Пенную волну паники прибило к уголкам губ, окислив горло желудочным соком, когда я стоял на крыше высотного дома, выросшего на голодной реке, и смотрел, как каждый звонкий всплеск по кирпичику обгладывал фундамент.
Здание медленно кренилось к воде, намереваясь раствориться шипучим облаком на ее морщинистом языке. Дом со свистом дышал ветром сквозь безоконные поры и гудел в агонии стальными лестничными пролетами, слабо привинченными болтами к стенам. Лифт не внушал доверия – его инсультная улыбка механических створок напоминала халатную насмешку.
Я видел перед собой единственный путь спасения – фасад, облепленный ступенями, на подобии тех, что осыпаются древностью инков. Запоздалая весна в ребяческой манере раскидала по ним облизанные холодным солнцем леденцы, ступив на которые даже самым уверенным шагом, рискуешь заскользить в головокружительном спуске.
Так я застрял в петле сновидения, не решаясь нырнуть в пробуждающую пропасть.
18:4:18