Забери меня на Марс

Я всё реже смотрю на землю,
И всё чаще – в небо.
Там я ветру свободному внемлю,
И туда мне бы.

Пролог
- Если бы ты только знал, милый мой друг, какая она, то тебе бы захотелось убить всех мужчин на планете, чтобы эта девушка была только твоей! Ревновать её к воздуху, которым она дышит, ко всему, что её касается – лишь малая цена, которую я готов платить, принадлежа ей, – хватая неловко воздух, словно тонущий, и чуть ли не забывая дышать, говорил Сергей своему давнему знакомому, Мише, которого встретил по дороге к дому своей возлюбленной.
Была середина декабря, такого отвратительного и мерзкого, когда на улице даже и не пахло снегом. Он, бывало, робко шёл ночами, пытаясь устелить всё тонким пледом, но следом таял, оставляя после себя снежную слякоть, тут же превращающуюся в грязь. И всё это было похоже на жалкую борьбу солнца - тусклой, бледной кляксы, светившей сквозь серую пелену облаков, – с наступающей зимой. Сергей ненавидел такую погоду, но теперь она казалась ему даже в чём-то приятной и по-своему милой. Теперь он с лёгкостью вальсировал сам с собой, огибая все лужи, будто его подменили, но ему это нравилось.
- Подожди, подожди! Так, давай я попробую разобраться. Что с тобой происходит-то? Знаю тебя уже три года с того момента, как ты приехал к нам в город, и ни разу не видел тебя таким – как же это? – придурковатым, возбуждённым, ну таким! Вот, счастливым! – с серьёзным видом учёного сказал Миша и сразу захохотал на всю улицу.
- Смейся сколько влезет. Может быть и ты когда-нибудь встретишь ту, которая изменит тебя до неузнаваемости. Вот тогда и вспомнишь мои слова! Желаю тебе это испытать на своей шкуре!
- Да ты, можно сказать, кукухой поехал, Серый. Зрачки расширены, последние недели три ходишь, как пьяный. Всё, я понял! Тебе трезвенником надоело быть, вспомнив первый год в общаге? Или ты с ней вместе глушишь? Вот же девка!
- Ага, сейчас, жди! Я болен самой приятной и коварной болезнью на свете – любовью!
- Ты же сущий Дьявол был. Серьёзный, жёсткий, жуткий! Чуть что – сразу адское пламя в глазах, и ты готов карать грешников с широкой улыбкой сумасшедшего! Каждая девочка так и жаждет узнать тебя, но боится даже дышать рядом, а ты с удовольствием ими пользуешься, опять с той самой улыбкой.
Сергей засмеялся, перепрыгнул очередную лужу, остановился и сказал с улыбкой самого радостного человека на свете, готового любить и обнимать весь мир:
- Тогда считай, что Дьявол влюбился по уши.
- Ладно, пусть так, рад за тебя, - сказал Миша и остановился. - А мне дальше направо. Тебе, похоже, прямо. Ну давай, пока.
- Пока, Миша. Удачи!
- Если что, звони, посидим и выпьем.
- Да ты шутишь! Знаешь же, что не пью!
- Знаю-то знаю, а всё же надеюсь, что прокатит как-нибудь моё предложение. Мало ли! И палка раз в год…
- Я-то не палка. Ну давай!
- Ага! – бросил через плечо уже отходивший Миша, скрываясь за поворотом. Они оба вместе жили в общежитии когда-то, когда Сергей только приехал в этот город, и сильно враждовали, сталкиваясь своими мировоззрениями и интересами, даже доходило до того, что дрались, а теперь считают друг друга хорошими приятелями. Вот так и бывает, что с каким-то человек жить невозможно, а так, без быта, всё довольно неплохо.
На улице начинало холодать, а Сергей, не замечая ничего и улыбаясь всем прохожим, уже подходил в дому своей возлюбленной, высокому зданию, красивой новостройке.  Он всегда приходил немного раньше, потому что терпеть не мог куда-либо опаздывать, заставляя при этом кого-то ждать. Даша, его девушка, так нагло забравшая сердце парня, всегда опаздывала на несколько минут, даже если ей просто нужно было вовремя выйти из дома. К любому другому человеку у Сергея была бы куча претензий, но теперь было всё совсем по-другому. Он всегда ненавидел влюблённых, их идиотскую манеру идеализировать объект любви, прощать всё, но сейчас эта ненависть забылась, куда-то вылетела из головы, а осталось в ней только яркое, солнечное счастье. Уютно устроившееся, оно протекало из головы в грудь, затем во всё тело, начиная отзываться приятным теплом, будоража мысли.
У подъезда гуляла женщина в смешной высокой шапке, сложив руки за спиной в замок и рассматривая всё вокруг и особенно косясь на детей, игравших во дворе. Сергей всё ходил из стороны в сторону, задирая периодически голову на окна, через которые была видна лестница. По ней должна была спускаться Даша, но каждый раз парень пропускал этот момент, одновременно огорчаясь своей невнимательности и радуясь встрече с девушкой, которая неожиданно появлялась из двери подъезда. И вот уже как пятнадцать минут Даша должна была появиться, но её всё ещё не было, тогда Сергей решил позвонить. Телефон почему-то никто не брал, что показалось очень странным, а следом никто не перезванивал, чего никогда не случалось.
Становилось довольно-таки холодно. Дети, игравшие у подъезда, начинали расходиться, женщина, видно, тоже начала мёрзнуть и скрылась за углом дома, удивлённо покосившись на парня. Двор опустел, были слышны только звуки машин где-то за домами, а Сергей всё сильнее начинал чувствовать холод и беспокоиться, всё ли в порядке, звоня каждые пять минут, так прошло - сорок. Парень чудовищно замёрз, но всё ещё ждал, смотря с надеждой то на дверь подъезда, то на окна лестницы.
И вот, наконец, дверь медленно открылась, и из неё показалась Даша. Она была одета не так как всегда - тепло укутавшись, закрыв половину лица шарфом, - а без шарфа и шапки, на ходу застёгивая куртку и поёживаясь.
- Прости, я… проспала.
- Ну… Да ничего страшного, бывает, - сказал Сергей, подходя к ней и протягивая руки, чтобы обнять. - А ты чего так легко одета?
Даша сделала шаг назад, увернувшись от рук парня, опустила голову, затем твёрдо посмотрела в глаза ему и так же твёрдо сказала:
- Нам нужно расстаться. Я не знала, как тебе это сказать, но вот… сказала.
- Так, - выдавил парень, стоя окаменев и будто выпав сам из себя, - хорошо, то есть не хорошо, то есть… почему?
- Я не могу. Прости. Давай останемся друзьями?
- Давай пройдёмся. Ты всё объяснишь и…
- Прости, нет. – сказала Даша, быстро развернулась и вошла в подъезд.
Оставшись в полном непонимании, с ощущением, что сейчас кто-то жестоко подшутил над ним, Сергей ещё несколько минут продолжил стоять на одном месте, не чувствуя даже такого чудовищного холода, от которого он миг назад готов был провалиться, где теплее, хоть в сам Ад. Он ждал, что сейчас выйдет Даша и, хотя бы, попытается объяснить всё, ведь нельзя же это так оставлять, ведь нельзя же оставлять человека на морозе, да ещё и в полном неведении. Это бесчеловечно, гнусно и больно, в конце концов. После, словно очнувшись, парень дёрнул головой, сделал глубокий вдох, почувствовал, как дрожь от холода пробежала по всему телу, и осмотрелся. Всё-таки это было на самом деле, всё-таки он не спал, да и шутить над ним никто не собирался, если только сама Жизнь. Да, действительно, самые лучшие шутки у Жизни, самые жестокие, но до безумия смешные. Мысли и воспоминания то сбегались с кучу, то разбегались, затем начали складываться во едино какие-то моменты, на которые Сергей не обращал внимания раньше, а теперь вот они, заиграли иными красками, сложились новой мозаикой.
Парень, любивший смотреть на себя со стороны, оценил ситуацию, эту шутку жизни и печально улыбнулся, после чего его лицо сделалось таким серьёзным, каким, быть может, никогда и не было. Рука полезла в карман и достала телефон, едва двигающиеся от холода пальцы начали уверенно скользить по экрану, ища чей-то номер. Только тогда, когда Сергей услышал знакомый голос в телефоне, он понял, кому и зачем звонил.
- Миша? Да, это я. Ничего не спрашивай. Ты занят? Прекрасно. Давай-ка увидимся, как ты хотел. – сказал твёрдо парень. – У бара, да, у того. Я буду там, приходи.
Ничего не замечая вокруг, и даже холода, Сергей уверенным шагом пошёл к бару, в котором он должен был встретиться с Мишей. Под ногами захрустел лед, которым покрылись лужи и, будто прорвавшись сквозь платину, повалил снег, который вызвал какую-то эмоцию, но какая это была эмоция, разобрать было трудно. Должно быть, ту радость перемены, эстетическую удовлетворённость красотой вальсирующего снега, но потом Сергей вспомнил что-то важное. Он терпеть не мог зиму.

Глава 1
Полина стояла в очереди на кассу и размышляла о том, сколько всего ей стоит предпринять, сколько языков нужно выучить, сколько всего необходимо узнать, и вообще, сколько уйдёт сил и времени, чтобы стать, возможно, когда-нибудь потенциальным колонистом на Марсе.
Это была хрупкая, среднего роста, коротко стриженая брюнетка в округлых очках, длинная штора волос которой постоянно так и норовила закрыть половину лица из-за того, что девушка, то и дело, стесняясь, опускала взгляд себе на ноги. При разговоре с кем-нибудь она не могла смотреть человеку в глаза и, бывало, немного заикалась, от чего её накрывало огромной кипящей волной ужасного чувства стыда и неловкости. В такие моменты девушка вовсе замолкала, чтобы, как ей казалось, не позориться ещё больше.
Оливье чувств и эмоций уже достаточно долгое время не давало покоя восемнадцатилетней Полине, узнавшей в том, что полёт на Марс, к далёкому мёртвому миру, которому предстояло ожить, теперь является не только сюжетом книг и фильмов, а вполне реален. Безумно рискован, труден и опасен, но реален, и это всё не могло не будоражить воображения девочки.  Она узнала об этом сказочно-фантастическом варианте жизни совсем недавно, и тогда её весьма живой мозг сразу же начал придумывать разные чудесные истории, которые могли бы с ней произойти. Но потом, углубившись в информацию обо всём этом, девушка расстроилась, потому что набор первых колонистов закончился уже как три года назад. Зато теперь у неё появилась цель, мотивация, а главное, желание отправится в самое настоящее путешествие к неизведанному! Ей оставалось только до сумасшествия усердно готовиться к следующему набору и ждать.
- П-п-па-па-пакетик? – заикаясь спросил полноватый молодой кассир.
- Ах! Да, конечно, - вздрогнув, ответила Полина, неловко улыбнулась и тут же подумала о том, что когда-нибудь из-за задумчивости и витания в мире фантазий, её переедет машина, или ещё что-нибудь похуже, чего представлять ей даже не хотелось, но она чувствовала, даже знала, что всегда может быть что-нибудь похуже.
Она собрала продукты в пакет, при это заметив для себя, что не так уж со стороны и ужасно выглядит заикание, оплатила покупки и, небрежно пихнув сдачу в карман, пошла к выходу. В этот момент в супермаркет, медленно ковыляя и облокачиваясь на трость, зашёл высокий старик. На нём была старая изодранная одежда, казалось, неестественно огромные ботинки; щёки и подбородок его поросли седой щетиной, а на лице, тощем и бледном, растянулись борозды морщин, которые придавали старику угрюмой суровости. Войдя, он остановился, стянул с головы шапку, стряхнул с неё снег, провёл ладонью по своей лысине, тяжёлым взглядом осмотрелся вокруг и сел на какую-то металлическую коробку, облокотившись на зелёный банкомат.
Девушка невольно сбавила шаг. Старик, сильно контрастировавший на фоне остальных, резко бросился ей в глаза. Она моментально навыдумывала всевозможные исходы развития событий, связанные со стариком, в большей степени, неприятные, а потом подумала, что слишком уж беспокоится. «Это, наверное, обычный бездомный, и он просто зашёл погреться», - подумала девушка и пошла немного увереннее.
- Ей, как с мелочью? – послышался хриплый, грубый голос, когда Полина была уже на выходе, поравнявшись со стариком. Она резко остановилась, испугано повернулась, моментально сунула свободную руку в карман, одним движением скомкала все деньги, сгребла монеты и протянула всё к суровому голосу. Старик сам немного дёрнулся, посмотрел в протянутую руку, затем на девушку - у неё дрожали губы, она была испугана, и не знала куда деть глаза, - затем он быстро и с усилием вскочил с металлической коробки, облокотившись подмышкой на трость.
- Ты чего это? Испугалась что ли, глупая? – неловко и растеряно сказал он. - Я же тебя не граблю! Не нужно так много. Мне бы мелочи, вот, и всё, хватит. Не бойся. Ну же, смотри.
Старик очень медленно взял из протянутой руки несколько рублей монетами, аккуратно сложил ладонь девушки в кулачок и, улыбнувшись, прибавил:
- Не бойся. Мне больше и не нужно. Спасибо. А если хочешь, я могу и это вернуть, надо?
- Не… нет. Возьмите ещё...
- Мне хватит. Спасибо большое! – сказал бездомный, пытаясь дружелюбно улыбнуться, и сел обратно на место.
- Хорошо. До свидания, - испугавшись улыбки старика и приходя кое-как в себя, выдавила Полина и вышла из супермаркета.
На улице был дьявольский мороз, который резко кольнул щеки девушки. Казалось, его испугался бы даже Дьявол Данте. И кругом так плотно шёл снег, что разглядеть хоть что-то на этом девятом кругу Ада было непростой задачей. Первый серьёзный декабрьский снегопад устилал всё вокруг и моментально прятал все следы. Он накрывал молниеносно грязь городских улиц, которую оставила в наследство осень, да и вообще, казалось, пытался избавиться от всего грязного и плохого. Но, несмотря ни на что, девушка решила всё-таки погулять, потому что любила такую погоду, мороз, эту сказочную атмосферу и гирлянды, которыми были украшены деревья, провода, витрины магазинов, окна домов и сами дома, мерцающие разноцветными огнями сквозь завесу снегопада.
Полина шла, весело припрыгивая, по улице, а на её лице сияла улыбка. Она осматривалась вокруг и, как ребёнок, радовалась снегу и наступающему празднику Нового Года. Но вдруг в её голове пронеслась мысль о том старике, которой зашёл в супермаркет. Самый добрый и светлый праздник на носу, а тут старик просит жалкие несколько рублей, и даже не важно, на что. Бездомных, в последнее время, на улицах становится всё больше и больше, а кто они такие? Бедняки, многие не по собственной прихоти или вине, потерявшие возможность к нормальному существованию. Им, должно быть, очень холодно и безумно трудно в такие дни.    
Девушка остановилась и, нахмурив брови, решала откинуть ненужные и совсем невесёлые, непраздничные мысли, тряхнула головой и вновь стала думать о величественной «красной планете», о прекрасном Марсе, названном в честь бога войны, и о его ужасных спутниках – Фобосе и Деймосе. Она вычитала где-то о том, что люди уже так долго мечтают отправиться на эту загадочную планету, а на начало семидесятых уже был запланирован старт, но началась «лунная гонка», поэтому наш спутник оказался приоритетнее. Да и технологии бы тогда не позволили, ещё денег нужна была бы тьма, а теперь вот оно всё – можно, кажется, уснуть, проснуться, а весь мир уже гремит новостями о первом полёте человека на Марс. Но тут опять мысль о бездомном старике начала штурмом брать мечтательный мозг девочки.
Ну как же так? Есть деньги, мало того, на то, чтобы отправить человека на «красную» планету, так ещё и на её колонизацию, вместе с тем, чтобы сделать «мёртвую» планету пригодной для жизни с помощью терраформирования. Только вот почему денег не находится на то, чтобы сделать пригодной для жизни места на родной планете, чтобы помочь каким-либо образом бездомным, больным, нуждающимся? Мало ли людей, кому нужна помощь? Старики, просят милостыню у супермаркета. Ну как же так? Сотни миллионов людей не имеют доступа к чистой питьевой воде, а маленькие африканские девочки, слышала где-то Полина, решают покончить жизнь самоубийством из-за того, что не смогли принести воду домой, случайно разлив её…
- А ну-ка хватит, - подумала девушка, вырвавшись насилу из тисков своих мыслей, - что-то меня занесло. В колонизации Марса нет ничего плохого! Успокойся! Ещё и этот старик сначала напугал, а теперь в голове сидит.
В этот момент Полина заметила, что каким-то странным образом попала на оживлённую улицу, где были толпы людей, яркие вывески всяческих бутиков, различных заведений и тысячи разноцветных огоньков, горящих повсюду. Громкие разговоры, смех кругом - всё появилось мгновенно и неожиданно, да ещё и снег перестал идти, от чего девушка немного растерялась. Неожиданная смена окружения заставила её неловко улыбнуться и, в очередной раз, поругать себя за чрезмерную задумчивость. Затем она быстро взяла себя в руки и продолжила прогулку по ярким зимним улицам вечернего города.
;
Глава 2
Становилось уже невыносимо холодно, и люди с улиц начинали постепенно исчезать, начинали затихать разговоры и смех. Шумные компании, влюблённые пары и другие, кем были наполнены улицы, незаметно расходиться, превращаясь в серых прохожих с угрюмыми лицами, спешащими поскорее домой, в тепло. Без людей улицы становились только красивее, волшебнее и загадочнее.
Несмотря на то, что Полина начинала мёрзнуть совсем нешуточно, ей не хотелось идти домой. Она смотрела на то, как улицы пустеют, и как всё вокруг меняется без людей. Только потом, насладившись одиночеством на обычно оживлённой улице и поплатившись тем, что пальцы на руках и ногах едва чувствовала, а лицо вот-вот предсмертной маской упадёт с головы девушка отправилась домой.
Было уже поздно, город спал, только лишь редкие звуки машин, лай собак и одинокие прохожие нарушали загадочную тишину. Замёрзшая девушка решила срезать дорогу и пойти домой через парк, в котором она любила находиться часами, засматриваясь красотами природы в любое время года с самого детства. Но в этот раз любоваться приятными видами в парке было не очень-то и комфортно из-за отвратительного холода, который так внезапно ощутила на себе Полина. Даже оранжевый свет фонарей около скамеек, казавшейся таким тёплым и уютным, был лишь обманом, жестокой иллюзией, пытавшейся обмануть наивных людей. Вновь повалил снег.
Перекладывая пакет с продуктами из одной руки в другую, чтобы хоть как-то разогнать кровь в пальцах, девушка спеша направлялась в сторону дома. И вдруг, впереди, за небольшим поворотом, она увидела человека, который, качаясь из стороны в сторону, едва шёл. Полина, испугавшись, замедлила шаг, потом решила, что это всего лишь местный пьяница, мимо которого можно очень быстро проскользнуть, чего он даже и не заметит. В тот момент, когда девушка ускорила шаг, человек неожиданно споткнулся, его потянуло в сторону, и он повалился на бок тяжёлым мешком, слетев с тропинки и ударившись головой о дерево. Девушка остановилась, испугавшись ещё больше, потом осмотрелась - никого не было. «Он ударился головой, - подумала она, - всё ли в порядке?» Так, в раздумьях, она простояла несколько томных секунд, потом решила подойти и, хотя бы, поинтересоваться, как этот человек себя чувствует. Она медленно двинулась вперёд, пытаясь рассмотреть его, но, когда приблизилась, была очень удивлена, потому что узнала этого человека. Это был Сергей, парень с факультета, на котором училась и она, только на два курса старше. Этого парня она очень часто видела, но не была с ним знакома. Он всегда казался ей очень серьёзным, одевался строго, его знали почти все и, в основном, считали его самовлюблённым, высокомерным и... странным, что ли. А теперь, слышав про то, что он вообще не употребляет спиртное, какого было удивление Полины, смотревшей на валявшегося Сергея, от которого несло страшным перегаром, бьющим с такой силой в нос, что можно было, думается, потерять сознание. Он лежал, что-то невнятно мычал, будто ругался, взявшись за голову, и поворачивался на бок, будто вставать совсем и не хотел, а всё, что ему нужно было - это поудобнее улечься. На нём не было ни шапки, ни перчаток, а тёмная куртка была расстёгнута. Это зрелище вызывало жалость, отвращение, негодование и сильное желание поскорее уйти, чтобы оно осталось только в воспоминаниях, а в последствии считалось показавшемся.
Полина медленно пошла дальше, надеясь, что парень сам поднимется, и всё с ним будет в порядке, но он продолжил лежать, двигаясь всё меньше и меньше. Затем, пройдя несколько метров дальше парня, она посмотрела назад, на него, и ей вдруг вспомнилось, как сейчас холодно. Тогда она вдруг поняла, что никогда не простит себе, если оставит человека замерзать.
- Ты как? – подскочила девушка к Сергею, пытаясь привлечь его внимание. – Сможешь встать? Сергей! Ты меня слышишь? Сергей!
Он приоткрыл глаза, нахмурил брови, пытаясь сообразить, что происходит.
- Вставай! Ну же! – без умолку всё говорила Полина, застёгивая куртку парню и при этом забыв про всякое смущение. Он начал немного соображать, увидел девушку, которая пыталась помочь ему встать, и медленно сам стал подниматься.
- Ты знаешь, где твой дом? Сергей, чтоб тебя! Пожалуйста, посмотри сюда. Какой ты тяжёлый! Дом! Покажешь?
Он промямлил что-то похожее на согласие и начал делать попытки указать дорогу рукой, которую, будто налитую свинцом, он с трудом поднимал.  Девушка положила его руку себе на плечи и потащила домой это пьяное тело, принадлежавшее человеку, проходя мимо которого, она всегда опускала глаза, но теперь которое не могло даже самостоятельно стоять.
- Как же ты так? Что за праздник такой у тебя сегодня?
- Устал я, – тяжело выдохнул Сергей, а девушка удивилась, что он смог хоть что-то внятно сказать. – Я так устал. Не могу больше.
- Ещё бы не устал. Ты на ногах едва стоишь, да и то, только с моей помощью. Куда дальше? Ну, тише ты, не падай!
Дом, где жил Сергей, находился возле парка. Как было бы обидно замёрзнуть насмерть возле него, не дойдя жалких трёх сотен метров. Удивительная ирония. Парень достал откуда-то магнитный ключ и открыл дверь подъезда. Подниматься на третий этаж было самым настоящим испытанием из-за туши, которая не хотела двигаться и валилась то и дело. Девушка успела согреться уже до того, как вошла в дом, а теперь стало уже как-то невыносимо жарко, ведь парень был на голову её выше. Он целую минуту почему-то искал ключи, которые только что положил в карман, потом столько же пытался попасть в замочную скважину двери в квартиру. В это время Полина старалась отдышаться, облокотившись на стену и удивляясь своей выносливости и силе. И вот дверь открылась.
- Я вернулся! – громко сказал Сергей и ввалился в квартиру, громко топая, включил свет и чуть было не упал, но Полина подхватила его, быстро бросив свой пакет с продуктами в сторону, и начала ждать, пока тот разуется.
Вдруг в коридоре показалось какое-то ярко-рыжее животное. Девушка испугалась, отшатнулась, отпустив Сергея, а тот, увидев животное и стянув последний ботинок, протянул к ней руки.
- Лари-и-и-иса. Лисичка моя! Соскучилась?
Лиса начала вилять своим пышным хвостом и радостно скулить, а парень снял свою куртку, одним движением погладил животное и пошёл в тёмную комнату. Лариса, продолжая скулить, двинулась за ним. Послышался глухой мягкий звук. Видимо, Сергей лёг, вконец утомившись.
- Ой, ну тебя! Не скули, не ной, утром накормлю. Ну Лариса! Лучше свет… выключи, – услышала Полина из комнаты, потом увидела, что в коридоре опять появилась лиса. Она подошла к девушке, начала её нюхать, потом двинулась на кухню.
- Мне ей дать поесть? – спросила громко Полина, но в ответ ничего не услышала, затем разулась и медленно пошла за лисой на кухню, чтобы дать ей что-нибудь поесть. Страх перед животным куда-то испарился, но всё же нужно было быть аккуратнее. Лазать по чужой кухне девушке не хотелось, поэтому она достала из своего пакета молоко с хлебом, наполнила этим пустые миски, и в этот момент из-под стола выскочила Лариса. Она сразу же, не замечая девушку, уткнулась мордой в миску с молоком, тихонько виляя хвостом.
Кухня была скромная, но ухоженная и светлая, да и вообще всё вокруг казалось Полине слишком чистым для квартиры парня, да ещё и с лисой, диким животным. Девушка посмотрела в комнату, куда ушёл Сергей, чтобы убедиться, в норме ли он. Парень лежал на кровати, укутавшись одеялом и даже не сняв одежду. Это и понятно, нужно было согреться, главное, чтобы он ничего себе не отморозил и не заболел.
Не став больше задерживаться, Полина выключила свет, покинула квартиру и отправилась домой. От него её отделяли лишь несколько минут ходьбы. Эта прогулочка очень утомила девушку, помимо того, что очень удивила и шокировала. Никто даже не поверит ей… хотя рассказывать никому не стоит, да и, честно говоря, не с кем делиться такими подробностями. Зато девушка согрелась, и ей уже не было так холодно. Она шла домой и думала о том, что же такое случилось с Сергеем, а может быть он всегда такой? Мало ли. Да и какая разница?! Он даже и не вспомнит ничего на утро. А вот лисичка у него очень даже милая.

Глава 3
До дома Полина добиралась в странном и непонятном расположении духа, благо уже не мёрзла. Этот сумасшедший вечер помог согреться и всё никак не выходил из головы впечатлительной девушки. Как обычно, было больше вопросов, чем ответов, и весьма печалило, что вопросов было на столько больше.
Серое, угрюмое и печальное здание было освещено одним тусклым фонарём, и никакой праздничной атмосферой здесь не пахло, и не запахло бы даже если бы всё здание было обвешано гирляндами, светильниками и другой праздничной утварью. Оно было похоже на безнадёжно умирающего, который только и ждёт своей смерти. А сколько таких старых зданий стоит по стране, а ведь в них ещё и люди живут. Эти здания уже десятки лет назад должны были снести, но кому какое дело, если платят налоги? И правда. А если честно, даже страшно представлять, в каком состоянии находятся многие здания, готовые в любой момент похоронить под собой жильцов, которые волей-неволей сами в этих домах чахнут. Девушка всегда, когда подходила к своему дому, чувствовала какой-то дискомфорт, но в последнее время было что-то по-особенному сильное. Отвращение, поедавшее мгновенно все хорошие мысли.
Жила Полина на первом этаже со своей матерью, отношения с которой с недавних пор изо дня в день становились только хуже. И то, что дочь вернулась домой, когда уже было около полуночи, маму не сильно волновало, она только лишь иногда делала нелепые попытки воспитания, чтобы показать, что она в конце-то концов «мать», и оправдать себя, только вот в чьих глазах - непонятно. Такие выпады были осуждающими, критикующими, заканчивающимися криками и скандалами, но никак не доброжелательными. Света в окнах квартиры не было видно, значит, мама спала. Полина, оказавшись в подъезде, тихо открыла дверь в квартиру, вошла и поняла, что забыла пакет с продуктами у Сергея. «Завтра заберу», - подумала она, и ей вдруг безумно захотелось есть.
На кухне был бардак. Пустые стеклянные бутылки из-под водки, какие-то огрызки и остатки еды, похожие скорее на помои, куча грязной посуды и кислая вонь вперемешку с перегаром. Желание устроить поздний ужин исчезло, как будто его и не было вовсе, но появилось желание устроить чистоту и навести порядок, что девушка так любила. Нет, не возиться в грязи, не наводить чистоту, а саму чистоту, для которой приходилось что-то делать.
Было уже за полночь, а Полина всё стояла у раковины и домывала, превозмогая тошноту от вони, посуду. Ей безумно хотелось спать, а желудок требовал еды, которой в доме не было, которую она должна была принести, но забыла у Сергея.
- Чо ты тут так поздно делаешь? – вдруг услышала девушка голос со спины. Это была мама, полная женщина с редкими жидкими волосами, которые невозможно было назвать какой-то причёской. На ней был расстёгнутый халат, лицо было опухшее и измученное. -  А-а-а, убираешься! Убирайся-убирайся, только тише, у нас гости!
- Опять?! – вдруг загремели тарелки в раковине, Полина резко повернулась.
- Что значит «опять»? Ты как с матерью разговариваешь, тварь?!
Полина стиснула зубы, опустила голову, отвернулась и продолжила мыть посуду. Из глаз потекли слёзы, которые невозможно было остановить ничем, горькие и горячие.
- То-то же! Ещё будет мне тут показывать свой характер, ничтожество, – выпалила довольно, с достоинством победителя, женщина и, развернувшись, ушла.
Домыв со слезами посуду, умывшись холодной водой и попив воды, чтобы перебить чувство голода, Полина отправилась спать. Долго, уткнувшись в подушку, чтобы заглушить плач, она не могла уснуть. Подушка впитывала со слезами всю боль и горе, выслушивала всё, что накипело у девушки. А больнее всего было от того, что никто не мог ответить, за что всё это и что делать? Вопросы предназначались кому-то знающему и сильному, кто должен был обнять, утешить и согреть, а главное - ответить, но слышала их сквозь рыдания только подушка, отзывавшаяся лишь тупым молчанием. Молчала подушка, и комната была словно мёртвой, только стрелки старых часов неугомонно тикали, давая понять, что им уж точно нет дела ни до чего, а уж тем более до Полины. Как просто быть холодным механизмом. Потом всё резко проваливалось в бездну, и не было уже так больно.
Проснулась Полина из-за того, что кто-то шумно вошёл в её комнату, резко распахнув дверь. Это была мама, которая с ходу крикнула скрипучим голосом:
- Поля, где продукты? Куда ты их положила?
- Я… - пыталась сообразить девушка, широко открыв глаза и вспоминая про вчерашнее происшествие.
- Не я же! Я тебя вчера послала за продуктами. Где они?
- Я забыла их у знакомого.
- Чего? Ах ты тварь! Вот где ты допоздна шлялась! Потом, значит, решила выкрутиться, подмазаться и помыла посуду!
- Я гуляла допоздна…
- Ещё матери врать будешь?! Пошла сейчас же туда, где вчера шлялась, и принесла продукты, малолетка обнаглевшая. И не слова чтобы мне! – рявкнула женщина и пошла из комнаты. – Кормишь, поишь, одеваешь её, а она выкрутасы свои показывает, шляется не пойми где и с кем!
Полина постаралась пропустить мимо ушей обидные слова матери, посмотрела на часы – шесть утра. В голове монотонно что-то гудело, а веки были тяжёлые, будто на них повесили гири. На кухне она услышала какие-то разговоры, смех. Мама опять привела своего нового знакомого, с которым они сейчас проводили весело время, выпивали. Затем девушка надела очки и отправилась в ванную, но когда она проходила мимо кухни, её окликнули:
- Я надеюсь, ты всё поняла, Поль? Сейчас берёшь руки в ноги – или как там? – и бежишь за продуктами. Мы с дядей Мишей кушать хотим, да?
- Да, Надюх, без закуски сидеть негоже, это верно, – ответил обрюзгший мужик, сидящий за столом. Он был почти лысый, с засаленным лицом, растрёпанными волосами, в грязной, когда-то белой, майке, покрытой разноцветными пятнами и без штанов, в одних только «семейках». – И это, дочка у тебя ничо так, симпотишна. А взгляд-то какой, ты только посмотри, будто убить нас хочет. Ух, чертовка!
- Ты со словами поаккуратнее! В конце концов, это моя дочь, – засмеялась мама Надюха, затем сделала серьёзное лицо и посмотрела на Полину, которая, стиснув зубы, пыталась понять: сон то, что с ней происходит, что она видит, или нет?
– Поняла, спрашиваю? – злобно рявкнула мама.
Ничего не ответив, девушка вошла в ванную и сразу начала умываться холодной водой, пытаясь проснуться, но не ото сна, а от кошмара, который сейчас окружал её. Молчать, чтобы не усугублять ситуацию – это всё, что ей оставалось делать сейчас, всё, что она могла сделать. Столько вопросов, а ответов почти нет – вот что печалило больше всего. Никто не учил девушку, что делать в подобных ситуациях, а она даже и представить не могла, что такое может произойти. Когда-то мама говорила ей, что всегда нужно быть доброй и поступать по-человечески, а теперь вон как. Взрослые всегда учат, как жить, а многие сами так и не научились этому. Лицемерие, от которого щемит в груди, такое обыденное явление, хоть и порицается всеми. А не лицемерие ли осуждать лицемерие и ложь, при этом лгать на каждом шагу? «Полина, будь доброй к людям, старайся в первую очередь их понять! – говорила нравоучительно когда-то мама. - Старайся понять, почему люди поступают так, а не иначе, сочувствуй и помогай. Мир и так полон злобы, лжи и всем, что причиняет столько боли, так будь же в нём хоть ты ярким лучиком света, приносящим только добро. Ведь главное, чтобы был хоть один хороший человек».
Выйдя из ванной, Полина наткнулась на свою маму, которая тут же ударила девушку по лицу и громко начала кричать:
- Я тебе что, попугай, чтобы тысячу раз повторять одно и то же? Сейчас же собралась и пошла за продуктами, скотина мелкая. Где деньги, которые я тебе дала? На что потратила? За каждую копеечку мне отчитаешься! Дома жрать нечего, денег нет, а она хернёй какой-то мается! Мразь! Ты поняла, что я тебе сказала или нет?
- Жрать нечего?! Вы вон нажираетесь, как свиньи, каждый день, а говоришь, что нечего! – выдавила сквозь зубы Полина и снова почувствовала удар по лицу, от чего очки чуть не слетели с лица. – Не трогай меня! – крикнула девушка и кинулась к куртке, в которой она вчера была. Достала оттуда скомканные деньги и бросила на кухню, куда сразу же пошла, ворча, мать. – На то, чтобы нажираться на дню по восемь раз у вас деньги есть, а вот чтобы себе купить еды – нету! Какие вы молодцы! Отец бы вам устроил!
Мать медленно села за стол, опустив лицо в ладони, а дядя Миша стал ползать по полу и собирать бумажки и мелочь, бубня про, что грешно разбрасываться деньгами. Посмотрев на это всё, Полина вытерла слёзы с глаз и поняла, что больше не состоянии находиться в этом доме. Затем она быстро пошла в свою комнату, собралась на учёбу и покинула квартиру, когда-то милый дом.

Глава 4
На улице было ещё довольно темно, но большинство фонарей после ночи уже погасло. Морозный ветер гулял между домами, набрасываясь на редких прохожих и дворников, шкрябающих по асфальту широкими лопатами, и заставлял всех недовольно втягивать голову в плечи от холодка. Полина сию же секунду, как появилась на улице, почувствовала его каждой клеточкой своего тела. А в остальном мороза, как накануне, не было, утренний воздух был очень приятен и нежен, да и почти полное отсутствие людей и машин не могло не радовать глаз.
Уйдя недалеко от дома и добравшись до супермаркета, в котором была вчера, Полина остановилась и поняла, что безумно голодна. В животе заурчало, мысли о неприятной домашней сцене и прелестях утренней прогулки вылетели из головы моментально, а родились в ней мысли только о том, что стоит пойти к Сергею и забрать продукты. Но вдруг он всё ещё спит после того, что было вчера, буквально несколько часов назад, и не проснётся, хоть из пушки над ухом пали, или вообще, пошлёт к чёртовой матери? А может быть он уже на учёбе? Хотя нет, до начала занятий было ещё пара часов, значит, точно спит. Девушке стало неловко, даже неприятно, от того, что она представила, как Сергей выпроваживает её вон из своей квартиры, держа на шиворот, и кричит, но живот – тоже будто крича! - всё продолжал настаивать на своём и требовал еды.
Голодная и не выспавшаяся Полина решила зайти в супермаркет, согреться и убить там время до начала занятий. Никаких забегаловок поблизости она не знала, только супермаркет, который работал круглосуточно. Всё лучше, чем шататься по улице, а на учёбе можно будет занять немного денег на еду и до вечера вновь не появляться дома.
Магазин был пуст, лишь его работники с недовольными лицами ходили, казалось, бесцельно и сонно, а за единственной работающей кассой сидела молодая девушка и чуть ли не спала. Полина имела привычку представлять какого-нибудь взрослого человека в образе ребёнка лет шести-восьми, а всё это для того, чтобы вообразить, как он посмотрел бы на себя взрослого и решил, доволен ли он такой судьбой, мечтает ли он стать тем, кем он в итоге станет. Ей всегда было интересно, неужели людям не важно, чем они занимаются, лишь бы только доход был. Да-да, есть необходимость в заработке средств, бывают разные ситуации. Но в любом случае, почему люди себя так не любят, а зато любят деньги, много денег, которые магическим образом из средств порой превращаются в цель. Полине, посмотрев на кассиршу, захотелось верить, что она всегда очень мечтала стать кассиром или у неё есть план или мечта, к которой она стремиться, а если это не так, то пусть это будет не в слишком долгосрочной перспективе, и всё, в конце концов, у этой кассирши ещё наладится.
Затем, осмотревшись, она присела на металлическую коробку, облокотившись спиной о банкомат, и сунула руки в карманы, в одном из которых нащупала мелочь, оставшуюся после утренней стычки с родителем. Прилив радости растянул улыбку на лице Полины. Она подумала, что ей должно хватить хотя бы на яблоко, затем аккуратно сгребла всё в ладонь и вынула из кармана. Какого же было разочарование, когда девушка увидела в ладони всего несколько рублей, на которые трудно было найти хоть что-нибудь съедобное, не говоря уже о том, чтобы перебить голод.
В этот момент к Полине подбежал, будто хищник к добыче, один из работников магазина, тощий молодой парень с синеватым лицом, схватил её за руку, в которой она держала деньги и начал, выдвинув нижнюю челюсть вперёд и скалясь, быстро и громко говорить, точно неумелый актёр на сцене театра:
- Опять попрошайка! Чтоб вы все передохли, - тряс работник руку девушки, из которой посыпались монеты, - а то уже совсем достали. Постойте-ка! Что-то ты слишком хорошо одета. А-а-а-а. Теперь на сигареты не хватает, решила настрелять? Что, мамка не даёт?!
- Я не попрошайка, я погреться зашла. Отпусти, мне больно! – выкрикнула, испугавшись, Полина.
- Вчера мне тут один тоже так говорил, я ему чуть его костыль в зад не запихал. А ну, пошла вон отсюда! – вытолкал работник девушку из дверей, быстро собрал мелочь с пола, упавшую во время победоносной схватки, гордо подбросил её, поймал, сунул в карман и пошёл к кассирше. – Бездомные и малолетки совсем охренели, а? Я найду на них управу, вот увидишь, Кать!
- Придурок, - ответила Катя и начала протирать одной рукой глаза, - а может она и правда погреться зашла?
- Ничего страшного. Пусть знают… зато… потом не сунуться! От меня не убудет, - занервничал и неуверенно пытался выкрутиться, начиная бегать глазами, из нелепого положения парень.
- Убывать нечему, - закатила глаза Катя и отвернулась.
Полина в полнейшем недоумении, словно столб, стояла возле входа и тупо смотрела на истоптанный грязный снег. «Наверно, просто неправильно поняли, - подумалось ей, - в любом случае, пусть так!»  Вот когда Полина полетит на Марс, и её имя будет внесено в историю, все поймут, что зря недооценивали её.
- Эй, девочка, утром там сидеть нежелательно, - вдруг услышала Полина хриплый и грубый голос со стороны. То был старик, с сединой и в рваной одежде, облокотившийся подмышкой на костыль. - Надо приходить, когда покупателей много там. Работники все заняты, спешат, а мелочь может кто-нибудь из людей да подкинет. А сейчас, пока что рановато. Да и в мусорках можно найти много хорошего, но, только думаю, мусорки – это не для тебя, – начал рассматривать старик достаточно прилично одетую, как ему сперва показалась, попрошайку. – Ты же, вроде бы, и не бездомная, а?
- Я… Я не просила денег. Просто п-погреться зашла, – начала вдруг в спешке оправдываться девушка.
- Вон там, смотри, я был, за елями проходил и видел, как ты с протянутой рукой сидела, а тот, тощий, тебя выдворил…
- Я не просила ничего, честно. Просто сидела, грелась, потом достала мелочь из кармана, хотела яблоко купить, но там не хватало… - начала тараторить Полина, а старик, хрипя, засмеялся.
- Ну, ладно тебе, будет. Верю. Стой, да ты ведь та, кто мне вчера хотела все свои деньги с перепугу отдать! Вот дела!
- Я не с перепугу, – опустила Полина голову.
- Сперва я попрошайничаю, потом ты. Бедность заразна что ли?
- Я не попрошайничала!
- А ну-ка, не кричи! Спокойнее. Ты чего такая убитая? Зелёная какая-то. А что на щеке?
- Устала… Позавтракать забыла, то есть…
- А по тебе видно, что с тобой что-то не так. Расскажешь?
- Не хочу.
- Личное, понимаю. А подожди-ка тут немного. Никуда не уходи только, хорошо? – спросил старик и, не дожидаясь ответа, поковылял в супермаркет. Девушка проводила его взглядом, продолжая стоять на месте и не понимая, что вообще происходит, а через несколько минут старик вышел, неся в руках два пакетика: в одном – яблоко, в другом – банан.
- Держи. Раз кушать хочешь, то кушай. Завтракай, так сказать, – протянул он пакетики. – Это тебе моё спасибо. Ты вчера меня выручила, хоть и испугалась больше, а сегодня я выручу тебя.
- Спасибо, честно, но не стоило. Я не возьму, я не хочу, - попятилась назад Полина, а живот предательски заговорил об обратном.
- Конечно возьмёшь. Куда ты денешься?! Меня тут выгнать хотели! Я геройствовал, можно сказать, а ты «не возьму».
- Пополам может тогда?
- Ладно, - засмеялся старик, - вон у ели скамейка, пойдём. Хорошо ещё, что не холодно, как ночью. Я думал, околею. Ах, да, меня дед Александр звать. Будем знакомы.
- Полина, – нерешительно ответила девушка, всё ещё не понимавшая ничего, но есть ей хотелось очень сильно, поэтому она медленно пошла за стариком.

Глава 5
Парой движений руки дед Александр смёл рванным рукавом куртки со скамейки снег, кивнул головой Полине, и они сели: она - медленного и осторожно, словно боялась обжечься, а он – грузно и резко, тяжело выдохнув и отложив костыль в сторону.
- Ну-ка, держи, - протянул дед пакетики, - открывай, ешь, а то ненароком помрёшь с голодухи. И больше не забывай завтракать. Только, мне кажется, ты и про ужин вчера забыла, и про обед, и про... Ты как вообще, здорова?
Молча взяв пакетики и достав из одного банан, Полина только и смогла выдавить из себя «спасибо», затем отломила половину и протянула её деду.
- Да ешь ты сама, не волнуйся. Я не хочу, я уже позавтракал! – сказал он, отмахнувшись.
- А? Ладно, спасибо большое, – неуверенно произнесла Полина и вновь погрузилась в себя, медленно жуя банан, казалось, самый вкусный, какой ей доводилось пробовать.
На улице начало появляться движение. Люди, которые проходили рядом со скамейкой, удивленно косились на старика в дранной одежде и рядом сидевшую и жующую банан девушку; всё громче и обильнее становились звуки машин, сонно носившихся из стороны в сторону; дворник, видно, опоздавший на работу, вдруг появился перед супермаркетом и начал в быстром темпе усердно разбрасывать снег. А старик и девушка продолжали сидеть и молчать какое-то время.
- А знаешь, я ведь не всегда был таким, – вдруг произнёс дед Александр, не отрывая от земли глаз. – Ну, бездомным, в дранной одежде, побитым. У меня была семья, хорошая, даже дружная. Прекрасная жена и два сына, а теперь я шляюсь по подъездам, теплотрассам, побираюсь и ем из помоек. Если бы мне сказали об этом когда-нибудь тогда, когда я был нормальным, для того времени, то я рассмеялся бы в лицо тем людям, кто придумал эту чепуху. Ничто тогда не предвещало этого.
Полина посмотрела на деда, лицо которого сморщилось ещё больше обычного, стало угрюмым и печальным, и попыталась представить, кем он был когда-то: профессором ли, изучающим космические ракеты, а может весёлым водителем такси, или может музыкантом в каком-нибудь знаменитом оркестре, исполнявшим Чайковского, Вагнера, Моцарта?
- Ты прости, - неожиданно опомнился дед, подняв голову и рукавом вытирая блестяще капельки с морщин под глазами, - что-то вспомнилось просто. Я не хотел тебя нагружать. Кушай спокойно, я помолчу.
- Нет, нет. Расскажите, пожалуйста, а если вам станет легче от этого, то я буду только рада помочь, – хрустнула яблоком Полина, откусив его и мягко улыбнулась, посмотрев в глаза деда Александра, уже без капли испуга и смущения. Он больше не вызывал никаких неприятных чувств, а наоборот, было в его взгляде что-то доброе и печальное, придающее этому человеку больше доверия.
- Если так, то, пожалуй, и расскажу. А ты кушай, кушай.
Время уже подходило к семи утра, поэтому людей стало становиться на улицах всё больше, больше суеты, больше оживлённости.
- Знаешь, сколько мне лет? Ни за что не догадаешься. Мне всего-то сорок девять. Знаю, сохранился плохо. Я был когда-то строителем, и неплохим таким, скажу, плотником и… да много чего я умел, даже очень хорошо рисовал в молодости. Правда характер у меня был всегда, когда выпью, ужасный, а выпивал я частенько. Жил я небогато, но на выпить всегда находил. Странный народ – алкаши. Откуда у них всегда есть выпивка? Ну что сказать, таких много в стране, на сколько я теперь понимаю. В двадцать с лишним женился на молодой, хорошей и работящей девушке, которую любил безумно, но как-то не ценил, что ли. Не знаю, что она во мне, в пьянице, нашла, но всегда нянчилась со мной. Глупая она была по молодости. Дорогуша, так её всегда называл, а я… уродом поганым был, бывало, бил её. Так вот, родили мы сына, ей девятнадцать тогда было. Вот тогда я и запил ещё сильнее! Что за ничтожная манера пить от радости?! Тогда где-то подвернулась девка, легла под меня… Ой, прости, - заикнулся дед и посмотрел на Полину.
- Да ничего, я понимаю, не такая уж маленькая, всего на год младше вашей Дорогуши, когда она родила, – быстро проговорила девушка, порозовев молодой вишней и опустив глаза, а дед неловко засмеялся и продолжил:
- В общем, она, эта баба, говорила, что либо деньги платить нужно, либо я сяду. А откуда у нас деньги? Вот и родился у меня сын, которого я не видел в его первые годы жизни, а жена, бестолковая, глупая, ждала, представляешь? Приезжала с сыном, привозила что-то. А я, урод, урод моральный, что я натворил?! Потом вышел, и давай опять пить, долго, долго, и всё одно и тоже. Как она терпела? Как бабы терпят таких, и зачем? Работала, как ломовая лошадь, прокармливая всех вокруг, а я больше пропивал, чем в дом приносил… - вдруг стукнул дед кулаком по скамейке. – Скотина! – потом опомнился и быстро сказал, вставая. – Давай походим, а то ты уже, наверно, замерзать начала.
- Да, немного, – поднялась Полина, бросила мусор в урну и улыбнулась. – Спасибо.
- Тебе спасибо, что слушаешь старика.
Дед Александр и Полина шли медленно вдоль елей и молчали какое-то время. Девушка не хотела торопить старика и попутно любовалась снежным морем, которое упало вчера ночью с небес, а под утренними лучами солнца так ярко блестело и переливалось.
- К сыну я относился всегда с каким-то странным чувством, будто он не мой, что ли… - начал старик. – Нет, не в том плане, что не от меня, а в том, что его воспитывал не я, а он воспитывался матерью, сёстрами жены, её родителями в деревне. Презрение какое-то я, сволочь, к нему чувствовал, к своему сыну! Я ему ничего хорошего не дал, мне кажется, кроме дурных генов, паршивых повадок… Я смотрю на свои руки, а они трясутся, трясутся из-за того, что я не могу простить себе, что пришлось ему, моим самым близким, перенести, что пришлось перенести моей семье. После того, как сын начал подрастать, мы начали строить дом, я упал пьяный с «лесов» во время строки. У меня обнаружили онкологию, дурную болезнь, которую лечили «химией», лечили долго, я получил инвалидность. Жена опять натерпелась, опять пахала на меня. Все думали, что я уже и умер, а Дорогуша меня спасла. Хорошая женщина, она была достойна лучшего, чем я.
- Да, Вы плохо поступали, но я не думаю, что вы плохой человек, – вдруг не выдержала Полина. – У всего же есть причина ведь, значит и у вас она была.
- Может быть, всё может быть, – закашлялся дед Александр. – Меня вылечили, поставили на ноги, в том числе и благодаря Дорогуше. Тогда мы закончили стоить дом, и у нас появился ещё один ребёнок, Олег. Его я любил, безумно любил. Он получил любви за двоих, что не справедливо по отношении к первому. Вообще, в моей жизни много несправедливости. Нет, не ко мне, а к людям, которые меня окружали. Потом опять пьянки, гулянки, скандалы. Что же я за мразь такая?! Что мне не хватало? Всё было ведь! А в итоге, проснувшись как-то утром, после очередной попойки, когда я избил жену и старшего сына, который закрывал мать и младшего собой, я всё понял. Понял, что в жизни нет никакой справедливости. Так много людей, которых нужно носить на руках, несчастны, а последние подонки и сволочи получают всё. Я решил, что нужно прекратить мучать хотя бы родных для меня людей, внести в эту несправедливую жизнь справедливости. Я осознал, что должен сделать – собраться и уйти из дома, уехать в другой город, и подальше. Так и сделал. Там я хотел потихоньку жить, работать, но пьянка со случайными людьми решила мою судьбу начертать иначе. Проснулся я на вокзале, без всего, без документов. Дома, в котором я помнил последнюю пьянку больше не было, он сгорел, только угольки тлели. Тогда и перестал пить вовсе. А теперь вот, я бездомный, хромой, после ножевого в ногу, старый бомж.
- Почему же Вы себя так вели?
- А чёрт меня знает. Да, вообще-то есть мысль, что занимался я не тем, что мне нужно было, ведь у каждого человека есть, вроде как, своё место, призвания и мечты. А люди от того бывают несчастливы, что не на своём месте находятся. Я же из деревни, отлично рисовал, хотел поступать на архитектора, но деревенская самогонка меня сгубила. Да что там самогонка – нечего валить ни на кого вину! – сам я виноват. Поэтому моё подсознание мне, наверное, и не давало покоя всю жизнь. Хотя, чёрт меня знает! Но я скажу тебе одно. Никогда не предавай себя!
- Да, - выдавила с трудом Полина и вдруг неожиданно дёрнула головой. – Мне же на учёбу!
- Да, иди конечно. И спасибо, что выслушала. Никому я ещё ничего не рассказывал, - заулыбался дед Александр, облокотился на костыль и пожал руку девушке. - Пусть всё у тебя будет хорошо!
- Спасибо, - сказала она и пошла в обратную сторону, к своему институту. Только там, в последнее время, она чувствовала себя немного лучше, чем где бы то ни было, а уж тем более дома. В институте были люди, с которыми можно было немного поговорить на отвлечённые темы, и, порой, даже посмеяться. Не друзья, но хоть какие-то знакомые, с которыми немного забывались все трудности.
По дороге Полина думала о старике, который, получается, был не таким уж и старым, каким казался. Внешность бывает обманчива, а первое впечатление ошибочно. Но и это не точно. Отец девушки с первого взгляда всегда вызывал только положительные эмоции, казался хорошим и добрым человеком, каким и был на самом деле. Воспоминания об отце заставили Полину остановиться и печально улыбнуться.

Глава 6
Всю оставшуюся ночь Сергей, промёрзший до костей, в верхней одежде и укутавшийся одеялом, спал сном красавицы, уколотой веретеном. При этом он постоянно что-то то ли мурлыкал, то ли мычал, а может даже и стонал. Но в любом случае спалось ему крепко.
В последнее время на протяжении уже нескольких лет ему снились непонятные сны о каких-то странных, но жутко интересных событиях, наблюдать за которыми было одно удовольствие. И больше всего Сергей во всех снах не любил момент, когда уже понимал, что просыпается, потому что сны ему казались более заманчивыми, чем жизнь. Каждый момент во снах был наполнен неожиданностями, резкими поворотами, поэтому было постоянно любопытно наблюдать за всем, а жизнь… Сергей знал, что сейчас проснётся, куда-то пойдёт, с большой вероятностью где ничего не произойдёт, потом придёт обратно и уснёт. Расплывчатые образы были нелепыми, страшными, но неимоверно захватывающими. Они привлекали своей таинственной загадочностью. Любое действие во снах было нелогичным, а его последствия, скорее, шокирующими, но ощущение того комфорта, с каким воспринимался сон, делало его более живым, чем сама жизнь. Нелогичность становилась логична, иллюзорность делалось настоящей, а просыпаться было тем же, что и заснуть. Но в этот раз всё было иначе.
Тёмный зал, уставленный круглыми столиками повсюду, за которыми шумят кучи людей, кружился вокруг парня, от чего становилось дурно. Кто-то за соседнем столиком начал звать Сергея по имени, но он отрицательно покачал головой и пошёл искать выход из этого места, слишком суматошного и шумного. Но выхода найти нигде не удавалось, и тогда было принято решение узнать о нём у бармена. Он стоял спиной и протирал стакан, не обращая внимания на подошедшего клиента, как какая-нибудь мебель. Парень спросил про выход, но в этот момент начала громче играть музыка, однотипная и отвратительная, играющая постоянно в таких заведениях. Из-за этого, должно быть, бармен и не услышал вопроса. Тогда Сергей спросил ещё, теперь уже громче, почти крикнув, но музыка усилилась. «Где выход?» - уже кричал Сергей, надрывая связки, но бармен всё не поворачивался. Длинные когти паники начали медленно впиваться в плоть парня, искавшего выход, но так и не находившего его. Тогда он начал бегать по столикам и спрашивать у людей о том, как покинуть это место, но они словно не слышали его, а только лишь продолжали безудержно веселиться и смеяться. Тогда Сергей подбежал к столику, к которому его подзывали, и крикнул, что есть мочи:
- Где выход? Как мне его найти?
 Повернулся только один человек. Сергей отшатнулся, упал на пол и испугано начал отползать назад. Перед ним стоял он сам, который добродушно улыбнулся и сказал спокойным голосом, который через весь этот шум был слышен очень ясно:
- А выход тут только один, на потолке. Дотянешься?
Сергей ничего не понял, быстро вскочил на ноги и закричал так громко, как только мог, чтобы заглушить шум, давящий на мозг. Затем, вмиг осознав, что всё это лишь сон, зажмурился, что есть сил, и попытался проснутся, открыть зажмуренные глаза, но их словно сшили. Всё сильнее становилось чувство страха, паника сжимала в кулаке сердце, которое, казалось, вот-вот лопнет.
Вдруг швы на глазах порвались, глаза открылись. Не было ни тёмного вращающегося зала, ни шумных людей. Сергей находился в своей комнате, в окно которой робко заглядывал свет. Восстанавливая дыхание, парень слегка приподнялся, чувствуя во всём теле боль, и увидел перед собой лишь только рыжее существо с пушистым, наполовину белым хвостом, огибавшим тело этого существа до самой головы. А его голова аккуратно лежала на маленьких лапках, глаза были сонны и едва приоткрыты.
- О, Лариса, привет. Представляешь, мне что-то такое странное сейчас снилось. Там было… Уже не вспомню, чёрт, жалко. А это уже не сон? – спросил Сергей, усмехнувшись, но тут же почувствовав запах из своего рта, поморщился, тряхнул головой и почувствовал боль, да не только в голове, а во всём теле. Даже любое движение пальцем давалось с большими усилиями и тупым нытьём, отзывавшемся во всё теле. – Признавайся, рыжая зверюга, это ты меня всю ночь била?
Ничего не понимающая лиса продолжала лежать всё в той же позе, лишь изредка двигая головой и помаргивая.
- И почему я в одежде? Когда я пришёл домой, а главное - как? Молчишь, значит. Голодная, что ли, обиделась, что я тебя не покормил? А чего молчишь тогда? Скажи: «Дай пожрать!». Ну Лариса, девочка моя, протявкай хоть словечко, – застонал Сергей и начал вставать, превозмогая боль и снимая попутно кофту. – Ка-а-а-ак же мне плохо! С одной стороны, даже хорошо, что ты молчишь – пилить не станешь. Напомни тогда, пожалуйста, чтобы я больше не пил. Вообще, какого чёрта я… А, точно… - оборвал сам себя парень, вспомнив кое-что вчерашнего дня, затем потрепал лису по голове, отчего та недовольно фыркнула и тут же вскочила, начав радостно переступать с лапы на лапу, размахивая своим пушистым хвостом и будто улыбаясь. Сергей, сняв грязную одежду и поняв, что впервые за пару лет проспал учёбу, сразу пошёл в ванную, чтобы хоть немного прийти в себя.
- Подожди немного, милая. Выйду из душа, а потом дам тебе поесть! - сказал он спокойным голосом, но твёрдо, словно приказал самому себе, потом резко остановился и жалобным голосом продолжил. – Мама теперь звонила, да? Перезвоню потом, не смотри на меня таким укоризненным взглядом, пожалуйста, ты же лиса.
Сергей, войдя в ванную, посмотрел на себя в зеркале и подумал о том, какой же урод перед ним стоит, такой беспомощный и жалкий, которого выбила из колеи какая-то девушка, в которую у него хватило глупости влюбиться. Опухшее лицо, потерянный взгляд, растрёпанные волосы – всё выглядело слишком паршиво. Нужно было срочно привести себя в человеческий вид контрастным душем. Но это точно не должна быть холодная вода, так как холод парень терпеть не мог, поэтому он выбрал горячую и обжигающую воду. По началу показалось, что это была плохая идея, но потом стало понятно, что это как раз то, что нужно, чтобы почистить мысли, успокоить ум, заставить сердце работать в разнос и почувствовать себя живым.
Спустя почти час, с лёгкой отдышкой, но спокойным и умиротворённым выражением лица Сергей вышел из ванной и сразу направился на кухню накормить своего питомца, который уже лежал у мисок.
- Что у нас есть, Лариса? – спросил парень, войдя на кухню, и тут же увидел какой-то пакет на столе. – Подожди-ка, я вчера принёс что-то? Нужно вспомнить. Я встретился с Мишей, мы начали пить, потом познакомились с какой-то компанией, потом… ещё что-то, потом мы пошли в другие бары… Не помню. А, точно. Я пошёл домой! А где мой телефон, не знаешь? Ой, ладно, потом найду, – махнул рукой Сергей и осмотрел пакет, в котором было молоко, картошка, ещё что-то и курица, которую бы никогда не купил парень, потому что, когда бросил пить и курить, попутно прекратил есть и мясо по этическим соображениям. – Всё-таки меня кто-то привёл. Да ладно!? А я думал, что мне приснилось! Какой ужас. Почти ничего не помню.
Сергей любил разговаривать с Ларисой, хоть та и молчала всё время, но зато у неё было очень важное умение – слушать, делая это лучше любого Фрейда. Содержимое пакета осталось нетронутым, было положено в холодильник, а миски лисы наполнились молоком и кормом. Но Лариса не кинулась к мискам, а медленно встала и неторопливо начала лакать молоко.
- Накормили тебя ещё, значит. Хорошо. А может ещё и ограбили квартиру? Да вроде бы нет, всё в порядке. Вот, конечно, из тебя охранник! Повезло, что всё так вышло. А кто же у нас такой альтруист? Хотя продукты стоит вернуть, только… Придут, если нужно, верно? – спросил парень и, улыбнувшись, начал гладить Ларису, которая, напившись, тёрлась о ногу хозяина. Тот быстро схватил её, поднял на руки, а она напряглась всем телом, замерла, но в глазах её было полное доверие и любовь. – Какая же ты прелесть! Как же я люблю тебя, моё оранжевое солнышко! Если бы не ты, то не знаю, что бы со мной было.
Прибравшись дома, поставив нашедшийся телефон на зарядку и поняв, что потерял шапку, Сергей хотел, было, перекусить, но, когда на глаза попался холодный суп, аппетит весь пропал. Чтобы как-то перебить рвотные позывы и хоть чем-то наполнить желудок, парень выпил чай, закусив пирогом, который прислала мама, пытавшаяся выразить так свою любовь, из-за чего появлялось неудержимое умиление и огромная благодарность за всё перед матерью.
Чай с пирогом сделали своё дело, и сделали его хорошо, но тело всё ещё продолжало гудеть, как трансформаторная будка, отзываясь головной болью где-то за виском. Затем было принято решение погулять и проветриться.

Глава 7
Куртка после вчерашнего была не в лучшем состоянии, поэтому Сергей решил надеть старое осеннее пальтишко, которому было уже несколько лет, которое стало почему-то слишком велико. Обуваясь, он заметил, что Лариса вела себя слишком спокойно, даже необычно спокойно. Она всегда кружилась вокруг хозяина, который уходил, мешала ему одеваться, допытывалась того, чтобы он поиграл с ней. Сейчас же она просто сидела и спокойно наблюдала, будто чувствовала, что так будет лучше.
В подъезде, закрыв квартиру на ключ, Сергей остановился, чтобы собраться мыслями, но вдруг услышал где-то снизу возбуждённые женские голоса.  Они о чём-то спорили, а может даже ругались, и в их споре часто можно было услышать слово «квартирант». Парень терпеть не мог шум, галдёж, а уж тем более споры агрессивных женщин, споривших зачатую безумно жестоко и чуть ли не кроваво. Поэтому он постоял ещё несколько секунд, надеясь, что те уйдут, и раздумывая, как же неуютно, даже немного страшно сейчас будет проходить мимо этих… женщин. Потом глубоко вдохнул и, набравшись терпения, медленно начал спускаться.
Запах в этих подъездах для Сергея всегда был какой-то противный и отвратительный, а может быть всего лишь непривычный, кто знает? Парень был родом из небольшого провинциального городка, в котором прожил большую часть своей жизни. И в этом городке было совсем немного многоквартирных домов, их можно было пересчитать по пальцам рук, а сам он жил всю жизнь в частных. Но в этот раз вид обшарпанных стен подъезда, освещённых светом тусклых ламп и покрашенных в блевотно-синевато-зелёный цвет, украшался даже не специфическим запахом, который, казалось, был во всех подъездах похожих домов одинаковый, а какой-то вонью.
Сергей неспешно спускался, а женские голоса становились ещё громче, и как будто, ещё злее. Посмотрев вниз, он увидел сквозь небольшую щель лестницы что-то белое, и на секунду его смутил этот контраст. А в следующее мгновение, только уже под другим углом, стало видно, что это была белая ткань, которая что-то прикрывала, а из-под неё показалась тёмно-красная лужа, так похожее на кисель, что Сергею захотелось обязательно сварить его по возвращении домой. Но это была лишь первая мысль, возникшая от подобной картины, увиденной мельком. И вот, спустившись на первый этаж, он увидел распахнутую в улицу дверь, подпёртую каким-то камнем, двух женщин, размахивающих руками и грозно доказывающих что-то друг другу, близ которых стоял полицейский, задумчиво смотрящий по сторонам. А около женщин то что-то, прикрытое белой тканью, с огромной лужей «киселя», растёкшейся так широко, словно пролили целую кастрюлю. И это что-то сразу приковало взгляд парня. А когда он проходил мимо, увидел белую, словно мраморную, руку рядом с лужей. Она наполовину выглядывала из-под ткани и ладонью смотрела наверх, а слегка согнутые пальцы казались какими-то ненастоящими, фарфоровыми.
Сергей продолжал идти так же медленно и уверенно. В груди у него что-то дёрнулось и медленно зашевелилось, в голове появились какие-то странные мысли, а взгляд так и не отрывался от мраморно-бледной руки. Спокойствие мыслей и рассуждений сперва удивило парня, но потом он попытался разобраться в этих мыслях. Они были чёткими, громкими, но казались на каком-то непонятном языке, абстрактными картинками, которые он не понимал. Потом он резко оторвал взгляд от тела, посмотрел на женщин, полицейского, не обращающих ни на кого внимания, и вдруг осознал всю ситуацию, а в голове пронеслась первая понятная мысль, которая тут же вызвала испуг: «Убили или сам с собой покончил?».
Выйдя из подъезда, он увидел ещё двух полицейских: одного, стоящего с бумажками у двери, второго, курящего в небо у белого «бобика» с синим поясом. А в голове всё вертелся один и тот же вопрос, пугающий своим холодом и спокойствием. Спустя несколько мгновений, парень всё-таки выбросил из головы этот странный вопрос, заданный самому себе. Но на его месте появились другие, которые оказались такими же волнительными. Лужа крови, показавшаяся киселем, тело, так явно проглядывающееся сквозь ткань – почему он сразу не понял, что это мертвец? Может быть потому, что мозг просто отказывался принимать эту непривычную картинку? И почему, в конце концов, женщины были так грубы, когда перед ними лежал мёртвый человек? Столько вопросов, но больше всего парню хотелось понять, что же за чувство он испытывал, проходя мимо тела.
Все эти вопросы какое-то время не давали покоя утомлённому уму Сергея, потом в миг бесследно пропали, оставив после себя неприятное послевкусие от того, что ответов получено не было. Будь он Холмсом, то, возможно, удалось бы хоть на что-то ответить, но увы, всё не так просто.
Было где-то около полудня, и всё вокруг было ослепительно белым от снега, очень непривычным после сырой погоды, луж и слякоти, которые наполняли улицы буквально вчера.  Чудесные и резкие перемены, характерные умеренному климату, никогда не переставали удивлять Сергея: то холод, то жара, то сугробы по горло, то обезумевшие реки луж, а про разнообразие цветов погоды даже и упоминать не стоит. «Всё как-то слишком сложно даже с погодой, а ведь помимо неё есть много чего другого, которое и посложнее будет, – подумал он. - Разве так должно быть? Всегда казалось, что мир стремиться к простоте, а на деле получается, что всё со временем только усложняется. Как-то странно… А может я всё ещё сплю. Или нет?»
Сергей медленно блуждал по улицам, не замечая хода времени, периодически оценивая своё состояние. Гудение в голове постепенно прекращалось, тело начинало двигаться более плавно. Состояние помятого, заржавевшего дровосека из страны Оз пропадало. Картинка вокруг становилась мягче, и это было хорошим признаком. Парень любил наблюдать за всем, что бы ни окружало его, но особенно его радовало наблюдение за людьми. Он анализировал всё: лицо и мимику, движение, голоса, разговоры. Пытался додумать и угадать историю жизни человека. Для Сергея наблюдение за людьми всегда было похоже на просмотр фильма, который всегда был интересным и захватывающим. Единственное, что его как-то огорчало, хоть и не должно было – это компании людей, которые куда-то вместе шли, стояли, разговаривали, смеялись, да чем угодно занимались. Всё потому, что у него не было компании вообще.
Солнце начинало падать на горизонт. Пальтишко уже переставало греть Сергея, и он отправился домой. И проходя за супермаркетом, он увидел какую-то толпу людей, которая, шумно обступив человека с корзиной на колёсах, двигалась в сторону мусорных баков. Этот человек говорил, чтобы все стали спокойнее и не лезли в корзину. Подойдя к мусорным бакам, он быстро отбежал от толпы, а та накинулась на корзину, начала брать оттуда что-то, кричать ещё сильнее и разбегаться в стороны. Сперва Сергею показалось, что это бездомные, которые пришли за просроченными продуктами, которые работники выбрасывали на помойку, но, присмотревшись, понял, что это вполне прилично одетые люди, которые совсем не походили на бездомных или алкашей. Эта картина, как молния, ударила в голову парню, он остановился и стал наблюдать. Всё из корзины растащили за считанные секунды, а кто-то подцепил что-то даже из мусорки, под шумок, так сказать. Люди разошлись, только какая-то женщина подошла в тощему работнику супермаркета, который стоял в стороне, что-то спросила и тоже поспешно ушла, следом за ней укатил корзину и работник.
- Что же там такое было? – удивился Сергей. – Не думаю, что что-то столь жизненно необходимое. Что за страна такая, где обычные люди лазают по помойкам, хватают просрочку и тащат её в дом?
Эти детали пазла, которые жизнь бросила ошарашенному парню, всё не хотели укладываться в картину мира, которую он пытался выстроить, насколько можно, живее и добрее. Обычные люди лазят по помойкам и чуть ли не перегрызают друг другу глотки, словно дикие звери. Что-то с этой страной не так. В последнее время Сергей слишком часто слышит и читает ужасные новости из всех уголков страны. Вот он, век глобализации. Где-то в Подмосковье травятся люди из-за непомерной свалки, которую власти незаконно организовали возле города, где-то сгорел торговый центр, в котором даже система безопасности не сработала, в котором сгорели десятки, по официальным данным, людей, большая часть из которых были дети. Это точно не сон? Просто всё происходящее вокруг кажется жутким сюрреализмом, даже оруэлловской антиутопией, чего просто не должно быть, как явления.
Сергей поплёлся домой в ещё более ужасном состоянии, чем, когда оттуда уходил. Он убеждал себя, что всё в порядке и не является тем, чем кажется. Точно, подходящее слово. Всё, что он вокруг сейчас видел, просто ему показалось. Выходило ужасно больно пытаться обмануть себя, а чувство того, что вокруг сон, кошмар, только усиливалось. Вдруг перед глазами вырос дом, парень остановился. Ни «бобика», ни полицейских, никого не было. Он неспешно вошёл в подъезд, вновь остановился, тупо уставившись в тёмное пятно, которое осталось от «киселя» и вдруг понял, что за чувство испытывал, проходя тут в последний раз. Зависть.

Глава 8
Яркие отблески заходящего солнца на верхушках домов и деревьев поспешно начинали угасать, забирая с собой остатка тепла, когда Полина возвращалась домой. Она мысленно всё ещё была где-то там, в институте, увлечённая занятиями, знакомыми, всем, что не касается дома. Но теперь, подходя к противному ей зданию, мысли обо всём, что её волновало начали возвращаться, и Полина сбавила шаг. Желания возвращаться в это место, наполненное бардаком, перегаром и атмосферой пьянки, по понятным причинам, совершенно не было, она никак не могла привыкнуть к такому, считая, что это вообще невозможно.
Полина провела сколько могла времени в институте. Сперва на занятиях она общалась с сокурсниками, пытаясь быть весёлой, разговорчивой и дружелюбной, за что испытывала на себе неодобрительные взгляды преподавателей. Выходила в перерывах на улицу, куря впервые за компанию с людьми, которые хоть немного обращали на неё внимание. Она не курила, нет, или ей совсем этого не хотелось, но она думала, что так ей легче будет общаться, ни в чём не отставая ни от кого. Она понимала, что не было никакого смысла в курении, кроме как стоять и общаться в толпе таких же курящих, но ей было достаточно и этого, тем более когда сама куришь не так чувствуется отвратительный запах дыма.
Потом, заняв немного денег у какого-то парня из компании, имя которого почему-то вылетело из головы, она перекусила в ближайшей столовой. Еда там может была и не самого высшего сорта и качества, но вполне съедобная и сытная. Раньше дома еду всегда готовила мама, безумно вкусную и красивую, но в последнее время Полина даже дома не так часто появлялась, а когда появлялась, от ела только самые дешёвые макароны с чем попало.
И вот, теперь она возвращалась домой, с пониманием того, что ей там не рады, думая, что зря отказалась пойти с компанией на вечеринку, где можно было убить ещё немного времени. Компанию своих сокурсников она встретила после столовой, когда прогуливалась одна, походила с ними, но потом ушла. Эта компания совсем не подходила девушке, интересы и практически всё в этой компании было чуждо и дико для неё, а уж вечеринки, про которые она так много слышала, совсем не внушали ей доверия.
Опять ненавистный двор, пугающий и угнетающий дом. Полина уже по привычке остановилась, посмотрела на окна своей квартиры, оценивая ситуацию и пытаясь угадать, что там происходит, и через силу вошла в подъезд.
 Уже в подъезде девушка услышала какие-то крики в квартире - сердце застучало, запрыгало, заныло с такой силой, что паника охватила Полину в миг.  Она быстро, чуть ли не роняя, достала ключи, отперла дверь и вбежала внутрь. Сразу же девушке в глаза кинулась картина, как дядя Миша, лишь в своей майке и семейных трусах, стоит, одной рукой держит за волосы маму Полины, а другой рукой замахивается и кричит:
- Ах ты сука паршивая, не смей, того, так говорить?
- Но ведь ты был в горячих точках, а государство тебя кинуло, не предоставив ни реабилитации, ни компенсации… - говорила жалобным голосом, словно оправдываясь мама Надя.
- Это не важно! Я сам виноват… - последовал удар по лицу.
Полина, не снимая обуви, сразу же бросилась на кухню, что есть сил толкнула обидчика. Он, дёрнув последний раз за волосы и оставив клок их в руке, отлетел в другую сторону кухни, упал, ударился головой об стол и застонал, схватившись за голову.
- Что ты делаешь, тварь?! – тут же вскочила мама со стула, оттолкнула девушку в сторону и бросилась к дяде Мише. – Идиотка глупая! Миш, как ты? Болит? Где? Вроде бы крови нет.
- Болит… - продолжал стонать только что грозно рычавший воин.
- Мам, он ударил тебя! Выгони его из дома! – сквозь слёзы и негодование молила Полина.
- Не твоего ума дело! – вскочила мама, резко махнула рукой и ударила ладонью дочь. – Он Чечню прошёл, смерть, ужасы видел, а ты так швыряешь его! – и тут же опять бросилась к дяде Мише.
- Может мне ему в ножки броситься и облизывать их? – стерпев боль, твёрдо проговорила Полина. – Это не папа! Когда же ты придёшь в себя! Его больше с нами нет! Хватит топить своё горе в водке и других мужиках! У тебя есть дочь!
- А ну… убирайся… - заикнувшись проговорила мама, а раненный всё продолжал охать и ахать.
- А вот и уберусь! Живи тут со своим уродом героическим! Побольше водки пей, может мучения твои и закончатся… - сказала Полина и пошла быстро к выходу, но вдруг остановилась и через плечо тихо проговорила. – Не тебе одной тяжело…
Постояв ещё немного в дверях, Полина решила, что возвращаться домой больше не собирается, посмотрела в последний раз на кухню и, сказав: «Прощай», вышла из квартиры. В груди что-то возилось. То ли она была рада, что больше не вернётся в этот «притон», то ли была огорчена всем, что происходит сейчас и принимает такие обороты.
Выйдя на улицу, она почувствовала какое-то облегчение, глубоко и легко вдохнула и быстро пошла вдоль усыпанного снегом двора. Было прохладно, но это казалось лучше, чем домашний перегар и вонь. Полина насилу натянула улыбку на своём лице и уверенно куда-то пошагала. Вдруг она остановилась и посмотрела на окна квартиры, не зная зачем, но в голове тут же возник вопрос о том, куда же ей теперь идти.
«У меня же нет никого, кроме мамы, – подумала она, и улыбка в миг сползла с её лица. – Может быть узнать, где сейчас ребята из института? Нет, не стоит».
Теперь девушка шла не так уверенно, совсем не понимая, где же её пункт назначения, и при этом уже представляя, что она сейчас попытается своровать в магазине что-нибудь и её посадят. Зато есть где переночевать на первое время, а может и навсегда. Эта мысль вызвала сперва улыбку, а потом появилась грусть от того, что другого выхода не находилось.
Вокруг темнело, становилось прохладно, от чего Полина начала идти быстрее. Зима начинала в ускоренном темпе отыгрываться за недавние лужи в декабре, и это у неё довольно хорошо получалось. Она подняла глаза на какой-то дом, увидев в одном из окон второго этажа молодого парня, жонглирующего чем-то оранжевым, наверное, мандаринами или апельсинами, то и дело роняя их. Эта картина заставила умилиться на секунду, но и этому девушка была благодарна.
Она вошла в парк с фонарями-обманщиками и бесстыжими голыми деревьями, осмотрелась и начала рассматривать всё вокруг. Потом сбавила свой шаг, чтобы в очередной раз полюбоваться всеми этими пейзажами, столь приятными для глаз. Но вдруг, она заметила сбоку от тропинки примятый снег и сразу вспомнила того парня из её института, постоянно серьёзного Сергея, перед которым она опускала глаза и которого она тащила в состоянии почти мертвеца домой.
«Точно, Сергей! – пронеслась мысль в голове. – Интересно, как он? А Лариса - лиса, которая с ним живёт? Был ли он в институте? Ах, да… - появилась неожиданно идея, за которой появилась и улыбка, но недолгая, потому что за ней пришли неуверенность и ещё куча неприятных эмоций, - может зайти к нему? Тем более у него мои продукты… хотя…»
Несколько минут Полина стояла и размышляла над тем, стоит ли ей вообще пробовать совершать такой рискованный и дурацкий, по её мнению, поступок. Целых несколько минут она ходила возле примятого снега взад-вперёд и что-то бубнила себе под нос, но в итоге, топнула ногой и громко сказала:
- В конце-то концов, я ему, можно сказать, жизнь спасла! Он мой должник! Пустит хотя бы погреться! – затем заметила проходящего мимо неё мужчину и оцепенела, захотев провалиться на месте.
Прохожий косо и с удивлением посмотрел на девушку, а та неловко отвела глаза, пропустив мужчину, и пошла неспешно к своему должнику.

Глава 9
Всё время, пока Полина шла к дому Сергея, она придумывала различные варианты того, как же ей начать разговор и о чём вообще она будет разговаривать с парнем, с которым не знакома и которого побаивается? Несколько раз девушка останавливалась и пыталась отговорить себя от этой затеи, доказывая себе, что он не помнит её, вышвырнет из квартиры, а может даже и на порог не пустит или вообще его нет у себя.
Девушка даже и не поняла, как оказалась перед домом, в котором жил должник. Хотя, на самом деле трудно было бы забыть путь, по которому она тащила тяжёлое пьяное тело, которое ещё и ворчало весь путь, жаловалось и материлось. На мгновение Полина улыбнулась, подумав о том, что ей полагается медаль за такой поступок, но после ей сразу же пришла в голову мысль, что каждый так должен был бы поступить на её месте. Медаль тут же показалось неуместной и противной. Перед глазами предстала дверь подъезда, в который, как она вдруг осознала, она не могла войти без ключа. Номера квартиры Сергея она тоже не помнила, а помнила только то, что это третий этаж.
Девушка стояла у двери в подъезд и пыталась подсчитать, какой всё-таки номер у квартиры, в который ей стоит позвонить. Вроде бы и высчитала, но боязнь ошибиться и почувствовать себя дурой была столь велика, что рука даже не поднималась к цифрам домофона.
Вдруг она услышала показное кряхтение вперемешку с кашлем где-то за спиной, вздрогнула и чуть ли не прыжком развернулась.
- Можно? – спросил высокий плечистый мужчина серьёзным голосом.
- Я тут… да… проходите. – заикнулась Полина и быстро сделала шаг в сторону.
Мужчина приложил свой магнитный ключ к домофону, открыл дверь и вошёл. Девушка, недолго думая, в ту же секунду просочилась вслед за ним, пытаясь казаться при этом уверенной. Но мужчина так был занят своими мыслями, совсем не обращая внимания на девушку, что шёл и разговаривал сам с собой, ворча о чём-то. Он поднимался тяжело ступая, видимо, после изматывающего рабочего дня, и вдруг остановился на третьем этаже. У Полины словно подпрыгнуло сердце, она почему-то испугалась и тоже остановилась, ожидая непонятно чего.
- Ещё и на пятый этаж подниматься… - тяжело выдохнул мужчина и поплёлся дальше.
Выдохнула и девушка, оставшись, наконец, одна на нужном ей этаже перед нужной дверью. Опять перебрала все возможные варианты событий, потом вдруг поняла, как же это будет выглядеть нелепо и ужасно, что какая-то девушка в ночь приходит к человеку. А зачем - непонятно. Ей стало очень неловко и она, решив уйти, только развернулась, как вдруг услышала какой-то грохот в квартире, тут же повернулась к двери и попыталась её открыть. Та была открыта и с лёгкостью поддалась.
Полина набрала побольше воздуха в лёгкие, чтобы что-то спросить, но услышала за закрытой в коридоре дверью скрежет и скуление, а дальше, в конце коридора, на кухне, - опрокинутый стул. Тут же почему-то мгновенно выдохнула и быстро, не снимая обуви, пошла на кухню, откуда доносились усиливающиеся странные звуки. В груди что-то неуютно зашевелилось, стало тревожно. Девушка прошла мимо закрытой двери, мельком глянув на неё, и вошла на кухню, где перед её взором появился Сергей, который, подёргиваясь, висел вдоль стены с верёвкой, обмотанной вокруг шеи и привязанной к какой-то трубе под потолком. Лицо парня было синее, искажённое в непонятной гримасе, безумный взгляд метался в разные стороны. В глазах были видны, присущие всему живому, желание жить, страх перед смертью, инстинкты…
Увидев парня, девушка мгновенно бросилась к нему, при этом быстро схватив со стола тут же увиденный нож. Она обхватила Сергея двумя руками за таз и приподняла, пытаясь дотянуться до верёвки ножом и перерезать её. При этом она пыталась крикнуть, попросить о помощи, но частое дыхание и сумасшедшая паника не давали выдавить и слово, а проклятая верёвка всё не хотела перерезаться кончиком ножа, который едва до неё доставал.
Вдруг, подрезанная верёвка издала резкий глухой звук и оборвалась. Сергей, которого Полина едва держала, быстро выскользнул из её руки и повалился на пол, глубоко с хрипом вздохнув. Девушка сразу начала ослаблять руками верёвку, одним движением стянула её с шеи и отбросила в сторону. А парень схватился за свою шею, опрокинул голову назад и какое-то время сидел так, восстанавливая с трудом дыхание. Полина сидела напротив, и из её глаз по щекам текли ручейки слёз. Она с трудом осознавала, что сейчас произошло, и с непонятным, обжигающим всё тело чувством, смотрела на Сергея. Теперь ей было слышно, помимо скуления с царапанием где-то в коридоре, и тяжёлое дыхание человека, который сидел напротив неё, и своё бешенное сердцебиение. Но всё это было так глухо, словно кто-то закрыл ладонями уши.
- Что ты натворила?! – медленно открыв глаза, спросил Сергей и злобно посмотрел на Полину. – Я тебя спрашиваю, что ты… - громче попытался спросить, закашлялся он.
- Не говори ничего, тебе нужно отдохнуть! – быстро вскочила девушка, схватила со стола бокал и, налив в него воду из-под крана, протянула парню.
Тот взглянул на бокал, когда перестал кашлять, взял его, подержав секунду, и бросил об стену. Осколки разлетелись по кухне.
- Я тебя спрашиваю, какого чёрта ты наделала? Кто тебя просил? – медленно встал он и начинал постепенно повышать голос, пока не закричал. – Ты вообще кто такая? Зачем ты сюда припёрлась и… - вновь закашлял Сергей.
- Я…я… не знаю… - заплакала Полина и ещё сильнее прижавшись спиной к стене, а парень серьёзно посмотрел на неё, со злобой медленно занёс руку, сжав кулак, и пару секунд так стоял, всматриваясь в её испуганное лицо, готовое к удару. Потом резко опустил руку, осмотрелся, услышав звуки из коридора и пошёл туда. Через секунду царапание прекратилось, а за ним и скуление.
Девушка сползла по стене на пол, закрыла лицо руками и продолжала так сидеть несколько минут, слушая голос Сергея, который что-то говорил в другой комнате, но не понимая ни одного его слова. Немного придя в себя, она медленно поднялась и пошла бездумно на выход, ничего не замечая вокруг себя.
- Постой, слышишь! – вдруг позвал её голос со стороны. Она дернулась, посмотрела в комнату, которая была закрыта, когда она вошла в квартиру. Там на кровати сидел Сергей, а на его коленях лежала лиса, сложив аккуратно лапы и мордочку. – Подойди, не бойся. И прости, что я замахнулся.
Полина молча подчинилась, зашла в комнату и, остановившись, исподлобья посмотрела на Сергея.
- Присаживайся, – сказал спокойно парень, не отводя глаз от Ларисы и немного улыбнувшись. – У нас тут никто не кусается. Да куда хочешь, туда и садись, – опередил он вдруг её вопрос, та аккуратно села на стул рядом со столом, на котором стоял ноутбук, валялись какие-то бумаги.
Девушка сидела не шевелясь, едва дыша, только глаза её были подвижны и рассматривали комнату, чистую и убранную, со шкафом, полным книгами, с мольбертом, стоявшем у окна. Всё казалось слишком чистым, будто бы из рекламы.
- Спасибо от меня не жди! – вдруг сказал Сергей, затем схватил лису Ларису, приподнял и обратился уже к ней, засмеявшись. – Вот зачем ты мне поцарапала дверь? Теперь мы как звери дикие. Ладно, Лариса, я не ругаюсь, не делай свою морду такой жалобной.
- Мне и не нужно никакого спасибо, – ответила Полина, немного помолчала, а затем продолжила. – Вчера я забыла у тебя пакет с продуктами. Можно я его заберу и уйду?
- Так это ты?! – посмотрел на неё парень. – Конечно, можно! Но подожди, пожалуйста. Расскажи мне. Как? Почему?
- Я… Я не знаю, почему. Просто…
- А как тебя зовут? Меня - Сергей. И прости, что перебил.
- Полина, – не поднимая глаз проговорила девушка. - Просто ты лежал в снегу, весь расстёгнутый, и мог замёрзнуть. А я не могла пройти мимо. И я знаю, что ты Сергей. Мы учимся в одном институте.
- Какое совпадение! – улыбнулся он. – Лариса, ты слышала? Тебе нужно её поблагодарить, раз уж… Я не могу этого сделать за себя. За Ларису спасибо, конечно.
Полина продолжала молчать, а Лариса, спрыгнув с кровати, пошла к ней.
- Вы подружились вчера, что ли? – засмеялся парень, затем сделал серьёзное лицо и взялся за свою шею. – А вешаться неприятно, скажу я вам, девочки. Может что-нибудь другое?
- Что?
- Убей меня, сожги, пепел разбросай по комнате, а потом вымети всё с мусором и выброси.
- Я? Не… - опешила девушка.
- Да шучу! – засмеялся Сергей. – А может и нет… В общем, ладно. На улице уже поздно. Почему ты только сейчас пришла за продуктами? Не застала днём меня дома?
- Нет. Я просто занята была целый день. Важные дела, понимаешь?
- Понимаю. И я тебя вспомнил. Ты постоянно смотришь в пол.
- Не постоянно, – покраснела девушка.
- Значит, только когда рядом прохожу я?
- Нет!
- Не важно. Расскажи, что у тебя случилось. На тебе лица нет. Я понимаю, конечно, висельника спасла, но мне кажется, тут что-то другое. Ночью бы ты не пришла, будь у тебя всё нормально. Так! Подожди. Хочешь прогуляться? Смотри-ка, ты даже в обуви, а?
- Ой, прости, – робко ответила Полина. – Да, давай пройдёмся.

Глава 10
Сергей быстро собрался, накинув на себя потрёпанное пальто, вынес миски Ларисы из комнаты, где он её несколько минут назад закрыл, и, как всегда, начал с ней играться, словно забыв про девушку. А она смотрела на всё это, уже стоя у выхода, и удивлялась тому, как парень общается с лисой, будто она вовсе и не была прирученным животным, а была вполне разумна - всё понимала, а он понимал её. Она была для него больше человеком и другом, чем окружающие его люди.
- Первое время я жил один, - заметив, как девушка смотрит на него и лису, вдруг сказал Сергей, - было трудно находится дома, ни с кем не общаясь. Ведь я совсем нечасто выхожу куда-то, как-то не получается завести друзей. Парадокс, да? Довольно немаленький город - больше моего родного, людей больше, а пообщаться просто так, за чашкой чая, не с кем. Знакомых тьма, почти весь институт меня знает, а толку от такой популярности, если не с кем поесть мороженного после учёбы? Вот Лариса и стала для меня хвостатым молчаливым слушателем, близким другом. Она, можно сказать, не даёт сойти с ума, что ли, не знаю. Люблю её, рыжую, – поднялся наконец парень, посмотрел на девушку, от чего так неловко отвела взгляд. - Пойдём?
- А? Да, - вздрогнула Полина, и он тут же начал обуваться, а лиса тихо сидела возле него и пристально вглядывалась в девушку, пока та не скрылась вместе с хозяином за дверью, в подъезде.
Полина медленно шагала чуть позади Сергея, смотря ему в спину и думая о том, почему же он второй день почти убивает себя, и как так получается, что именно она спасает его. Девушка не заметила, находясь в своих раздумьях, как спустилась по лестнице и вышла из дома, как оказалась на улице и начала слышать медленно усиливающийся хруст снега под ногами. Потом вдруг оторвала взгляд от загипнотизировавшей её спины Сергея и вдруг вспомнила, о чём он спрашивал. С неохотой вспомнила всё, постаралась разложить каждый момент на нужную полочку, и всё-таки решив рассказать хоть кому-то про себя, не поднимая головы, начала:
- У меня в семье сейчас творится что-то… непонятное. Мы всегда жили дружно, всё было чудесно. Папа был таксистом, мама – поваром в детском доме. Но в один день всё изменилось. Как говорится, чтобы сойти с ума много времени и событий не нужно. У папы случился инсульт, и он… умер. Мама не выдержала этого, совсем не могла прийти в себя, хотела взять отпуск на работе, но ей его не дали, сказав, что уволят её, если она будет что-нибудь требовать… и уволили. Начальство у неё никогда ни во что не ставило работников, а уж тем более повара, хоть мама у них и проработала больше двадцати лет. Маленький человек со своими маленькими проблемами никому не нужен. Вот мама и пошла вразнос. Сначала долго сидела дома, никуда не выходила и начала выпивать, много, потом - водить какого-то мужика из соседнего подъезда и, конечно, выпивать уже с ним. Дом был запущен, а деньги почти кончились. Я пыталась наводить порядок дома, говорить с мамой. Но ни порядок не держался в доме, ни внимание моей мамы на мне. Она будто забыла, что у неё есть дочь! А кроме меня у неё никого не осталось, а у меня – кроме неё. Вчера, случайно оставив у тебя продукты, я получила от матери… а сегодня ушла из дома… - закончила девушка говорить, подняла глаза и едва успела остановиться, увидев, что Сергей стоит на месте и смотрит на неё. Затем тихо спросила. – Ты доволен?
- Прости, что создал тебе проблемы, – проговорил он виновато.
- Нет. Ты ни в чём не виноват. Это ты прости, что я загрузила тебя.
- Ничего страшного. Тем более я сам тебя попросил рассказать, – добродушно и очень просто сказал парень. – Раз уж мы гуляем по ночному городу, то предлагаю пройтись на одно довольно красивое место за гостиницей, здесь недалеко. Что скажешь? Не боишься?
Полина, ощущая привкус рассказанной только что истории, напомнив себе обо всём, молча кивнула и попыталась улыбнуться. Сергей тут же улыбнулся ей в ответ, чуть приподняв плечи и слегка наклонив голову на бок, что показалось девушке каким-то необычным, светлым. «Неужели человек, который только что чуть не убил себя в петле, а перед этим чуть насмерть не замёрз, может так улыбаться», - подумала она, и её мысли про семью куда-то исчезли.
Они медленно шли по дворам, окутывающим их темнотой, и лишь изредка, не давая заблудиться, путь им освещали фонари. Сергей с едва заметной улыбкой посматривал на Полину, думая, как ему аккуратно и тактично отвлечь её из тяжёлых мыслей, которые она пыталась скрыть за улыбкой. Шутки и весёлые истории казались ему неуместными.
- Почти дошли, - сказал парень, показывая на высокие сосны обеими руками. – Сейчас вдоль этих гигантов пройдёмся, а дальше, вон там, находится пункт нашего назначения. Здесь, чуть дальше, гостиница находится. Летом за ней постоянно кто-то загорает или пикники устраивает, а по вечерам посиделки с шашлыком и выпивкой. За этими соснами находится низина и небольшой пруд, а ещё дальше - лесок, но в лесок я с тобой не пойду, вдруг ты маньяк – завалилась ночью без стука и сразу за нож, - засмеялся он.
Полина с серьёзным выражением лица посмотрела на Сергей, и он, почувствовав этот взгляд, остановился и тут же понял, что её интересовало, о чём она хотела спросить, но не решалась.
- Благодарить тебя я не стану, повторяю ещё раз, но рассказать попробую, с самого начала… обо всём. Давай не спешить, история долгая, - протянул он и пошёл, не оглядываясь. – А вот я рос несколько лет без отца, потому что этот мудак сел в тюрьму. Не важно, как и за что, важно, что сел, бросив меня, когда я родился, и, что самое главное, маму. Даже помню, как мы приезжали к нему, но только совсем недавно я осознал, что это была тюрьма. Я бы назвал маму глупой, но не посмею, потому что не знаю, что у неё тогда творилось в голове. Она хотела, как лучше, наверно. Добрая она, очень хорошая, но все мы люди, все можем совершать ошибки.
Из-за угла одного дома, под тусклым фонарём, показалась сперва собака, потом поводок и поводырь, низкая женщина в спортивном минем костюме. Они вышли на тропу и пошли навстречу паре, тихо покачиваясь, что собака, что женщина, из стороны в сторону. Женщина слегка кивнула, поприветствовав прохожих и придерживая при этом поводок, чтобы игривая собака не докучала никому. Полина не заметила этого, а Сергей кивнул в ответ и, когда они прошли чуть дальше, продолжил:
- Милая женщина, каждый раз здоровается, когда я здесь гуляю.
- Что? – оглянулась девушка и посмотрела вслед поводырю с собакой.
- А потом он пришёл из тюрьмы. Только тогда у меня и началось знакомство с ним. Я уже мало что вспомню, был совсем мал, но явно помню одно – он постоянно пил, со всеми вытекающими последствиями, потому что он был далеко не спокойным человеком. Даже сейчас, вспоминая, мне становится тяжело дышать, а сердце не находит себе места. Хочется куда-то убежать, но убежать от воспоминаний, которые сидят во мне, невозможно, понимаешь? Мне становится страшно, как от кошмара наяву. Каждый раз, услышав какой-то резкий звук, топот неподалёку, у меня появляется иррациональный страх, который глушит все мысли и разрывает осколочной гранатой грудь изнутри. Потом я вспоминаю, приходя в себя, что уже давным-давно это не должно меня беспокоить, осознаю всё, и из моих глаз начинают течь слёзы безысходности перед этим страхом. Эта сука оставила настолько огромный шрам в моей душе, который отзывается холодной болью, когда не ждёшь, спустя годы!
Молчание длилось всего секунду, но Полина понимала, глядя Сергею в спину, что сейчас он испытывает что-то неприятное, как минимум.
- Но знаешь, даже ребёнком я понимал всё. Вообще, дети задают достаточно правильные вопросы и многое понимают так, как оно есть, а не через призму какого-то мнимого жизненного опыта, идиотских шаблонов и усложнений, которым полна и так непростая жизнь. Помню, сижу у отца на коленях, а мама спрашивает, люблю ли я его. Даже сейчас я помню мысли того ребёнка, не понимающего, за что этого человека вообще нужно любить, и как это – любить? Маму люблю, да, бабушку люблю, а к нему я не испытывал ничего, что ли. Помню, с каким скрежетом я дал тогда положительный ответ, но сейчас могу точно сказать, что я его не любил, а мой брат, видимо, наоборот.
- Сергей, у тебя есть брат? – удивилась Полина
- Точно, чуть не забыл, – вдруг громко сказал он и взмахнул руками. – Большое спасибо я могу сказать отцу за своего брата, который младше меня на одиннадцать лет. Отец его любил, нянчился, баловал, я был рад этому, но при этом он всё равно пил. Брат, как и я когда-то, боялся отца в эти моменты, как настоящего монстра. Ненависть наполняла меня, когда я видел испуганного брата. Монстр, да, и ещё какой. Я не хотел, чтобы у моего брата были такие же травмы, как у меня, поэтому мне пришлось становится храбрее и сильнее.  Если бы он обидел моего брата, я бы убил его, - на последних словах голос парня изменился, став устрашающим.
- А знаешь, что с ним потом стало? – продолжил он уже спокойнее. - Он пропал, просто взял и исчез. Мама рыдала, бабушка рыдала, все огорчались, ведь человеком, в целом-то, он был неплохим, добрым, помогал всем. А я сперва облегчённо вздохнул. Все его искали, в полицию обратились, а мне было плевать, представляешь? Я был даже рад, но что-то меня всё равно беспокоило. Я не понимал ничего, а потом понял, что всё-таки это связано с ним. А ведь я у него, не понимая того сам, многому научился. Вообще, мы с ним очень похожи, но в чём-то я никогда не желал бы быть, как он, чёрт бы его побрал! – засмеялся Сергей и остановился. – Слушай, а пойдём-ка, я куплю тебе продуктов и помогу отнести домой, поговоришь с мамой, ведь родные – это те люди, которым мы нужны просто так, и любят они нас просто так. Да и нужно помочь тебе! А место то подождёт. Мы, кстати, уже пришли. Вот за этими деревьями небольшой земляной балкон, как раз оттуда и открывается прекрасный вид.
- Зачем за продуктами? Не надо! – воскликнула Полина, а парень схватил её за руку и потянул куда-то во дворы.

Глава 11
Сергей быстрым шагом шёл извилистыми путями по дворам и что-то быстро говорил, периодически посматривая на девушку, словно чтобы убедиться, поспевает ли она за ним или давно свалилась и едет юзом. А она всё молчала, и слова не могло вырваться из её уст, а на лице застыла мина непонимания.
- А тебе, смотрю всё же хочется узнать, почему это я напился до состояния полумертвеца, а потом ещё и в петлю полез, так? – вдруг услышала девушка и заметила улыбающееся перед собой лицо, почувствовав, что скорость хода значительно снизилась и её уже никто не тащил, а руку отпустили. – Так вот, устал я, понимаешь?
- От чего же?
- Да от всего, а больше всего от того, что место не могу найти себе в этом чёртовом мире, а просто жить, просто так, не хочу, не могу - скучно. Всё мечусь, мечусь повсюду; то за одно хватаюсь, то за другое, а тут ещё и девушка бросила в тот день, в которую угораздило меня, идиота, влюбиться. Но это ладно, она - не главная причина бед, а всего лишь последняя капелька. Знаешь, бывает так, что какая-то мысль гложет тебя долгое время, а потом, раз, и понимаешь, что пора. Я, сколько себя помню, всегда хотел узнать, что же будет, когда я умру. Странный вопрос, верно? – вопросительно глянул парень на Полину, а потом, добродушно улыбнувшись, продолжил. - А может и нет. Вон, человечество навыдумывало религий, пытаясь что-то объяснить, в том числе и ответить на мой вопрос, а ведь никто после смерти, настоящей такой, никогда ведь не возвращался. Со временем, правда, я забыл этот вопрос, а потом появился другой - о смысле жизни, ну хотя бы цели, но ни того, ни другого найти не удавалось. И вот так я жил несколько лет в ожидании чуда, озарения, пока у меня не начали появляться, как только я закрываю глаза в постели, образы того, как я затягиваю у кого-то петлю на шее, взявшись двумя руками за верёвку и наступая ногой на чью-то голову, а следом… чувствую в этой петле себя. В тот миг я вздрагиваю, открываю глаз и боюсь их закрывать, пока незаметно на меня не опускается тёмная пелена сновидений.
- Я так понимаю, ты так ничего и не нашёл?
- Ты про смысл жизни или цель? Увидев меня в петле, думаю, можно было бы догадаться, да? – засмеялся Сергей.
- Точно, - опустила глаза девушка.
- Ну Полина! Не грусти! А вот мы и у магазина.
Супермаркет со своими огромными витринами – где-то прозрачными, где-то украшенными вывесками с изображениями продуктов, названиями аптеки, пекарни, пивоварни и ещё чего-то – светился, как никогда до этого, ярко из-за всевозможных гирлянд и новогодних украшений. Праздничное настроение вместе с рекламой супермаркета так лились из этого места, что даже мимо проходящие где-то вдалеке люди волей-неволей обращали внимание на супермаркет, который был заметен издалека. Колорита и экспрессии добавляли донельзя обвешанные мишурой и игрушками две ели, красующихся у входа в обитель потребления.
Погода была спокойная, безветренная и достаточно комфортная для прогулок, поэтому возле супермаркета было немало машин, а люди бесконечным потоком то входили, то выходили из него, поэтому автоматические двери вовсе не закрывались. 
- Сергей, честное слово, я не понимаю, зачем тебе мои проблемы, – приближаясь ко входу в супермаркет, жалобно говорила девушка и при этом пыталась сделать умный вид. – Думаешь, я буду требовать от тебя что-то? Нет! Вернёмся к тебе, я заберу свой пакет и хватит. Finita la comedia!
- Ну нет! Ты не понимаешь!
- Чего там не понимать?! Я ушла из дома, потому что я там никому не нужна!
- Ошибаешься, – тихо ответил Сергей.
На самом входе стояли два подвыпивших парня: один – с густой бородой в клетчатой красной рубашке и такого же цвета шапке, а второй – лысый в джинсовой курточке.
- Чего-чего? Контрсанкции говоришь?! – закатывался от смеха парень в красном. – Думаешь в Америке стоят российские компьютеры, медицинская аппаратура? А может остальной мир души продаст за наш автопром?
- Да я про другое, - кое как говорил второй, - про эти… ну… деньги.
- Про то, что продукты и медикаменты импортные запретят у нас, а компании обеднеют? Ну и дурак ты…
Сергей на мгновение замолчал, проходя мимо этих парней, а потом, когда уже шагал по супермаркету, едва слышно пробубнил себе под нос:
- Наше правительство как всегда о нас так беспокоится! Вот и лекарства иностранные, вражеские, в стране запрещают. Жаль только у нас аналогов этих лекарств нет…
- Что? – удивлённо вопросила Полина.
- С каждым днём всё веселее и веселее живётся, говорю. Даже умирать расхотелось, лишь бы только увидеть, к чему же этот грёбанный мир придёт! – уже громче и с улыбкой сказал парень. – Да ты не бери в голову. Вот, значит, молоко. Думаю, берём! Что ещё нужно?
- Да ничего…
- Ну-к, не бузи, - засмеялся он. – Я же на свой выбор наберу, если не будешь помогать.
Полина всё пыталась отговорить Сергея и тянула его за рукав пальто к выходу, но выходило это у неё совсем плохо. Корзина наполнялась и наполнялась, катаясь уже какой раз по всему супермаркету. Девушка отвечала на вопросы взять то или иное каждый раз отказом, но тут же она видела, что её отказы совершенно не действуют. И вот, молодые люди уже стоят на кассе в очереди, с наполненной с горочкой корзиной.
- Ну вот и всё. Осталось только донести это до твоего дома. Может такси вызвать?
- Донесём, - кротко ответила Полина, не зная, как реагировать на то, что происходит с ней.
Все продукты сперва были аккуратно разложены по двум пакетам, но потом было решено взять ещё один, переложить в него что-нибудь и доверить его девушке. Всё время, пока наполнялись пакеты, она не знала, что сказать, что подумать, куда деться.
Выйдя из супермаркета молодые люди остановились и глубоко вздохнули, радостные, потому что было приятно выбраться из полного людьми душного помещения.
- Ей, как с мелочью? – послышался хриплый, грубый и знакомый Полине голос со стороны, из-за чего она радостно оживилась и повернулась к нему.
- Дедушка Александр! Рада Вас видеть!
- А я тут сидел на той скамейке, где мы были. Смотрю, ты идёшь с молодым человеком. Дай, думаю, пойду, поздороваюсь, - весело начал говорить своим хриплым голосом дед Александр, но вдруг взгляд у него в миг изменился.
- Отец… - едва слышно сказал парень, пристально вглядываясь в старика, и хотел ещё что-то добавить, но не мог, словно заика, который не может начать говорить.
- Сергей, здорова. Как мама поживает?
Послышалось, как выпал из рук Полины пакет и ударился о плитку, которой был выложен вход в супермаркет. Из пакета покатились яблоки и консервы, на что девушка в состоянии полнейшего шока отреагировала с задержкой в несколько секунд и тут же бросилась всё собирать.
- Ма… Да, она в порядке. Это… У неё появился мужчина, какой-то бизнесмен. Олег его папой не зовёт, и я тоже, – вдруг встряхнул головой парень. - Отец, ты жив! Пойдём ко мне. Все будут рады!
- Чего ж мёртвым-то быть? – засмеялся своим хриплым голосом старик. – Я пить хочу. Есть вода?
- Есть молоко, - проговорила, собрав всё, что упало, в пакет и поднимаясь, Полина.
- Мне бы воды. Сергей, сходи-ка, а? Не девочку же посылать.
- Конечно! – быстро воскликнул парень, поставил аккуратно пакеты и вбежал обратно в супермаркет.
Оказавшись перед множеством полок и прилавков, Сергей не мог вспомнить, где же вода, хоть он и знал этот супермаркет очень хорошо, и тем более, он только что обошёл его вдоль и поперёк несколько раз подряд. Вдруг, он увидел бутылки с лимонадами, значит, там и вода рядом. Схватив первую попавшуюся бутылку, он побежал на кассу и целых две минуты стоял в очереди. Затем, не взяв сдачи, побежал к выходу, обгоняя людей перед собой, на долю секунды задержавшись у автоматической двери, которая, как на зло была закрыта, и выбежал на улицу, протягивая вперёд воду, но увидел там только одну Полину, которая смотрела в одну точку, похоже, всё ещё в шоковом состоянии.
- Где он? – с отдышкой спросил Сергей, схватив девушку за плечо.
- А? Он ушёл.
- Как? Почему?
- Я не знаю. Он сказал, чтобы ты его не искал и не говорил ничего маме.
Парень продолжал стоять на месте, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, как когда ищут что-то важное, выпавшее из кармана. Затем прекратило двигаться тело, за ним - голова, но глаза всё продолжали столь же безудержно вращаться, не способные задержаться в одном положении и двух секунд. Полина наблюдала за этой картиной с удивлением и сочувствием, замечая, как глаза Сергея, постепенно останавливаясь, начинали покрываться влагой.
- А ты его всё-таки любишь, - сказала она. – Об этом говорило даже то, как ты о нём рассказывал. Тебе его не хватает.
- Не знаю, - выдавил кое-как Сергей, и вдруг сразу же вытер кулаком глаза, посмотрел на девушку и улыбнулся. – Пойдём?

Глава 12
Всю дорогу до дома Полины Сергей молчал. На его лице появлялась то лёгкая улыбка, то глубокая грусть, а в глазах загорался время от времени какой-то злой огонь, способный, как казалось девушке, сжечь её. Она шла возле него, стараясь не обращать на эту симфонию эмоций, безустанно игравшей на лице спутника.
- А как же учёба, профессия, которую ты выбрал? Я с лёгкостью забываюсь там, с друзьями, - попыталась она вдруг отвлечь его.
- Я всего лишь хотел уехать из дома, - будто находясь всё ещё где-то глубоко в себе, ответил парень, потом слово ожил. - Мне надоел этот маленький городок, гадюшник, где все переплелись. Там стало противно находиться. Кстати, где ты живёшь?
- Ой, а мы уже пришли, вот, - показала она пальцем свободной руки на дом перед ними.
- Миленький, только немного хмурый.
- Да, немного хмурый, и противный, как для тебя твой город.
- Веди, Сусанин! – воскликнул Сергей, от чего девушка смущенно посмотрела по сторонам и покраснела.
Теперь дом казался ей не таким уж и плохим, как раньше, но заметив свет в окнах её квартиры, тени, бегавшие за занавесками и услышав шум, она поняла, что не желает заходить домой и сказала:
- Может пойдём отсюда?
- Нет, ты что?! Пойдём сюда!
Они вошли в подъезд, а Полина хотела бросить свой пакет и убежать прочь, чтобы не показывать Сергею всё, от чего она ушла, замечая, как нахмурившись он отреагировал на шум из квартиры, где она жила. Девушка быстро подошла к двери, достала ключи и начала поворачивать их в замочной скважине, одновременно радуясь тому, что не видит теперь Сергея, уже понявшего, что ругань и шум исходят оттуда, куда они заходят. Надеясь на, то что этот парень за спиной пропадёт волшебным образом и не увидит всего этого, она зажмурила глаза, но дверь открылась, а он всё продолжал находиться за спиной.
 - Позвони своей девке! – орал мужчина в грязной белой майке на кухне. – Может у неё есть деньги!
- Я… Не знаю, - со слезами на глазах отвечала женщина, стоя у стены и закрывая лицо руками.
- Мама, что тут творится? – вдруг вскликнула Полина, бросила пакеты и бросилась на кухню.
- Ах, это ты меня швырнула, - посмотрел на неё дядя Миша, у которого в стеклянных глазах было пьяное безумие, - сейчас и ты получишь. Деньги есть?
- Уходи из нашего дома! – закричала она, подбежала к маме и обняла её.
- Доигралась! – занёс он руку над головой девушки, обнимающей мать, но в этот момент подскочил Сергей, схватив обидчика за руку и шиворот майки.
- Тебе сказали, уходи, значит уходи и больше не появляйся тут, - проговорил медленно, словно сдерживаясь, парень и тут же по получил по лицу, свободной рукой пьяницы.
- Да я за тебя здоровье отдал, а ты меня швыряешь! – пошатнувшись, завопил мужик.
- Уходи, будь добр, - толкнул его в коридор парень. - Собирай свои вещи и уходи.
Больше ни слова не было сказано, пока дядя Миша одевался и бубнил невнятные вещи себе. После того, как дверь за дядей Мишей захлопнулась, Сергей выдохнул и, посмотрев на плачущих Полину и её маму, спросил:
- Всё в порядке?
- Он же воевал в Чечне, за нас, а его так выставляют, - подняла мама Надя голову, а парень заметил у неё на лице синяк и разбитую губу.
- Он воевал на войне, которая не нужна была никому, которая принесла только горе и слёзы, и воевал он не за нас, а потому что ему приказали, как это всегда бывает, - проговорил парень, делая долгие паузы. – И знаете, вам бы о дочери позаботиться сперва, накормить там, а потом пьяниц и обездоленных поить водкой, правда, этим только усугубляя их положение. И да, мужа уже не вернуть, а дочь потерять можно.
- Спасибо, - посмотрела на него женщина и улыбнулась, а её дочь всё плакала в плечо мамы.
- До свидания, - сказал парень, улыбнувшись ей в ответ, и тихо вышел из квартиры.
«Слишком сумасшедшие дни», - подумалось Сергею, когда он медленно шёл по едва освещённым дворам. Он, как всегда, машинально осматривал прохожих, дома, машины, но теперь уже не думал, что там за история у них, интересная ли она вообще, а просто был немного рад тому, что из такого бардака родился какой-никакой порядок. Может для того и существует бардак, проблемы, чтобы после них больше ценились порядок и спокойствие?
Копошась в своей голове и оценивая всё, что с ним произошло, парень шёл на своё любимое место за гостиницей, откуда открывался великолепный вид, и куда он так и не дошёл немного раньше. Встреча с отцом вызвала странное чувство удовлетворения и ещё чего-то. Потом вспомнились слова Полины, парень умиротворённо улыбнулся.
Сосны-гиганты неожиданно выросли, показавшись из-за домов, гордо раскинув свою зелень, не осыпавшуюся с наступлением зимы. Пробравшись через кусты, которые в темноте так и норовили кольнуть куда-нибудь или выдавить глупцу, полезшему через них, глаза, Сергей по крутому и скользкому спуску сбежал куда-то вниз и оказался на земляном балконе. Вокруг этого балкона высились сосны, держась своими ветками над головой парня друг за друга. Чуть ниже открывался вид на замёрзший пруд, обнесённый редким частоколом голых берёз. За прудом, на другой стороне, виднелся тёмный сосновый лес, над которым устремлялся в низ тупой клин неба, на конце которого светился всевозможными огнями ночной город.
Чудесная, волшебная и почти невозможная картина заворожила парня, захватила дух и весь его ум. Он вдруг обернулся в одну сторону, в другую, хотел, было, поделиться своими впечатлениями хоть с кем-нибудь, но никого не было. Непонятная грусть вдруг напала на него, и он, смирившись, продолжил смотреть на открывавшийся ему вид удивительной красоты, разделяя этот момент лишь с одиночеством.
Вдруг Сергей услышал какой-то шум, хруст снега и веток, короткое «ай», обернулся и заметил уже мчащуюся на него сверху фигуру девушки, которая тут же столкнулась с парнем. Он едва устоял, держа крепко двумя руками девушку, оказавшуюся Полиной, посмотрел ей в лицо и спросил:
- Жива?
- Да, вроде бы. Только, наверное, очки поцарапала, - засмеялась она, отпустив парня и начав разглядывать стеклышки своих очков.
- А ты чего пришла? Как твоя мама?
- Я пришла поблагодарить тебя. Мы поговорили с мамой, - продолжала улыбаться Полина, уже смотря с огромной благодарностью на парня. – Всё хорошо…
- Можешь не продолжать, а то разревёшься, - положил Сергей ей руку на плечо и добродушно улыбнулся.
- Мы убрались, и мама приглашает тебя на ужин. Ты пойдёшь?
- Ну…
- Пожалуйста! Она повар, готовит так, что ты язык свой проглотишь!
- Ну если только из-за этого, - засмеялся он. – Только я кое-что хочу тебе показать сначала. Смотри, какая красота. Тебе нравится?
- Да, очень красиво, - посмотрела Полина на мерцающий клин, потом на Сергея, - и холодно! А ты в одном лёгком пальто! Хочешь простудиться и умереть?
- Уже нет, - засмеялся он в ответ. – Ладно, пойдём.
Они с большим усилием поднялись с этого земляного балкона наверх по скользкому от снега склону и пробрались сквозь колючие кусты. Только теперь Полина тянула за руку Сергея, ведя его по едва освещённым дворам на поздний ужин.