Чейзик

 
                рассказ

   Я прошла по тропинке между двух огородов  и очутилась в проулке. Узенькая дорожка вилась вдоль заборов. По всему чувствовалось, что хозяева обеих усадеб люди обеспеченные.

   Заглянула в один двор, во второй. Но никого не увидала. Заходить остереглась. В последнее время хозяева домов стали заводить собак как охрану от любителей прибрать к рукам все, что лежит на виду. В первом дворе было тихо. Но и замок на двери ясно сигнализировал непрошеным гостям, что хозяев нет.

   Во втором, стоило мне только тронуть щеколду калитки, откуда-то кубарем выкатилась коротконогая, вся такая тугая, как сарделька, коричневая такса, у которой налитые соски волочились по земле. Проскочив у меня между ног, она, забыв о своих обязанностях охранника, проворно покатилась по тропинке вдоль домов.

    -- Ах, ты, лярва, вырвалась, улучила момент, проститутка коротконогая, опять к своему кобелю подалась, -- разразилась бранью выскочившая из-под навеса старушка. Тут она заметила меня и неодобрительно оглядела с головы до ног.
 
    -- Ты чтож не удержала шельму? Теперь опять жди приплода. Еще с одним не разобрались, а эта потаскушка скоро новых принесет, -- старушка недовольно поджала губы и кивнула в сторону навеса. Там в большой корзине  как карандаши в пенале, торчали вверх остренькие мордочки щенят. Я мгновенно умилилась. Все они были как на подбор – песочного цвета, коротколапые, тугие, как горячие сардельки, с темными глазами, обведенными угольными ресницами.

   -- Ой, какая прелесть. И как их много, -- люблю щенят, котят и прочую мелюзгу и потому всегда найду повод восхититься увиденным. Но бабулька моих восторгов не разделяла:

   -- Погляжу, как ты запоешь, когда такая шалава, как наша Изольда, на год по три раза будет рожать. И ведь какая тварь, спрячет куда подальше и кормит, пока не подрастут, а потом выведет, нате, хозяева, думайте, куда пристроить. А куда их пристроишь, когда здесь постоянно живут только десять семей, и все уже осчастливлены Изольдиными отпрысками. И опять вывела восемь штук. У-у, паскуды, куды теперь вас…-- бабулька замахнулась на щенят, те мгновенно спрятались за стенками корзины. Тут, наконец, она вспомнила, что за разговором о своих проблемах так и не выяснила цель моего визита.

    -- Мимоходом, али как? – поинтересовалась она. Я ей объяснила, что заблудилась, хочу выйти к остановке автобуса.

   -- Этоть кто ж надоумил сюда свернуть?  У нас автобусы редко бывают. Надо будет еще километра три пехом  идти до трассы, а там как удача будет. Может,  и подберут до райцентра, -- тут бабулька на мгновение задумалась и что-то для себя решила.

   -- Вот что, девка. Давай, договоримся. Ты берешь одного из щенков этой лярвы, потаскухи криволапой, а я помогу тебе добраться до автобуса. Скоро по трассе пойдет рейсовый. Ну как, идет?

   Что мне оставалось? Естественно, я согласилась. И через десять минут уже сидела в раздолбанной «четверке» со щенком на руках. Вел машину дедок, явно переваливший семидесятилетний рубеж. Да еще в бифокальных очках. Но мне было все равно. Лишь бы выбраться из этой деревенской глуши и оказаться у себя дома.

   Дедок довольно точно подгадал к приходу автобуса. Я уселась на заднее сиденье и оглядела свое приобретенье. На руках у меня вертелся толстенький коротколапый щенок песочного цвета с длинной мордочкой и угольными глазенками, обведенными черными веками. Взгляд его был глубок и бессмыслен.

    Увидев моё приобретение моя приятельница вынесла безопелляционный вердикт: принесённый мной щенок это бастард, незаконнорожденный, помесь.
На мой взгляд, так  обыкновенная такса. А вот дочь  была в восторге от моего приобретения.  По поводу имени  щенка  она особо не заморачивалась.

   -- Мам, давай его Чейзиком назовем, -- предложила она. И я согласилась. Действительно, что мудрить.

   И вскоре Чейзик, хоть и качал права, всеми силами показывая, что он главнее всех, дочь вполне устраивал.
 
  Через некоторое время он уже не казался  карандашом в пенале или сарделькой на лапках. Глазки приобрели осмысленное и умильное выражение. Он любил, когда его брали на руки, и каждый раз стремился лизнуть своим розовым язычком в лицо в знак признательности. С ним дочь выходила погулять, ведя, как породистую собаку на поводке. И он с этим соглашался. Хотя, нет-нет, да и срывался в веселый бег, оглашая окрестности басовитым лаем. А я удивлялась, как это такая кроха может производить столь громогласный лай, присущий больше собакам крупных пород.
    Юхнов, сентябрь 2011г.