- Да, я Бог,- говорил я людям, - Божье воплощение в человеке.
Я ходил по воде, платил за них налог, воскрешал безбожников мертвецов, доказывая - Да, я Бог.
Я гнал их бичом из Храма Божьего, торгашей, устроивших свое влачение торгуя от имени Бога.
Я возращал светом зрение и учил слову Божьему.
Я уходил в пустыню и искушался Дьяволом.
Нёс заповеди Отца своего.
Но один из них поцеловал меня, как целуют друзей при встречи, и вот я перед ним.
- Говорят ты Бог и твои уста глаголят слово Божье? - он восседал на куче цветных подушек потирая старую рану.
Пахло травами, Прокуратор явно снисходил в приподнятом настроении.
В руках рубиновым стеклом мерцал узкий бокал.
Охрана улыбчиво смотрела на меня, поросшего густым ворохом волос, из которых, как сквозь завесу дыма я разглядывал его античные черты.
Я устало выдохнул.
- Больной я, помешанный, хожу по земле святой, что говорю не ведаю, - я сощурился и ждал кнута.
Но у Прокуратора сегодня было отличное настроение, он готовился стать отцом, отцом от той кто ему искренне верна.
- Я так и подумал что убогий...Иди отсюда, вдруг ты буйный.
- Да нет я миролюбивый...
- Рубец ныть перестал, иди отсюда, я сказал, устроил тут проповедню, еще раз увижу кнута получишь, иди с Богом, - он привстал на локтях и я понял что лучше уйти.
И я ушел, выжил и ушел.
А потом исчез.