Мечты в формалине Глава 5. Carpe Diem

Надин Ривз
Зажав под мышкой договор с клиникой, и на ходу застегивая сумку, Саманта вышла из холла в коридор, по обеим сторонам которого располагались двери в кабинеты врачей и удобные диванчики для ожидания. Ей же нужно в конец коридора – кабинет номер 10. Безжизненное белое пространство пропахло стерильностью. Салатового цвета диваны для посетителей и картины на стенах, абстракции, больше похожие на фотографии птичьего оперения и бензиновые разводы в лужах только подчеркивали белизну, а не разбавляли ее.

Саманта не спеша шла по коридору, она видела, что Глория уже пришла и ждет ее, сидя на диване и листая журнал.

- Привет! – сказала Саманта, подойдя к ней. – Давно тут?

- Привет! – Глория закрыла журнал и отложила его в сторону. – Нет, минут пятнадцать, наверное.

- Волнуешься? – спросила Саманта.

- Я нет, а ты?

- Нисколько, - ответила Глория.

- Можно заходить? – Саманта кивнула на двери кабинета.

- Я уже спрашивала, нас пригласят ровно в девять.

- Отлично! – ответила она, присаживаясь рядом с Глорией. Она взяла в руки договор и положила его на колени.

- И что потом? Когда придут результаты? – спросила Глория.

- Ты будешь официально признана моей сестрой, - ответила Саманта. – Ты хочешь познакомиться со своими... биологическими родителями?

- Нет, я как поняла, они лелеют память об Эмили. К тому же они не просто от меня отказались, они выбрали ее. Я приехала найти сестру, а не родителей. Они у меня уже есть.

Из дверей кабинета выглянула невысокая полноватая женщина, она окинула взглядом Глорию и Саманту, и спросила:

- Саманта Лейк?

- Это я, - встала Саманта. – А это Глория Хатчерсон. Экспертиза ДНК...

- Да, я знаю. Проходите.

Саманта вошла в кабинет, за ней Глория.

- Анализ я возьму быстро – соскоб с внутренней поверхности щеки займет меньше минуты. Результат придется ждать около недели, но может ответ придет быстрее. В любом случае вам позвонят, мисс Лейк.

- Хорошо, - ответила Саманта. – Я готова.

- Присаживайтесь!

В клинике они провели около пятнадцати минут. Материал взят, и отправится на изучение, потом придет ответ, запечатанный в конверт из плотной бумаги.

Саманта подошла к машине, и обернулась на идущую позади нее Глорию.

- Ты куда сейчас? – спросила она.

- Погуляю по городу. Ты была в Музее славы рок-н-ролла? Там здорово.

- Нет, я там не была.

- Серьезно? Ты слушаешь рок, ты живешь в Кливленде, а он считается родиной рок-музыки, и ты ни разу не была в Музее славы рок-н-ролла?

- Потому что я живу на родине рок-музыки, зачем мне еще идти в музей? Ты много где была в Сан-Франциско? Исходила там все музеи и исторические места?

- По правде говоря, нет, - улыбнулась она.

- Тогда наслаждайся музеями Кливленда, полюбуйся на монументы и памятники, погуляй на 4 Ист стрит, Эвклид авеню, - улыбнулась Саманта. – Мне пора в свой книжный. А то боюсь, книжные новинки пострадают от рук Джеймса Поло.

- На 4 Ист стрит я пойду только с тобой, одной там делать нечего, - сказала Глория. Так что вечером идем тусить?

- Я похожа на тусовщицу? – удивилась Саманта. – Ты же знаешь, что я в основном сижу в одном и том же баре или дома, или на работе.

- Это я обобщила, - ответила Глория. - До встречи вечером?

- До встречи! – ответила Саманта, садясь за руль. – И кстати, ты понравилась Джеймсу, - добавила она, и завела мотор.

- Боюсь, ему ничего не светит, - рассмеялась Глория. – Хорошего дня, Саманта.

- И тебе!

А дальше что? Что потом, когда все подтвердится? – думала Саманта. – Глория станет ее сестрой. Официально признанной, как она и сказала. И что делать? Ехать вместе в отпуск? Идти на концерт? Смотреть веселые киношки и делится девчачьими историями? Жизнь Глории в Сан-Франциско, а ее здесь, в Кливленде. Глория рано или поздно вернется в свой город, к своей жизни, работе, друзьям. И все вернется на круги своя. Одно небольшое изменение – есть сестра, которую можно вызвать в Скайп, позвонить, прислать подарок на праздник, приехать в гости.

Эмили исчезла окончательно. Ее не было ни в мыслях, ни на бумаге. Родители, ссылающиеся во всем на Эмили, делающие прививки скорби, вместе с призраком Эмили, а может и вместе с раскрытой тайной о близнеце потеряли власть над ней. Она не обязана проживать жизнь тихо, только потому, что Эмили покончила с собой. Она многое упустила и потеряла, пока была тенью умершей сестры. Эмили ее оставила, а Глория нашла. И она не позволит, чтобы у нее отобрали еще одну сестру. Она будет с ней дружить и общаться, потому что так хочет сама.

То ли магия ее заброшенной трассы сыграла свою роль, то ли еще что-то, но от сомнений и предрассудков не осталось и следа. Обидно было слушать, что она ходила в ее доме и трогала ее вещи, называла ее жизнь скучной и унылой. В прочем она была права, так все и есть.

Это ее жизнь. И пусть скучная и серая, но ее. Как и мечты в формалине, и «Рок энд Роуз», и Чак, Сара, книжный, заброшенная дорога и покинутые дома – ее. Все это часть ее.

Сейчас она готова к переменам, она уже изменилась и стала другой, и тем не менее у нее есть свой мир, в который всегда можно вернутся.

***

Неделя летела быстро и в большей степени потому, что каждый вечер Глория и Саманта устраивали прогулки по городу, ходили по магазинам, примеряя наряды, а потом шли в ближайшее кафе и болтали о всякой ерунде, обе старательно избегали говорить о своих семьях и Эмили.

Глория радовалась веселому настроению Саманты, ее смеху, самому тому факту, что сестра умеет быть веселой, может шутить. Но ей хотелось большего, разговора по душам, понять, принята она как сестра или нет, что на самом деле чувствует Саманта, не дает ли она ей шанс стать ее другом через силу, как было с Сарой. Она хотела еще раз прийти в дом Саманты тайно. Найти хоть какую-то подсказку к настроению, понять, что она на самом деле думает и чувствует.

Саманта, как и многие пишущие люди, записывает свои мысли. Глория читала наработки, записанные в вордовском документе без названия, быстрые записи на листочках вырванных из тетрадей, на полях бесплатной газеты. Саманта писала на всем, на чем пишет ручка. И сейчас ей нужна была всего пара предложений, нацарапанных в блокноте, или на случайно подвернувшимся под руку и эмоции листочке, чтобы понять ее.

Эта затея провалилась. Саманта сменила замки, поставила более надежные, которые не так-то просто открыть с помощью отмычки.

Глории не оставалось ничего, кроме как ждать. Днем она бесцельно бродила по городу, сидела в номере и переключала каналы, иногда набирала Саманту, перекинутся парой слов. Ей казалось, что она заняла освободившееся после Сары место. На место надоедливой подруги ей не хотелось.

Глория сидела в своем номере, не зная, куда себя деть. Она достаточно долго пробыла в Кливленде, чтобы открывать в нем еще что-то новое и интересное для себя. Разве, что вместе с Самантой, которая, знала город лучше, а еще лучше знала заброшенные дома и трассы.

Позавчера она показала Глории заброшенный дом в восточной стороне города. Свой любимый заброшенный дом, с покосившимся крыльцом, заколоченными окнами и облупившейся краской. Удивило Глорию то, что она открыла двери ключом и, вошла внутрь освещая пространство фонариком.

- Откуда у тебя ключи? – спросила Глория.

- Я сама сделала замок, он был выломан, - ответила Саманта. – Здесь мне нравиться. Я думаю, что хозяева дома, когда-нибудь вернуться, здесь много вещей. Не знаю, кто залез сюда до меня, но я теперь охраняю этот дом.

- Ты ненормальная, - покачала головой Глория. – А если бы тут кто-то был? Какие-нибудь наркоманы, бандиты, бездомные.

- У меня шокер, - ответила Саманта. – И я никогда не боялась заброшенных домов. А ты не боялась, когда лазила в мой дом?

- Не начинай! – взмолилась она. – Но это не одно и тоже.

- Я к тому, что ты тоже могла там встретить меня, или маму с папой. Вдруг бы они решили навестить меня без предупреждения, не зная, что я в городе.

- Я об этом не думала, - призналась Глория, на что Саманта лукаво улыбнулась. Она тоже не думала, что ей может кто-то навредить или напугать в заброшенном доме.

Глория включила телевизор, на экране шел фильм с Джуди Гарленд, название она не знала. Она взяла телефон и набрала номер Саманты.

- Тебе еще не звонили из клиники? – спросила она, как только Саманта взяла трубку.

- Еще нет, - быстро ответила Саманта. – Жду звонка, телефон со мной все время!

- Торопишься куда-то?

- Выбежала в магазин через дорогу, нам нужен кофе и печенье.

- Нам?

- Джеймс предложил купить кофе и печенье вскладчину, я не против.

- Вы подружились?

- Нет, мы работаем вместе. Это не основание для дружбы, но общий язык мы нашли. Как ты?

- Смотрю какой-то старый фильм, играет Джуди Гарленд, - ответила она. – Можно сказать наслаждаюсь.

- Замечательно! Знаешь, мне сейчас не очень удобно говорить. Потом поговорим. Пока.

- Пока.

В трубке раздались гудки. Глория бросила телефон на кровать. Ее одолевала скука. Она взяла карту Кливленда и пригорода и развернула ее на кровати.

«Почему бы и нет?» - подумала она, найдя на карте Мейпл-Хайтс.

Мейпл-Хайтс. Местечко, где живут родители Саманты. Они же и ее родители.

Глория припарковала машину на противоположной стороне улицы, и смотрела на дом Барбары и Джорджа Лейк. Она видела этих людей на фотографиях в квартире Саманты. И вот решила наведаться в место их тихой жизни, где Эмили мысленно всегда рядом, где жизнь течет не спеша. В место, где можно хоронить себя заживо.

Глория не решалась выйти из машины. Это не то же самое, что идти к Саманте. Та была удивлена и напугана. Глория помнила, как Саманта отступила назад, как расширились ее глаза, как застыл на лице испуг напополам с недоумением и болью.

Что же произойдет с Барбарой? Закричит от ужаса? Свалится с сердечным приступом? Глории хотелось бы знать, что она почувствует, что скажет в свое оправдание. Люди любят оправдываться, выбирать, мучится. Это словно дает им право жить, вернее существовать. Быть тенью себя. Такой какой сделала и Саманту. Рассказы Сэмми почти безупречны. И они иссякли. Они стали не актуальны даже для нее самой. У Саманты не осталось оправданий. По ней видно, что ее измучила скорбь по Эмили, она погрузила свои мечты в формалин, и что из этого вышло? Ничего.

Барбара Лейк остановила машину у гаражной двери и вышла из машины, захлопнув дверцу уверенным движением руки. Она достала из багажника пакеты с продуктами и пошла к дому. Она не видела машину на другой стороне улицы, а если бы и видела, то не обратила бы на это внимание. После смерти Эмили она перешла в ту категорию людей, которые не замечают жизнь вокруг. Даже если бы на той стороне улицы стояла полицейская машина с включенными мигалками, а из дома вывозили тело в закрытом мешке, Барбара оглянулась бы через плечо и вернулась к своим делам.

- Повернись ко мне, ну повернись! – шептала Глория, видя, как Барбара поднимается на крыльцо, даже не взглянув на незнакомую машину у дома соседей. Тихий пригород, явно сюда не часто заезжают арендованные машины, с наклейкой фирмы предоставившей транспорт на заднем стекле.

Глория резко нажала на клаксон. Резкий гудок вспорол тишину. Барбара от неожиданности вздрогнула и, выронив один из пакетов, развернулась, щурясь, рассматривая машину. Ветер трепал светлое каре, от уголков глаз пролегли морщины. Она не могла рассмотреть сидящего за рулем. Нахмурившись, она скривила губы и наклонилась, чтобы поднять пакет.

Глория же не сводила с нее глаз, когда Барбара смотрела прямо на нее. Вернее так ей казалось. Барбара Лейк. Женщина со светлыми, как у нее и у Эмили волосами, с морщинками у глаз и излишне спокойным видом – ее мать. Та, что дала ей жизнь, та, что отказалась от нее, как от умирающего слабого ребенка. Барбара даже губы кривит как Глория. Женщина, давшая ей жизнь. Женщина, похоронившая своего ребенка. А может и двух. Вспоминает ли она о том, что у Эмили был близнец?

Первые аккорды «Highway to hell» заставили вздрогнуть, Глория перевела взгляд на телефон, сердце колотилось от внезапного испуга.

«Нужно сменить мелодию, - подумала она. – Иначе поседею раньше времени!»

Телефон во всю распевал, а на экране светилось «Саманта».

- Да? – ответила Глория.

Барбара Лейк скрылась за дверью, у нее нет больше причин стоять на крыльце.

- Глория, у меня завтра выходной, - начала она. – И я могу съездить с тобой на могилу Эмили.

Саманта проводила взглядом подростков удалившихся в сторону современной прозы.

- Да, конечно, - ответила Глория. – Во сколько мне подъехать к тебе?

- В десять утра. Тебе удобно?

-Да, удобно. До завтра, Саманта, я сейчас немного занята.

- Рада, что ты нашла себе занятие, - улыбнулась Саманта. – Пока!

- Пока!

Глория воровато огляделась, будто звонок Саманты мог раскрыть ее. Но перед кем?

Она ударила по рулю. Лучше вернуться в Кливленд, убить время прогулкой по набережной или посидеть в кафе.

Саманта убрала телефон в карман. Она и сама бы толком не объяснила, зачем решила ехать к Эмили с Глорией завтра. Послезавтра должен прийти результат экспертизы. Ей еще не звонили, но по сроку выходит послезавтра. Саманта считала дни, и ей казалось, что Глория делает то же самое.

Саманта для себя уже все решила, она уже приняла Глорию и готова пригласить жить у нее.

Она долгое время была наедине сама с собой и прекрасно знала, как с этим жить, как жить с призраком сестры, равнодушными родителями и вдруг вся статика ее жизни приходит в движение. Что будет легкое колебание или землетрясение?

***

- Знаешь, - Саманта повернулась к ней. – Я раньше никого не брала с собой к Эмили и мне немного неуютно, непривычно. Я многие вещи привыкла делать одна. Навещать мертвых, ходить в кино, гулять по городу, читать книги и обсуждать их с самой собой. Да, еще я это делала с Чаком, ну обсуждала книги и фильмы. Только это все было в стенах бара. И вот я начала вылезать из кокона одиночества.

Саманта смотрела на дорогу, и говорила, будто сама с собой. Сегодня ей хотелось говорить, словно сорвало какую-то пломбу и слова выплескивались наружу, не приукрашенные, не тщательно подобранные, убийственные в своей искренности.

- Это тяжело? – спросила Глория, понимая, что и сама не знает, какие чувства испытывает перед предстоящим визитом на кладбище. Она тоже часто гуляет одна, читает книги и смотрит фильмы. В отличие от Саманты у Глории есть друзья, которые могут в любое время ворваться в ее жизнь, а она в их. У нее не было так, чтобы она привыкла быть одна.

- Да. И это... как ступать на новую землю, не знаешь, чем обернется.

- Все будет хорошо, - улыбнулась Глория. – И еще спасибо за то, что простила меня и общаешься со мной.

- Если бы я выставила тебя за двери и не пришла на встречу, что было бы?

- Все то же самое. Любопытство взяло бы верх, и ты сама бы нашла меня. Я умею ждать, я просто бы подождала, когда тебе станет невмоготу узнать меня и мои тайны, а заодно и тайны твоей семьи. Моя страсть это тайны и чужие дневники.

- И много чужих дневников ты читала? – с любопытством взглянула на нее Саманта.

- Немного, всего лишь один, но он очень интересный. Это был дневник моего дедушки. Отца Джоанны.

Глория внезапно рассмеялась.

- Мы сестры, но у нас разные семьи, - сказала она. – И наши родители и дедушки-бабушки тоже разные, мы так называем разных людей. Я тебя хочу познакомить со своими.

- Уверена, они замечательные.

Саманта представила семью Хатчерсон. Она не знала, много ли у них родственников, но воображение живо нарисовало большую шумную итало-ирландскую семью, собирающуюся по праздникам за большим круглым столом веселые и улыбчивые. И ей захотелось сидеть рядом с ними.

Саманта улыбнулась этой картине и посмотрела на Глорию. Та улыбнулась в ответ.

Жизнь устроена намного интереснее и хитрее, чем привыкли думать. Ничего не лежит на поверхности и ничего не скрыто, мы сами рождаем иллюзия скрытости и открытости. Нельзя прочитать книгу, не открыв ее, нельзя судить человека, не пройдя его путь. То чего не бывает, может произойти с вами в любую секунду, то, что считаете идеальным, может обернуться кошмаром. Мы ничего не знаем о себе и о своей семье. У каждого из нас свои тайники со скелетами и всем есть что скрывать, а тот, кто говорит, что ему скрывать нечего скрывает больше других.

Глория с тяжелым молчанием смотрела на надгробный камень могилы Эмили, на маленькую фотографию близнеца, будто на свой старый снимок. Она не была к этому готова, хоть и убеждала себя в обратном, с того самого момента как отправилась из Сан-Франциско в Кливленд. Юная Эмили Лейк улыбалась с фото своим сестрам. На душе вдруг стало пусто и невыносимо тихо.

- Эмили, - шепотом произнесла она. – Надеюсь, что ты там счастлива.

Саманта перевела взгляд с камня на Глорию, и села на землю рядом с надгробием. Через минуту Глория последовала ее примеру.

- И часто ты так сидишь здесь? – спросила она.

- Редко, очень редко.

- Эмили мой близнец, но я не чувствую скорбь, боль от потери. Может, потому что не знала ее? Ведь по настоящему скорбеть мы можем только о тех, кого знали лично, кто был нам дорог. Я смотрю на нее, и она похожа на мой старый снимок.

- Вы одинаковые только внешне, - сказала Саманта. – Эмили была другой. Для меня она была кем-то возвышенным и прекрасным. И для родителей тоже, они не могут смириться с ее ..... самоубийством.

Саманта замолчала и провела пальцем по фотографии Эмили.

- Я стараюсь не произносить это слово. Потому, что это было ужасно. Это на самом деле было очень страшно. Я видела ее мертвой на асфальте. Вернее не ее, а то, что осталось. Изуродованное тело, переломанное, окровавленное. Жуткое зрелище с лицом Эмили, на губах у нее застыла улыбка. Я не помню, кричала я или нет. Точно знаю, только то, что придумала себе новое воспоминание. Оно частично заменило то, настоящее, но я по-прежнему все помню.

Глаза Саманты наполнились слезами, но она продолжала говорить.

- Я придумала, что ее смерть была прекрасна, что она, лежащая на асфальте, была воплощением красоты. Она была ангелом и просто вернулась в свой мир. Мне потребовалось много времени, чтобы закрыть кровь и разбитое тело. Очень тщательно я придумывала ее ангельские крылья и красивую улыбку, и все остальное. Я лепила себе новое воспоминание. И у меня неплохо получилось, а потом я начала писать про нее рассказы.

Глория взяла в свои руки руку Саманты, ее пальцы были чуть теплые.

- Моя жизнь будто остановилась, мама и папа любили Эмили очень сильно, и их горе захлестнуло все вокруг. Они никогда не отпустят ее образ от себя. А я отпустила ее, и больше не пишу про Эмили. Она стала частичкой скелета бога. Она рядом с нами, но в тоже время и нет. Я не хочу больше страдать, но мне стыдно оттого, что я не хочу больше этого делать. Она моя сестра. Эмили. Сейчас мне стыдно за то, что решила отпустить ее, не писать про нее.

- Саманта, ты все равно будешь ее сестрой, и ты не предаешь ее. Ты не должна жить с чувством вины за то, что Эмили покончила с собой. Я не знаю, почему она так поступила, это был ее выбор, неизвестно что творилось у нее на душе, неизвестно, что она чувствовала в тот момент, когда летела вниз. Я знаю только то, что ты не виновата в том, что с ней произошло, и вряд ли Эмили бы хотела, чтобы ты ограничила свою жизнь скорбью по ней. И то, что ты не пишешь про нее. Ты и не должна.

- Глория, понимаешь, я не могу тебе рассказать про Эмили больше ничего. Думаю, что я не знала ее. Она – придуманный мной идеал старшей сестры. Вымысел и не более.

Глория дотронулась до камня:

- Прощай, Эмили, - сказала она. – Пойдем.

***

Глория рассматривала Саманту, склонившуюся над чашкой кофе. Если просто смотреть на Саманту, не зная ее, то создается впечатление, что она беззащитное, эфемерное создание; вечно задумчивая, тихая и отстраненная. Особенно на фоне грубой кирпичной стены кофейни в стиле «бывшая фабрика, а теперь тут модно пить кофе».

- Ты не такая беззащитная, Саманта, какой кажешься, - произнесла Глория. – Ты прячешься между строк, страниц многочисленных книг, ты пережидаешь все трудности в другой реальности, а также придумываешь свою. Ты отдаешь свои боль и страдания выдуманным героям. И они все забирают. А ты живешь дальше. Ты хрупкая с виду, но тебя не сломать. Твоя грусть и нежность так притягательны, но внутри ты из стали.

- И к чему ты это? – удивилась Саманта.

- К тому, что тебе пора расправить крылья и взлететь.

- Иногда я думаю, могла бы я быть другой, не такой, какая сейчас. Мне не нравится, то, что я чувствую и кем являюсь. Правда, с того, момента как я приехала из Нового Орлеана, я стала нравиться себе больше, - улыбнулась она. Саманта не могла унять потребность в откровенном разговоре. Она говорила с Глорией так, как еще никогда и ни с кем не говорила. Она не рассказывала о своих страхах и о том, как относится к себе. Это слишком личное. И, тем не менее, у всех одиночек, закрывшихся в своем мире, в какой-то момент наступает потребность говорить с тем, кто слушает. И зачастую это малознакомый человек или почти незнакомый. Тот, перед кем ты можешь, не притворятся. Глория не была незнакомцем, но она готова была слушать ее здесь и сейчас.

- Мне кажется, что произошла ошибка, и все должно быть не так как есть, - говорила Саманта. – Будто я чужая в этом городе и в семье Лейк.

- Нам всем порой хочется стать кем-то другим. Мы смотрим в зеркало и ненавидим себя, - Глория вытащила салфетку и стала ее скручивать. – Не человека, отражающего в куске амальгамы, а себя. Мы любим свое отражение, Саманта. Давай, станем ненадолго кем-то другим? Изменим свою реальность, чтобы понять, а нужна ли она нам вообще? Ты говоришь, что исчерпала себя и тебе не о чем писать. Но что ты видела и что ты видишь? Твой обычный маршрут: 6 Ист стрит, Сент Клэр авеню, Роберт Джуниор Локвуд драйв и снова 6 Ист стрит. Книги, книги, книги. Болтливая Сара. Парни, которым ты не нравишься, и которые не нравятся тебе. Призрак мертвой сестры, который то уходит, то возвращается. Ты бегаешь по кругу. Вся твоя жизнь это кольцевой сюжет. Я помогу тебе его разорвать. Мы отправимся в путешествие. И вернемся в Кливленд. И ты увидишь свои улицы другими, удивишься их спокойствию и предсказуемости. Давай? Я Дин Мориарти, а ты Сал Парадайз. Вперед! – глаза Глории вдохновенно блестели. Все сказанное ею обладало какой-то невероятной магией.

- Так стой! – оборвала Саманта, опасаясь, что Глория прямо сейчас отправиться в путешествие по «следам Керуака».

- Нет, стоять нельзя! Только идти! Если долго стоишь – в конце концов падаешь.

- Если долго идешь тоже падаешь, - возразила Саманта.

- И тебя подхватывают и несут дальше.

Глория говорила убедительно. В ее словах звучала бит-эпоха под звуки старого рока вперемешку с ревом моторов машин на трассе.

- Звучит потрясающе, - прошептала Саманта. – Что тебя так вдохновило?

- То, что ты перестала прятаться. Хоть меня и занесло, я серьезно. Поехали в путешествие по дорогам Америки? Недалеко, хотя бы в соседний штат.

- И, правда, поехали! Трасса, рок-музыка, книга Керуака и магия американской ночи. И только попробуй теперь отступить.

- Да не за что! – рассмеялась Глория.