(Начало:
1 ч.
http://www.proza.ru/2018/03/26/1189)
Предыдущая 10 часть
http://www.proza.ru/2018/04/29/1564
Дома в отсутствие Гриши произошли некоторые перемены – Лена нашла для малышей няньку - очень хорошую старушку из Белоруссии. Это было очень кстати, потому что детей просто некуда было девать, а в детский сад устроить их пока не получалось. Гриша с Леной целыми днями были заняты на работе, Веньямин приехать не мог, а у Галки уже была своя жизнь. Дело в том, что в тот же богатый событиями прошедший год после срочной службы во флоте демобилизовался Яша, двоюродный брат Григория, неизменный спутник и компаньон ребят в их детских играх и юношеских развлечениях. Парень он был толковый, но семья его жила в крайней бедности, и все родственники традиционно им помогали, чем могли.
Когда Яша вернулся после армии, Гриша и Лена решили помочь родственнику выбраться из захолустья и взяли его к себе, несмотря на свои стеснённые жилищные условия. Григорий помог ему устроиться механиком в одну из транспортных организаций, где Яша сделал хорошую карьеру и проработал там всю свою жизнь. Проблему с пропиской тоже удалось решить через Гришины связи. У Яшки ещё до армии была «партизанская», как шутила Злата, любовь с Галкой. Но парень почему-то избегал открыто приходить к Галке, обязанности «связного» были возложены на младшего Галкиного братишку, который передавал ей Яшкины приглашения на свидания. Старшие всё, конечно, видели и только посмеивались над незадачливыми влюблёнными «конспираторами». Поселившись у Лены с Гришей, молодые люди окончательно определились и ещё осенью решили пожениться. Свадьбу справляли на квартире у Лейба, родственника Аврома. Общими силами смогли организовать хороший стол, пригласили гостей. Алика, который был ещё слишком мал для подобных мероприятий, пришлось оставить дома с Веньямином, приехавшим по этому случаю в Вильнюс, а Майку родители уже взяли с собой. Девочка впервые оказалась в таком обществе, впервые увидела, как взрослые танцуют и тут же выдала замечание Лене, которую наперебой все кавалеры приглашали танцевать:
- Не танцуй с чужими дядями!
Майка уже тогда понимала, что её мама не может быть с кем-то другим, кроме её папы, и очень ревниво следила за всем происходящим.
Молодожены совместную жизнь начали в значительно лучших условиях, чем Гриша и Лена. Григорий помог им практически сразу получить однокомнатную отдельную малогабаритную квартирку в общежитии в очень хорошем районе, рядом с сосновым лесом. Конечно, квартирка была крошечной, но со всеми удобствами и отдельной, а это было большой удачей в то время. Да и родители уже жили немного получше, смогли сброситься деньгами в подарок, поэтому молодые сразу обзавелись самой необходимой скромной мебелью и прочей утварью. В следующем году у них уже родился первенец, который, наверно, по какой-то семейной карме в будущем стал таким же неизменным спутником и другом для своих кузенов Майки и Алика, так же, как когда-то его папа для их родителей.
Но вернёмся к событиям начала 60-х. Бабушка Лиза оказалась очень порядочным, совестливым человеком. Жить она перебралась к ребятам, гуляла с детьми, когда Лена уходила на работу. Маленькая, сухонькая, скромная, немногословная, она стремилась быть полезной всем. Утром, перед уходом хозяев на работу, старалась приготовить им завтрак, прибиралась в квартире. Хотя с нею договаривались только о присмотре за детьми, старушка заботилась обо всех домашних и старалась помочь, чем могла. Это было большим облегчением для всех, и ребята всегда вспоминали о ней с теплом и благодарностью за помощь в быту и заботу обо всей семье. Бабушка была искренне верующей католичкой, во время прогулок с малышами часто заходила в костёл Св. Терезы (в Остробраму).
- Зайдём туда, где зелёный огонёк, - говорила она малышам, которые ещё не очень понимали, куда они ходили. Бабушка Лиза что-то им объясняла, показывала, и детишкам было очень интересно посмотреть на всю эту красоту в костёле и таинственный «зелёный огонёк». На выходе бабушка целовала распятие, и отправлялась с детьми домой. Всё это было очень загадочно и интересно. До этого дети никогда не бывали ни в каких храмах, семья не была религиозной.
Славная бабушка Лиза задержалась у ребят недолго – к весне она разыскала свою родню и уехала к ним на Витебщину. Жаль было, конечно, с ней расставаться, вся семья к ней привыкла и искренне привязалась, как к родной.
Бабушку Лизу сменила приходящая няня, баба Анна, которую ребятам порекомендовали их новые друзья, Маня и Юра. Это была пожилая вредноватая еврейка, которая и близко не могла сравниться со своей предшественницей. Баба Анна была грузная, многословная, весьма неприятная дама. Она капризничала, выставляла молодым родителям требование за требованием, понимая, что им просто деваться некуда. Поначалу она заявила, что не может гулять с двумя детьми, ей это тяжело, что будет гулять только с одним, еле удалось её вразумить. Бабу Анну надо было кормить и ещё, как она выражалась, давать каждый день «кое-что с собой». Лена её не задерживала, отпускала, как только приходила с работы, от неё требовалось побыть с малышами всего несколько часов, пока Лена была на работе. В это время баба Анна сидела с ними дома или отправлялась на прогулку: «Идём до Рекса, до Рекса, до Индуса». Так звали собак, обитавших в самом конце улицы, куда они ходили гулять. Ничего интересного от этой бабки почерпнуть дети не могли, к тому же ей что угодно могло стрельнуть в голову, она могла отказаться смотреть детей в любой момент, не приходила, когда ей вздумалось. Как-то Григорий не выдержал, усадил детей в служебную машину и стал методично объезжать все детские сады города, но нигде пристроить детей не удалось. Места в садике рядом с домом появились позже. А пока приходилось терпеть капризы бабы Анны.
У Лены дела в школе шли хорошо. Она довольно быстро втянулась в работу, всегда находила подход к разным детям, которые чувствовали её любовь и уважение к каждому ребёнку, как к личности. С коллегами тоже сложились хорошие, ровные отношения. На уроках у неё всегда был порядок, а ученики её считали строгой, но справедливой. Да и не только ученики…
Сын директора, крайне разбалованный мальчишка, досаждал всем учителям, однако никто из учителей не решался его поставить на место – выходило себе дороже, потому что директор не забывал «отблагодарить» принципиальных педагогов. Однако дошло до того, что и сам отец уже не мог справиться с ребёнком. Для исправления ситуации он решил «поменяться» с директором соседней школы, у которого была такая же проблема со своим отпрыском. Школы обменялись директорскими детьми, а у директоров появилась надежда, что их мальчишки в чужих школах будут лучше себя вести, но эксперимент не удался, и через какое-то время детей пришлось вернуть назад. И вот тогда-то директорский парень и попал в класс к Лене. Она понимала, что главная проблема не в ребёнке, которого она непременно должна была приручить, а в директоре, который просто выкручивал учителям руки. Она не стала никак выделять мальчишку, демонстративно не придавала значения его мелким выходкам, но, сразу же наказала, когда он того действительно заслужил, так же, как наказала бы любого другого ученика на его месте. Узнав об этом, директор вызвал Лену к себе в кабинет. На диванчике уже сидел и мальчишка, но вид у него был далеко не самоуверенный.
- Ну, что у вас случилось? – ехидно процедил директор, буравя её взглядом из-под очков.
Лена вкратце изложила ситуацию. Директор нахмурился и обратился к сыну:
- Ну уж если Елена Аврамовна тебя наказала, то значит ты действительно заслужил!
По-видимому, за этим последовала хорошая нахлобучка, а мальчишка после этого сильно изменился в лучшую сторону. Все учителя вздохнули с облегчением.
Первое классное руководство ей поручили в выпускном классе, в котором часть учеников были по разным причинам старше возрастом, поэтому на первой «выпускной» фотографии молоденькая классная смотрится как сверстница своих учеников.
У Григория в тресте начинался новый этап деятельности. В 1962 году началось развёртывание работ по Даугавпилсскому локомотиворемонтному заводу (ЛРЗ), предстояло построить комплекс сложнейших сооружений. Даугавпилсский горком партии поставил вопрос о переводе строительного управления из Вильнюса в Даугавпилс. Начальник управления Шелепин категорически отказался от этого предложения, и главк его назначил управляющим трестом "Кандалакштрансстрой". Этот трест строил на Кольском полуострове вторые пути и электрификацию дороги на Мурманск как раз по тому проекту, материал для которого готовила экспедиция, в которой работал Григорий во время преддипломной практики в институте Ленгипротранс. Начальником управления вместо Шелепина стал некий Ф.И. Бядиловский. Он за долгие годы работы в Даугавпилсе уже в этом городе прижился, имел свой круг друзей и врагов. Семья его проживала в Риге, где они имели хорошую квартиру и не хотели её бросать, а сам он в центре Даугавпилса получил небольшую квартиру и по рабочим дням жил там, а по воскресеньям иногда уезжал к своим в Ригу.
Кроме локомотиворемонтного завода управление в городе строило несколько жилых домов, детский садик, завод электроинструмента, собственную производственную базу треста, завод железобетонных конструкций и объекты в городе Резекне. Прорабский же состав в Даугавпилсе был малочисленный и довольно малоопытный. Требования к качеству строительства в Даугавпилсе по сравнению с Вильнюсом были довольно заниженные, особенно это касалось прокладки инженерных коммуникаций. Если в Вильнюсе «Водоканал» тщательно контролировал и принимал каждый построенный участок водопровода и канализации, в Даугавпилсе это делалось бесконтрольно. Старик Шинкевич из Вильнюсского «Водоканала» придерживался довоенных традиций, он тщательно осматривал смонтированную трассу, дотошно проверял каждый стык, плотность первой и второй чеканки, обмазку стыков и, только убедившись в надлежащем исполнении работ, давал разрешение на обсыпку труб песком, а затем и грунтом. Когда Григорий потребовал в Даугавпилсе строить коммуникации по такому же принципу, встретил сопротивление прорабов, но со временем их удалось переломить, и люди поняли, что всё нужно делать хорошо и качественно.
Ответственности и забот в этом управлении хватило бы на опытнейшего работника, а Грише было всего 28 лет. Кроме того, приходилось практически всё время жить в Даугавпилсе в отрыве от семьи. Вначале он ночевал в своем просторном кабинете, где поставил кровать. В кабинете был широкий стол, на котором можно было рассматривать чертежи большого формата, кожаные кресла. Для того, чтобы в понедельник утром быть на рабочем месте ему приходилось в воскресенье вечером выезжать в Даугавпилс последним поездом. Поезд прибывал на место поздно ночью, поэтому располагаться в управлении было удобно, так как управление находилось прямо за железной дорогой в отдельном особнячке на Варшавской улице.
Начальник управления Бядиловский очень хотел, чтобы Григорий вообще переехал в Даугавпилс. Он согласовал с горисполкомом для Григория выделение двух квартир, двухкомнатную и однокомнатную, и объединение их в одну квартиру. Квартиры эти находились в новом доме, который управление совсем недавно сдало в эксплуатацию. Но дом этот постигла злая участь. Его строили с применением раствора, приготовленного из негашеной извести, перемолотой на специальных бегунах. Известь – вяжущее вещество, придающее пластичность раствору из цемента, а гасится она при соединении с водой. Видимо, помол извести был недостаточно мелкий и, впоследствии, уже оказавшись в кладочном растворе, известь начала гаситься, при этом расширяясь, от этого кирпичная кладка начала давать непредвиденные трещины. На этом доме пришлось укреплять стены путём установки дополнительных тяг, но это не помогло. В конце концов, через несколько лет, злополучный дом пришлось снести, а на его месте построить новый дом.
В этой квартире Гриша успел пожить и часто использовал её для размещения командированных.
Много времени уходило на изучение технической документации по заводу, ведь управление впервые строило такой громадный комплекс со множеством сооружений с применением новых сложных конструкций. Главный корпус сборочного цеха представлял собой здание пролётом 30 м с двухъярусным расположением кранов. Двухветвенные колонны массой 25 т, необходимые для постройки таких сооружений, предприятия железобетонных конструкций в те времена не изготовляли. Их надо было изготовить самим в зоне монтажа. Покрытие осуществлялось из сборных решетчатых ферм, которые сваривались внизу, там же, в зоне монтажа. Сборка этих ферм была очень ответственным и сложным делом. В зимних условиях надо было обеспечить пропарку замоноличиваемых стыков, как этого требовала технология. Колонны устанавливались на монолитные железобетонные фундаменты, возводимые на свайных ростверках. Технологии ещё были несовершенные, что затрудняло работы, например, к сожалению, тогда ещё не владели технологией устройства буронабивных свай и не было такого оборудования. Была идея перейти на сплошную железобетонную плиту, но от неё пришлось отказаться, так как для этого потребовалась бы серьёзная переделка проекта, а времени на это не было. Колонны начали отливать в специальной металлической опалубке, которую по заказу управления изготовил локомотиворемонтный завод. Для того, чтобы вынуть такие тяжёлые колонны из форм, в которых они отливались, требовались краны большой грузоподъёмности, но таких управление не имело, поэтому для этой цели приспособили четыре железнодорожных домкрата. Вскоре управление получило 75-тонный кран восстановительного поезда на железнодорожном ходу. Машинистом этого крана был маленький алкоголик Щувычкин, доставивший управлению немало хлопот. В конце концов этот «специалист» при выгрузке семитонной колонны умудрился опрокинуть кран. К счастью, все обошлось без жертв и аварию быстро ликвидировали.
Была проблема с надёжными кадрами - особо опереться не было на кого, поэтому в Даугавпилс перевели из Вильнюса механика Марьина. Правда, в производственном отделе у них работал замечательный сотрудник, рижанин Илья Зайдин, который один стоил нескольких работников. Илья Львович занимался сметами, «вылавливал» ошибки, сам ездил в проектные институты, добивался исправления смет. Это добавляло управлению немало средств, что было очень полезно.
Вскоре в управление начальником участка на строительство ЛРЗ перешёл бывший главный механик завода, очень энергичный и инициативный человек, который ещё в период своей работы на заводе сумел наладить производство силикальцита, строительного материала, получаемого в результате смешения молотого песка с воздушной известью, с последующей формовкой в автоклаве под давлением. Из него завод хозяйственным способом строил для себя жилые дома. Материал этот в те времена казался очень перспективным, но всё это вскоре как-то заглохло, несмотря на то, что технологию продали японцам.
Жизнь Григория в Даугавпилсе была очень напряжённой, но всё же удалось пару раз посетить местный русский драматический театр. Театр этот имел очень хорошую труппу, но , к сожалению, в Даугавпилсе не было зрителей. На спектакли собирали учеников профтехучилища и солдат. В зрительном зале стоял крепкий запах гуталина от начищенных солдатских сапог. А репертуар театра был прекрасный, особенно Григорию запомнился спектакль «Уриэль Акоста». В последующие годы, как-то летом этот театр гастролировал в Вильнюсе. Ставили что-то по Шолом-Алейхему. Гастроли проходили в летнем зале Дома офицеров (теперь это внутренний дворик Президентуры Литвы). Григорий смотрел спектакль с Леной. Успех даугавпилсцев в Вильнюсе был ошеломительный. Много было местной еврейской публики, они устроили после спектакля овацию, громко аплодировали с энтузиазмом, во всю силу своих сильных ремесленных рук.
Лена очень удивилась, когда Григорий ей рассказал, что в Даугавпилсе у такого замечательного театра нет публики. И действительно, через некоторое время театр этот закрыли, город культурно очень обеднел, из всех развлечений осталось только посидеть в кабаке. И это при том, что в Даугавпилсе началось строительство огромного завода химволокна, численность населения в связи с этим значительно увеличилась, в городе начали строить много жилья, разрастался и местный общестроительный трест и его субподрядные подразделения.
Целыми неделями Григорий проводил в отрыве от семьи, в субботу вечером, а иногда и днем ему удавалось собраться и лететь в Вильнюс. Добирался иногда на машине, но чаще всего поездом Ленинград-Львов, благо поездка занимала всего три часа. У Гриши был постоянный служебный билет в купейном вагоне. Обычно попутчиками бывали расположившиеся на пыльных матрацах без постели плутоватые торговцы из Западной Украины , которые возили в Ленинград на продажу сухофрукты и орехи , а назад пёрли полные мешки денег. Постель они не брали из-за жадности. Ноги их источали дикий запах, а развешанные в купе портянки уюта не добавляли. В туалете пассажиры поезда традиционно крали мыло, проводники не успевали его класть. Но всё это можно было вытерпеть ради того, чтобы скорее попасть домой. Дома, наконец, он мог обнять свою ненаглядную и любимую Леночку и маленьких котят. За неделю он так по ним всем успевал соскучиться !
Продолжение 12 часть
http://www.proza.ru/2018/05/16/98
Иллюстрация - костел Св. Терезы