На днях был праздник для всех представителей медицинских работников со средним специальным образованием – медсестер, фельдшеров, зубных врачей и других помощников врачей. Сегодня я хочу рассказать о человеке, с которой долгие годы проработал в одном коллективе, и она относится именно к этой категории средних медицинских работников.
Профессия любого врача – творческая. Он должен на основании некоторых признаков, характерных для разных заболеваний, с учетом разнообразных анализов и исследований, поставить больному правильный диагноз и назначить адекватное лечение. Правда, в последние годы это стало не очень актуальным. Есть стандарты обследования, которые надо назначать всем больным, есть алгоритмы постановки диагноза, и есть список препаратов, которей надо назначать при поставленном диагнозе заболевания. Клиническое мышление и творческий подход к лечению заболеваний у людей, которые очень различаются, уже не нужен. И если назначенное по стандарту лечение не помогло, и больной умирает, никаких претензий к врачу быть не может. Разнообразным комиссиям из таких же малоквалифицированных специалистов врач всегда может доказать свою правоту, ссылаясь на стандарты лечения. И жаловаться родственникам на горе-врача некому. Рука руку моет, как говорят на Руси с древних времен.
Не так было в советское время. Уровень подготовки врачей был выше, самые квалифицированные из них выдвигались на должности заведующих отделениями, становились начмедами. Т.е. контроль за качеством лечения постоянно осуществлялся. Это не значит, что не допускались ошибки в то время. Но их количество не было таким большим, как ныне, особенно где-то на периферии.
Всегда лучшими помощниками врача были медицинские сестры. Это именно они доводили до больного назначенное тому лечение, осуществляли многочисленные процедуры, выполняли назначения врачей по обследованию, часто кормили тяжелых больных. Особенно больший их вклад был в реанимационных отделениях, когда они буквально не сводили глаз с тяжелого больного. У каждого врача поликлиники, что участкового, что, как говорили, «узкого специалиста», должна быть медицинская сестра. Она вела почти всю медицинскую документацию и отчетность, выписывала направления на исследования, подклеивала готовые анализы в амбулаторные карты. Казалось бы, роль её в лечении больного в поликлинике не так уж и важна, но попробуйте оставить врача на приеме без медицинской сестры, и очередь в коридоре будет двигаться в два раза медленнее.
Я врач-рентгенолог, и моим помощником все годы, пока я работал им, был рентген-лаборант. Многие из них работали со мной за все годы работы, но лишь у одного из них я, начинающий врач, учился. Её звали Полина Ивановна Агапитова. Хотя почему звали? Она до сих пор жива-здорова, её дочери со мной на связи на сайте «Одноклассники». Вообще эта семья в чем-то уникальна. Дело в том, что муж Полины Ивановны Валентин Данилович был рентген-лаборантом, его брат, Борис Данилович, тоже рентген-лаборант, старшая сестра обоих братьев Екатерина Даниловна, уйдя на пенсию с должности главного врача больницы, стала врачом-рентгенологом, и старшая дочь Полины Ивановны Виктория Валентиновна стала врачом-рентгенологом. Династия, одним словом. Все Агапитовы, кроме Валентина Даниловича, работали в одной больнице № 11, только в разных подразделениях. А муж Полины Ивановны работал в детском противотуберкулезном санатории недалеко от нашей больницы. И совсем рядом с ТЭЦ-1 Хабаровска. Совсем не подходящее место для санаторного учреждения, но так было в те годы.
Познакомился с Полиной Ивановной я в первый день работы в 11-й городской больнице Хабаровска. Пару недель я ходил на работу, если так можно высказаться, на птичьих правах. Специализации по рентгенологии у меня не было, поэтому весь рабочий день я стоял за спиной заведующей отделением Людмилы Станиславовны Лазаркевич, очень грамотного врача высшей квалификационной категории, которая пользовалась большим авторитетом в больнице. А Полина Ивановна была рентген-лаборантом стационара, т.е. помогала Лазаркевич проводить просвечивание, или рентгеноскопию, делала рентгенограммы, подписывала их, отдавала врачу для интерпретации, записывала в журнал результаты исследования.
При рентгеноскопии желудка по команде врача Полина Ивановна вставляла в приемное устройство рентгеновского аппарата Нео-Диагномакс венгерского производства кассеты с пленкой для прицельных снимков. Людмила Станиславовна не умела этого делать. Потом Агапитова отдавала кассету с экспонированной пленкой санитарке, и та проявляла её. В тот, начальный период моей работы в кабинете санитаркой работала молодая разбитная бабенка Вера Рыкова, но выполнявшая вполне успешно все возложенные на неё обязанности. Полина Ивановна работала с двумя врачами стационара. Вторым, кроме Лазаркевич, был Станислав Богданович Янишевский, тоже один из ветеранов 11-й больницы. Рентгеновский кабинет для осмотра стационарных больных был один, поэтому врачу работали по очереди. Пока один проводил просвечивание в темном кабинете, второй занимался описанием рентгеновских снимков на свету. Потом они менялись местами. Рабочий день врача и остальных сотрудников рентгеновского кабинета продолжался 6 часов, с 8 до 14 часов.
В самой больнице был еще один рентгеновский кабинет, который предназначался для исследований больных травмпункта, расположенного в этом же корпусе, и работал круглосуточно. В нем был установлен надежный отечественный аппарат АРД-2. Рентген-лаборанты там работали по 12 часов.
Потом у меня было четыре месяца первичной специализации, на которой мне преподали азы моей специальности врача-рентгенолога. Приходил в эти месяцы в больницу я 2 раза в месяц. Первый раз – получить зарплату, а второй – на партийное собрание, ведь я был кандидат в члены КПСС. Обычно заходил и в рентгеновский кабинет, чтобы узнать свежие новости. А после получение удостоверения о прохождении специализации в январе 1975 года я пришел в кабинет уже на законном основании.
Первое время я работал под присмотром Людмилы Станиславовны. Она контролировала правильность моих действий при проведении рентгеноскопии, особенно желудочно-кишечного тракта. Но я все повторял в точности, как это делала она, когда я стоял у неё за спиной. Поэтому скоро я стал вести прием больных один. Вернее, рядом со мной всегда была Полина Ивановна. Она научила меня вставлять кассету в приемное устройство при рентгеноскопии, включать и выключать аппарат, правильно делать укладки на снимки. Показала Агапитова, как включать аппарат, если вдруг выбьет пробки в кабинете от перенапряжения в сети. В общем, через какое-то время я научился выполнять обязанности рентген-лаборанта, чему меня не учили на первичной специализации.
Мой рабочий день начинался с 8 часов утра с рентгеноскопии. В те годы этот вид исследования проводился в полной темноте. Для того, чтобы было лучше видеть сумеречным зрением, требовалась адаптация зрения. У всех млекопитающих в глазу есть палочки и колбочки, которые обеспечивают зрение на свету и в темноте. У животных, ведущих ночной образ жизни, их количество одинаково, и поэтому они хорошо видят как днем, так и ночью. А вот у человека сумеречное зрение в 5 раз менее чувствительное, чем дневное зрение. Да и чтобы хорошо видеть в темноте, надо какое-то время привыкать к этому. Обычно процесс адаптации проходит в течение 15 минут. Но я уже давно носил затемненные очки с диоптриями по совету врача-окулиста, который определил у меня повышенную чувствительность сетчатки глаза к яркому свету. Поэтому я начинал видеть цвет глаз Полины Ивановны примерно через 5-7 минут. И тогда санитарка заводила первого больного.
В середине 70-х годов в Хабаровске была всего одна флюорографическая станция при краевом противотуберкулезном диспансере. Население города было свыше 500 тысяч человек, поэтому очереди на флюорографию были огромные. Но если обычный человек должен был пройти флюорографию один раз в два года, то работники торговли должны были проходить это исследование ежеквартально. Была альтернатива флюорографии – рентгеноскопия грудной клетки, исследование с гораздо большей лучевой нагрузкой, при котором не всегда можно увидеть минимальные изменения в легких. Но многие торговые работники всеми правдами и неправдами старались пройти рентгеноскопию грудной клетки в поликлинике или стационаре. Полина Ивановна многие годы прожила в жилом массиве рядом с ТЭЦ-1, многие торгаши её прекрасно знали, и часто обращались за помощью – пройти рентгеноскопию в кабинете стационара. Так что по просьбе Полины Ивановны я смотрел этих «блатных» пациентов. Она была мне благодарна, и это сближало нас. Тем более что со временем и я стал пользоваться блатом в некоторых магазинах на жилмассиве.
Шло время. Я постепенно набирался опыта и квалификации. Учитывая, что моя первая зарплата в больнице в качестве врача-рентгенолога составила 159 рублей, с 15% доплаты за вредность, со стажем работы до 5 лет и без квалификационной категории, что по сравнению с 400 рублями денежного довольствия на подводной лодке, да еще с бесплатной кормежкой и обмундированием, были сущие пустяки, поэтому я старался подрабатывать, где это было только возможно. На время отпусков врачей-рентгенологов поликлиники № 1 Ревенко (красивой, обычно с ярким макияжем женщины) и поликлиники № 2 Диденко, я работал вместо них. И если до первой поликлиники мне было десять минут неспешной ходьбы, то вот добраться до второй, которая была в районе судостроительного завода, требовалось не менее получаса быстрой. Но что делать, деньги мне нужны были позарез. Полина Ивановна мне подсказывала особенности работы на аппаратах УРДД-110 в первой поликлинике и АРД-2 во второй. Я с вниманием и благодарностью слушал эти наставления, так как не хотел ударить в грязь лицом перед незнакомыми мне рентген-лаборантами.
Произошли изменение и в кабинете стационара. Перевелся на работу в поликлинику № 16 Первого микрорайона Станислав Богданович, он жил с ней рядом. На смену ему по моей просьбе взяли Галину Платоновну Шабурову, с которой я вместе играл в волейбол в сборной команде медицинского института. Появилась помощница и у Полины Ивановны – Элля Трофимовна Газина, обрусевшая кореянка. Взяли на работу новую санитарку Марию Федоровну Угрюмову, которая со временем стала нашей кормилицей. Так что круг обязанностей у Полины Ивановны расширился.
В апреле 1979 года по достижению 45-летнего возраста ушла с должности заведующей Лазаркевич, которая стала работать на 0,5 ставки и получать вместе с пенсией разрешенные законодательством 300 рублей. Меня назначили заведующим отделением. А с ноября этого же года я поехал на курсы усовершенствования в Москву. Вернулся оттуда обогащенный не только знаниями по своей специальности, но и по организации рентгеновской службы. Пошел со своими предложениями к главному врачу больницы Людмиле Николаевне Яковлевой. Она очень внимательно выслушала меня. Мы уже успели друг друга неплохо узнать, все же я уже 2,5 года был парторгом больницы. Она поверила, что все реорганизации пойдут на пользу делу, и дала добро на их проведение.
Создавалось единое рентгеновское отделение, куда входили все кабинеты стационара, двух поликлиник, травмпункта вместе со штатными сотрудниками. Со временем это отделение достигнет 42 сотрудника, и будет самым большим в Хабаровском крае. В отделении было 12 врачей, но о своей работе заведующего с врачами я уже писал. А вот о работе Полины Ивановны, которая впервые получила должность старшего рентген-лаборанта и доплату в 10 рублей за это, пишу впервые.
Работа старшей медсестры любого отделения хлопотное дело. Надо вести табель учета рабочего времени, составлять графики работы, контролировать качество работы среднего и младшего персонала, выдавать нужные для работы средства. Вот и у Полины Ивановны были все эти обязанности. Кроме этого, она вела получение и учет рентгеновской пленки и химреактивов для ей обработки (проявитель, фиксаж), распределяла их между кабинетами. Получала и выдавала спирт, мягкий и твердый инвентарь. Вела учет сбора серебросодержащих отходов. Следила за санитарным состоянием кабинетов. И все это в подразделениях отделениях, разбросанных на большой площади. А с открытием поликлиники в Южном микрорайоне, дополнительно двух флюорографических кабинетов ореол работы руководства отделения еще более расширился. Но дело того стоило. Наше отделение стало лучшим среди всех рентгеновских кабинетов края. Наша радость с Полиной Ивановной была очень большой. Значит, мы не зря колготимся.
В наш коллектив влились врачи-рентгенологи Лариса Алексеевна Полуротова и Валентина Ивановна Морозова, обе в свое время защищали честь медицинского института по волейболу. Пришли на работу новые рентген-лаборанты Галина Даниловна Мочалов и Нина Андреевна Плотникова, которые очень быстро влились в коллектив. Вскоре мы провели конкурс на лучшего по профессии среди врачей и рентген-лаборантов. Среди врачей победила Шабурова, а среди лаборантов Мочалова. И такие конкурсы стали проводиться ежегодно. Вообще наставничеству в больнице уделялось много внимания. И руководила этой работой Екатерина Даниловна Бацунова, бессменный руководитель Совета наставников 11-й больницы.
В больнице уже долгие годы работала касса взаимопомощи, но из-за небольшого количества денег в обороте она не пользовалась успехом. Я решил взять руководство этой общественной структурой в свое отделение. Председателем кассы выбрали Шабурову, а казначеем – Агапитову. И в первые же месяцы оборот кассы вырос в два, а вскоре и в три раза. Она стала очень популярной среди сотрудников больницы. И многие благодарили за это Полину Ивановну. Я сам брал деньги в кассе перед каждым отпуском, это очень выручало мою семью.
В 1982 году меня назначили главным внештатным рентгенологом города Хабаровска. Проверяя деятельность городских кабинетов, я часто рассказывал, что делает мне в помощь старший рентген-лаборант Агапитова. И к нам в больницу зачастили рентген-лаборанты из других больниц и поликлиник, чтобы поближе познакомиться с работой Полины Ивановны. И хотя это отвлекало от работы, но, думаю, Полине Ивановне было лестно ощущать себя уважаемым в городе специалистом.
Полина Ивановна была моим незаменимым помощником в проведении всех общественно-политических мероприятий. Поднять коллектив отделения для участия в демонстрации по поводу праздником 1 мая или 7 ноября, на коммунистические субботники – это я поручал ей. Сам занимался всей больницей. После субботников мы обычно собирались своим коллективом отделения на квартире одной из сотрудниц, которая жила близко от больницы. Быстро накрывали на стол, и потом весело общались в неформальной обстановке. Полина Ивановна обладала очень хорошим голосом, знала много песен, и её муж Валентин Данилович аккомпанировал ей на баяне. И этот дуэт не надо было просить спеть, он сам кого-угодно вовлекал в пение.
В апреле 1986 года меня приняли на работу в должности главного рентгенолога края. Должность эта штатная, и хотя отделение, которым я стал руководить, базировалось в краевой клинической больнице, я работал в интересах всего края. Одним из первых актов в своей деятельности я решил вопрос об открытии на базе Хабаровского медицинского училища курсов повышения квалификации рентген-лаборантов. Наряду с ведущими врачами-рентгенологами проводила занятия на этих курсах и Полина Ивановна Агапитова, которая к этому времени уже имела высшую квалификационную категорию.
Так уж сложилось по жизни, что с большой семьей Агапитовых, старшая из которых взяла фамилию мужа и стала Бацуновой, известным в Хабаровске главным врачом вначале медико-санитарной части ТЭЦ-1, а потом городской клинической больницей № 11, я очень тесно контактировал. Это не была в полной мере дружба, скорее, уважительное отношение более младших по возрасту к более старшим. Кроме этого, это выражалось во взаимном обогащении жизненным и специальным опытом. Я знаю очень много об этой уважаемой мной семье. По просьбе Полины Ивановны взял на работу с предоставлением первичной специализации по рентгенологии старшую дочь Вику, проводил в последний путь преждевременно ушедшего из жизни её мужа Валентина Даниловича, а позже и Екатерину Даниловну Бацунову. До сих пор поддерживаю связь с обеими дочерями – старшей Викторией и младшей Натальей. А недавно на меня вышла племянница мужа Екатерины Даниловны – Бацунова Алексея Миныча. Так что мир тесен, особенно в условиях развития мировой паутины – Интернета.
В заключении мне хотелось бы пожелать Полине Ивановне, которой уже далеко за 80 лет, приемлемого здоровья и долгих лет жизни.