51
В деревню Лева с Зоей вернулись уже вечером. Солнце еще было высоко, но жара немного спала. В воздухе были растворены ароматы густых трав, что словно морские волны тяжело колыхались на ветру. Никем некошеные зеленые просторы уже были основательно атакованы сорным кустарником и березами, и это, несмотря на яркий летний день, вызывало в душе неприятные чувства.
В доме было прохладно. И только плюхнувшись на пыльную лавку в кухне, Зоя поняла вдруг, что дико устала. Если Лева скажет сейчас, что им нужно еще куда-то идти, то она просто пошлет его по простому народному адресу и останется на месте. В горле пересохло, ноги гудели, мокрая от пота одежда неприятно липла к телу.
С огромным трудом стянув с ног отсыревшие резиновые сапоги, Зоя откинулась спиной к стене и закрыла глаза. Очень хотелось пить, но шевелиться не хотелось совершенно.
Бух! Рядом с ней «приземлился» Лева. Он тоже снял сапоги и так же откинулся к стене. Некоторое время оба молчали.
В какой-то момент Зое вдруг показалось, что она может сидеть вот так бесконечно долго. Физическая усталость понемногу отступала, принося в тело мягкую истому. Тишина, царившая кругом, не нарушалась ни единым звуком. И рядом был Лева. Почему-то именно сейчас Зоя почувствовала, что ей приятно быть рядом с ним. От его присутствия она ощущала странное спокойствие, даже надежность. И ей совсем не хотелось разбираться с тем, почему она это чувствует. Просто так было, и все. И не надо искать какие-то объяснения…
Зоя подняла голову и увидела свое с Левой отражение в большом старинном зеркале, что висело на стене напротив. Оно было сильно замутнено толстым слоем пыли, местами почернело от времени. Сколько же лиц ты видело за свою долгую жизнь? Сколько судеб людских прошло перед тобой!
Зоя неожиданно густо покраснела. Ей, в который уже раз за последнее время стало нестерпимо стыдно за то, что она, до одури зачитывавшаяся классикой, так любившая размышлять над выдуманными героями, их характерами и поступками, на самом деле упустила самое главное, что лежало, казалось бы на поверхности – историю своей собственной семьи…
И вдруг запыленная гладь зеркала замутилась еще больше. Потом словно кто-то сорвал с нее непрозрачную кисею, и Зоя четко увидела странную картину: в довольно просторном помещении, похожем на какую-то мастерскую, было тихо, лишь временами от стоявшего в центре него массивного стола доносились легкие шорохи. Возле стола сидел высокий худой мужчина. Длинные волнистые пряди тронутых сединой волос лежали на широких плечах и спине. На мужчине надета просторная светлая рубаха, поверх которой накинут видавший виды кожаный фартук.
Из высоко закатанных рукавов были видны натруженные руки, которые рисовали что-то углем на листе грубой желтоватой бумаги.
Несколько свечей в большом подсвечнике слегка моргнули – в комнату почти неслышно вошла девочка-подросток в длинном платье по моде 16-17 веков. Густые светлые волосы ее были распущены.
- Отец, я пришла пожелать тебе доброй ночи! – мягко улыбнулась она мастеру.
Он отложил в сторону рисунок, привычно подставил щеку для поцелуя. Девочка чуть склонилась к нему, ласково коснулась губами изборожденной морщинами щеки. Потом подставила свою румяную щечку под отцовские губы.
Обменявшись поцелуями, они пожелали друг другу доброй ночи, и девочка собралась было уходить. Но взгляд ее скользнул по отложенному рисунку и она задержалась.
- У тебя новый заказ? Что это будет? – спросила она у мастера.
Он улыбнулся своей любимице и пожал плечами:
- Пока еще не знаю, моя дорогая.
Зеркало снова затуманилось, но потом пелена так же быстро спала. Картинка осталась почти такой же, только сейчас мастер был у стола один. Там, в зазеркалье явно прошло несколько лет – было видно, что мужчина сильно состарился. Длинные волосы полностью поседели, спина еще сильнее ссутулилась. Мастер сидел в той же позе, в какой Зоя видела его в первый раз, и внимательно рассматривал что-то в своей руке. Другая его рука держала какой-то инструмент, которым он заканчивал править искусный рисунок из тончайших серебряных нитей. Иногда мастер закрывал глаза, некоторое время сидел задумавшись, как будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, потом, словно увидев узор внутренним зрением, принимался поправлять что-то в своей работе, над которой он трудился несколько лет.
И вот он отложил работу и задумался о чем-то.
Посидев немного, старик поднял со стола творение своих рук и поднес ближе к горящим в большом подсвечнике свечам.
- Это подарок, моя девочка, - старик мягко улыбнулся. – Это будет мой свадебный подарок тебе, дорогая. Пусть он хранит тебя и детей твоих, и детей твоих детей. Всем нам выпало непростое предназначение – нести добро в этот мир. Это непросто. Но это будет вечно.
В натруженных руках ювелира лежала красивая серебряная пара – перстень и колье с крупными красно-зелеными камнями.
С последними словами старого мастера картинка исчезла, словно ее и не было. Зоя осторожно покосилась на Левушку, но можно было этого и не делать – изображение в старом зеркале «видела» лишь она одна.
Продолжение:http://www.proza.ru/2018/05/10/761