Запас прочности

Рита Форд
Сегодня 9 мая две тысячи восемнадцатого года. Я вспоминаю, думаю, анализирую.
 
В мирное время десятилетнему мальчику никто никогда не доверит одному пасти огромное стадо овец. Это совсем непростое дело. В 1941 -ом году моему отцу было десять лет, и он пас деревенское стадо овец, справился, смог.

В мирное время женщина-конюх – это редкость. Эта работа, скорей, по плечу мужчине. Моя бабушка во время войны была конюхом. Она справилась, смогла и даже сумела в то тяжкое время полюбить лошадей на всю оставшуюся жизнь. Сила духа… Она проявляется по-разному и порой так.

Мой дедушка, татарин по национальности, родился и жил в деревне, поэтому он не знал русского языка. Когда его забрали на войну, как он обходился там без знания русского языка? Я не могу этого представить. Он погиб под Москвой. Как бы было хорошо, если бы он вернулся с войны… Я знаю мы бы с ним сумели общаться, ведь моя бабушка тоже не говорила по-русски, а я не говорила по-татарски, но мы всегда каким-то волшебным образом понимали друг друга. Бабушка-татарка уберегла в войну шестерых детей. Вот она сила духа. Она дожила до той поры, когда у её детей появились свои дети, у которых в свою очередь родились свои, и в результате цифра выращенных и вынянченных ею детей, внуков, правнуков и праправнуков перевалило за пятьдесят. Она любила каждое дитя в её роду. Она была истинной женщиной. Когда мне было лет шестнадцать, однажды она показала мне детское платьице, она хранила его, как милую сердцу драгоценность. Это было моё платьице, которое я носила, когда мне было один годик. А ведь у неё было, как я упомянула уже, более пятидесяти детей, внуков, правнуков и праправнуков вместе взятых.

Мой русский дедушка с самым русским именем на свете – Ваня был, судя по фотографиям, где он был молод, высоким и красивым парнем. Он вернулся с войны живым, оставшись хромым. Никогда ничего не рассказывал мне о войне, не хотел, наверное, ничего вспоминать.

Я всех их помню, люблю и благодарю за то, что всё пережили, не сломались.

Наверное, человеку многое дано, большой запас прочности, и это выясняется-проявляется, как правило, в лихую годину. Когда передо мной такие примеры моих ближайших родственников, то в это легко верится. Только я хочу, чтобы не было никаких лихих годин у людей, никаких жизненных испытаний в военных условиях, никакого лихолетья, никаких войн. Нигде. Никогда.

Луизиана, США
2018