Все права зарезервированы. Любое воспроизведение текста
или части его возможны с письменного разрешения автора.
Юридическое сопровождение осуществляет
ООО «ЮК «Усков и партнеры».
All rights reserved. All kinds of copying
and reproducing this text or any part of it
is possible on the written permission of the author only.
© Даниэль Агрон, 2015
© Daniel Agron, 2015
agron6000@gmail.com
agron6000@inbox.ru
+7 967 172 55 58
+7 921 939 96 19
Даниэль Агрон
МЕЛОЧИ ЧЬЕЙ-ТО ЖИЗНИ
Мама не любила своих детей.
Она смотрела на своего сына, который копался в таких непонятных, хоть и очень дорогих для семейного бюджета детских шмотках. Мальчиковые шмотки. Уже рвутся и вечно грязные.
«Кто это?» - с тихим испугом спросила она. Подумала, конечно, про себя; и стала отгонять мысли. На секунду даже испугалась, что это могло быть произнесено, но напрасно. У неё не было того, что могло быть сказано вслух.
Маме было очень жаль.
Мальчик, тем временем, оделся, застегнулся, как мог и украдкой смотрел на неё. Она знала, что в сыне есть ещё небольшой остаток непонятного уважения к ней и послушания, и прочего бреда, который дети вбивают себе в голову по отношению к родителям; она, мать, смотрела на то существо, которое зачем-то когда-то родила, и, как говорят писатели, с ужасом понимала, что это какой-то чужой человек, пока ещё маленький, но заблокировавший её жизнь навсегда.
А ещё она понимала, что этот сын испытывает вину по отношению к ней. Чувствовала, что он думает, будто мама недовольна им за то, что он что-то не так делает и уже много раз не так делал. Что он не знает, как это – когда мама любит. И она знала, что ей так легче – когда он, этот, непонятно откуда взявшийся ребёнок, уже вырастающий из недавно купленных вещей (а ведь она отказалась из-за них от абонемента на йогу), чувствует, что он виноват и ущербен. Когда он ей уступает. И хоть это хорошо, раз он уже есть и его никуда не деть.
В голову пролезла предательская мысль, вернее, мечта: этот сын вырос, вообще, все выросли, мужа нет – он куда-то испарился, исчез; нет, не умер, пусть живёт… но хотя бы уйдёт к другой – так будет лучше для них обоих. Нашёл себе какую-то новую женщину, скажем, из своих сотрудниц, и ушёл. А ещё так прекрасно, что детей он заберёт. Непонятно пока, почему, но заберёт.
Сейчас же ей предстояло взять чужого, но своего сына за вечно мокрую от пота ладонь, вывести из этой странной квартиры. Довести до школы, отпустить его, сказать какие-то слова, потому что ничего не сказать, отвернуться и уйти не хватит смелости. И вернуться за ещё одним существом, жизнерадостной заготовкой будущей женщины, ещё одним вытесняющим жизнь человечком, перед которым вину почему-то чувствовала уже она сама... Отвести бойкую и крикучую девчонку в детский сад. Зачем, зачем она их рожала, зачем это всё? Эти мучения, больницы – и никакой радости даже спустя дни, недели и годы после того, как она выпустила их из себя, оставшись одна, измученная, в крови.
И этот рыжеватый тюлень с неприятной кожей и запахом, который удовлетворяет свои противные биологические желания, унижает и мучает её всякий раз, когда не она не успевает заснуть или сказать о недомогании – а в её недомоганиях он разбирается чуть ли не лучше её самой, потому что её, видите ли, любит – этот мешок из шерсти и мяса, который преданно глядит на неё каждое утро – кто он?
Кто вообще это придумал: канва жизни, замужество, три не своих живых существа, которым надо отдавать всё, офис, куда хоть и не хочется ходить и делать всякие глупости, но где так хорошо скоротать время перед уходом в свою непонятность, беспредельную и схваченную клеем? Она, мама, не знала, что с этим делать, потому что это было бесконечно.
Ей оставалось жить два дня.
© Даниэль Агрон, 2018
© Daniel Agron, 2018