Этот бело-голубой катер был похож на готовую взлететь ракету. Он мог мчаться по воде, оставляя пенистые буруны, со скоростью легкового автомобиля. Катер построили по специальному заказу на военном заводе, где главный конструктор посвятил своему неожиданно обретённому детищу персональное внимание. Великолепная посудина предназначалась для важных лиц в руководстве обширной административной области, которая не могла похвастаться обилием дорог, зато судоходных рек имела более чем достаточно. На катере имелся вместительный салон с мягкими креслами и парой диванов, где каждый утомившийся от путешествия мог по своему усмотрению просто полежать или вздремнуть. Рубка управления с обилием приборов напоминала кабину пилотов воздушного судна. А когда у капитана, красавца-мужчины цыганистого вида, с иссиня чёрной бородой и в белой форменной фуражке, наводили справки о мощности двигателя, он заносчиво откидывал голову и, непременно сплюнув, отвечал:
- Пятьсот лошадей.
И он не хвастал и не преувеличивал — на катере установили танковый двигатель, который при запуске издавал нечто подобное рыканью льва, и уже, будучи запущенным, нёс дюралюминиевый корпус изящного судёнышка по глади вод, как лёгкую пушинку.
Первое лицо обширного северного края с радостью предоставило это великолепное плавательное средство в распоряжение прибывшей в область авторитетной комиссии, где председателем состоял маститый учёный, действительный член Академии наук Виктор Викторович Богрицкий, которой предстояло разобраться в кое-каких геологических вопросах и дать рекомендации для некоторых организационных выводов. Академик с небольшой свитой прибыл в столицу края на самолёте прямо из Москвы после бесед с отраслевыми министрами и лидерами геологического сообщества. Пролетая над бесконечными лесами русского севера, председатель комиссии чувствовал себя так, как может чувствовать весьма уверенный в себе человек, пребывал в самом лучшем расположении духа, посматривал через несколько замутнённый плексиглас вниз, дивясь необъятности лесных богатств и испытывая удовлетворение от причастности к этим богатствам. В аэропорту его встречала небольшая толпа мужчин в шляпах и дама в элегантном кожаном пальто с большим букетом цветов.
Среди встречавших академик намётанным глазом сразу выделил старшего и обратился с просьбой по мере возможности срочно организовать встречу с первым лицом. В этот обширный, но удаленный край академики заглядывали не столь уж часто и, кроме того, академик — это такая персона, которая и в столице во все времена вызывала у сильных мира сего трепетное почтение — как можно было отказать ей в такой малости. Просьба была немедленно удовлетворена — академик был доставлен в резиденцию первого лица, где был встречен с подобающей любезностью, в то время как члены комиссии, сопровождавшие Богрицкого отправились устраиваться на временное жильё в специальную гостиницу, где в каждом номере полагалось иметь весьма дефицитный по тем временам цветной телевизор и телефонный аппарат, а в коридорах стояли пальмы в кадках.
Первое лицо с заурядной внешностью имел вид серьёзного человека, которому высокопоставленным персонам из Москвы не полагалось говорить «нет», а только «да», провёл гостя не в свой размером с баскетбольный зал кабинет, а в уютную столовую, где фикусы и розы в кадках соседствовали с несколькими ослепительно белыми столиками из пластмассы не более чем на три персоны каждый. Из широкого окна открывался вид на городской парк — такое место располагало к доверительной беседе, которая, учитывая колоссальную занятость первого лица, державшего все нити управления материальной и общественной жизнью края в своих небольших, но, видимо, крепких руках была должна начаться незамедлительно. Беседу со столь почтенным гостем хозяин края предложил совместить с поздним завтраком, состоящим из красной рыбы, икры, рябчиков, добытых местными охотниками, мочёной брусники, заморских фруктов и сдобных булочек. Бутылка красного грузинского вина служила приятным дополнением к поданным блюдам. Первое лицо, оставаясь сосредоточенно серьёзным, внимательно выслушало прибывшего столичного гостя. А учёный ничего не скрывал, ничего не преувеличивал, а просто делился мыслями и соображениями, которые в устах академиков всегда приобретают глубинный смысл. В ответ первое лицо заметило, что и оно с некоторых пор пристально присматривается к руководству действующей на территории края геологической структуры, и услышанное от такого авторитетного лица, как академик Богрицкий, укрепило его в желании в один прекрасный день помочь вышеназванной структуре определиться с кадровым составом её руководства в соответствии с современными требованиями науки и интересов государства, а в данный момент готов всеми имеющимися у него средствами способствовать успешному выполнению возложенной на академика миссии.
- Ваше мнение и мнение Москвы полностью совпадают, - заверил собеседника академик Богрицкий, поднимаясь из-за стола и пожимая протянутую ему руку. В этот момент серьёзное лицо хозяина края сделалось много серьёзнее обычного.
- Кстати, едва не забыл, Вас очень просит принять прибывший из нашего заполярного города один из следователей государственной безопасности. Он уверяет, что это сугубо в интересах дела.
Естественно, что академик, несмотря на крайнюю занятость, не мог отказаться от встречи с сотрудником деликатного ведомства.
«Следователь из компетентных органов, — подумал, сдержанно улыбаясь, Виктор Викторович Богрицкий, — поговорим и со следователем».
А следователь госбезопасности уже ожидал его в гостинице. Академик вспомнил о нём по пути, как и о других делах, и в его воображении предстал рыжий детина с многочисленными орденскими колодками на широкой груди, и поэтому был несколько удивлён, увидев тщедушного человечка с основательно облысевшим черепом в сером костюмчике и с какой-то подобострастной улыбочкой на морщинистом личике. Глядя на визитёра, академик испытал чувство подавляющего превосходства и, непроизвольно смерив его взглядом с головы до ног, пригласил в номер для беседы. К крайнему удивлению академика, гостя тоже интересовали волновые колебания земной коры, и он, как опытный лектор, способный разъяснить и довести до сознания с помощью самых простых слов сколь угодно сложную задачу даже уличному балбесу, растолковал следователю, что волновых колебаний в природе нет и быть не может. Закончив свою короткую лекцию, Богрицкий предложил слушателю распить бутылочку пива из холодильника, но тот, вежливо отклонив предложение и, как бы между прочим, полюбопытствовал, как вообще учёные относятся к разного рода ложным открытиям и не присутствует ли в этих ложных открытиях какой-нибудь корыстный или даже злой умысел, способный навредить обществу, особенно такому, которое строит для себя лучшее будущее.
Академик Богрицкий и старший следователь госбезопасности подполковник Сытов обменялись долгими многозначительными взглядами. Богрицкий позволил себе усмехнуться и пояснил, что наука к лженауке относится отрицательно, и иначе быть не может, а что касается злонамеренности, то этот вопрос не к нему. При этом он многозначительно прищурился.
- Многим учёным свойственно заблуждаться: они тоже люди, жаждут известности, признания, ко лжи их побуждает тщеславие, но, чтобы сознательно сеять ложь — такое, наверное, тоже бывает, как говорится, чем чёрт не шутит. Если Вы имеете ввиду вредительство, то это к науке никакого отношения не имеет, и я на эту тему не собеседник.
Следователь госбезопасности склонил голову в вежливом поклоне, доверительно поставив академика в известность, что небольшая группа во главе с геологом Блохом в данный момент прибыла на реку Полова. Академик, которому этот факт был уже известен, изобразил удивление.
- Что Вы сказали: геолог Блоха уже на Полове? Какая, однако, оперативность.
Он в шутку исказил фамилию геолога, а следователь шутку по достоинству оценил. Выходя из номера, он улыбался. А академик Богрицкий обвёл глазами свой номер и нашёл его вполне достойным для такой персоны, как он. Взгляд его последовательно задержался на аккуратно застеленной кровати, а затем на отменном диване — для краткого отдыха можно было выбрать либо то, либо другое, но прилечь он не успел. Постучали в дверь, и в номере появился один из членов бригады экспертов, молодой аспирант, с энтузиазмом сообщивший, что для передвижения по воде в их распоряжение поступает быстроходный катер с мотором мощностью пятьсот лошадиных сил.