Лишь радость маминого вскрика,
Колючесть папиных бровей,
И скрипку – маленькую скрипку,
Случайный воинский трофей…
Я больше ничего не помню
О том далёком мирном дне –
Он был как праздник новогодний:
Плясали тени на стене,
И люди плакали счастливо
Почти отдельно от теней,
А скрипка пряталась пугливо,
Как очевидец сиротливый, –
Мы не притрагивались к ней.
Наверное, она умела
Любить и, властвуя всецело,
Влюблённых опалять огнём –
Но тут как будто онемела
В плену невольничьем своём.
И много дней она, немая,
Жила у нас не на виду
До той поры (какой – не знаю),
Как бабушка моя родная,
Семью от голода спасая,
Её сменяла на еду.
Отец о торге том проведал –
И, отказавшись от обеда,
Он слёг с инфарктом от того,
Что будто бы кого-то предал
Или навек ушла Победа
Из рук наследника его…
А я, признаться, и не чаял
Той скрипкой овладеть сполна –
Чужой осталась мне она,
Лишь вспоминал о ней печально…
Как вдруг однажды зазвучала
Во мне волшебная струна.
Я зарыдал во сне – мне пыткой
Казались бабушкин обед,
К обеду сваренная рыбка,
Отца бессильная улыбка
И наша импортная скрипка,
Которой затерялся след.