Написав стихотворение и утерев пот с лица, я решил выпить чаю. Я включил чайник и уже приготовил кружку, как в мою дверь кто – то громко постучал.
- Войдите! – Крикнул я и потянулся за второй кружкой, ибо по натуре, я человек догадливый и предусмотрительный.
Открылась дверь и вошел мой давний друг Толик Чурбаков.
- Ооо! – Обрадовано воскликнул я.
Толик улыбнулся своей широкой улыбкой и снял кепку со своей крупной головы.
- Здравствуй, дорогой! Что делаешь? – Гаркнул он.
Я забыл про чай и радостно закричал Толику:
- Знаешь, друг! Я только что сочинил прекрасное стихотворение о войне и решил это дело отметить кружечкой чая!
- Правда?! – Удивленно воскликнул Толик.
- Да, друг мой, чистая правда! Как вовремя ты зашел, мы отметим рождение моего стихотворения вместе!
С этими словами я усадил своего друга за стол. Рассказывая о том, каких трудов мне стоило написать мой очередной шедевр, я разлил кипяток в кружки. Затем поспешно кинул в них пакетики заварки. И только потом я поднял листок со стихотворением и торжественно продекламировал стихи своему другу.
Во время моей декламации, Толик с открытым ртом смотрел на меня. Когда дрожащим голосом я закончил читать последние строки, Толик зааплодировал.
-Браво, друг мой, браво! Ты настоящий поэт! А теперь дай мне, я прочту сам.
Смущенный такой похвалой, я протянул листок Толику и сел, нагнув немного голову, чтобы Толику не сильно было видно, как я покраснел.
Толик принялся читать стихи, шевеля толстыми губами. Прервав внезапно чтение, он вскинул голову и сказал:
- Да ведь это стихи о войне!
- Совершенно верно. – Ответил я, немного смутившись тем, что мой друг не понял с первого раза, о чем стихи.
- Ты знаешь, - снова отвлекся он от чтения, - А я всегда мечтал сочинить песню про войну!
- Ух ты!– Восхитился я намерениями друга.
- Да – да – да! Я вот что подумал - из твоих стихов можно сделать отличную военную песню!
- Серьезно? Ну – ка, ну – ка!
Я придвинулся к Толику, который принялся на разные лады напевать мои стихи. Продолжалось это минут пять, чай уже остыл, жилка на лбу Толика напряженно вздулась, а я терпеливо ждал. Наконец Толик прекратил непонятное пение и швырнул листок на стол.
- Друг мой, - Кашлянув, сказал он, - прошу тебя, только не обижайся!
- Что такое? – Напрягся я.
- У тебя плохие стихи. – Хмуро проговорил Толик.
- Что - о? – Протянул я, внутренне начиная закипать.
- Просто, ужасные! – Выругался Толик, - Из них совершенно невозможно сделать песню!
- Почему это вдруг? – Закричал я.
- Да потому что в этих стихах слишком длинные строки! Многое нужно убрать!
- Но я ничего не собираюсь убирать из своих стихов! – Воскликнул я. Толик вскочил из – за стола и закричал:
- Но ты ведь хочешь, чтобы мы сочинили песню?
- Что за бред? Я не хочу свои стихи превращать в песню! – Возмутился я.
- Ах, так? – Угрожающе навис надо мной мой друг. Я инстинктивно вжал голову в плечи.
- Ну тогда нам не о чем разговаривать! – Громоподобно заорал Толик и, круто развернувшись, вышел вон, гневно хлопнув дверью.
Вот те на! Совершенно не ожидая такого исхода нашей радостной встречи, я несколько секунд таращился на дверь. Потом все – таки пришел в себя и взглянул на листок со стихами. Слегка помятый исписанный лист сиротливо лежал на столе, между двумя стоящими кружками с нетронутым чаем. Уголок листа был немного смят здоровенной рукой Толика и, словно стыдясь своего содержания, прикрывал от моих глаз часть строк.