Поющий автобус

Виктор Гранин
    Эта история может показаться неправдоподобной, особенно с точки зрения дня сегодняшнего, когда внешние атрибуты жизни говорят о существенном росте достатка, и даже комфортности городской среды, немыслимой в те, уже достаточно удалённые года.
    Но, странное дело, народ от этих нынешних преференций становится всё более разобщённый, и каждый из себя мнит едва ли не супер, на деле же погружаясь в отстойное состояние, при котором ты, в сущности, никто. Так - если не быдло, то уж неудачник собственных амбиций. В этом деле каждый встречный - и конкурент на твою поляну жизни, и объект, с которого вдруг да можно что-либо урвать для себя самого.
    История, которую я сейчас всё никак не начну, случилась в годы, которые теперь, всё чаще лукаво называют лихими. Хотя и, в самом деле, трудно жилось и в годы им предшествующие, а уж наступившее тогда время обернулось вовсе едва ли не крахом уже устоявшихся отношений. Не то что не хватало, а, порой, и не было самого насущного. Еду надо было добывать правдами и неправдами в схватке с товарищами по борьбе, цены росли немыслимо, деньги вспухали новыми нулями, а на работе впереди маячил не ясный, но всё более вероятный кердык. Кто-то не выдерживал неопределённости и бежал в неопределённость ещё большую, а кто повыносливей - ожидал на развалинах родного своего  предприятия " у моря погоды". Поразительно, что работа ещё иногда находилась, и тогда уж надо было исхищаться в самоорганизации и поиске ресурсов, чтобы сделать дело. Да при этом ещё и не одно - оно не могло прокормить работника и людей, связанных с ним узами родства. Нужен был приработок на стороне.
      Удивительное дело, при всём при том, жила в человеке, да и возвышалась даже, надежда на лучшее. Ибо вот они, идут перемены. Меняется всё, к лучшему ли? - но об этом не было времени подумать. Да и то – думай, не думай, а случится то, чего ты меньше всего ожидал. То есть – опять пролетишь мимо денег. Да в деньгах ли счастье? А в чём? – многие пытались отыскать ответ, да всё не ведом он и мудрецам, а что уж говорить об обывателе, который мудрёных ответов не знает, да точен его непрофессиональный прогноз. Хоть и убеждают нас, что дело идёт на лад, а обыватель этот вдруг да начинает готовиться к трудным временам. И откуда что у него берётся, из каких источников добывает он свои на сей счёт пророчества?
      Но в тот день всё складывалось как-то уж хорошо. Во-первых, пришёл отзыв от заказчика о недавней работе, и в нём была упомянута её собственная часть - не прямым восхвалением её достоинств, а то, как добротно, качественно и методически грамотно проведены были исследования, доказывающие именно её выводы. Денег дополнительных это обстоятельство не сулило, но приятно было на душе за не зря проведённые - едва ли не до полуночи - бдения в опустевшем уже институте. А ведь нужно было ещё и добираться домой - это двадцать остановок и четырнадцать километров на рейсовом икарусе "папамама", доживающем свой европейский век во глубине сибирских руд. Но ночной маршрут в микрорайон теоретически безопасен - хулиганов и карманников сменяет наш люд. Подвыпивший в городе, он возвращается на ночлег в свой спальный район. И по-пьяному, вдруг да отметелит злоумышленника, так что профпригодности лишишься.
     А сегодня она возвращалась домой не столь поздно, в самый час пик - вместе со всеми попутчиками, уставшими за день - больше от нервных переживаний чем от трудов плодотворных.   Она удачно штурманула распахнувшиеся на конечной остановке двери и, ловко извиваясь в толпе безумцев, дерзко атакующих салон, успела-таки захватить сидячее место. Народу менее проворному оставалось  довольствоваться стоянием, тесно прижавшимися друг к другу - в этом положении можно даже позволить себе вздремнуть за долгую дорогу.  Но не захват себе сидячего места была первая задача человека. Она, задача эта, была второй. А вот первая - это уж не сама задача, а именно удача, если вожделенный автобус вообще остановится здесь, а не проедет,  битком набитый, мимо твоего существа, исполненного в этот миг мольбы и надежды. Однажды она поймала себя на остром желании швырнуть вдогон не остановившемуся на остановке автобусу не  гранатой ручной, а всего лишь бутылкой подсолнечного масла, чудом добытой во время обеденного перерыва  этого дня  в ближнем магазине.
       Конечно же, не ценность самой бутылки и даже самого в ней масла остановила тогда экстремистский порыв, а не вполне ещё определяемая иная ценность, сохранившаяся в её душе, терзаемой дикими страстями, может быть вот для этого непредсказуемого случая испытания на прочность добрых своих свойств.
       Итак, сегодня она возвращается с работы не так поздно, и не с пустыми руками: немного денег дали нынче; да кое-что из вкусняшек удалось урвать в магазине; да вот ещё похвалили заказчики; да взять автобус удалось без боя; да ещё ехать можно, выражаясь по-местному, сижа; да напротив оказался знакомец приятный - будет о чём поболтать.
 
      Чем оба и не преминули воспользоваться. Постепенно разговор с новостей о близкого круга общих знакомых перешёл к теме душевных занятий.
Конечно - сказала  она - теперь уж не до танцев-хороводов, но вот распевки ещё посещает в хоре. Тут уж ничего не поделаешь – просит, просит душа.
-А что поёте-то?
- Да всё больше классику.  Авэ Мария. Верди вот разучиваем -… ва пеньсьеро сулл алли дороте …
-А наши-то давно заспывала?
-Да уж как-то всё не случается.
-Слушай, а спой что-нибудь сейчас!
- Да ты что? Люди же кругом!
-Ну и что!

       А её уж не надо упрашивать. Тихонько начала:  -" Росу золотую склевала синица.

Над сонным болотом дымится рассвет.
Мы снова уходим, и снова Синильга
Березовой веточкой машет нам вслед.

        Ну, да теперь уж нечего таиться, ни к чему условности и новообретённые понятия.
Ведь вокруг наши люди, у нас общая судьба и общие же вопросы к новым временам.

Куда ж мы уходим и что же нас гонит,
Куда же влечет нас родная страна?
Мы встретимся завтра в пустынном вагоне,
И ты улыбнешься - привет, старина!

А помнишь, как вместе с тобою мы жили,
Как слали проклятья нелёгкой судьбе?
Мы стали иными, мы станем чужими,
Изменим друг другу и сами себе.

       А дальше уж в полный голос понеслась её песнь во весь салон.

"Ребята, ребята, мы будем бессильны
Вернуть удивительный этот рассвет,
Ведь только однажды, однажды Синильга
Березовой веточкой машет вослед."

       Вот и кончилась песнь и растаял её последний звук в какой-то напряжённой тишине ожидания. Ожидания... Ожида...

     ....Но вдруг из другого конца салона раздался мужской голос, посылая народу уж песню свою. А народец, уже проснувшийся - не вполне ещё соображая, что это с ним произошло, откуда наваждение такое - стал  да подпевать - не стройно в начале - но легко поправился и уж дружно довёл  её до конца.
И ещё одну. И ещё. Ещё и ещё пели любители этого дела, вовлекая в свой хор всё новых и новых участников, которые до той поры даже и не подозревали в себе этакие способности.  А теперь вот - на тебе!  Ведь здесь мы  вместе, чёрт нас побери; но, извини, лукавый, уж не брат ты нам и даже не товарищ.

       И вот уже темноту начинающегося предместья пронзает светящими огнями поющий автобус, готовый  даже воспарить над этой землёй. Но крепки руки водителя, зорок взор, всё под контролем, хоть и поёт его душа вместе со всеми. Вот так вот - ни с того, ни с сего.

      Да разве есть ли в этом что удивительного; разве забыто, что когда мы едины - мы непобедимы?!


07.05.2018    14:25:59