Глава 13. Встреча Урсу с бабой Любой. Колдовство.
Волки наглеют и звереют, война – назревает.
Совещание в штабе фронта. Буслай – великий признанный стратег.
Урсу понятия не имел, где быстро отыскать шаманиху МаВедь, чтобы испросить у неё помощи для Буслая. Что помощь понадобится, Урсу не сомневался, в свои мистические сны он серьезно верил, да и сбывались они всегда, черт бы их побрал! Для начала он помчался к знакомым охотникам, среди которых были и старые, те, что испокон века в тайге, всё знают и многое помнят. Может, подскажут чего путного. Буслая будить не стал, просто заскочил по дороге в стан рысей и попросил Рыжего Уса побыть с Буслаем на Базе, пока он будет отсутствовать. Урсу тревожился за друга и не хотел оставлять одного даже днём. Рыжий Ус был недоволен столь ранним визитом охотника. Ему, страсть как, не хотелось просыпаться, да ещё переться куда-то. «Рыжие» недавно закончили ночную охоту, и Ус только начал погружаться в сладкий ватный сон. Но отказать Урсу он не мог, уж очень тот суетился, таращил испуганные глаза и что-то плёл про белок, мутантов, рысью лапу и ещё какую-то бредятину. Главное Ус понял, что дело касалось закадычного другана Буслая. Поэтому, беспрестанно зевая, он скоренько направился к Базе, а Урсу, немного успокоившись, погнал дальше на заимку охотников.
Охотников он застал на заимке, это его порадовало. Рассказывать сон и связанные с ним переживания не стал – могли и на смех поднять. Просто стал расспрашивать про шаманиху, которая жила якобы где-то в тайге. Даже тут не обошлось без смешков и шуток-прибауток. Охотники – народ, хоть и замкнутый, но веселый. Иногда! Ржач подняли из-за того, что Урсу, наверное, хочет добыть у шаманихи приворотное зелье для тайной зазнобы. Охотники настроились долго шпынять Урсу и обыгрывать самими придуманную любовную историю Урсу и его неуступчивой дамы сердца, пока Урсу серьезно не обиделся и не вышел молча с грустным безнадежным видом. У него даже слезы брызнули из глаз. Охотники поняли, что переборщили, вернули Урсу и уже на полном серьёзе выслушали его. Стали перебирать в памяти всё, что знали или слышали от других про шаманов и шаманих, которых в тайге осталось раз-два, и обчёлся. Вспомнили! Правда, никто не знал наверняка, где она обитается. Один из охотников Коля Остроглаз вызвался показать тропу к месту предполагаемого пребывания шаманихи. Когда-то давно, он её там видал несколько раз, может и сейчас повезет. Шаманы не любят сниматься с насиженных наколдованных мест. Шанс был. Урсу с Остроглазом незамедлительно отправились на поиски.
Двигались через тайгу по почти заросшей тропке, которая вскоре совсем исчезла. Коля даже несколько раз забирался на деревья, чтобы по известным только ему секретным ориентирам определиться с направлением движения. Утро совсем разгорелось, а они ещё никого не нашли. Иногда Урсу казалось, что они кружатся на одном месте и не сходят с него ни на шаг. Но Урсу как опытный охотник знал, что это не так. Тайга человека кружит – это выражение было ему хорошо знакомо не только в теории, но и на практике. Тайга всегда проверяет на вшивость и, если ты проходишь испытание, она отступает и всё становится на свои места. Тайга тебя принимает и даже начинает во многом помогать.
Итак, наши герои двигались к намеченной цели, продираясь через, казалось бы, непроходимый бурелом, цепляясь за колючие ветки, утопая в глубокой лесной подстилке из прелых листьев, иголок и мха. Вышли на поляну, пристроились на пеньках слегка пере-дохнуть. Красавица-сорока уселась чуть ли не на голову и начала стрекотать прямо в ухо Коле. Урсу показалось, что она что-то увлеченно рассказывает Остроглазу, а он её внимательно слушает. Наконец Коля поднялся, сорока вспорхнула и улетела в чащу, ругаясь на лету. «Всё, дальше пойдешь один, – сказал он, - тут рядом совсем, не промахнешься». Ур-су не стал домагиваться до Коли, почему он не желает довести его до места. Просто стало как-то не по себе, тревожно стало. Коля жестом вождя мирового пролетарьята указал направление пути, по которому должен был двигаться Урсу, а сам развернулся в прямо противоположном направлении и исчез за деревьями. Урсу остался на полянке один, покрутился на месте. Делать было нечего, надо было идти в направлении вон той однобокой ёлки, и он пошёл. Минут пятнадцать Урсу лез через чащу теперь уже в одиночестве, и ему казалось, что кто-то постоянно наблюдает за ним, хватает за одежду, удерживает и шепчет. Это шепот его сильно смущал, неприятный был шепот и раздавался исключительно за спиной. Урсу не оглядывался, чтобы вдруг не увидать какую-нибудь «чуфырь-почуфырь», которых здесь, наверняка, было предостаточно.
Урсу выбрался. Тайга разом отступила, и он оказался на аккуратной поляночке. Впереди, почти сливаясь с молодым ельником, Урсу разглядел уютный домик. Он поспешил туда. Урсу давно нарисовал себе в уме образ таежной шаманихи – старуха с темным морщинистым лицом, беззубым шамкающим ртом, замотанная в грязные лохмотья, глаз-ки бегающие и непременно злющенькие, говорит скрипучим неприятным голосом. Он выдержит все эти припендюли, лишь бы помогла и подсказала.
Урсу подошел к домику, остановился, соображая, как войти и что сказать в первую очередь. Он увидел, что беленькая занавесочка на маленьком окошечке отдернулась, кто-то мелькнул, и занавесочка вновь задернулась. Скрипнула внутренняя дверь и медленно открылась входная. «Кто здесь? – произнес ласковый, очень приятный голос. – Мил дружок, как тебя в эту чащобину занесло-то?» На пороге стояла и разговаривала с ним прелестная то ли женщина в годах, то ли молодая старушка. Сразу не определишь, но уж точно не злая бабкоёжистая колдунья. Одета старушка была чистенько, во всё светлое. Личико излучало доброту и приветливо улыбалось. «Ну, здравствуй, знаменитый охотничек! Проходи в дом, разговоры разговаривать». Урсу был ошарашен таким несовпадение своего мысленного образа и всамделишной шаманихи (у него теперь язык не поворачивался так её называть).
Прошли в домик. Чистенькая, просто вылизанная светёлочка в старинном деревенском очень уютном стиле. Белёная русская печь с ухватами, глиняными горшками, горшочками и чугунками, лежанка с огромными взбитыми подушками и пестрым лоскутным одеялом. На полу длинные домотканые полосатые половички. Обеденный стол под светлой льняной скатертью, на столе махотки для молока, накрытые вышитым рушником. Под потолком натянуты веревки, как паутина. На них подвешены бесчисленные пучки высушенных трав всех цветов и размеров. На бревенчатых стенах полки с бумажными кулёчками, холщовыми мешочками и стеклянными банками, видимо, с какими-то снадобьями. Больше всего Урсу удивили три густых метлы из веток, зачем так много-то? Тем более в углу он заметил пылесос, вполне себе современный.
«Присаживайся, отдыхай, милый дружок, - указала шаманиха на лавку возле стола, - ноги, небось, отнялись по тайге шариться». Урсу разинул рот, чтобы сказать, что ему не до отдыха, надо порешать вопросы, да домой бечь. Но старушка упредила: «Даже не думай! Пока не позавтракаем, никаких дел! Кто ж серьёзные вещи натощак решает!» Она выглянула в окно: «Что-то Пеструха задерживается…» Старушка села напротив, подперла щечку рукой, что-то замурлыкала себе под нос, с любопытством разглядывая Урсу. «Много про тебя наслышана, - завела она разговор ни о чём, - талант у тебя к охоте, наградила Мать Природа. Да и как иначе, предок твой велик был в ентом охотничьем деле, тебе передал силу эту. Так заведено». Урсу хотел спросить, какой такой предок, но не успел. За окном послышался серебряный звук колокольчика, и старушка пошла на улицу, приговаривая: «Пришла моя девочка, пришла моя труженица, пришла моя кормилица» Урсу слегка отодвинул занавесочку, любопытство разбирало. За окном он увидел коровью морду всю в рыжих пятнах. Корова посмотрела в его сторону волооким взглядом карих глаз и тепло сказала: «Дратути, му-у-у…» Урсу спрятался за занавеску. Тут же вернулась старушка с ведёрком, накрытым белоснежной салфеткой. Она ловко разлила молоко по глиняным махоткам, процеживая его через белую хлопковую ткань. Молоко имело желтоватый оттенок и лилось жирной тягучей струей. Наполненные махотки старушка перевязала чистыми белыми тряпочками и прибрала в двухкамерный холодильник внушительных размеров. Из оставшейся махотки она налила молока в большие кружки Урсу и себе, откинула полотенчик, под которым обнаружился каравай. Запах свежеиспеченного хлеба ударил в нос, у Урсу потекли слюньки. Стали завтракать. Урсу давно не ел так вкусно и сытно. Молоко было настоящее вкусное со сладковатым оттенком свежих сливок, хлеб - ноздреватый, духовитый, с хрустящей корочкой и мягкий внутри. Запредельного вкуса!
«Спасибо, однако! – скромно поблагодарил Урсу и зачем-то добавил – Мать!» Старушка рассмеялась. Она быстренько управилась, всё прибрав на столе, и опять уселась напротив. Вид у неё сделался серьёзный.
«Да, попал в переделку твой Буслай! Много неприятностей вижу!» - сказала старушка. «Помоги, МаВедь, научи!» - пылко подхватил разговор Урсу. «Стоп-стоп! Как ты меня назвал? Меня зовут баба Люба! Любушка, Любовь! Ферштейн?» - строго сказала старушка. «Баблюб?!» – поразился Урсу, ему стало стыдно, он потупился. «Откуда только имя такое мне прилепендил? Во сне что ли подсмотрел?» - спросила баба Люба с наигранным удивлением. Урсу от неожиданности выпрямился и взглянул на бабу Любу. Она смотрела на него прямо, в глазах мелькали искорки-смешинки. Но было в них ещё что-то, от чего у Урсу по спине поползли мурашки, и он не мог вымолвить ни слова. «Знаю, знаю весь твой сон наизусть, - взяла баба Люба инициативу в свои руки, - не грузись. Что скажу сразу, сон очень плохой, вещий сон, редкостный. Силы там замешаны колдовские, нешуточные. Серьезные парни из тёмного колдовского мира игру закрутили. Буслая ждет страшная беда! Отвратить её я не в силах, но сбавить градус смогу. Постараюсь…» Урсу заволновался, начал плести невесть что: «Коды, куды, растуды, хтой-то?!...и как бысть?!» «Да, ёлы-палы! – воскликнула баба Люба, - так мы никогда не договоримся, развел тут самодельшину-тарабарщину!» Она подошла к Урсу и залепила ему щелчка прямо в середину лба, проговорив: «Совершенство знать русский! Пока ты здесь». В голове Урсу сделался туман, а потом отчетливо и ясно.
«Вот тепереча поговорим! - сказала баба Люба. - Слухай!» Она положила руки на стол, закрыла глаза, лицо приняло отрешенный вид, и баба Люба начала говорить быстро на одной ноте, перебирая пальцами по скатерти, как будто читала по книге для слабовидящих: «Будет война… волки уже идут…за ними страшные силы Зла…они направляют зверей…разжигают в них злость и ненависть…схватка…белка Иуда…западня…кровь…смерть!» Урсу от возбуждения вскочил и схватил бабу Любу за руку: «Какая смерть?! Чья?! Это нельзя! Любушка, помоги!». Урсу начал осыпать руку бабы Любы поцелуями. Она качнулась, резко мотнула головой, как бы стряхивая сон, выдернула руку. «Сдурел что ль? Зачем посерёд вклинился?» - она зло глянула на Урсу, в глазах зеленые сполохи. Урсу чуть не упал на пол. «Всё-таки она – МаВедь!» - подумал он. «Ну и что из того? – услышал он злой голос бабы Любы. – Сядь и не дергайся, пока не позволю!» Урсу сел на место и застыл. Баба Люба продолжила, снова войдя в транс: «Бус-лай…Буслай…Буслай…(она произнесла имя Буслай раз десять). Белка зовет…нельзя ходить…там смерть…берегись…стая…волки…атакуют…кровь…смерть!» Урсу не выдержал и опять рванулся к бабе Любы. Та открыла пустые черные глазницы и пригвоздила его к месту. Урсу не мог пошевелиться от увиденного, молча, не шевелясь взирал на продолжение колдовства: «Буслай…Буслай…Буслай… - опять начала повторять баба Люба как заведенная, - не вижу…не слышу…понять…понять…спасти…Вижу! (Урсу затаил дыхание) бег… быстро… плач… крик… язык… западня… стая… девять… лапа… плохо… кровь… смер… нет - выстрел?.. да, выстрел…рана…жив…Жив!» Баба Люба бессильно откинулась на спинку стула, её трясло, в такт ей гремели глиняные миски на столе. Наконец страшная трясучка закончилась. Теперь баба Люба была похожа на старушку, которую внезапно застукал сон. Вдруг она резко выпрямилась, устало посмотрела на Урсу, произнесла «А-а-ах» и превратилась в первоначальную бабу Любу.
Урсу вопросительно смотрел на неё, ждал пояснений, подсказок. Баба Люба достала из кармана на фартуке горстку семечек, вкусно пахнущих жареными, отсыпала немного Урсу и начала шелушить свои. «Ничего не могу сделать, - тоскливо и как-то виновато сказала она, - пострадает твой Буслай, и пострадает жестоко. Лапы, похоже, лишится. Не разобрала передней аль задней. Но жив будет и это дорогого стоит! Что могла, я сделала! На большее - сил нет! Слишком велика супротивная силища темная! Мне с ней не совладать!» Урсу осмелился спросить: «Любушка, может кто-то посильнее тебя в тайге есть, какой-нибудь шаман из светлых? Уж дюже лапку Буслаеву жаль, как он без лапки охотиться будет? Молодой ведь ещё!» Урсу заметил, что он говорит чисто по-русски, без вымудривания и выдумывания подходящих слов. Хотя думал он всё ещё по своему, по-урсуйски, но незримый переводчик в его голове тут же выправлял его речь. Это было легко и удобно. «Сильна МаВедь, - подумал он, - одним щелбаном всё наладила!» «Кончай, а?! Заладил МаВедь, МаВедь! Зачем меня к своему дурацкому сну пришпандориваешь? Озлюсь!» - услышал он голос бабы Любы. Он испуганно взглянул на неё. Баба Люба мирно грызла семечки и…молчала. «Мысли читает МаВ…Любушка!» - мысленно произнес Урсу, исправившись на ходу. «Так-то лучше!» - молча ответила ему баба Люба. Потом заговорила вслух: «Да нет, сердешный, кроме меня никого в тайге такого ранга, как я не осталось. Давно уж. Почитай три годика, как погиб шаман дед Архипка. Шальную пулю словил от браконьеров. Похоже, те же злые силы пульку-то поднаправили. Жаль Архипку, жаль! Моща был! Он бы от Буслая точно беду совсем отвратил. Хотя, как знать от себя вот не смог. Я тому засранцу, что Архипку порешил, заговор на слепоту сделала на оба бесстыжих глаза. Потапыча, который из славного рода Топтыгиных, на него натравила, он ему моргала-то повыцарапывал, да ещё и помял приличненько…Будет знать фуфло бандитское!»
Старушка догрызла порцию семечек и сказала: «Итак, мой милый дружочек! Отправляйся домой. Дам тебе наговорной травки и водички. Пить Буслаю три дня и три ночи в виде чая. Через силу, но пить! Предупреждаю, совсем беды не избежать, но минимизировать с помощью снадобий удастся. Чаёк мой и до мозгов Буслаевых дойдет, он поймет, что и как делать, чаёк его вразумит не по-детски! Ну, а с лапой…что с лапой? Потеряет он её в неравном бою. Да…потеряет, а может обойдется…как знать! В том последнем буслаевом бою стрелок мне видится, с ружьем. Он Буслая спасет от смерти. Только это не ты Урсу, не вижу тебя рядом с погибающим Буслаем. Главное, этот неизвестный стрелок выручит твоего друга. Вот и всё. Иди, дружочек, иди!» Баба Люба собрала корзинку из бересты с лекарством от смерти и вышла провожать Урсу на крылечко.
Урсу исподтишка посматривал на бабу Любу, думал: «Хороша бабёнка! Я бы не отказался с такой Любушкой разделить стариковское счастье в тихом таежном уголочке…» Он совершенно забыл, что баба Люба читает его самые потаенные мысли. Она посмотрела на него беззлобно и сказала вслух: «Бабёнка…Ты бы видел, какой я раньше была. Любавой! Смотри!» Лицо бабы Любы стало на глазах изумленного Урсу меняться – вот она – русоволосая девчонка с зеленоватыми веселыми глазками, а вот она – девушка-краса, волосы сплетены в тугие косы, уложенные короной на голове, глаза ярко зелёные, зовущие, дурманящие, дальше она – молодая женщина в голубом платочке, с притягательным взглядом нереально зелёных глаз, в них уже прослеживается колдовская сила, омут.
Баба Люба превратилась в себя настоящую, близко подошла к Урсу: «А за Любушку – спасибо!» Она щелбаном отменила переводчика в его одурманенной голове. «Так надо» - строго сказала баба Люба, но Урсу не понял, о чём это она. Он мгновенно забыл про «совершенство знать русский язык» и ещё многие мелочи из происходящего с ним. В памяти осталось только ощущение неизбежной опасности, поджидающей Буслая и то, что надо поторопиться на помощь своему рысистому другу. Баба Люба взмахнула на прощание платочком, и тайга расступилась, обозначив просеку, по которой Урсу легко и быстро добрался до своей Базы.
На крылечке домика его с нетерпением ожидали Рыжий Ус и Буслай. Новости у друзей были не из приятных. Волки вторглись-таки на территорию дальних рысей, агрессивно и бесцеремонно. Задрали тут же двоих мальцов, гуляющих далековато от базового стана. Остатки не съеденных тушек бедняг специально подкинули к стойбищу. Несомненно, это было объявление войны. Скорее даже, волки показали своим наглым поступком, что они не собираются воевать, они будут просто уничтожать рысей. Убраться живыми со своей территории и безропотно оставить её волкам – единственная возможность уцелеть. Вот, что продемонстрировали зверюги. Вечером было назначено совещание военного штаба рысьих. От наших «рыжих» на совещание был делегирован Буслай.
Урсу поведал Буслаю свой мистический сон, проверил реакцию друга. Буслай вы-слушал крайне внимательно, оснований не доверять снам Урсу у него не было. Уже не раз на его памяти сны старого охотника были вещими, они сбывались. Видя, как озадачился Буслай, Урсу рассказал ему про бабу Любу, показал снадобья. Буслай не противился, он настроился выпить любую гадость, лишь бы умЕрить злые силы. Урсу заварил чаёк и первые глотки колдовского напитка были сделаны. Превозмогая позывы выплюнуть, Буслай добрал всё до донышка. Через какое-то время в башке началась круговерть. Он не просто плохо соображал, он ничего не понимал вообще. Урсу испугался, вдруг что-то напутал с концентрацией или с дозой за один приём. Но вскоре всё закончилось, Буслай вышел из препротивного состояния невесомости в мозгах и себянепонимания. Он сделался бодр, свеж. Мысли стали чисты, понятны и абсолютно логичны. План созрел сам собой, продуманный, взвешенный. «Ух, ты!» - радостно мяукнул Буслай и размашисто заносился по поляне.
Он готов был выставить свой незаурядный, как ему казалось, план на обсуждение военного штаба рысьей армии. Мало того, Буслай был готов защищать свой план, приводить весомые аргументы, которые сами собой стройно складывались в его умнейшей голове великого стратега и главнокомандующего всех рысьих войск. Подоспел вечер и Буслай выдвинулся. Штабные уже собрались практически в полном составе и ждали ещё нескольких членов.
Совещание началось с трагической новости. Один из опаздывающих не дошел по причине того, что натолкнулся на волков-мутантов. С ним разделались смело и умело, подкинув оставшиеся от рыся куски на видное место. Волки хамели на глазах!
Первым заговорил дрожащим голосом Галактион. Он не мог справиться со страхом, таким этого сильного, бывалого рыся не видел ещё никто. Он состарился сразу на десяток лет, выглядел забитым, беспомощным зверьком. Галактион сразу начал призывать выбросить белый флаг капитуляции перед армадой хищников, не дожидаясь всеобщей гибели. Галактиона поддержали почти половина штабных представителей разных кланов, в основном тех, кто жил на дальних территориях, где волки уже начали воротить без стыда и совести. Как это должно было выглядеть? Да просто – принимаем рабскую позу и ползем под белым флагом в логово волков. Там соглашаемся на все условия последних и остаемся живы.
Буслай вскочил с места. «Белый флаг вам в зубы! – резко отчеканил он. – Ползите, извивайтесь, пресмыкайтесь, лижите задницу! Вы – не рыси! Вот только что вы перестали быть гордым свободным народом! Драные помойные коты и те не сделали бы то, что вы сейчас тут предлагаете!» «А, какую альтернативу предлагаешь ты, стоумовый кошак?» – не сдержал ярости за нанесенные оскорбления Галактион, ненавязчиво напомнив Буслаю его полурысье происхождение. «Да, да, да…» - поддержали Галактиона другие пасанувшие перед опасностью. «Так и сообщество потерять не мудрено! Безответственно рисковать всеми ради личной минутной славы!» - выкрикнула Мать Рысь, единственная представительница слабого пола на совещании.
Буслай водрузился на импровизированную трибуну в виде большого камня. Чаёк щелкнул у него в мозгу и посоветовал не кидаться в пререкания и взаимные оскорбления. «Для начала предлагаю всем успокоиться. У меня есть план. – произнес он тихо и уверенно, чем заставил прислушаться оппонентов. – План основан на следующем. Нам нужно обратиться к любым большекошачьим, обитающим в нашей тайге. Кого-то мы уговорим, кого-то, естественно, нет. Но, я уверен, нашей армии прибудет. Например, я практически не сомневаюсь в помощи со стороны некоторых прайдов тигриных и барсовых. Других тоже попробуем пробить. Только сделать всё надо будет тайно, чтобы волки ни о чем не догадались. Потом втянуть волков в игру и, пока они на расслабоне, подключить мощных собратьев по крови». План как-то сразу понравился всем, даже Галактиону, хотя он и строил недовольную презрительную рожу. Задумка Буслая была до крайности необычной и, в то же время, очень привлекательной. Посыпались уже дельные предложения, кто с кем может перетереть, припоминали, кто у кого и за какие заслуги в долгу, а также за какую плату и обещания можно договориться с наиболее упёртыми из сообщества Больших Кошек. Работа началась.
Буслай хлебал бабалюбин чаёк и зрел на глазах. Его дар оратора, итак великолепный, усилился в несколько раз. Он наловчился без труда убеждать самых не убеждаемых собеседников. По сути, основную часть по обработке большекошачьих и успешному привлечению их на свою сторону, Буслай взвалил на себя. Удивительно, но давалось ему это легко и непринужденно (чаёк помогал и ещё как! Баба Люба знала своё дело). Он блистал своими пламенными речами на собраниях больших кошек, ему даже аплодировали стоя, женская часть прайдов была от него без ума. На контакт пошли даже саблезубые, у которых, говорят, была подмешана волчья кровушка. Это не точно, но такие слушки по тайге ползают.
Ну, что же, оставалось конкретно скоординировать план боевых действий, отвести каждому свою важную роль, согласовать действия между отдельными отрядами. Задача рысей – заманить волчар в Глухую Щель. Там предполагалось нанести сокрушительный удар стае мощным сплоченным кулаком всех сил большекошачих и, конкретно, рысьих. Удар был основан больше на психологическом эффекте, чем на физическом столкновении. По замыслу Буслая, нужно было обойтись минимальными потерями в живой силе. Волков просто требовалось проучить, заставить их уважать законы Тайги, выдавить с чужих насиженных земель и отбить охоту соваться на обжитые другими сообществами территорий. Возможно, появление большекошачьих в разгар гона волков за рысьими, одним только видом заставит отступить оголтелого агрессора, и победа будет завоевана без особого кровопролития. Буслай верил, что все так и случится, он был ярым приверженцем своего гениального плана.
А, вы знаете, ведь всё так и произошло, как задумал наш Буслай, или почти всё. Было несколько сбоев, в процессе которых пострадал один молодой мейн кун и один несмышленый тигренок. Но в целом, битва завершилась сокрушительным (не побоюсь этого слова) провалом волков, хоть они и мутанты.
Вот как развивалась та битва по плану. Отряд молодых самых выносливых и шустрых рысей заманил волков в Глухую Щель. Так назывался довольно глубокий двухсторонний обрыв. Волки, преследуя рысей, прилично вымотались. Это тебе не за одной рыськой гнаться всей озверевшей стаей. Рыси расходились по тайге веером, и волкам приходилось метаться за ними из крайности в крайность, всё больше уставая и озверевая. Постепенно передовой отряд «доставил» волков на дно глубокого ущелья и благополучно исчез. Волки, подвывая, бродили внизу ущелья, вынюхивали следы рысей. Взбираться по отвесным стенам обрыва, чтобы проверить наверху, у них было недостаточно сил. Решили отдохнуть. Разлеглись на земле, тяжело дыша, высунув языки, истекающие слюной. Тут-то и появилась новая партия рысей, которые сверху ущелья начали злить и издеваться над волками. Мутанты взвыли и бросились наверх. Хищная братва была сильной, натренированной. Почти все достигли вершины и готовы были рвать в клочья отчаянного противника. Вот здесь Буслаем был запланирован выход большекошачьих. План сработал на «ура». Было видно, как волки растерялись, когда вместо рысей они увидели больших кошек, а вид тигров плюс саблезубых в придачу вообще опрокинул волчье войско вспять. Некоторые, кинувшись второпях назад к ущелью, не справились с равновесием и кубарем загремели на дно. Там их ждали рыси по пять-шесть особей на волка. Они брали в кольцо ослабевшего головокружительным полетом волка и не отказывали себе в удовольствии куснуть, оцарапать, вырвать клок у ненавистного врага. Задачи свалить врага насмерть не стояло, уподобляться отъявленным бандюкам не стали. Заранее решено было проявить максимальное благородство. Раненых, не способных сопротивляться, отпускали с миром, лежачих, сильно пострадавших – не добивали.
Вернусь к двум пострадавшим со стороны наших, рысьих. На молодого рьяного мейн куна один из матерых волчар вышел неожиданно. Тому бы рвать когти, спасаться, смотришь, товарищи бы подоспели на помощь. Но гордец кинулся в неравный бой и получил по полной - распоротое брюхо, сломанные ребра и отодранный хвост, за который его мотал разъяренный хищник, ухватив зубами. Мейн куна отбили, но выживет ли он, неясно… А дурашка тигренок попался на пути уже раненого и уползающего волка совсем случайно. Как тигр-отец не углядел, что полосатик увязался за ним на войнушку? Озверевший от боли и непредвиденного проигрыша здоровенный волчара, решил отыграться на детеныше. Он перекусил ему шейку, напившись напоследок теплой детской крови. Малыша вовремя отняли, но пострадал он сильно. С какой мощной силой растерзал волка-упыря один из саблезубых, не берусь даже описать. Оставлю эту «живописную» сцену непревзойденному по части кровищи Тарантино. Забегая вперед, скажу, что малыш остался жив, только шейка теперь у него набок, за что и получил впоследствии прозвище Кособеня.
Глава 14. Итоги битвы с волками. Победа!
Правда на стороне таежных большекошачьих. Честь и хвала Буслаю!
Неудержимое желание встретиться с Монро. Есть! Буслай летит в Союз.
Любовь – обманная страна! Полнейшее фиаско на любовном фронте.
Мистический сон Урсу сбывается.
Злобные силы нас грозно гнетут – последний бой легендарного Буслая.
Горько!
Итак, война – закончилась. Жестоких продолжительных битв с кровопролитием и огромными потерями удалось избежать. Замечательный план Буслая оказался верен. Стая волков-мутантов была повержена и изгнана с позором. Содружество всех видов таежных большекошачьих праздновало победу. Буслаю «отсЫпали» заслуженных почестей.
Примечательно, что в этой войне удачно объединились все кланы Больших Кошек против общей беды, на время были забыты старые распри и обиды между отдельными семействами и родами, которые нередко случались в обычной жизни. Сейчас, после битвы, сдержанно жали друг другу лапы, терлись мордами, благодарили за помощь. Признали всеми, что объединяться в случае общей опасности – оченно не дурная идея! Родоначальником её был признан Буслай. Каждый из вожаков счёл за честь для себя выразить Буслаю признательность и благодарность. Буслай был горд и счастлив! Грудь сама собой самодовольно округлялась и выпячивалась, рот растягивался в сладостной улыбке. Всё-таки, до чего хорош наш с вами Буслайка!
Таким образом, непобедимый, казалось бы, грозный враг был разгромлен, существующие территории кланов были сохранены, а численность большекошачьих не уменьшилась. Здорово!
Потихоньку стали растекаться по своим станам, где предстояли долгие выступления перед соплеменниками, доклады о великолепно проведенной боевой операции. На прощанье к Буслаю подошел сдрефивший Галактион. Пряча глазенки, признался, что был не прав, благодарил за спасение своего чуть не погибшего семейства и ещё что-то там такое бормотал. Буслай совершенно не верил в искренность Галактиона и почти не сомневался, что изворотливый кошак завидовал славе Буслая и на самом-то деле ненавидел его всеми фибрами души. Были и другие такие, но их было меньшинство. Основная масса большекошачьих признавала Буслая лидером военного искусства. Ему было это очень важно! А на завистников и тайных врагов и интриганов сейчас Буслаю было плевать. Он радовался победе и гордился собой неимоверно.
Дома к нему подскочил Урсу с чайком от бабы Любы. Буслай лениво отмахнулся. Он уже завалился, усталость сморила его, глаза слипались. Урсу настаивал, это была последняя порция, надо бы допить, как велела Любушка. Но поднять Буслая было бесполезно, он вырубился и захрапел с чувством исполненного долга. Урсу тщетно пытался его разбудить, тряс что есть силы, совал под нос чаек, даже раздирал безвольные губы и пытался насильно влить в рот целебный напиток. Бесполезно! Буслай брыкнулся и куснул за руку приставучего Урсу. Чаек был пролит и безвозвратно впитался в одеяло. Не допил чаек Буслай, не выполнил заповедь бабы Любы, а зря, ох, зря! Всё лень матушка!
Буслай вскочил под утро, потому что выспался. Вспомнил вчерашние события. Как же хорошо, что ничего не угрожает, никуда не надо бежать, придумывать, как спасти себя и своих друзей от беды! Он сладко потянулся всеми членами и вышел на улицу. Тайга была мирной, спокойной. Лепота! «И всё это благодаря мне! – похвалил себя Буслай. – А что? Разве не так? Какой я молодец! (он ласково облизал правый бочок) Я – великий предводитель кошачьего народа! (он нежно облизал левый бочок) Я прославлюсь в веках! (он дотянулся длиннющим языком и вылизал грудку)» Внутренний голос посоветовал ему угомониться и вести себя поскромнее: «Полноте, Буслай! Лопнешь сейчас от гордости!»
Буслай щурился на всходящее солнышко, слушал шум тайги, щебетание птиц, шуршание травки. Всё его умиляло и радовало. В завершение утреннего моциона Буслай тщательно вымыл довольную рожицу. «Теперь можно вернуть в тайгу Шарлиз. - вспомнил он о дочурке. – Видела бы она вчера своего папку, слышала бы похвалы в мою честь от самых уважаемых кошаков тайги – авторитетов, паханов!» Гордость опять охватила его, мысли поползли дальше: «А моя любимая Монро! Как бы она порадовалась за меня! Обязательно порадовалась бы! Она любит меня! Скучает, наверное, по мне…Эх, рвануть бы сейчас к ней! А что? Что, на приклад, мне – победителю волков, мешает? Уговорю сёмычевого знакомого на КПП и вперёд, в Советский Союз!». Заманчивая идея, спонтанно пришедшая в буйную голову, совершенно завладела мыслями Буслая. Он ещё немного посомневался для приличия, покопался в себе, но это было уже по пути на космодром. «Урсу проснуться не успеет, как я вернусь» - подумал Буслай, оправдываясь перед самим собой, что не оповестил друга.
Кто бы сомневался, что Буслай «на раз!» уговорит дежурного, опыт-то у него был огромный, не таких уговаривал! Через пять минут он уже летел в космолете по маршруту «Таежные Дали – Советский Союз» с мечтательной улыбкой на счастливой морде. Глядя на красивейшие кучевые облака в иллюминаторе, Буслай предвкушал романтическую встречу с Монро и немного дрожал от вожделения. Сначала он расскажет ей про свою победу, потом насладится её удивлением и восхищением, а потом…Буслай прикрыл замаслившиеся глаза. Ой, не забыть бы Шарлиз, повидаться с дочкой…потом после Монро.
Приземлились. Буслай направился знакомой дорогой к домику Сём Сёмыча. Тот встретил таежного друга приветливо и радостно. Слухи о каких-то страшных событиях на Таежной планете обрывочно долетали до него. Видимо, во избежание излишней паники, настоящее положение дел замалчивалось властями. Но то, что были отменены все запланированные экспедиции, наталкивало на нехорошие мысли. А тут живой свидетель с Таежной, сейчас всё расскажет. Сёмыч потирал руки, готовясь услышать горячие новости из первых уст. Немного потурыкали ни о чем и Буслай стал хвалиться боевыми победами. Сёмыч только ахал, слушал, разинув рот. А Буслая несло! Рассказчик он был ещё тот! А уж, каков актёр! Вещал пылко, с картинками, в лицах, помогал себе жестами и мимикой, приправлял рассказ крепкими словцами! Разошелся, заигрался… Когда очнулся и вспомнил про основную цель визита, сразу как-то замолчал и растерянно захлопал глазами. Но Сёмыч был не дурак, сразу понял причину замешательства друга. Спросил без обиняков, прямо: «С Монро хочешь увидеться?» «А, ты знал!» - пошутил Буслай.
Сёмыч провел Буслая к домику Клавочки и скромно ретировался, оставив Буслая осуществлять свой дерзкий план одного. «Если не получится, возвращайся, что-нибудь придумаем» - обнадежил Сёмыч – настоящий друг! Буслай пробрался в заветный сад. Никого не видно. Он залег под раскидистый куст и стал выжидать. Вдруг послышался шум, громкий смех и из домика на крыльцо вырулила развеселая компашка в составе Клавочки со своим Григорием и Монро с Графом. Клавочка уселась в качели, Григорий чинно начал её раскачивать. Монро с Графом отделились и пошли по дорожке вдоль цветущих ирисов. Они о чем-то тихо разговаривали. Высокие пышные цветы почти скрывали их. Буслай осторожно пополз ближе, скрываясь в траве. Ему удалось подкрасться довольно близко. Он мог уже различать некоторые слова из разговора парочки. Монро и Граф говорили, что называется о погоде. Главное, как они говорили. Граф рассказывал, по видимому, что-то смешное, потому что Монро постоянно смеялась, кокетливо запрокидывая головку. Буслай вперился в неё, глаз не мог оторвать. Его Монро была немыслимо хороша, ухожена, изыскана, просто светская львица какая-то! И, похоже, ей нравилось проводить время с Графом. «Это ещё ничего не значит,» - успокаивал себя Буслай, - она ж, забодай её комар, грахвиня, ей по статусу положено! Протокол!» Что-то эти выводы его мало утешили и никак не оправдывали Монро. Буслай продолжал наблюдать. Граф наклонился к белому ушку и что-то прошептал. Монро смутилась или сделала вид, что смущена. Прикрыла лапкой улыбающийся ротик, опустила глазки долу, стрельнула ими на Графа и вновь опустила. «Да она с ним кокетничает, плутовка! - начал беситься Буслай. – Как же она может такое вытворять при мне живом?!» Граф оглянулся, проверил, что хозяева далеко и не смотрят на них, и начал притираться к Монро близко-близко. Буслай услышал прерывистое: «Душечка… чаровница… обожаю… жить без тебя не могу…» Монро немного отстранилась, миленько так пожурила: «Граф держите себя в руках… нас могут увидеть…» «Да им не до нас, милая… Монрошечка, не гони меня…» - гундосил Граф. Буслай смотрел на эту фильму, как завороженный. Он приготовился выскочить и врезать Графу по одному болючему месту между ног, чтобы навсегда отбить охоту волочиться за чужими девушками (он забыл в пылу ревности, что Граф вообще-то ухаживает за своей женой), но услышал убийственную фразу от Монро и притаился снова. «Дорогой, в моем теперешнем положении сильные эмоции опасны» - Монро сказала это назидательно, засмеялась и постучала пальчиком Графу по носу. Тот глубоко вздохнул и произнес: «Подчиняюсь, моя Светлость!» «Что за теперешнее положение? Что она несёт такое?» - страшное подозрение закралось в голову Буслая, от волнения спёрло дыхание. Всё открылось, и пазл сложился, когда Монро выплыла из-за большущего куста на видное от Буслая место. Фигурка у неё прилично округлилась, привлекательные белоснежные бочки выпирали милейшими шариками. Сомнений не было – Монро была беременна!
У Буслая закружилась голова. Для того он летел в Союз на крыльях любви, чтобы увидеть ЭТО! Он был раздавлен, попран, втоптан, уничтожен со всей его бесконечной Любовью! Гнев, ревность, злость на себя, Графа и Монро затмили происходящее. Он вскочил и без памяти кинулся на космодром. Бежать, бежать с этой гадской планеты и больше никогда, слышите, никогда здесь не появляться!
На космодроме его застукал Ульян Ильич со своей коммунистической пропагандой. Улетающие шарахались от надоедливого старика, он всех порядком достал уже. А тут новый экземпляр оказался в поле его зрения. Какая удача! Ильич шустро подбежал к Буслаю, не обращая внимание на его экзальтированное состояние. «Вижу, вы товарищ серьезный, с вами можно дело иметь. - начал Ильич агитацию. - Вот вы говорите – коммунизм, а знаете ли вы, дорогой товарищ, что такое коммунизм во всей его красе и привлекательности! А-а-а…Вижу не знаете, батенька, раз так глаза на меня таращите. Тогда послушайте! А лучше, присоединяйтесь-ка к нам, большевикам (не скрою, временно мы в меньшинстве…это не беда, прорвемся), почитайте-ка пока мою монограмму из последнего о коммунистической морали. Дарю!» Ильич, улыбаясь, торжественно сунул ничего не понимающему Буслаю тоненькую брошюрку. Тот повертел книжицу в лапах, потом разодрал её в мелкие клочки, швырнул Ильичу во всё ещё улыбающуюся рожицу и прохрипел: «Отвязни, гнида краснопузая!» Ильич, засыпанный бумажными обрывками сел на пол, поднял руки, начал вертеться по сторонам, прося помощи: «Люди добрые, товарищи! В бой роковой мы вступили… Ой, об чем это я? Наш паровоз, в смысле, космолет… Да что ж за хреновина-то получается, люди добрые!!!»
Буслай уже дул на посадку. Он не помнил, как садился в космолет, как летел до Таежной, кто окружал его в салоне. Он не замечал, что вызвал всеобщее удивление пассажиров, когда начал в бессознательном состоянии, громко чавкая, жрать пырей из огромного пука травы. Когда и где он его надрал, Буслай тоже не помнил. При этом он смотрел в одну точку таким страшным отрешенным взглядом, что никто не осмелился его потревожить. Пырей прочистил ему желудок и начал проситься наружу. Стюра еле успела подать Буслаю бумажный пакет. Удивительно, но Буслаю стало легче, он вышел из состояния сумасшествия, и покинул приземлившийся космолет уже более-менее чего-то соображая.
«Вот и сходил за хлебушком по прозванию любовь!» - грустно подумал он и двинулся на Базу к надежному и верному другу Урсу. Чёрные мысли опять поползли в его голову нескончаемой чередой. Он пристроился под елью, захотел отдохнуть, поразмыслить. «Не, ну какова, а?! – начал заводиться Буслай. – Стоит оставить на минуточку, и уже пузо на нос полезло! Блин, блин, блин!» Хвост сделался тугим, проволочным, с силой хлестал, срубая подвернувшиеся цветочки и травинки. Кончики хвоста и кисточек на ушах дрожали мелкой дрожью. Буслай еле сдерживал мяуканье и вой, рвавшиеся из груди наружу. «Хрен с ней! У меня таких, беленьких, рыженьких, в крапушку, в цветочек, пачками, только свистну! – раззадоривал себя бедный Буслай. – И нечего здесь с ума слетать! Да, я – герой войны, легенда тайги! Да любая за счастье с красавцем Буслаем!.. Подавись, Граф, чтоб тебе Монро поперек горла! Умудрился-таки, гаденыш, начпокать мою Монро! Интересно, до или после… Ну-ка, ну-ка…»
Буслай с изумлением приподнялся, стал подсчитывать время от своего последнего рандеву с Монро в саду у Сёмыча: «Ёшкин кот! Тик в тик! Что ж такое-то, а?!» Он растерянно заозирался, ища у кого-то невидимого поддержку и объяснение своим терзающим смутным сомнениям. «А вдруг и правда, это я – виновник этого расчудесного кругленького пузца? А Монрошка только комедь ломает с Графом? Я-то сделал дело и упылил… Вона, как…»
Буслай задумался, впервые он вошел в положение Монро, поставил себя на её место. Что оставалось Монро после того, как она проводила его после той незабываемой свиданки в Таежные дали? В тайге она жить не может, а он, Буслай, не может без тайги. Обстоятельства непреодолимой силы! Форс-мажор, так сказать! Может, действительно, она приняла верное решение. Подбочиться к любящему Графу, да и жить себе припеваючи. Дурак, ой, дурак! Распсиховался, удрал, не объяснился с любимой. Может она всё бы ему рассказала-поведала… С дочкой не встретился… Вот тут, вообще – мразота! На Буслая нахлынули тоска и отчаяние. Он сгорбился и зарыдал, сам от себя того не ожидая.
Вверху послышался осторожный шорох. Буслай поднял глаза. На одной из еловых веток сидела маленькая белка. Она не замечала опасности, вся была в своих мыслях. Буслай нагнул ветку с белочкой ниже. Белка дернулась, но отскочить не успела. Буслай зажал её в лапах, спросил: «Ты чего, плачешь? Выкладывай!» Белка заверещала таким тоненьким голосочком, что Буслай еле разбирал слова: «Раненые волки напали на нас. Жутко злые твари! Мужа задрали, бельчат заграбастали. Наверное, уже никого нет в живых. Горе мне, горе!» Белка зарыдала. Она всхлипывала так горько и проникновенно, что зацепила Буслая за живое. «Далеко это место?» - вдохновился Буслай предстоящим добрым делом. «Рядом, да только смысл…» - опять забилась в рыданиях белка. «Показывай!» - Буслай решительно поднялся. Посадил белку на закорки, по пути расспрашивал, уточняя подробности – численность напавших волков, насколько серьезны их ранения. Белка сказала, что волков всего трое, мелкие по её понятиям, сильно изранены, двигаются слабо.
Им пришлось углубиться довольно прилично в тайгу. У Буслая ничего не вызывало подозрений. С тремя молодыми израненными волками он справится легко. Ну, потратит немного личного времени, зато спасет беззащитных бельчат. «Где-то здесь» - пропищала белка в ухо Буслаю, отпихнулась от пятнистой меховой спины, перепрыгнула на дерево и с неимоверной скоростью поскакала по стволу старого разлапистого кедра. Буслай в недоумении следил за её улепётыванием. Белка обернулась и показала Буслаю язык. Одновременно послышалось грубое рычание. Буслай оторвал взгляд от белки и осмотрел поляну, начиная врубаться, что произошло. Напротив, в угрожающей позе стояли три здоровенных волка-мутанта. Но, это было ещё не всё! Из ближайших кустов по кругу, осторожно ступая, вышли ещё шестеро матерых. Девять! «Зря поленился выпить чаёк бабы Любы!» - успел упрекнуть себя Буслай. Девятка кинулась на него. Буслай издал свой коронный устрашающий рык. Он не надеялся испугать волчар, хотя некоторые из них присели в первый момент, он лелеял надежду на то, что его услышит Урсу и поспешит на помощь. А его уже драли и терзали. Пока у Буслая хватало сил обороняться и прикрываться, но первые раны уже появились и болезненно сопровождали каждое движение. Есть всё-таки смысл исхитриться и прыгнуть на какое-нибудь дерево, соображал Буслай, отбивая очередную атаку. Потом можно попробовать уйти по деревьям или поднять вой, может кто-то услышит из своих. Только делать это надо как можно скорее, сейчас. Потом сил не будет сделать первый высокий прыжок. Буслай стал подыскивать ствол. Но, похоже, волки были не дураки, знали приемчики рысей. Они не подпускали Буслая к деревьям на достаточное расстояние.
Ран на теле Буслая становилось больше, запах крови в воздухе гуще, волки всё злобнее. Буслай орал что есть силы призывным рыком «спасите!», но волчий вой, смешанный с лаем и пронзающим душу подвыванием (это срабатывали подмешанные к волчьим гены собак и шакалов) заглушал его. В какой-то момент Буслай не увернулся вовремя и один из волков вцепился ему в ухо. Хлынула кровь, застилая глаз, Буслай оглох. Тут же другой волк изловчился и вырвал у него из бедра кусок мяса с шерстью. Теперь Буслай точно знал, что ему конец. Он слабел с каждой минутой, но продолжал биться. Старался не тратить силы на пустые размахивания лапами, а совершать точные прицельные удары когтями. Сейчас когти были его главным козырем против волчьих клыков. Благодаря такой тактике, он вывел из строя трех волков, которые катались, визжа от боли, по окровавленной траве. И всё же Буслай погибал. Шестеро рвали его слабеющее тело на части. От потери крови Буслай начал терять сознание и двигался, считай, на автомате. Вдруг он ощутил жуткую боль. Его левая передняя лапа оказалась зажатой мертвой хваткой в мощных челюстях главного матерого. Хрустнула кость, из разорванных тканей тягучей струей потекла тёмная кровь. Буслай полетел в вечность…Больше не было ни боли, ни страданий… Над ним склонилась улыбающаяся Монро и нежно лизнула в лоб, к ней присоединилась Шарлиз, которая беззвучно твердила «папка, папочка»…Её горячая соленая слеза упала на израненную морду Буслая, рана загорелась и защипала, было больно, но тепло и сладко… Последнее, что услышал Буслай уже во всепоглащающем тумане, куда он плавно погружался, был резкий хлопок выстрела…
Продолжение следует...