Ганимед, ржавый запасной челнок Европейского Космического Агентства, берет курс на ледяной карлик Солнечной системы Плутон и его спутник Харон. Из сопел челнока вырываются огненные струи; они, сопла, модифицированы так, чтобы солнечный парус был постоянно направлен в сторону Солнца и непрерывно ловил кванты света для суперфотонного двигателя.
В кабине: полная тишина. Корабельный компьютер записывает данные трех астронавтов, которые вот уже шесть лет, три недели и четыре дня находятся в замороженном состоянии.
Озноб охватывает Тасуко Аменоса при пробуждении. Сквозь плексиглас крышки она видит размытые очертания криокамеры, всё в тумане словно после клинической смерти. Медицинские системы жизнеобеспечения, мигающие синими огоньками, были запрограммированы поддерживать температуру её тела в 36 градусов по Цельсию. Она вспоминает, как заснула на орбите Земли, глубокий анабиоз при минус 50 градусах Цельсия над лунным ландшафтом Европы, над кратерами ядерных бомб, оставшимися после азиатской Экономической войны.
Завернутая в термоодеяло и пристегнутая ремнями в невесомости корабельной столовой, она мучается, пытаясь поймать палочками сферические капли космического питания, которые плавают перед её лицом.
«Скажите Вендаллу, чтобы в следующий раз он приготовил китайскую крысу».
Пилот Эвандер Керозан удостоил её коротким взглядом и принялся за свою порцию. Аарон Вендалл, навигатор, высунул голову.
«Похоже на космический психоз».
«Сбои в работе её анабиозной камеры. На протяжении всего времени полета она была в летаргическом сне».
Ледяная пустыня тянется с востока на запад, с севера на юг и дальше, в бесконечность, освещаемую одинокой звездой. Покрытая метановым снегом местность состоит из разбросанных холмов, неуловимо складывающих в цепочки, которые в небе, лишенном атмосферы, кажутся спинами динозавров. Между Хароном и крохотным Солнцем мерцает светящаяся точка.
Дюзы челнока поворачиваются и отправляют Ганимед в зону посадки, отмеченную корабельным компьютером красным цветом. Вендалл в отчаянии просматривает банки данных в поисках решения.
«Объект на траектории?»
«Даже в Сахаре жизни больше, чем на этой планете», - Эвандер оглядывается в поисках Тасуко. Её нет.
«Где капитан?»
В шлюзовой камере Тасуко втискивается в синий скафандр. Он ей не подходит. Она выбирается из штанов, открывая крепкие бедра, и тут же слышит голос Вендалла в шлемофоне.
«У нас проблема».
«Я уже знаю».
«Системы не распознают место».
«Данные зондов, отправленных НАСА...»
«Только снег», - говорит Эвандер.
«Ну, тогда встретимся со снежным человеком».
«Будьте осторожны. Кислорода хватит на один час».
Она примеривает скафандр Вендалла. Магнитные застежки защёлкиваются, подача кислорода включается.
Аппарель опускается. Инъекции успокоительного едва ли уменьшают пульс Тасуко. Вечная ночь будит воспоминания о ядерной зиме в Ной-Мюнхене, о чёрном снеге вперемешку с сажей на продовольственном рынке, о гнилом рисе и подделках русских винтовок в южно-азиатском квартале.
В июле 1969 человек сделал маленький шаг, ступив на поверхность Луны. В октябре 2386 она, астронавт из школы для детей с ограниченными возможностями в Грюнвальде, делает свой большой шаг. Её задача обнаружить источник воды с помощью кибернетического захвата экзоскелета, найти подземную реку из Н2О, в которой делятся примитивные клетки...
Ландшафт меняется как по мановению волшебной палочки.
Тасуко задыхается. Кислород! Как долго она здесь?
Минус 230 градусов по Цельсию! Она вздрагивает, чувствуя, что как будто ток пронизывает её. В скафандре утечка!
Радиоконтакта с челноком нет, он исчез, проглочен ледяным гневом мёртвого ландшафта.
Тасуко активирует системы безопасности своего экзоскелета. Не работает. Она стонет. Одна на Плутоне, во враждебном окружении на самом краю Солнечной системы.
Лёд под её ногами вдруг ломается. Она кричит.
В этой пустоте крики о помощи так же бессмысленны, как пусты шорохи биологических стен. Щупальца тянутся к астронавту, проверяют мозг на наличие перинатальных матриц.
Космический корабль, который до этого момента маскировался под часть ландшафта, стартует.
Геометрические структуры, математические храмы внеземной квантовой механики, выделяются в потоке иного бинарного кода, который изливается из консолей кабины в необозримые дали вселенной.
В радужке Тасуко отражается история, интеллект универсального Юного Коллективного Подсознательного. С помощи своих нейронов она превращает этот алгоритм в электронное божество неизвестной расы в центре Млечного Пути. Превращает в... Одноклеточные... Медузы... Млекопитающие, ползающие по земле и стремящиеся к развитию, что заложено глубоко в их генах.
Миллионы лет спустя на расстоянии в шесть триллионов световых лет от Земли расцветает высокотехнологичная цивилизация. Сложные механические конструкции заменяют душу кракеноподобных существ.
Звезды проходят триллионы эонов, сменяя цикл за циклом. Механические конструкции образуют базу для ещё более сложных искусственных существ. Результат: Эпигенетическая эволюция.
Тасуко умирает. Скачок мыслей в чужеродном сне убивает её душу, пропитывает оболочку её головного мозга такими достижениями науки, которые лежат за пределами человеческого понимания.
Двести миллионов лет путешествовало её тело.
На горизонте сияет планета без солнца и природы, освещаемая мегалополисом, чья гигантская, космическая и, прежде всего, человеческая архитектура высится во Вселенной...
(2018)
Ссылка на оригинал произведения:
https://www.e-stories.de/view-kurzgeschichten.phtml?42982