/* Фото автора. Текст в основном тоже */
Наш дом сносят экскаватором. Тяжелый ковш бестолково крушит хлипкие стены. Обнажается внутренность жилища. Вот здесь был шкаф с твоими платьями и моими галстуками. Очередной толчок тяжелого ковша. Проседает и падает лестница. Ковш с третьей попытки подхватывает лестницу, заодно обрывки теплоизоляции, трубы, все с лязгом летит в кузов самосвала. На очереди наша жилая комната с дубовым паркетом. Здесь был столик, на котором ты раскладывала пасьянс. Там, где теперь грязная пустота, стояло кресло, обычно занятое котом. Пыль столбом, урчание дизеля, лязг ковша. Пахнет мелом, пылью, выхлопом хорошо отрегулированного двигателя.
Они развалили наш дом. Конечно, дом давно не наш. И нам больше не нужны никакие дома. Для нас этот дом все равно наш.
Ничего не осталось? Не помню, из-за чего мы в тот вечер поссорились. Я сумрачно ушел в свою комнату в обнимку с подушкой и пледом. Лег на узкую койку, задумался, закурил папиросу, потом включил приемник. Около полуночи ты поскреблась в дверь, я не ответил. Ты зашла, сказала, что забыла здесь будильники или гребень или тюбик с кремом, не помню что. Ты подошла так близко, я нерешительно протянул руку. Ты слегка сжала мою ладонь коленями, потом отпустила. Помимо воли моя рука скользнула вверх и не встретила никаких препятствий. Ты странно вздохнула, села на край постели, поправила прическу, твоя спина была так пряма на фоне окна, рама от которого только что полетела в кузов самосвала.
...
Наша странная ночь вдвоем навсегда со мной. Память о ней не выломать экскаватором , не выжечь атомной бомбой и не аннулировать уходом за пределы действительного мира. А дом? Что дом. Он давно не наш. Нам больше не нужны никакие дома.