Про Гринины внесезонные грибы город гудел ещё пару дней. А затем, экобиологи объявили явление необъяснимым феноменом и закрыли тему, признав собственную несостоятельность. Вообще, крайне удобный способ ухода от проблемы – сделав значительное лицо, помотать головой и признать задачу неразрешимой. Окружающие получат возможность проявить благородную снисходительность, а те, кому полагалось искать причины, смогут почувствовать себя отважно самокритичными, проблема же, вследствие массового благодушия уйдёт на второй план, и вероятно рассосется сама собой – это ли не гармония? Правда, если обстоятельства перерастут в катастрофу, то бороться с последствиями придётся, надрывая животы, но это только один из вариантов событий.
- Готфрид, Готфрид... Благодаря тебе я сведу с ума большинство соседей, промывая им мозги заклинаниями...– Странная вещь, даже вековое пребывание в кошачьей шкуре не смогло вытравить из Готфрида, заложенное природой человеческое начало - его привычку ощущать себя, царём природы. Его обижали попытки приравнивания к братьям меньшим и их к нему панибратское отношение. Собственно это и послужило причиной для очередных неприятностей...
- Элория Яромировна... – В дверях, радостно улыбаясь, стоял сосед Валера, живший этажом выше. – «Элория Яромировна, могу я у Вас оставить ключи?»
- Конечно...
- Мама хотела заехать, а нам сегодня на прививку... – Вокруг ног молодого человека крутился щенок терьера. Любвеобильность Оливера, так его звали, не знала границ, он обожал весь мир. Стоило встретить его на лестнице, и он бросался навстречу с таким видом, словно ты именно тот, кого он искал последние сто лет. Причём абсолютно не имело значения кто перед ним – женщина, мужчина, ребёнок или четырёхсотлетний с гаком кот, не любящий животных. «Так ей скажу, что ключи у Вас?»
- Разумеется...
- Так я, Валера не за кота переживаю... – Фраза привела в движение скрытые ресурсы Валериного организма. Я даже не успела заметить, как он скинул ботинки и проскочил в квартиру, чтоб спасти своего питомца.
В углу сидел притихший пёсик, раздумавший лизаться и тихо скулил, нервно подёргивая хвостом, а над ним, прижав уши и искря от злости, стоял Готфрид, повторявший злым голосом:
- Не смей на меня гавкать, слышишь?! И лизать меня не смей... Я не люблю собак. – Надо ли говорить, что мне пришлось слегка поколдовать над Валериным восприятием действительности.