Дорогие читатели!!! Это последняя публикация, больше ничего не будет.
Спасибо тем, кто читал!!!
Желаю Вам счастья!!!!
НЕУЖЕЛИ ТАК ПЛОХО, ЧТО НИКТО НЕ ПИШЕТ РЕЦЕНЗИЙ!?!?!
Антон.
Я не видел Янку больше полугода, хотя не скрою, увидеться с ней хотелось очень.
Как только мы вернулись в город, я сложил с себя все полно-мочия по охране Янины Полянской и удалился от дел и от нее тоже.
Если честно, я просто бежал трусливо, подло бежал. От нее, от себя, от всех. Хотя с внешней стороны это выглядело вполне прилично. Я отбыл тур по Атлантике, но конечно не в качестве туриста, а в качестве тренера по фитнесу. Еще до знакомства с Янкой я подписал контракт на несколько рейсов, планировал по-ехать в этот тур с Любашей, но очередь моя долго не подходила, я уже и надеяться перестал на эту работу, и вдруг неожиданно получил приглашение, причем с пометкой прибыть немедленно.
Так моя судьба вновь сделал крутой поворот, не спрашивая меня - хочу я этого или нет. А я снова решил, что все, что не де-лается, все к лучшему.
В поездке я неоднократно возвращался мыслями к нашему не-вероятному приключению, переживая все вновь, и вновь, и вновь анализируя все. Слишком много белых пятен оставалось на этой карте, я твердо решил, что, как только вернусь, займусь их сти-ранием.
Первое, что я сделал, когда вернулся из поездки, пошел к своей Любаше в гости, но Любаша моя меня не дождалась, в квартире ее мамы я познакомился с новым претендентом на прописку в ней. Я пожелал им счастья и оставил их в покое.
С распростертыми объятиями встретили меня в «Махаоне». Олегович снова взял меня на работу, и даже помог с квартирой. После работы в круизе, я смог позволить себе купить небольшую квартирку. Правда, на окраине города, правда, в старом доме, но зато с мебелью и телефоном.
Потом я решил встретиться с Янкой.
Стараясь справиться с волнением, я набрал номер ее домаш-него телефона.
Длинные гудки, и ничего больше. Я набрал номер ее рабочего телефона.
Трубку сняли практически сразу:
-Корпорация «Аракс». Ирина. Здравствуйте… - услышал я приятный женский голос, приглашающий к разговору, - слушаю Вас…
-Здравствуйте, Ирина, - сказал я. - Извините, я, наверное, ошибся номером, я искал Полянскую…
-Вы не ошиблись номером, - ответила девушка, - это дейст-вительно был номер телефона Янины Львовны, но это теперь дру-гая фирма.
-Как другая? А где Янка?
-Извините, Янина Львовна, продала свою фирму и уехала.
-Куда?
-Это мне неизвестно, до свидания.
Как безнадежно звучат короткие гудки. Янки нет, и где она неизвестно.
Я долго приходил в себя. Я с утра до ночи убивал время в спортзале, работая с клиентами, и потом тренируясь самостоя-тельно. Домой приходил поздно вечером и садился за компьютер, осваивая эту премудрость с учебником в руках.
К осени я стал продвинутым пользователем и завсегдатаем различных чатов и форумов. Мне даже стало нравится это заня-тие, но я искал только один сайт. Сайт Янины Полянской. Искал и не находил.
Попутно, я просмотрел много информации о торфоразра-ботках и торфоразработчиках, изучил этот вопрос досконально. Даже начал переписываться с некоторыми знатоками этого дела. Меня интересовал основной вопрос: как комбайн попал на участок.
Я несколько раз задавал этот вопрос разным людям, когда, на-конец, в одном из писем от одного из моих корреспондентов пришел такой ответ.
«Здравствуйте Антон! Ваша информация о Завражском торфоучастке меня очень заинтересовала. Я работаю в архиве периодических изданий, и многие ответы на многие вопросы на-хожу именно в газетах. В нашем архиве хранятся все номера всех газет издававшихся на территории нашей страны с 1918 года. Я занимаюсь сканированием газетных листов и классификацией этой информации в базе данных нашего архива. Соответственно я много читаю, если не внимательно и с интересом, то мельком и поверхностно. Но у меня очень хорошая память, основанная на непроизвольном запоминании. Прочитав, Ваше сообщение я вспомнила, что где-то нечто подобное уже встречала. И память моя меня не подвела. Я не знаю ваше ли это Завражье, потому что такие названия встречаются не только в каждой области, но и в каждом районе, но про операцию похожую на, описанную Вами, пишет газета Завражский рабочий, за 23 июня 1948 года. Посылаю Вам копию статьи. С пламенным приветом Антонина Канадаурова.
p.s. Если Вас не затруднит, напишите мне о том, помогла ли Вам моя информация.».
Дальше шла сканированная копия статьи из старой газеты. Я вывел файл на печать. Дождался окончания процесса. Взял в руки статью, поднес листок ближе к свету и начал рассматривать. Она была темная, плохо читалась, но под ней был снимок, на котором я без труда узнал оранжевого монстра с Мериканского болота.
Янка.
-Hello, - ответила, уже успев привыкнуть говорить только по-английски.
-Янка, привет, - услышала я очень знакомый мужской голос с польским акцентом.
-Здравствуй, Анджей, - сразу узнала я, - как ты, где?
-Я здесь в Лос-Анджелес.
-Замечательно, когда ты приехал?
-Только что, так. – Ответил Анджей.
Я знала, что Анджей поправился и прошел курс реабилитации. Знала, так же, что скоро он приедет в Америку. Все это я знала, конечно, от Иоланты, у которой остановилась когда переехала в Лос-Анджелес. Иоланта два раза в месяц летала к Анджею в Лондон, пока он там лечился. Я оставалась в их доме на правах хозяйки. На днях они должны были вернуться в свой дом вместе, но и у меня теперь тоже есть свой дом.
Небольшой коттедж на высоком холме недалеко от дома Карпински, помогла найти мне тоже Иоланта. Я переехала в него неделю назад. Он красивый, уютный обставленный в стиле клас-сицизма, но мне в нем одиноко.
-Янка, Иоланта, приглашает нас с тобой на ужин, - прогово-рил Анджей, смеясь. – Сегодня, сейчас, немедленно.
-Какой ужин немедленно? – удивилась я, - сейчас же утро, а ужинают вечером.
-Так, так, - проговорил Анджей, - а мы его начнем сейчас, а закончим вечером, это и будет ужин.
Я засмеялась и сказала:
-Хорошо, уговорил, иду.
Я выключила компьютер, встала из-за стола, сняла с себя до-машний халат, в котором проработала всю ночь и пошла в душ. Включила воду, отрегулировала температуру и поток, и шагнула под теплые ласковые струи.
Я здесь уже два месяца, но пока не обзавелась друзьями, но, че-стно говоря, что-то не очень и хочется пока. Обживусь, привыкну, думаю, что друзья заведутся сами.
Я активно занимаюсь своим любимым делом – собираю сны, анализирую их, пишу книгу. Только сама я совсем перестала их ви-деть, да и спать стала очень мало. Случился парадокс. Когда мне ежеминутно грозила опасность, я могла заснуть в любом поло-жении, в любой обстановке, днем и ночью. А сейчас, и тихо, и на-дежно, и спокойно. А спать я не могу.
А еще я в подвале дома устроила небольшой спортивный зал, и стала заниматься фитнесом. Правда, занимаюсь я самостоя-тельно, используя только учебный фильм. Иоланта говорит, что это пустое занятие. Надо заниматься обязательно с тренером, и лучше с личным тренером. А я не хочу. У меня уже был один тренер по фитнесу. Хватит.
Я вышла из дома. Посмотрела на свою красную «Феррари», да, опять «Феррари», привыкла, зачем изменять хорошим привычкам. Махнула рукой и пошла вдоль ряда красивых похожих коттеджей, к дому Карпински. Вся дорога займет не более 10 минут, так почему бы ни прогуляться.
Вот чем мне нравится здесь, так это погода. Здесь всегда хо-рошая погода. Может быть и не всегда, но я плохой еще не видела. Хотя я и на улице практически не бываю. Как только я перебралась в свой домик, можно сказать, сижу в нем безвылазно. Меня не интересуют здешние достопримечательности и магазины. Я даже на пляж не хожу, а зачем? Да и еще успею. Я же приехала сюда НАВСЕГДА!!!
Даже самой немного страшно от этой мысли. Нет, почему я могу, конечно, в любой момент вернуться в Россию, там остался дом отца, моя квартира, бабушкин дом в деревне. Но там нет близких людей. Есть масса друзей и приятелей, но они только огорчают, напоминая мне о прежней жизни, безмятежной и сча-стливой.
Есть там еще место на кладбище, на котором похоронены все мои близкие. К ним я приеду обязательно в одну из родительских суббот, а все остальное время их будут поминать в главном храме города заупокой.
Есть там еще один человек, которого я бы хотела видеть, но он не хочет этого, а значит, этого и не будет.
Антон.
Телефон зазвонил ночью. Опять кто-нибудь по пьянке непра-вильно набрал номер. Я не без труда поднялся и прошлепал в при-хожую, снял трубку:
-Слушаю, - прорычал я в трубку.
-Антош, друже, привет, - услыхал я радостный голос Анджея Карпински.
-Доброй ночи, - ответил я недовольным тоном.
-Добже, добже, - прокричал Анджей. – Не сердись на меня, я самый счастливый человек на свете, я женюсь!!!
-На ком? – я почти проснулся.
-Как на ком, как на ком? Ты еще спрашиваешь? Конечно на самой прекрасной женщине в мире на моей Иоланте, у нас будет сын, слышишь? И она согласилась пойти со мной в костел. Я люблю ее, я люблю весь мир. Если ты окажешься, свинья и не будешь моим дружкой на свадьбе, я до конца жизни тебе этого не прощу.
-Хорошо, хорошо, уговорил, - смеясь, согласился я, я действи-тельно был рад за них обоих, - когда свадьба?
-Сам понимаешь нам нельзя тянуть, невеста в интересном положении, я как честный человек обязан, короче в следующее воскресенье, ты должен быть в Лос-Анджелесе.
-Хорошо, буду.
Длительный перелет ничуть не утомил меня. Я, кажется, начинаю привыкать перемещаться из одной части света в другую, и меня это ничуть не тяготит. Чего доброго еще войдет в при-вычку. Ну, уж нет, вот поженю Анджея с Иолантой, смою этим пятно с моей совести, которая мучает меня до сих пор, и вернусь домой. И все завязываю с путешествиями окончательно.
В аэропорту они встретили меня оба. Загорелые веселые кра-сивые и счастливые. Я, действительно, был очень рад видеть их вместе.
-Иоланта, как же ты решилась отдать свою руку и сердце этому странному человеку? – спросил я, усевшись в машину.
-Я тебе дам «странный», - проговорил Анджей, смеясь, - я не странный, мне доктор сказал, что я нормальный.
-Я люблю его, - проговорила Иоланта томно, улыбнулась, на-клонилась к Анджею и поцеловала его.
Они целовались долго, как мне показалось, и я даже начал себя неуютно чувствовать в этой компании.
-Ребята, - тихо проговорил я, - вы про меня не забыли?
Они разомкнули губы, разом посмотрели на меня и, как будто, опомнившись, хором сказали:
-Антон!
Иоланта быстро завела машину и помчалась по автостраде с бешеной скоростью.
-Иоланта, а куда мы так торопимся? – спросил я.
-Домой, - ответила Иоланта, - ужин стынет.
-Какой ужин? – спросил я, удивляясь, - утро же?
-Так так, - подтвердил Анджей. - А мы начнем его по москов-скому времени, а закончим по местному. И будет ужин.
Я засмеялся. Мне было очень легко и хорошо с этими близкими для меня людьми. Мы еще поболтали о том, какая погода стоит сейчас в России, как легко дался мне перелет. Мои любимые поляки все время интересовались, хочу ли я спать. На что я очень внушительно отвечал, что выспался в самолете.
Мы въехали на уже знакомую мне улицу, где мы прожили с Янкой несколько дней в апреле. Я попытался прогнать прочь мрачные мысли. Но это у меня плохо получалось. Янка, Янка, где ты?
Иоланта резко вывернула руль и лихо вырулила на дорожку, ведущую к дому. Этот вираж застал меня врасплох, я упал на бок, но через мгновение снова занял вертикальное положение.
-Прости Антош, - проговорила Иоланта, заметив, мои падения и взлеты, - я очень тороплюсь.
-Ничего, - ответил я и поперхнулся, потому что машина подъехав к дверям гаража, резко затормозила, и я, снова не успев среагировать, стукнулся головой и подголовник водительского кресла.
-Все, успела, проговорила Иоланта, радостно, обернувшись ко мне.
-Я рад, - ответил я, потирая ушибленный лоб.
-Как говорят русские, милости прошу, к нашему шалашу, - проговорил Анджей, который уже успел выйти из машины и от-крыл дверцу для меня.
Я удивленный странным поведением своих друзей, совершенно не обращал внимание ни на что больше. Я повернул голову к Ио-ланте, сказал:
-По-моему ребята, у вас от счастья крыша съехала.
Иоланта мне ничего не ответила, только улыбнулась своей сияющей улыбкой.
Я поспешил выйти из машины. И тут произошло чудо. Я же видел своими глазами, что у открытой дверцы стоял Анджей. А когда я вылез, то первое что я увидел, была не улыбающаяся заго-релая физиономия моего друга, а бледное лицо и испуганные глаза моей Янки.
«Это, наверное, галлюцинация», решил я, и снова сел в машину.
-Я заразился от вас? – спросил я у Иоланты, которая про-должала смеяться.
-Нет, Антош, нет. Она настоящая, это она, - ответила мне Иоланта, и кивнула головой, подтверждая собственные слова.
Янка.
Мы сидим на открытой террасе моего дома. Я отвернулась от него, и не могу больше с ним разговаривать, более упертого и упрямого человека я в жизни еще не встречала.
-Как ты не понимаешь, если бы не ты я никогда не получила эти деньги, - наконец нашла в себе силы, проговорить я, - да и во-обще уже могла быть на том свете.
-Ну, кому где быть не нам с тобой решать, - вяло ответил Антон, - это одному богу под силу. Так что живи и радуйся.
Я вскочила, отошла к краю ограждения. Мне так хотелось сейчас заплакать, но слезы кончились у меня уже давно. Осталось только непреодолимое чувство досады.
Мы ведем с ним никому ненужный спор. Я предложила ему остаться со мной здесь. Да, сама взяла и предложила, разве от него дождешься.
Я чуть не сошла с ума, когда увидела его возле дома Карпински. Это было настолько неожиданно, что я просто онемела. И для Антона это тоже был сюрприз. Он тоже не ожидал увидеть меня здесь. Он был уверен, что я вернулась в Лондон, пытался меня там искать, а я оказалась здесь.
Когда мы смогли совладать со своими чувствами, мы кинулись друг к дугу, как обезумевшие, и, впервые в жизни, поцеловались по-настоящему.
Потом был долгий завтрако-обедо-ужин у Карпински, где в основном обсуждались детали их свадьбы. Ближе к полудню, к ним приехала женщина с огромным количеством коробок. Они переговаривались с Иолантой по-польски, потом потащили меня наверх, в спальню невесты.
Из одной огромной коробки извлекли прекрасное белое платье. Я сразу все поняла, это портниха принесла наряды для невесты и для подружки невесты, которой должна была стать я.
Иоланту одели, водрузили на голову диадему с длинной вуалью, на ноги белые ажурные, кажущиеся хрустальными, туфли на вы-соченном каблуке.
-Матка боска, - проговорила портниха, глядя на Иоланту, потом добавила еще что-то по-польски, потом испуганно оберну-лась ко мне и проговорила, коверкая русские слова и путая с поль-скими: -пше прашем, пани, я не розумев, по-русску.
-Ничего, говорите по-английски, - ответила я по-английски.
Портниха очень обрадовалась такой возможности общения и быстро проговорила, что пани Иоланта в этом наряде выглядит на 10 лет моложе. С чем я не могла не согласиться. Иоланта дей-ствительно была великолепна. Я рядом с ней выглядела не просто бледно, а очень даже безобразно.
Потом мы примеряли наряд подружки на меня. Это было тоже довольно миленькое платьице, модели а-ля Скарлет ОХара. Только цвет у него был безобразно розового цвета, и это обстоя-тельство меня совершенно не радовало. Я никогда не носила такие цвета. Я любила холодные и более темные тона: серые, темно-зеленые, коричневые, черные. Но никак не розовый, со всеми его оттенками.
Иоланта заколола мне волосы и пришпилила к волосам не-большой венок из розовых же искусственных цветов. Потом по-смотрела на меня, молча, о чем-то, посоветовалась с портнихой, которая молча с ней, согласилась, а потом меня повернули к зер-калу.
Я в первый момент себя не узнала. Из зеркала на меня смотрел абсолютно чуждый мне образ, но, несмотря, на это очень даже симпатичный. Это была не я. Я улыбнулась своему отражению и помахала рукой. Мне захотелось с ним подружиться, потому что он мне понравился.
Потом к Карпински пришли еще гости, началась веселая ве-черинка, в которой мы тоже с удовольствием приняли участие. Разошлись все только под утро, с твердым намерением встре-титься на свадьбе Карпински в том же составе.
Сегодня утром мы впервые с Антоном остались одни, с мо-мента его прилета в Америку. Он проводил меня до моего дома.
-Зайдешь? – спросила я с надеждой, что он согласится.
Он согласился. И вот теперь мы на террасе, пьем сок и выяс-няем отношения. Вернее уже выяснили.
Он подошел и обнял меня за плечи. Повернул к себе. Я при-жалась к нему всем телом и тихо проговорила:
-Ты дурак, ты … Я бросила курить, я начала краситься, чего не делала никогда в жизни, я стала носить юбки и платья, и все равно я тебе не нравлюсь, ты …
Договорить он мне не дал. Он поцеловал меня сначала в губы, нежно и в тоже время страстно, потом обнял крепко, крепко, поднял на руки и понес меня в дом.
Антон.
Янка положила голову мне на грудь и прошептала:
-Возьми меня, пожалуйста, замуж.
-Ты предлагаешь мне руку и сердце? – спросил я.
Янка шмыгнула носом и ответила:
-От тебя же этого все рано, не дождешься, - потом подняла на меня свои изумрудные глаза и прошептала, - Ты согласен?
Я смог только глубоко вздохнуть и кивнуть головой.
Я не знаю, чем бы закончилась наша пауза нежности, но к нам пришли гости.
С шумом и криками приветствия на террасу влетели Анджей и Иоланта.
Мы, кое-как прикрыв свои тела, обнявшись, вышли к нашим друзьям.
-Ну, наконец-то, я вижу их в объятиях друг друга, - проговорил Анджей, - ну все, соревнование благородство закончилось?
-Ты о чем? - спросил я, усаживаясь на кресло.
Янка и Иоланта ушли в дом, после того, как радушно расце-ловались, как будто расстались не несколько часов назад, а не-сколько недель.
-Девчонки пошли перышки почистить, - сказал Анджей, - пускай, им полезно. А я мой друг, о вас с Яной. Вы с ней похожи были на двух интелегентов в одной двери, когда каждый говорит: только после вас, нет, только после вас. И кто же из вас оказался умней? Ну, конечно, о чем я спрашиваю, даже сомнения быть не мо-жет, это конечно она? Так, я прав?
Мой шумный Анджей сам спрашивает, сам отвечает, сам шутит, и сам смеется над своими шуткам.
-Так, когда свадьба? – снова не унимался Анджей.
Но я спасен, на террасу вернулись наши девочки.
Иоланта сказала:
-Анджей, давай организацию свадьбы возьмем на себя, а то эти двое будут тянуть еще лет десять, тем белее, что пани Пыхлецкая уже придумала для Янки фасон свадебного платья, и готова приступить к работе немедленно.
Разговор этот, наверное, никогда бы не кончился, если бы в небе над террасой не появился красивый радужных тонов огромный воздушный шар, за ним из-за зеленого холма показался еще один, и еще один и еще.
-Что это? - спросила Янка.
-Это фестиваль воздушных шаров, - сказал Анджей. – Правда, красиво?
-Чудо, великолепие, - проговорила Иоланта.
А я вспомнил, что привез Янке своеобразный подарок, хотя и не знал, что везу его ей.
Я достал из кармана рубашки листок бумаги сложенный вчетверо и протянул его Янке, она почитала бумаги и удивленно ответила:
-Ты знаешь, мне это тоже не давало покоя, все это время.
-Что, что у вас там, опять за тайны? – спросил Анджей.
-Кстати, вы нам так и не рассказали, что за история про-изошла у вас с этим наследством до востребования, - поддержала мужа Иоланта.
-Да? – мы переглянулись. – Ну, тогда слушайте.
-Много-много лет назад, - начала Янка свой рассказ, как сказку, - когда в России свершилась Великая октябрьская революция, на по-следнем теплоходе отплывали на всегда за границу три казачьих семьи. Семья казачьего атамана Крикалева, семья ротмистра Ма-карова и ротмистра Игнатуши. Игнатуша – была фамилия моего деда, а не прозвище, как предполагал Берг. А звали его Андрей Ил-ларионович Игнатуша. Как и другие сыновья многих русских эмиг-рантов, эти мальчики попали в Корниловский кадетский корпус, там и подружились, закончили его и вышли на большую дорогу.
Всем им, как и их родителям, очень всегда хотелось вернуться домой, в Россию, но путь туда был заказан. И у всех у них было одно большое увлечение – кино. И они как миллионы таких же их свер-стников ринулись в Голливуд, завоевывать эту фабрику грез. Алек-сей Макаров был из них самый видный, можно сказать самый красивый. Он быстро смог устроится сначала статистом в кино, потом стал играть какие-то роли, но они всегда мечтали о своем кино, поэтому и организовали агентство «Крикалев и партнеры». Роли в их совместном предприятии распределялись так: Крикалев – фамилия и офис, Макаров – связи с кино, - Игнатуша, надо заме-тить, что он среди них был самым молодым, - техника. Вы все читали сценарий Макарова, помните, что он насыщен разного рода трюками и спецэффектами. Сейчас это нисколько не вызывает удивления, а перенесите этот фильм в 1934-й год?
-Да, я писала в своей книге, что этот фильм должен был стать революционным по тем временам, - заметила Иоланта.
-Правильно, они придумали нечто, вернее это придумал мой дед. Но на воплощения этой мечты нужно было два миллиона дол-ларов. На поиски денег ушло почти семь лет. Помешала война, в которой, кстати сказать, Алексей Макаров участвовал на стороне США. После войны они снова встретились, и мечта снова за-хватила их. К этому времени актерское агентство «Крикалев и партнеры» уже имело определенный вес в этом бизнесе. И конечно, когда мафия предложила эти деньги, они не смогли отказаться, однако и Дон Чезаре не собирался отказываться от своих денег просто так. Окупаемость от фильма нужно было ждать несколько месяцев или даже лет, а он ждать не привык. Крикалев, получая деньги, подписал банковский документ, который ему подали. И действительно получалось, что он деньги получил по чеку в банке. Почему Дон Чезаре оставил деньги на ночь в студии, я не знаю, может быть, хотел, что бы их там нашла полиция, и они вер-нулись к нему официально с полицейским протоколом, может быть, у него были другие мотивы. Но Крикалев и его партнеры спрятали деньги. Где деньги знали они трое.
Сначала арестовали Крикалева. Оставшиеся достали деньги из тайника на студии и решили выкупить друга из тюрьмы. Они уже начали договариваться с Доном Чезаре. Макаров предложил ему сделку. Он узнал, что этот вклад был застрахован, и из этого вытекали условия договора. Дон Чезаре помогает Крикалеву выйти из тюрьмы, якобы он с ним договорился. Трое друзей уезжают и возвращают ему деньги. Половину денег они обещали отдать ему сразу, вторую половину он получит после того, как они окажутся в безопасности. Кроме того, поскольку они скроются, он может сослаться на то, что его все равно обманули и получить страховку. Таким образом, Макаров точно рассчитал и сыграл на жадности мафиози, ведь он получал двойную выгоду. Но, конечно, он ему не доверял и чтобы обезопасить себя и моего деда он предложил разделить деньги. С такими деньгами, даже с половиной суммы страшно было отправляться в бега, да и где была гарантия, что Дон Чезаре не убьет их, получив половину. Тогда хитрый ход при-думал мой дед. Он разрубил все пачки пополам. Одну часть Макаров, он же Мак-Грегор положил в ячейку банка, которую арендовал на год. А вторую часть взял мой дед и ушел. Куда он уехал не знал даже Макаров. О том, что Крикалев освобожден, Игнатуша должен был узнать из газет.
Но в этой афере свою роль играли и власти. Им важнее было прижать мафиози. Они предложили сделку Крикалеву, он должен был официально признать факт передачи большой суммы налич-ных, и дать показания на Дона Чезаре, свидетелями должны были стать Макаров и Игнатуша, для них была предусмотрена про-грамма защиты свидетелей.
Его выпустили, он вернулся в студию и не нашел денег, решил, что деньги украдены или вернулись к прежнему хозяину, и доказать он уже ничего не сможет … дальше вы знаете. Ему бы начать поиски его друзей, но он не знал где их искать, может быть, он решил, что они сбежали. К тому же с одной стороны ему грозила тюрьма, а с другой мафия. Он решил, что так, что эдак ему все равно не жить и решил избавить себя от мучений.
В полицейском деле хранится его предсмертная записка, где он все объясняет, никого не винит и просит прощения. О его само-убийстве писали все газеты. Макарова и Игнатушу обвинили в том, что они обворовали своего друга и скрылись с большими деньгами. Их заочно судили и приговорили к смертной казни.
Тогда уже Макарову ничего больше не оставалось, как спа-саться самому. Он тоже оказался меж двух огней. И полиция наседала, и мафия. Где теперь его единственный друг Игнатуша он не знал, и не мог ему ничего сообщить, но надеялся, что тот сооб-разит, как действовать, когда узнает о самоубийстве Крикалева. И надеялся, что когда-нибудь они все же встретятся, поэтому написал письмо для деда, вложил его в сумку с деньгами, и оставил сумку на хранение на шестьдесят лет. На большее у него просто денег не хватило. И ударился в бега.
Дед, я думаю, рассуждал так: если поймают одного, то другой всегда сможет обменять друга на деньги и выручить. Мой дед далеко не побежал, в порту в это время стоял под погрузкой со-ветский грузовой корабль, грузили на него оборудование для тор-фоперерабатывающего предприятия. Как вы понимаете огромный оранжевый «зверь» приехал в Россию именно на этом пароходе. Дед, знавший четыре языка, быстро пристроился в кампанию от-гружавшую оборудование - техником и переводчиком, и в крат-чайший срок отбыл в сторону исторической родины. В Одесском порту это оборудование перегрузили на железнодорожные плат-формы и доставили в нашу область. А вот тут то и возникла си-туация «Х». По идее американский инженер Андрей Игнатуша должен был сдать машину и уехать назад в штаты, но, во-первых, ему самому не хотелось возвращаться, а во-вторых, советская сторона грозилась выставить огромную неустойку американским поставщикам за груз со сложной транспортировкой. Машина не могла самостоятельно добраться до места торфоразработок. Не предусмотрены были для нее пути. А деньги за нее были заплачены огромные. Тогда дед мой и придумал для транспортировки исполь-зовать дирижабль. О чем и говориться в этой статье.
-Они соорудили специальную платформу, - вступил в разговор я, - закрепили на ней машину, и полетели. В лесу машину мягко спустили, и оставили, а вместе с ней и Игнатушу.
-Петров – десятник, который якобы сбежал через дыру в Америку, - сказала Янка, - улетел на том же дирижабле, был срочно мобилизован на освоение нового участка и повышен в должности до начальника участка.
-А это ты откуда знаешь? – удивился я.
-Я встретилась с ним, - сказала Янка, - найти его мне помог начальник службы безопасности концерна «Аракс», бывший со-трудник государственных спецслужб Валерий Сорокин. Перед са-мым отъездом я поехала к Петрову. Зовут его Николай Николаевич, он инженер геолог, живет сейчас в Санкт-Петербурге, ему сейчас девяносто два года, но старик еще довольно крепкий. Встретил меня сначала настороженно, но потом, узнав, что я внучка Игнатуши очень обрадовался. И поведал такую историю. Торфоразработки на Завражском участке велись очень давно, но при царском режиме на этом участке работали только каторж-ники. Гнилое было место. При советской власти участок закрыли. И не эксплуатировался он вплоть до 1939 года. В этом году на этот участок пришел с разведывательной партией молодой геолог Ни-колай Петров. Он про этот участок с его странностями узнал от бывшего каторжанина. Тот рассказал ему, что люди умирали на этом болоте со странными симптомами. Люди заболевали очень быстро, синели, у них развивался чахоточный кашель, выво-рачивавший людей буквально на изнанку. Очень много было случаем сумасшествия. Раны там заживали очень плохо, практически не заживали, и люди погибали от гангрены. Но самое главное, что заинтересовало молодого геолога, это вода. Вода в колодцах была темная, с резким запахом и маслянистыми примесями.
-Нефть? – предположил Анджей.
-Да, так подумал и геолог Петров, - продолжила свой рассказ Янка. – На лицо были все признаки неглубокого залегания нефтяных пластов. Согласитесь в то время бурной индустриализации, когда еще не разведаны, были богатейшие месторождения Западной Сибири, нефть была необходима молодому советскому государству. Поэтому и прибыла экспедиция на Мериканское болото. Правда, тогда оно так еще не называлось. Экспедиция проработала там до 1941 года, они пробурили множество скважин, но кроме выхода природного метана, ничего не нашли. Зато исследовали торф с этого болота, и он оказался с очень высокими показателями горючести. По своим свойствам он был почти как уголь. Есте-ственно во время войны поиск нефти приказано было прекратить и начать добычу торфа. Петров создал уникальную систему ме-лиорации на этом болоте. По отводным каналам воду отвели с ог-ромного участка, затомпонировали все ненужные скважины и ко-лодцы, через которые выходил газ. После этого участок стал при-годен для работы людей. Работа там была очень не легкая, все практически делалось вручную. Работали и женщины и мужчины, вернее большинство это были молодые девчонки, мобилизованные на трудовой фронт. Там он познакомился со своей будущей женой. Они поженились, у них родились двое сыновей. Жена его жила сначала на участке, а потом он поселил свою семью в одной из де-ревень. Когда его срочно перевели на другое место работы, он уст-роился и прислал вызов жене. Но тогда уже ходили эти страшные слухи о дыре в Америку, и жена его просто испугалась, что это провокация НКВД. Она сожгла письмо и никуда не поехала. И Петрову ничего больше не оставалось, как приехать за семьей. Его отпустили буквально на несколько дней, дали грузовую машину для перевозки вещей, переезд семьи оказался таким молниеносным, что в деревне решили, будто их всех арестовали. А остальное дорисовало бурное народное воображение.
Систему мелиорации никто не поддерживал в рабочем со-стоянии, она постепенно приходила в негодность, газ и вода снова возвращались на болото. Торфоучасток пришлось закрыть. Но там продолжали пропадать люди и животные, местные обходили это место стороной. Комбайн вывезти оттуда не смогли, так он там и достоял до наших дней.
Дед спрятал деньги в засыпанном колодце, работал, встретил мою бабушку, полюбил ее, женился. Но именно когда женился, и его документы попали в МИД, тут НКВДшники и очухались, что в самом центре России живет и благоденствует американский шпион. Конечно, его арестовали и расстреляли. Я посылала офи-циальный запрос с просьбой сообщить о судьбе деда, ответ пришел, что он посмертно реабилитирован в 1992 году.
- Янка, а как ты догадалась, что деньги в колодце? – спросила Иоланта.
-Я просто предположила, что деньги могут быть спрятаны либо в машине, либо в таком месте, где их никто не тронет, и в то же время их можно забрать в любую минуту. Помнишь, Антон, когда бабушка Поля рассказывала нам про Мериканское болото, она сказала, что на том болоте все дырки забили, что бы люди в Америку не бежали. А когда мы были первый раз, я же видела колодец. Я и сообразила. Что если «журавль» стоит, значит это кому-нибудь нужно. Я уже потом поняла, для чего на болото ходили мама и бабушка, они «журавль» поправляли, что бы он стоял. Ви-димо это был дедов наказ.
-Яна, а твоя бабушка знала о деньгах? – спросил Анджей.
- Знала ли бабушка о деньгах?- в задумчивости проговорила Янка. - Наверное, знала, только не придавала этому значения, для нее доллары, да еще разрубленные пополам были не деньги. А вот для Басова это были деньги.
-А как ты догадалась, что деньги разрублены пополам? – спросил я.
-Это просто, - ответила Янка, - Рузанна получила на имя фирмы письмо из инюрколлегии, в котором говорилось, что одна адвокатская контора из Лос-Анджелеса по поручению банка разы-скивает наследников Игнатуши Андрея Илларионовича. Она не знала, что моя мама до замужества носила фамилию Игнатуша. Рузанна посчитала, что письмо ошибочно пришло на фамилию Полянских. И она отдала это письмо из лучших побуждений Ба-сову, попросив его разыскать родственников Игнатуши.
-Он их и разыскал, - добавил я.
-Он профессионал высокого класса, несмотря на то, что него-дяй высшей марки, - продолжила Янка, - поскольку он часто вместе с Рузанной участвовал в различных юридических делах, выступал в судах, писал деловые бумаги и т.д., у него была генеральная доверенность от отца на ведение дел. Он воспользовался этим и слетал в Лос-Анджелес. Поскольку наследником считался мой отец, его представителем Басов, он без труда получил доступ к банковской ячейке, срок аренды которой заканчивался. Он забрал содержимое ячейки, как вы понимаете, там был мешок с полупач-ками долларов и письмо Игнатуше от Алекса Мак-Грегора. Именно под этим именем арендовал ячейку Макаров в банке. В письме говорилось, что если ты сейчас читаешь эти строки, то значит, меня уже нет в живых, надеюсь, что тебе повезло больше чем мне. Басов арендовал эту же ячейку уже на свое имя и оставил мешок здесь. И решил искать вторую половину в России, он думал, что мы про деньги знаем. Поэтому и шантажировал нас от имени Алекса Мак-Грегора. Он немного заигрался. Он следил за мной в Лондоне, думая, что я, выезжая регулярно за границу, перевожу деньги тайком, что бы уже здесь их либо каким-то образом соединить, либо просто предъявить в банк для обмена. Но ничего он здесь не обнаружил и просто кинул агентство. Не случайно он поселил в Англии и Лилию Ивановну, оказывается это его родная тетка.
-Ох, и страстная женщина, - проговорил Анджей, потирая затылок, чем вызвал всеобщий смех, - никогда не забуду ту памят-ную ночь.
-Басов планировал перевести меня под ее контроль, - продол-жила Янка, когда все успокоились, - предложив мне жить в его квартире бесплатно. Но я не могла себе это позволить, а потом и вовсе вернулась в Россию. Эти деньги стали его навязчивой идеей. Он стал шантажировать Рузанну, заставляя ее узнать у отца, где деньги. Но отец просто ничего не знал. А он не верил. И тогда он для пущей убедительности устроил автокатастрофу. И здесь я оказалась права. Басов прикормил одного нашего програмера, из службы безопасности, и давал ему команды, когда и как включать ту или иную систему. Когда я подавала отцу идею блокиратора, а он ее отверг, Басов эту идею приберег, ее довели до ума и применили, когда он приказал. Программисты были не в курсе, какую именно машину он блокировал. Он им объяснил это слежкой за деловым партнером. Это он пригласил на ужин в «Лесную сказку» отца и Рузанну, сюрпризом должен был стать какой-то очень выгодный контракт, который он якобы подписал тогда. Он рассчитал по времени, когда они въедут на высотку, и дал команду о блокировке. Все сработало. Отец погиб.
Рузанна выжила и она за свою жизнь больше не боялась. Она боялась за меня и не знала кто такой Алекс Макгрегор. Она по-просила Басова найти надежного телохранителя для меня. А Ба-сову уже давно хотелось от меня избавиться, и он подослал ко мне Антона, что бы представить его убийцей, и убить его самого, из этого вытекает целая цепь последовавших событий.
-Я так понимаю, что какую – то роль во всем этом должен был сыграть Игорь? – вмешался я.
-Да, вы с ним оказались похожи совершенно не случайно. На тот день Басов планировал мое убийство, что бы прижать Рузанну. Игорь ему очень мешал, он все время был рядом с Рузанной. Басов планировал нас с тобой просто убрать, но представить это как похищение, и сделать так, что бы в этом похищении обвинили Игоря, а потом добиваться от Рузанны признания под угрозой расправы со мной. Конечно от имени Алекса Мак-Грегора, а сам, как единственный преданный друг он бы оказался рядом с ней в трудную минуту и получил бы и любимую женщину, которой никак не мог простить, что она от него ушла, и наследство в 2 миллиона в придачу. Но мы поломали ему все планы. Мы удрали, несколько раз не дали себя убить. И, в конце концов, пошли в атаку. Когда мы были в бегах и не подавали о себе знать, то невольно подыграли Басову. Он от имени Алекса назначил ей встречу у нее дома, она отослала Игоря, и приготовилась ждать Алекса. А пришел Басов, который в это время должен был быть в Лондоне. Она была опытным юристом, с опытом следственной работы, поэтом сразу все поняла. Басов сначала уговаривал ее отдать эти несчастные деньги, говорил, что жизнь девочки дороже, чем какие-то полу-пачки, потом перестал претворяться и пригрозил Рузанне, что убьет меня, если она ему не расскажет где деньги. Но Рузанна действительно ничего не знала.
-И за это он ее убил? – спросила Иоланта.
-У него больше не было выбора, – продолжила Янка, - ставка была очень высока, средства были вложены огромные, отступать было слишком поздно.
-Либо пан, либо пропал, - добавил Анджей.
-Подробности от Басова я узнала из материалов следствия, Басов осужден, к пожизненному заключению. Я была на суде, как основной свидетель и пострадавшая. Он просил у меня прощения. Он теперь очень верит в бога, потому что ад видел своими глазами, в Лондоне осудили, к условному сроку Лилию Ивановну, это вы знаете, и выслали в Россию. Теперь она носит передачи Басову в тюрьму. Ну, вот, пожалуй, и все, а все остальное было на ваших глазах и при вашем непосредственном участии.
-Подожди, а как же ты догадалась, что деньги разрублены пополам? – спросил я.
-Когда я прочитала дневник Рузанны, вернее письмо из инюр-коллегии, я поняла, что речь идет о тех самых деньгах, которые поделили мой дед и Макаров. И у меня не укладывалось в голове не-сколько вещей. Во-первых, я не могла понять, почему Макаров не потратил свою часть денег, во-вторых, почему получив эти деньги, ими не воспользовался Басов? Значит, с ними было что-то не так. И, однако, десять миллионов были поделены пополам. А как их еще можно поделить, чтобы без тебя твой партнер ими не воспользовался, только поделив их пополам, в буквальном смысле. Кстати, я совсем не имела ввиду те пять тысяч, которые взял Игорь, я тогда говорила о деньгах из мешка. Я уже знала, что убийца Басов, но мне все время казалось, что ему помогал Игорь, вот в этом я ошиблась.
Янка замолчала, она, как и я чувствовала свою вину в гибели Игоря, мы его недолюбливали, иногда просто презирали, а он ока-зался преданным и верным другом.
-А деньги? Как ты вывезла деньги в США, - спросила Иоланта.
-А я их не вывозила,- ответила Янка, - поскольку все банкноты с изображением американских президентов являются собст-венностью соединенных штатов, я их просто сдала в банк. Их, конечно, признали испорченными и списали, но мне сказали, что я могу получить их эквивалентную замену, если предъявлю вторые половинки. Потом здесь с постановлением суда, о незаконном при-своении наследства и об осуждении Басова к пожизненному сроку я получила из его ячейки вторые половинки банкнот. Номера совпали, и мне вернули мои два миллиона долларов. Вот и все.
-Яна, а когда ты стала подозревать Басова? – спросил Анджей.
-Когда я поняла, что меня отслеживают, используя мою же технологию. Это могли быть только два человека.
-Игорь и Басов? – спросил я.
-Да, – подтвердила Янка, - но Игоря перестала подозревать после смерти Рузанны. А в том, что это Басов окончательно убе-дилась после ареста Лилии Ивановны. Однако червь сомнения во мне заелозил, когда они вместе явились к нам. И когда Игорь вдруг заговорил о пяти тысячах взятых из секретера Рузанны.
-Жалко его, хороший парень оказался, - проговорил я с искрен-ним сожалением.
-Да разве он один, - сказала Янка, - этот алчный зверь погубил всех моих родных, отца, Рузанну, бабушку Полю, Игоря, чуть не убил Анджея и Иоланту. Поэтому я не могла дотронуться до этих денег.
-В каком смысле? – спросил я.
Янка пожала плечами и сказала:
-В прямом. Я их отдала.
-Кому?
-Мак-Грегору – младшему. Я, как только приехала, сразу же начала разыскивать наследников Алексея Макарова. Но следы Алексея терялись, еще тогда в 1946 году. Я предположила, что он сменил имя, и стала искать Алекса Мак-Грегора. А вот такой че-ловек нашелся. И по всем приметам подходил. Он уезжал на неко-торое время, вернулся в Лос-Анджелес в начале 70-х с женой и сы-ном, работал в кино, актером, каскадером.
-И что его не нашли люди из Мафии, верится с трудом? – проговорил я недоверчиво.
-Дон Чезаре погиб в разборке между кланами в 1947 году, от-стреляна была и все его семья, преследовать Макарова было некому. Он узнал об этом и вернулся, но уже не Алексеем Макаровым, а Алексом Мак-Грегором. Алекс умер почти двадцать лет назад. Его сын Лео Мак-Грегор сейчас работает постановщиком трюков на одной из киностудий. А его внук мечтает снять кино по сценарию деда, только мы его немного усовершенствуем, введем некоторые спецэффекты, короче немного осовременим и назовем как-нибудь броско, например «Убить Била Джойса».
Декабрь 2004 года.