и прожили её достойно до конца.
На фото послевоенного времени: Леонид Иванович и Анна Петровна Мешковы - мои дедушка и бабушка, бугринские жители. Светлая им память!