Вспомнился чего то случай, произошедший со мною, тогда еще учащимся девятого класса.
Вызвала меня к себе завуч и ненавязчиво в добровольно приказном порядке озвучила, что быть мне сегодня Дедом Морозом на новогоднем утреннике, проводившемся для младших классов. Для этих целей изначально приглашены были артисты из драмтеатра. Снегурка, помятая мадам, предпенсионного возраста, с прокуренным голосом Джигурды прибыла, а вот деда, утерялся при транспортировке. А точнее, как я расслышал шепот Снегурки на ухо завучу - Ну нельзя его сейчас к детям в таком состоянии!
Я же, по причине высокого роста, крепости комплекции и опыта публичных выступлений как нельзя лучше подходил на роль данного персонажа, который в текущий момент, подвергаясь воздействию тепла в подсобном помещении распространял из под себя лужу талой воды, то есть таял.
Партия сказала надо, комсомол ответил есть и через полчаса, облаченный в красный балахон, обклеенный пятью килограммами ваты, я уже вовсю потел, веселя незатейливыми прибаутками невзыскательных зрителей в лице учеников младших классов. Снегурка, по причине тяжкого похмела, работала вполсилы, с каждым печальным вздохом распространяя вокруг запах перегара.
По сценарию, в помещение спортзала, где проходила эта оргия, должен был войти Звездочет, в лице учителя истории. Сигналом к его появлению служили надрывные детские вопли - Елочка гори! Которые в свою очередь должен был инициировать я, посетовав школоте, что мол унылое хвойное никак не хочет осветить наш мрачный вертеп.
Кто же сука знал... Но впрочем пойдем по порядку.
Я сотрясал помещение криками, воздев посох к небу, -Елочка, гори!
Дети вторили мне нестройным хором.
А потом раздался голос Звездочета от дверей, а я зачарованно смотрел на слой ваты, закрывавшей крепление елки, вокруг которой мы собсна и устраивали эти бесовские игрища. А в вате этой светился красный огонек, с хлопком превратившийся в пламя, моментально охватившее пушистую красавицу, под которой я подразумеваю ель конечно, а не Снегурочку.
С ватой на костюме я не рискнул становится огнеборцем, поэтому просто пинками и ударами посоха отгонял от ревущего пламени нерасторопных младшеклассников. Ель тушили учителя, а завуч в нелегкой борьбе прожгла себе дыру с ладонь в платье, через которую на радость наиболее похотливым юношам в пубертатном периоде, проглядывал необьятный закопченый бюстгальтер.
В итоге поседевшую малышню ужалось загнать по классам, завхоз принялся устранять результаты погрома, а завуч накинув чью то кофту, не сходящуюся на мощной грудной клетке, принялась устраивать разбор полетов, гневно сверкая глазами из под очков, благо все что могло сгореть- сгорело и ей уже нечего было испепелить.
Ну и в итоге оказалось, что Звездочет, я его дом труба шатал, решил выйти не просто, а с пафосом. И ознаменовать свое появление взрывом невесть откуда взятой и жутко дефицитной тогда петарды. Перед входом петарду взорвать было невозможно, поскольку там столпился народ и посему историк поручил одному из подвернувшихся под руку школьников, а именно Боре В. взорвать сей предмет в более удобном месте. А тот в силу общего скудоумия, не нашел ничего лучше, как бросить петарду в слой ваты под елкой.
Какие за этим последовали кары, уже не упомню. Я сбросил порядком надоевший костюм и оставил неприветливое пепелище, напоследок слегка потисканный немного ожившей к тому времени Снегуркой, не испытав от последнего никаких душевных потрясений, кроме легкого полового возбуждения.
P.S. А школа через три года все таки сгорела. Полностью. Но это уже совершенно другая история