Вал с арм. ч. 3. приготовление к свадьбе

                НОЧНЫЕ ВИЗИТЫ

Дом Шатровых спокойно спал в глубине набухавшего почками сада. Казалось, на Арматоре заснуло всё: люди, животные, повозки, деревья, дома. От земли и с моря наползал лёгкий туман, из-за которого не было видно, как высоко в небесах скользили тёмные тени труженников-гелиопланов. Тёплый шальной ветер почти стих, и в воздухе едва чувствовалось его слабое дуновения. Ровно гудя моторами, гелиопланы-эти ночные шмели продолжали носить нектар в человеческие ульи.

Но иногда пролетал и яркий расцвеченный огнями неболёт и с неба неслась то весёлая и шальная, то грустная и задумчивая музыка. Люди, отдыхая, путешествовали по небу из одного края острова в другой. Дирижаблей и гелиопланов было очень много на Арматоре.  Их имели и богатые семьи,  и небольшие посёлки и усадьбы и казачьи станицы и хутора. Огромным спросом пользовались также безмоторные дельтапланы. Катапульты к ним стояли почти в каждом доме. У многих уже появились и моторные дельтапланы.

Велосипеды тоже были в чести на Арматоре. Причём большей частью велоповозки на двух-трёх, а то и шесть человек. Много было также парных веломобилей, и других аппаратов, движимых силой ветра или мускулами человека. В большом почёте в городах были велорикши,  набираемые  из числа крупных и мощных мужчин. Мужчины чуть не дрались за эту работу, как и за работу прислуги у состоятельных дам. Правда, матерых мужиков после двадцати пяти-тридцати пяти лет франкоросски уже практически не держали в услужении. Их сдавали в работные дома, то есть на рудники и заводы, потом они работали на полях и к шестидесяти годам заканчивали свою жизнь в храме Триглы по возрасту или инвалидности или раньше, как преступники в храме Маконы, богини удачи. Но даже самые удачливые из них проживали там не более двух-трёх месяцев. Соответственно, для женщин считалось большим позором попасть в служанки Маконы или Триглы, они превращались в убийц. Зато жриц этих храмов боялись поголовно все и женщины и мужчины.

Благодаря изобретению специальных покрытий из сахаридов появились водородные аккумуляторы из  чистого пористого алюминия. Он  выделял водород прямо из дистиллированной воды при медленном окунании в неё алюминиевых пластин, что сделало поездки и полёты совершенно безопасными, поскольку топливный водород сгорал в газовых турбинах почти сразу, а корпуса давно наполнялись гелием, добыча которого из вулканических газов пока обеспечивала потребности франкороссок.

Появление множества мелких двигателей остро поставило перед Госсоветом вопрос о производстве автомобилей. Правительственный запрет на взрывную энергию и энергию горения надо было смягчать, снижать пороги применения в зависимости от развиваемой мощности. Женская цивилизация, отчаянно пытавшаяся применять только силу ветра и мускулов, в крайнем случае, огня, опять лицом к лицу столкнулась с необходимостью применять взрывное горение. Правительственные указы на изобретение и производство  огнестрельного оружия тоже надо было пересматривать.  Оно ещё не производилось на заводах, но отдельные самоделки уже попадали в руки всадниц из Верховой стражи, выполнявших роль и внутренней и пограничной охраны. Что касается автомобильных двигателей, то их собирали мужчины-кустари едва ли не в каждом сарае.

Необходимость обучения и привлечения мужчин к труду механиков, а значит и заботы об их образовании и развитии грозно замаячила перед женщинами, волоча за собой в хвосте возврат к равенству полов, а значит и возможности технических войн с применением огнестрельного оружия. Благо, его пока  не было ни у кого, даже у арматорских арабов, занесённых на эту таинственную планету лет триста назад.  Скорее всего,  только поэтому, они довольно мирно сосуществовали с женской полумонархией-полуреспубликой,  почти не допуская набегов за женщинами со стороны своих островных пиратов. О походах через сухопутную границу не приходилось и говорить. Она была на замке. Надо сказать, обширные лесистые островные архипелаги Арматора очень способствовали развитию «благородной» пиратской  деятельности. Но, не смотря на стоны своих купцов и постоянные протесты госсовета Франкоросса, султан Дормастола почему то не находил сил для полного уничтожения островных пиратов.

Поговаривали, что существовала ещё и тайная торговля женщинами-преступницами, похищенными в храмах Русско-Французской ассоциации Арматора или проще в Республике Франкоросс, которая скорее была конституционной монархией. Но французы считали её больше республикой, русские-монархией.  С тем и жили.  Однако размеры пиратской работорговли казались столь  ничтожны, что упоминать о них было не принято. И, действительно,  речь шла не более, чем о полутысяче похищений в год. Хуже всего было то, что по данным разведки, в которую приходилось, скрепя сердце, набирать и преданных мужчин, арабы близко подошли и к производству огнестрельного оружия и производству двигателей.
До сего дня они терпели техническое превосходство женской республики, но не за горами было время, когда это  превосходство полуторамиллионной женской республики над двадцатимиллионным арабским миром могло неожиданно рухнуть. Подгоняемый этими опасениями, Госсовет принял решение искать опору внешнему вызову внутри, постепенно освобождая мужчин из рабского состояния и вовлекая их на путь технического прогресса, и поэтому число полусвободных мастеров и умельцев из числа мужчин непрерывно росло. Что и говорить, попасть в гаремы к арабам совсем не хотелось вольнолюбивым франкоросскам. Эта угроза уже маячила на горизонте в полный рост. Возможно, что женщины уже  опоздали со своими реформами. Во всяком случае, часть членов Госсовета считала именно так, но делала из этого весьма странные выводы. А именно собираясь отменить даже усечённую монархию и ввести власть обоих парламентов.

Надо сказать, что обе земные расы, после заключения мира с арабами и до нынешнего времени развивались раздельно, почти не мешая друг другу. Обе стороны довольствовались крупной  морской и приграничной торговлей. Правда, необходимо отметить, что республика Франкоросс не продавала Дормастолу ни кораблей, ни дирижаблей, ни другой сложной техники, ограничиваясь в основном поставками холодного оружия и предметов быта. Сами  арабы обходились допотопными одномачтовыми парусниками,  пути передвижения которых довольно жёстко отслеживались Парусной и Облачной стражей франкороссов. Причём арабы, так ревностно относились к требованиям царицы, что наказание пиратов за их неожиданные набеги почти всегда брал на себя султанский флот.

Шума и пленных было много, многие сановники награждались орденами и драгоценными подарками, но арестованные пираты что-то слишком часто бежали из султанских тюрем, особенно вожаки. Однако султаны один за одним обещали сделать последнее усилие и разгромить пиратские гнездовья на архипелагах. Чтобы не закиснуть от бездействия корабли Парусной стражи всё чаще и чаще уходили в дальние экспедиции. Это было тем более важно, поскольку Арматор, как планета был раза в два больше Земли и почти весь покрыт океаном. Крупных материков,  подобных существовавшим  на Земле, первопроходцы здесь пока не обнаружили. Нужна была кругосветная экспедиция и желательно не одна.

Ведь оставалось неисследованным холодное Южное полушарие, о котором ничего не было известно, даже арабским мореплавателям. Именно для того, чтобы разгадать его тайны и ушла из Тавридоса почти вся эскадра Северного флота во главе с заместительницей командующей флотом полк-валькирией Александрой Турчаниновой. Мало кто знал, что к этому дальнему походу готовились не только в Русско-Французском Арматоре, но и во дворце султана, и готовились довольно странно.

Но пока в Тавридосе было спокойно, и ничего не предвещало беды. Сад вокруг усадьбы Шатровых утопал в длинных клочьях тумана, который, как ни старался, не мог подмять  под себя  всю поверхность земли. Да и небо местами оставалось чистым и сквозь него изредка поблёскивали три крохотных арматорских месяца. Дольше других женщин задержавшись в саду под мерцающими звёздами Вера Шатрова и Екатерина Столыпина. Они, казалось, уже обсудили все вопросы, волнующие франкоросок и ,наконец, разошлись спать, нежно расцеловавшись на прощание. Причём Вера вложила в свои поцелуи даже немного страсти и долго не отпускала руку Кати. Она ушла к себе в спальню очень неохотно, будто желая что-то сказать и не решаясь это сделать..

Екатерине Столыпиной  долго не спалось. Её сильно беспокоило то, что она не выполнила задание царицы. Царица считала необходимым установление теснейшего союза с офицерской верхушкой Северного флота, поскольку стала считать Госсовет ненадёжным. Слишком большого влияния в нём достигли полукровки арабской крови, дочери и внучки бежавших во Франкоросс обиженных обитательниц гаремов, в основном представительницы Инженерной Стражи и Промармии.

Занимаясь строительством городов и заводов, производством продовольствия они значительно подняли свой авторитет. Теперь они считали себя вправе добиваться полного равенства с русскими и француженками. Внутреннего конфликта пока удавалось избежать, но он был не за горами. Надо было всеми силами укреплять своё влияние в армии и на флоте, этого можно было быстро достигнуть, породнившись с его подлинным вожаком. Таковой,  благодаря своему происхождению, влиянию, обаянию и заслугам перед республикой была не справедливо обиженная Госсоветом Вера Шатрова, имевшая очень сильное влияние на губернатора и адмирала флота свою лучшую подругу Маргариту Юсупову, которая была также крёстной матерью Рони.   

И вот столь тщательно продуманное мероприятие могло теперь сорваться из-за безрассудной ветрености адьютанта Юсуповой, полк-валькирии Джоаны Кореневой. Она настырно опекала Рони, не давая никакой возможности Катерине поговорить с будущей сестрой-наложницей.  Кроме, естественного чувства ревности к сопернице,  которая увела у неё хорошенькую девушку, Катя Столыпина испытывала нехорошее чувство очень ответственного человека, который не смог справиться с порученным ему важным делом.  А важность своего задания  госпожа Екатерина представляла очень хорошо.
 
Пока, сильнейшее в стране тайное общество реформаторов ПАРУС , или иначе, партия русской свободы, а с ним и ТОП-тайное общество полукровков были намеренно ослаблены, в связи с отправкой в кругосветную океанскую экспедицию большого числа вожаков, надо было закрепиться и направить мысли людей в сторону поддержки реформации сверху.
Тем более,  что основной костяк этого общества составляли офицеры флота и инженеры местных рудников и заводов русско-арабского происхождения. Дело было в том, что эти женщины появились в республике после Первого мира с арабами, когда часть гаремов по приказу тогдашнего султана в знак доброй воли была отпущена к франкоросскам, где эти женщины впоследствии вышли замуж за русских военных и французских моряков.

Но полк-валькирия Столыпина  надеялась, что положение ещё можно будет исправить. Она чувствовала, что мать Рони, такая же фигуристая красавица, как и её дочь, но сероглазая и с короткими тёмными волосами, обычными скорее для офицеров Верховой стражи,  всё же явно благоволила к ней. И, хотя она была старше Кати по возрасту и младше её по званию, пониженному Госсоветом,чувствовали они себя уже почти подругами. Екатерина пыталась читать, но не смогла. Она лежала на кровати и думала, думала,  обхватив голову руками.

Её собственная судьба сложилась не совсем счастливо. Имея богатство, красоту и успешное движение по служебной лестнице, она была очень угнетена отсутствием девочек в  своем неудачном браке с кузиной царицы, тоже рожавшей одних мальчиков. До этой постыдной неудачи со сватовством, она очень надеялась на хорошую наследственность Рони, полагая, что та принесёт ей в новом браке только девочек. Ей очень хотелось иметь своих дочерей, но по несчастной прихоти судьбы у неё и у её сестры-наложницы от их мужчин-светляков рождались только мальчики. Поэтому на деле она оставалась бездетной, поскольку мальчиков от матерей сразу забирали в чужие семьи, где они подрастали в качестве обычной прислуги. Затем их перепродавали женским брачным парам для ночных утех, в качестве любовников-светляков. А в  двадцать пять-тридцать пять лет их сдавали государству, в Работные дома. После этого они жили только в бараках при заводах и фабриках и до самой старости не знали, что такое семейное счастье.

Чтобы не кормить их зря, пожилых мужчин и инвалидов отправляли в храмы Триглы- Храмы Нежного Успокоения, где обученные жрицы милостиво позволяли им быстро умереть от наслаждений. Оргии, вино, опий, азартные игры, дуэли, разврат,  всё было привлечено для того, чтобы пожилой мужчина не протянул там больше пары месяцев. Особенно упорным и выносливым, в конце концов, предлагала свою любовь одна из жриц храма, после чего была обязана вызвать мужчину на дуэль.

В действительности эта дуэль больше походила на убийство, ибо в основном жрицы были молоды и с детства воспитывались, как воительницы. В храм они попадали, кто за преступления, кто из-за проигранных соревнований в своей возрастной группе. Плохая спортивная подготовка, вызванная ленью, пьянством, развратом,  на третий год  проигрыша  по всем дисциплинам строго обязательного военного десятиборья могла превратить жрицу храма в его обитательницу, которую отдавали всем престарелым мужикам для утехи. Это приводило к угасанию воли, то есть к медленной моральной смерти, за которой следовала дуэль с главной жрицей Храма и избавление от житейских страданий.

Так женская цивилизация поддерживала свою невиданную силу и живучесть. Поэтому, и для дальнейшего продвижения по службе, и для личного счастья, Катерине была крайне необходима новая молодая супруга, способная рожать только девочек. Иначе, она боялась сойти с ума. Ей всё чаще стали сниться её сыновья, умирающие в тёмных забоях или от сабель жриц Маконы, и она с плачем просыпалась среди ночи. Да и возможное окончание карьеры в качестве настоятельницы храма Маконы, главы беспощадных жриц, из-за отсутствия рождённых девочек тоже светило ей через несколько лет.  В её случае мысли самой  царицы о необходимости равенства мужчин и преобразований сверху в этом направлении попали на благодатную почву.

Однако все её планы рушились из-за напористой Джоаны. И, теперь Катерина не могла заснуть и курила одну сигарету за другой возле приоткрытого окна, кутаясь в тёплый махровый  халат.  Она решила этой же ночью серьёзно поговорить с Рони, и даже приоткрыть для неё возможности совершенно сногосшибательной карьеры. С минуты на минуту она ждала своего служку  Егора для ночного похода по тёмному особняку. Катерину уже начало смущать то, что её провожатый где-то сильно задерживается. Наконец, в дверь осторожно постучали и она тихо приоткрылась. Худощавый и хрупкий стеснительный паренёк Егорша стоял за ней с виноватой улыбкой на бледном узком лице.
-Госпожа Екатерина!  Простите за задержку,  но Рони только недавно отправилась в свою спальню-испуганно произнёс он.
-Ах ты, бездельник! Так ты  сразу же должен был бежать ко мне!-приняла сердитый вид Столыпина, чтобы Егор не заметил её расстроенного лица.
Фигура Егора сгорбилась и приняла испуганный вид, и Екатерина решила поменять свой показной гнев на милость.
-Ну, да ладно. Сейчас некогда выяснять с тобой отношения.  Веди Сусанин, но если ты приведёшь не туда, куда надо, тебя ждёт его участь!Знаешь что с ним стало?
-Неправда! –несмело обиделся Егор. Это неправда, вы такая добрая и ласковая, не то, что наша хозяйка и её дочки-лупят почём зря и чем попало.

Но Катерина шикнула на него и стукнула пушистым веером по затылку. Они тихонько дошли до лестницы.  Пройдя по ней, заговорщики вышли на веранду нижнего этажа. Вдруг Екатерина увидела какую то тень в противоположном крыле здания и толкнула Егора за небольшую колонну, зажав рукой рот. Он не пытался вырваться, а только испуганно вращал глазами. Екатерина выглянула из-за его головы, сильно сжав рукой его плечо. К комнате Рони тихо подходила  таинственная фигура в тёмной накидке с капюшоном. Вот она замерла перед дверью. На её почти неслышный стук дверь отворилась и в полоске розоватого ночного света появилась обнажённая Рони в обнимку с раздетым служкой. Тёмная фигура сбросила капюшон и нежно поцеловала девушку. Катерину затрясло от возмущения. Она узнала Джоану Кореневу.  Гнев и ярость так душили её, что она чуть не свернула Егору голову.
-Вот хамка!- прошипела Екатерина в ухо Егору. Жаль, дуэли  ныне запрещены, а то бы я попортила её слащавую рожу парочкой длинных уродливых шрамов.
 
Но дуэли действительно были запрещены особым указом Госсовета. Хотя и раньше почти не было смертельных случаев. Ибо дрались женщины-офицеры только на шпагах и саблях и только до первой крови, стараясь оставить глубокий шрам на лице соперницы. Понятно, что такое уродство считалась у женщин худшей развязкой по сравнению со смертью от укола длинной шпагой.
-Со светлячком вдвоём решили побаловаться до официальной свадьбы. Я ей точно начищу рожу. Тем более, что здесь в провинции дуэль возможно удасться замять-вслух подумала Екатерина.

Она развернулась и потащила Егора следом за собой. Парень шёпотом заверял её в свой преданности и отсутствии вины, но она дала ему подзатыльник и приказала замолчать. Вернувшись в свою спальню, она долго металась по ней, затем махом опорожнила пару бокалов светлого вина. Приказав Егору ждать её и ничего не трогать руками, снова спустилась вниз, чтобы переговорить с Верой Шатровой. Спустившись на второй этаж, она осторожно постучала в крайнюю дверь. На её повторный стук отозвался заспанный и недовольный возглас хозяйки. Катерина вошла,  застыв у дверей. Сонная Вера включила ночник с плавающими рыбками, и вся комната наполнилась их призрачными тенями.
-О, Катюша! Как неожиданно… А ты, что же не спишь? Тебе  нужна моя помощь? Не стесняйся.  Я всегда рада тебя видеть, даже после полуночи.

С этими словами голая Вера медленно выбралась из пуховой постели и, слегка качаясь от выпитого за вечер вина, стала искать свой халат. Она развернулась в сторону Кати своим привлекательным круглым задом и  заглянула под кровать. Затем Вера медленно  разогнулась и, подумав, откинула одеяло. Халат оказался на постели, в ногах, сбитый в маленький пушистый комок. Она надела и запахнула халат и пьяно плюхнулась на постель.
- Не стесняйся,  моя дорогая! Подсаживайся ближе, сейчас мы с тобой поговорим.
Катерина осторожно присела на край широкой постели и, чувствуя себя очень неловко, не смотря на лёгкое головокружение от выпитого вина, начала свой рассказ.

-Возможно, это будет выглядеть, как кляуза, как весьма гнусный донос, но мне до этого нет дела, ибо задета моя честь. А главное под угрозой прямое распоряжение царицы. Думаю, что вы, госпожа Шатрова, должны понять мои чувства. Вы знаете, что я виделась с Рони в кадетском корпусе и танцевала с ней на выпускном балу. Мои намерения получили одобрение царицы, которая очень бы хотела восстановить с вами добрые отношения и считает, что в прошлом Госсовет был к вам несправедлив, разжаловав из полковников в штабс -капитаны за успешные эксперименты с двигателями для катеров. Вам следовало присвоить звание контр-адмирала. Это не моё мнение, а мнение царицы. У меня к вам от неё письмо, которое я буду рада вручить вам завтра. Однако у меня есть серьёзные опасения, что я не успею вручить его вам, поскольку вынуждена буду уехать рано утром. Вас это удивляет? А почему, не смотря на ваше официальное приглашение, я встречаю здесь полк-валькирию Кореневу, которая просто не даёт мне подойти к Рони? Всё это настораживает и вынуждает меня на ответные действия. Во всяком случае, я не хочу присутствовать на свадьбе счастливой соперницы.

Шатрова осторожно обняла Столыпину и попыталась поцеловать и погладить по голове, но рассерженная женщина нетерпеливо вырвалась. Тогда Вера крепко обхватила её руками.
-Катя! Успокойся, и мы сейчас во всём разберёмся. Я думаю, что твой отъезд очень нежелателен. И, даже, если я завтра не смогу уговорить Рони переключить внимание на тебя… Ты же понимаешь, как это всё сложно и тонко в личных отношениях! Я сама хотела бы видеть тебя в числе моих гостей. Кроме того, я думаю, что и в личном плане смогу найти для тебя утешение. У меня есть на этот счёт кое-какие мысли. Если, конечно, ты не считаешь меня слишком старой для тебя.

Столыпина взглянула на неё с нескрываемой обидой.
-Вера, я думаю, что всё это бесполезно. У них  дело зашло очень далеко. Я видела только что,  как Джоана прошмыгнула в спальню к Рони и была принята очень тепло. Полагаю их обеих сейчас усердно развлекает голый служка. Развлекает до свадьбы, заметьте! Поэтому,  или вы немедленно прекращаете это безобразие, или…  я  уезжаю прямо сейчас. Я не хочу оставаться здесь не минуты.
Екатерина сидела неестественно выпрямившись. Её голос слегка дрожал от возмущения.  Её глаза пылали, а лицо сильно побледнело. Сжатым кулаком она решительно постукивала себя по колену, и, в то же время, она явно боялась встретится взглядом с глазами Веры.
-Милочка! Да ты боишься расплакаться! Значит, у тебя были на Рони очень серьёзные виды. Ну, что ж, посмотрим, как ты сейчас запоёшь-подумала про себя Вера и приступила к решительным действиям.
Она подсела к Кате потеснее и попыталась её обнять.
-Пойми, я не хочу мешать моей дочери сделать счастливый выбор, но и тебя, дорогуша, никуда не отпущу, поскольку у меня есть очень серьёзные намерения в отношении тебя. Зачем нам с тобой этот бессмысленный скандал,  эта истерика? Ну, посмотри на меня дорогуша,  всё пройдёт, успокойся. Ты видишь,  что я тебя люблю?

С этими словами Вера поцеловала волосы Кати, затем шею. Мягко погладила её рукой с перстнями по выпуклой тугой груди.
-Какая у тебя маленькая грудь!-удивилась она и осеклась, вспомнив, что у Катерины не было девочек, а значит она никого не кормила грудью, ведь мальчиков сразу же отдавали на сторону чужим кормилицам.

Катя стала осторожно отбиваться от её настойчивых рук.
-Вера, если вы меня пытаетесь успокоить, то всё это зря… Я своего решения не изменю. А ещё лучше, я до отъезда вызову её на дуэль и расковыряю перед свадьбой всю её слащавую рожу шпагой. Я очень, очень рассчитывала на Рони. Поймите, у меня до сих пор нет детей, одни мальчики. Я хотела, я так надеялась, что она подарит мне дочек. Сама я не хочу больше рожать.

Вера быстро встала с кровати и загородила ей дорогу.  Катя сидела на её высокой кровати, положив руки на колени, и судорожно теребила халат. Она уткнулась взглядом в пол и продолжала говорить, роняя горькие обвиняющие слова.  Вера твёрдой рукой ухватила её за подбородок.
-И это всё, что тебе надо? Никуда ты не пойдёшь, милочка, а останешься здесь. И я думаю,  что в твоих планах смогу помочь тебе лучше, чем Рони.
- Я не твоя милочка! Пусти меня немедленно…  Да что ты себе позволяешь?-лепетала Катя отворачиваясь и пытаясь рассердиться на чересчур гостеприимную хозяйку.
Катя попыталась встать, но твёрдая рука Веры удержала её на постели.
-Ну-ка! Посмотри мне в глаза! Посмотри и не опускай их! Я сказала: смотри мне в глаза!

Вера крепко держала Катю за подбородок, в то время как её левая рука медленно развязывала пояс Катиного халата.
-Что тебе нужно! Оставь меня в покое! Да отстань ты, в самом деле!- нерешительно бормотала Катя, почти не сопротивляясь и будто подталкивая Веру на решительные действия.
Она схватила Веру за руки и крепко сжала бёдра, предпочитая пассивное сопротивление немедленному бегству. Но Вера вовсе не собиралась ей уступать. Она вся напряглась и требовательно посмотрела на Катю.
-Убери руки  и раздвинь ноги. Раздвинь бёдра, я сказала.
Катя посмотрела Вере в глаза, и вдруг потупилась. Её руки обмякли и она развела колени. Через мгновение Верина рука нащупала влажность на меху у неё в промежности и настойчивые Верины пальцы полезли дальше.
-А теперь ляг на спину и раздвинь ноги!

Катя выполнила это требование, не сводя глаз с напряжённого лица Веры. Вера сбросила халат и начала медленно ползать по Кате, лаская мягкими сосками её тело. Она подтянулась к её лицу и несколько раз поцеловала в губы, подолгу переводя дыхание. Затем, она стала сползать всё ниже и ниже. Катя перестала сопротивляться. Её тело обмякло и вкушало Верины ласки с дрожью и  нетерпеливым желанием. Наконец, Вера насытилась и, сжав Катю в объятиях, серьёзно сказала, заглядывая в её раскрасневшееся лицо.
-Я думаю, мы с тобой явно не одногодки, а значит, нам разрешат стать священными сёстрами, и я смогу подарить тебе двух-трёх девочек, о которых ты мечтаешь, хоть ты и помоложе меня. Но, самое главное я научу тебя нарушать указы и возьму тебя везде, везде, где только пожелаю. Я натравлю на тебя своего нового «ночника», и он возьмёт тебя сзади… Ты ужасно сладкая сука, моя дорогая.
-Нн-ет! Хватит! Я пойду к себе-простонала Катя часа через полтора с трудом освобождаясь от Вериных объятий. Прости меня. Я, правда, лучше пойду. Всё было… изумительно.
- Подожди, моя милочка. Ты обещала подставить мне задок. Давай-ка, я возьму тебя на коленях-и Вера начала грубо лапать Катины ягодицы, снова доставая искусственный двучлен.
Но Катя уже не могла продолжать эту игру и, накинув халат, шатаясь от выпитого вина и возбуждения пошла к себе.

То, что она увидела в своей спальне, поразило её до полного изумления. Худощавый паренёк Егорка сидел на её кровати и дрожал от холода. Из распахнутого окна, вместе с тёмным туманом, вползала предутренняя весенняя свежесть.
-А ты то, что здесь делаешь, дурачок?-спросила она с удивлением.
-Сударыня, вы же велели мне ждать вас, а вас не было почти три часа.

Зубы Егора выбивали мелкую дробь, напоминая позвякивание чашек из плохого фарфора в железнодорожном вагоне ресторане, и Катерина засмеялась.
-Да у тебя, дурачок, хоть мозги то есть? Что же ты окно не закрыл? Из него же холод прёт, как с ледника-улыбнулась Екатерина, закрывая окно.
-Госпожа, так вы же не велели ничего трогать!-почти всхлипнул несчастный паренёк.
-Ах, вот оно что! Значит, это я виновата, и должна просить у тебя прощения? Ну, что ж! Прости меня Егор, свою рабыню!

Екатерина расшалилась. С её души спал тяжёлый груз, и она ожила для новой любви и новых надежд. Поручение императрицы неожиданно оказалось выполненным донельзя блестяще. Всё это вместе с неожиданно воспылавшей к ней страстью к старшей Шатровой, ввергло её душу в состояние дурашливости и ожидания чудес. Подшутить над молоденьким пареньком, показалось ей очень забавным делом. Она сбросила с себя махровый халат прямо ему в лицо и опустилась перед ним на колени. Суровая женщина-офицер  умоляюще сложила руки и поползла к нему на коленях. Парень перепугался, и вскочил с кровати, пытаясь её поднять. Ему это удалось не сразу, потому что она ещё малость хотела подурачиться.

Однако, ощутив на себе его холодные руки, она вдруг вскочила на ноги, её настроение переменилось и она стала срывать с него всю одежду, гладя его и ласково подсмеиваясь. Катерина бросилась к электрокамину и включила его на полную мощность. Затем она схватила Егора за руку и повлекла за собой в ванную комнату. Богатые французские зеркала отразили их полное несоответствие друг другу. Худой испуганный паренек, прикрывая свободной ладонью свою промежность, втащился в просторную ванную комнату за решительной красивой женщиной в расцвете её зрелости. Дисгармония была столь очевидной, что Егор съёжился ещё больше, не понимая, что она от него хочет, и, стараясь не смотреть в зеркала.

Загнав промёрзшего парня под горячий душ, Екатерина бросилась в комнату и убавила нагрев камина, убедившись, что в спальне становится заметно теплее. Она постояла посреди комнаты, уперев руки в бока. Затем она запрокинула голову, закинула руки на затылок и засмеялась. События приняли неожиданный оборот, но так было, наверное, даже лучше. Она надела и снова сбросила спальный халат и вошла в душевую. Егор уже согрелся и почти не дрожал. Завидев её, он опустил глаза, стараясь не смотреть на голую даму,  которая ему очень нравилась. Но его член подвёл его, отозвавшись на вожделение, волной пробежавшее по его телу. И, как бы он осторожно не заталкивал его между ног, пытаясь зажать между ляжек, он восставал вопреки воле своего хозяина, подчиняясь свирепому мужскому желанию при виде вертящихся перед ним голых женских ягодиц. Намылившись сама, Катерина принялась и за Егора, пару раз шлёпнув ладонью по его непослушному достоинству. Это ещё более возбудило его.

Суровая дама прищурила глаза и сделала нарочито свирепое лицо. Она ухватила его конец в кулак, и стала сильно дёргать вперёд и назад.
-Да как ты смеешь себя так вызывающе вести? Ты что, собираешься меня трахнуть прямо здесь через зад, как животное? Признавайся, мерзавец! А ну, не распускай нюни, а отвечай! Есть у тебя срамные мысли? Ты меня хочешь взять сзади, как животное?
Но парень окаменел, и молча вцепился в её сильные руки, пытаясь вырваться. Когда она его отпустила, конец его уже опал. Испуг оказался сильнее неожиданного желания.
-Ах, ты мой умница!- засмеялась дама-полковник. Значит, ты не хочешь взять меня прямо здесь в непотребной позе? Ну, тогда нагнись, я потру тебе спинку.

Красный, как рак, молодой парень терпеливо сносил, пока она тёрла его мочалкой, лишь изредка вскрикивая, он разрешал лазить её скользкой руке в самые срамные места. Екатерине скоро надоело возиться с неловким парнем и она вытерла его насухо своими сильными руками, да так, что он пошатывался от её растираний. Приказав ему в свою очередь вытереть себя, она с усмешкой наблюдала, как он пытается спрятать опять восставший конец. Когда они вытерлись, госпожа Екатерина взяла парня за руку и подвела к своей постели.
-Слушай меня внимательно! Мне от тебя ничего не нужно. Я просто не хочу, чтобы ты заболел по моей вине. То есть, я просто тебя жалею. Поэтому ложись в мою кровать, и ты будешь меня греть и согреешься сам. Но, чтобы вот этой твоей выступающей части во мне не было. Ложись, и давай спать, а то до утра часа три только и осталось.

Екатерина проследила за парнем, чтобы он лёг к стенке и хорошо укрылся, и тут же с облегчённым вздохом завалилась спать сама. И вскоре полк-валькирия Облачной стражи блаженно заснула. Ей снилось, что она тонет в золотом песке, который становится всё жарче и жарче. В комнате стало душно. Жарко. Егор открыл глаза и испугался. Его госпожа разделась, скинула одеяло, и её голое тело алело в красных бликах электрокамина. Она разделась сама, раздела Егора и подмяла одеяло под себя, зажав его бёдрами. Женщина сладко спала, оттопырив такой совершенный зад, что у Егора перехватило дыхание. Теперь он мог рассмотреть её спокойно. Не то, что в зеркальном душе, когда он пугался собственных взглядов на тело лихой офицерши.

Егор прикрыл глаза и вспомнил обиды дворни, насмешки младших сестёр Рони над его задумчивостью и медлительностью. Он вспомнил их придуманные наказания за свои несуществующие вины, и однообразный ответ бабушки Дарьи, которая говорила девчонкам от одиннадцати до шестнадцати лет, то есть значительно младше его, всегда одно и то же.
-Ну, раз он виноват, спустите с него штаны, да и выпорите за сараем.

Девчонки с воплями тащили его за сарай, стягивали  штаны и привязывали к лавке, стараясь с хохотом ущипнуть за самые срамные места. Они пороли его, когда кнутом, когда крапивой, визжа от восторга. Его слёзы вызывали их смех, и новые придирки. А ему, серьёзному семнадцатилетнему парню, было стыдно, что он не может терпеть боль и ерзает на лавке, что он не может расмеяться в лицо своим мучительницам, которые часто беззастенчиво лапали его, испытывая новые для них интимные ощущения.

Внезапно, он решил для себя, что ему надо сделать.
-Пусть эта странная дама, то задумчивая и суровая, то весёлая и нахальная,  ответит за них  за всех, молодых и ловких, смелых и быстрых. Пусть ответит! Пусть! Пусть! Пусть! –в отчаянии думал молодой раб.
Егор оглядел свой вздыбившийся конец, и задохнулся от желания. Он решил посчитать до пятидесяти и, если женщина не переменит позы, то он возьмёт её в самой запрещённой позе, и тогда уже никто из дворни не посмеет смеяться над ним. Никто. Он прослезился от жалости к себе, и начал медленно считать до пятидесяти, растягивая промежутки. Он досчитал уже до ста, но дама так и не переменила своей притягательной позы.
-Ну и пусть меня убьют в Храме исполнения желаний, я возьму её грубо, как животное.

Однако он посчитал ещё до ста, и только потом приподнялся. Она крепко спала, и всё также бесстыдно курчавились густые волоски на её промежности и пламенели под светом камина её гладкие тёплые ягодицы.  Его член затвердел ещё больше, и парень осторожно навалился на спящую даму. Его член скользнул в её канал и замер, а затем начал там свой победный танец. Егор осмелел, приподнялся, и крепко ухватил даму за мягкие широкие бёдра.
-Хватит, Вера! Хватит, ну, перестань Я прошу тебя перестань – вяло отнекивалась сквозь сон ошеломлённая полк –валькирия.
-Отлично! Она пьяна и никак не может проснуться! Тогда вперёд, Егор!-громко прошептал распалённый собственной смелостью и желанием парень и громко застонал, извергая в лоно проснувшейся дамы свое семя.

Под этим напором его дама окончательно проснулась и, пронзительно завизжав, пыталась вырваться из его рук, а он продолжал свои атаки, как сомнамбула, крепко вцепившись руками в её широкие мягкие бёдра. Неожиданно дверь с шумом распахнулась, и резко щелкнул выключатель. Егор с ужасом увидел в дверях свою хозяйку, а в следующий момент она сильной рукой уже сбросила его с госпожи Катерины.
-Что здесь происходит? Тварь! Подлый сосунок! Ты посмел взять стражницу-офицера в запретной позе. Да я сама засеку тебя розгами до полусмерти, а потом тебя прирежут в Храме! Безжалостно прирежут,  я об этом позабочусь.
Она схватила со стены Катину нагайку и начала жестоко избивать несчастного парня, стараясь попасть по лицу. Егор взвыл и закрылся руками, подставив хозяйке спину. По голове и по лицу у него потекла кровь. Вера вошла в раж и хлестнула его еще два раза, перегибаясь в пояснице. Мышцы её мускулистого тела конвульсивно напрягались. Вдруг она ощутила на своей руке неимоверную тяжесть. Катерина стояла перед ней на коленях и умоляюще хватала за руки, которые Вера в горячке безуспешно пыталась вырвать.
-Вера, прости его, Вера! Это целиком моя вина. Я его раздразнила. Я хотела, чтобы он погрелся рядом со мной. Не надо, не бей его. Я прошу тебя, пожалей!
Вера отшвырнула свою новую любовницу к кровати.
-А ты! Да, как ты могла? Ты позволила ему пользоваться тобой в запрещённой позе! Мне ты отказывала в этом наотрез, а ему подставила свой задок.  Ты решила стать самкой для этого вонючего сопляка?
-Вера! Прости, прости нас! Я готова выполнить любые твои желания.
- Тогда на колени тварь! И, дай мне твой зад.

Катя опустила голову и неловко развернулась, оттопыривая задницу. Её тело задергалось от боли, и она неловко поползла к тумбочке. Вера хлестала её с расстановкой и, видимо, уже не так яростно, как Егора. Её порыв ревности начал остывать. А Катя, то ёжась от новых ударов то взвизгивая от боли, на четвереньках добралась до тумбочки и открыла её. Там в деревянной шкатулке с палехскими росписями лежал такой же предмет зависти многих женщин Арматора, большой двурогий член в свадебной упаковке.

Она разорвала упаковку, и стоя на коленях, обернулась лицом к Вере. Новый удар пришёлся ей по спине и внутренней части бедра, заставив её взвыть от боли. Она сунула упаковку Вере в руки и испуганно оглядываясь и опасаясь нового удара, заползла на кровать и встала на четвереньки, раздвинув руками ягодицы. Тогда Вера  мрачно подозвала сжавшегося в углу кровати Егора и заставила его ещё раз взять свою подругу с нарушением указа. Освободившись от семени в лоно роскошной женщины, Егор с трудом сдержал крик и торопливо отполз в угол кровати. Он расширенными глазами смотрел на их ночные забавы и со страхом ожидал решения своей участи. Однако через полчаса ночные игры закончились, и для уставших измождённых бурной ночью женщин наступал новый хлопотный день.

Почувствовав, что про него совсем забыли, Егор схватил одежду и торопливо юркнул за дверь, со страхом ожидая грозного окрика. Но он успешно добежал по ковровой дорожке до крайней двери коридора и в панике стал одеваться, услышав на лестнице раздражённые голоса младших барышень, которых бабушка Дарья выгоняла во двор голышом, обливаться холодной водой. Не  смотря на свою осторожность, он был замечен и затащен голыми девчонками и парой их одиннадцатилетних подружек-гостий под струи холодной воды из двух шлангов. Боясь криками напомнить злобной хозяйке о себе, Егор молча трясся под холодными струями, и за это был вскоре изгнан обиженными хулиганками вон. Визжащие девчонки со смехом начали поливать водой друг друга.


СРЕДНИЕ СЁСТРЫ ВЕРОНИКИ

Средние сёстры Рони Ксения, Переслава и Ладомира были бойкими и не в меру развитыми девочками. Заводилой среди них была высокая рыжеволосая семнадцатилетняя Ладомира, недавно отпраздновавшая свой день рождения лишением девственности. Любовь к хорошеньким стройным мальчикам странным образом сочеталась в ней с высокой работоспособностью и дисциплиной в учёбе. Во всём остальном высокая рыжеватая девушка вела вольно и бесшабашно. Например, все юноши, работавшие  в доме по хозяйству боялись её за постоянную тягу к розгам. Сечь юношам голые задницы было её страстью. При этом она вовсю давала волю рукам, беззастенчиво лапая свои жертвы.

Она и её сводная сестра помладше, хрупкая длинноволосая шатенка Ксения, которой через месяц с небольшим должно было исполниться семнадцать лет, были заводилами во всех приключениях. Их жгучий интерес к мужскому полу с трудом сдерживала бабушка Дарья. Но теперь он разгорелся с новой силой. Небрежные рассказы Рони, и выпитое по случаю приезда старшей сестры местное токайское, ударило им в головы.

Едва девушки оказались в своей спальне, как у них начался обмен впечатлениями по поводу посещения авиаангара и пережитых ощущений от изнасилования хорошенького мальчика. Горячечным шёпотом они ругали смущённую Переславу за то, что она не осмелилась сесть до конца на вздыбленный орган изнасилованного мальчишки и предпочла остаться девушкой. Ксении было проще. Для неё это был уже седьмой раз, когда она воспользовалась для получения удовольствия домашней прислугой. По закону ей уже полгода назад можно было просить у матери постоянного «светлячка», поскольку совершеннолетие на Арматоре наступало в семнадцать с половиной лет, что почти точно соответствовало семнадцати годам в земном исчислении.

Девушки долго не могли успокоиться и сердито наседали на неожиданно расплакавшуюся хрупкую русоволосую тихоню Переславу, которая была старше их почти на год. Вдруг Ладомира, которая буквально верёвки вила из своей сеcтры, пользуясь её тихим характером, вдруг вспомнила.
-Рони рассказывала про свою подругу по юнкерскому училищу, которая тоже боялась сесть на мужской конец сама. Они нашли выход из положения и отвели её в тюрьму к уголовнику. Смертникам нечего терять и они не боятся наваливаться на женщину сверху. Сейчас у нас в городе сидит в камере предварительного заключения огромный горняк, убивший в забое трёх своих товарищей за то, что они потребовали с него карточный долг. Ксюха, а давай отведём Славку к нему…

Переслава  торопливо улеглась на свою высокую кровать и накрылась одеялом с головой.
-Идите к чёрту! Вы сошли с ума. Я не хочу отдаваться убийце.
Но Ладомира неожиданно завелась от своей бредовой идеи и спрыгнув с кровати затормошила Переславу за плечи.
-Дура, ты не понимаешь, как это шикарно. Спроси у Рони. Она расскажет тебе, сколько раз она и её подруги-кадеты нарушали запреты. А в первый раз, если совокупление произошло по неопытности, закон вообще налагает только штрафы. Ты что не помнишь, что написано в гражданском кодексе? Зато в гимназии все девки поголовно будут тащиться от зависти. Я бы сама тоже попробовала, жаль мы поспешили с этим мальчишкой. Но с другой стороны у нас в классе мы остались самые последние, кто ещё не садился на мужской конец. Спасибо бабушке! Бдила нас, как жандарм. Давай утрём девкам нос хоть в этом.    Они ведь умрут от зависти, когда мы им расскажем про наши приключения с уголовниками.

После долгих уговоров Переслава неохотно проглотила таблетку для предохранения от беременности и сунула их заодно и остальным сёстрам, поняв по их настроению, что они и сами захотят испытать острые ощущения. Потом она одела короткое цветастое соблазнительное подростковое платье и, схватив беличью шубку, вслед за сестрами тихо вышла в коридор. Казалось, что весь огромный особняк мирно спал, и никто не мог помешать их скандальному предприятию. Хихикая, и пугаясь каждого громкого звука, девушки в коротких шубейках тихо раскрыли ворота и угнали со двора четырёхместный веломобиль своей бабушки. Девушки так осторожно старались исчезнуть в ночи, что не заметили, как за ними с заднего сидения экспериментального автомобиля с дизельным двигателем, положенного только старшим офицерам и крупным деятелям науки и искусства, следит какая-то взлохмаченная мешковатая фигура. Через несколько минут эта фигура осторожно вылезла из машины и тихо скользнула на конюшню. Тихой рысью оттуда вышел огромный лось и равномерно затрусил по гладкой  грунтовой дороге, укатанной сотнями веломобилей. Всадник приник к шее животного и почти слился с ней.

Быстро доехав до брусчатки на окраине города, девушки включили фары и налегли на педали. Через двадцать минут нервного смеха и гонки по ночным улицам Коврополиса, сильно отличавшихся от столичных улиц Петрограда и Марселя, солидной приземистостью зданий и их шириной, они подъехали к главной городской тюрьме на противоположной окраине города. Рядом со входом в тюрьму, под раскидистыми могучими дубами, они увидели две осторожные тени, в которых Ксения узнала своих одноклассниц-гимназисток и девушки осторожно подошли к ним.

Оказалось, что лихие худощавые блондинки Светозара и Полигора, так звали встреченных гимназисток, ещё за день до этого сгворились с прапор-валькирией, заступающей на ночное дежурство, о посещении уголовников для избавления от девственности. Девушкам было противно отдаваться нежным и пугливым служкам-«светлячкам». Теперь им надо было дождаться, пока прапорщица примет смену. Они уже знали из радионовостей, что заключённых-убийц шестеро и выпросили для себя великана-рыбака, спьяну ударившего товарища веслом и промедлившего спасти его. Он нырнул за утопленником, когда тот уже захлебнулся и привёз его на берег, признав свою вину. Подружки видели шахтёра-убийцу, и он не очень понравился  им своим звероватым видом.
-Ничего. Главное, чтобы у него было достаточно сил Славку откупорить-засмеялась Лада и нарвалась на крепкий подзатыльник от обиженной сестры.

Но она не стала затевать драку, а предложила девушкам покурить заимствованные у матери сигареты. Десяток тиснутых из пачки сигарет был просто завернут в бумагу, и половина из них переломилась. Девушки дружно закурили, с нетерпением ожидая выхода прапор-валькирии. Вскоре соседка Полигоры вышла. Это оказалась крепкая решительная казачка из арабок-полукровок, которая вначале заворчала на девушек, сказав, что она не подписывалась устраивать групповые случки с убийцами. Но, неохотно приняв несколько крупных купюр, с кислой улыбкой спрятала их в широкий карман галифе. Поправив пояс и запахнув черкеску, она сдвинула кубанку на затылок и предложила шагать за ней. Девушки настороженно втянулись в массивные двери тюрьмы и, отвернувшись, прошли мимо разбуженной постовой стражницы, заворчавшей при их появлении. Коридоры тюрьмы встретили их вздохами, вонью, запахами, затхлостью и тяжкими вскриками. В одной из клетушек заворочались заключённые.
-Хоть бы постеснялись, сучки дырявые, чуть не каждую ночь ведь спать не дают. Всё ходят, хрен потолще выбирают.
Девушки покраснели и стыдливо заторопили прапорщицу, упрашивая провести короткой дорогой. Но она пожала плечами.
-Коротким путём нельзя. В дежурках на общей лестнице ещё не все караульные спят. Вам не стоит светиться перед ними. Пойдём через коридоры вдоль камер.


Прапорщица  переключила свой ночной фонарь на менее яркий свет, но это мало помогло. Поднявшиеся на третий этаж девушки столько о себе наслушались, что у них от стыда жаром пылали уши. Наконец, на четвёртом этаже стало спокойнее. Все камеры имели двери и маленькие глазки. Здесь сидели только убийцы.
-Ну, вас как, по одной распихивать или все вместе пойдёте? По одной то интереснее. И стесняться некого будет и порассказать будет что, о том как вас убийцы вертеть станут…
Девушки примолкли, растерянно теребя тонкие платьица. Но, наконец, Ксения испуганно выдохнула прапорщице в лицо.
-По одной. Но не сразу. Сначала давайте Переславу под шахтёра подложим, а потом уж нас распихаете по остальным- пискнула она чуть хрипловатым  дрожащим голоском.

Загремели ключи, и девушки впятером вошли в просторную камеру убийцы. Он спал на деревянной кровати и натужно храпел. В камере было душно, жарко и горняк сбросил с себя одеяло на пол. Во сне он обливался потом.  На его голом теле бугрились огромные перекачанные мышцы, доведённые изнурительной работой до гипертрофированного состояния. Переслава молча стала пятится к двери, но прапорщица засмеялась и схватила её за талию.
-Ты что ли целка? Ну, давай, раздевайся. Я сейчас его разбужу. Ну! Я ведь денег назад не отдам. Заголяйся, дура. Иначе он сейчас всё на тебе порвет, и назад домой не в чем идти будет. Или ты с ним здесь навсегда остаться хочешь?
Переслава нерешительно оглянулась на сестёр, будто прося защиты, но они торопливо набросились на неё, помогая раздеться, а тем временем прапорщица ловко потянула на себя цепь от стены и застегнула браслет на ноге у заключённого. Он медленно, ещё ничего не понимая, приподнял голову. Прапощица включила ночник поярче. Подруги вытолкнули Славку вперёд и она начала нерешительно извиваться, стараясь изобразить восточный танец. Это получилось у неё плохо. Не танец, а скорее его жалкое подобие. У горняка вырвался изумлённый хрип.
-Хто-о это? За-ачем?
-Попробуй девочку, бедняга, в последний раз в жизни. В храме тебе такую уже не дадут-тихо сказала стражница, и ошеломлённый убийца резко вскочил с кровати.

Тонкая короткая цепь звякнула, натянулась и горняк упал к ногам Переславы. Вся дрожа, она продолжала медленно извиваться перед упавшим мужчиной, а он, шипя от боли в ушибленном колене, стал осторожно подниматься. Шахтёр запрокинул голову, положив руки на бёдра девушки, и судорожно стиснул их. Его взгляд упёрся в глаза Переславы, и они медленно налились слезами. Юная гимназистка испуганно отвернулась, пытаясь перевести дыхание, руки уголовника осторожно двинулись по её бёдрам и он некоторое время стоял на коленях, цепляясь за девушку руками и недоумённо крутя головой. Арестант всё ещё не верил своему счастью, но его руки говорили ему, что это был не сон. Наконец, он догадался поцеловать лоно девушки и она слегка развела ноги, будто торжествуя, подняв тонкие руки вверх.

Пальцы заключённого осторожно проникли внутрь влагалища и он ошеломлённо вынул их и поднёс к лицу. Они были влажными. Он лизнул вонючую влагу из девчачьей щели и вдруг дико заревел. Переслава испуганно присела, пытаясь отступить назад, но мужик ловко подцепил её мощной рукой между ног, а второй рукой схватил за густые волосы на затылке. Переслава почувствовала, что её поднимают  в воздух и она падает на жёсткую кровать. Ошеломлённая падением и тяжестью притиснувшего её тела она забыла о своей промежности и неосторожно раскинула ноги. Твёрдый, как рог, мужской конец ринулся между ними и камера наполнилась внезапным визгом Славки. Девушки испуганно и зачарованно смотрели на бешено качавшего задом мужика и отрешённое лицо распростёртой под ним воющей Переславы. Из ступора их вывел хриплый от вожделения голос прапорщицы.
-Всё, пошли отсюда. Он её не отпустит, пока не насытится. Сейчас он её без боя не отдаст. А убивать его, пока нет приказа. Пусть поиграется. Лишь бы не задушил от счастья, спаси Аллах.
Девушки вышли в тюремный коридор, который вдруг ожил стуками в дверь и приглушёнными окриками.
-Девок привели? А к нам сюда хорошенькую, тоненькую. Мы её вдвоём ублажим. И к нам дайте девочку. И к нам. Дайте нам целочку. Мы порвём её в один миг. Бабы, будьте людьми, и нам дайте малышку…

Осторожные голоса и стуки ошеломляюще подействовали на побледневших перепуганных девушек. Прапорщица открыла соседнюю камеру, в которой сидели два неопрятных небритых мужика и, содрав платье и шубку с ошеломлённой Ксении, попыталась втолкнуть её туда. Ксения испуганно упиралась и стражница дала ей звонкую пощёчину. Это подействовало на девушку мгновенно. Она на полусогнутых ногах растерянно прикрываясь, вошла в камеру и упала в руки бородатых арестантов, один из которых уже был голым. Ксения мгновенно оказалась внизу и сразу раскинула ноги. Сопротивляться было бессмысленно и опасно. Дверь захлопнулась и прапорщица насмешливо посмотрела на бледные лица остальных трёх искательниц необычных приключений.
-Ну, что стоите, как паралитики? Описались от страха? А ну, быстро шубки и платья мне и шагом-марш голышом по коридору!

Девушки послушно выполнили её команду и, прикрываясь руками, пошли дальше, осторожно ступая босыми ногами по холодному каменному полу. Прапорщица отозвалась на истерческий шопот ещё одного арестанта и втолкнула к нему Свету. Потом наступила очередь Горы. Лада презрительно скривила лицо и гордо вошла в открытую камеру следующего арестанта, но неожиданный толчок в спину бросил её глубоко внутрь. Она не удержалась на ногах и, упав на колени, попыталась встать, опираясь на кровать, но сзади на неё уже навалился  бородатый мужик и стал настойчиво раздвигать ягодицы. Лада закричала от боли. Но её сопротивление было напрасным. Мужик вошёл туда, куда стремился попасть и, не обращая внимания на её крики, закончил в неё, после длительной возни и пыхтения. Немного отдышавшись, и отдохнув, он равнодушно перевернул её на спину. Девушка снова закричала от боли, только возбудив этим насильника. Он долго наслаждался её криками и беспомощностью.

Примерно через полтора часа арабка с двумя соплеменницами из числа конвойных казачек начали силой выволакивать охрипших и заплаканных девушек из камер, буквально отбивая их у распалившихся мужиков. Девушки, отдышавшись и поплакав, стали просить назад свою одежду, но арабки повели их в мыльню на первый этаж, мимо клеток пленных арабских пиратов. Многие пираты сидели в тюрьме давно. Они пришли в ужасное неистовство при виде совершенно голых русских девчонок. Хрипло крича на своем непонятном языке, они затрясли толстыми прутьями решеток. Некоторые в исступлении начали биться об них головой. Арабка-прапорщица подошла к одной из решёток, возле которой стоял высокий властный старик и, поклонившись, пошепталась с ним. Он тут же написал карандашом какую-то короткую записку и арабка снова благодарно  поклонилась ему.

Наконец, страшный переход был закончен, и конвойные втолкнули девушек в просторную мрачную мыльню с широкими мраморными чёрными лавками и серым гранитным полом. С плесневелового потолка то и дело срывались холодные жгучие капли и девушки начали повизгивать от холода.
-Мойтесь-сказала прапорщица-великан и открыла несколько кранов, из которых зашипела горячая и холодная вода. Вон там возьмёте шланг для уборки пола и поставите на кран. С его помощью подмоетесь. А то залетите невзначай. Потом объясняйся с вашими мамочками. И вот упаковка противозачаточных порошков, примите на всякий случай.
-Но их же принимают до совокупления?-удивилась Ладомира.
-А кто тебе сказал, что тебя закончили трахать?-на ухо шепнула ей прапорщица и ущипнула ее за сосок, Лада испуганно отшатнулась, приняв её слова за грубую шутку.

Казачки-полукровки вышли из мыльни, ухмыляясь. А девушки начали торопливо намыливаться, пытаясь оттереть мочалками невидимую грязь, оставленную на их нежных телах похотливыми самцами. Вскоре они немного ожили и со смехом начали присоединять шланг к крану, а потом, добившись сильной тёплой струи из него, сдвинули одну из лежанок и стали по очереди ложиться на спину и вставив шланг в вагину, подмываться тугими тёплыми струями, с визгом выдёргивая его, если кран вдруг начинал фыркать. Неожиданно Переслава насторожилась. Из коридора донёсся странный глухой шум. Девушки застыли и онемели с испуганными лицами, услышав гул мужских голосов. Вдруг двери в мыльню, скрипнув пружинами, распахнулись и прапорщица властно вошла в неё впереди нескольких стражниц.
-Так потаскушки! Для вас есть работа. От вашего вида возбудились пленные арабы, и дело пахнет бунтом. Если вы не хотите скандала на весь город, поработайте передками и под арабскими воинами. Вам полезно привыкать к чёрным членам. Вы думаете, что раз вы русские аристократки, то чёрные мужики не доберутся до вас?  Вы напрасно так думаете, высокомерные русские шлюшки! Ну-ка, пальцы в щелки и приготовиться! Нагибайтесь, я вам говорю, а то заработаете плетей…

Девушки отчаянно завизжали и начали скандалить и кидаться на хохочущих арабок. Но ни визг, ни вопли, ни слёзные просьбы не могли разжалобить каменных истуканов в казачьих черкесках. Прапорщица гневно оттолкнула от себя плачущую высокую Ксению и наклонилась к лицу упавшей на скользкий пол девушке.
-Раньше надо было думать, и не щелкой своей, а мозгами… Пошла вон на ту лежанку. Ложись, и развигай ляжки. Тебя хочет сам шейх Мурад.

Через широкий проход в мыльню ввалилась стонущая толпа из двадцати арабов. Многие из них уже тёрли себя за концы руками и глазами выбирали подходящую жертву. Света и Гора взвизгнули и полезли под мраморные лавки, но арабы с руганью стали их выгонять оттуда, а затем трое или четверо жилистых арабов тоже нырнули под лавки и быстро вытянули оттуда беззащитных девушек, намеренно растопыривая им ноги и возя спинами по мокрым скользким плиткам. Закрываясь руками и тазиками от насильников, сёстры Шатровы сгрудились у дальней стены и скоро были тоже схвачены, подняты на плечи и разложены на лавках. Мускулистые арабы бесцеремонно забрались на них сверху и начали яростный танец, спуская в них один за другим. Уставший араб бережно передавал тело беззащитной жертвы в трясущиеся руки приятеля и тот со стоном погружал разбухший возбуждённый орган в распластанную девочку.

Высокая Ксения закрыв глаза сжалась у стены в одиночестве. К ней почему то не подошёл ни один из насильников. Тяжёлая рука прапорщицы подняла её с корточек и девушка безнадёжно повиновалась. Прапорщица отвела её в дальний угол к высокому старику-арабу и он резко скинул халат. Не говоря ни слова с каменным лицом он вонзил свои горящие глаза в лицо девушки и она поспешно взобралась на лавку, а затем, взглянув в его злобные глаза ещё раз, беззащитно развела ноги. Но он не обратил внимания на её позу, а медленно подошёл к её голове и, огладив лицо девушки, большим пальцем раскрыл ей рот, и с нажимом свесив её голову вниз с лавки начал осторожно и настойчиво совать своё мужское достоинство в её распахнутый рот. Ксения несколько раз подавилась, но затем закрыла глаза и начала сосать.

Грохот разбитого стекла и вспышки фотоаппарата перепугали всех. Окна звенели одно за другим. По полу покатились обломки кирпичей.
-Всех вон из мыльни-завопила прапорщица и сама с помощницей бросилась на улицу.
Она вернулась уже в пустую мыльню. Пиратов загнали в камеры, а девушки стояли одетыми и не знали что теперь делать.
-Убежал, гадёныш! Не догнали! А вы чего встали? Пошли вон, шлюшки!-разозлилась прапорщица. Хорошо, если какой то отчаянный светлячок вас заревновал. А если снимали с целью шантажа, то я вам не завидую. Да и мне теперь неизвестно чего ждать.

Девушки тихо выходили из проходной центральной тюрьмы, недоуменно прислушиваясь к своим внутренним ощущениям стыда, раскаяния и приятно-тошнотворной истомы. Прапорщица похлопала их по круглым попкам.
-Не унывайте, девочки-не вы первые, не вы последние.  А за настоящую страсть надо платить-и женщина оплачивает её своей гордостью. Не будьте гордячками, и вы познаете неземную страсть. И помалкивайте, а то о русских шалавах, ублажавших старых арабов будет трезвонить весь город. Поняли, русские сучки? Вякните об том, что вас здесь насиловали, загремите в Храм Маконы! Ну, а меня разжалуют в худшем случае и на границу отправят работорговцев ловить и контрабандистов. Мне эта работа знакома. Поэтому не вякать-а то всех сдам!

Она грубо ухватила за подбородок Ксению и та умоляюще поцеловала ей руку.
-Ну, смотрите! А не то быстро у меня сдохнете в храме Маконы через год-другой. Пошли вон, засранки!
В кустах что-то снова подозрительно хрустнуло и прапорщица бросила туда окурок сигареты.
-Всякая живность здесь по кустам лазает…

Притихшие девушки распрощались на углу улицы и, поплакав и осушив друг другу напрасные слёзы, разъехались в разные стороны. Поставив веломобиль, измученные сестры тихо поднялись к себе и молчком, без обычных разговоров улеглись спать. Ночь приключений лишила их последних сил. Однако уснуть им не удалось.

-Барышни!-раздался тихий шопот за высокой дверью спальни. Барышни! К вам можно?
И в приоткрытую дверь протиснулась согнутая фигура Степана, их домашнего конюха. Они много раз пороли его на конюшне, и поэтому Ксения потянулась и, взяв с коврика тапок, устало запустила им в него.
-Пошёл вон, негодяй! Ты зачем припёрся сюда среди ночи?
Степан поднял тапок и весело прокашлялся.
-Да уж утро уже скоро… а я вот вам фотографии принёс показать. Очень любопытные снимки. Полезные можно сказать. Особенно для вас.
Девушки приподняли головы и он раздал им несколько фотографий из их ночной жизни. Как они входят в тюрьму, и как стражница выводит их, оглаживая их попки и сцены через запотевшие окна мыльни на первом этаже тюрьмы, подействовали на них  как удар обухом по голове. А снимки через разбитые окна убили девушек наповал.
-Кто-где из вас не везде понятно. Зато что вы там делаете понятно  и даже очень…
-И что ты хочешь за них?- безнадежно злым голосом спросила голая Ладомира, бесстыдно выбираясь из постели и встав перед слугой с надменным лицом.
Степан без разрешения присел на край кровати к насторожившейся девушки и, потянув за руку, усадил её рядом.
-Я, конечно, не желаю вам зла, но Верховая стража и жрицы Маконы могут очень заинтересоваться этими фотографиями. Я слышал ваш разговор с прапорщицей и под присягой могу показать, что вы нарушали указ и отдавались уголовникам в запрещённых позах, да и арабы наверняка подтвердят даже неразборчивые фотографии. Их ведь не сегодня обменяют, а через несколько месяцев. И, пожалуйста, не делайте таких злобных лиц. Всё ещё можно уладить. Полюбовно, так сказать. Мне надоело быть светляком вашей бабки, и я хотел бы попользоваться вами.  И не глупите-все плёнки убраны в надёжное место-добавил он торопливо, и поднял руку, защищаясь от удара,  которым его хотела наградить Ксения.
-У меня есть ещё фотографии. Сделанные с дерева. Напротив мыльни. Они очень чёткие, и основные позы можно различить очень хорошо. Так что или вместе в храм Маконы или я вас шпокаю в этих же позах. Есть другие предложения? Итак, начнем с добровольцев?

Девушки вскочили со своих кроватей и громким шёпотом начали проклинать Степана. Затем они начали его упрашивать. Потом умолять. Его гладили и целовали. Потом в гневе снова начали проклинать. А он, прищурив глаза, полусонно смотрел на них и мысленно срывал с них покровы их ночнушек. Наконец, девушки поняли, что он неумолим и притихли.
-Ну, так с кого начнём –грубовато произнёс Степан неожиданно обхватывая талию Лады.
Она вырвалась и отошла к окну. Сёстры подошли к ней, и, глядя на рассвет за окном начали свой тихий безнадёжный спор. Наконец они втроём приблизились к нему и покорно встали напротив. Поколебавшись девушки полностью обнажились, стянув ночнушки.
-Выбирай сволочь!-хрипло произнесла Ксения, отвернув голову, понимая что Степану всё равно скоро собираться в работный дом и его уже ни чем не напугаешь. Двадцать пять лет тебе давно уже исполнилось и больше трёх месяцев твой праздник не протянется. Ты всё равно будешь продан, подонок.
-Ну, это спорный вопрос и я надеюсь задержаться в служках до тридцати пяти лет благодаря милости вашей бабушки. Но сейчас мы не будем это обсуждать.

Степан надменно встал и потянул бессильную руку Лады. Девушка на мгновение сжалась и прикрыла ладонью курчавые волоски промежности, но потом выпрямилась и торопливо нагнувшись, повернулась к Степану спиной и начала яростно взбивать кулаками безвинную подушку. В этой позе на глазах у сестёр наглый раб и взял покорную барышню, заставив её застонать.




ПОКУПКИ В РАБОТНОМ ДОМЕ

Подъём в доме Шатровых по обыкновению был ранним. Старинные напольные часы в гостинной хрипло и басовито и настойчиво пробили семь. Наскоро приведя себя в порядок и надев тёплые халаты с меховой опушкой у горла, гостьи спустились в гостиную к омлету и чаю из самовара с вареньем, баранками и пряниками. Старшие дамы за завтраком чувствовали себя виновато и прятали весёлые взгляды и улыбки, а юные барышни были чем-то сильно расстроены и злобно огрызались на суетящихся вокруг служек и совершенно позеленели, увидев скромно вошедшего в зал невозмутимого Степана.

Малышки завтракали за отдельным столом под присмотром французской гувернантки, которая постоянно одёргивала их за возню и разговоры. Бабушка Дарья, Вера и Вероника подошли поцеловать малышню в щёчки и, договорившись с гостьями выехать через полчаса, разошлись в свои комнаты, чтобы облачиться в дорожную офицерскую форму. По заведённым правилам Священные сёстры должны были подарить своей сестре-невесте молодых невольников для первой брачной ночи, так называемых «светлячков». Их то и предстояло выбрать сегодня на невольничьем рынке Коврополиса, который занимал огромное пятиэтажное здание почти в самом центре города.

Дамы собирались не торопясь, ибо встали достаточно рано и поехали через весь город по широкой радиальной дороге, лениво накручивая педали пятиместного веломобиля и переговариваясь между собой или приветствуя ездоков на других веломобилях, обгонявших или двигавшихся навстречу. Бывший адъютант царицы полк-валькирия Екатерина Столыпина с удовлетворением отметила про себя, что её гостеприимная хозяйка пользуется широкой известностью в Коврополисе.

Весёлые и беззаботные дамы ещё не знали, какая грозная беда спешит в их город под большими океанскими парусами и весело жевали пирожки и пили сок, купив его в бистро по дороге в Работный дом. Радиальная трасса рассекала город на две неравные части, и убегала к портовым причалам, утыканным мощными пневмокранами и электроподъёмниками. Но, цель их поездки находилась далеко от побережья, и они свернули налево, втягиваясь в широкие зелёные улицы между приземистыми двухэтажными домами.


Работный Дом Коврополиса был крупнейшим на всём северном побережье Тавридоса,  большого красивого семисоткилометрового звереобразного океанского острова с одноимённой горной цепью. Почти половину Коврополиса занимал мужской невольничий рынок, предназначенный для поставки молодых работников в частные дома северных волостей. Остальными перемещениями работников и специалистов занимались государственные кадровые службы по отраслям промышленности, а также городские управы.   Мужчин во Франкороссе было пока меньше, чем женщин, но это никого особенно не беспокоило, ибо брачная система республики опиралась на однополые пары, в которые постоянные мужчины-светлячки вводились лишь на период брачных игр. После этого мужчины снова продавались в Работный Дом.  Тем, кто не имел возможности приобрести светлячков, они предоставлялись бесплатно по заявлению в городскую управу. Разумеется, в этом случае управой обеспечивался только молодой возраст и здоровье юноши, внешность выбирать не приходилось.

Жизнь мужчин была короче женской, да и здоровьем они не отличались, ибо работать им приходилось уже с семи лет. Что касается учёбы, то женщины мужчин ею не очень обременяли, справедливо считая, что исправному работнику не полагается думать. Их обучали в восьмилетних ремесленных училищах, после чего продавали в качестве слуг. После двадцати пяти лет, уже в Работных домах их обучали год-полтора определённому ремеслу, при необходимости  изредка переучивая.

Женщины пришли к власти в Республике,  устав от ужасов гражданской войны и на Земле и на Арматоре, поскольку мужчинам и на чужой планете понадобилось сцепиться из-за женщин. Русские и немцы с одной стороны, и французские моряки с другой стороны, сражались друг с другом несколько дней и вдруг обнаружили, что боеприпасы кончились, а женщины со штыками наперевес напали на них и отобрали последнее оружие, скинув его в океан. На этом месте постоянно сменялся плавучий пост, сначала в виде парусных шлюпок, а затем более крупных
кораблей. А ночью, синий свет бакена постоянно пересекал луч с ближайшего маяка. Этот пост давно уже стал символическим, ибо каждому было ясно, что оружие безнадёжно испортилось. Но посты на маяке и на патрульном фрегате менялись каждые два часа, отбивая склянки. И каждый житель республики знал, что никакая кровопролитная война стране больше не грозит.

Наконец, Вера с Екатериной, Джоаной и Рони приехали в Работный Дом. Это было большое остеклённое длинное здание с красивыми башнями на углах и высокими витражными окнами с большим количеством цветной мозаики с парой обязательных дирижаблей над крышей. Госпожа Шатрова, со своими гостьями и дочерью, направилась прямо в кабинет к заведующей главного работного дома. Их ранг позволял им обойти общую очередь из рядовых покупателей.

По разноцветным просторным залам дома шлялись мужчины самого разного обличья и возраста, но, разумеется ни нежные мальчики, ни утомлённые работяги не могли остановить на себе придирчивый взгляд наших героинь. Здесь же, в отдельных залах, держали и женщин-преступниц. Но, во Франкороссе не было для них тюрем. Все они направлялись служить жрицами Смерти в Храмы Исполнения Желаний. Их обязанностью было заманивать мужчин в игорные комнаты, где, в конце концов, последней ставкой становилась их собственная жизнь.

Проигравшему старику дарилась ночь исполнения желаний с юной феей, а к утру она на дуэли или кинжалом убивала своего любовника. Порядки и обряды в разных храмах имели некоторые отличия, но они не менялись в главном. Больше трёх месяцев в храме не должен был прожить ни старик, ни преступник. Важно оглядываясь по сторонам, три дамы довели Рони и четверых улыбающихся, отловленных по дороге свидетельниц, до кабинета заведующей.

Высокая статная дама лет пятидесяти сама поднялась им навстречу, завидев императорские аксельбанты на груди  Екатерины Столыпиной.
-Ах, как редко заглядывают к нам такие важные гости-посетовала она, улыбаясь Шатровой и её дочери.
Её натянутая заученная улыбка делала её ещё моложе, но все знали, что госпоже Ольге Мамоновой было больше восьмидесяти, она была подругой  Рониной бабушки, и только суровая диета и спорт позволяли ей оставаться в младшем разряде. Собственно, таких дам в республике было большинство. Придуманная когда-то, система сурового олимпийского десятиборья развела всех валькирий в двенадцать возрастных групп, начиная с пятнадцати лет. Эта система настойчиво изгоняла из жизни слабых и больных женщин. Только инвалидам войны и труда делались поблажки. Они соревновались по щадящей системе и только между собой.

Никаких инвалидов детства эта жёсткая система не признавала. «Слабая женщина не может стать госпожой». Эта цитата Гертруды Немцофф, основательницы Союза Валькирий, висела теперь почти во всех государственных учреждениях. Слабые женщины уходили вместе с преступницами в Храмы нежной смерти, и тоже становились феями смерти. Правда, через год им предоставлялась ещё одна попытка. Но, если и после неё привезённые из Храма девушки не укладывались в спортивные нормативы, их жизнь навсегда посвящалась Храму, из которого они выходили только ногами вперёд, очень часто задушенные или изнасилованные отчаявшимися мужиками во время очередного бунта. Но, потом всё опять успокаивалось, и в стране утихали сомнительные слухи, а женское общество всё увереннее шагало к всеобщему счастью и благоденствию. И, надо сказать, что шестьдесят лет без длительных войн замечательно поспособствовали процветанию республики, тогда как арабский мир постоянно раздирали войны и пиратские набеги, кровавые восстания селян и рабов.

-А вы, госпожа Джоана? Неужели вы решились на новое супружество?- улыбнулась госпожа Мамонова, заметив, что Джоана не отходит от Рони Шатровой.
-Во всяком случае я сделала предложение матери этой изящной девушки и не получила отказа.
Она ехидно покосилась на напряжённое лицо Екатерины Столыпиной.
-Короче, поживем -увидим. В одном вы правы. Я больше не грущу о своём разводе с сестрой губернатора. Мы расстались с ней почти друзьями, я ведь очень её любила и была привязана к их семье очень прочными дружескими узами.
-Ну, что ни делают боги –всё к лучшему…-заметила госпожа Мамонова.
-Да, конечно, наши дети уже совсем подросли, даже младшим двойняшкам уже по 13 лет. Они скоро уедут поступать в училища Парусной Стражи-вздохнула Джоана.
-Да, я помню. У вас было очень раннее супружество-кивнула Ольга Мамонова.
-Мы с Натальей Юсуповой поженились, когда мне было всего четырнадцать лет. Естественно, это отразилось и на моём раннем уходе из спорта. В семнадцать лет у меня уже появился первый ребёнок. К моему глубокому сожалению это был мальчик.

Госпожа Мамонова осторожно улыбнулась, явно оберегая лицо от неизбежных морщин.
-А мы все до сих пор помним ваш последний героический матч с командой Восточного побережья. Тогда ваши шесть мячей подряд сломали моральный дух команды «Эксперимент Лавуазье», и наш «Белый ветер» выиграл тогда финал в абсолютном чемпионате республики. Ведь больше вас мячей за один матч так  никто с тех пор и не забрасывал?
-Никто и никогда! Хотя дельфбол уже перестал быть новинкой для наших спортсменок– с довольной улыбкой подтвердила Джоана.

Полковник Столыпина решила прервать разговор,  грозивший затянуться до бесконечности и поэтому она решительно перебила увлечённых разговором собеседниц.
-Сударыни! Хватит воспоминаний о славных спортивных достижениях. Тем более, что потом знаменитая чемпионка удачно пристроилась при штабе губернатора и не участвовала ни в одном из походов на арабских пиратов, видимо решив, что спортивные награды ей вполне уравновесят отсутствие боевых орденов.

Джоана кинула презрительный взгляд на Екатерину и обиженно отвернулась. На груди у полк-валькирии Облачной стражи действительно было тесно от настоящих боевых наград. Екатерина Столыпина участвовала в семи походах и двадцати стычках с пиратами и отбила у них  более двухсот невольниц. Две золотые звезды и серебряный, золотой и алмазный кресты украшали её мундир. И в этом отношении она была права. Ей было в чём позавидовать.
-Сударыни, мы здесь по важному делу, а разговариваем, как на посиделках-вставила Вера Шатрова. Не забывайте, нам необходимо до прилёта дирижаблей из порта отобрать самых лучших юношей для нашей брачной церемонии. Работный дом Коврополиса пользуется заслуженной славой и через два часа здесь покупательниц будет больше чем товара.
Ольга Мамонова оживлённо засуетилась, собирая бумаги со стола.
-Да-да, конечно! Я думаю, что смогу предложить вашему вниманию около двадцати ночных мальчиков или как их чаще называют-светлячков. Пойдёмте за мной.

Дамы заулыбались и пошли вслед за ухоженной старой женщиной, которая со спины выглядела молодой девушкой, сохранив осиную талию и гибкость движений. Госпожа Ольга провела их по просторному залу к эскалатору, и они поднялись наверх. И, если первый этаж, предназначенный для прибывающих покупательниц, был выложен плиткой и украшен зеркалами, то второй этаж был темноват и мрачен в отделке. По нему двигались, на построение и перестроение, закованные в цепи рабы. И, хотя они получали за свои скабрезные шутки нагайками и дубинками от воительниц из конной стражи, это их не останавливало. Один из них особенно увлекся Екатериной  Столыпиной и, показав на неё товарищам, стал лапать себя за грудь и промежности, томно закатывая глаза. Сильный удар дубинкой по голове повалил его на пол. Но он, даже с пола он умудрился послать Кате воздушный поцелуй.

- Совсем охамели, скоты... – начала было Вера, но осеклась заметив, что Катя слегка побледнела.
Ольга Мамонова пренебрежительно махнула рукой.
-Не удивляйтесь, мои дорогие, они часто и меня в краску вгоняют своими шуточками.
-Что делать, шахтерам и металлистам все реже показывают женщин-это выводит их из себя.
-Неужели у нас настолько снизилась женская преступность?
-Да и преступность снизилась и здоровье женщин улучшилось. Направлять в дома терпимости алкаголичек и наркоманок почти невозможно. Они вылечиваются и больше уже к нам не попадают. Думаю, что скоро нам придётся покупать женщин у арабов за бешеные деньги, чтобы насытить работные дома. У них ведь женщин намного меньше, чем мужчин. Или придётся ужесточать спортивные нормативы.

Пройдя через более светлый и просторный третий этаж, где строились у стен и колонн мальчики от семи до семнадцати лет, дамы поднялись на украшенный в дворцовом стиле четвертый этаж. Со всех сторон их окружала тропическая зелень оранжерей. Госпожа управительница подвела их к большому стенду с фотографиями молодых невольников и предложила выбирать. Однако, пока они разглядывали цветные фотопортреты юношей, пространство за их спиной заполнилось выходившими из умывальной комнаты полуобнажёнными молодыми людьми с чистыми красивыми и ухоженными лицами. Многие ещё не убрали свои овальные зеркальца в косметички на поясе и продолжали прихорашиваться на ходу. Они были одеты в жёлтые с чёрным горошком юбки и белые широкие пояски.

Это была униформа элитных невольников возрастом от 17 до 25 лет от роду. Сутки на Арматоре равнялись почти 48 часам и бывшие земляне с удовольствием приспособили к этому свои земные часы, передававшиеся по наследству из поколения в поколение, разумеется, только по женской линии. Мужчины не имели права носить часы. Чередование света, сумерек и тьмы в периоды светлой и темной ночи было для них ориентиром в отсчете времени и, конечно, приказания их хозяек.

Дамы ещё не успели как следует разглядеть фотографии, обсуждая достоинства того или иного юноши, как сзади раздалось дружное звяканье шпор. Они удивлённо оглянулись. От эскалатора в их сторону двигался патруль Верховой стражи в кубанках и черкесках, с нагайками в руках и кинжалами на поясе. Если девушки гусарских и драгунских полков выступали только как воинские части, то «черкески» в основном использовались для несения охранной службы внутри страны. Вера слегка насторожилась и взяла Катю под руку.
-Что им от нас надо? – раздражённо спросила она, нервно оглядываясь.

Катя поняла её правильно. Ведь Верина священная сестра была арестована за недочёты в проектировании нового скоростного крейсера «Екатерина Великая», который затонул во время испытательного похода, не выдержав жестокого шторма. Команду спасти не удалось, и Елена  Шатрова  была отправленна в Храм нежной смерти пожизненно.  Через два года она стала настоятельницей храма, а ещё через год была убита восставшими невольниками, пытаясь мирным путём погасить пожар мятежа.
Мятежников, разумеется, повесили, но с тех пор прошло тоже два года, а Вера продолжала носить нарукавную траурную повязку по своей родной сестре, не смотря на уговоры друзей и родственников снять его. Но, именно после того ареста, она терпеть не могла общаться с казачьими офицерами, проводившими дознание по делу её сестры. Недоумение Веры быстро разрешилось, так как одна из всадниц, юнкер-валькирия верховой стражи подошла к ним и отдала честь, согнув руку в локте на уровне груди и прищелкнув каблуками. Её шпоры мелодично зазвенели.
-Госпожа полк-валькирия, позвольте обратиться к госпоже управляющей?
Екатерина, как старшая по званию и должности, дала своё согласие кивком головы и всадница напористо продолжила, сурово взглянув на управляющую.
-Госпожа Мамонова, у меня имеется предписание на арест невольника-переростка Тимофея Кротова, который скрывается под чужим именем и уклоняется от отправки в Работный дом по возрасту уже три года. Прошу вас немедленно построить ваших элитных невольников.

Однако построения не потребовалось. Один из парней начал пятится сквозь толпу, а затем побежал в другой конец зала, к пустующей пока запасной мраморной лестнице. Он сорвал с себя жёлтую юбку, под ней оказались тонкие спортивные штаны и майка. Из косметички был выхвачен женский парик и стеклянные вещицы и пузырьки зазвенели по полу. В воздухе повис приятный ландышевый аромат.

Но беглец не успел натянуть майку и парик.  Три всадницы сорвались с места, как гончие псы, и догнали беглеца на следующем повороте лестницы. Одна из них стремительно прыгнула с середины лестничного марша и двинула парня мягким сапожком в спину. Он покатился по лестнице и снова попытался встать, но ему уже крутили руки. С окровавленным лицом и разбитым носом, казачки грубо потащили Кротова через весь зал на эскалатор, хлеща его по спине нагайками. Зал огласили жуткие стоны и рыдания разоблаченного парня. Казачки остановились, надели на него наручники и снова повлекли вниз.

-Теперь с хозяйки возьмут крупный штраф за потворство невольнику- вскользь заметила штабс–валькирия Вера Шатрова, и с лёгким удивлением посмотрела на Екатерину Столыпину.
 Отважная полк-валькирия отвернула голову, скрывая навернувшиеся слёзы.
-Голубушка, что с тобой? Неужели тебе так жаль этого парня? –недоумённо удивилась  Шатрова.
Но госпожа Столыпина быстро справилась со своим минутным волнением и повернулась к Вере, как ни в чём ни бывало.
-Ну вот, на одного светлячка наш выбор уменьшился-делано улыбаясь, заметила она.
-Нам следует поторопиться. Я слышу гул пассажирских дирижаблей. Скоро в работном доме яблоку упасть будет негде от похотливых самок-проворчала Шатрова.

-Да, да. Давайте поторопимся. Дамы, пойдемте в смотровой зал- с этими словами госпожа Мамонова поспешила к высоким резным дверям, которые перед ней услужливо распахнули два красивых невольника. Она остановилась, и защелкала пальцами, подняв руку вверх.
-Пс-пс пс, мои цыплятки- повысила она голос и человек тридцать красивых невольников поспешили ей навстречу. Они гуськом втянулись в зал, и знатные покупательницы вошли вслед за ними.

Войдя в зал, хозяйка, рабы и гости остановились возле подиума. Ольга поторопила невольников, и они разобрали бумажные цветы на длинных шестах с номерками.  Один за другим юноши, плавно покачивая бедрами, двинулись по подиуму. Они останавливались, отстёгивали юбки и, оставшись в одних кружевных трусиках малинового, розового, желтого, белого и чёрного цвета стали выполнять несложные па, а затем, остановившись возле зрительниц, плавно наклонялись и стягивали с себя трусики, выставляя напоказ великолепные тренированные ягодицы. Женщины слегка хлопали в ладоши, и показ продолжался.

Но вот прошёл последний невольник, и они вернулись с другого конца подиума, растянувшись по нему цепочкой. Искательные взгляды и ясно очерченные развитые мышцы под тонкой кожей, ясно говорили о том, что этим юношам смертельно надоело есть перловую кашу и пить монастырскую воду в работном доме. Они явно стремились поскорее попасть в богатую семью, что обещало в дальнейшем сытую и даже роскошную жизнь до достижения рабочего возраста. И в рабстве были свои прелести, правда, для очень узкого круга лиц.

Джоана Коренева выбирала недолго, она решительно подошла к подиуму и подала руку высокому темноволосому парню с мускулистой фигурой профессионального танцора. Он спрыгнул к ней и она улыбаясь повертела его перед собой, а затем легонько толкнула в грудь. Парень легко встал на мостик и тут же поднялся, совершенно не запыхавшись. Екатерина Столыпина выбирала своего светлячка с пристрастием и долго задумчиво ходила вдоль подиума, пока не остановила свой выбор на кряжистом златокудром парне с голубыми глазами. Его внешность действительно завораживала взгляд. Взяв своих невольников за руки, сватьи вместе с ними подошли к своей избраннице и, натянуто и напряженно улыбаясь, ждали её решения.

Вера подтолкнула свою задумавшуюся дочь и та, тряхнув головой, сделала решительный шаг вперед. Она сняла свой поясок и накинула его на шею темноволосого парня, вызвав победную улыбку на лице забеспокоившейся Джоаны.
-Отныне мы с твоей госпожой будем неразлучной парой, то есть Священными сестрами. Клянёшься ли ты в том, что будешь смиренно выполнять все наши приказы и наставления и ни словом, ни делом не предашь нашу семью?
Парень смиренно опустился на одно колено и поцеловал руку Рони.
-Сергей Тимофеев будет вашим самым преданным рабом- произнёс он обычную формулу обряда обручения.
Тогда Рони, уже не глядя на обиженное лицо Екатерины, повернулась к Джоане.
-Сестра Джоана! Я клянусь тебе в своей любви и преданности, и пусть завтра храм Маконы откроет нам свои двери. Двери удачи и счастья.
Она опустилась на оба колена и поцеловала руки своей священной сестры, признавая её старшей. То же самое вслед за ней проделал и их общий светлячок-любовник.
-Ну вот, теперь я надеюсь, моя дочь попала в надёжные руки, и я ей по-хорошему завидую. А мне, видимо, теперь до конца дней придется оставаться мнимой вдовой. Кто же пожелает в Священные сёстры сестру преступницы, да ещё лично разжалованную царицей за грубые просчёты?

И тут Катерина Столыпина решительно сдвинулась с места.
-Приговор царицы, видимо, был слишком суровым, хотя и справедливым. Я надеюсь добиться у неё пересмотра вашего дела… а пока … пока, сударыня, я хотела бы тоже разрушить своё одиночество и обрести в вас свою Священную сестру.

Она сняла свой поясок и накинула на шею светловолосого парня. Он опустился перед ней на одно колено и поцеловал ей руку. Затем она подвела его к застывшей в неподвижности Вере. Будущие Священные сестры долго ломали друг друга напряженными взглядами, но, наконец, Катя досадливо улыбаясь,опустила голову, и встала перед Верой на оба колена. Она поцеловала ей руки и оглянулась. На лицах Джоаны и Рони были написано такое изумление, что она довольно засмеялась и, вскочив на ноги, не дала своему невольнику Вадиму Медведеву закончить процедуру посвящения. Катерина нежно обняла и затормошила Веру. С радостным воплем к ним бросились Рони и Джоана. Наконец, от радостного смеха у всех потекли слёзы. Их веселье прервал стук в двери. Ольга подошла к дверям и отпрянула. Они слишком затянули мероприятие. За дверями стояла толпа возбужденных покупательниц.

Крупная темноволосая инженерша-полукровка схватила за руку Джоану.
-Вечно эти адьютанты всюду лезут без очереди. Я этого парня ещё вчера присмотрела-завопила полная инженер-валькирия.
-А чего же ты за него не заплатила задаток?-усмехнулась Джоана.
-Я привезла деньги только сегодня-возмущённо произнесла смуглая дама.
-Ты опоздала, милашка!-ответила Джоана и попыталась захлопнуть дверь.
Тяжелый удар в челюсть был ответом рассвирепевшей инженерши-арабки, и Джоана почти упала на руки новых светляков. Она тоже закипела гневом и полезла в драку, разбив инженерше нос. Но их  быстро разняли подруги. На шум уже  спешили четыре чёрные черкески. Протокол составили здесь же, прямо на месте и зачинщицу драки приговорили к крупному денежному штрафу и гауптвахте.
-Не надейся, что я прощу тебе это! Завтра жди моих секундантов-кипела инженерша.
-Я тебе уши отрежу, боксерша тупорылая!-невозмутимо ответила Джоана, промокая кровь на губе кружевным белоснежным платком и шагнула к инженерше.
Но женщины крепко обступили Джоану, и потащили её оплачивать своих светлячков, справедливо решив, что с местью можно подождать.



ДЕЛЬФБОЛ

Остаток дня две обручённые пары провели в развлечениях, сначала в цирке, где   выступали отважные дрессировщицы экзотических арматорских зверей, а затем полуобнажённые  красивые мальчики-акробаты и жонглёры. Наибольшее впечатление на них произвели обнажённые укротительницы огромных боевых медведей. Медведи неотступно скакали перед всадницами в македонских шлемах и сносили на их пути разнообразные препятствия. Круг почёта четыре грации совершали уже стоя на спинах своих медлительных красавцев. Критские игры и укрощение разъярённого быка четырьмя грациями тоже привели к обвалу аплодисментов. Совершенно новым номером были танцы на спине гребенчатого крокодила. Гигант с большим опозданием разевал пасть и клацал челюстями, когда очередная танцовщица уже соскакивала с его спины, успев сделать несколько па и пируэтов.

После цирка дамы отправились на соревнования гимназисток. Естественно, что посещение чемпионата женских гимназий страны по дельфболу не обошлось без чествования самой знаменитой чемпионки имперской республики Джоаны Кореневой. Дельфинарий гудел от восторга, когда судья-распорядительница матча представила прошедшую на гостевой балкон Джоану с подругами, шумливым зрителям трибун. На верхних трибунах выделялись также ряды для мужчин, которые получали билеты на подобные мероприятия в качестве особого поощрения. Синхронные прыжки с вышки были встречены громогласным «ура!». Но вот через полчаса притух свет, и начались танцы в воде в мягко подсвеченном бассейне. Красивая цветомузыка создавала на воде сполохи и помогала танцовщицам двигаться ритмично. Изумительное по красоте зрелище скоро закончилось и на бортики пятидесятиметрового бассейна вышли шестнадцать игроков. По восемь спортсменок с каждой стороны защищали честь своих спортивных обществ.

Это были стройные и плотные девушки с хорошо развитыми плечами. Им было шестнадцать-семнадцать лет, но предстартовая суровость заставляла их выглядеть старше. Они натянули очки, вдели ноги в большие мягкие одинарные ласты, похожие на хвосты дельфинов и, лениво изгибаясь, попрыгали в воду. Леопардового окраса купальники делали команду Промармии "Мечта" очень заметной в прозрачной, как слёзы, воде. Команда Парусной стражи была одета в синие купальники в косую белую полоску, что тоже ясно выделяло их на фоне розовой подсветки бассейна, тем более, что эти девушки были одеты в купальники нового покроя, разрешённого совсем недавно. Их особенность заключалась в том, что ягодицы в них полностью обнажались, едва прикрытые узенькой ленточкой. Эта команда носила название "Касатка" и славилась решительной и смелой игрой.

Пятидесятиметровый бассейн был разделён крупной сеткой со сплошной  цепочкой круглых поплавков на верху, которую нападающие должны были перепрыгивать, как дельфины. Взять её можно было только мощным прыжком из глубины или с разгона. В трёх метрах от торцевой стенки располагались три кольца около метра в диаметре. Два внизу у самой воды и одно полутораметровое в полуметре над водой. Задачей пловчих было закинуть в кольцо мяч или проскочить в них с мячом в руках. Последнее упражнение оценивалось наиболее высокое. Взятие верхнего кольца с мячом в руках стоило двадцать баллов, тогда как нижние кольца оценивались всего в десять. Поражение кольца мячом оценивалось всего в два балла за маленькое и в один балл за большое. Задерживать игрока с продолговатым дынеобразным мячом из губчатой резины с прорезью для ладони можно было только корпусом, однако спортсменки иногда пускали в ход руки, особенно под водой. Передачи плотного мяча  были разрешены везде, чаще это делалось над водой в красивом прыжке. Известность Джоаны Кореневой держалась на том, что за один матч никто за пятнадцать лет не смог шесть раз подряд проскочить в верхнее кольцо и, поэтому, она уже полтора десятилетия подряд пожинала плоды неувядаемой славы в виде всеобщей известности и всеобщего поклонения.
Игра, на которую они попали, также была отмечена замечательным событием. Центральная нападающая пятнистых юнкер-инженер Промармии Светлана Тонкова взяла верхнее кольцо шесть раз подряд. Трибуны визжали и ревели. Болельщики ожидали, что сегодня в присутствии почетной гостьи рекорд будет побит. Шла всего четвертая пятиминутка из семи, а счет уже был потрясающе разгромным. Сто шестьдесят пять на девяносто восемь. Болельщицы и болельщики на трибунах при каждом броске или прыжке Тонковой оборачивались к гостевой трибуне и поднимали пальцы вверх. Джоана улыбалась и махала рукой в ответ.

Низко наклонясь к уху Рони, Джоана почти крикнула ей в ухо.
- Это был бы чудесный подарок в день обручения, если бы Тонковой удалось побить мой рекорд. Такой день точно запомнится на всю жизнь.
Рони засмеялась и чмокнула ее в щёку, весело обернувшись к матери и её избранной сестре. Обе женщины чинно улыбнулись в ответ, занятые по-видимому какими-то серьезными разговорами. Было похоже, что они обсуждают состав гостей на свадьбу и на обручение. Катя советовала Вере справить свадьбу, как и положено, через месяц после обручения не в Коврополисе, а в Царьграде, роскошном пригороде Петрограда. Положение Катерины было таково, что она могла справлять свадьбу только в столице. А заодно это было бы полезно и для молодой пары, поскольку  на свою свадьбу они могли бы пригласить царицу. Всё ещё внутренне обиженная Вера упорно отказывалась от такой обременительной чести. Но их переговоры были прерваны новыми криками и они умолкли, решив посмотреть на игру.

Светлана Тонкова перехватила брошенный соперницами мяч в красивом прыжке над водой и немедленно развернулась к сине-белым кольцам. Остановить её не смогли две защитницы сине-белых. Она решительно разогналась и в красивом прыжке молнией пролетела сквозь беззащитное верхнее кольцо. Судьи были вынуждены остановить игру, потому что пятиминутный рёв зала заглушал звуки судейских свистков и резкие выкрики капитанов. Благодаря вмешательству забегавших по рядам стражниц в белых черкесках и серебристых платках, перетягивающих лоб, с нагайками в руках, зрители вскоре угомонились. Дальнейшая игра пошла довольно вяло. Но на шестой пятиминутке морячки оживились и показали всё на что они были способны. Мячи снова залетали в кольца, но на этот раз это были кольца промармейцев.

Истекала седьмая пятиминутка, и счет был уже равным благодаря стараниям нападающих сине-голубых светлой плотной девчонки Оксаны Фудеевой и её высокой рыжеволосой подруги Маши Порываевой. Пятнистые девушки-леопарды из «Мечты»  явно выдохлись. Слабое оживление игры в конце последней пятиминутки выглядело очень бледным по сравнению с бурным началом. И вот гулко прозвенел последний звонок, и в начале третьего сигнала игра была остановлена судьей в глухом чёрном купальнике с белыми квадратами на спине и плечах. Подсветка бассейна заплескала алыми сполохами. После перерыва команды снова поменялись воротами. Рони от волнения съела уже четвёртое мороженное. Пятое у неё отняла Джоана, сказав, что она тоже хочет заболеть и вместо обручения недельку поваляться в кровати с высокой температурой.
-Нет уж лучше в постели со светлячком, чем с температурой-пошловато скаламбурила и ухмыльнулась Джоана, вырывая у Рони мороженое.
Но Рони затеяла возню и отдала мороженое только после недовольного окрика матери.

Судьи собрались у бортика и вынесли итак уже всем ясное решение. В обе стороны судейским советом были назначены дополнительные штрафные броски. Игрок каждой команды от середины сетки со своей стороны кидала в ворота соперников мяч. Его ей подавала подруга по команде от своих ворот. Итого должно было быть брошено по восемь мячей, либо каждым игроком, либо кидала одна и та же девушка, но мячом, поданным руками разных подруг. Команды с мячами построились на бортиках. Вот с мячом прыгнула Оксана Фудеева. Бросок. Мяч ударился в пересечение колец и отскочил назад.

С правого бортика нырнула Светлана Тонкова. Она небрежно кивнула головой и поймала мяч. Раздался свисток, и она бросила мяч, приподнявшись над сеткой почти до пояса за счёт мощных изгибов тела. Попадание.  Снова бросала Фудеева и снова попала в обруч. К Тонковой подплыла другая подруга и что-то посоветовала. Светлана выпрыгнула изо всех сил и снова удача. Оксана  неожиданно заплакала. Подруга на подаче подплыла к ней, чтобы успокоить. Вытерев слёзы, Оксана приняла новый мяч. Она кинула в третий раз и снова попала в обруч. Мячи как-будто не желали приносить ей победные очки. Светлана бросала спокойно и уверенно только в большое кольцо, принося своей команде маленькие, но надёжные очки. В четвертый раз на подачу с мячом прыгнула капитан полосатых Валентина Нагилева и грубоватыми окриками привела Оксану в чувство. К девушке вернулась уверенность и резким нырком она ушла под воду, а потом с криком выпрыгнула над сеткой. Она чуть не свалилась на сторону соперниц, но зато теперь поразила меньшее кольцо, принеся своей команде два очень нужных очка.

Раз за разом она уверенно била по малым кольцам, наконец, принеся команде десять очков. Светлана была вынуждена переключиться на малые кольца тоже и в последнем броске завоевала для команды победные очки. Команда юниоров Промармии победила юниоров Парусной стражи со счетом сто восемьдесят пять на сто восемьдесят четыре.
Джоана весело вскочила со своего места и затормошила своих будущих родственниц.
    -Пойдёмте скорее, сударыни! Нам надо поздравить замечательных победительниц и пригласить на наше обручение.
Женщины медленно спустились с трибун и осторожно пробились к зацелованным болельщицами Промармейцам. Большинство жителей портового Коврополиса болело за своих, то есть за команду Парусной стражи и теперь они дружно утешали девушек с их серебряными наградами. Но и вокруг промармейцев было тоже достаточно тесно.

Джоана обняла Свету Тонкову, которая оказалась довольно высокой девушкой, русоволосой, тонкокостной и сухощавой.
- Святые богини! Как я рада, что моя драгоценная Облачная стража в которой я начинала свою карьеру, продула Парусной в полуфинале. Зато я теперь могу совершенно искренне поздравить тебя, моя дорогая, не оглядываясь на совесть. Ты побила мой давнишний рекорд и в прыжках и по очкам. Я теперь просто не буду спускать с тебя глаз. Где твой тренер? Сегодня вечером у меня обручение, вот познакомься…  это Рони -моя будущая Священная сестра, и я хочу завтра утром в храме Маконы видеть всю вашу команду. Ты сегодня сделала мне просто царский подарок наконец-то побив мой перезревший рекорд.

Она оглянулась и увидела, что Вера и Катя разговаривали с капитаном Парусной стражи Валей Нагилевой. Они расцеловали её и  Катя, вызывающе взглянув на Джоану пригласила Валю со всей командой на свадьбу.
Екатерина Столыпина всё же сдалась на уговоры Веры и решила свою свадьбу праздновать в Коврополисе, позабыв о честолюбивых замыслах на свадьбу в царском дворце. В конце концов,  задание царицы она выполнила и обрела в командовании Северного флота надёжных союзниц.

ОФИЦЕРСКАЯ СВАДЬБА

За короткой и бурной двухнедельной весной пришло тёплое арматорское лето. Вслед за косяками теплолюбивой рыбы  в бухте Коврополиса со дня на день ожидали прихода дельфинов. И они, наконец, появились. В этот день самая красивая девушка города-Царица Лето, заплывала далеко в море, чтобы поиграть с дельфинами. И они играли с ней, а затем вожак вёз её на берег. С этого дня начиналось всеобщее купание и подводная охота. Дельфины смело прогоняли жадных и злобных бронеакул и морских крокодилов, так что последние и близко не могли подплыть к берегу в районе городских пляжей.

Накануне вечером всем городом выбрали очередную царицу. На этот раз выборщики почти единодушно отдали предпочтение недавней чемпионке по дельфболу Светлане Тонковой. Джоана и Рони решили провести венчание прямо на берегу моря и принять свои венцы из рук Царицы Лето. Это сулило по приметам самое  большое счастье. Вера и Екатерина согласились с ними и решили присоединиться, объединив обе свадьбы в одну.
 
Не смотря на то, что свадьбу играли на скорую руку, гостей приехало много. В числе самых первых гостей прибыла главнокомандующая Северного флота вице-адмирал Маргарита Юсупова. Она была в просторном светло-голубом вечернем платье, которое надёжно скрадывало величину и мускулистость её большого тренированного тела. Многие жители города ещё помнили её легендарный двадцатимильный зимний заплыв от Северного порта до острова Манерный. Всего через несколько минут после прибытия она приняла на себя руководство торжеством из рук бабушки Рони. Госпожа  Дарья устала от предсвадебной суеты и была чрезвычайно рада такому повороту событий.

Рони Шатрова и Катерина Столыпина стояли на мраморном крыльце в сине-бело-золотых русских подвенечных платьях. Их лица были полускрыты серебристыми кистями свисающими до бровей налобных сеток, на голове играли жемчугами старинные русские венцы. Священные сёстры, то есть Джоана Коренева и Вера  Шатрова уже стояли внизу в изумрудных княжеских кафтанах времён Ивана Грозного. Они ожидали своих невест возле веломобилей, каждый из которых везла шестёрка полуголых и мускулистых мужчин. Это были здоровые мужики-грузчики, которых сдала напрокат директор городского кораблестроительного завода. Они редко видели такое изобилие красивых и нарядных женщин и непрерывно вертели головами. Вера и Джоана с ухмылкой переглядывались, поглаживая и похлопывая их по плечам. Они видели, что мужчины бурно реагируют на их прикосновение и ёрзают в сёдлах, не в силах скрыть напряженную плоть под тонкими атласными облегающими бриджами.

Вера и Джоана были Старшими священными сестрами своих избранниц или «старами» в просторечии. Их младшие священные сёстры ещё назывались священными послушницами или «святками». Стары и святки составляли полноценную супружескую пару, предназначенную для воспитания детей. Конечно, детей имели право вынашивать обе сестры, и стара и святка, а получали они их от своих светлячков, совершенно здоровых парней до двадцати пяти лет от роду, которых покупали в работных домах. Специальная супружеская служба  ССС-следила за их отбором по тайной картотеке, чтобы «светлячок» случайно не оказался в объятиях матери или сестры.

На крыше экипажа были привязаны живые аисты и две младшие бойкие сестрёнки Джоны всё пытались их чем-нибудь накормить. Девочек отгоняли и они бегали вокруг в костюмах княжичей, волнуясь и задирая друг друга. Джоана и Вера оправляли свои костюмы с богатым золотым шитьём и пышными кружевными рюшами и манжетами. Они то и дело поглядывали на часы.

Возле крыльца разгорелся спор по поводу церковного бракосочетания. Уже было решено, что венчание будет происходить в новом храме Маконы-богини судьбы у древних славян. Но бабушка Джоаны госпожа Дарья пыталась убедить Маргариту Юсупову хотя бы ненадолго заехать в православный христианский храм. Маргарита Юсупова, как и многие женщины помоложе, недолюбливала церковь, в которой проповедовали мужчины, но, понимая необходимость поддерживать миф о преемственности религий, в конце концов согласилась.

Она распределила гостей по велоэкипажам и села сама вместе с Рони, как посаженная мать. Посаженной матерью Кати была подруга Веры академик Елизавета Дурова, тихая и скромная стройная женщина небольшого роста. В посаженные отцы пришлось пригласить настоятеля мужского христианского монастыря и священника ближайшей церкви. Отец Онуфрий и отец Серафим радостно восприняли решение Юсуповой о посещении и возжжении свечей во здравие будущих супругов именно в христианском храме перед посещением ведического. Свадьба была не рядовая-как никак венчались дочь начальника штаба Северного флота с адьютантом главнокомандующей и бывшая адьютант императрицы с самой начштаба Северного флота. Это лишний раз могло подчеркнуть значимость христианской церкви в глазах остального населения имперской республики. Святые отцы были крайне довольны таким поворотом событий и торжественно раздавали божье благословение всем тем, кто к ним обращался. А примерно треть валькирий всё ещё почитала Иисуса за главного бога. И поэтому святые отцы не стояли без дела.

Дрессированные  аисты полетели над экипажами и вся кавалькада направилась по кольцевой дороге  в сторону храма Дмитрия Салунского. Пробыв там положенные полчаса на воскурение свечей, кортеж из двадцати семи веломобилей по шесть пассажирок в каждом подъехала к центральному приморскому парку, который, тем не менее, не смотря на название центральный, находился на самой окраине города. В свою очередь в глубине парка за густыми клёнами, дубами и каштанами находился храм Маконы, во дворе которого стоял священный дуб. Его надо было обойти три раза, взявшись за руки, а затем войти в храм и поцеловать руку у статуи  красавицы богини,  вырезанной из пятиметрового белого бивня местного монстра поликропа, отдалённо напоминающего очень пушистого моржа.

Экипажи один за одним проехали просторную и прохладную колоннаду храма и поочерёдно высаживали гостей на широкой храмовой лестнице. Главной жрицей храма была дальняя родственница Веры Шатровой, принявшая звание сестры Полиславы. Она встретила своих гостей на верхних ступенях лестницы и, обняв двоюродных сестру и племянницу, сдержанно приветствовала остальных гостий.  Хор из молоденьких девочек поздравил венчающихся мелодичным и торжественным пением. Вся церемония заняла не слишком много времени. И, когда молодые, взявшись за руки, прошлись под кроной священного дуба со стороны моря раздались громкие крики и кавалькада пловчих верхом на белых китах, во главе со Светланой Тонковой, Машей Порываевой, Оксаной Фудеевой и Валентиной Нагилевой промчалась мимо небольшого лодочного причала, украшенного пахучими цветами.

По обычаю североморцев молодожёны должны были прокатиться на спинах этих чудесных животных совершенно голыми. Обе пары вышли на причал и скинули с себя костюмы и платья на руки выпрыгнувших на причал пловчих под восторженный ропот оголодавших мужчин-подневольных послушников храма. Тёплый ветер трепал волосы красавиц и оглаживал прекрасную белую кожу на их тугих закалённых телах. Женщины выглядели одна лучше другой и мужчины  в толпе послушников с жадностью напрягали глаза, щурились и прикрывали ладонями лица, чтобы защититься от яркого света дневных светил Яроса и Ярма. Но женские фигуры расплывались и таяли в их глазах, то обещая неведомое блаженство, то вновь исчезая в слепящем лучезарном сиянии.

-Эх, нам бы их сюда на денёк-другой. Тогда бы и помирать было не так страшно -помечтал один из послушников, ещё не старый мужчина, с ранней сединой на висках по внешнему виду покалеченный горняк, списанный в храм из-за непригодности к работе.

Он тут же согнулся от зверского удара локтём в бок от одной из жриц храма, стоявшей в составе редкого оцепления. Неизвестно откуда выскочившие белые казачки за волосы уволокли бедолагу на скорую расправу в эскадрон.

Когда церемония завершилась, и Светлана Тонкова с подругами приготовилась вернуться на своих дрессированных животных к месту общегородского празднества в приморском парке, как приехала опоздавшая телевизионная бригада местного телецентра со своими огромными неуклюжими аппаратами. По их просьбе катание на белых китах пришлось повторить ещё раз. Вытертые махровыми полотенцами священные сёстры по два раза перепрыгнули через огромный костёр, разожжённый в их честь жрицей Маконы и, одевшись, направились к своим экипажам. А затем, забрав видеосъёмщиков с собой, кавалькада веломобилей двинулась к дому Шатровых.

Через цветущий сад обе пары молодых прошли к дому, а бабушка Дарья встретила их хлебом солью. Гости осыпали их монетами, а мрачноватые средние сёстры Рони приготовили два решета с отборным зерном. Но вот, наконец, молодые прошли к длиннющему праздничному столу, расположенному под цветущими деревьями.Гордость бабушки Дарьи пожилой молодцеватый повар Роман, откупленный от Работного дома за огромные деньги,  лоснился от тщеславия. Свадебный стол ломился от закусок, салатов, холодцов и студней. Бараньи и свиные окорока чередовались с телячьей нарезкой, копчёными колбасами и рыбными заливными. Морские продукты были представлены разнообразными моллюсками в красочных разноцветных раковинах и были замечательны не только на вид, но и на вкус. Белковая икра под осетровую никого не удивила, но  солёная селёдочка с картошкой и селёдка под шубой считались здесь фантастическими изысками и были встречены гостями троекратным «ура!».

После обязательного первого тоста за царицу многократно пили за молодых, а затем за каждого из гостей. От редкостного шампанского, пьяной вишни и игристого кваса с фруктовыми настойками гости перешли к коньяку, настойкам, посольской водке и другим менее изысканным напиткам. От полного опьянения гостей спас духовой оркестр. Пляски продолжались до позднего вечера. Наконец сумерки окутали сад и всеобщее оживление утихло. Гостьи разбрелись по саду, шутя и болтая друг с другом, и всё реже подходили к новобрачным.


НЕОЖИДАННОЕ ОТОМЩЕНИЕ


Вера Шатрова, устав от шума и танцев, выхватила веер из рук танцующей с гостями Екатерины, среди которых знаменитая поэтесса пользовалась оглушительным успехом после прочтения тройки стихотворений и опрокидывания в себя огромного бокала токайского. А затем, подхватив под руку раскрасневшуюся старшую дочь, Вера поднялась в свой кабинет. Захватив по дороге опрометью пробегавшего белобрысого служку, она негромко шепнула ему на ухо пару слов и он помчался с той же скоростью в другом направлении. Вера многозначительно засмеялась.
-Нет, что-что, а слуг мы воспитываем правильно… или нет?
Она пристально посмотрела в глаза Рони.
-Ты о чём, мамуля? –рассеянно спросила её мечтательная слегка запьяневшая невеста и начала ощипывать лепестки и листочки многочисленных роскошных букетов, стоявших на полу в кабинете матери.
Вера пригубила сок из высокого стакана и повернулась к дочери.
-Мне не нравится, что твои средние сестры очень помрачнели за последние пару дней. Их явно что-то тяготит. Кроме того, я заметила, что к ним часто стал заходить наш конюх Степан. Как я понимаю, он бывает у них и ночью. Мне это более чем не нравиться.
Рони попыталась собраться с мыслями и наморщила лоб. Довольная улыбка медленно сползла с её лица.
-Пожалуй, я тоже замечала его у них. Ну и что, девчонки повзрослели. Им нужен мужчина.

-Думай, что говоришь Вероника-поморщилась мать. Я бы предпочла, чтобы это были молоденькие служки, а не развратный и подловатый почти тридцатилетний мужик себе на уме. Я же подделала ему года в его бумагах и он старше своего официального возраста. Раньше девочки отличались большей разборчивостью. С ними произошла страшная неприятность. Я почти уверена в этом. А он, скорее всего, пользуется этим, понимая, что мы итак слишком долго его откашивали, подделав его метрики. По нему уже пять лет как работный дом плачет. Пора-пора парню в забой.
-Что нам стоит вызвать его и допросить?-предложила Рони и уселась со стаканом игристого хмельного кваса в руке на мягкий диванчик.
-Так я за ним и послала служку-ответила мать.

Степан пришел быстро, но его допрос ничего не дал, и тогда Вера вспылила.
-А ну, сними- ка штаны и подойди ко мне.
Степан покраснел, но помедлив, выполнил приказ хозяйки. Вера повертела в руках его конец, и Степан весь налился краской.
-Ну, так объясни мне, что ты с таким заурядным концом и поганой внешностью делаешь в спальне моих дочек? А, граф Калиостро? Или кем ты себя возомнил, медвежья обезьяна? Или кабанья горилла, а? Или петух индюшачий? Они тебе не куры-заруби это на носу!

Степан разобиженно отвернул голову.
-Я не граф, однако барышни мной очень довольны и премного благодарны…
-И что ты с ними по ночам делаешь? Может, ты пользуешь их в запрещенных указами позах?
Степан закрутил головой и отчаянно забожился.
-Позвольте одеться, ваше сиятельство и пригласите барышень. Они вам искренне подтвердят, что я служу им честно-благородно.
Госпожа Вера позвонила в серебряный колокольчик и приказала служке срочно привести барышень. Девушки хоть и мрачно прыснули, но всё же слегка напугались, увидав Степана без штанов. Но постепенно они обрели уверенность и стали настойчиво его защищать.
-Вы посмотрите на его срам! На его плутовскую опухшую от пьянства рожу! Зачем вам это чучело?-дергала она за конец безгласного бледного раба, безуспешно пытавшегося натянуть штаны.
Но девушки стояли на своём и Вера прогнала их с глаз долой.
-Идите в спальню вместе с ним и пусть он, что хочет то с вами и делает. Может так быстрее надоест. А вас я выпущу, когда вы скажете, что больше в нем не нуждаетесь.

Через некоторое время Рони по просьбе матери зашла в спальню сестер и застала там неприглядную сцену. Девушки лежали на своих кроватях, задрав ночные рубашки, а  Степан нахально перелезал с одной на другую. Девушки обиделись на Рони, когда она наорала на Степана и, навешав ему пощечин, выставила за дверь. Рони крепко заперла её и устало опустилась на постель испуганной Ксении.

-Давай-ка выкладывай сестренка, что у вас произошло? Только без дураков. Запомните! Я вас вытащу из любого капкана. Чем он вас шантажирует?
И Ксения, зарыдав, всё рассказала старшей сестре о походе в тюрьму к уголовникам и фотографиях Степана. Рони надолго задумалась, ловя на себе жалобные взгляды притихших сестрёнок.
-Итак, он вас шантажирует фотографиями, а плёнку прячет у кого-то из друзей? Понятно! При этом он не может воспользоваться почтой, а угрожает раскидать снимки по всему городу. Значит, у него есть друг, который бегает по городу в качестве рассыльного…
-Нет, его приятель велорикша в приморском чудо- парке-встрепенулась Лада.
-Отлично, значит нам надо прижучить этого парня и он расколется. Кажется, я знаю, как это сделать.

Убитая горем и печальная Рони вышла из комнаты сестер и остановилась возле широкого коридорного окна, ожидая, пока Степан важной походкой подойдет к ней. Она отворачивалась и старалась не смотреть на него, а гордый Степан нежно провел рукой по её локотку, а затем плотоядно погладил её попку.
-Степан, прости меня, я не знала всех подробностей, но если тебе что -нибудь будет нужно, я всегда тебе помогу. И тебе, и твоим друзьям. Вот деньги, выпей за мое здоровье и, если понадобится ещё, я сама принесу тебе всё что нужно.

Оторопевший Степан взял сотенную облигацию и растерянно сунул её в карман.
-Об одном прошу, не выдавай моих сестер. Они погибнут в Храме Маконы-потерянно произнесла Рони.

Когда через двадцать минут Степан лихо опрокидывал первую стопку настойки-девятитравки в кабачке неподалеку от усадьбы Шатровых, он и не подозревал о бурной концовке такого спокойного поначалу вечера. Его приятель-рикша вскоре присоединился к нему, и Степан неосторожно похвастался неограниченным кредитом у невесты.
-Эх, везёт светлякам! Сегодня ночью будут невест трахать. А я вот два месяца не могу на девку залезть. Старухи меня, конечно, приглашают к себе. Но они мне осточертели до самых кишок.

Пьяный Степан на беду слишком близко к сердцу принял горе своего сердечного приятеля и медленно сдавил рукой серебряную рюмку.
-Федя, они у меня вот где. А хочешь я тебе молодых сюда приведу? Нет лучше пошлю за ними трактирного служку и они мне со свадьбы шампанское принесут и коньяк.
Пожилые мужики-грузчики, что сидели тоже вдвоём за столом напротив, возмутились такой бессовестной и наглой браваде.
-Ты, парень, ври да уж не завирайся. А то уши открутим, трепло хреново.

Степан неожиданно завелся не на шутку.
-Спорим на триста рублей. Невеста сама прибежит, и принесет мне все, что прикажу.Эй, половой, иди сюда. Есть для тебя порученьице!

Молодцеватый половой подскочил к захмелевшему Степану и, полусогнувшись, угодливо ждал приказаний. Степан встал и горячо зашептал ему на ухо. Через минуту половой исчез с запиской за дверью трактира. Пьяные грузчики засмеялись и заключили пари, тут же засучивая рукава и выставляя напоказ свои мощные мышцы. Степана ждала не трёпка, а серьезный безжалостный мордобой за разудалую пьяную похвальбу. Приятель Федька стал уговаривать его смыться, но один из грузчиков встал у входа и демонстративно расстегнул рубаху до пупа обнажив перевитое узлами мышц тело. Наконец, прошло полчаса и грузчики стали хватать Степана за грудки, требуя расплаты.

Неожиданно двери кабака тихо распахнулись и внутрь безмолвно проскользнули две серые тени в серых плащах и серых бархатных масках. Они подошли к столу спорщиков и откинули свои капюшоны. Это были госпожа Джоана и Рони.
-Пожалуйста, мальчики, не надо обижать Степана. Он полностью под нашим твёрдым покровительством. Стёпа, дорогой, давай выйдем отсюда. Здесь слишком много глаз и ушей. Причём, пожалуй, излишне любопытных.
Грузчики в полной прострации тоже потянулись на улицу, беззастенчиво оглядывая и облизываясь на благородных дам.
-А что, я слышал, что иногда благородные бегают по кабакам, чтобы найти ненасытного самца. Надо бы их попробовать и нам тоже.
Приятель осторожно загоготал вглядываясь в темноту заросшей деревьями припарковой улицы.

Таинственные дамы встали на улице под сенью тополя и подождали мужчин.
-Степан, я принесла тебе шампанское и коньяк. Если хочешь, я могу дать тебе еще сто рублей на выпивку-тихо пролепетала Рони.
Степана от беззащитности женщин повело вразнос.
-Вы обещали, барышня, выполнять не только мои пожелания, но и моих друзей.
Они давно не видели женщин, мадам и хотели бы утолить свои желания вашими обнажёнными телами.

Джоана хрипловато прокашлялась и взяла переговоры в свои руки.
-Мы не можем бесконечно идти у вас на поводу. Пообещайте, что после этого вы оставите нас в покое. У нас с собой три тысячи рублей. Их мы готовы предложить вам за фотопленку с нашими сестрами. Мы также можем предложить вам свою свадебную ночь. Но на этом шантаж должен закончиться. И больше эта история не должна всплывать нигде и никогда.


Степан отошел в сторону и стал шептаться с Федором.
-Пойдем  в ваш сарай с повозками и оприходуем их там, а пленку перепрячем. Пока грузчики их будут трахать, мы просто уйдем. А потом опять начнем их доить. До тех пор пока это нам не надоест.
Подойдя к дамам, Степан огляделся. весенняя ночная улица была почти пуста.
-Сударыни, мы принимаем ваши условия и отведем вас туда, где спрятана пленка, но при условии, что вы помимо нас примите еще двоих наших друзей.
Женщины надолго замолчали. А затем Джоана глухо произнесла.
-Хорошо, пусть будет по -вашему. Но после этого свидания пленка должна быть у нас. Поклянитесь!
Степан плотоядно пообещал прекратить приставания, это же пообещал и Федор.
-Чтоб мне провалиться на этом месте. Подождите здесь, я подгоню свою тележку.

Примчавшись назад Федор подобострастно усаживал дам в повозку, начиная их все наглее лапать. Они молча сносили его поглаживания, шлепки и щипки и терпеливо пересаживались в тележке. Грузчики зажгли факелы и поспешили за покатившим под горку экипажем. По дороге они начали осторожно расспрашивать дам, что они позволят с собой делать. Женщины угрюмо молчали и это молчание заставляло грузчиков хрипло хохотать и ещё более изощряться в своих фантазиях. Тёплая компания через полчаса оказалась в конце городского парка и Федор, пыхтя, открыл створки ворот большого темного сарая. Женщины   неподвижно сидели на тележке, не делая попыток сойти. Федор с грузчиками, поспешно оглядывая пустынный парк, закатил тележку внутрь, а Степан тоже с оглядкой закрыл и запер ворота. Наступила гнетущая тишина, нарушаемая ровным потрескиванием  факелов.

Степан подошел к дамам и, протянув руку, снял маски с их лиц, нагло оскалившись.
-Раздевайтесь догола!- нахально заявил он, протягивая руку к завязкам на груди.
Женщины подождали, пока он слегка обнажил их груди и Рони осторожно спросила.
-А где же пленка, Степан?
-Здесь она. Федор! Покажи дамам пленку.
Федор нахально засмеялся и расстегнул штаны.
-А такая пленка их не устроит? Сначала первый заход спереди, потом плёнка и второй заход через зад.

Женщины никак не отреагировали на подобную наглость, а, переглянувшись начали неторопливо раздеваться. Когда они встали на сиденьях тележки, великолепные, как богини, пьяницам захотелось немедленно опоганить их величие. Они потянулись к ним руками и начали лапать и мять их высокомерие, их неприступность, их скромность. Женщины только вздыхали, и приседали пока не легли, принимая в себя то одного, то другого насильника. Но, наконец, пьяницы устали и улеглись отдыхать, выхлестав еще две бутылки коньяка. Женщины лежали на сиденьях тележек, раздавленные тяжестью принятых в себя тел. Но вот Джоана пошевелилась и протянула руку.
-Федор! Вот деньги-отдай, пожалуйста, пленку.

Федор поднялся и почесывая в паху взял протянутые деньги. Он пересчитал банкноты и засмеялся нехорошим смехом.
-Я передумал, за вами еще три тысячи и еще один вечер в неглиже. Пожалуй, тогда я и отдам вам вашу  несчастную пленку.
Джоана встала и уперев руки в бока повернулась к Рони .
-Я же тебя предупреждала, что они обманут. А ты… Дюма надо читать. Дюма надо читать. Какого Дюма то, отца или сына?
Рони медленно потянула из высокой прически длинную блестящую шпильку.
-Ну, конечно, сына. "Ванинку" помнишь? Эту замечательную повесть о русской жизни?
И с этими словами она метнула шпильку в горло Федору. Следующая спица вонзилась в горло вскочившему Степану.
Джоана обернулась к сонным грузчикам и потянула из прически сразу две спицы, ее волосы красивым водопадом заструились по плечам.
-Но там же было только снотворное в водке?
-Ну, ты же видела, что они нагрузились заранее и не сразу запали на наши бутылки…
Две спицы с шелестом мелькнули в воздухе, блеснув серебряными дисками в свете факелов. Рони по очереди подошла ко всем бьющимся в агонии мужчинам и вонзила в сердце маленький, почти игрушечный кинжал, извлеченный из вороха платьев на одной из повозок.
-Значит, ты считаешь возможным переписывать классиков?-хладнокровно спросила она Джоану.
-Я считаю это обязательно надо делать. Ведь литература черпает сюжеты из жизни. А жизнь постоянно меняется –и меняем мы её сами.

С этими словами она взяла самый большой потрескивающий от жара факел, и бросила его в угол на кучу хлама. Через пару секунд оттуда вытянулся неуверенный, но длинный язык пламени.
-Терпеть не могу одеваться в темноте-проворчала Джоана и кинула второй факел в другой угол сарая. Одевшись сама она торопливо помогла одеться Рони. Через минуту третий факел полетел в другой угол сарая и оттуда вскоре выскочил новый язык огня. Тогда Рони подошла туда и вытряхнула на пламя коньяк из большой литровой бутыли.

-Ты уверена, что пленка в этом сарае?-спросила одетая Джоана, с усилием толкая толстую створку больших деревянных ворот.
-Абсолютно. У этих уродов ни ума, ни фантазии-наверняка где- нибудь под крышей спрятана –ответила Рони, взглядывая на занявшуюся крышу и глубоко надвигая капюшон.

Оглянувшись, она неуверенно свистнула. Неожиданно по тёмной аллее раздался легкий топот копыт и из темноты к пламени, тяжело вздыхая, вышел могучий лось Степана. Джоана взяла уздечку из неуверенных рук Рони и, подсадив Рони на могучего лося, уселась сзади неё сама.
-Ну, мертвая крикнул малюточка басом, рванул под уздцы и быстрей зашагал-пошутила она. Без классиков просто некуда деться.
Лось осторожно развернулся и неторопливой рысью унес всадниц от настойчиво разгоравшегося пожара, охватившего всю постройку. Но на прилегающих аллеях и улицах пока было пустынно и тихо.

Однако гул двигателей над головой заставил всадниц беспокойно обернуться. Через несколько минут пожарный дирижабль мог залить огонь пожара. Но это к счастью, оказался не пожарный неболёт, он пролетел мимо. Женщины засмеявшись, перекрестились. А дружное высокое пламя над крышей сарая успокоило их окончательно и обе дамы, приглушённо переговариваясь, направились домой.