Глава 10.
За два месяца до описываемых событий…
- Как это отказали? - Галина Евгеньевна растерянно вопрошала у Разумовского. – Ты хочешь сказать, что этот грант достанется не нам, а Стародубцеву? Почему?! И при чем здесь не вовремя сданные документы? Ты же руководитель, Жора! Ты обязан был настоять на своем, потребовать, добиться любыми способами! А ты опять из себя интеллигента строишь? Тряпка ты, Жора, вот кто! Стародубцев, хоть и подлая тварь, но своего никогда не упустит. Он не оставит своих подчиненных на голодном пайке из соображений порядочности. Он зубами землю грызть будет, но добьется. А ты ему отдал этот грант на блюдечке с голубой каемочкой! Эх, ты…
Галина Евгеньевна махнула рукой и, смерив Георгия Ивановича презрительным взглядом, вышла из кабинета, демонстративно хлопнув дверью. Доктор Разумовский откинулся на спинку кресла, поглаживая рукой левую половину груди. Сердце неприятно ныло и стучало как-то неровно, спотыкаясь и замирая. Стало трудно дышать, словно в горле застрял липкий ком. И пробить этот ком можно было только криком.
- Вера, позови мне Кочетова! – рявкнул он, нажав кнопку селектора.
Полученный от Воронцовой заряд негативной энергии требовалось срочно перекинуть кому-то другому, пока эта энергия не разорвала ему мозг, не разнесла в клочья сердце и сосуды. Юра Кочетов был самой подходящей и заслуженной мишенью. Он вошел в кабинет начальника и удивленно уставился на него черными испанскими глазами, ожидая объяснений, зачем тот отвлек подчиненного от работы?
- Ты когда мне сдашь документы, Юрий Алексеевич? – спросил Разумовский. И Юра сразу уловил звон металла в голосе шефа.
- Завтра или послезавтра, - ответил он, рассеянно пожимая плечами.
- Ах, завтра или послезавтра? – тут же начал заводиться Разумовский. – А ты знаешь, что мне эти документы были нужны еще вчера? Ты знаешь, что из-за твоей расхлябанности и безответственности мы не получим государственный грант? Что из-за твоей неорганизованности грант ушел к Стародубцеву? И не надо таращиться на меня так, будто ты в первый раз об этом слышишь!
Разумовский уже кричал, не сдерживая себя, грозно поднявшись из начальничьего кресла и упершись кулаками в столешницу.
- Из-за тебя в соседней лаборатории будут работать на новом оборудовании, пользоваться новыми реактивами, покупать необходимые препараты. А мы будем работать на старье и все, все без исключения сотрудники нашей лаборатории останутся без премии в конце года. Спасибо тебе, Юра, ты в очередной раз всех подвел! В следующий раз я эту работу поручу Ивушкину.
Кочетов недовольно скривился:
- Я понимаю, Георгий Иванович, ваше недовольство и приношу свои извинения. Постараюсь вас больше не подводить.
- Да, ты уж постарайся, - Разумовский снова сел в кресло, нервным движением оттягивая узел галстука.
- А по поводу Ивушкина вы ведь пошутили? Ивушкин не справится с этой работой.
- Справится, Юра, еще как справится. Ты что, думаешь ты один тут такой гениальный и незаменимый? Твоя самоуверенность уже зашкаливает, Юра! Пора спуститься с небес на землю. Слишком долго я терпел твой снобизм и заносчивость, твою безалаберность. Хватит с меня! – Георгий Иванович хлопнул кулаком по столу так, что подпрыгнули листы бумаги и ручки.
- Мне писать заявление об уходе по собственному желанию? – обиженно и с вызовом спросил Кочетов.
- На отпуск пиши заявление с сегодняшнего дня! На все лето! И за свой счет, понял? Что бы я тебя здесь не видел, бездельник! Убить тебя мало.
Кочетов молча повернулся вокруг своей оси и шагнул к двери. Резко распахнув дверь, он чуть не зашиб прильнувших к ней со стороны приемной секретаршу Верочку и Александра Ивушкина.
- Кыш отсюда! – злобно шикнул на них Кочетов и быстрым шагом отправился к себе.
Ивушкин и Верочка переглянулись.
- Попало Юрочке, - с торжествующем видом прошептал Саша.
А Вера осторожно заглянула в приоткрытую дверь и тут же вскрикнула:
- Георгий Иванович! – и бросилась к начальнику.
Разумовский сидел за столом с пунцовым, одутловатым лицом и беспомощно хватал ртом воздух, вытаращив глаза на секретаршу.
- Сердце, - с трудом выдавил он, судорожно шаря рукой во внутреннем кармане пиджака.
Саша испугался и бросился наливать в стакан воду из графина, что стоял на журнальном столике в углу. А Вера уже вытряхивала на ладонь какие-то таблетки из маленького флакончика, выхватив его из неловких пальцев Георгия Ивановича.
К счастью, до гипертонического криза не дошло. Вовремя принятое лекарство снизило давление, и Галина Евгеньевна лично повезла шефа на своей машине домой, всю дорогу успокаивая его и уверяя, что упущенный грант – это ерунда, пустяки! Не стоит из-за такой мелочи жертвовать своим здоровьем. Разумовский, развалившись на заднем сиденье, как-то странно поглядывал на Галину Евгеньевну в зеркало заднего вида и молчал.
Стародубцев, удобно расположившись в кресле, вещал хозяину кабинета:
- Георгий Иванович, ты не серчай на меня из-за этого гранта. Все же по-честному! Как говорится, кто не успел, тот опоздал. В следующий раз будешь по расторопнее собирать документы. А этим там, на верху, - Николай Сергеевич потыкал указательным пальцем в потолок, - абсолютно без разницы кому деньги давать. Главное, чтобы эффект был и как можно быстрее. А какой быстрый эффект от твоих то разработок?..
- Коля, не надо учить меня жизни, - попросил Разумовский с недовольным видом, доставая упаковку с лекарствами из ящика стола, - и без твоих извинений тошно.
Стародубцев выпрямился и с удивлением уставился на коллегу.
- За таблетки хватаешься? Ай, не хорошо, не хорошо… Стареешь, Жора. Не пора ли о пенсии задуматься? Здоровье то собственное важнее всяких грантов. – Он легко поднялся из кресла и направился к выходу из кабинета. – Может стоит позаботиться о преемнике? У тебя вон какие архаровцы! Твой Кочетов в министерстве может любого вышестоящего начальника обаять, особенно начальницу. И Ивушкин своим лбом любую стену пробьет. Ты подумай, подумай, Жора, кому можно власть передать. Я бы честное слово, не знал бы кого из двоих выбрать. Оба хороши.
Разумовский тяжко вздохнул и махнул рукой визитеру:
- Иди уж, Коля!
Николай Сергеевич столкнулся в дверях с Евой Ивушкиной и подмигнул ей:
- Привет, красавица, все хорошеешь? – Не дожидаясь ответа вышел.
- Здравствуйте, дядя Жора, - пробормотала Ева, растерянно уставившись на таблетки в руке Георгия Ивановича. – Вам что, плохо? Может врача вызвать?
- Здравствуй, радость моя, - жалкая беспомощная улыбка осветила лицо Разумовского, - не надо никакого врача. Налей лучше мне водички в стакан. Таблетку запить надо.
Ева засуетилась возле журнального столика, наливая воду из графина в высокий стакан. Выпив лекарства, Разумовский с облегчением вздохнул и откинулся на спинку кресла.
- Ну, рассказывай, Евочка, как твои дела? Давно не заходила к старику. Чем занимаешься? Как учишься?
Он был явно настроен на тихий, спокойный, задушевный разговор с человеком, который к себе располагает, чей юный, чистый облик вызывает умиление в душе, от чьего голоска теплеет на сердце. Да простой разговор с этой пятнадцатилетней девочкой, которую он любил как родную, лучше всякого лекарства! Ева присела за стол сбоку от Георгия Ивановича.
- У меня все хорошо, дядя Жора. Учебный год закончился, пока отдыхаю на каникулах, хожу в театральную студию. Пришла пригласить вас на премьеру спектакля. Я там одну из главных ролей играю.
- Что ты говоришь?! – Восхитился Разумовский. – Да ты у нас актрисой становишься? Замечательно. А когда премьера?
- Двадцать девятого числа, через две недели.
- Это какой день недели будет?
- Суббота. Приходите, дядя Жора, хоть вы приходите!
- Я-то приду, обязательно приду. А что, кто-то не хочет посмотреть на триумф нашего ангелочка? – Он недовольно нахмурил седые брови.
- Папа сказал, что у него по субботам курсы и пропускать их из-за моей премьеры он не собирается, - Ева расстроенно поджала губы.
- Какие еще курсы?
- Английского языка. Он перед конференцией подтягивает свой английский.
- Ах, да! Он же собрался выступать на ежегодной международной конференции в Копенгагене. – Георгий Иванович почесал переносицу, пытаясь придумать оправдание для Саши Ивушкина. Все-таки плохой из него получился отец, невнимательный, безразличный к нуждам и проблемам ребенка. – Не расстраивайся, дитя мое, он в другой раз обязательно сходит. Ведь спектакль вы не один раз показывать будете. А конференция эта действительно очень важна для твоего папы. Это выход на мировой уровень. Понимаешь? Как ученый он сделает большой шаг вперед. Зато все остальные обязательно придут на твое выступление!
Девочка благодарно улыбнулась. А Разумовский с нежностью и восхищением смотрел на ее ангельское личико, большие голубые глаза. В пятнадцать лет она уже была несказанно хороша. Еще чуть повзрослеет и превратится в настоящую красавицу! Удался, ох, удался их эксперимент шестнадцать лет назад. Правда, никаких особых успехов в учебе Ева не демонстрировала, а по математике и физике еле-еле на троечку училась, но вот творческие дисциплины ей явно удавались.
Он мысленно представил, как через три года Саша Ивушкин, к тому времени уже ученый с мировым именем, на пресс-конференции будет рассказывать перед десятками камер и микрофонов о Еве и будет демонстрировать плод их совместных научных усилий…
От мечтаний Разумовского отвлек резкий неприятный звук, внезапно распоровший тишину кабинета. Пожарная серена взвыла во всем здании. Георгий Иванович вскочил из-за стола и поспешил к дверям, бросив на ходу:
- Я сейчас, Евочка. Посиди тут немного, подожди меня.
Он распахнул дверь кабинета и громко спросил:
- Вера, что стряслось?
- Пожарная тревога, Георгий Иванович, наверное, опять система глючит, - встревоженно ответила секретарша.
- Система глючит? Где Костя Бережной? Найди мне его немедленно, - командовал Разумовский, закрывая за собой дверь кабинета. – Нет, лучше я сам его найду!
Когда голоса в приемной стихли, Ева огляделась по сторонам. Она знала этот кабинет с самого детства, все здесь было привычно и знакомо. Пожарные тревоги тоже иногда случались, барахлило оборудование, поэтому девочка не испугалась, поднялась со стула и медленно прошлась по кабинету, остановилась возле окна. Покрытый изумрудной зеленью листвы лес приветливо махал ей, как доброй знакомой. На клумбе перед входом красными огоньками горели бутоны цветов.
Ева повернула голову и заметила неплотно закрытую дверцу сейфа в стене за столом хозяина кабинета. Она подошла и медленно потянула тяжелую металлическую ручку на себя. Дверца легко поддалась, и глазам предстали заваленные какими-то папками и документами полки. Вдруг самая верхняя папка, что лежала на нижней полке, медленно поехала и соскользнула вниз. Ева рефлекторно подхватила ее, не дав упасть на пол. По нежному чистому лбу девочки пробежала легкая тень. Она осторожно провела ладонью по красной с золотым тиснением обложке. На красном фоне черным фломастером было выведено: «Проект Ева». Немного подумав, Ева открыла папку…
http://www.proza.ru/2018/05/15/1022