Летняя ночь приходит незаметно. Московские сумерки – особенное время… Как в прозрачности воздуха образуются невероятное скопление ароматов набирающих зелень деревьев, необъяснимое вкрапление звуков вспыхнувших фонарей с их электрическим стрекотанием мелко-дрожащих лампочек, вкрадчивое обволакивание сгущающейся пелены предстоящей ночи.
Сумерки, наступающие после дождя, будоражили её изнутри, внезапно принося запах моря… Но, отмахиваясь от манящего возбуждения, она запрещала себе задерживаться на улице, чтобы частицы кажущегося бриза не успели проникнуть глубоко. В такие сумеречные вечера она спешила домой, оставляя на влажном асфальте свои исчезающие контуры следов.
И только дома, оставшись в одиночестве, погасив в комнате свет, она открывала окно, впуская влажный воздух несбывшейся мечты.
Она любила море и каждый раз, грустно прощаясь с ним, нежно целовала соленую воду в своих ладонях.
Любовь и море. Избитый сюжет, больно ушедший или сладко забытый. Курортный роман – былые слезы или шоколадный бисквит романтики, истерзанная занозой душа или нудная тема в тишине кухни?
Чем вспоминался ей дурман солнечного юга? Ускользнувший, но все-таки прекрасный... Это было ее лето!
...Путевки - на руках, наполненные чемоданы ждали своего часа, подруга ходила по ее квартире и что-то мурлыкала. По волшебству не опоздавшее такси, потом кресло с откидным столиком в самолете, два часа упоительного ожидания и, наконец, вот оно — необъятное море.
Спускаясь по серпантину дороги, она намеренно села на первое сидение «Икаруса», чтобы всласть ощутить пугающую крутизну и поворотность шоссе, чтобы через зелень кипарисов видеть мелькающую синеву там на границе полоски яркого горизонта.
Она воспринимала это множество воды, как нечто живое, как великана с ненасытной страстью вселенной. Замирая от счастья, готовая броситься с опасной высоты вниз, она торопила прикосновение манящей влаги. До боли в сердце, почти теряя сознание, желала утонуть в ласковом покачивании синего Великана. Какое счастье, что она здесь и две недели будет верна своему морскому господину.
Целый год в шумной Москве она жила ожиданием вновь увидеть его, как ненасытная любовница она приезжала сюда и желала принадлежать только ему. Море.
Недолгая регистрация. И ключ с башенкой в руке отпирает дверь двухместного номера.
После ужина она обычно уходила на пирс, оставляя шумность в свете ярких дискотек. Уединенное местечко было выбрано неслучайно. С высокого камня открывалась небольшая полоска песка, приглушено освещенная тусклым фонарем на окраине набережной. Оставляя одежду каменному хранителю, Маша осторожно вступала в темную воду, где через пару метров оказывалась в центре серебристой лунной дорожки. Заплывать далеко она не решалась из-за необъяснимого детского страха темноты и ощущения необъятной подводной тайны, готовой неожиданно в любую секунду всплыть на поверхность и испугать. Так и курсировала она вдоль берега в полоске лунного серебра.
Но сегодня ее место было кем-то занято, и она, не решаясь помешать, ушла в сторону, облюбовав камень поменьше.
Сумерки крымских вечеров приходят стремительно (если возможно такое сочетание). Не успеваешь налюбоваться мягким сгущением красок дня, как молниеносно все гаснет вокруг, превращая в призраки деревья, дороги, низенькие домики местных жителей. Не исчезает только море: слышно его дыхание, чувствуется манящее тепло волн и увлекает легкое мерцание переливающихся бликов.
Сегодня Маша не могла расслабиться, мешал силуэт незнакомца, захвативший ее привычное место. Телепатические попытки успеха не имели, и Маша, не зная почему, начинала злиться.
Закрутив длинные кофейные волосы на затылке, она, как вызов, вошла в темную воду. Наслаждение пришло сразу, едва только ноги оторвались от прохладного дна. Она перевернулась на спину, разглядывая звезды...
Когда Маша вышла на берег, то одежды на камушке не было. Она повернулась в сторону незнакомца. Никого. Растерявшись, она продолжала стоять, а соленые капли медленно сползали по замерзающему телу.
Она не стала уточнять даже для себя, что исчезнувшая одежда – это смешно, нелепо или глупо? Не успев окрасить действие незнакомца в оттенки прилагательных, Маша просто приняла причину - повод для знакомства.
Они стали встречаться при луне, при влажном дыхании моря и много говорили, особенно первые дни, будто утоляли жажду большими сочными глотками. Потом появилось в общении молчание, вначале робкое, потом продолжительное и щекочущее.
Пятый вечер, и Маша опять торопилась на пирс. Желая быть первой, она каждый раз приходила на несколько минут раньше, чтобы почувствовать вкус вознагражденного ожидания. Но Игорь неизменно опережал ее.
- Как пять вечеров из фильма, помните? Исчезнувший мужчина, которого она любила, как оказалось, всю свою жизнь, вдруг пришел в ее дом спустя много-много лет…
Игорь протянул пряный букетик цветов, который собрал на вершине горы утром, взбираясь по каменистой тропке.
- Я положу их в книжку и, когда захочу помечтать, открою и буду вспоминать вас и моё море…
…
Перед сном подруга, докрашивая розовым лаком ноготь, пустилась в поучения.
- Ты, Машка, по натуре непроходимая доверчивая дурочка. Ну кому сейчас нужны эти прогулки под луной, вздохи и ахи? Всё же очевидно. Курортный роман не предполагает длительных прелюдий. А ты неделю бегаешь на свидания к романтическому маньяку, который только и говорит о красоте местного края, при этом называя тебя на «вы». Бред какой-то.
- Он нормальный. Не всем же выполнять пятилетку любви за отпуск...
- Вот именно, что нормальная - это я!
Подруга шумно выдохнула и направилась в ванную.
Маша вышла на темный балкон и чуть не вскрикнула от неожиданности, потому что звук застрял в горле. Через соседние перила их четвертого этажа, перелезал мужчина. Завершив трюк, он предстал перед онемевшей девушкой.
- Простите, если напугал. Я не знал, Маша, что это ваш балкон. Вот… спасал полотенце. Оно буквально вырвалось из рук… И мой бег с препятствиями, точнее перелезание с препятствиями, привело к вам. Мой балкон через два от вашего… Забавно.
Маша, чуть высунувшись за перила, проследила глазами опасный путь и перевела испуганный взгляд на Игоря, который в ответ только извинительно улыбнулся.
- Проходите через комнату, - робко предложила она, представив реакцию подруги на появление в спальне непрошенного гостя.
- Нет, спасибо. Я немного отдышусь и тем же образом назад, дабы не скомпрометировать вас, - Игорь будто угадал сомнение в ее голосе.
Через неплотную штору они заметили, что в комнату вернулась подруга, закручивая на голове полотенце.
Игорь слегка подтолкнул растерявшуюся Машу к открытой двери балкона и прошептал:
- Идите, я спрячусь, а потом исчезну.
- Ты не злись на меня, Маш, я хочу как лучше... завела бы нормального мужика, а не призрачного мотылька, было бы о чем в холодной Москве вспоминать, - мирилась подруга.
- Мне будет о чем вспоминать, - ответила Маша, стараясь не оглядываться.
- Хм, охотно верю... ты хоть целовалась с ним, двадцатисемилетняя дурочка?
- Какая тебе разница?
- Значит, нет. С чем тебя и поздравляю, чокнутая... Столько кандидатов на твою мордашку, а ты всё принца ждешь. Глупо… В общем, я спать. Повесь, пожалуйста, на перила.
Маша, взяв мокрое полотенце, вышла на балкон, прикрыв за собой дверь. И в этот миг его тень отделилась от стены, прижавшись к ней.
От первого нежного прикосновения она непроизвольно вздрогнула, когда его жадный горячий поцелуй закрыл губы. Сознание стало уплывать, как прозрачное облако, унося сомнения и тревоги куда-то прочь и безвозвратно. Она дышала запахом соленого моря, затерявшимся в его волосах...
Вечером следующего дня они снова встретились. Мохнатые от бесчисленных мошек фонари приятно освещали островки набережной. Далеко впереди, вдоль горы мчалась машина, освещая то здесь, то там серпантин дороги. Полные карманы ракушек забавно кололи бока, они собирали их целый час, пока совсем не стемнело. Зачем ему понадобилось такое количество, Маша не спрашивала, только увлеченно, как ребенок выискивала понравившуюся окаменелость.
Утром Маша никак не хотела просыпаться, приятный сон сохранял плавное настроение счастья. Подруга вернулась с завтрака и начала:
- Всё лежишь? Всё проспишь! И знаешь кого я встретила? Твоего романтика Игорька, который страстно целовал вновь прибывшую мадам и ребенка лет семи, хватая чемоданы, прыгал от радости. Всё, закончилась твоя призрачная жизнь. Жена прикатила, и твоему благоверному пришел конец... Что скажешь?
- Не знаю... А ты уверенна, что это был он?
- Ты из меня дуру не делай!
Растерянную Машу подруга запихнула в экскурсионный автобус подальше от переживаний. Маршрут предполагал двухдневный тур на дальние виноградники с дегустацией национального достояния.
По возвращении, не зная зачем, она пошла на пирс встречать закат. Игорь сидел на прежнем месте. Радость подтолкнула ее, и она побежала, смешно проваливаясь во влажную гальку. Но, добежав, резко остановилась, вспомнив причину своего двухдневного отсутствия. Зачем она пришла сюда?
Они долго молчали, рассматривая лунную дорожку. Свидание казалось испорченным. Маша встала с камня, собираясь уйти.
- Ко мне приехала дочь.
Маша остановилась, боясь услышать следующее признание.
- Точнее, ее привезли... и ракушки были для нее. Я не был до конца уверен, что сестра сможет...
- Сестра? - вырвалось у Маши.
- Я так и понял… что ваша подруга сказала иначе. Да, сестра. Она уехала, а моя малышка спит в номере… Наша мама давно ушла от нас, мы живем в семье моей сестры…
Разговаривая о многом, они никогда не касались личной жизни каждого. Правда, он был наблюдательным, заметив неяркий след, который хранил ее пальчик. След от кольца, которое она, не зная почему, продолжала носить и которое, непонятно как, потеряла на второй день отпуска в море. Он не спрашивал, боясь причинить боль, которой уже не было.
Маша развелась с Димой так же скоропалительно, как вышла замуж... Любила ли она его? Скорее, да…
Жили они легко. Всё было предельно просто – в будни - работа, выходные – загород, к ее родителям, отпуск – в деревню, к его родителям. Простой веселый парень Димка. Что думал, то говорил. Вначале Машу, воспитанную на тургеневских переживаниях, несколько коробило его простецкое отношение к жизни, но она как-то быстро подстроилась под его взгляды, где «зарплата в общий котел», где посиделки «под пивко» с многочисленными друзьями – норма для пятницы, где вместо подарков - деньги. Она научилась готовить борщи, оладьи, печь пироги, солить огурцы и капусту, в тайне продолжая мечтать о тихих романтических вечерах на берегу лесного озера в двухместной палатке под раскидистой елью.
Но однажды Дима за ужином так, между прочим, сказал о разводе. Просто, без долгих подходов, без длинных сцен объяснений наутро собрал вещи и ушел к другой женщине.
Вначале была дикая пустота, первая долгая ночь перед рассветом, потом ночи стали короче, а утро светлее. Она выздоравливала, вспоминая семейную жизнь вспышками сомнений.
В первый отпуск своей разведенной жизни она приехала к морю и влюбилась в этот пьянящий восторг.
Очередного свидания не получилось. Утром под дверью ее ожидало письмо.
«Простите, Маша, что внезапно уезжаю. Ночью дочка заболела, и у меня нет выбора. Мы уезжаем пятичасовым катером.
Спасибо за ваши мечты.
Вы напомнили мне мою первую любовь, девочку, которой я бредил лет двадцать назад. Мне было хорошо с вами, как давно уже не было…Свой адрес не смог оставить, зная, что теряю вас, не решился, да ни к чему он вам… Простите… (Григорьев И.)»
Маша аккуратно сложила письмо, механически открыла чемодан и стала собирать вещи... Отпуск для нее закончился. Она плакала, проглатывая боль, которая запрячется в груди и долгим, невыносимо долгим удушающим комом будет давить всплывающими воспоминаниями.
... И вот за окном конец октября. Сутулые облетевшие деревья, замерзая, жались друг к другу. Мелкий холодный дождь торопливо просеменил в соседний двор, оставляя на стекле слёзные капли.
Маша закрыла окно, задернула занавеску. Снова ночь, в которой отсчет воображаемых верблюдов заполнит первый час её засыпания.
Раннее утро. Молодая курносая девчушка-почтальон, быстро перебирая джинсовыми ножками, бежала по лестнице вниз. В ящик на двери она бросила письмо с обратным адресом от Григорьева И.
Но Маша еще спала, не зная, не мечтая, что, отправляясь на работу, с восторгом, нежностью и, быть может, страхом будет читать его откровенное письмо, адресованное любимой, незабываемой, единственной...
(ред.2016)