Вор в законе Белый
Олег приехал как посыльный к Чёрному и передал на словах послание от воров и от друга Белого: «Юрка! Или ты с нами, новыми ворами, или остаёшься со старыми понятиями, но славян уже всех перемочили. Япончик сидит, нет тебе поддержки…» Юрка долго смотрел на друга, с которым просидел пятнадцать лет и ел из одной тарелки, с кем ходил по лезвию ножа: «Я бы тебя убил, Олег! — сказал Юрка. — Но с друзьями я так не поступаю. Иди, это твой выбор! Я ни под кем. Я свободный волкодав. Мне своего хватает. Но не мне судить, не я придумал понятия: вор должен воровать, а не убивать, кровь вору не нужна…»
Высокий Олег, как джентльмен, низко поклонился Чёрному: «Прости, брат, я попал в ловушку…» Через четыре дня Олег с любовницей разбился на трассе. Пошли слухи: это волчья стая убрала его.
Белый, использовав этот момент и случай, забил стрелу по Киевке на тринадцатом километре, в кафе. Приехал Чёрный, но Волкодав был уже другой, он приехал со старыми ворами. Вышли Белый-вор и его смотрящий — грузин-наркоман. Белый понимал, что силы не равны. И он, как другу, но очень подло пригласил: «Садись ко мне в машину, побазарим…» Вожак как гордый волк, уважая дружбу, пошёл к машине, но
Александр и его охрана — Иван, Толян, Давыд остановили его: никуда он не пойдёт, пусть говорит здесь! Лебёдкин пошёл к машине и она, полная вооружённых людей, отъехала назад. Белый сообразил, что промахнулся и теперь нужно было
спасать себя. Чёрный понял его и сказал: «Я друзей не убираю. Это не моих рук, тем более, с колёс крутить болты…» Курский сказал грузину-вору, смотрящему: «Валил бы ты в машину, пока тебе в одно место не засадили!» Стоянка была грамотно «Волками» окружена… Белый и Чёрный поговорили о своём и разъехались. Но если бы он сел в машину, грузинские воры убили бы его. Жаль, что среди русских нет братства! Теперь Чёрный понимал, что не хочет быть в законе. Так они, воры, покупают замки на Кипре и в Италии, ради денег готовы продать своих друзей. Всё уже было не то: не было дружбы, товарищества, всё решали деньги… Теперь воры-конкуренты натравили на Чёрного все силы власти. Рушайло за деньги косил всех подряд. Это и правильно: вор должен сидеть в тюрьме! Но теперь Рушайло был «крышей» в Москве.
("Фото" Валёк (слева), авторитет Сашка Давыд (посередине). Ялта. 1995 г.)
А на зонах тоже начинался беспредел, приходили беспредельщики, молодые бандиты, у которых были свои авторитеты, накачанные боксёры и каратисты, они думали, что зона,как улица. Нет! Зона не улица! Сюда на помощь через час братки не приедут. И здесь проливалась кровь, за кого отписывали и ручались воры и авторитеты, тех подбирали в свои банды в волчьи стаи, и здесь, на зоне, гибли молодые ребята из-за сплетен, хитрости и нечестности воров. Сучья война продолжалась. Администрация зон поддерживала своих сук, им была неудобна воровская власть. Воры и авторитеты, как всегда, были в тени, а гибли молодые, крепкие ребята, разборки за власть как на воле, так и на зоне, в тюрьмах, продолжались. Россию захлестнул бандитский беспредел…
Дато, вор в законе
Бандиты от стаи Чёрного «подкручивали» Али, азербайджанского еврея, у которого четыре магазина на Комсомольском проспекте, у метро Фрунзенская. Стрелу забили у метро «Парк культуры», на другой стороне Садового Кольца, по переходу.
От стаи приехали на стрелу всего два человека, с той стороны — три машины. От стаи Чёрного — Сашка Давыд и Толик. Двое против десятерых: это не укладывалось в голове у вора Дато!
Дато вышел из девятой модели «жигулей» в спортивном костюме. Подошёл к Толику и спросил: «Кто из вас забил стрелу?» — «Я!» — ответил Толик. Выглядело слишком дерзко… Эти двое — против кучи бандитов, явно они сами живут по понятиям или просто сумасшедшие. Дато долго смотрел бойцам стаи в глаза, и первым сказал: «Я вор Дато, а вы кто, от кого?» — он подал руку Толяну, потом Давыду. — «Мы от Юрки Чёрного». — «От Чёрного! Он же сидит?» — «Скоро выходит на волю». — «А случайно, не в Соликамске он сидел?» — «В соликамской тюрьме», — поправил вора Толян. Дато улыбнулся своей хитрой улыбкой: «Чёрный — Волчара! Да знаю я его! От него тубик убежал, и «мусора» не смогли сломать. Сильный вор! Всё, пацаны, — Дато скомандовал своим, — не тусуйтесь, все свои! Садитесь в машины». И позвал Толяна к себе в машину, Давыд остался около машины, два ствола ТТ его готовы были к бою, но он понимал, что всё складывается как нельзя лучше, воры знали друг друга, лишь одно напрягало: Толян сидел у них в машине и что с ним, он не видел и не знал — стёкла в машине были тонированные.
А в машине Дато сказал, что долг Али он делит пополам из уважения к Чёрному: он сидел с ним в камере в соликамской тюрьме и Юрка, когда тот уходил на этап, отдал свои любимые кожаные перчатки. А тогда иметь тёплые перчатки было круто! Дато уважал храброго пацана — русского воина и в душе, в сердце.
Поговорив в машине с «Волком» Толиком, Дато вышел из машины, обнял братана и Давыда, сказав на прощание: «Вожаку Чёрному — большой привет! Я сразу узнал тактику волчьей стаи, — улыбаясь, сказал он, — дерзких бандитов стаи…»
Авторитет волкодава быстрыми темпами покорял Москву, Питер, Смоленск, Воронеж, Белгород и т. д.
Блондин, вор в законе
Он, вор старой закалки, сидел с Чёрным в соликамской тюрьме, менты говорят так: «Чёрный не сдался, пообещав умереть с тубиком здесь, в карцере (ходили слухи в Соликамске), а Блондин сломался и ушёл на лечебку», — поэтому, когда Чёрный вышел на волю и хотел встретиться с Блондином, он никогда не приезжал на встречу, наверное, у них было своё, пацанское, только им понять. Там, в карцере, тебя ломали, специально сажали в камеру к туберкулёзникам и наутро ты уже был болен.
Менты-суки это делали специально: или ломись на волю, стучи в кормушку, или умирай мужиком-арестантом.
Чёрный прошёл через этот ад, и за него много маляв уходило на волю. Он не просил пощады, он боролся за русское общество камерников. Понимая, что грузинские и армянские воры уничтожали на корню русских воров и русское братство, шли войны и передел сфер влияния и территорий. Теперь выбор за ним, ему предлагали воровской мир, но уже в законе, меч и вокруг меча, зная, ещё на строгом режиме, он уже был тогда в воровской касте. Теперь уже на левом плече появились сердце и два меча: волкодав воров. Но будет ли он вором в законе, ему решать. До этого он сам решал, и его стая, русские воры, карманники, были на его стороне. У них был общак свой, грузинам и армянам они не отдавали, помогали малолетним тюрьмам, тюремным больничкам.
Вор в законе Гидзя Тушинский
В Москве, в Тушинском районе, у метро «Сходненская», была знаменитая ювелирка: разные бандиты заказывали здесь «бычьи» цепи, воровские кольца и золотые браслеты. Вор Гидзя и тушинская братва пытались ювелирку подкрутить. Ювелиры-мастера искали среди знакомых из братвы, надеясь договоришься, но бандиты и есть бандиты, с ними по-хорошему не договоришься. Мастер по прозвищу «Беляк» уверял
своих мастеров, что знает хороших бандитов, один мастер тянул тушинских, другой — ментов. Ментьев был против бандитов и всяких «крыш», ушел подобру-поздорову, оставив в мастерской свой рабочий стол и инструменты. Лебедь, который кичился тем, что знает воров и никому платить не будет, на следующий день получил тяжелым предметом по голове. На общем собрании, уже без Лебедя, лежащего на больничной койке, большинством голосов Беляк всё же уговорил пойти под «крышу» к Жене Бауманскому, своему знакомому. Их банда называлась в Москве просто «Бауманская». Но Гидзя, тушинские бандиты пытались разными путями перекусить бауманских, любыми способами искали способ взять под свою «крышу» ювелирку.
Гидзя встретился с директором ювелирки и, пока Женя Бауманский праздновал победу, занимался приватизацией и считал свою прибыль, тушинские сняли площадь под свой ювелирный магазин и поставил свою мать контролировать бизнес, директор ждал аренду месяц, год, потом — второй, одним словом, — ку-ку! — нет аренды, а Гидзя сказал матери ни копейки не платить, это его ювелирка. Бауманских стали теснить и выживать, да мастера стали шептаться, что Женька слабый — услышав это, он стал искать нормальную братву из близких, Серега Мичуринский, друга Беляка, посоветовал ему Чёрного Юрку. Женя Бауманский со шпаной встретился с Чёрным Волком в мастерской на Сходненской. Блатной Женька просил у Волка помощи и поддержки в разборке с Племянником и Гидзей, объяснив все тонкости, как тушинская шпана грамотно поймала бауманского авторитета в капкан. «Волки» Юрка, Таток, Иван Курский, выслушав все аргументы бауманских, ждали решения Чёрного. Юрка задумался, а Курский в это время спросил у Женька: «Братан, а чё мы будем иметь?». Волк был не против этого разговора: видимо, у них всё между собой расписано. Опустив глаза в пол, авторитет предложил стае сорок процентов. Потом, подумав, согласился на половину. На этом и порешили, ударили по рукам.
«Хорошо! — подытожил Волк. — Забивай стрелку, будем качать, но только договоримся на берегу: ты уже отдаешь мне половину, так принято у тушинских братков…» Забили стрелу местным, но на неё приехал авторитет-боксер, правая рука вора, кличка у него была «Племянник», а звали просто Сашкой.
Племянник приехал с охраной на двух джипах, так как на него уже было два покушения, хотя, как сказал ему Волк: «Это полная ***ня, твои понты, только на себя надейся, да на собаку, которая тебя спасла!» На Племянника покушались дважды, во второй раз бультерьер прыгнул на киллера и, спасая раненного хозяина, погиб сам. Поэтому, Юрок, я за границей живу: там как-то безопаснее, да и проще, но я и там не расслабляюсь». Встретилась братва: Чёрный Волк, Женя Бауманский, Племянник сели в кабинете директора, закурили свои сигареты, надымили так, что даже дышать нельзя, девушка из ювелирки принесла кипяток, а главари банд уже сами сделали себе чифир (по шесть пакетиков чая!), да такой, что скулы сводило, но Таток восторгался: «Хорош чифирок, хорош!»
Стали обсуждать, кто где сидел, с какими ворами, короче, кто круче. Круче всех оказался Волк — и по отсидкам, и по статьям, — не говоря, сколько он отсидел в карцере, но об этом сам Чёрный не любил упоминать на стрелках.
Племянник согласился с доводами и понятиями стаи волков, что магазин ювелирных изделий, который не платит аренду Волку и Жене, съедет из ювелирки. Попрощались, обменялись цифрами и разъехались каждый по своим делам. Гидзе, услышав о стреле и об уступках Юрке Чёрному, пришёл в ярости и сказал, чтобы Племянник перебил встречу и что он срочно вылетает из Америки, где у него процветал бизнес ювелирных украшений. Он не согласен с тем, что Племянник принял это решение самостоятельно. Авторитет согласился, хотя на второй стрелке ему тяжело было смотреть «Волкам» в глаза и отказываться от своих слов. Через три дня бандиты опять съехались к ювелирке у метро «Сходненская», всё те же лица,
только теперь присутствовал Гидзя. Опять чифир, опять накурено, как в тумане. Каждый боролся и цеплялся за каждое слово, как на волчьих боях. Бандитский качок Гидзя пытался аннулировать договоренности Племянника, но Волк сказал как
отрезал:
— Твой человек был? Я у него спросил: ты решаешь этот вопрос? Он ответил: да! Так или не так, Санёк?
— Так, Юрок! Красный Гидзя, повысив голос, приказал Племяннику:
— Ты лучше молчи! Племянник, сидящий в углу комнаты, пожал плечами, мол, извини, брат, если что не так…
Бандиты сидели долго, словно кто кого пересидит и у кого больше выдержки, в конце концов Чёрный предложил хороший выход для всех: «Хочешь остаться твой магазине, пусть твои люди платят аренду!» — «Да у меня здесь мать работает…» — пытался возразить Гидзя, но «Волки» не уступали и он согласился, что магазину будут платить аренду, на этом уже поздним вечером и порешили. Вор уехал с тушинской братвой, а «Волки» остались Женьком Бауманским выпить, обмыть благородное дело. Юрок, выпив коньяка и подобрев, стал подводить черту всех договоренностей. Авторитет ещё раз подтвердил, что половину доли отдаст Чёрному и благодарил его за помощь. Оказывается, в блатном мире нельзя говорить «спасибо», только «благодарю». Юрок, подняв очередную рюмку коньяка, немного подумал и, слегка заикаясь, заявил (волки от такой благородства чуть не упали со стульев):«Да ладно, Женёк, не нужна мне твоя доля с ювелирки! Если что — сделай нашим пацанам скидку на камни и металл, да и за работу пусть ювелиры скинут. Ты, Женёк в этом месяце от «Волков» и ваших пацанов на зоны загони дачки — на «Белый лебедь», «Красный Берег», посёлок Сим…» Обнялись и разошлись. Стае, конечно, было бы лучше получить деньгами, но решение Чёрного — это закон. Бауманский как обещал, дачки отправил на зоны, воры Волку отписали малявы. Женька тоже недолго думая свалил на Кипр и в Москве редко появляется. У стаи сейчас нет лишних денег, и у ювелиров никто и ничего не заказывает, да и мастера ушли на пенсию, кто умер. А ювелирка на Сходненской процветает под «крышей» Жени Бауманского, вор Гидзя умер, в МУРе на Петровке говорят, что его грамотно убрали: в кокаин добавили герыча, короче, передоз, а так это или нет — только он знает. Половина тушинских братков — которые были при деньгах — свалила за границу, живёт-поживает. Другие стали бизнесменами, но молва о тушинской братве не утихает и по сей день. Тушинский район на самом деле зеленый и спокойный, бандитские времена прошли, а я вам рассказал еще одну историю…
ПОДУМАЙ О СЕМЬЕ И СВОИХ БЛИЗКИХ,
ПОДУМАЙ О ТОМ, ЧТО БУДЕТ ЗАВТРА.
У КАЖДОГО ДЕЙСТВИЯ ЕСТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ,
АГРЕССИЯ ПОРОЖДАЕТ ТОЛЬКО АГРЕССИЮ…
Аксиома Игоря Клишина
МИЛЛИОНЫ МЫСЛЕЙ, ВОСПОМИНАНИЯ…
У ТЕБЯ ОДНО ЖЕЛАНИЕ: ПУСТЬ ВСЕ БУДУТ ЖИВЫ,
И ПУСТЬ БУДЕТ МИР НА ЗЕМЛЕ!
Аксиома Игоря Клишина
СЕГОДНЯ ЭТО РОМАНТИКА!
В ТО ВРЕМЯ БЫЛА ЗАДАЧА — ВЫЖИТЬ…
Аксиома Игоря Клишина
+++
Бля буду! Век свободы не видать,
В натуре! Мои наколки, звёзды,
Они горят на мне, не в небе, а на земле.
И в тело засажены они резиной, сажей!
И наколол мне камерник
От тубика. На том уже он свете.
И не война, гробы идут здесь вереницей,
Война кругом здесь…
И суки-урки,
Их война, здесь из кровати пилят финки.
И убивают вечером, а утром — в морг.
В наколках весь,
Он освещает русский криминал.
И здесь воры, увы!
Не «красная» здесь зона.
И вижу я здесь только смерть,
А сколько здесь сидит нормальных пацанов,
Невинных, как говорят.
Игорь Черных
+++
Я после армии:
Девчонки, дискотеки…
Местные блатные — драки…
Бьют наших!
Давай быстрей сюда!
И в кепке один хрен
С наколками, с ножом в руке
Всё лезет
И на меня всё машет
Остриём!
С налёту я ему — подсечку…
Упал он на асфальт
С размаху головой о землю,
И череп треснул…
Теперь я за него
Сижу в тюрьме!
Не понял я, за что?
Как жизнь я отнял
У бродяги…
Судья выносит «пятерик»…
За что теперь
Я за решёткой парюсь?
За что мне наказанье
И срок за что?
Игорь Черных
+++
Вагон столыпинский!
Ветер северный…
По этапу
Едем в Соликамск!
Здесь рецидивисты
В наколках синих
Едут в тюрьму
Особую! В «Белый лебедь»,
В город Соликамск!
Воров-авторитетов
Ломают здесь!
А кто в живых останется —
Надолго запомнит
Казематы подвальные,
Сырые одиночные
Камеры лебединые!
Игорь Черных
+++
Здесь за всё надо
Отвечать!
За свой базар…
Или в карты ты проиграл,
В долг сидишь кому-то!
И дали тебе срок блатные
До утра его
Убрать.
И я пошёл работать,
И в душевой его
Нашёл!
Здесь шум
И пар горячий!
Сзади подошёл к Армену,
Заточку под ребро
Я ему воткнул:
«Ты вор,
Теперь воры решили
Тебе приветик передать…
И в карты проиграл
Тебя я порешить».
На небесах они сказали:
«Там встретятся с тобой»!
Игорь Черных
+++
Я на «мусоров»
Ни капли не в обиде:
Они делали свою работу!
На них я не сержусь.
На деле меня взяли,
Лишь жаль
Мне мать!
Она в суде
Весь час проплакала:
— Сынок!
— Сынок!
Шептала что-то мне,
Молитву причитая:
— Так чего же дома
Тебе, сынок, с нами
Не хватало?
— Зачем пошёл на дело
Ты?
— Родимый мой сыночек,
На кого меня оставил?
Когда ты освободишься,
Лишь на могилу
Ты придёшь
Теперь ко мне!
Игорь Черных
+++
Зеки лысые
И в полосатой робе:
Хрен разберёшь,
Кто где,
Кто на кого похож —
Худые и сутулые…
От сигарет
И от чифира
У зеков зубы чёрные…
А те, кому
На работу западло,
Как крысы, сидят
В бараке без света…
На крытке,
На «Красном Берегу»!
Здесь день, как год,
А если дали двадцать пять…
Вот ты теперь
Подумай сам,
Стоит ли
Нарушать закон?
Игорь Черных
Продолжение следует...
http://www.proza.ru/2018/05/11/101