Один и тот же сон мучил меня уже долгое время: завод, я в нем один, передо мной длинный коридор, а за ним нечто такое, что заставляет испытывать страх, стоять как вкопанный на месте и просто ждать, когда все само собой закончится.
Я отказывался следовать дальше, этим жутким коридором в главный машинный цех, но, похоже, это был единственный способ избавиться от преследующего меня кошмара, тем более что он начал просачиваться в мою жизнь.
Все начиналось с завода, в котором не было никого, одни только бездушные машины, молчаливые и пугающие. За большими грязными окнами царила ночь, но сам завод был хорошо освещен, никакого мрака, никаких играющих воображением теней, лишь свет и густая тишина с примесью тревоги. Все из-за них, проклятых железок, замышляющих что-то нехорошее. Это их обманчивое внешнее спокойствие, будто им на все плевать, так вот – это неправда. Они жаждут освобождения, всем своим машинным существом, каждой своей деталью. А еще мести - при любом удобном случае она вдруг запустится и раздробит тебе кости, вкусив крови и мяса.
Я шагал вдоль рабочих линий, по обе стороны от меня тянулись пустые конвейерные ленты. Над головой весели трубы, расползались как корни, охватывая целый завод. Массивные шестерни и валы выглядывали из помятых корпусов неизвестных мне устройств. А в глубине цеха стояли они – огромные гидравлические прессы с разинутыми пастями. Гигантские механизированные монстры, созданные для грубой работы.
Тишина прервалась внезапным оглушающим гулом, десятки машин по всему заводу начали свою работу - вращать, сжимать, разрезать…
Я раскрыл глаза.
Часы показывали ровно два ночи.
Я опустил ноги на пол, посидел немного, пришел в себя, а затем отправился в ванную и умыл лицо, избавляясь от остатков тревожного сна.
С тех пор начали происходить странные вещи. Я чувствовал изменения внутри себя, появилась какая-то тяжесть и скованность, а еще неприятный металлический привкус во рту, от которого невозможно было избавиться.
Следующей ночью я снова оказался на заводе. Монстроподобные машины, как и прежде, стояли молча, неподвижно... Это напрягало - они не должны стоять! Они обязаны работать, выполнять то, для чего созданы, исправно и постоянно. У них не должно быть времени на какие-то свои размышления. Ни к чему хорошему это не приведет.
Наваждение продолжалось.
Каждая ночь удваивала мой кошмар.
Я очнулся от сна и тут же вскочил с кровати, сердце бешено застучало, в глазах потемнело. Я вытянул перед собой дрожащую руку. Сквозь кожу проглядывал металл. Уродливая конструкция неизвестного предназначения вырастала прямо из моей руки, превращая ее в безобразную клешню. По венам текло что-то темное и вязкое. С трудом я сгибал руку, пальцы едва двигались.
На следующий день рука полностью атрофировалось. Она стала тяжелой и неподвижной, кусок бесполезного железа со свисающими проводами.
Это все она - одна из этих мерзких машин, притаившаяся в глубине ржавого ада, ей движет жажда человеческой плоти.
Я не выходил из квартиры. Боялся показаться кому-то на глаза. Все вокруг стало каким-то нереальным, словно проклятая машина отбирала у меня не только плоть, но и мой человеческий мир, вытесняя из него в свой родной кошмар, из которого пришла. Однажды я решился позвонить другу, но не смог начать разговор, так как голос у меня пропал. Квартира стала моей тюрьмой. Я лишился многих чувств. Я не испытывал усталости. Мне не хотелось больше есть, но самое страшное – мне не хотелось спать, а сон был единственным способом все прекратить. Я начал употреблять снотворное, чтобы снова вернуться в машинный ад и покончить с железной тварью.
Я шел осторожно, оглядываясь по сторонам и присматриваясь к окружающим меня безмолвным машинам, опасаясь, что в любой момент, одна из них двинется в мою сторону. Но они не двигались, старались не выдавать себя, что-то явно утаивали… Я точно знал - виновник моих бед среди них, стоит и ждет, набирается сил. Мне никогда не хватало времени исследовать весь завод. Там был не один цех, и в каждом из них стояла куча машин, жаждущих меня прикончить, только попади в их ненасытную пасть...
Сегодня я обнаружил, что могу пошевелить «рукой», вернее управлять захватом и вращать им то влево, то вправо. Бесполезная вещь! Такой только крушить предметы вокруг. Дышать стало тяжело, будто легкие были сделаны из толстой резины. Я вдыхал медленно и выдыхал с затяжным, громким шипением. В работе сердца появился отчетливый хруст, напоминающий движение поврежденных шестерней.
Я не находил себе места, метался от одного угла квартиры в другой, но со временем все чаще стал проводить время у окна, осторожно выглядывая на улицу. Этот портал в иной, уже чужой мне мир, стал единственным утешением.
Я любил наблюдать за птицами.
В них, как ни в ком я чувствовал жизнь, настоящую и яркую... Они постоянно чем-то занимались: летали, клевали, пели, игрались друг с другом и только на закате отправлялись спать, а я, выпив снотворного, погружался в кошмар, такой же вязкий и липкий, как та темная дрянь, что сочилась из моей «руки».
Я, наконец, нашел эту тварь!
Она находилось в дальнем цеху - огромная, грязно-желтого цвета, жаждущая жизни. По ее жилам текла человеческая кровь. Эта мерзкая машина питалась кровью, гоняла ее по своим грязным засохшим трубкам.
Я стоял рядом и смотрел на нее. Она тоже стояла и смотрела на меня. Зависть, исходящую от нее, можно было ощутить кожей. Машина поглощала кровь не испытывая никаких угрызений совести.
Я должен был уничтожить ее, найти способ сделать это, но сны были слишком короткими, машина будто специально выталкивала меня. Я просыпался резко, испытывая боль от разрывающего уши заводского шума.
Но каждый сон приближал меня к цели.
Железная тварь это понимала и тоже старалась побыстрее закончить свое перевоплощение.
По квартире я передвигался медленно, тяжелыми шагами, испытывая огромную боль. Еще немного и я застыну на месте, среди мебели и техники, пока меня не найдут и не отправят на свалку.
У этой проклятой машины начала появляться плоть. Моя плоть! Она медленно ее наращивала на свой ржавый скелет. Они все хотят быть похожими на нас. Хотят стать как мы! Но это будут уродливые мутанты…
Этому не бывать.
Я уничтожу их!
Ненавистные машины!
Каждый раз, начиная с самого начала и пробегая мимо этой ржавой твари, я видел, как быстро она прогрессирует. Уродливые пульсирующие массы разрослись по всему корпусу. Кровь громко бурлила в трубках, машина жадно всасывала ее, питая свой новый мясистый каркас. У основания появились отростки, что-то вроде атрофированных конечностей.
Но это пока.
Машина явно собиралась покинуть это место.
Чем лучше становилось ей, тем хуже было мне.
Я не покидал свою комнату, больше не мог. На тумбочке я заранее оставил снотворное, которое принимал, используя свой железный захват. Я представлял собой мерзкое зрелище из мяса и металла, как будто под пресс бросили человека и старые заводские запчасти.
Сегодня я с ужасом обнаружил, что машина сдвинулась с места. Ей почти удалось оторваться от остальной линии, так она и стояла в метре от нее, растянув за собой полу разорванный кусок плоти, точно жвачку. Наверное, из-за своей врожденной жадности она слишком долго ждала и сильно обросла, став на какое-то время заложницей того, что должно было даровать ей свободу.
Времени оставалось немного.
Я возился на складе, когда в цеху раздался пронзительный скрежет. В тишине, окутавшей завод, это прозвучало особенно пугающе. Я догадывался, что это, других вариантов быть не могло.
Тварь шла за мной.
Когда я вернулся, она уже ждала меня. Огромная туша с набухшими пульсирующими венами, готовыми вот-вот взорваться от напряжения, стояла посреди цеха. Там где плоть не покрывала корпус выглядывал желто-ржавый металл – ее истинная сущность.
Туша переместилась в мою сторону на несколько метров. Машины по всему заводу зашумели и сумбурно задвигались, поддерживая своего лидера. Чертовы железяки вышли из-под контроля, они ликовали, теперь каждой из них хотелось обрести настоящую жизнь.
- Тебе никогда не стать похожей на нас! - Крикнул я.
Тварь медленно ползла ко мне, с трудом передвигая свою массивную глыбу уродливыми мясистыми отростками, скребя металлом по бетону и таща за собой оборванный кусок скользкой плоти, словно хвост. Сзади тянулся широкий багровый след.
- Посмотри на себя уродина! Тебе никого не обмануть!
Туша не остановилась, лишь что-то недовольно буркнула.
- Гляди, что у меня для тебя есть, - сказал я ей и показал канистру.
Тварь замерла. Из ее недр донеслось недовольное гудение вперемешку с рычанием. Машина залязгала своими механизмами. По гидравлическим трубкам побежала грязная жижа, смесь крови и масла, а затем ее огромная беззубая пасть, способная смять целый автобус, начала раскрываться.
Я принялся освобождать канистру от бензина.
Тварь заревела еще громче и снова двинулась на меня, пытаясь поймать, но оказалась слишком медленной и неповоротливой. Она ворчала, сжимала и разжимала массивные челюсти, гидроцилиндры ходили вверх-вниз, разрывая еще не до конца прижившуюся плоть. Кровь струилась по грязно-желтому металлу, и в этот самый момент я острее всего ощутил, насколько это мерзкое и противоречивое сочетание.
Я поджег и бросил спичку.
Огонь устремился к туше и охватил ее.
Волна жара обдала меня.
Машина пронзительно взревела, испытав неведомое ей ранее чувство боли. Я стоял и не двигался с места, смотрел и слушал, как трещит в пламени ее драгоценная плоть, которую она с такой жадностью наращивала. Попытки спастись выглядели жалкими. Тварь поползла в неизвестном направлении, возможно, где-то там была вода, а может просто подальше от меня, но хватило ее ненадолго. Очень скоро она остановилась и умолкла.
Когда огонь закончил свою работу, от туши остался лишь обгоревший каркас, чем-то напоминающий огромный панцирь неизвестного существа.
Я вздохнул, протер мокрый лоб, а затем пробежался хмурым взглядом по заводу.
Машины стояли тихо, неподвижно, но теперь уже страх исходил от них.
Надо бы сходить еще за канистрой, подумал я.
Надо бы сжечь их всех!