Знаю точно, что прорвусь!
(Отрывок из рукописи Ирины Рассказовой «Аксарайская повесть», рабочие материалы)
Сюжет придуман.
Совпадения фамилий, имен, отчеств, должностей носит случайный характер.
Глава 1.
Надька
2004г. Астрахань.
- Привет, Надь, - проговорила Марина. – Давай скорее чая.
Надя поставила кастрюлю на плиту. Чайника не значилось. Денег на него попросту не было. Пенсия по инвалидности была всего 750 рублей. А заболела она, проработав на испорченном станке в цехе Пластмассы на заводе холодильного оборудования всего неделю… Это было в начале 90-х годов.
Вскоре Надя половником налила Марине горячего чая, кинула две конфетки. И то хорошо. У Марины и того не было: один сахар.
- Отгадай, где я была, - сказала Марина.
- Ученика что ли опять посещала? Ты их прямо каждую неделю пасешь.
- Да нет, я была у официального по суду убийцы врача Геннадия Карпушко, этот Карпушко работал на кафедре нервных болезней в мединституте и во 2-ой областной клинической больнице, ну, во ФТИ. Он занимался якобы «психическими заболеваниями Аксарайска». Его убил, если верить официальным данным, некто Глудких.
Надя поперхнулась.
- Ты что, обалдела?
- Нет, просто ты же знаешь, что произошло со мной и историю Ларисы, которая сошла с ума в 1984г. Я же книгу пишу. Правда, жена этого Глудких меня к нему не пустила, но мы с ней очень хорошо поговорили, а потом и чай попили. И знаешь, что я узнала? Отгадай, кто порекомендовал Карпушко как хорошего врача и массажиста для жены Глудких?
Надя была вся во внимании.
- А дело было так. Руководство ТО «Сатурн», где работала жена Глудких, послало её в «Санта-нет», здесь известный в городе Африканов и порекомендовал ей хорошего специалиста Карпушко. Так они с мужем стали его пациентами. Потом, с её слов, разыгралась любовь между нею и Карпушко, а муж якобы из ревности его убил.
- Не верю, - сказала Надя, - мне кажется, использовав Африканова, враги Карпушко, как бы «ввели» чету Глудких в число его будущих пациентов, чтобы потом правдоподобно выглядело убийство на почве ревности. Так делается, я в каком-то детективе читала, - медленно проговорила Надя.
- Ну, ты даешь! – Марина сама чуть не поперхнулась. Она с тревогой посмотрела на подругу, которая запивала таблетки чаем, морщась от боли и держась рукою за сердце. Надя исхудала до невозможности.
Когда они обе в молодости разошлись с мужьями, то стали моральной поддержкой друг другу. Дружили со школы. А потом разразился этот детектив, связанный с их бывшей одноклассницей Ларисой. Марина с Надей знали много подробностей. Почти каждую неделю подруги виделись. Эти встречи поддерживали их.
Встретив заинтересованный взгляд Нади, Марина стала говорить дальше:
- Ты помнишь, Надя, я брала письмо в Союзе, чтобы мне разрешили ознакомиться с делом по убийству Карпушко? Я же тогда это дело два дня читала. Из дела я узнала адрес, где жили Глудких до всего произошедшего. Потом они на Семиковку переехали. Позже я узнала, что в соседнем доме жил и писатель Андрей Беляев. Он был одно время руководителем литстудии. Купил квартиру позже в другом месте.
-Странное совпадение.
-А рядом с их домом жил брат психиатра Буслаева, Валерий Васильевич, который в наркодиспансере работал под руководством Хомутовского.
-А … это тот Буслаев, который тебе циклодол якобы забыл выписать, и ты тогда в кино слова не могла даже выговорить?
-Да. Тот самый. Я полгода мучилась с экстрапирамидными расстройствами, это, как я потом прочитала, такие расстройства, вызванные лекарствами, а мучения от них сходны с болезнью Паркинсона. И они могут остаться даже после отмены препаратов. Мне уже на работу надо выходить было, а я в таком состоянии! Тогда я пошла к нему и говорю: «Как же я работать буду?» А он понял мой решительный настрой, что я до главного дойду. И тут же уколы назначил. У меня после первого укола уже руки опустились, стали пластичными. Напряжение прошло. Судороги исчезли. А то я, как Буратино, ходила. Вот я и думаю, а что ему мешало раньше назначить эти уколы?
-Вопрос, конечно, интересный… если учесть, что его в степи нашли с травмой головы.
-Да. Трепанация черепа была, как у моего отца после травмы. Кстати, он у этого Буслаева после операции на учете состоял. У него через несколько лет после операции на мозге (гематома была от удара) посттравматические эпилептические припадки начались.
-Странно все это.
-Я этому Буслаеву характер угроз в мой адрес рассказала. Но от кого они исходили не сообщила. Я не хотела к нему больше идти, беспокоить его. Волновалась за него. И не зря, как выяснилось.
Как-то спрашиваю про него знакомую, а она сказала, что он умер. В 2001 г. Я так и села. А перед этим его скомпрометировали. В странном состоянии в диспансере неадекватно себя вел. После чего его уволили. Потом взяли в отделение к социально опасным, к брату Улитко, тоже психиатру. Буслаев умер дома от инфаркта с отеком легких. Я после этого хотела его брата предупредить, чтобы он осторожнее был. И в милиции мне адрес дали. Так я узнала, что он живет рядом с Беляевым. Но тут у меня дела были. И я пришла только через несколько месяцев.
И что ты думаешь? Я не успела. У него случился инсульт. И, естественно, я с ним уже говорить не могла. Только с его женой.
-Слушай, здесь что-то не то… Видать, он не просто так тебе забыл циклодол выписать…
2015г. Саратов.
Однажды Марина читала астраханские новости и узнала, что в Астрахани заживо сгорели директор ТЮЗа и его жена, которые оказались в ловушке между двумя запертыми железными дверями. Адрес, по которому эти люди жили, был знакомым. Судя по номеру квартиры, сгоревший артист с женой могли жить в одном подъезде с братом Буслаева. Марина тогда так испугалась. У них в Саратове переехал сосед. А перед этим он на окна их длинного коридора повесил безвозмездно, за свой счет, занавеси. Все радовались, что стало уютно. Дня за два до своего переезда сосед закрасил грязные места на стене, т. к. он любит чистоту и красоту. И переехал. После произошедшего в Астрахани с супругами, Марина подумала, что если в их гостинке, не дай Бог, пожар, то занавески будут способствовать распространению огня. Она взяла стремянку и сняла их. И обнаружила, что гвозди сосед вбивал в прямо в противопожарную сигнализацию, вернее, в кабель. Она долго спрашивала у всех, что это за кабель. В том числе у электрика. Но он ей сказал, что не знает. И однажды кто-то сказал. Такая история.
2004г. Астрахань.
-Так вот, Надя, когда я ознакомилась с делом, то было ясно, что на убийство из-за ревности оно не похоже. Свидетель, доктор медицинских наук Белопасечников, сказал мне позже, что оно, это дело, шито белыми нитками, я имею в виду версию убийства на почве ревности. Другие свидетели утверждали, что у Карпушко, кроме Маши С., никого не было, он на ней собирался жениться, а с женой Глудких их связывали только коммерческие отношения. В деле говорилось, что физически Карпушко был сильнее Глудких, хорошо владел приемами защиты и убить его могли только несколько человек. Этого предполагаемого убийцу обнаружили рядом с трупом. Представляешь? Он не сделал попытку уйти и зачем-то лежал там, ждал, пока их найдут. Двоюродный брат Карпушко, (ветеринар из Трех проток) в своих показаниях говорил, что последний, кто видел его брата, была его соседка, Сернина Н.Н. (Я потом хотела с ней поговорить. Но ее опекуны Садынковы сказали, что она не в том состоянии). Она закрывала ворота, когда он взял машину. Через 20-30 минут после его выезда, раздался телефонный звонок из Москвы, и было сказано: «Карпушко Г.Н. убит». На что Н.Н. ответила: «Что за глупая шутка, я только что закрывала за ним ворота». Она звонила в милицию, но ей ответили, что такое убийство не зарегистрировано. И только много позже его нашли убитым в гараже. По свидетельству брата, в квартире Карпушко, по всей видимости, были прослушивающие устройства. Позже он мне сказал, что гаражным кооперативом, где произошло убийство, руководил бывший работник КГБ, полковник. Мне еще сказали, что он какой-то медицинский центр хотел организовать где-то в районе мечети на З. Космодемьянской, там еще кирха немецкая и армянская церковь. Кирха на Спартаковской (В настоящее время улица Казанская). А на Челюскинцев – Армянская. Они на параллельных улицах, прямо напротив друг друга. Сам Карпушко жил на Спартаковской. Кстати, на улице Челюскинцев нарисовалась и другая странная история…
- Что за история?
-На той улице жили знакомые Володи Хомутовского, с которым я познакомилась где-то в августе 1992г. на вечере «Кому за тридцать» в клубе ТРЗ.
-Хомутовского? Что, родственник главного врача наркодиспансера, у которого работал брат Буслаева?
-Да не знаю, мне это выяснить не удалось. Ну, слушай. Володя был такой импозантный, представился бизнесменом, бухгалтером у дагестанцев, у которых был дом на Челюскинцев. Он сам из Перми. А на Челюскинцев жила семья Закира. У этого Закира был дядя, на Пестеля жил, веселый такой, улыбчивый. Его потом во взрыве на Кировском рынке обвиняли. Так он в СИЗО и умер. И жену его тоже посадили.
-Ничего себе! С тобой не соскучишься!
-Ага. Ни много ни мало. Когда про этот взрыв писали в 2001 г., я не сразу поняла, что речь идет именно о нем. В шоке была. Но когда я приходила к ним в 1992г., у них на магнитофоне песни звучали, такого… освободитетельного характера что ли. Помню, меня это как-то насторожило и неприятно удивило. Это было перед военными действиями в Чечне. Мы встречались с Володей на квартире моего отца, на Ползунова. У этого Володи шрам был через всю голову. Как-то ближе к зиме он сказал, что ему нужно одного конкурента устранить. Я глаза вытаращила, а он говорит, что чтобы устранить конкурента, его вовсе необязательно жизни лишать. Не помню, когда он зимой уехал в Пермь, он все тянул что-то. Но только Карпушко был убит в конце февраля. И одна свидетельница сказала, что это убийство кавказское. Я как-то зимой нелицеприятно выразилась о Володе в своей квартире. Но он, видимо, жучок поставил. И после этого разговора где-то через неделю Володя заразил меня гонореей и трихомонусом.
-Боже мой! Мало тебе было твоего муженька в этом плане! Помнишь? После свадьбы?
- А то! Да вот… как-то так… у меня случилось. А тогда очень трудно было лекарства нужные найти. Я разыскала его все в том же клубе ТРЗ. Он лекарства мне купил. Помню врач Ширманович в восторге была от его джентельменства, а со мной она разговаривала безобразным тоном. Володя сказал, что помогли его высокопоставленные родственники врачи, они достали лекарства. Но фамилию их он мне не сказал. Можно, конечно, предположить, что это Хомутовские. Хотя… позже, когда я догадалась, что именно дядю Закира обвиняют во взрыве на рынке, я решилась пойти к этому Исаеву на Пестеля, тем более, что один раз я там уже была. У него в гостях был один мулла, который сообщил мне, что Володя – родной брат главного врача наркодиспансера. Однако потом эта информация не подтвердилась. Родного брата звали Валерой. Но Володя мне говорил, что он Валера, а в паспорте перепутали и написали Владимир. Я на этом не остановилась. Встречалась со второй женой Хомутовского, с ним самим. Но они мне сказали, что в Перми у них нет родственников. Однако это меня не успокоило. Я нашла первую жену Хомутовского, она работала с Карпушко во ФТИ. И она мне дала адрес дочери родного брата Хомутовского, который отбывал наказание в колонии за распространение наркотиков.
- Стоп, стоп! Один братишка лечит от наркомании, а другой распространяет наркотики?! Нонсенс!
-А, может, наоборот… продумано все?
По фото из колонии было непонятно, что там за человек и похож ли он на моего знакомого Володю Хомутовского. Тогда я договорилась с дочерью Валерия Хомутовского. И мы вместе пришли на свидание. Это был не он. И отец с дочерью были похожи. Я только узнала, что у них есть родственник в Перми. Но, по идее, он не должен был носить фамилию Хомутовский. Я обращалась к бывшему сотруднику милиции, соседу по дому по Б. Хмельницкой, с которым мы вместе росли, Вячеславу К., чтобы он раскрутил все это с Хомутовскими. Но он так и не помог… Кстати, а жена Глудких работала вместе одно время с этим Валерием, братом главного врача наркодиспансера. Она мне сама об этом сказала.
-Это еще что?.. С тем, что за распространение наркотиков сидел?.. Значит, чета Глудких как предполагаемых участников действия, могла быть знакома… Хомутовскому, главному врачу наркодиспансера?
- Куда ты клонишь? Не пойму. А с этими болезнями вообще кошмар был. Помню, я тогда так переживала. Очень тяжело было ездить после работы на процедуры, потом анализы в течение трех месяцев сдавать. Я падала от усталости. Больничный не положен. И ты знаешь, что случилось потом? Мне нужно было сдать последний контрольный анализ после лечения. И вдруг я вижу, что врач берет инструмент прямо с подоконника. Я удивилась, но привыкла доверять врачам… Через два дня у меня развились острые явления трихомонуса. И все началось по новой. Я думала, что сдохну. Это было в то время, когда я собиралась подать в суд на Газпром. Когда стало понятно насчет Исаева, дяди Закира, обвиняемого во взрыве, до меня дошло, что меня заразили специально и в первый раз и во второй. Я решила узнать фамилию врача. Пришла. Придумала какую-то душещипательную историю про женщину, которая тут лечилась, а я якобы решила о ней статью написать. Еле нашла этого врача на втором уже этаже… Я ее сразу узнала, хотя прошло столько лет.
-Ты ей сказала?
- Милая моя, я ничего никому сказать не могу! Забыла, почему? Кто мне поверит?! Я только посмотрела ей в глаза и узнала ее фамилию… Антонина Михайловна Рагузкина. Помню, я шла оттуда и навзрыд плакала всю дорогу… А когда я к Исаеву заходила, то советовала ему в суде рассказать про Карпушко, убийство которого я пыталась расследовать, и про Хомутовского, чтобы дело приняло другой оборот и началось серьезное профессиональное расследование. Но у него было свое мнение. Недавно очередной суд был по взрыву. Я была.
-И?
-Ты в курсе, что при взрыве погиб работник ФСБ, Митюшкин?
-Не обратила внимания.
-А я обратила. И даже подумала, что взрыв организовали, чтобы его убрать. Выяснилось, что работу в палатке на рынке, вначале предлагали его жене. А потом его сыну. И взрыв произошел, когда Митюшкин подходил к палатке менять своего сына.
-Значит по времени все было рассчитано?
- Похоже. Ну, вот там мать Митюшкина была на суде. Я в перерывах с ней разговаривала. Сказала, что считаю, что взорвать именно его хотели. Она испугалась: «Как? Думать на товарищей?» А при чем здесь товарищи? Повыше есть. В общем, я только узнала, что он по связи работал, с кабелями. И у него левый заказ был в церкви Ивана Златоуста. Может, прослушку ставил? Ну, когда исповедуются. Кто знает. Честно говоря, я не знала, о чем спрашивать ее. Стала перечислять своих знакомых. Она ни на кого не обратила внимания. Но фамилию Вавилов она знала. Сказала, что у них дачи на Кизани в одном товариществе.
2010-2012гг. Саратов
Как-то Марина прочла ФиКе, что у Исаева, подозревавшегося во взрыве на Кировском рынке, был высокопоставленный друг из ФСБ, приближенный к Ветровскому, которого потом, кажется, сняли с должности. А сам этот друг летел на соревнования вроде по самбо куда-то на Урал. Но его самолет разбился. Марина помнила все это приблизительно. Она тогда не могла сохранять толком ничего на компьютере.
2004г.Астрахань.
- Слушай, а что за Центр хотел организовать Карпушко?
- Да не знаю. Может, наподобие реабилитационного центра на ЦКК, на Коноваловой. (Недалеко от этого Центра жила двоюродная сестра Марины. Ее муж владел Похоронным бюро, кладбищем на ЦКК и гостиницей. Родственник мужа работал в УБЭП, где начальником был Р. Селихов, осужденный в 2007г. пожизненно). У главного врача этого Центра такая же фамилия, как у друга моего сына, Березкин. У того друга родственник в ФСБ. И сам он в милиции работает. Хотя его фамилия вполне распространенная… Полная тезка этого главврача, а, может, он сам, заведует акушерско-фельдшерским пунктом в селе, кажется, Жадрино, не помню точно, в Димитроградской области. Там еще монастырь есть.
-Интересно, это тот человек или другой.
-Интересно. Тем более, что зародыши после абортов используются для омоложения и для лечения больных ДЦП.
- Куда ты вообще лезешь? Зачем тебе это надо?
- А ты не знаешь? Забыла про историю Ларисы и мою? Я вчера кое-что интересное прочитала.
- И где?
- Да в библиотеке. Просматривала старые газеты и наткнулась на две статьи Великатова, профессора, бывшего заведующего кафедрой социальной экологии и психологии в мединституте, это статьи об обязательном медицинском страховании. Он защищает в них Африканова, его страховую компанию «Санта-нет», - Марина протянула Наде ксерокопии статей, опубликованных в «Астраханских известиях» за сентябрь 2003 и в «Комсомольце Каспия» за август 2003г.
- А причем здесь Карпушко, Африканов и Великатов? – спросила Надя, перебирая газетные статьи.
- Давай подумаем вместе. Понимаешь, это две статьи в защиту страховой компании Африканова «Санта-нет» не входят в его обычную тематику.
- А о чем он обычно пишет?
- Обычно он привлекает широкую общественность, в том числе и иностранную, к засекреченному радиоактивному объекту «Вега», на котором, по словам советника генерального директора Газпрома Цыхта, подземные емкости непосредственно служили делу испытания ядерного оружия и контролировались органами Минсредмаша и Минобороны СССР. Я сама читала статью А. Кирина в «Волге» за ноябрь 98года.
- И много у Великатова таких статей?
- Да полно. Я интервью у него брала. Опубликовано оно было в «Факте и компромате» за октябрь 2003г. Последний мой вопрос был такой:
- И что же теперь делать с «Вегой»?
Ты знаешь, что он ответил?
- Во-первых, снять гриф секретности…
- Ничего себе. И с чего же он вдруг с таких проблем переключился на Африканова?
- Предлагаю подумать. Начнем издалека. Ты знаешь, у меня была амнезия, я пришла к Карпушко в 1992г., рассказала, что в 1987г. у меня было поражение ЦНС одновременно с Мирзаевой Л.С., с которой мы вместе находились несколько часов в одном закрытом помещении в общежитии на Финском.И, как ты знаешь, после выступлений Чулкова, Великатова и Карпушко по телевидению и на конференциях подумала, что это все случилось со мной и Л.С. Мирзаевой из-за некоторых аксарайских газов. Слушай, а я знаешь вдруг что вспомнила сейчас?
-Что?
-Да… в «Экологическом вестнике», когда я его впервые купила, была статья о газах Аксарайска, но там не было ни слова об их психическом воздействии на человека. А нам по технике безопасности, когда я устраивалась в Асксарайск, об этом сообщали. Меня так разозлило, что ни слова! И именно тогда мне пришла в голову мысль написать об этом статью. Но дело не в этом… Как-то я ее перечитывала и обратила внимание, что художник к статье А. Беляев. Я так удивилась. Собственно, он меня и нацелил на этот «Экологический вестник»?
-Каким образом?
-Ну, в «Пульсе Аксарайска» было смешное стихотворение В. Ерофеевского. Эту газету я регулярно покупала. Ура-патриотизм. Я на него пародию написала. И прочла в литстудии. Вот мне А. Беляев и посоветовал опубликовать в «Экологическом вестнике».
- Странно.
-Странно и то, что именно в этом «Экологическом вестнике» была и другая статья, статья Э.Б. Великатова о радиоактивном объекте «Вега». Из этой статьи я впервые узнала об этом. И очень возмутилась. А потом пошли мои статьи о якобы психических заболеваниях Аксарайска и о «Веге».
-Так что. Ты думаешь, что тебе неслучайно подсунули эту газету?
-А почему нет? Если кому-то было нужно, чтобы я считала заболевания Мерзаевой и мое аксарайскими? Но это во-первых.
-А во-вторых?
- А во- вторых, хуже. Этим объектом, как мне сказал, Максимкин, интересуются иностранные спецслужбы, когда я к нему ходила.
- Кто это?
-Бывший заместитель директора КГБ по Астраханской области. Муж Лены Мартихиной, сестры Жени, с которой мы учились.
-Да ты что?
- Потом расскажу. Великатов не мог же все время привлекать внимание к этому секретному объекту один. Нужен еще был кто-то. Видимо, меня решили подставить с моим неравнодушием… Тут надо подумать…Каким образом и где я еще прочитала статьи Великатова.
- Что-то это все нехорошо. А я была на конференции, на которой Карпушко говорил о психическом воздействии некоторых газов Аксарайска, - вспомнила Надя.
- Короче, я рассказала Карпушко про Ларису, военный завод в Котовке Тамбовской области (он назывался заводом Пластмассы), про больницу при этом заводе, где та работала врачом, про диверсии на том заводе, про себя, про Великатова, который почему-то не дал мне данные о превышении ПДК по некоторым газам для суда. Ты же помнишь, я хотела подать в суд на Газпром. И Карпушко очень не понравилось, что Великатов наотрез отказался дать их. Такой борец! И вдруг побоялся, что у него будут неприятности. Ну, никак не вяжется с обликом Данко. У Великатова были дневники с ПДК. Об этом сказал мне Ю. Чулков. Но Великатов не захотел помочь. Это факт. Я еще сказала Карпушко, что мне сообщили о том, что на кафедре психиатрии в мединституте под руководством Улитко ведется некая научная работа, связанная с изучением психического здоровья работников АГПЗ. Я сама брала у доцента Шашнова отчеты за 90-91гг. Видимо, Улитко договорился с Фрекельманом, и для сравнения было взято состояние здоровья в плане психики работников его завода и АГПЗ. Честно говоря, по результатам было ясно, что никакого особого влияния нет, но Шашнов почему-то старался убедить меня в обратном. И Великатов, старался убедить читателей в СМИ о возможных нарушениях психики в связи с плохой экологией.
-Кому же это все может быть нужным? – размышляла Надежда.
- Я думаю тем, кто связан с тем, что произошло в Котовске, тем, кто пас Ларису и меня. Учитывая, что и Лариса, и я – обе пострадали, - что звонки о смерти Карпушко были из Москвы до его гибели, что в его квартире были «жучки», что, вероятно, была осуществлена целая операция по внедрению четы Глудких в пациенты к Карпушко, как и ты считаешь тоже, чтобы состоялось убийство «на почве ревности» …, можно говорить о КГБ, то бишь, о ФСБ. С психиатрией тесно связан и квартирный бизнес. Таким образом, интересующий этих людей человек остается и без головы, и без квартиры.
- Свалить нарушения психики на Аксарайск – это ход! – медленно произнесла Надежда…- Если Карпушко понял это?!!...
-Кстати, на территории завода Фрекельмана был убит Гувердовский, возглавлявший «Русский клуб». По неофициальным данным, он сдал милиции склад оружия в мечети.
-Наверное, его убили, чтобы не вышли на поставщиков оружия, - предположила Надя.
-Я думаю, чтобы выбрать место для убийства, нужно хорошо знать территорию, все объездные пути, сторожей и т. д. – раздумывала она. -
А что ты еще помнишь об этой встрече с Карпушко?
–Я сказала ему, что была у Улитко и что тот утверждал, будто заболевание мое никак не связано с отравлением газом, но, чтобы я всем говорила, что отравилась аксарайским газом, так сказать, для оправдания.
- Когда я говорила, что хочу подать в суд на Газпром, то Карпушко это не нравилось, и он как бы не хотел с этим связываться. Вообще я несколько раз приходила во ФТИ и каждый раз спрашивала медсестру, что была напротив кабинета Карпушко, когда тот будет работать, а она ничего определенного не отвечала. Потом я как-то с горечью сказала, что столько хожу… А медсестра вдруг ответила, что Карпушко у себя. Я обрадовалась, открыла дверь в его кабинет, а там темно и веник с тряпкой торчит. Ну, я подумала, что ошиблась, опять к медсестре. А та как-то выразительно посмотрела на меня и сказала:
- Он у себя.
Тогда я, недоумевая, вошла в этот «чулан», прошла несколько шагов в темноте, а там дальше была еще одна дверь и за ней светлый кабинет, где я и увидела Карпушко.
- Ну, то есть, тебе показалось, что он не хотел встречаться?
- Да, я даже подумала, что Карпушко специально веник с тряпкой поставил, чтобы его не беспокоили с этими якобы «аксарайскими» психическими заболеваниями.
- Почему якобы?
- Он, когда я уходила, сказал мне, отводя глаза, что можно говорить о массовых психических расстройствах работников АГПЗ.
А в деле по убийству Карпушко один свидетель утверждает, что тот, когда говорил неправду, не смотрел ей в глаза. По словам другой свидетельницы, Геннадий Николаевич говорил незадолго до гибели, что попал в какое-то общество недостойных людей. Поэтому и по другим причинам, я подумала, что кто-то попросил Карпушко сказать мне неправду насчет якобы массовых «аксарайских» психических заболеваний. Я даже предполагаю, кто. В доме у Карпушко жила квартирантка, Татьяна Черепашкина, студентка АГМИ. В Деле ее отчество было изменено, и адрес не тот указан. Но я это распутала. И адрес нашла. С этой свидетельницей встречалась. Она, правда, не призналась, но я думаю, что эта Татьяна, по мужу Власовкина, дочь бывшего заместителя прокурора области Анатолия Черепашкина, с которым я росла в одном дворе по Коммунистической. Там еще известный уролог Шумахер живет. Его сын на дочери дипломата женат. Я с ним в одной группе института училась. По словам поэтессы Мордовкиной, он ходит в гости к ее сыновьям в Москве.
Меня пугали, когда мой сын лежал в больнице у Браташова после купания в ноябре с дзен-буддистами, что он одному парню вырезал здоровую почку.
-Кто это, Братошов?
-Хирург, муж руководителя салона, где Андрейка работал резчиком.
- А-а… Это она чуть не подставила его в Политехническом колледже?
-Да. Она самая. Она тогда бросила работать. Оставила сейф, неизвестно с чем, вещи разные, мебель. Ребята тоже прекратили работать. А потом холодильник пропал. Его еле нашли в каком-то кабинете. Вообще была очень серьезная ситуация. Когда Т. перестала ходить на работу, я все это предвидела…
2016г. Саратов.
(Марина в интернете прочла статью Браташова об операциях по трансплантации органов в Астрахани, о том, что это открывает большие перспективы. Узнала, что у него крупный ресторанный и питейный бизнес).
2004г. Астрахань.
-А кто у Мордовкиной сыновья?
-Один генерал авиации, а другой в контрразведке.
-Ничего себе.
2016 г. Саратов.
В своих поисках обнаружила, что старший сын Н.А. Мордовкиной был крупным бизнесменом, числился не то руководителем, не то учредителем каких-то банков. И вдруг однажды Марина увидела его фамилию в Совете безопасности. А в самом конце списка стояла немецкая фамилия типа Юнкерс. Она посмотрела биографию этого немца. Его отец был из Баку. А сам он крупный деятель в области страхования. И даже руководил ЮНЕСКО в России. Марина, когда это все прочитала, не знала, что думать. Она в первый момент чуть со стула не свалилась. В Саратове Марина познакомилась с русско-немецким вопросом, с германизацией России еще со времен Петра1. И просматривала иногда, где кто из немцев работал, их биографии, кто какие крупные должности в стране занимал.
Почему-то вспомнила, как Люся предлагала ей стать страховым агентом. У нее родственница из Москвы в этой области работала. Потом она вспомнила, что друзья хотели сделать ее сына руководителем филиала ЮНЕСКО в Астрахани, что-то в этом роде. Он обрадовался. А Марина сразу поняла, что здесь подвох. Там была материальная ответственность, документы. Ее сын был далек от знания финансового дела. Она ксерокопировала потихоньку от него документы. Потом внимательно прочитала. Нашла непонятную фразу о том, что ЮНЕСКО поддерживает движение Хаббад. Марина тогда понятия не имела, что это за движение. Потом разобралась. Прочитала книгу Э. Ходоса «Еврейская рулетка».(В своем отрывке «Самолет» она подробно об этом писала).Потом даже нашла статью в интернете о германских корнях этого движения, о германском хасидизме.
Многие друзья сына посещали музей Намаева. А там литстудию вел Беляев. Марина очень резко тогда с ним поговорила. И как-то это все само собой рассосалось.
-Стой-ка! А ведь генерал КГБ, брат ее бывшего мужа, тоже из Баку… Это говорит о чем-то? – пришел в голову очередной вопрос, на который пока не было ответа.
2004г. Астрахань.
-Моя троюродная сестра говорила, что Анатолий приезжал в Георгиевск, когда был молодой, еще до женитьбы. А эта Татьяна Черепашкина была из Георгиевска. И жила она в Астрахани напротив Школы милиции. Может, он помог ей с жильем. В то время он как раз там преподавал. А что? Устроил рядом с местом своей работы… Когда я сказала одному посетителю своего видеопроката Губернскому (он тоже из судебной системы), что хочу попросить своего знакомого Анатолия Черепашкина помочь мне ознакомиться с делом по убийству Карпушко, у Анатолия случился инсульт. А этот Губернский через несколько дней как бы между прочим сказал, что не знал, что меня интересуют судебные дела и что может мне помочь ознакомиться с одним его делом. Его клиент, милиционер, застрелил парня в кафе. Были еще подробности, которые позволяли в совокупности расценить это предложение как угрозу моему сыну.
Возможно, что именно эта Черепашкина и попросила с чьей-то подачи, чтобы Карпушко сказал мне тогда, в 1992г., о якобы массовых аксарайских психических заболеваниях. Да за столько лет, если бы это было правдой, город уже на ушах бы стоял. Просто это было кому-то нужно. А кому – понял Карпушко.
- Да, ну и история. А казалось бы, все так просто: аксарайские психические заболевания, забота об экологии Великатова… Бог ты мог…что же еще ты вспомнила?
- Еще я рассказала про некую И.К. ЯСИНУ, проживающую сейчас в Израиле. Точно не помню, она или работавший с ней и моей мамой глазник Мень, кто-то из них, сказал моей маме в 1985г., что в Котовске никакого военного завода нет. (Между прочим, сын Меня по распределению попал в Котовск тоже вместе с Ларисой. Он также врач. Об этом я случайно узнала от Ларисы.) «Раз в Котовске никакого военного завода нет, значит у Ларисы скорее всего бред», - подумала я и не пошла тогда в органы. Ну и не только из-за этого. Мне было очень страшно за семью. А когда в феврале 1993года Карпушко убили, я прочитала об этом в «Волге» за 23 февраля. Вышла на улицу, смотрю: стоит эта И.К.Ясина, вроде бы дорогу собирается переходить и не переходит. Мне показалось, что она меня ждала. Мы с ней вместе на троллейбусе поехали, и Ясина с пеной у рта убеждала, что Карпушко убили из-за ревности. Но я ей не поверила. Представляешь, если Карпушко попросили сказать мне о массовых аксарайских психических заболеваниях, а я ему – про Котовск, военный завод, диверсии на нем, про сумасшествие ни с того ни с сего Ларисы, про то, что Лариса сказала мне фамилию человека, лежащего в больнице и отпрашивавшегося именно в те дни, когда были пожары на заводе, у которого, выходит, алиби было ложное, что кто-то исправил данные в истории болезни этого «больного», сделав его «больным», что Лариса пошла к главному врачу, а тот внезапно умер… Да я же тебе тогда тоже все рассказывала. Как я жалела, что подошла к Ларисе, а она мне этот детектив и выпалила, уже будучи больной. Вскоре после встречи с Ларисой, ты помнишь, я устроилась тоже в Аксарайск… В каком виде я была тогда, когда приходила к Карпушнко: рот кривился, глаза часто моргали, ассиметрия лица, - все эти данные как признаки отравления газом приводятся Карпушко в научной работе, опубликованной потом в книге «Острые отравления серосодержащими газами» Р.И. Асфандиярова и др. Так что Карпушко понял, что у меня действительно было поражение газом, но не в результате пуска недостроенного завода, о чем писал Великатов. К тому же мне бывший зам. Бочина, возглавляющего НПМК «Экологическая медицина», Ризаев говорил, что такие концентрации серосодержащих газов в воздухе, в атмосфере, не вызывают нарушений, какие были у меня и Л.С. Мирзаевой.
- Получается, что Великатов не дал тебе этих данных, которые подтвердили бы, что газы Аксарайска здесь ни при чем, а ниточка к заболеваниям Ларисы, моему и Л.С. Мирзаевой ведет в Котовск? Значит Карпушко мог выйти на…, - Надя замолчала.
- Похоже. И не только на Великатова, но и на тех, кто за ним стоял, видимо, из органов.
- Подожди. Но давай вернемся к статьям Великатова в защиту Африканова.
- Да… Ты знаешь, я где-то читала об Африканове. Так вот там было написано, что он возглавил в 1991г. небольшую страховую медицинскую компанию «Санта-нет». С 1993г. он стал ее президентом. Вскоре она расцвела, превратилась в одно из крупнейших предприятий России.
- А Карпушко убили в 93г.?
- Да.
- Ну, тогда слушай мою версию, - проговорила Надя, - может, Карпушко заподозрил, когда ты приходила к нему, Великатова и тех, кто раскручивал версию якобы «аксарайских» психических заболеваний, используя ученых? Таким образом, Карпушко стал опасен для этих людей… И именно Великатов мог попросить Африканова порекомендовать Карпушко как хорошего врача для четы Глудких. Африканов мог и не знать то, что будет потом, а когда убийство Карпушко произошло, Великатов мог предложить ему деньги, не свои, понятно, чтобы Африканов молчал о просьбе. Именно поэтому расцвела «Санта-нет». А когда, - продолжала думать вслух Надя, - возникла угроза для Африканова потерять деньги из-за судов, Великатов и написал эти статьи в защиту страховой компании «Санта-нет».
- Надежда, - тебе надо детективы писать, - ну и интрига!
- Слушай, но детектив ты пишешь, а я только помогаю. Однако, когда мы вернемся к реальности? У меня тут личная жизнь наметилась. Мужик один на горизонте возник, он из Израиля вернулся.
- Подожди, есть еще одно обстоятельство, которое мне не нравится.
- Что такое?
- Хохлачевский однажды, это главный специалист отдела бывшего Госсанэпиднадзора, говорил, что к нему из милиции приносили на экспертизу радиоактивный стронций, изъятый из контейнера в кабинете Великатова в АГМА. На Великатова было заведено уголовное дело.
- Да ты что? И зачем это ему радиоактивный стронций?
- А вот теперь я тебе расскажу о своей встрече с бывшим руководителем таможни Максимкиным В.П., бывшим заместителем руководителя КГБ по Астраханской области в восьмидесятых, его жена, Лена, сестра Женьки Мартихиной, с которой мы вместе учились, умерла в прошлом году от лейкоза. Когда я взяла письмо из Союза, чтобы познакомиться с делом по убийству Карпушко, были угрозы, и я решила посоветоваться с ее мужем. Рукопись у меня с собой. Дома мешают писать, и я сегодня работала в библиотеке. Могу прочитать тебе отрывок, где я пишу о нашей встрече.
Слушай:
1999г.
Наконец, пришел муж Лены, высокий, интересный мужчина с седеющей шевелюрой.
- Вот к тебе, - сказала Лена мужу. Похоже, она кому-то на хвост села.
Подруга моей сестры. Она в Аксарайске работала в 1987г., как раз в твою бытность.
Марина рассказала ему все обстоятельства и насчет угроз тоже, показала газеты со своими статьями, в том числе и об объекте «Вега» под псевдонимом Т.И. Голубева «Невидимая смерть еще ужасней», «Миг», 2.04.98г., «Гром гремит давно, а мы не крестимся» (ж. «Другое мнение», №7, 1997г.), а также письмо из Союза писателей с просьбой разрешить ей ознакомиться с делом по убийству Карпушко.(Позже Марина написала еще одну статью об аксарайских психических заболеваниях, как она считала тогда. Статья называлась «Интересы населения выше интересов корпорации». Опубликована она была за 9 октября 2002г. В «Астраханском мире») под псевдонимом Иванова.(Причем она просила Зуковича, главного редактора, под статьей ее собственную фамилию поставить, а он сделал гадость. Придумал сам псевдоним ей. И в другой раз сделал то же самое, поставил ей псевдоним Сарказова).
Валериан Петрович после Марининого рассказа как-то сменился в лице, нечто оцепеневшее мелькнуло в его реакции. Он как-то отрешенно смотрел, переваривая для себя все оказанное. Видно было, что этот рассказ ему очень не понравился.
- Вообще, - осторожно начал он, - всеми статьями о радиоактивном объекте «Вега» интересуются различные спецслужбы, я… имею в виду не наши.
- Но ведь материалы газет несекретные? – удивилась Марина.
- Ну и что же. Их интересуют любые материалы.
- А кто, как ты думаешь, направлял тебя написать эту статью? – спросила Лена.
- Никто. Я сама.
- А если подумать? Так сказать, изначально или исподволь? Кто? – снова поинтересовалась она.
Марина задумалась.
- Ну, скажу по- другому: откуда ты узнала про этот объект «Вега»?
- Из статьи Великатова в «Экологическом вестнике». Я заинтересовалась и решила помочь этому смелому человеку. И тоже взывала к Гринпис, чтобы деньги выделили для предупреждения грядущего бедствия, о котором писал Великатов еще в одной статье журнала «Другое мнение».
- И вы серьезно подумали, что какие-то иностранные организации могут нам помочь? Это же смешно, - улыбнулся Валериан Петрович?
- Ой, я же давно к вам собиралась, еще в прошлом году, посоветоваться насчет некой госпожи Гулицыной.
- К- к-акой госпожи? – спросил Максимкин.
- Да в литстудию к нам Намаев привел ее. Она приехала из Франции, русская, ее родители эмигранты, она журналистка, владеет газетой. В Петербурге эта Гулицына, ее зовут Маргаритой, познакомилась с преподавательницей консерватории Сюневой и приехала в нашу Астрахань писать о культуре, в частности, о драмтеатре. Остановилась она у этой Сюневой рядом с домом, где я живу. (Позже Марина узнала, что она жила в одном подъезде с однокурсником ее бывшего мужа по Б. Хмельницкой. Что интересно, эта Сюнева встречалась с неким Гоголем, так прозвали того за длинный нос. Этот Гоголь работал на «Биологе» вместе с ее бывшим мужем. С которым Марина сошлась в конце 2002г.). Но, по-моему, ее интересовал Аксарайск больше, чем театр. Я теперь понимаю, она специально пришла на студию.
- Да ты успокойся, - сказала Лена.
- В общем, я написала сатирическую «Экологическую сказку», которая была опубликована в «Миге» за 27.11.97г. Идея написать сказку у меня возникла после знакомства с книгой Ю. Чулкова, там были и экологические сказки, а я пробовала себя в разных жанрах. Кстати, показал мне эту книгу все тот же Намаев. Он потом неоднократно звонил мне в школу и очень резко, на мой взгляд, напоминал, чтобы я ее вернула. Ну, вот. На студии я решила эту сатирическую сказку прочесть. Я как раз работала над статьей об этом объекте «Вега». Маргарита была в восторге от сказки, я ей ее подарила, мы познакомились и пошли домой вместе со студии. Узнав от меня, что наше правительство не выделяет деньги на ликвидацию аварии, она пообещала, что свяжется с организацией Гринпис. О! И даже больше. Сейчас, после ваших слов, я понимаю, как глупо я поступила, передав ей на вечере барда Сахнова статью Шавкунова за 1995г. из «Экологического вестника» об этом объекте, книгу очерков об экологии Астраханской области, ее написал Ю. Чулков и свой первый сборник стихов "Моя робкая звезда". А обращаться к вам хотела позже, когда перед 8 марта эта Гулицына встретилась мне в Жилгородке. Я ее пригласила домой. И статью мою, еще не опубликованную, она с большим интересом читала. Маргарита сказала, что в феврале она с двумя гринписовцами и журналистом из Москвы, Селивановским вроде, каким-то образом миновали посты ГАИ и оказались в Аксарайской степи, достали дозиметр, замерили, зашкалило сильно, они испугались и уехали. Еще эта Гулицына предлагала мне, чтобы она писала статьи, а я подписывала их своим именем, а гонорары – мне. Но это мне все очень не понравилось. И я отказалась. Она еще сказала, что может к кому-то обратиться из нашей администрации, чтобы мне помогли материально. На что я ответила, что у меня видеопрокат и материальная помощь мне не положена.
- Ну и что же вы не пришли?! – расстроился Валериан Петрович.
- Я не пришла из-за проблем… с ЦНС, если можно так сказать, не хотела ставить себя в неловкое положение, думала, посмеетесь, что я такие страсти-мордасти расскажу.
Но в итоге этой встречи Марина ничего определенного не услышала. А позже Лена сказала, что если он себя так вел, то это все очень серьезно.
2004год. Астрахань.
-Вот такая была встреча… Я не стала тогда углубляться, почему не посчитала нужным сообщить кому-то об этой госпоже?
-И почему?
-А была такая история со звонками по телефону, из-за которой я подумала, что наши в курсе. В общем, я в то время написала рассказ «Скала и веник». В нем говорится о моем знакомстве на демонстрации с неким Мясниковым, работником Газпрома. Я в шутку назвала его Штирлицем, которого, как ты знаешь, играл Вячеслав Тихонов.
-Ну и что?
-Не торопись. Все не так просто. Дня через два-три зашла к Люсе…
-Она переводчицей работает в Газпроме?
-Ну, да. К ним кто-то позвонил на домашний. Подошла ее мать. Слышу, она говорит: «Никакого Вячеслава у нас здесь нет». А минут через пять снова звонок. Подошла Люся. Она с недоумением повесила трубку:
-Представляете, мужчина какой-то спросил: «Это квартира Трубиных?» Я говорю «да». А он попросил позвать Вячеслава.
-И тут я вспомнила про свой рассказ. Я перебирала своих знакомых с таким именем, но не вспомнила. Рассказала Люсе. Та очень испугалась всего этого. А я поняла, что раз ее квартира под контролем, значит, зачем идти… Вот так было.
-Дурдом.
(Много позже после этого случая, Марина ходила к своему соседу бывшему по Б. Хмельницкой, с которым они вместе росли, и который впоследствии оказался снова ее соседом уже по Боевой, Вячеславу К., работнику милиции, кстати, знакомому Губернского и брата погибшего Карпушко… по ветеринарной части, брат работал ветеринаром и с ним соприкасался по работе. Марина ездила к нему в Три протоки. Она просила этого В.К. прояснить кое-что. Но тот так и не помог. Позднее выяснилось, что у него крупный бизнес. Но это было потом, а тогда никакого Вячеслава, кроме того, про которого она писала в рассказе, если можно так сказать, не было).
-Да, ну, и история, - обронила в раздумье Надя.
-Еще я Максимкину не посчитала нужным сказать, что тот, кто грозил по телефону мне, представился Ткачевым. А может, это важно? Но я подумала, что вряд ли назвались своим именем…
2012г. Саратов.
(Через много лет, уже в Саратове, в «Одноклассниках» Марина заходила на стр. к какому-то Максимкину В.П. (фото не было), по возрасту подходит. У его друга был одно время в друзьях сын бывшего ее директора школы, который буквально ее «загрызал». Однажды Марина встретила этого директора на Эллинге и дала ему почитать некоторые свои статьи. (Возможно, среди них были и статьи «Русский голос» и «Секреты надо беречь», опубликованные в ФиКе. Это было в марте 2008г. А в апреле он умер во время операции… У другого друга этого Максимкина в друзьях какая-то Татьяна Черепашкина, по фотографии похожа на ту женщину, с которой я встречалась в 2002г. Как со свидетельницей по делу об убийстве Карпушко. Конечно, его могли и подставить выше стоящие, но все-таки это как-то не понравилось Марине). Когда Марина натыкалась на такую неожиданную информацию,у нее иногда наступал спазм, и она дышала, как рыба,никак не могла вздохнуть.Было очень мучительно.
2004г. Астрахань.
- Когда была большая необходимость, я пыталась к ним еще обратиться за помощью, но… Лена, правда, взаймы давала несколько раз, кое-какие продукты, когда зарплату задерживали, - произнесла Марина после чтения отрывка.
- Над ним, если не ошибаюсь, был тогда Жилинковский.
-Да в общем-то Максимкин и не разбежался, я бы сказала. Во всяком случае на сцене наших драм. Может, в закулисье. Лена внезапно умерла, и у меня как бы не стало причины, чтобы приходить к ним. А он повел себя еще до этого так, чтобы я не обращалась за помощью. Может, о своей семье думал, поняв всю серьезность этого дела. Но меня смущают и другие моменты его как бы косвенного участия в моей жизни, возможно, с чьей-то подачи и с его послушного, равнодушного согласия или, а вдруг? негласной помощи… мне. Но что-то непохоже. Хотя, по идее, мне кто-то помогает, иначе давно бы растоптали.
Надя крутила бумажку от конфеты:
- Но вернемся к Великатову. А что, если он специально привлекал внимание к этому объекту, чтобы появлялись соответствующие статьи, а с ними и сведения, которые интересовали иностранные спецслужбы? Я читала, таких людей называют агентами влияния, - осторожно проговорила Надя.
- Интересно только, с кем из работников органов он контактировал. Великатов говорил, что с каким-то высокопоставленным. Лена умерла от лейкоза в январе 2003г. А некоторое время назад, до этого, убили учительницу из бывшей 10 школы, что около консерватории. В этой же школе работала Лена логопедом. От лейкоза же умер и сосед Великатова с первого этажа в доме, где они жили, работник с «Веги»
- Господи, получается, что?
- Я у знакомого преподавателя химии спрашивала, если рядом с радиоактивным веществом положить колющий предмет, иголку, ножницы или конфету без обертки…, то…
- Что она тебе сказала?
- Сказала, что «схватит» радиоактивность на некоторое время. Насколько это верно, я не уточняла.
- Допустим, что это верно… А эта погибшая учительница… Могла чем-то «угостить» Лену? И потом ее как ненужного свидетеля убрали. До того, как она узнала бы, что Лена заболела лейкозом, - Надя застыла в напряжении.
- Слушай, мне придется взять тебя в соавторы. Да история. Но могут быть и другие версии. А, может, наши предположения вообще – дурь сплошная…
- Все, хватит. Короче. Я познакомилась! Ты представляешь? Его зовут, отгадай, как?
- Неужели снова Вова?
- Именно. Вовчик. Романкин. Он с женой и двумя сыновьями вернулся из Израиля, работает электриком в Центральном грузовом порту.
- Трудно туда устроиться? Меня недавно спрашивали.
-Да. Его устроил электрик Желяков. Кстати, фамилия совпадает с фамилией представителя президента в Астрахани. Однофамилец или родственник, не знаю.
-Интересный факт…
-Центральный грузовой порт… это на Желябовой? Там на втором этаже фирма транспортная, коммерческий директор ее Тигров. Он врач,работал одно время с моим знакомым Вавиловым в Управлении международных и внешнеэкономических связей. Этот Вавилов служил раньше в ФСБ. У меня его дочь в классе училась. Тигров еще и краевед. И в Иране был.
- Зачем тебе этот Тигров? - удивилась Надя.
- Дело в том, что через пять лет после убийства Карпушко, убили еще одного научного работника, врача, главного патологоанатома Василевского. Василевский и Карпушко тесно контактировали, как я узнала, по работе.
- Карпушко мог поделиться с Василевским … - сразу нашлась Надя.
-Не знаю… Василевский еще научную работу писал. Она связана с перфторуглеродными соединениями. В 1985г. Проблема ПФОС была закрыта. Это было связано с загадочной смертью профессора Белоярцева… биофизики были отстранены от программы. Может, и Карпушко, и Василевский поняли, кто интересуется научными разработками? Трудно сказать. Я беседовала с женой Василевского, ее недавно из колонии выпустили. Уверена, что она и ее сын, а их обвинили в убийстве, здесь ни при чем. Она называла мне людей, близко общавшихся с ее мужем. Я хотела бы с ними поговорить. В частности, Марина Евгеньевна назвала Тигрова, Левина, Покрышкина.
- Подожди… О. Покрышкина, она является свидетелем, это девушка Костылевского которого обвинили в убийстве сына писателя Андрея Беляева, Ивана Беляева… Не знаешь, кем она приходится этому Покрышкину?
- Это племянница его, он кодирует от алкоголизма, а ее отец - главный врач поликлиники. К психотерапевту Покрышкину я ходила. Рассказывала, как мне психику дестабилизируют… Просила рекомендовать какие-нибудь приемы релаксации. Но тот ни хрена не помог. Что интересно, в тюрьму попал не только Костылевский, соприкасавшийся с Покрышкиными, но и отец свидетельницы, главный врач поликлиники. Его обвинили в убийстве жены.
-Слушай, Марина, ты говоришь этот Василевский паталогоанатом? И Карпушко … попал в какое-то общество недостойных людей?
-Ну, да. А что?
-А может, убийства Карпушко и Василевского… связано с незаконной продажей людей на органы? И тот, что в Котовске лежал не больной… не для диверсий, а для трансплантации?! Возможно, и твой самолет аксарайский незабытый тоже с этим связан? И тебя просто хотели подставить этой госпожой Гулицыной?… Вот и повод для постоянного наблюдения за твоей квартирой, видео и прослушки … А так как бы официально его не было, чтобы за тобой так наблюдать.…
Марина чуть не поперхнулась.
-Ну, слушай, если бы эта мысль пришла в голову, я бы никогда… А вообще тогда все складывается. Ты голова! А то как-то было все разнопланово и громоздко.
-Дарю.
2016г. Саратов
Марина посмотрела фильм о юноше, выросшем без родительской любви и ласки в детском доме. Его слова, полные отчаяния горя, так поразили Марину, что она сразу вспомнила о дочери своей двоюродной сестры Тони. Девочка родилась особенным ребенком. И ее родители отдали в Детский дом-интернат для умственно-отсталых детей в Разночиновку. Ей было сейчас лет 12-13. Сердце у Марины сжалось. Тоня очень переживала. Но муж категорически отказался забрать ребенка из роддома. Сказал, что бросит ее, если она возьмет девочку домой. А у Тони была еще старшая дочка, которую надо было поднимать.
Семейная история у Марины вообще была непростая. У ее бабушки по матери умирали дети во младенчестве. И однажды ей подбросили новорожденную девочку с пуповиной. Бабушка полюбила ее всем сердцем. И воспитала впоследствии как родную. Назвала ее Тамарой. И кто-то ей потом сказал, что если она воспитает чужого ребенка, то свой останется жить. И действительно вскоре у нее родилась дочка, будущая мать Марины. Мама Марины всю жизнь помогала детям Тамары. Марина вдруг подумала:
- Что я сделала для Полечки? Даже не навестила ее, когда жила в Астрахани… А что теперь? Как ее увидеть, помочь и поддержать, если они переехали в Саратов? У Марины заболело сердце. И она нашла сайт этого Детского дома-интенрната Долго вглядывалась в лица детей на сайте, где было много фотографий утренников, праздников, занятий учебных… Марина все пыталась узнать Полечку, которая была похожа на отца, по словам сестры.
Вдруг Марине в интернете попалось письмо в защиту В. Друбинской, которая работала одно время в этом Детском доме-интернате. Она нашла в Разночиновке какие-то неизвестные могилы… Усыновила очень много детей. А потом немецкий пастор лютеранской общины, Бауэр вроде, написала заявление, что та жестоко обращается с детьми. Нагрянули с проверкой. И ребят хотели забрать.
-Какое дело немецкому пастору до особенных детей? - подумала Марина.
-Как-то она прочитала материал в интернете,составленный С.Филатовым, Р.Лункиным,К.Денненом в 2012г. Шапки не было.Был такой заголовок: "Астраханская область.Особенности исторического развития религии".Текст был о разных религиозных объединениях в Астрахани. Из этой работы Марина узнала, что лютеране курируют этот Детский дом-интернат, помогают материально. Даже делятся с православными. Финансы шли из их Центра в Братиславе. Потом лютеране помогают, в частности, общине для реабилитации наркоманов, что находится при Чуркинском монастыре в Володаровском районе. Родом оттуда был депутат Ильинский, которого убили на ул. Барсовой.
- Ничего удивительного, что лютеране помогали православным. Вот и патриарх Алексий 3 был немцем, и…
Но почему из местного бюджета помогали секте пятидесятников, у которых тоже был реабилитационный центр на каком-то острове в Камызякском районе, а православным, помогающим все тем же наркоманам – нет, вот это вопрос. Сведения об этом Марина отыскала все в том же интернете. В Саратове вообще на Чернышевской 88 с одной стороны здания был оборонный завод, а с другой – Следственный комитет и… дверь рядом - вход к пятидесятникам, у которых центр был в США. Кто кого отслеживал непонятно. Их церковь называется «Слово жизни». (А в некоторых случаях они именуют себя внедоминационными). Возглавляет ее некий С. Мантявасян. Он начал с Петербурга. На каких-то бывших военных полигонах образовал реабилитационный центр для наркоманов. Поощрялся не раз на уровне правительства. А как-то раз туда нагрянули полицейские и обнаружили, что люди там совсем не в адеквате. То же самое Марина прочла и о реабилитационных центрах Райзмана на Урале. Один наркоман убежал оттуда и рассказывал, что с ними очень жестко и грубо обращались люди типа уголовников.
Чего только не прочтешь в интернете! Однажды ей попалась ссылка, что якобы британские врачи используют органы наркоманов для трансплатации. И даже где-то в Мозамбике, по словам сестер какой-то религиозной общины, были распотрошенные трупы и ферма, где содержались люди. И какой-то аэродром. А в СМИ при этом активно распространяют статьи о ритуальных убийствах в негритянской среде, видимо, чтобы замаскировать деятельность по незаконной трансплантации. Прочитала о каком-то латвийском католическом пасторе, продававшем людей на органы. Начитавшись ужасов, Марина пошла проветриться.
Однако, возвращаясь домой, Марина вновь стала думать о прочитанном, и не только. Она проезжала мимо одной березки, тонкой, высокой, слега наклоненной… Почему-то эта березка напоминала ей Надьку. Она даже как-то стихотворение написала. Вдруг вспомнился их давнишний разговор. А что если Надя права? И убийства Карпушко и Василевского именно и связаны с делом по трансплантации. Вспомнила, что прокурор Усов, участвующий в расследовании убийства И. Беляева, хотел, по информации какой-то статьи, проверить Дом ребенка, но погиб в ДТП). Может, ему что-то Костылевкий сказал во время допроса? В ФиКе был опубликован ряд статей, и там интервью с матерью Костылевских. Она рассказывает, что примерно за год до произошедшего с сыном познакомились три парня из биллиардного клуба. Именно они показали убитого Ваню Беляева Костылевскому и фотографию его младшего брата, Кирилла, учившегося в одном классе с Иваном Беляевым. Видимо, поэтому старший Костылевкий и стал звонить А. Беляеву и вымогать деньги, испугавшись за своего младшего брата.
И. Костылевского обвиняли в шантаже и убийстве, он был студентом мединститута. Может, ему предложили поучаствовать, как и Карпушко, и Василевскому? А они не захотели… Потом погиб И. Беляев и был убит брат Костылевского, учившийся в одном классе с И. Беляевым. Вдруг ребята что-то услышали и стали ненужными свидетелями? А сам Костылевский был осужден на 20 лет. Вопросы. Вопросы. Предположения… Пастор, пастор… В 2000г. В Астрахани был отравлен кардио-токсичным ядом католический пастор. Потом, правда, написали другую статью, в которой утверждалось, что его и напарника отравила ядовитыми клубнями какая-то женщина из Казахстана, ее приютили католики. Что интересно, накануне всего этого, знакомая Марины, Эмма, мусульманка, усиленно приглашала ее в эту католическую церковь. Ей нравился симпатичный синеглазый пастор. Один раз Марина даже там была. Службу вели пастор и два негра.В католической церкви было удобно: там можно было сидеть. Какой-то очень любезный "голубой" с ней усиленно здоровался. Эту же католическую церковь, что на Больших Исадах, посещали иностранцы, один из них был из США. Об этом Марина узнала от Люси, работавшей с ними переводчицей в Аксарайске.
2004г. Астрахань
- Ну, ладно, хватит. Это что-то ни в какие ворота. Теперь про меня. Мой Вовчик с женой толком не живет.
- Подожди, Надя.
Надежда с удивлением посмотрела на подругу.
- Ты чего?
- Вот еще что. У меня создается впечатление, что к документу, который для написания статьи в 2003г. дал мне Великатов (его-то я вернула, но оставила с дури ксерокопию, т.к. на его страницах мне неудобно было подчеркивать) как-то исподволь, проявляют интерес. Если точнее, то пока… не к документу, а ко мне, к моим нуждам. А потом, если мне помогут, то можно предположить…
-Попросят документ? - выпалила Надежда…- Когда же это произошло? Ты мне вроде не говорила.
Марина только махнула головой. Они молчали. Они всегда понимали друг друга с полуслова.
-А конкретнее?
Глава 2.
Секретный документ или блеф?
-Две бывшие мои коллеги по школе, учителя иностранного языка, уехали из страны: одна – в Штаты, другая – в Англию. С обеими я была совершенно в далеких и мало хороших отношениях. Вначале мне встретилась Фабричная Лена. С сияющим, счастливым выражением лица от того, что меня увидела, она протянула мне листик из блокнота со своим телефоном, чтобы встретиться, поговорить. Остановила она меня около моего дома. Я в то время искала спонсоров для своей книги стихов. А с сыном второй, Гали Гайдулиной, я встретилась в паспортном столе. Там стояли впереди меня в очереди какие-то эмигранты, приехавшие погостить в Астрахань из Америки. Они довольно долго говорили о том, где бы найти действительно нуждающихся людей, чтобы отдать им лишнюю обувь и одежду.
- Тебе как раз Люся кое-что из одежды дала, да? - усмехнулась Надя.
-Ну, да. Я с получки могу только двести граммов колбасы купить и зубную пасту, потроха для нас, четверых, горох и вермишель. Ну, в общем, молчу. Жду, что дальше. Думаю, поскольку я не среагировала, пришлось вмешаться сыну Гали. Молодой человек лет двадцати, стоящий рядом с ними, вдруг сказал:
-Здравствуйте! А я вас знаю. Вы с моей мамой работали вместе в школе. Вот она обрадуется встрече. Я вам телефон дам.
-Взяла?
- Да. Звонить я, конечно, не стала. Ну, как ты думаешь, мог маленький ребенок много лет назад запомнить меня, если видел раза два на остановке?
-Смешно. А может, это наши смотрят, как ты поступишь?
- Я тоже об этом думала. Но потом были и другие случаи. В частности, была даже, как мне кажется, организована целая ситуация, очень завуалированно и тонко, потом угрозы, не мне, конечно.
Я занималась с одним чеченским мальчиком. Они жили около Больших Исад. У его матери много детей, которые живут и во Франции, и в Норвегии, и в Бельгии. Муж – крупный бизнесмен в Латвии. Она гостиницу у вокзала строит. У ее родственников свадьба была в Москве. Так три стола на каждом этаже накрывали. Только из Одессы 70 человек вроде как из судостроительных компаний пригласили. Мать этого ученика была очень заинтересована, чтобы именно я занималась с ее сыном русским языком. Как-то хотела отказаться от занятий, но она очень меня просила. Однажды она стала рассказывать мне про своих богатых родственников, что они благотворительностью занимаются, многим помогают. А я в то время спонсоров для книги своей искала.
-Ну, и ты что?
-Что? Что? Молчу! Снова про документ вспомнила! В общем, я проигнорировала. Разозлилась и в своей прослушиваемой квартире сказала, что если это затеяно все, то зря! И про события в паспортном столе еще рассказала. Думаю, а вдруг и наши слушают. На всякий случай. Если это все, конечно, не плод моего больного воображения. И что ты думаешь? Прихожу на занятия, а на лестнице, как к ним входить, свитер серый постелен на пороге, ноги вытирать. Один в один со свитером моего сына. Иду дальше. В комнате сестра моего ученика с подносом ходит. А поднос один в один похож на наш. Наш старинный, а этот современный, по расцветке и по форме похож. Я на своем подносе сыну и его друзьям чай с печеньем приношу. А накануне мне все на инвалидную коляску намекали. Ну, и недалеко от их дома тоже вскользь фразу одну бросили, тоже дагестанцы. Придраться вроде бы не к чему. А если в милиции рассказать, то это все могут расценить как бред отношения.
В общем, я испугалась, опять вспомнила про эту ксерокопию. Я как-то не думала о ней всерьез. Короче, позвонила Великатову, чтобы отдать ему ксерокопию документа обратно. Сам документ я ему давно отдала. А тот сказал, что ему некогда встречаться, чтобы я положила бумаги ему в письменный ящик. Представляешь?
-Ты, конечно, не положила?
- Конечно, нет. Хотя в одной статье я специально написала, что положила, чтобы отстали.
-А что за документ?
- «Научное медико-эколого-техническое заключение по медико-экологическим и радиационным проблемам на объекте «Вега» за 25 февраля 2002г. Великатов говорил, что этот документ нужен для защиты в Страсбурге работников «Веги», которых обманули с зарплатой и уволили. Ну, раз он его посылает в Страсбург, то как он может быть секретным? Я писала об этом статью «Анчар, анчаровцы и мы» в октябре 2003г. По словам Великатова, он целых каких-то пять томов перелопатил, чтобы сделать эту работу. Собственно, я не знаю, имеет ли этот документ какое-то значение. И посоветоваться не с кем. С Максимкиным я не хочу разговаривать. Может, его кураторы меня специально подставили. Не исключено. У меня, возможно, и не возникло всех этих предположений, если бы мне один из работников «Веги», с которым я беседовала, не сказал, что по различным характеристикам разных химических элементов на этом объекте ученые-физики могут сделать выводы о характере испытанного оружия. А может Великатов вообще не собирался его отсылать? Просто мне так сказал? Моя квартира просматривается. И эти люди знали, что я, когда пишу статьи, все подчеркиваю. Значит сделаю ксерокопию.
-Ну, это вообще… Думаешь, все было придумано, чтобы ты положила Заключение в письменный ящик?
-Похоже. Много позже мне звонили на мобильный и на домашний, просили отдать скрипку.
- Какую скрипку?
- Не знаю. Вообще-то Гулицына, интересовавшаяся «Вегой», жила в Астрахани у профессора консерватории… Но это еще не все. После родители другого моего ученика сказали мне, что их знакомым, Бровкиным, тоже нужен репетитор для дочери. Отец и мать работали в Администрации по строительсту.
-Ну, и что?
-А то, что мать чеченского мальчика занимается строительным бизнесом.
-Не улавливаю.
-Ну, как бы… я могла бы теперь просить спонсорскую помощь для издания книги. А отблагодарить тем, что попрошу помочь своих новых знакомых с оформлением разрешения на строительство или реконструкцию здания… как раз о том, что сложно оформить документы мне Т. мне и рассказывала.
-Ну, так значит ты ошибалась, волнуясь понапрасну?
-Не знаю. А может, и нет. И «администраторы по строительству» понадобились для того, чтобы я думала, что мне хотят помочь продвинуться по литературной части.
-А кому это надо?
-Видимо, тем, кто проталкивает документ за бугор. На против «администратора» живет работник ФСБ.
-А ты откуда знаешь?
-Ему тоже потребовался репетитор для дочки. Он меня конфетами угощал. Дочь его была очень встревожена при этом.
-Ты к чему это?
-Через некоторое время из этого района еще одна ученица нарисовалась, которая всего раза два занималась. И к ней пришли подружки, среди которых была и дочь этого работника ФСБ.
-И?!
-И она увидела, что я после конфет с чаем жива!
-И здорова?
-Как тебе сказать… Через небольшой промежуток у меня начались эндокринные нарушения. У меня стал набираться вес, чего никогда не было. Когда я не ела долго, то два раза чуть в обморок не упала. Такое впечатление, что сахар стал падать, но диабета при этом не было.
2016г. Саратов
(Как-то в интернете Марина прочла в астраханских новостях, что в гостинице, которая находилась рядом с вокзалом погибла семья в одном из номеров. И на владельца гостиницы завели уголовное дело).
2004г. Астрахань
- Ничего себе. А если отнести его в ФСБ?
- На мой взгляд, тогда меня могут затоптать из-за этого Котовска. И убийство двух ученых как-то связано именно с кем-то из ФСБ, мне кажется. Я поняла это, когда познакомилась с делами в суде. Еще из-за разбившегося самолета аксарайского… По всей видимости, это все одна и та же история. А так есть какое-то время. Но возможно ли, дать важный документ в руки человека, который компрометирован психиатрией? Может, это для отвода глаз и просто для моей дестабилизации этими шпионскими играми? Ведь нужно быть абсолютно уверенным, что я так испугаюсь, что положу его в почтовый ящик. А если все это идет еще со времен отца? Ты же знаешь, он на заводе работал. И на него напали… То эти люди должны знать мой патриотический настрой… И предполагать, что я возьму и положу такой документ в почтовый ящик, они не могли.
- Кошмар какой-то. А при чем здесь твой отец?
- Раздался звонок.
- Это Вовчик, расцвела Надежда.
- Его что ли я вчера видела? Он так нежно смотрел на тебя.
- Душевный.
Надька
Памяти подруги
Надька, тебя я ругала,
Что ты непреданный друг.
Ты же всерьез умирала
Тихо, без слез и невдруг.
Надька, тебе поверяла
Столько невзгод и забот.
Ну, а что жить тебе мало,
Тайну хранил небосвод.
Помнишь, смеялись мы дружно,
Самый сердитый мой друг?
Как же мне нужно, мне нужно
Только тебя из подруг.
Тонкие бледные руки
И понимание глаз,
Тихого голоса звуки,
Смысл ускользающих фраз.
-Ты разберись…Засыпаю…
Кто же меня погубил.
-Надька я это узнаю.
Господи, дай же мне сил.
(из кн. И.Рассказовой «С вами сердце говорит», Астрахань, 2008г
2005г. Астрахань.
Перед смертью Надя позвонила Марине и сказала:
- Приходи проститься.
-Узнай, кто это сделал со мной…- сказала она Марине, когда та пришла к ней.
Марина шла от Нади и плакала. Умирала ее самая близкая подруга. Но она умерла со спокойной душой. Ее дочка вышла замуж за хорошего человека.
Надя лежала в гробу молодая и красивая, как живая. Был холодный ветреный день. А двумя неделями раньше у Марины умерла ее любимая собака, овчарка Дина. Марине было очень тяжело. Несмотря на это, она взяла в Союзе письма в Санэпиднадзор. Узнает ли Марина то, что обещала Наде? Ей не давала покоя мысль, что Надя неделю работала на неисправном станке. Значит у нее могло быть токсическое поражение сердца. Об этом Марина узнала из учебника по токсикологии. В технологическом процессе при выработке пластмассовых изделий может выделяться дихлорэтан. Марине необходимо было узнать, было ли превышение ПДК по этому веществу в тот год?
Шамиев, работник Роспотребнадзора, дал ей ответ какой-то очень странный, замысловатый и не за тот год. Потом, когда она узнала, что он муж директора Дома ребенка, Марина решила пойти к нему снова за конкретным ответом. Она вспоминала, как Надя ей говорила, что ей было очень страшно, когда ей делала капельницы врач из поликлиники, которая была женой заместителя директора завода, на котором работала Надя. По странному стечению обстоятельств и в больнице у Нади лечащим врачом была жена этого директора. А уже непосредственно перед смертью она лежала в больнице на Трусово. Марина тогда общалась с ее лечащим врачом, которая разговаривала с Мариной очень резко.
-Я не волшебник,- сказала она Марине.
Что интересно, Углева была той же национальности, альтернативной немецкой, что и Шамиев, что и директор завода, на котором работала Надя, и еще многие из перечисленных.
Как уже говорилось, Надин друг вернулся с семьей из Израиля. Он попал в больницу с менингитом чуть позже, чем Надя. И когда Марина навещала ее, то она все время говорила Марине:
-Ну, почему мы заболели почти одновременно? Почему?
Марина долго думала об этом. При чем тут менингит и Надино заболевание? Потом у Шамиева в кабинете она долго читала какое-то пособие по отравляющим веществам. И нашла кое-что. От фармальдегида на теле могут появиться некрозная сыпь с сильным зудом, что и было у Нади. Она очень мучилась от этого. Углева говорила, что ее появление связано с заболеванием сердца, что это васкулит. Марина не была врачом. И ничего в этом не понимала. Но теоретически, если Надин дружок ее отравил, то его самого тоже могли отравить, и тем же фармальдегидом, от которого, как прочла Марина, может развиться менингит.
Но он выжил. Надя все переживала, что ему зачем-то брали пункцию очень много раз. А потом, уже после выписки из больницы, он пропал. Марина узнала, что дочь его друга, который устроил его в Центральный грузовой порт, работала в аптеке Грибова. Она захотела с ней встретиться. И целый час ее прождала в подъезде. Дочь Желякова встретила Марину настороженно и недружелюбно. Сам Желяков при разговоре по телефону встретиться с ней наотрез отказался, мотивировав свой отказ тем, что у него сгорела дача и он занят. Сын Надиного друга, когда Марина к нему пришла, повел себя, можно сказать, вообще агрессивно. Все снова повисло в воздухе.
Однажды на студии у Беляева в Намаевском музее Марина прочитала стихотворение, посвященное Наде. Всего она ей посвятила три стихотворения. То, которое она прочитала, звучало на какую-то возникшую у нее в голове мелодию. Когда Марина прочла его , некоторое время стояла тишина. Потом девушка, сидевшая рядом, вдруг сказала:
- Как мороз по коже…
И вдруг Андрей Б. неожиданно произнес:
-Гитарный вариант…
Марине показалось, что сказал он как-то пренебрежительно и как-то даже затем, чтобы снизить впечатление от прочитанного.
Потом в другой раз она прочитала что-то из гражданской лирики, он минут через пять подошел и, стоя рядом, проговорил всем известную фразу Л.Толстова о том, что последним прибежищем негодяев является патриотизм.
Марина была до того поражена, что не захотела больше посещать литстудию. А вообще, когда она читала стихи из гражданской тематики, то он часто говорил, что, мол, не надо никакой политики. Зачем такой негатив? Помнится, в Институте усовершенствования учителей Марина прочла несколько стихотворений:
Оглянись
Я впервые стою на базаре:
Продаю свой потертый ковер.
Рядом бывший учитель мой старый
Не глядит на красивый узор.
Держит туфли немодные робко,
Рваный шарф прикрывает рукой.
Видишь, взгляд у него грустный, кроткий?
Ну, возьми! Кошелек свой раскрой.
«На торгах» и старик со скамейкой.
Сигареты не может купить.
Джинсы хочешь с красивой наклейкой?
А ему только раз покурить.
И юродивый громко смеется,
Поцелованный Богом дурак,
Песня громко веселая льется.
Кинь монетку скорее. Вот так.
А убогий безногий пьянчужка
Кепку драную держит, дрожа,
Злой судьбы стал он глупой игрушкой,
Хочет водки, горит вся душа.
И не радуют яркие краски,
Наливается сердце свинцом.
Безотрадная жизнь, а не сказка
Окружает железным кольцом.
Исконно русские начала
Исконно русские начала
Моя взяла у Волги кровь.
За право жить она восстала!
Она восстала за любовь...
Седую старость вижу в страхе,
Бредет с протянутой рукой.
Мы бьем ее до срока в крахе
Голодной гробовой доской.
А наша юность - безработна!
Встречает век лихой такой.
И наркоманы беззаботно
Свечу зажгли за упокой.
Кто русский дух наш в пепел веет?
В оскале власть воров кругом!
И сердце горько багровеет,
Кровит под страшным батогом.
Мы без войны позорно пали.
Мы без войны - под сапогом!
Лишь единенье в сплавок стали
Поможет справиться с врагом.
Заводы памятником ржавым
В "базарно-праздничных" тисках!
Спасать вам, юные, Державу!
Нам! С сединою на висках!
Казачья песня
Донской казак моим был дедом.
Он не святой, но предок свят.
Идет беда за Русью следом.
Наш русский дух сейчас распят.
В плену лесов, в шелках фиалок,
В сиянье ржи средь васильков
Таких врагов Русь не видала
И среди тысячи веков!
Лежала шашка пылью ржавой.
И боль стучала у висков.
Пора! Пора спасать Державу,
Детей от будущих оков!
И русской ивою плакучей
Бегу тропинкою на край...
Ах, мой народ, такой могучий!
Все ожидает светлый рай.
Там стояла после этого такая же нереальная тишина! Стихотворения «тихой» Марины зазвучали с неожиданной силой. Скворечникова, которая руководила курсами, буквально обмерла. Ведь начальство могло ее и потругать за политику на курсах. Она еле смогла перейти к другим вопросам. А потом Марину кто-то из учителей с курсов поздравил с выходом ее первой книги в г. «Волга».
Марине не нравилось, что в литстудиях молодежь ориентировали на японское трехстрочное хокку, на иносказательность, многозначность, абстракцию типа сюреализма. А Марина была за реализм. На студиях отвергали дидактику… А она убеждала молодежь на в обратном и призывала всех писать на патриотическую тему. Много позже, когда Марина в статьях защищала поэзию Э. Асадова от нападок подлецов, утверждала, что его творчество уникальное и обладает огромной нравственной силой. Она систематизировала все то, что происходила на занятиях студий и высказала с возмущением мысли и о том, что молодежь уводится специально в непротивление злу, голый абстракционизм. И что поэт - это учитель жизни! И, следовательно, обязан использовать дидактические приемы. А в студии Ватанова вообще утверждалось, что творчество – игра. «Нет! Не игра! А огромный нравственный труд, прошедший через боль и душу поэта, писателя, который учит нас жить по совести», - писала она.
А вообще, конечно, все руководители студий и общение с интересными людьми и поэтами помогало колоссально в творчестве. На литстудиях Андрея царил неподражаемый юмор. Он тонко замечал любой какой-то диссонанс. Ватанов учил, что слово в поэзии должно быть не только образным, ярким, но и точным! Ну, а Нина Александровна научила главному: «В каждом произведении, несмотря на переживания в конце должен быть хоть маленький, но оптимизм, что-то светлое и радостное. А иначе, зачем писать? Надо, чтобы читатели после переживаний нашли силы преодолевать их и двигаться дальше.
Глава 3.
Над нами мессеры кружились…
2018г. Саратов.
Марина перечитывала и правила рассказ «Надька». «А причем здесь твой отец?», - спросила тогда Надя. При чем здесь мой отец? – думала Марина.
В 2006г., когда она работала в «Астраханской правде», ее послали на конференцию в Администрацию по порту Оля. И там она приобрела много журналов по судостроению и т. д. для будущей статьи. Ходила на бывшую работу отца, на Зеленодольское предприятие «Эра», которое находится на территории судостроительного завода им. С.М. Кирова на Казачьем, к бывшему товарищу отца, который теперь возглавлял это предприятие. Он-то и сказал Марине между прочим, что это предприятие «Эра» имеет оборонное значение. Марину тогда это так поразило. Она шла по заводу и вспоминала все, что связано было с ее отцом. В 1974 г. На майские праздники отец поехал на рыбалку. Он был заядлый рыбак. Лодку сам построил из авиационной фанеры по собственным чертежам. Поехал и пропал. Через несколько дней маме позвонили из больницы м сказали, что какой-то мужчина на острове обратил внимание на человека, все время нырявшего около своей лодки. Это и был Маринин отец. Его голова была багрового цвета. Он не совсем все понимал. В милиции сделали вывод, что на него могли напасть из-за мотора, а били тогда по голове мешком с песком, чтобы не было заметно следов от удара. Отец был в сумеречном состоянии. И тогда Г. Слуцкий, невропатолог, с которым мама работала, сказал, что у него, видимо, гематома и что нужна срочно операция. Практически, он спас отца. Так все и было. У отца начался отек мозга. Операцию делал уникальный нейрохирург, или Шиянов, или Кляйнер. Она прошла успешно. Правда, первое время он путался: на ноги он говори тапки, на тарелку – вилка… Но Марину он сразу узнал. Он восстановился полностью. Даже призы за шахматы вновь стал получать в санатории. Но это уже потом. А в августе у него началась шприцевая желтуха. Однажды отец говорил маме Марины, что он, видимо, что-то знал. Поэтому все это и произошло с ним. Но вспомнить ему так и не удалось.
В 1975г. Марина познакомилась со своим будущим мужем, который был курсантом КМУ. В 1976г. Они поженились. А в 1977г. В январе родился их сын, Андрейка. В ночь под Новый год отец что-то сказал матом. Они и не обращали на это внимания. Отец рос в такой среде, где это было нормой. Но молодой муж вдруг оскорбился и начал избивать отца, бил головой об стену и об пол. А у отца после трепанации черепа не были вставлены пластины. И прямо видно было, как пульсирует кожа. Как Михаил мог бить человека?! Тем более после такой операции головой об стену? У Марины тогда случилась истерия. Она так кричала. Позвали соседей, милицию, скорую. Встать между ними Марина не могла, она была на девятом месяце. И случайный удар мог прийтись по животу. Отец тогда сказал: «Драться можно. Но зачем же убивать?»
Марина шла по заводу, на котором работал ее отец. Ей было плохо. «А что если ее муж женился на ней, чтобы быть ближе к отцу, чтобы знать, что он вспомнит, или, чтобы не дать ему вспомнить ничего?» Конечно, Марина не только из-за этой драки так подумала. Ее муж сразу после свадьбы стал гулять от нее. Не чувствовалось никакой заинтересованности с его стороны Мариной как женщиной. Она тогда ничего не понимала, винила себя во многом. Но Марина на всю жизнь запомнила его фальшивый взгляд, фальшивый смех., когда они около кухни смеялись. Марина стояла спиной к Михаилу. И случайно обернулась. Молодой муж смеялся, а взгляд его был… такой пустой, такой далекий. Видно было, что он притворялся. Ее эта неискренность тогда так поразила. Она до сих пор помнила всю эту сцену. А теперь… все становилось понятным, если так это все объяснить. И не страсть его, и увлечения другими женщинами…
Михаил близок был к отцу по работе. Он стал ходить в море. Суда стояли на разных заводах, где бывал и Маринин отец. На заводе 30 лет Октября, например… И эпилептические припадки, которые появились у отца после травмы не сразу… ведь их можно было вызвать и препаратами. А таким образом он был отстранен от работы. И не участвовал в ходовых испытаниях. Его перевели работать на склад из-за припадков... Хотя они были очень редкие, один раз в два года примерно. Когда у отца был статус эпилептика, это было страшно!
Вдруг Марина вспомнила письмо второй жены Михаила, в котором Тоня писала, что он осведомляет, «стучит», что его подвозит до дому серая Волга ответственно комсомольского работника Дербента. (Когда через семь лет они расстались, Михаил уехал к себе в Дербент. И там женился второй раз. У них с Тоней родился сын Тимофей).
Отец брал Михаила на ходовые. «Боже, как я могла забыть? Двоюродный брат ее бывшего мужа из Баку был генерал-майор КГБ. Он потом переехал в Одессу и помог устроиться младшему брату Михаила в Киеве на крупную должность по юридической части. А сам Михаил, когда переехал в Дербент, работал внештатным сотрудником милиции. Да что тогда? А в 2002г., когда они сошлись, Михаил был осведомителем ФСБ. Он сам рассказал Марине об этом и даже предлагал себя в роли ее куратора. Марина отказалась. Это было перед самым их расставанием. Они ехали в машине по Эллингу в сторону старого моста. И вдруг Михаил проговорил:
-Марина. Ну, ты теперь все знаешь, как работают с людьми из ФСБ. Не зря же… Ты бы согласилась тоже так же сотрудничать?
Марина была слегка удивлена. Чтобы как-то сразу не отвечать, она сделала вид, что ее интересует зарплата. Хотя на самом деле она просто хотела узнать, сколько получали люди, которые иногда, можно сказать, кровь ее пили.
-И сколько платят? - неожиданно для Михаила выпалила она.
Он-то знал, что для нее зарплата никогда главной в выборе деятельности не была.
-Ну, платят немного. Здесь главное патриотические чувства…
-Угу, - патриотизм… Ну, ты знаешь, если бы это было во времена СССР, и я бы получила соответсвующее образование… кто знает… Но сейчас, когда наша страна, можно сказать колония США и Запада… Как можно работать на организацию, которая порабощает наш народ? В качестве кого? Для чего? Пить кровь у патриотов? Как и у меня это зачастую делали? Ведь очевидно, что для страны при таких обстоятельствах я мало что смогу сделать. Даже если допустить, что пользу ФСБ приносит, борьба с терроризмом, например… То я после перенесенного заболевания, не имея образования и значит мало ориентирующаяся по большому счету могу лишь быть котом в мешке. Но главное, Миша, еще и вот в чем. Я тебе рассказывала, что пытаюсь много лет понять то, что произошло в Аксарайске, пытаюсь расследовать убийства двух ученых-врачей, которые, возможно, имеют какое-то отношение к этой истории… И когда я знакомилась с Делами в судах, то там понятно было, что след ведет к кому-то из ФСБ. Во всяком случае мне так показалось.
- И кто же мог быть моим куратором? - неожиданно спросила Марина.
-Я, - спокойно ответил ее бывший муж.
-А если у твоего куратора наставник, связанный с людьми, организовавшими убийства Карпушко и Василевского? Значит они могут дать поручение, которое или поставит меня в неловкое положение или помешает мне моим попыткам в расследовании или еще хуже что-нибудь… Ну, что это? Неофициально, без предъявления мне документов работника ФСБ?! В общем, ты должен понять, что я не могу согласиться по всем этим причинам.
-Понятно.
Дальше они ехали молча.
Михаил, после того, как Марина с мамой уехали в след за сыном в Саратов (Андрея познакомили с женщиной из этого города. И они после регистрации переехали на ее родину), женился на вдове своего однокурсника. С Мариной он контактировал по телефону. Конечно, даже отчетливо видя и понимая ложь и фальшь Михаила, Марина не могла не переживать из-за их расставания. После его ухода она подошла к шкафу, где висели его вещи. Зазвучали стихи:
И вот в чем соль: скрипит же боль.
Пустой твой шкаф я открываю.
А там лишь моль, как си бимоль.
Неужто лжи… ей не хватает?
(Из стихотворения «какая ложь»).
Марина написала об их отношениях не одно стихотворение…
Не касайся меня равнодушной рукой
Не касайся меня равнодушной рукой,
Губ моих не целуй, никогда не любя.
И в мой лед, и в мой зной...береги свой покой.
Так уходит туман по - над речкой клубясь.
Не касайся меня ни слезой, ни тоской.
Мой доверчивый мир... Он давно уж не твой.
Словно тонкая ветка... И ветер такой.
Поиграл ты довольно весенней листвой.
Мне любовь помогает по жизни идти,
Не погасит ее злой навет и обман.
Все березы России мне светят в пути.
А печаль улетит, как над речкой туман.
Когда Марине было тяжело, она почему-то иногда включала какие-нибудь веселые песни… на всю громкость. Вот и сейчас она перечитывала строки своих стихов, а на мониторе ее любимая певица Екатерина Шаврина с неподдельной русской удалью пела: «Верила, верила. Верю! Верила, верила я! Но никогда не поверю, что ты разлюбишь меня…»
Однажды Михаил по пьяни рассказал ей, что ее отец оставил какие-то записи и что они якобы у него. Вроде ее отцу предлагали работать на КГБ, а он отказался. Отец давал разрешения для выхода судов с заводов. И ему, по словам Михаила, предложили какое-то судно за бугор перегнать, он отказался и рассказал все в КГБ. После чего, видимо, и было совершено на него нападение. А тех, кто со всем этим был завязан, нашли почему-то в Йемене. Это все, что сказал ей по телефону ее бывший муж. Но он был пьяный. Попробуй разберись, где тут правда. (По поводу Йемена. У Марины была тогда подружка, Лиля Максутова. Ее родственница преподавала в институте для иностранцев. как-то раз она их с Лилей пригласила на вечеринку со студентами из Йемена. Одного звали Али, а другого Хусейн. Марине Хусейн понравился. Он был посерьезнее, с какими-то утонченными чертами лица). Лиля стала учиться у них с 9 класса.Их домик стоял у самой железнодорожной насыпи за мореходкой. У них дома было так уютно. И все дрожало, когда с гулом и шумом и с гудками проносились поезда. А Марина с детства неравнодушна к ним. Поезда - это путешествия, это другие города, это встречи с новыми людьми,это здорово и интересно! Мама ее была очень веселая. Хорошо шила и Лилю научила.А у Лилиного отца было какое-то неприятное выражение лица. Он Марине почему-то не нравился. Был необщительный.. Он был политруком, и с фронта пришел без кисти руки. Когда Марина дома рассказала об этом, ее отцу это как-то не понравилось. И он начал маме рассказывать про какие-то самострелы. Марина тогда ничего об этом не знала.И вот сейчас вдруг вспомнила...
Один товарищ из обкома КПРФ, оказался бывшим работником КГБ и наставником ее мужа. Еще до того, как они сошлись, Марина приходила со своими стихами в редакцию «Астраханской правды». Этот Частнов смотрел на нее всю дорогу очень злыми глазами. И Марина не понимала, в чем дело. Ведь они не знакомы! И вдруг потом выяснилось, что он был наставником Михаила и, во всей видимости, имел отношение к заводу «30 лет Октября», что на Тридцадке. А потом в интернете она прочитала интересную деталь, что какой-то Ю. Частнов, врач, родственник его или однофамилец, работает в Доме ребенка. Если это его племянник, то это вполне интересная новость.
Однажды главный редактор «Астраханской правды» послала Марину к Анастасийцам, это секта такая, на конференцию. Что связывало ее с руководителем было непонятно. Ее вел некий психиатр Лебединский, приехавший из Буденновска. Странноватый такой антисемит, за здоровый образ жизни. Люди были какие-то хмурые, из разных организаций, разношерстные. Один профессор какого-то вуза, его фамилию узнать Марине не удалось, несколько насмешливо сказал, представляя Лебединского: «А это наш Ленин.» На конференции выступил некий В. Кляров с программой Экологических поселений из корпорации «Каспийское море», которая находилась у Сапожкова в АИСИ. Интересно, что Сапожков приютил и уволенного профессора Великатова. (Вначале Великатова после увольнения из АГМА принял на работу Теплов с ЕГФ. С его дочерью Марина работала давным-давно в школе № 32, именно она косвенно помешала работать над пьесой об Аксарайске. Хотя в этом поучаствовал и Намаев). Потом между Великатовым и Сапожковым какие-то скандалы на страницах ФиКа разгорелись.
Программу у Клярова Марина взяла. Прочитала. Ей показалось, что это полный бред. И вообще Кляров ораторствовал очень неуравновешенно, нервно и даже в конце своей речи вошел в раж и так завелся, что Марина подумала о его нездоровье. Он хвалился правительственной наградой. Прочитав внимательно все по экопоселениям, Марина поняла, что это очень опасно для людей, т.к. напоминает механизм развития будущего крепостного права. Там не были юридически оговорено право на владение землей. Все права находятся в руках руководителей секты. Людям строят дома, некоторые вполне идиотские, потом те, кто на это клюет, попадают в зависимость, можно предположить, что она может перерасти в крепостную при введении соответствующих законов. Кляров же предлагал строить дома в Астрахани, где 50 градусов жары из полистирола. Но самое неожиданное, что, когда Марина рассказала одной своей знакомой обо всем этом, та ей вдруг сообщила, что Кляров состоит на учете в психиатрии и его адрес старый, по которому он жил, находится прямо рядом с квартирой ее отца на Ползуновой. Как гром грянул среди ясного неба. Марина вдруг вспомнила одну фотографию друга отца, ей показалось, что на ней был молодой Кляров, с которым ее хотел познакомить отец, она была совсем молодой. Когда отец в 1992г. умер, дверь открыли участковый с напарником. Оба были дагестанцами. У отца были открыты глаза. А на голове была маленькая красная точка. Соседи говорили, что накануне они видели его с другом в «Корабеле» (Потом магазин переименовали в «Городок»). Они пили там пиво. Марина долго потом просила выяснить, когда Кляров стал числиться на учете в психиатрии. А вдруг это случилось в 1974г., а может, в 1992г… Однако эту информацию Марине так и не дали. Из интернета Марина узнала, что некто Костюков, участвующий в распродаже и оценке оборонных объектов, имел одно время тот же самый юридический адрес на Кировой. Но эти сведения Марина прочла очень давно. И почти ничего об этом больше не знала.
Если Марина вышла, по воле божьей, на врагов отца, которые не только изуродовали его жизнь, но и ее, то что еще добавить… А то, что Михаил сказал насчет судна, что якобы отец мог документально поспособствовать, если бы захотел, перегону его за границу… Может, это и было предложением от КГБ? А отец не поверил, что все это на благо страны и рассказал там, как было дело? И поэтому на него напали? И вообще, может, надо было не судно, как таковое, а груз? Какой? Ну, если отец и Марина наткнулись на людей, занимающихся незаконной трансплантацией, то, возможно, на судне были заспиртованные чьи-то органы в холодильных камерах? Фантазий в области предположений Марине было не занимать. А реально она ничего проверить не могла.
Вообще, когда Марина познакомилась с информацией в интернете, она поняла, что социально незащищенные люди при капитализме – это чистое золото для желающих разбогатеть и нажиться за счет слабых. Философия фашизма: выживает сильнейший. Наркоманы, одинокие, психически больные люди, те, кто вышел из тюрьмы или из колонии, люди, попавшие в трудную жизненную ситуацию… находились в зоне риска попасть в объектив, т. е. оказаться в рабстве, попасть в сомнительный реабилитационный центр или санаторий , в какую-то секту и т.д. Марина поняла, что некоторые люди из медицинских учреждений, из органов, из соцзащиты, лишенные совести и желающие заработать любым путем, видимо, находятся в сговоре с теми, кто делает бизнес на всем этот. Конечно, периодически заводились какие-то уголовные дела. Но это же капитализм. И проблема имела международный характер. К тому же доноры, как среди людей, так и среди животных нужны были для создания биороботов. Робототехника развивалась вовсю.
2007г. Астрахань.
Осенью погибло судно в Каспийском море «Камюст». Всего несколько человек спаслись. Погиб капитан, бывший однокурсник Михаила, Иван Петров. Он жил в одном и том же доме с одним коммунистом, входившим в Маринину Первичку. С Ваней они встретились в кафе на Островской, которое находилось в одном помещении с аптекой, рядом с Санэпидстанцией. Аптека принадлежала отцу Андрейкиного приятеля. Марина в то время как раз ознакомилась с Делом по убийству главного патологоанатома и начала встречаться со свидетелями. Михаил пригласил ее тогда к Ване. Тот налил им пива и пригласил к Гэбитову на День рыбака на дачу, после чего Марину сильно рвало, отекли ноги и у нее вдруг развились все признаки тереотоксикоза. (Сам Иван Петров на дачу почему-то не пришел). Ни о каком опросе свидетелей теперь речь не могла идти. Марина болела полгода. А в ноябре погиб Ваня и его судно. И она захотела расследовать обстоятельства гибели судна. Собрала документы. Выяснила, что владелец судна – азербайджанец. Но истинный владелец – британская компания. Судно застраховано. Так что владельцы не пострадали. Застраховала его какая-то военная страховая компания. Марина ездила в порт, но руководитель его ушел буквально перед ее приходом. Она еще выяснила, что перед рейсом поменялся механик, что не мало важно. Она заходила еще в один офис, откуда один мужик вообще хотел ее вытолкать. Он орал на администратора, который общался с Мариной и сообщил ей, видать, лишнюю информацию. «Вы хоть понимаете, какие тут люди задействованы», - орал он. И только то, что она не испугалась и ее умение с юмором разрешать конфликты, помогло ей. После чего давление произошло на уровне обкома. Главный редактор сообщила ей, что член обкома Усаческий, возглавляющий какую-то морскую фирму, советовал ей не лезть в это дело, т. к. здесь стоят очень большие люди. Но Марину это не остановило. Особенно после того, как в одной из статей она прочитала, что из-за шторма судно должно, по идее было держаться берега, а оно рвануло, наоборот, в море. И вот тут-то Марина и подумала: «Почему? Потому что груз должен был во что бы то ни стало доставлен в Иран? И если бы возникла опасность задержки судна, то вскрылся бы истинный груз, тогда мог быть, наверное, большой скандал и срок для капитана. Поэтому он рванул в море, а не к берегу, несмотря на шторм? Официально они везли металл. И судно было перегружено. Вот именно тогда, когда Марина глубоко познакомилась со многими документами, прочла разные статьи в газетах, ей и пришла в голову мысль, что судно могло везти заспиртованные органы в Иран в холодильных камерах, если не самих доноров. Только она тогда не связывала все это в единое целое. Но по морю это не так быстро. А вот самолет – это другое дело… когда Марина готова была работать над статьей, Михаил вдруг поставил ей ультиматум: если она напишет статью (а у них одна фамилия), то его оставят без работы и без средств к существованию. Марина в «Астраханской правде» получала всего две тысячи. Она была вынуждена прекратить работу над статьей.
2018г. Саратов
Марине так хотелось узнать правду, она просила рассказать все, как есть, но Михаил молчал. Она вспомнила свадьбу. Марина стояла нарядная, в свадебном платье, а жених опаздывал с экзамена. Тогда будущая свекровь побежала за ним в мореходку и привела его. На фотографии на Ленинской площади он стоит со счастливой Мариной с кислым выражением лица...
Марина еще раз перечитала написанное. Вспомнив про Клярова, она решила посмотреть по интернету информацию на директоров судостроительных заводов Астрахани. И к удивлению своему, обнаружила, что с двумя бывшими директорами она как-то соприкасалась, с одним совсем немного, а второго знала лично. На втором курсе Марина проходила практику во второй школе (около корпуса ЕГФ). В ее классе учился не то сын, не то внук Аптекова, который был директором завода им. Ленина. А второй директор возглавлял завод им. К.Маркса. Потом этот Школьнов стал крупным бизнесменом в Астрахани. И у Аптекова вместе с ним были совместные предприятия. Один офис был недалеко от Марининого дома по Б. Хмельницкой. Что интересно, Марина нашла фирму Школьнова рядом с домом жены Михаила на Казачьем. В 1999г., когда по три-четыре месяца задерживали зарплату, Марина после работы занималась репетиторством. И дочери Школьнова понадобился репетитор. Наташа – чудесная девочка. Она тогда училась в восьмом классе. Жена Школьнова Марине тоже очень понравилась. Сам Школьнов по выражению лица ей почему-то напомнил аксарайского Максимкина. Он держался как-то отчужденно. Может, хотел посмотреть на нее, если он имел или имеет какое-то отношение к этим событиям? Как-то раз они все вместе ужинали у них на кухне. Когда мама Наташи увидела, что Марина зимой ходит в резиновых сапогах, она отдала ей свои.
-Что-то она уже читала про завод им. К. Маркса? - подумала Марина. - Но что?..
-А… - это бывший секретарь обкома на заводе им. К. Маркса свою карьеру начинал. Потом он на завод «Тридцать лет Октября» перешел на большую должность и работал с Фоминым, директором этого завода. (Какой-то Фомин, полная тезка этого, возглавлял оборонный завод в Петербурге).
И еще… друг Михаила, который жил в одном подъезде с Сюневой, он там или работал, или практику проходил… Благодаря ему Марина открыла прокат. Женя и его сын объяснили, где кассеты продаются, что как. Но по большому счету, их действия побудили Марину открыть вторую точку, в элитном магазине на Ленинской площади, который раньше назывался «Дом обуви». Там было чудесно! Все так красиво! Музыка… Не то, что в шестнадцатом старом холодном магазине на Татарбазаре. Хотя там было ходовое место. И надо было раскручивать точку в одном месте, а не платить за аренду и налоги дважды. Но это Марина поняла потом. А когда сын Жени открыл прокат второй или третий по счету, то Марина подумала, что так и надо.
-Стоп! - вдруг пришла неожиданная мысль. - А ведь именно в «Доме обуви» соседка – продавщица, Лариса, давала ей читать газеты «Миг» и ж. «Другое мнение» с душераздирающими статьями Великатова о секретном объекте «Вега», который он воспринимал как недостаточно финансируемый правительством и представляющий опасность для астраханцев, что собственно и побудило ее передать М. Гулициной ст. Шавкунова из «Экологического вестника», чтобы Гринпис выделил деньги и чтобы не случилась радиоактивная авария, которой всех стращал Великатов.
-Если меня специально «определили» именно туда, то надо вспомнить еще поточнее, как я туда попала. В наш прокат однажды пришел некий Губернский, живущий на Ленинской площади. Он работал в судебной системе. Не от него ли я узнала о прокате?
Но этого Марина не помнила. Она только обратила внимание, что этот товарищ очень умен. И ей подумалось, что он не просто так пришел к ней в прокат. Он существенно отличался от обычных посетителей. Кажется, что после курсов повышения квалификации, что в Кольце, на Октябрьской, ее нацелила на этот магазин одна учительница. Марина пошла туда и увидела в нем небольшой прокат некого Жуковского, который вскоре он стал продавать. Марине так захотелось в этот нарядный радужный магазин. Видимо, в это время ее подставила лучшая подруга Надя, которая тоже захотела открыть прокат. Марина ей рассказала, как это сделать. Однажды она пришла в 16-ый магазин, и ее соседи, Галя из косметического отдела и Виктор-фотограф сказали, что в соседнем магазине открылся еще один прокат! Намного мощнее Марининого. Это оказался прокат Надиной племянницы Юли, у которой была хорошо налажена связь с Москвой, там жили ее родители. И соответственно кассеты были дешевле и интереснее. Марина с мамой не ожидали такого! Удар был сильный. И моральный, и финансовый. С Надей Марина года два на общалась. Поняв, что с ними она конкурировать не сможет, Марина перешла работать в магазин на Ленинскую площадь.
-Стоп! – как я могла забыть? Ведь в одном дворе с Ларисой на Кооперативной в районе Яблочковой жил Кляров!
Двор был за базарчиком. Однажды Марина пришла по новому адресу Клярова, чтобы удостовериться, знал ли он ее отца. Но того не было дома. А адрес Ларисы у нее раньше был записан.
-Что же получается? Ведь Кляров и Великатов находились под крышей Сапожкова в АИСИ.
Марина нашла видео с Кляровым в интернете. Он выглядел вполне адекватно и разговаривал очень спокойно, совсем не так, как тогда. Возможно, что в его жизни и не было никакой психушки? Судя по интернету, у Клярова были большие связи. И он не только руководил корпорацией «Каспийское море». Его называли даже гениальным изобретателем. Одна его организация как-то была связана с предпринимателем по транспортным перевозкам, который был в Марининой Первичке в Советском районе и что интересно, жил в одном доме с погибшим капитаном «Камюста» Ваней Петровым. У Клярова были контакты в странах Африки, в Египте…
-Ну, вот, а я думала, что серьезный документ не могли дать мне. А получается, что если Кляров тоже компрометирован психиатрией, то он очень удобная ширма. В случае чего можно сказать, что он больной человек. А возможно, он специально подставился под психушку, чтобы…
Одни вопросы… И некого спросить.
Но похоже, что все-таки Великатов с чьей-то подачи это все печатал. Может, он документ дал ей случайно? А в нем говорится о кем-то тщательно спланированной в будущем радиоактивной аварии в Аксарайске. И полно всяких фамилий людей, занимающих важные должности. Может, поэтому меня хотели испугать, чтобы я отдала в органы этот документ? Тем более, что в 2008 г. «Держава» писала, что Великатова нашли в ванной с черепно-мозговой травмой. И был разговор, что на него напали на улице, но ему удалось добраться до дома. А потом он умер. А раньше на страницах астраханских газет он неоднократно писал, что Сапожков ему угрожал. Один раз его престарелую мать задержали на несколько часов по какому-то поводу в милиции, и она после этого сильно заболела. В общем, понятно было, что Великатов стал по каким-то причинам неугоден.
(Однажды Марина смотрела информацию в интернете о руководителе своей родственницы. И увидела, что в одной с ним московской организации по контролю за радиоактивными объектами был однофамилец или родственник Сапожкова. Дело в том, что у них совпада ли фамилия и отчество).
2009г. Астрахань.
Марина понимала, что если она узнает, кто завел на Великатова дело по хранению им стронция в сейфе в его кабинете в АГМА и кто замял, то может появиться возможность узнать, кто стоял за этим человеком. Она решила сходить в Роспотребнадзор и узнать это. Взяла письма в Союзе писателей. (Одно из этих писем касалось Нади. Она хотела узнать, было ли превышение ПДК по дихлоэтану, который появляется при производстве пластмассовых изделий именно за тот год, в который заболела Надя. Ей уже отвечали, но как-то расплывчато, обтекаемо и вообще не по теме и не за тот год. У Марины было предположение, что у Нади было токсическое поражение сердца, т.к. она заболела после того, как неделю работала на несправном станке).
2 апреля 2009г. Марина вышла с собакой и пошла на перекресток Боевой и Ахшарумовой, к строящемуся Алимпику. Она стояла и ждала, когда зажжется зеленый свет. В это время с противоположной стороны, со стороны мусорки, что недалеко от поликлиники №6, к ней бросился большой пушистый пес. Марина назвала его почему-то Толиком. Он недели две жил в их подъезде, и она его кормила. Толик подбежал и встал на задние лапы. Он был большой. Его лапы доставали до самых ее плеч. Такой ласковый и добрый! Марина погладила его, а потом пошла со своей собакой на ту сторону, к Алимпику. Они повернули налево от поликлиники. Марина обернулась, и увидела, что Толик все еще у ее дома и почему-то уткнулся себе в живот. Минут через пять она снова посмотрела, где Толик… Он лежал недалеко от них. Она подошла к нему. Видно было, что он умирает. Марина в ужасе вдруг увидела большую оранжевую иглу где-то чуть ниже его ребер. Недели за две в газетах появилась информация, что собак отстреливают иглами с ядом типа кураре, вызывающего паралич дыхания. Марина нашла какой-то целлофан и вытащила эту иглу. Она очень расстроилась, т.к. полюбила эту пушистую и ласковую собаку. Марина хотела вызвать машину с организации по уборке мусора. Здесь же, на Трусово, работали и те, кто отстреливал собак. Она хотела выяснить, с этой организации выстрелили в Толика или нет. Но сотовый забыла. И пришлось идти домой. Ее не было где-то полчаса. Еще минут через пятнадцать приехала машина, на которой работал мужчина, производивший отстрел. Он сказал, что отстрел сегодня не производил. И они пошли туда, где должна была лежать собака. Марина хотела отдать ее на экспертизу. Но… ее там не было. Работник со службы утилизации удивленно посмотрел на Марину:
-Может, вам показалось? И она убежала?
-У меня игла дома лежит. Толик не в том состоянии был, чтобы убежать. Потом он живет в нашем подъезде недели две. Значит ваше предположение можно будет проверить. Марина долго не могла прийти в себя от случившегося. Ей было безумно жалко ласкового, пушистого, милого Толика. Она понимала, что это неслучайно все. Ведь именно сегодня Марина собралась идти насчет Великатова.
-Зачем понадобилось стрелять в собаку? Напугать меня?
Она поминутно восстановила в памяти все то, что случилось, представила всю картину произошедшего. Марина вспомнила, где она стояла, где Толик. Получалось, что в Толика стреляли со стороны ее дома.
-Откуда? Из какой квартиры? Ясно было, что стрелок находился в их последнем подъезде. Но где? И кто?
Получалось, что выстрелить в него могли, когда он случайно подбежал к ней с другой стороны улицы. Если бы стреляли, когда он был на той стороне или с проезжающей машины, то он так резво бы не подбежал. И игла не была в под ребром., а где-то в спине, где-то сзади, а не внутри. Именно животом к ее дому он и стоял, когда она его гладила.
-А ведь он подбежал случайно… Ее собака была на с другой стороны от нее. Значит стреляли не в него, а в нее? - Я же шла, чтобы пролить свет на историю с Великатовым. Может, Толик меня подвинул? И поэтому игла не попала мне ниже кожаной куртки в бедро, а попала ему почти в живот? – размышляла Марина.
- А ведь никто бы и не удивился, если что… ведь у меня часто бывают на нервной почве из-за спазма проблемы с дыханием. Бедный Толик! Получается, что он меня спас!
Марине стало страшно. Этот случай надолго отбил у нее охоту идти узнавать что-то насчет Великатова. Однако на Трусово она съездила, показала иглу. Ей сказали, что иглы их компания закупает в Ростове-на-Дону в фирме «Вектор» и что в этот день отстрела в Жилгородке не было.
Через некоторое время Марина решила посоветоваться с частным детективом. Нашла на Коммунистической некого Пашина. И тот встретился с ней в районе мясокомбината, на Ереванской. Она рассказала ему все, что считала нужным. Просила узнать что-то насчет некоторых однофамильцев или родственников. Кто с кем был знаком. Но Пашин не захотел помочь ей.
-Вот если вам надо организовать слежку.
Но слежка ей была ни к чему.
Однако он посоветовал ей обратиться в милицию и отдать эту иглу на экспертизу.
-А зачем? Вы думаете, там еще что-то содержится? Через столько дней?
-Ну, все равно, лучше зафиксируйте.
Участковый и его напарник были совсем молодые ребята. Когда она вытряхала из нескольких пакетов иглу, они с интересом смотрели: появиться ли эта игла. Улыбнулись, спрашивая, почему она собаку назвала Толиком. Однако вопросы они задали по существу. Марина не обратила внимания на некоторые детали.
-На той стороне Боевой кто-то еще был?
Марина задумалась.
-Да! Был! Когда я вынула иглу и стояла с ней в оцепенении, из-за угла со стороны Ахшарумовой, вышли двое мужчин с собаками охотничьми вроде. Собаки были пятнистые, черно-белые. Я им показываю на Толика и на иглу и говорю: «Что это?» А они сказали: «Так отстреливают собак». Лица у них были такие… очень серьезные, видно, что не из милиции, а из другой организации.
-А еще кто-то был?
-Да. Еще мужчина там копал. Он прогал между забором и землей закрывал.
Когда она это проговорила, то Марина вдруг поняла, кто мог убрать собаку. И ей показалось, что участковый тоже это понял.
-Так, мы эту иглу на экспертизу заберем.
На том и расстались. Дело не завили, так как не было состава преступления. Так ей ответили в письме. А еще через некоторое время в маршрутке ей встретился участковый, и он сказал ей, что эта игла не фирмы «Вектор», из которой производила закупку организация по утилизации на Трусово.
2010-2012г.. Саратов.
В астраханских новостях Марина прочитала, что в доме,где она жила, произошло убийство.Какой-то газпромовский друг убил С.Фроловского из последнего поъезда якобы из-за того,что Стас украл у него сотовый. За это предполагаемому преступнику дали 14 лет. Стас жил на втором этаже. У них всегда был шалман. Сколько раз Марина видела пьяными друзе Стаса и его самого. В квартире было часто полно народа.
-Минутку! Ведь его лоджия выходила на торец их дома. А значит перекресток, где Марина стояла со своей собакой,хорошо оттуда просматривался... Она позвонила в Астрахань соседям. Ей сказала, что сожительница Стаса тоже погибла: обварилась кипятком. Может, вовсе и не виноват тот человек, которого посадили?
2018г. Саратов. Весна.
Кругом цвела весна! По всему городу распускалась сирень. И молодые светло-зеленые листочки на деревьях так радовали Марину. Мимо цветущих деревьев, усыпанных белоснежными и розовыми цветами, вообще невозможно было отвести глаз. На зеленых лужайках газонов появились веселые пушистые одуванчики. Ярко светило солнце в чистой майской синеве. Когда Марина шла по Саратову и любовалась молодой зеленью, цветами, весной, весь негатив куда-то отступал и таял.
Но в Саратове ее детектив никуда не пропал. Он продолжался, правда несколько в другом ключе. В Саратове Марина на столкнулась с русско-немецким вопросом. (Об этом она подробно написала в отрывке «Самолет»). Она вообще никогда не могла равнодушно смотреть на то, что творится в стране. Часто участвовала в соцсетях в обсуждениях, писала гражданственные стихотворения, спорила, доказывала, приводила аргументы. Иногда ее просто оскорбляли. Часто провоцировали на то, чтобы она сорвалась и задела чьи-то национальные чувства. Но Марина никогда не велась на ругань, хотя дома она, не выдерживая почти каждодневное напряжение, срывала свое раздражение на близких. Защищая интересы прежде всего русских людей, Марина в своих статьях писала очень взвешенно и корректно по отношениям к людям других национальностей. А на оскорбления отвечала очень вежливо и просто, без всякой злобы. Иногда посылала в обсуждения, например, вот такое стихотворение:
В этом бессилье гремучая сила
В этом бессилье гремучая сила!
Зреет и ширится гневный протест.
Память с потомками заговорила
Мужеством крепости города Брест.
Души исплеваны ложью коварной.
Наша разруха - тяжелым свинцом.
Только в сраженьях былых легендарных
Свет от медалей далеких отцов.
Это не слезы старушек у церкви.
Это шквал ветра с дождем проливным.
Слава России горит и не меркнет
В наших солдатах под ветром сквозным.
Это идут по дорогам разбитым
Русский, татарин, еврей и казах,
Все, в ком душа и любовь не убиты,
Все, кто забыл и про боль, и про страх.
НАТО в Ульяновске! Сердце набатом!!!
Вспомним героев отвагу и честь,
Как защищали Россию мы свято,
Насмерть стояли под городом Брест.
Или вот такое:
Астраханская земля
Степь моя узкоглазая!
Приняла тебя сразу я…
Ты с восточными лицами
Будешь в поезде сниться мне.
И лесная красавица,
И береза мне нравится,
Брежу русскими нравами,
Шелковистыми травами…
Только станции светятся,
Только крест с полумесяцем.
Ашулук, Хошеутово…
Малыши необутые.
Мне песок жаркий стелется,
Что родная метелица,
Ах, земля Астраханская,
Сторона атаманская,
Вечно ссыльная, пыльная!
Ты народами сильная!
Столько лет вместе пройдено!
Мы – семья! Мы есть Родина!
И ее ругателям сказать ей в ответ было нечего.
Соцсети для нее почти не были развлечением. Они были ее маленьким идеологическим фронтом, впрочем, как и для многих ее единомышленников. Находила песни, бардовские и хоровые, разные, которые поддерживали дух и объдиняли своей мощной энергетикой всех, кто переживал за страну и хотел, чтобы соотечественникам жилось лучше. Посылала друзьям ссылки о раззоренных полях и русских деревнях по всей стране, о разрушенных заводах и фабриках, о том, как уничтожают культуру, образование, науку, здравоохранение, о бедственном материальном положении народа. Она не могла молчать! Именно о неразрывной связи ее личной боли с чем-то высоким, общественным и сказал в рецензии к ее стихотворению на сайте «Проза.ру» один саратовский поэт :
Ирина Хорошие стихи. Ощущается неразрывность личной судьбы и судьбы страны. С уважением Игорь
Когда поля охватят душу
Когда поля охватят душу
И мост виднеется вдали,
Шепчу себе, что я не струшу.
А над полями... журавли.
А над полями в небе синем,
В бездонном небе журавли.
О сколько же тебя, Россия,
Пытали яростно и жгли!
Но молодой травой вставала
И радугой в сердцах цвела,
И на борьбу благославляла,
И за детей на бой вела.
А я бессовестно устала.
Вдруг слышу отклик журавля:
"Нельзя сдаваться!" - Снова встала -
И все гляжу в твои поля.
Поля в просторе неоглядном
И боль... с тревогой пополам.
И на ветру я беспощадном
Хочу лишь чуточку тепла.
И утром ранним - лучик света!
И слово доброе легло
Мне в сердце, словно радость лета,
Таким далеким, но теплом.
У Марины ярко проявилось в творчестве искусство сатирика. Она написала немало политических фельетонов. И публиковала их и в «Астраханской правде», и в Саратове на сайте КПРФ «Голос совести». Раньше у нее больше проявлялся искрометный юмор в ее миниатюрах, которые публиковались на страницах астраханских газет. Ее друзья хохотали от него до упаду. Очень многие писатели говорили Марине, что ее юмор им нравится больше всего. Но при виде всего того, что творится в России, юмор куда-то уходил, а появлялась гражданственная сатира, о которой в интернете говорили, что она якобы раскачивает лодку и на руку врагам России. Но молчать и не говорить правду о пороках общества – это был неверный путь. Так считали многие. Как же бороться со всем этим злом, если его не обозначать ?
Часто Марине говорили, и родственники, и знакомые, старые и новые:
-Зачем ты тащишь на себе весь этот негатив? Зачем? Смотри, как хорошо просто жить и радоваться… Забудь то, что было.
Марина понимала, что этого делать нельзя. Борьба и поиски информации, ее литературная работа – это было то, что могло помочь справиться с ситуацией. Кроме того, она отчетливо понимала, что ее личные враги, которые испоганили жизнь ее отцу, ей самой и ее родственникам это не только ее враги, но и враги ее Родины.
2017г. Октябрь.
Осенью она как-то скинула на ленту «Одноклассников» много ссылок, из которых людям становилось ясно, что очень многие крупные руководящие должности в их стране занимают люди немецкой национальности. После этого у нее перестал работать компьютер. Октябрьским днем Марина ждала внучку из школы. Она сидела на скамейке, а за лавочкой была спортивная площадка. Вдруг она почувствовала сильнейший удар футбольным мячом прямо в лицо, прямо наотмашь. Марина покачнулась, но удержалась и не упала назад. Голова гудела. Она оторопела буквально и не двигалась. К ней подошел как ни в чем не бывало небольшой мальчик с кислым выражением лица и как-то заученно извинился. Объяснил, что отбил мяч на площадку. Марина как-то в механическом режиме его прослушала и ничего не ответила. Она посмотрела назад. Лавочка стояла на довольно большом возвышении, примерно с метр. Если бы удар был чуть сильнее, Марина могла упасть на неровный бугор цемента с приличной высоты прямо спиной или шеей. Потом они медленно пошли с внучкой домой. Марину слегка подташнивало, и голова была, как шар.
2017г. Декабрь.
В декабре у Марины появилась возможность поехать, наконец в Астрахань. Она мечтала о том, чтобы повидаться с родными, с друзьями, постоять на 17-ой пристани, побродить по дорогим улицам любимого города, с которым связано столько воспоминаний! Сестра, которая была больна, теперь жила в Астрахани. Она переехала туда из Твери. Но что-то останавливало Марину. Она все никак не могла решиться и волновалась за родных и за дом. Она оказалась права, что не поехала.
19 декабря Марина пошла на почту. Вдруг ей позвонила соседка и сказала, что в Марининой квартире прорвало батарею, что кипяток хлещет, все в пару и бабушка бегает по коридору и зовет на помощь, собаку вывел ее сын и держит ее на поводке, что сантехников она вызвала. Марина прибежала, одела потеплее маму в коридоре, усадила ее и принялась с соседкой вычерпывать воду. Практически вся квартира была в воде по щиколотку. А ведь у нее был какой-то непонятный документ о «Веге» и другие записи, нужные газетные вырезки… В квартире некоторое время были чужие люди. Если бы она была в этот момент в Астрахани, неизвестно, чем бы это все закончилось. Хорошо, что мама находилась в ванной. И в этот день внучка была у себя дома. Кровать мамина стояла совсем недалеко от батареи. Она была вся мокрая. Кипяток с силой бил в потолок. Внучка часто сидела за компьютером, который тоже был совсем рядом и мог быть включен, впрочем, как и телевизор, который тоже совсем мокрый был. Марина несколько часов выливала ведрами воду. Намок их семейный фотоальбом. Каждую фотографию Марина ставила отдельно для того, чтобы они нормально высохли. Были в воде многие книги и вещи. Пришлось платить деньги нижним жильцам, хотя Марининой вины в потопе не было.
Сантехник потом сказал, что у него в практике были два подобных случая. Обоих жителей, где прорвало батарею, увезли с сильнейшими ожогами. Один провод, который соединял коробку цифрового телевидения, пропал. Потом Марина вспомнила, что в августе у нее был мастер по ремонту компьютера, и он зачем-то полез крутить нижний кран (вернее ,это был вентиль, чтобы регулировать температуру в квартире, если слишком жарко), его потом и вырвало вместе с краном. После ухода мастера, Марина увидела под батареей маленькую черную штучку с резьбой. Она ее выкинула. Это, видимо, была необходимая прокладка. У Марины в то время были большие проблемы, поэтому она забыла, что компьютерный мастер сказал ей поменять краны. Но в Управляющей компании ей объяснили, что если бы это произошло из-за действий компьютерного мастера, то выбило бы раньше. Тогда Марина подумала, что, может, кто-то заходил в их квартиру накануне и открутил все посильнее, пока Марины не было дома, а мама спала? Тем более, что была авария у них во дворе. Воду отключали на некоторое время. А потом была резкая ее подача. Приходил сосед снизу и намекал на гидроудар. Но это был блеф, если верить управляющему.
2018г. Март.
А в марте, когда Марина собралась выяснять, почему нет уникальных книг В.И. Надеждина и Л.В. Кострюковой (Виненко) по русско-немецкому вопросу в интернете, они с мамой неожиданно почти одновременно заболели тяжеленным вирусом с трехнедельным коклюшным кашлем, от которого буквально выворачивало наизнанку, и с очень длительной температурой 39 градусов. Они вообще так тяжело и долго не болели за всю свою жизнь. Пришлось даже спиртом натираться, чтобы температура упала. Марина еле живая ухаживала за мамой. Каждые пять минут ей что-то подавала: или лекарство, или чай с лимоном, или холодную тряпку на лоб, или грелку. Приходилось с высокой температурой ходить в магазин, покупать продукты, выходить еще с собакой, что-то готовить, кормить маму, советоваться с врачами по поводу лечения. Ей часто становилось плохо. И она в изнеможении валилась на диван. Но надо было снова вставать и помогать маме. А каково было ей? В 91 год переносить такое тяжелое заболевание? В регистратуре поликлиники ее все время пытались отфутболить в частный медицинский центр, к которому теперь они стали относиться. Если бы ее подруга Валя не прислала ей деньги из Астрахани, на которые Марина покупала дорогие лекарства и продукты, они могли просто погибнуть. Сын был в отъезде. А все родные и знакомые, которые могли им помочь, остались в Астрахани. Правда, и в Саратове Марине иногда давали соседи деньги взаймы. И одна приятельница даже сказала ей, что напрасно Марина не попросила ее о помощи, что она надела бы маску и обязательно пришла. Мир не без добрых людей.
2018г. Саратов. Май.
После всего этого, Марина еще отчетливее понимала, что не писать – это неверное решение. (Случайностью ли это было все? Или это были попытки вывести ее из строя? Можно ли было говорить об организации несчастных случаев, Марина не знала. Но она читала, в каком-то детективе, что такой отдел есть).
И она писала: и стихи, и прозу, и свою «Аксарайскую повесть», урывками и отрывками, детские добрые светлые сказки, статьи о любимых писателях и поэтах и сатирические произведения, в которые Марина вмещала все свое страстное и горячее желание лучшей жизни для всех.
Прорыв
В окруженье быть так сложно,
Возле речки хмурый лес.
Жить, конечно, тоже можно,
Но так холодно мне здесь.
То вдруг ливень злой навстречу...
Вряд ли он меня поймет,
А то синий, звездный вечер
Лаской боль мою уймет,
То хорек мне в душу плюнет,
То ощерится змея,
То вдруг теплый ветер дунет,
Надо мною посмеясь.
Я сама бы посмеялась,
Но по камням - босиком.
Отдохнуть бы только малость,
Дни и ночи все пешком!
И шагаю в окруженье...
А берез так мало здесь.
Зайцев тихое броженье,
Сосны - прямо до небес!
Только зайцы, только лисы...
Волки пробуют на вкус.
Не уйти мне за кулисы.
Знаю точно, что прорвусь!
Конечно, Марина понимала, что люди, ее окружающие, и в Астрахани, и в Саратове, никакие ни лисы, ни тем более волки. Хотя зайцев, конечно, было много. Но как им не быть? Это означало подвергать себя опасности. Люди же не хотели попасть в такую же историю. Хотя бывало обидно. Было похоже, что с Мариной иногда работали, если можно так сказать. На второй Астрахани она видела, как не хотелось директору школы ее ругать, как он переживал! Она видела это! Как завуч, которая неожиданно велела принести на проверку тетради, в которых она забыла проверить грамматические задания, не поднялась к ней в класс и не забрала. А ведь могла бы! Марина за 15 минут их быстро проверила и отнесла. Она даже написала доброе стихотворение тогда, посвященное осведомителям. Она верила во все лучшее, что есть в каждом человеке! Она верила, что будет еще радостная и светлая пора у всех. И другие честные люди писали, и не только писали, но и действовали! И тоже верили, что добро победит, что большинство хочет победы справедливости, правды и совести. В это и нужно всем верить. Несмотря ни на что!
Марина часто вспоминала начало своей статьи, посвященной ею любимому писателю-сатирику Салтыкову-Щедрину. Она называлась «О! как любил он, ненавидя!», там были стихи Н. Некрасова: «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть». Почему она часто перечитывала эту статью? Потому что ей было так близко и понятно это! Особенно, где говорилось, что почти каждодневная борьба со злом держит в мучительном напряжении и изматывает силы. Часто после нападок и даже унижений со стороны родных, да и не только родных, она все перечитывала слова доктора филологических наук Ю.В. Лебедева. И ей немного становилось легче. Она как-то острее ощущала, что не зря ищет и пишет. Столько лет ищет… Вот эти слова Лебедева: «… высокая сатира возникает лишь на историческом взломе национальной литературы: требуется мощная энергия самоутверждения, стойкая вера в идеал, чтобы удержать напряженную энергию отрицания». Лебедев считает, что «трудность сатиры драматично по своей внутренней природе. Это искусство небезобидное и опасное для самого художника: писатель-сатирик имеет дело с общественным злом, с человеческими пороками, которые держат в мучительном напряжении, утомлении и изматывают его духовные силы. Лишь очень стойкий и сильный человек может, не утратить веры в жизнь, в ее красоту, добро и правду».
А с экрана Марине широко улыбалась Екатерина Шаврина. С неиссякаемой русской удалью она пела ее любимую : «Верила, верила, верю…»
Ирина Рассказова