Вообще-то, ее звали Вика, но имя ей никогда не нравилось. Зато очень нравилось слово "нельзя". Слово это она слышала постоянно со всех сторон, и чем больше слышала - тем больше нравилось.
"Вика" звучало сухо и обрывисто. Не помогало даже объяснение, что в переводе оно означает "Победа". Над кем победа? Над любимым плюшевым пони с оторванным хвостом (пришивать который мама категорически отказалась в наказание за нарушение очередного "нельзя")?
Совсем другое дело - Нельзя. Лилось вначале мягко, вкрадчиво, а в конце - внезапно-задиристо. Скажешь "Вика" - никто и головы не повернет, а скажешь "Нельзя" - все сразу заинтересуются. Иной даже из соседней комнаты прибежит, чтобы уточнить - что нельзя? Почему нельзя? Всем нельзя или только тебе?
А еще было очень здорово знакомиться.
- Я Света.
- А я Нельзя.
- "Нельзя"? Что, есть такое имя?
- А что - НЕЛЬЗЯ!?
В отличие от Вики Ярику с именем однозначно повезло. Будучи безнадежным фанатом вселенной "Warhammer 40000", маленький Ярослав, цепенея от восторга, обнаружил, что его тихие интеллигентные родители, сами того не ведая, назвали его в честь героя Армагеддона, комиссара 4-го полка Стального легиона Себастьяна Яррика. С тех пор ни на что иное Ярик больше не отзывался.
Нельзя очень любила бесконечные рассказы Ярика об излюбленной космической саге. Понимать она в них ничего не понимала, более того - не предпринимала даже минимума усилий, чтобы разобраться во всех хитросплетениях великого противостояния Хаоса и Империума. Ей нравилось само медитативное повествование о демонах-хаоситах один другого поганее, о бравых штурмовиках, гибнущих на поле боя сотнями тысяч в секунду с именем Императора на устах, о полубогах-космодесантниках, плюющихся кислотой и способных переломить об колено дуло танка... В эти моменты она уносилась мыслями куда-то далеко-далеко, дальше, чем самый дальний уголок сказочной вселенной. Иногда, если они сидели на лавочке или качелях, могла задремать. Ярик в такие минуты и не думал ее будить, даже не прерывался. И это Нельзе нравилось в нем больше всего.