На земле весь род людской
Чтит один кумир священный,
Он царит над всей вселенной,
Тот кумир – телец златой!..
(ария Мефистофеля
из оперы Гуно «Фауст»)
«Златой телец»… Сколько в угоду тому «тельцу» принесено человеческих жертв по земному шару – и не счесть… А он всё требовал и требовал, и люди послушно продолжали нести себя на заклание…
Золотая лихорадка 1849 года в Калифорнии сдёрнула с насиженных мест сотни тысяч людей по всему миру. Не стал исключением и Эдвард Харгрейвз, австралийский колонист. И хотя бог золотого тельца не улыбнулся ему на американской земле, зато заронил в душу зёрна неудовлетворённого азарта. И, вернувшись в 1851 году домой, Эдвард начал смотреть на окружающие пейзажи глазами профессионального золотоискателя. Как-то он обнаружил, что холмистая местность Нового Южного Уэльса напоминает те самые склоны в Калифорнии, а раз так, значит, и в австралийской земле должно быть золото. И в 1855 году он отправился в район Голубых гор...
Голубые горы… Как романтично звучит название части Большого Водораздельного хребта (горной системы, идущей вдоль восточного и юго-восточного побережья Австралии почти на четыре тысячи километров и дающей жизнь таким горам, как Мак-Ферсон, Нью-Ингленд, Голубые горы, Ливерпул и Австралийские Альпы. Самая высокая гора носит имя… Тадеуша Костюшко). Голубые горы – необычайно живописны и покрыты голубоватой дымкой, которую дают испарения многочисленных эвкалиптов, каковыми сплошь покрыты их склоны. Зрелище просто фантастическое по красоте!
А Харгрейвз, в отличие от нас, живущих много позже него, любоваться горами не стал, а вместе со своим спутником-помощником и проводником в одном лице двинулся в сторону поселения Батерст на берегу реки Макквари, что было основано ещё в 1815 году. И здесь, в одном из притоков этой реки, промывая песок и гальку, он и обнаружил на дне лотка золотые песчинки. Радости его не было предела!
Правда, золотые самородки, лежавшие прямо на земле чуть ли не в пыли, находили и до него – то пастухи, то каторжники, что строили дорогу к Батерсту, то один геолог из церковнослужителей, то ещё кто-то… Но все они воспринимались как единичные находки. И только Эдвард Харгрейвз, побывавший в Калифорнии и кое-чему там научившийся, сумел увидеть в своём открытии личную выгоду в рамках государственной программы. Он назвал золотое местечко «Офиром» и поспешил в Сидней – доложить обо всём губернатору.
Власти, и до этого знавшие о находках золотых самородков, старались распространение слухов о них сдерживать, опасаясь беспорядков. Но весть об «Офире» быстро разлетелась по штату, и вскоре тысячи старателей бросились к этому заветному месту. Тогда властям пришлось принять «ответные» меры, и они назначили специальных агентов-регулировщиков работы приисков, в обязанности которых входило и взимание сборов за выдачу лицензии на право обработки данного участка.
По тому же пути пошло и правительство штата Виктория, который стал самостоятельной административной единицей как раз в 1851 году.
Золотая лихорадка разгоралась всё сильнее. Желание быстрого обогащения «на всю оставшуюся жизнь» поработило многие умы не только местных жителей. Как совсем недавно в Калифорнию, так теперь и в Австралию хлынули потоки людей со всех континентов – американцы, французы, итальянцы, немцы, венгры, поляки, китайцы (которые славились как неутомимые работники)… Последним было хуже всего – их азиатская внешность вызывала постоянные вспышки неприязни со стороны белолицых старателей.
Кэтрин Спэнс, переселенка из Шотландии, побывавшая в Мельбурне в период золотой лихорадки, писала: «Это был катаклизм, который поставил всё с ног на голову. Религия забыта, образование не в чести, библиотеки опустели… все одержимы одной целью – делать деньги, и побыстрее».
По прошествии трёх-четырёх лет с начала «лихорадки» бог золотого тельца начал мстить старателям за неумеренное поклонение. И вот каким образом.
Недалеко от Мельбурна и сейчас есть городок Балларат, основанный в середине XIX века. Так вот когда поверхностные залежи драгоценного металла в нём были выработаны, рабочим пришлось в прямом смысле слова сражаться с тяжёлой мокрой глиной, чтобы добраться до глубинных залежей. Платить ежемесячные сборы стало непозволительной роскошью, и в среде золотодобытчиков родилось недовольство существующим положением дел. Как водится, нашлись лидеры – горячие сердца и головы, создавшие Лигу реформ, возглавил которую ирландский инженер Питер Лейлор.
В конце 1854 года старатели собрались у прииска «Эврика» на окраине Балларата, развернули над головами флаг с изображением Южного креста и звёзд и произнесли слова клятвы о защите прав и свобод рабочих. Это событие вошло в историю как «Эврикское восстание». Власти Виктории немедленно отреагировали на этот митинг, бросив на его разгон войска из Мельбурна. В результате 22 старателя были убиты. Но… На состоявшемся вскоре суде над его организаторами, которым было предъявлено обвинение не в чём-нибудь, а в государственной измене, присяжные отказались признать их вину. В итоге администрации приисков было высказано порицание, а жалобы рабочих рассмотрены и частично удовлетворены. Мало того, Питер Лейлор стал членом парламента (вот это рост), а позднее и членом кабинета министров.
Золотая лихорадка не только обогатила одних и разорила других. Она способствовала основанию и развитию городов и приросту их численности (за два-три года «лихорадки» на континент прибыло больше народа, чем высадилось каторжников за первые семьдесят лет освоения континента). Усиленными темпами строились железные дороги, проводились телеграфные линии, налаживалось пароходное сообщение между Австралией и странами Европы. Именно в середине 1850-х годов на штат Виктория приходилось более трети мировой добычи золота, шутка ли…
Как видим, бог золотого тельца не только дразнил, мстил и наказывал, но и награждал.
Фото автора. Голубые горы